Текст книги "Письма 1875-1904"

Автор книги: Антон Чехов

2667. А. С. СУВОРИНУ

4 марта 1899 г. Ялта.

4 март.

Я и академик Кондаков ставим в пользу пушкинской школы "Келью в Чудовом монастыре" из "Бориса Годунова". Пимена будет играть сам Кондаков. Будьте добры, сделайте божескую милость, ради святого искусства, напишите в Феодосию кому следует, чтобы мне прислали оттуда по почте гонг, который у Вас там висит; китайский гонг. Нам это нужно для звона. Я возвращу в совершенной целости. Если же нельзя, то поспешите написать мне; придется тогда в таз звонить.

Это не все. Опять просьбы, просьбы и просьбы. Если продаются фотографии или вообще снимки с последних картин Васнецова, то велите выслать мне их наложен<ным> платежом. О студенч<еских> беспорядках здесь, как и везде, много говорят и вопиют, что ничего нет в газетах. Получаются письма из Петербурга, настроение в пользу студентов. Ваши письма о беспорядках не удовлетворили – это так и должно быть, потому что нельзя печатно судить о беспорядках, когда нельзя касаться фактической стороны дела. Государство запретило Вам писать, оно запрещает говорить правду, это произвол, а Вы с легкой душой по поводу этого произвола говорите о правах и прерогативах государства – и это как-то не укладывается в сознании. Вы говорите о праве государства, но Вы не на точке зрения права. Права и справедливость для государства те же, что и для всякой юридической личности. Если государство неправильно отчуждает у меня кусок земли, то я подаю в суд, и сей последний восстановляет мое право; разве не должно быть то же самое, когда государство бьет меня нагайкой, разве я в случае насилия с его стороны не могу вопить о нарушенном праве? Понятие о государстве должно быть основано на определенных правовых отношениях, в противном же случае оно – жупел, звук пустой, пугающий воображение.

Случевский писал мне насчет пушкинского сборника, и я ответил ему. Не знаю почему, но иногда почему-то мне бывает жаль его. А читали Вы письмо Michel'я Deline'a? Я с ним виделся несколько раз в Ницце, он бывал у меня. Это Дерулед иудейского вероисповедания.

Меня зовут в Париж; но и тут уже начинается хорошее время. Приедете? Приезжайте в конце поста, вернемся вместе. Если гонга нельзя получить, то телеграфируйте. Спектакль у нас на третьей неделе. Анне Ивановне, Насте и Боре привет. Будьте здоровы и счастливы.

Ваш А. Чехов.

2668. М. П. ЧЕХОВОЙ

4 марта 1899 г. Ялта.

12 марта уезжает в Ялту Н. И. Коробов. Перед отъездом будет у Вас на Дмитровке. Если имеете что послать, то он к Вашим услугам.

Была у меня Н. В. Голубева. Стала похожа на О. П. Кундасову, только некрасивее и старее. Рассказывала про Марью Владимировну, что та уже совсем сдурела и ведет переписку с каким-то "мертвеньким", лежащим в гробу.

В Ялте изумительная погода. Совсем лето. Будь здорова.

На обороте:

Москва.

Марии Павловне Чеховой.

Мл. Дмитровка, д. Владимирова, кв. 10.

2669. Ал. П. ЧЕХОВУ

4 марта 1809 г. Ялта.

4 м.

Добрый брат, я знаю, что переписка моих произведений не доставляла тебе ничего, кроме удовольствия, но всё же лучше, если бы ты не сам переписывал, а нанял бы кого-нибудь.

Я получил 2 сказки, "Учителя", "Скуку жизни", "Сестру", "Тяжелых людей". Теперь буду ждать "Встречу".

В Ялте погода прекрасная. Я пробуду здесь до апреля, потом же уеду в Мелихово, так что, вероятно, ты меня здесь уже не застанешь. Одесса – скучнейший город, пресса там подлейшая из всех пресс в мире.

От старика получаю письма, тоном своим похожие на покаянный канон. По-видимому, ему очень тяжело.

Теперь об имении. Не лучше ли тебе купить не имение, а домишко на окраине города, как это сделал Ясинский. Жить в имении для тебя было бы в самом деле неудобно, домишко же дал бы тебе и прозу и поэзию, сочетав вонь города с прелестями деревни. Я охотно бы купил для себя небольшой домик в Москве на окраине города, и то же самое советую тебе сделать в Петербурге. Имение требует массу хлопот и расходов; можно прийти в отчаяние, особенно в первое время и особенно, если ты только владеешь, но не служишь в земстве, не изучаешь мужицкой жизни, т. е. не имеешь, чем оправдать свое пребывание в деревне.

Теперь просьба. В договоре с Марксом был пропущен пункт, касающийся дохода с пьес (по договору он остается мне и моим наследникам). Я поднял гвалт, и Сергеенко написал мне, что при подписании пункт сей был добавлен и что копию с сего пункта я могу получить во всякое время от нотариуса Т. Д. Андреева, Невский, 28, если пошлю ему две 7-коп. марки. Вот уже месяц, как я написал Андрееву, послал ему марки, но ни слуху ни духу. Пожалуйста, надень новые брюки, почисть сапоги и сходи к Андрееву, понудь его дать тебе или выслать мне копию с пункта, касающегося моих пьес, иначе я опять закричу гвалт. Если копия стоит дороже двух марок, то пусть он вышлет мне ее в Ялту наложен<ным> платежом. Кланяйся Андрееву и спроси у него, хорошо ли он исполняет свои нотариальные обязанности.

Пожалуйста, не причисляй себя к числу наследников, которым поступит доход с моих пьес. Это завещано другим, ты же получишь после моей смерти собаку Белку и рюмку без ж-ки.

Утро. Пароход свистит.

Здесь уже настоящая весна, не то, что у Вас в Петербурге. Буду ждать от тебя письма – продолжения насчет студенч<еских> беспорядков. Поклонись своему семейству. Будь здрав и не ропщи на свою бедность; каждый получает по заслугам.

Твой богатый брат А. Чехов.

2670. И. П. ЧЕХОВУ

4 марта 1899 г. Ялта.

Милый Иван, 12 марта уезжает в Ялту Н. И. Коробов. До отъезда он будет на Дмитровке у Маши. Если рассчитываешь что послать мне, то пошли на Дмитровку до 12-го. (Гваяколу не нужно.)

У нас уже кончилась зима, весна великолепная. В воскресенье еду в Кучукой.

Будь здоров. Поклон Соне и Володе.

Твой Antonio.

4 март.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ивану Павловичу Чехову.

Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

2671. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ

5 марта 1899 г. Ялта.

5 март.

Многоуважаемая Ольга Родионовна, Вы очень, очень добры ко мне, я не заслужил этого. То, о чем Вы пишете, лестно для меня, благодарю Вас от всей души, но… не издавайте сборника. В благодарность за Вашу доброту позвольте мне быть вполне искренним и высказать Вам свои соображения. Чтобы издать удобочитаемый, мало-мальски интересный литературный сборник, нужно иметь много опыта, литературных связей и терпения. Эта форма благотворительности, к тому же, уже наскучила публике, утомила литераторов, а главное, достигает своей цели лишь в очень редких случаях. Многие сборники лежат в складах непроданные, не покрыв даже расходов по их изданию, сборники вполне порядочные, по крайней мере с виду, например "Призыв", которого никак не могут продать, хотя выпущен он уже давно, очень давно. Сообразите к тому же, что Вашему сборнику придется на книжном рынке конкурировать со сборниками в память Белинского и Пушкина, которые выйдут к лету, что летом, в июне и в июле, когда поступит в продажу Ваш сборник, вопрос о голодающих уже не будет иметь той остроты. И т. д. И т. д. Покажите это мое письмо моему другу В. А. Гольцеву, пусть он прочтет – и что он Вам скажет? Отнеситесь к нему с полным доверием и поступите так, как он Вам посоветует.

Позвольте еще раз поблагодарить Вас и пожелать всего хорошего.

Искренно Вас уважающий и преданный

А. Чехов.

Ялта.

2672. В. Г. КОРОЛЕНКО

5 марта 1899 г. Ялта.

5 март.

Дорогой Владимир Галактионович, мне, очевидно благодаря Вам, стали высылать "Русское богатство", и это дало мне возможность прочесть Ваш чудесный рассказ и вот дает повод написать Вам. Как Вы поживаете? С. Я. Елпатьевский привез добрые вести насчет Вашего здоровья, и я очень рад. Не работайте очень много, не утомляйтесь, чтобы опять не нажить бессонницы и чтобы не расклеилось здоровье.

Мои бациллы не очень меня беспокоят, я чувствую себя недурно. В конце марта или в начале апреля поеду к себе домой в Лопасню.

От всей души благодарю Вас за память, за журнал, который я читаю с большим удовольствием, и желаю Вам всего, всего хорошего. Крепко жму Вам руку.

Преданный А. Чехов.

Ялта.

2673. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

5 марта 1899 г. Ялта.

5 март.

Дорогой Василий Михайлович, здравствуйте! На адресе, который мне прислали из Москвы (по поводу "Чайки"), были подписи Ваша и Варвары Алексеевны; с тех пор мне хотелось написать Вам, это желание сидело во мне гвоздем, но я всё никак не мог собраться; мешали и дела, и люди. Переписки у меня очень много, моя комната похожа на почтовое отделение, а люди ходят то и дело; часа нет свободного, хоть беги вон из Ялты.

С тех пор как я не писал Вам, много воды утекло в море и многое изменилось под нашим Зодиаком. Во-первых, я продался Марксу, как Вам известно, за 75 тыс<яч>. Уже получил 20 тыс<яч>, остальные деньги, по договору, получу в 1900 и 1901 гг. Доход с пьес остается мне и моим наследникам. Денег у меня теперь много, так что Святейший синод разрешил мне проиграть в рулетку 2—3 тысячи.

Во-вторых, прошла длинная, скучная зима, наступила великолепная весна. Светло до боли в глазах, тепло, цветут фиалки и миндаль, у моря ласковый вид. Очень, очень хорошо. В-третьих, здоровье мое, по-видимому, поправилось настолько, что будущую осень и начало зимы я решил провести в Москве, и это мое решение тем более крепко, что мне уже страшно наскучило скитаться по зимам и издали поглядывать на виноград, подобно лисице, и облизываться. Буду жить в Москве и уезжать в феврале вместе с Вами за границу.

Тут в Ялте Ваши знакомые – Осипов, Елпатьевский, Вукол Лавров. И все они чувствуют себя прекрасно и славословят Ялту. Елпатьевский вчера подмигнул глазом и сказал, что очень возможно, что и Вы приедете в Ялту погостить… Ах, если бы это было возможно! Я был бы Вам бесконечно рад. По всей вероятности, в марте погода будет хорошая, а в апреле – роскошная, старожилы уверены в этом; устроиться здесь можно вполне комфортабельно; Усатов, бывший тенор, а ныне ялтинский обыватель, отыщет для Вас такого вина, какого Вы еще никогда не пили в Крыму. Устриц сколько угодно. По моему мнению, приехать сюда следует не только Вам, но также и Варваре Алексеевне с Наташей, Глебом и Варей. Не всё же кататься за границей, нужно изредка обращать взоры и на родные курорты.

Мне пишут из Ниццы. Сезон плохой, но больных много, врачи хорошо заработали. Н. И. Юрасов лет 6—10 назад написал драму из жизни ниццких русских и теперь печатает эту драму, читает корректуру и кашляет над ней. Вальтер умоляет отыскать для него какую-нибудь работу в России на летнее время – работу медицинскую, и я положительно не знаю, что делать, скучает же он по родине, очевидно, в высшей степени. Oelsnitz практикует, Ковалевский в Париже, в Ville franche на станции работают немцы, в Monte-Carlo открылось новое отделение, где нельзя ставить меньше 20 фр<анков>, а в trente-quarante* – менее 100, Pension russe процветает. Английская королева приехала в Ниццу.

В будущем сезоне в Малом театре, кажется, пойдет моя пьеса. Я получил письмо от режиссера, ответил согласием.

Когда будете на Воздвиженке, то, пожалуйста, поклонитесь Варваре Алексеевне и детям. Желаю им здоровья и всего самого лучшего на свете и шлю им привет.

Напишите мне хоть две строчки: можно ли надеяться, что Вы приедете в Ялту? Крепко жму Вам руку в кланяюсь.

Ваш А. Чехов.

Здесь акад<емик> Кондаков; мы встречаемся каждый день и говорим о Вас.

* тридцать-сорок (франц.), азартная карточная игра

2674. И. А. БЕЛОУСОВУ

5 марта 1809 г. Ялта.

Многоуважаемый Иван Алексеевич, большое Вам спасибо за фотографию, но – увы! увы! – желания Вашего исполнить теперь не могу: у меня нет моей карточки! В апреле в Москве я буду сниматься и тогда пришлю Вам свой портрет, а пока извините.

Клюкин издал 6000 экземпляров!!

Но по какому праву? Впрочем, простите, что я пишу Вам об этом.

Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю.

Ваш А. Чехов.

8 март.

На обороте:

Москва.

Его высокоблагородию

Ивану Алексеевичу Белоусову.

Фуркасовский, 10.

2675. А. С. СУВОРИНУ

8 марта 1809 г. Ялта.

8 марта.

Отвечаю на Ваши вопросы. Я переселился из Москвы в Мелихово в 1892 г. На Псле мы жили в 1888 и 1889 гг. Брат Николай умер в 1889. "Дуэль" писал я в Богимове Калужской губ<ернии>, а в Богимове я жил в 1891 г.; помнится, тогда не шли дожди и ждали голода. Первая холера была в 1892 г.

В 1899 г. в марте я получил письмо от величайшего драматурга П. М. Невежина, который просит меня убедительно, ничего не говоря о нем, рекомендовать Вам артистку Елиз. Ник. Глебову, хотя бы на 75—100 р. в м<еся>ц (Москва, Бронная, д. Гетье, кв. Невежина). Он хвалит ее, я ответил, что напишу Вам и что за успех своего ходатайства не ручаюсь.

Я привык читать "Temps" и очень рад, что привык. Теперь до гробовой доски буду читать эту газету.

Маркс просит, чтобы ему сообщили, сколько моих книг еще не продано. Я написал ему, что "Рассказы" и "Каштанка" уже распроданы (так сообщили мне из магазина в ответ на мою просьбу выслать мне по 20 экз. моих книг) и что сведения точные он получит, когда будут наведены справки в провинции.

"Дядю Ваню" взяли в Малый театр. "Чайка" прошла 18 раз при полных сборах.

Я так здесь соскучился, что думаю удрать в Москву к 1-му апреля. В мае буду в Петербурге; приеду представляться Марксу – в мундире и во всех орденах.

Будьте здоровы и благополучны, поклон Анне Ивановне и всем.

Ваш А. Чехов.

2676. Т. Л. ТОЛСТОЙ

8 марта 1899 г. Ялта.

8 март.

Многоуважаемая

Татьяна Львовна!

На днях я получил из Лейпцига письмо, которое теперь посылаю Вам. С г. Чумиковым я не знаком, о переводах его судить не могу, так как очень плохо знаю немецкий язык. Мне только известна его брошюра "Современные немецкие университеты", да как-то князь Урусов, известный адвокат, бывший у меня в Ялте, прочел мой рассказ в его переводе и сказал, что перевод очень хорош. Я не обращаюсь прямо к Льву Николаевичу, потому что боюсь помешать ему. Прибегаю к Вашему посредничеству: если найдете письмо Чумикова заслуживающим уважения, то, будьте добры, дайте Льву Николаевичу прочесть и его ответ пошлите Чумикову (его зовут Владимир Александрович) или же напишите мне.

Передайте мой поклон и сердечный привет Льву Николаевичу и всему Вашему семейству, а Вам желаю здоровья и всего хорошего.

Преданный А. Чехов.

Ялта.

На конверте:

Москва.

Графине Татьяне Львовне Толстой.

Долго-Хамовнический пер.

2677. Л. А. АВИЛОВОЙ

9 марта 1899 г. Ялта.

9 март.

Матушка, тетрадки с переписанными рассказами присылайте мне; я буду переделывать, а то, чего переделывать нельзя, – бросать в реку забвения. К числу рассказов, которых переписывать не нужно, прибавьте еще "Козлы отпущения", "Сонная одурь", "Писатель".

В съезде писателей участвовать я не буду. Осенью буду в Крыму или за границей, конечно, если буду жив и свободен. Всё лето проживу у себя в Серпуховском уезде. Кстати: в каком уезде Тульской губ<ернии> Вы купили себе имение? В первые два года после покупки приходится трудно, минутами бывает даже очень нехорошо, но потом всё мало-помалу сводится к нирване, сладостной привычке. Я купил имение в долг, мне было очень тяжело в первые годы (голод, холера), потом же всё обошлось, и теперь приятно вспомнить, что у меня где-то около Оки есть свой угол. С мужиками я живу мирно, у меня никогда ничего не крадут, и старухи, когда я прохожу по деревне, улыбаются или крестятся. Я всем, кроме детей, говорю вы, никогда не кричу, но главное, что устроило наши добрые отношения, – это медицина. Вам в имении будет хорошо, только, пожалуйста, не слушайте ничьих советов, ничьих запугиваний и в первое время не разочаровывайтесь и не составляйте мнения о мужиках; ко всем новичкам мужики в первое время относятся сурово и неискренне, особенно в Тульской губ<ернии>. Есть даже поговорка: он хороший человек, хотя и туляк.

Видите, вот Вам и нечто назидательное, матушка. Довольны?

Знакомы ли Вы с Л. Н. Толстым? Далеко ли Ваше имение будет от Толстого? Если близко, то я Вам завидую. Толстого я люблю очень. Говоря о новых писателях, Вы в одну кучу свалили и Мельшина. Это не так. Мельшин стоит особняком, это большой, не оцененный писатель, умный, сильный писатель, хотя, быть может, и не напишет больше того, что уже написал. Куприна я совсем не читал. Горький мне нравится, но в последнее время он стал писать чепуху, чепуху возмутительную, так что я скоро брошу его читать. "Смиренные" – хороши, хотя можно было бы обойтись без Бухвостова, который своим присутствием вносит в рассказ элемент напряженности, назойливости и даже фальши. Короленко чудесный писатель. Его любят – и недаром. Кроме всего прочего, в нем есть трезвость и чистота.

Вы спрашиваете, жалко ли мне Суворина. Конечно, жалко. Его ошибки достаются ему недешево. Но тех, кто окружает его, мне совсем не жалко.

Однако я расписался. Будьте здоровы. Благодарю Вас от всей души, от всего сердца.

Ваш А. Чехов.

2678. Н. М. ЕЖОВУ

9 марта 1899 г. Ялта.

9 м.

Дорогой Николай Михайлович, за всё Вам большое спасибо прямо из души. Насчет "Петербургской газеты" я уже писал Вам: рассказы переписываются в Петербурге; и я просил Вас возвратить мне список рассказов, которых не нужно переписывать. Вероятно, не получили моего письма? К Эфросу Вы напрасно обращались; он занят очень, и к тому же эти господа из "Новостей дня" очень нелюбезные люди. Епифанову Сергеенко должен был передать (кажется) 50 р. от Маркса. Получил ли Епифанов? Теперь, когда близко лето, лучше устроить Епифанова где-нибудь под Москвой, а осенью отправить в Крым на всю зиму. Но если он дует рябиновку, то от лечения не будет никакого толку.

В апреле я уже буду в Мелихове. Конечно, приезжайте. Потолкуем; быть может, опять пойдете куда-нибудь. Болеть не торопитесь, еще успеете после 40 лет.

Поклонитесь Александру Семеновичу и будьте здоровы и веселы.

Ваш А. Чехов.

2679. М. П. ЧЕХОВОЙ

10 марта 1899 г. Ялта.

10 март.

Отвечаю на твое последнее письмо, милая Маша. Если имеются в продаже только деревянные дома и если в деревянном доме жить здоровее, то покупай деревянный, но только с условием, чтобы он не походил на трактир, имел бы по возможности культурный вид и не был бы зеленого цвета. Если я писал о каменном, то лишь имел в виду пожары, которые в Москве часты. Если купишь дом, то купи и мебель, хотя не в большом количестве. Мне лично нужны только две комнаты – кабинет и спальня.

Я приеду сначала в Москву, потом, когда станет тепло и не очень грязно, отправлюсь в Мелихово; потом в конце мая поеду опять в Ялту на постройку, потом опять в Мелихово. Подрядчик говорит, что дом будет готов гораздо раньше августа.

Пиши о погоде. Как только в Москве подует теплом, т. е. весной, так и приеду, не дожидаясь особого разрешения. Пиши о погоде каждые три дня.

Телеграммы, о которой я писал, не присылай, так как я уже отделался от участия в пушкинских празднествах.

На участке делаются кое-какие посадки; смотреть за ними в мое отсутствие будет турок Мустафа, человек надежный.

Ты жалеешь, что деньги получены не все сразу, что можно было бы заняться увеличением капитала. Я не мечтаю об увеличении – это раз; во-вторых, к концу года, зимой, я опять получу 30 тыс. и тогда можно будет пустить их в обращение. А зима не за горами.

В Ялте распускаются и цветут деревья. Я каждый день катаюсь, всё катаюсь; разрешил себе истратить на извозчика 300 р., но до сих пор еще и 20 р. не истратил, а все-таки, можно сказать, катаюсь много. Бываю в Ореанде, в Массандре. Катаюсь с поповной чаще, чем с другими, – и по сему случаю разговоров много, и поп наводит справки, что я за человек. Вчера был на вечере. Опять у меня катар кишок, и я отощал немножко; точно такой катар был у Наполеона I, который во время сражений выслушивал своих адъютантов и отдавал приказания в очень неприличной позе.

1388 р. – это, конечно, мало. Поклон мамаше. Я ничего не делаю и ничего не пишу, кроме писем. Буду уж писать в Мелихове.

Твой Antoine.

Где я остановлюсь в Москве?

2680. Н. И. КОРОБОВУ

11 марта 1899 г. Ялта.

Милый Николай Иванович, твою телеграмму я понял так, что ты приедешь 18 марта. Итак, буду ждать 18-го. Платить за квартиру начнешь с того дня, как поселишься в ней, будь то хоть 18, хоть 28 – это безразлично. Стеснений никаких не будет.

Погода была хорошей, сегодня холодно (NW), но это ненадолго.

Будь здоров.

Твой А. Чехов.

11 марта.

2681. Л. А. АВИЛОВОЙ

12 марта 1899 г. Ялта.

12 март.

Спешу ответить на Ваше последнее письмо, матушка. Конечно, не следует переписывать тех рассказов, которые уже помещены в сборниках. Я составил список рассказов, которых не нужно переписывать, и послал его в Москву; нового же списка составить не могу, ибо у меня нет сборников, а память моя подобна решету. Представьте, "Счастливчик" у меня есть. Чёрт бы побрал этого "Счастливчика", его напрасно перепишут, не стоит он этого. По договору, я должен представить Марксу все, что когда-либо печатал. Не всё войдет в сборники, но всё должно быть представлено, иначе я заплачу 100 тысяч неустойки. Ну-с, как мне благодарить Вас? Как? Научите.

Сколько я должен уплатить за переписку?

Будьте здоровы. Буду еще писать.

Ваш А. Чехов.