Текст книги "Письма 1875-1904"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 186 (всего у книги 267 страниц)
2738. Н. В. КОРЕЦКОМУ
1 мая 1899 г. Москва.
1 май.
Милостивый государь
Николай Владимирович!
Если А. Ф. Маркс разрешает Вам поместить в издаваемом Вами сборнике пьесу мою "Трагик поневоле", то и я ничего не имею против.
Желаю Вам всего хорошего.
Уважающий Вас, готовый к услугам
Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
А. Чехов.
2739. И. А. СИНАНИ
1 мая 1899 г. Москва.
1 май.
Многоуважаемый Исаак Абрамович, прежде всего большое Вам спасибо за письмо. Каждый день всё собираюсь написать Вам и никак не соберусь; целый день посетители, разговоры, даже в ушах звенит и вечером уже не до писанья, спешишь скорее в постель.
Мне не пишут ни Лев Николаевич, ни Бабакай Осипович, между тем время уходит и может случиться, что я скоро покину Москву. Будьте добры, попросите Л<ьва> Н<иколаевича> или Б<абакая> О<сиповича> написать мне поскорее, какие приборы нужны для окон и дверей, сколько, у кого купить их в Москве; попросите, чтобы сообщили мне размеры стен в комнатах верхнего этажа, чтобы я заблаговременно мог купить обоев. Пусть также кстати напишут, заказаны ли ворота и забор и проч. и проч.
В Москве сегодня очень холодно; похоже, что выпадет снег. Хотел я завтра или послезавтра уехать в деревню, но не пускает холод. Во всяком случае в деревню я уеду очень скоро, до 5-го мая; мой адрес: Лопасня Моск. г<убернии>. Нового у меня ничего нет, кроме, впрочем, кое-какой мебели, которую я купил для своего аутского дома. По-видимому, приобретать мебель в Москве гораздо выгоднее, чем в Одессе. Есть фирмы в Москве, которые пересылку принимают на свой счет, если Вы в один раз покупаете более чем на 50 р. Да и мебель здесь посолиднее.
Моя мать с нетерпением ожидает того времени, когда я повезу ее в Ялту и в Кучукой. Кстати о Кучукое. Если мы продадим наше серпуховское имение, что, вероятно, произойдет через 1—2 месяца, то будем строить в Кучукое дом – небольшой, но хороший. Об этом я еще буду писать Вам.
Что нового в Ялте? Как она себя чувствует? Бывает ли в моем саду корова?
Шлю сердечный привет и поклон Анастасии Борисовне, Вашему сыну и дочери. Желаю, чтобы экзамены прошли превосходно и доставили Вам большую радость. Будьте здоровы.
Преданный А. Чехов.
Д. А. Усатову и А. И. Бларамбергу нижайший поклон.
2740. И. П. ЧЕХОВУ
2 мая 1899 г. Москва.
Я уеду, вероятно, не раньше пятницы. По утрам до 10 1/2 час. я дома, т. е. на Мл. Дмитровке. Когда поедешь в Ялту, то возьми с собой Иоанна Богослова, написанного отцом, оставь у Синани. Всё ценное мы свезем в ялтинский каменный дом.
Чернилицу, ввиду ее хрупкости, надо упаковать в стружки или в что-нибудь стружкообразное. Если поедете не теперь, а во второй половине июля, то уже найдете бесплатное помещение; прислуга уже есть, очень хорошая: турок Мустафа, которого отдаю в ваше полное распоряжение, о чем и напишу Синани. Синани же устроит вам поездку в Кучукой.
Приходи утром, потолкуем.
А. Ч.
На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
2741. Н. М. ЕЖОВУ
4 мая 1899 г. Москва.
4 май.
Дорогой Николай Михайлович, посылаю Вам письмо, которое я получил от Епифанова. Пожалуйста, вместе со свидетельством выдайте ему теперь 15 р., а через 5 дней еще 10 р.; деньги эти можете получить у меня когда угодно. Я оставлю их у себя на столе в конверте, на случай, если Вы меня не застанете. Я бы и сам написал Епифанову, но у меня буквально вертится голова от массы суеты, от массы посетителей, которые толкутся у меня с утра до ночи.
Уеду в пятницу.
Большое Вам спасибо за хлопоты.
Ваш А. Чехов.
2742. Г. И. РОССОЛИМО
4 мая 1899 г. Москва.
4 май.
Дорогой Григорий Иванович, я буду у Вас в среду вечером.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
2743. И. Я. ПАВЛОВСКОМУ
5 мая 1899 г. Москва.
5 май.
Дорогой Иван Яковлевич,
Судя по тому, что напечатана Ваша корреспонденция, Вы теперь в Париже. С Сытиным я виделся, но о Вас с ним не говорил, так как нам мешали говорить, да и он всё время находился в каком-то беспокойно-возбужденном состоянии. Он на сих днях уезжает или уже уехал в Париж, по своим делам; я дал ему адрес Мерперта. Повидайтесь с ним, если хотите, познакомьтесь и поговорите; он простой человек. Если же Вы или он будете не в настроении говорить, то напишите мне, – и я исполню Ваше поручение, т. е. переговорю с Сытиным в конце мая или в июне, когда он вернется из Парижа.
Напишите мне, виделись ли в Киеве с Янковской, купили ли имение и проч. и проч. Напишите поподробнее. Бойкотирование "Нового времени" продолжается; в редакции уныние. Но всё это ни к чему, всё бесполезно, так как "Новое время" продолжает гнуть свою линию и будет гнуть. Я недавно послал Суворину длинное письмо, в котором вполне искренно, без обиняков написал, в чем общество главным образом обвиняет нововременцев; писал про субсидию, которую якобы "Н<овое> в<ремя>" получает от правительства и от генер<ального> штаба французской армии, писал про каннибальцев и проч. Послал это письмо и теперь жалею, так как оно бесполезно; оно как бульканье камешка, падающего в воду.
Газета Амфитеатрова плоха.
Пишите мне по адресу: Лопасня Моск. губ.
Приезжайте.
Крепко жму руку и желаю всего, всего хорошего.
Поклонитесь Вашей жене и детям.
Ваш А. Чехов.
2744. Г. И. РОССОЛИМО
7 мая 1899 г. Москва.
7 май.
Дорогой Григорий Иванович, никак нельзя остаться, нужно уезжать. Фотографии не посылаю, потому что у меня ее нет; неделю назад я снимался, карточки будут готовы через 10 дней – тогда пришлю вместе с автобиографией.
Если за обедом затеете какое-нибудь доброе дело, то примите и меня в компанию.
Крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Очень рад, что побывал у Вас.
На обороте:
Доктору
Григорию Ивановичу Россолимо.
Скатертный пер., 34.
Москва.
2745. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
9 мая 1899 г. Мелихово.
9 мая 1899 г.
Многоуважаемый
Иван Максимович!
Будьте добры, сделайте распоряжение о высылке мне гонорара за пьесы по адресу: Лопасня Моск. губ. Кстати сообщаю Вам, что пьесу свою "Дядя Ваня" я отдал Вл. Ив. Немировичу-Данченко для Художественного общедоступного театра (сезон 1899—1900).
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
Лопасня Моск. губ.
А. Чехов.
2746. Е. З. КОНОВИЦЕРУ
9 мая 1899 г. Мелихово.
Дорогой Ефим Зиновьевич, сегодня, одновременно с этим письмом, я посылаю корректуру в редакцию "Курьер". Будьте добры, скажите, чтобы мне прислали оттиск рассказа (в исправленном виде) теперь же – это для Маркса.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
9 май.
В Мелихове очень хорошо.
На обороте:
Москва.
Его высокоблагородию
Ефиму Зиновьевичу Коновицеру.
Пименовский пер., д. Коровина.
2747. Я. С. МЕРПЕРТУ
9 мая 1899 г. Мелихово.
9 май.
Многоуважаемый Яков Семенович!
На этих днях в Париже будет известный московский издатель И. Д. Сытин; он зайдет к Вам с моим письмом. Это – раз.
Во-вторых, при случае скажите, чтобы мне выслали те выпуски географич<еского> атласа Larousse'a, которых у меня еще нет. У меня уже есть 36 выпусков; стало быть, пришлите с 37-го. И, ради небес, простите меня за беспокойство.
Мой адрес: Лопасня Моск. губ.
Крепко жму руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
2748. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
9 мая 1899 г. Мелихово.
Лопасня Моск. г.
9 май.
Драгоценный Алексей Максимович, посылаю Вам пьесу Стринберга "Графиня Юлия". Прочтите ее и возвратите по принадлежности: Петербург, Елене Михайловне Юст, Пантелеймоновская, 13/15.
Охоту с ружьем когда-то любил, теперь же равнодушен к ней. "Чайку" видел без декораций; судить о пьесе не могу хладнокровно, потому что сама Чайка играла отвратительно, всё время рыдала навзрыд, а Тригорин (беллетрист) ходил по сцене и говорил, как паралитик; у него "нет своей воли", и исполнитель понял это так, что мне было тошно смотреть. Но в общем ничего, захватило. Местами даже не верилось, что это я написал.
Буду очень рад познакомиться со свящ<енником> Петровым. Я о нем уже читал. Если он будет в Алуште в начале июля, то устроить свидание будет не трудно. Книги его я не видел.
Живу у себя в Мелихове. Жарко, кричат грачи, приходят мужики. Пока не скучно.
Я купил себе часы золотые, но банальные.
Когда Вы в Лопасню?
Ну, будьте здоровы, благополучны, веселы. Не забывайте, пишите хотя изредка.
Если вздумаете писать пьесу, то пишите и потом пришлите прочесть. Пишите и держите в секрете, пока не кончите, иначе собьют Вас, перешибут настроение.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
2749. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
9 мая 1899 г. Мелихово.
9 май.
Многоуважаемая коллега, "Графиню Юлию" я читал еще в восьмидесятых годах (или в начале девяностых), она мне знакома, но всё же я прочел ее теперь с большим удовольствием. Спасибо Вам, необыкновенное спасибо.
Простите, я, не испросив предварительно позволения, послал пьесу беллетристу Горькому. Он прочтет и вышлет Вам.
Мне грустно, что Вам живется невесело, что Вы называете себя неудачницей.
Я дома, в Лопасне. В конце мая буду в Петербурге.
Крепко жму руку и желаю всего хорошего.
Кто перевел "Юлию"? Вот если бы Вы перевели рассказы Стринберга и выпустили бы в свет целый томик!
Это замечательный писатель. Сила не совсем обыкновенная.
Ваш А. Чехов.
Я посылаю письмо в "Пантелеймоновская 13/15".
Если я ошибся, то пришлите Ваш настоящий адрес.
2750. Е. П. ГОСЛАВСКОМУ
11 мая 1899 г. Мелихово.
11 май.
Я прочитал Вашу пьесу, многоуважаемый Евгений Петрович, большое Вам спасибо. В самом деле, пять актов – это много. Я начал бы прямо со второго, как у Вас, это вышло бы эффектно, и то, что Вам кажется особенно ценным в первом, я перенес бы во второй. У Вас много и актов, и действующих лиц, и разговоров; это не недостаток, а свойство дарования. Как бы ни было, пьеса выиграла бы, если бы Вы кое-кого из действующих лиц устранили вовсе, например, Надю, которая неизвестно зачем 18 лет и неизвестно зачем она поэтесса. И ее жених лишний. И Софи лишняя. Преподавателя и Качедыкина (профессора) из экономии можно было бы слить в одно лицо. Чем теснее, чем компактнее, тем выразительное и ярче. Любовь у Вас в пьесе недостаточно интимна; она болтлива, потому что женщины много говорят и даже резонируют, даже грубят (гадюка, мерзавка светская, "во мне произошла какая-то реакция"), и рискуют показаться неприятными тем более еще, что они не молоды… Любовь не интимна, женщины не поэтичны, у художников нет вдохновения и религиозного настроения, точно всё это бухгалтеры, за их спинами не чувствуется ни русская природа, ни русское искусство с Толстым и Васнецовым. И это, главным образом, оттого, что Вы, быть может умышленно, пишете языком, каким вообще пишутся пьесы, языком театральным, в котором нет поэзии. Компактность, выразительность, пластичность фразы, именно то, что составляет Вашу авторскую индивидуальность, у Вас на заднем плане, а на переднем – mise en scиne с ее шумихой, явления и уходы, роли; Вас, очевидно, так увлекает этот передний план, что Вы не замечаете, как у Вас говорят: "и по поводу этого обвиняемого в воровстве мальчика", не замечаете, что Ваш преподаватель и профессор держат себя и выражаются, как идеалисты в пьесах Потапенко, – короче, Вы не замечаете, что Вы не свободны, что Вы не поэт и не художник прежде всего, а профессиональный драматург. Пишу всё сие для того, чтобы еще раз повторить то, что я сказал Вам на бульваре; не бросайте беллетристики. Вы, по натуре своей (насколько я Вас понимаю) и по силе дарования, художник; Вам надо сидеть в кабинете и писать и писать, лет пять без передышки, подальше от влияний, которые губительны для индивидуальности, как саркома; Вам надо писать по 20—30 печатных листов в год, чтобы понять себя, развернуться, возмужать, чтобы на свободе расправить крылья – и тогда Вы подчините себе сцену, а не она Вас.
Всё это я давно уже думал о Вас, и пьеса была только предлогом, чтобы высказаться. Вы не спрашивали моего мнения или совета, я как будто навязываюсь, но Вы не будете особенно сердиться, потому что знаете мое отношение к Вам и Вашему дарованию, которое я ценю и за развитием которого слежу – насколько это возможно при Вашей скупости. То, что я пишу теперь, пишу по поводу пьесы, но не о самой пьесе, которая произвела на меня отрадное впечатление; ее можно критиковать только в мелочах, но не в общем, и я разделяю настроение Вл. И. Нем<ировича>-Данченко, которому она нравится. Жаль, что я не увижу ее на сцене, и вообще жаль, что приходится редко встречаться с Вами. Вы принадлежите к числу тех приятных авторов, с которыми хочется говорить об их произведениях.
Будьте здоровы. Крепко жму руку и еще раз благодарю.
Ваш А. Чехов.
Лопасня Моск. губ.
2751. Ал. П. ЧЕХОВУ
11 мая 1899 г. Мелихово.
11 май.
Бедный, неимущий Саша! Во-первых, я в Мелихове, пробуду здесь, вероятно, всё лето или его большую часть; во-вторых, в "Русских ведомостях" нет никакого секретаря, там такие же хорошие порядки, как и в "Новом времени", у редакторов карманы с дырами, рукописи исчезают бесследно. Впрочем, когда буду в Москве, наведу справки. Тем более, что я с редактором Соболевским часто обедаю.
В-третьих, рассказ для "Курьера" пошли по адресу: Москва, Пименовский пер., д. Коровина, Ефиму Зиновьевичу Коновицеру. Это муж РавЕ-ХавЕ (Дуня Эфрос). Ихние родители за всё заплотють. Посылая рассказ, напиши, что делаешь это, побуждаемый настойчивыми просьбами своего брата благодетеля.
В конце мая я буду в Петербурге. Нашивай лубок.
У нас в доме пока всё благополучно. Здравствуют. Бывают у нас в гостях аристократы, например Малкиели. Чай у нас подают, как в хороших домах, с салфеточками. Тебя бы, наверное, вывели из-за стола, так как вонять не позволяется.
Чтобы в беллетристике терпеть возможно меньше неудач или чтобы последние не так резко чувствовались, нужно побольше писать, по 100—200 рассказов в год. В этом секрет.
Напиши, всё ли еще вас бойкотируют и правда ли, что Дягилева бил Буренин. Где А<лексей> С<ергеевич>? Был ли суд чести? Пиши побольше, не стесняйся.
Хотел прислать тебе старые брюки, но раздумал; боюсь, как бы ты не возмечтал.
Tuus frater bonus
Antonius.*
* Твой добрый брат Антоний (лат.)
2752. А. Ф. МАРКСУ
12 мая 1899 г. Мелихово.
12 мая.
Многоуважаемый
Адольф Федорович!
Одновременно с этим письмом посылаю Вам 54 рассказа (3 рассказа сшиты вместе). Не откажите сделать распоряжение, чтобы типография, по возможности до 25 мая, высчитала, сколько печатных листов в посылаемом материале, а также в сборниках изд. Суворина и в "Повестях в рассказах" изд. Сытина, Рассказ мой "Ионыч", напечатанный в прошлом году в "Ниве", благоволите также послать в типографию.
Рассказы, которые не войдут в полное собрание сочинений, я привезу и передам Вам, когда приеду.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно Вас уважающим.
А. Чехов.
Лопасня Москов. губ.
Сборники изд. Суворина: 1) "В сумерках", 2) "Пестрые рассказы", 3) "Рассказы", 4) "Хмурые люди", 5) "Дуэль", 6) "Палата № б", 7) "Мужики. Моя жизнь", 8) "Пьесы". Есть еще сборник из "Дешевой библиотеки" – "Детвора"; рассказы, помещенные в нем, взяты из "Пестрых рассказов" и "В сумерках", кроме "Беглеца", который посылается. Рассказ "Каштанка" не вошел ни в один из сборников и издан отдельно.
Сборник изд. Сытина: "Повести и рассказы". Изд. "Русской мысли": "Остров Сахалин".
2753. И. А. СИНАНИ
12 мая 1899 г. Мелихово.
12 май.
Многоуважаемый Исаак Абрамович, я купил в Москве у Кузнецова изразцов для стен и распорядился, чтобы их послали в Ялту на Ваше имя. Простите, пожалуйста, за такое беспокойство. Если бы я знал наверное, что в Ялте найдется помещение для моих вещей, то теперь же стал бы исподволь высылать мебель, книги и проч. Напишите, когда будет готов дом, когда (приблизительно) я могу начать высылать свою домашнюю рухлядь.
Будьте добры, по прилагаемому чеку получите две тысячи рублей и передайте их Бабакаю Осиповичу Кальфе; это за постройку. Хотел я написать и ему также, но отложил до того времени, когда вышлю дверные и оконные приборы.
Как Вы поживаете? Как Ваше здоровье? Я в деревне. Погода прекрасная, сирень еще не цвела, весна едва началась. Видите, в этом году я отпраздновал две весны: одну в Ялте, другую дома. В конце мая буду в Петербурге, потом опять дома, потом поеду в Ялту.
Работы очень много. Здоровье довольно порядочно, грех жаловаться.
Шлю поклон и привет Настасии Борисовне, Верочке и Вашему сыну, будущему профессору и кучукойскому помещику. Желаю всем здоровья, крепко жму руку.
Преданный А. Чехов.
Лопасня Моск. губ.
На конверте:
Ялта.
Его высокоблагородию
Исааку Абрамовичу Синани.
2754. И. П. ЧЕХОВУ
12 мая 1899 г. Мелихово.
Милый Иван, будь добр, побывай в городе и вели выслать нам в Мелихово 30—40 рогож и веревок потоньше, какие употребляются при упаковке.
Всё обстоит благополучно. Холодно. Будь здоров, кланяйся Соне и Володе.
Твой Antoine.
12 май.
Что тратишь, записывай, не пропуская ничего.
На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
2755. Н. М. ЕЖОВУ
13 мая 1899 г. Мелихово.
Дорогой Николай Михайлович, в рассказе "На кладбище", который Вы для меня переписывали, пропущено несколько строк после слов: "мы повели его к могиле актера Мушкина, умершего года два назад". Выпишите фразу до слов "нет-с, актер" – и пришлите, чем очень обяжете.
Простите за беспокойство. Желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
13 май.
На обороте:
Химки Никол. Ж. д.
Николаю Михайловичу Ежову.
Петровское-Лобаново, дача Гусева, № 1.
2756. М. П. ЧЕХОВОЙ
Май, не ранее 13,1899 г. Мелихово.
По этому адресу послать бутылки из-под зельтерской. Накладную послать заказным письмом (две марки по 7 коп.), без письма, а только написать, что это от Чехова из Лопасни. За пересылку малою скоростью уплатить здесь.
2757. В. С. МИРОЛЮБОВУ
14 мая 1899 г. Мелихово.
Милый Виктор Сергеевич, в конце мая я буду в Петербурге. Напишите, где Вы будете в сие время (приблизительно около 26—29 мая), надо повидаться.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Где Вы посоветуете мне остановиться в Петербурге? "Hфtel d'Angleterre"?
14 май.
Лопасня Моск. г.
На обороте:
Петербург.
Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Лиговка, 9.
2758. И. И. ОРЛОВУ
14 мая 1899 г. Мелихово.
14 май.
Милый Иван Иванович, я существую. В Москве я нанял квартиру на целый год: Мал. Дмитровка, д. Шешкова. Квартира вполне аристократическая. Теперь я в Мелихове. Адрес: Лопасня Моск. губ.
Я слышал, что ассистентом у Вашего брата состоит наш бывший угрюмовский врач Григорьев. Будьте добры, напишите Вашему брату, чтобы он напомнил д-ру Григорьеву о словаре Виларе, взятом у меня и теперь неизвестно где находящемся. Не оставил ли Григорьев сей словарь в Угрюмове?
Жажду повидаться с Вами. После 20-го мая буду в Москве, в конце мая – в Петербурге, потом опять в Мелихове. Строится школа. Вчера получил письмо от Альтшуллера; пишет, что болеет.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Ст. Подсолнечная Ник. ж. д.
Доктору
Ивану Ивановичу Орлову.
2759. С. П. БОНЬЕ
15 мая 1899 г. Мелихово.
15 май.
Вы очень добры, многоуважаемая Софья Павловна. Здоровья своего я не замечаю; значит, здоров. Живу в деревне (Лопасня Моск. <губ.>), занят по горло корректурой и постройкой школы. Холодно.
Очевидно, Вам не прислали из Самары книжки, хотя я и писал туда. Спешу исправить сию невольную оплошность, посылаю книжку № 589.
Желаю Вам всего хорошего – здоровья, счастья, денег – и от всей души благодарю за память.
Преданный А. Чехов.
Как Ваша дача?
2760. П. Ф. ИОРДАНОВУ
15 мая 1899 г. Мелихово.
15 май.
Многоуважаемый Павел Федорович, получили ли Вы портреты и копии с картин Boklein'a, которые я послал одновременно с книгами? Портреты Гёте, Гейне, Шиллера, очень хорошие, из Лейпцига. Получили ли Вы в пакете перевод моей "Чайки", присланный Вами в Ялту? Передайте переводчику, что "Чайка" уже переведена на французский язык, переведена несколько раз; судить о том, какой перевод лучше и насколько перевод удовлетворителен в литературном отношении, судить я не могу, так как знаю язык не ахти как.
Музей, правда, на точке замерзания, но всё же он не замерз. В последнее время Павловскому было не до музея; у него едва не произошла размолвка с "Новым временем" из-за дела Дрейфуса, ему жилось последние 12—18 месяцев нелегко; очень возможно даже, что он не получил Вашего письма. Месяц назад я видел его в Москве; он немножко ожил, говорил, что его отношения с "Н<овым> в<ременем>" опять наладились. Очевидно, увлечь его музеем нельзя будет раньше окончания дела Дрейфуса. И я тоже почти ничего не сделал в прошлые два года ни для библиотеки, ни для музея. Это не оттого, что я охладел; я никогда не охладею. Виновато же в моей недеятельности то, что я выбит из колеи, утерял право оседлой жизни, точно фельдъегерь старого времени, которого гоняли то в Крым, то в Варшаву, то в Царское Село, то за Урал.
Я слышал, что Вы были больны и что Вам делали операцию. Что у Вас? В письме Вы говорите о болезни, Вы настроены пессимистически, но ни слова о том, в чем дело. Напишите хоть две строчки, как и что.
В конце мая буду в Москве и тогда исполню Ваше поручение насчет книг. Какую скидку делает Вам "Русская мысль"?
За виды Таганрога большое Вам спасибо. Пришлите еще, если можно. Таганрог становится красивым, жить в нем скоро будет удобно – и, вероятно, в старости (если доживу) я буду завидовать Вам.
Я не знаю, что с собой делать. Строю дачу в Ялте, но приехал в Москву, тут мне вдруг понравилось, несмотря на вонь, и я нанял квартиру на целый год, теперь я в деревне, квартира заперта, дачу строят без меня – и выходит какая-то белиберда.
Фотографию я пришлю, но только, если позволите, Вам лично, а не для библиотеки.
Будьте здоровы, крепко жму Вам руку.
Ваш А. Чехов.
В Москве для меня играли мою "Чайку" в Художественном театре. Постановка изумительная. Если хотите, я буду настаивать, чтобы Художественный театр побывал в Таганроге весной будущего года, когда он in toto* – с труппой, декорациями и проч. и проч. двинется на юг. Малый театр побледнел, а что касается mise en scиne и постановки, то даже мейнингенцам далеко до нового Художеств<енного> театра, играющего пока в жалком помещении. Кстати, в "Чайке" играет Вишневский, наш таганрогский Вишневецкий, который надоел мне постоянными напоминаниями о Крамсакове, Овсяникове и проч. Все участвующие в "Чайке" снялись вместе со мной; вышла интересная группа.
На конверте:
Таганрог.
Павлу Федоровичу Иорданову.
* в целом (лат.)
