Текст книги "Письма 1875-1904"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 123 (всего у книги 267 страниц)
1504. Н. В. АРАБАЖИ (ДЕГЕН)
5 января 1895 г. Москва.
Москва, Б. московская гостиница, № 5.
Милостивая государыня Наталия Викторовна!
В прошлом 1894 году я писал очень мало; в конце года я успел написать небольшую повесть, которую отдал в "Русскую мысль", в настоящее же время у меня нет ничего готового, нет определенных планов и потому могу ответить на Ваше письмо только неопределенно. Если напишу что-нибудь, то пришлю.
Благодарю Вас за внимание, извиняюсь и остаюсь с истинным почтением.
А. Чехов.
5 января.
1505. А. С. СУВОРИНУ
6 января 1895 г. Москва.
Москва, Большая московская гостиница, № 5.
Не писал я Вам так долго по причинам, которые объяснять не стану, так как они не интересны. Живу теперь в Москве по причинам, которые тоже объяснять не стану. Я жив и здоров, но иногда чувствую себя отравленным. Только что вернулся с обеда, пил там мало, но во рту и в груди такое чувство, как будто я наелся мышьяку.
Поздравляю Вас с Новым годом и от всего сердца желаю Вам и Вашим счастья и полного благополучия.
Хотя Вы не Колбасин, а я не Тургенев, тем не менее все-таки беспокою Вас деловой просьбой. Ответьте мне возможно скорее: стоит ли переводить пьесу Ренана "L'abbesse de Jouarre", т. е. пропустит ли ее цензура? Напечатана она в его "Drames philosophiques", 1886. Если, по Вашему мнению, цензура этой пьесы не пропустит, то переводить ее и тратиться на нее не будут.
Сегодня посетил меня армянский князь Вартан I, юный Аргутинский-Долгоруков; мне приятно было повидаться с ним. Хороший мальчик.
Я собирался прислать Вам корректуру своего нового рассказа, но, к величайшему моему прискорбию, рассказ этот разделила редакция надвое, так что пока можно добыть только первую его половину, вторая же будет набрана не раньше 15-го. Работаю я теперь только в Москве, но душа моя тянется к Петербургу, где когда-то меня так баловали.
Есть еще новая пьеса Ибсена, которую зовут, кажется, так: "Иоиль младший". Что Вы скажете про эту пьесу? Пропустит ли ее цензура?
В Москве оттепель, идет дождь.
У издателя "Русской мысли" Лаврова болят почки. Ассигновано полтораста рублей на отправку астрономки в Петербург.
Будьте здоровы и богом хранимы. Нижайший поклон Анне Ивановне. Напишите мне поскорее.
Ваш А. Чехов.
6 янв.
1506. А. С. СУВОРИНУ
10 января 1895 г. Москва.
10 янв. 95. Больш. моск. гостиница, № 5.
Большое спасибо за то, что пристали к нашей компании и притом так щедро. Оной особе мы помогаем так: мы выдаем ей по 40 руб. в месяц и обманываем ее, говоря, что эти деньги мы взяли для нее взаймы у богатого купца и что потребуем этот долг не раньше, как через 3 года. Помощи от нас она не принимает, кого-то стесняется, так что поневоле приходится врать.
Я приеду в Петербург в Великом посту, не раньше, так как работы у меня по горло, а денег нет. Если приедете до 20-го янв<аря> в Москву, то я буду очень рад; после 20-го я уеду домой. Теперь в Москве не особенно скучно, и, быть может, Вы не пожалеете, что приехали.
Под адресом я непременно подпишусь. В нем нет ничего такого, что оскорбляло бы мое достоинство, и есть только одно слово, которое немножко режет, – это "профессия"… Но как же иначе выразиться. А отказываться нет резона. Жаль, что не меня послали к Вам с адресом, я постарался бы убедить Вас если не подписаться, то по крайней мере снисходительно отнестись к этой затее.
Я немножко похварываю, простудился, должно быть. Чертовский кашель создал мне репутацию человека нездорового, при встрече с которым непременно спрашивают: "Что это Вы как будто похудели?" Между тем в общем я совершенно здоров и кашляю только оттого, что привык кашлять.
Вчера я был у Корша и смотрел "Sans Gene". Пьеса поставлена роскошно и идет недурно. Главную роль играет Яворская – очень милая женщина.
Благодарю Вас за письмо. Черкните мне еще о чем-нибудь. Если приедете, то поговорим о хлебном кризисе. По-моему, этот кризис сослужит России большую службу. Лошади сыты, свиньи сыты, девки веселы и ходят в резиновых калошах, скот дорог, мужики даже телят не продают – одним кулакам плохо, что и требовалось.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
1507. А. С. СУВОРИНУ
11 января 1895 г. Москва.
Пишу еще раз: приезжайте в Москву поскорее, так как 20 янв<аря> я должен уже быть дома. Мы будем ездить по кладбищам и побываем в цирке. Во всяком случае постараюсь устроить так, чтобы Москва не показалась Вам кислой.
Телеграфируйте немедленно.
Ваш А. Чехов.
95 11/I
Большая московская гостиница, № 5.
1508. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
12 января 1895 г. Москва.
12 янв. 95. Б. московская гостиница.
Многоуважаемый
Иван Максимович!
Будьте добры, дайте мне каталог пьес, который мне очень нужен.
Поздравляю Вас с Татьяной.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
1509. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
14 января 1895 г. Москва.
Многоуважаемый Иван Иванович, я сделал кое-какие поправки и заметки, но небрежно. Если желаете, то рассказ я прочту еще раз в корректуре. Изменения, сделанные Вами (наприм<ер>, рассказ от третьего лица, а не от первого), весьма уместны. Слово "девица" надо везде заменить "женщиной". Примечания о мамаше и тапере, мне кажется, не нужны; они отвлекают внимание читателя.
Желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
14 янв.
1510. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
16 января 1895 г. Москва.
16 янв.
Я приеду с курьерским в четверг. Если же приеду раньше, то найму ямщика.
А. Чехов.
На обороте:
Ст. Лопасня, Моск.-Курск<ой>
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
1511. А. А. АНДРЕЕВОЙ
18 января 1895 г. Москва.
18 янв.
Многоуважаемая
Александра Алексеевна!
И вчера, и сегодня я собирался побывать у Вас, но не успел. Уезжаю домой, 27 января опять буду в Москве и тогда непременно побываю у Вас и лично поблагодарю за письмо. Я очень тронут Вашим вниманием.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Хотел написать Вам подлиннее, да пороху не хватило. В Москве я заболтался и потерял способность писать.
На конверте:
Здесь.
Ее высокоблагородию
Александре Алексеевне Андреевой.
Тверская, Брюс<овский> пер., д. Андреева.
1512. В. В. БИЛИБИНУ
18 января 1895 г. Москва.
18 янв. 95.
Милый Виктор Викторович, извините, я сделал кляксу.
Ваше последнее письмо не застало меня в Москве и было препровождено этапным порядком по месту моего жительства в г. Серпухов, оттуда, неделю спустя, сотский (цОцкай) принес его в волостное правление, последнее прислало мне его, когда уже меня не было дома; в конце концов его привезла мне сестра в Москву.
Вы поздравляете меня с Новым годом. Прекрасно. Я делаю то же самое. Тысяча самых сердечных пожеланий Вам, Анне Аркадьевне и Вашим августейшим наследникам. Желаю счастья, а главное здоровья, на которое Вы, помнится, не переставали жаловаться.
Я не пишу пьесы, да и не хочется писать. Постарел, и нет уже пыла. Хочется роман писать длинный, в сто верст. Когда пьеса будет готова, напишите мне, не нужна ли Вам протекция у Корша.
Я живу в деревне, изредка наведываюсь в Москву, где ем устриц. Старею. Денег нет. Орденов нет. Чинов нет. Долги есть.
Почитываю Вас и вспоминаю былое, и когда на пути своем встречаю какого-нибудь юного юмориста, то читаю ему "Бородино" и говорю "Богатыри не вы!" Мы с Вами когда-то были очень либеральны, но меня почему-то считали консерватором. Недавно я взглянул в старые "Осколки", уже наполовину забытые, и удивился задору, какой сидел тогда в Вас и во мне и какого нет теперь ни у одного из новейших гениев.
Отчего бы нам не переписываться, хотя бы раз в месяц? Душа моя по-прежнему лежит к Вам, а с тех пор как Вы так мудро и великодушно решили Ваш семейный вопрос, к моему уважению к Вам стала примешиваться еще маленькая зависть, но, конечно, не гнусная зависть актерская, а зависть лирика.
Пишите мне в ст. Лопасню. Низко кланяюсь Анне Аркадьевне и благодарю ее за поклон.
Будьте здоровы.
Весь Ваш
А. Чехов.
1513. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
19 января 1895 г. Москва.
Ст. Лопасня, Моск.-Курск. д., 95 19/I.
Многоуважаемый
Иван Максимович!
Будьте добры сделать распоряжение насчет гонорара; удобнее всего послать его в редакцию "Русской мысли" для передачи мне.
Благодарю за каталоги.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
1514. А. С. СУВОРИНУ
19 января 1895 г. Москва.
19 янв.
Я написал Васильевой. Мелкие рассказы, потому что они мелкие, переводятся, забываются и опять переводятся, и потому меня переводят во Франции гораздо чаще, чем Толстого.
Не дождавшись Вас, уезжаю в деревню. 27-го я опять буду в Москве; если бы Вы приехали, то, пожалуй, я поехал бы с Вами в Петербург. Но Вы не приедете.
Когда уляжется всеобщее ликованье по случаю великих радостных событий, напишите мне. Интересно бы понаблюдать, каково будет похмелье, то состояние перегара, когда человек чувствует себя разбитым и виноватым и смутно сознает, что накануне он вел себя оскорбительно. Напишите мне подробно и поязвительней, и это для Вас тем легче, что Вы теперь volens-nolens* наблюдаете каждый день и, вероятно, уже чувствуете раздражение.
Приближается весна, дни становятся длиннее. Хочется писать и кажется, что в этом году я буду писать так же много, как Потапенко. И деньги нужны адски. Мне нужно 20 тысяч годового дохода, так как я уже не могу спать с женщиной, если она не в шелковой сорочке. К тому же, когда у меня есть деньги, я чувствую себя как на облаках, немножко пьяно, и не могу не тратить их на всякий вздор. Третьего дня я был именинник; ожидал подарков и не получил ни шиша.
Князек Аргутинский бывал у меня каждый день. Он хочет заниматься литературой, но всё никак не соберется начать. Янв<арская> книжка "Русской мысли" была арестована, потом помилована. Из моего рассказа цензура выкинула строки, относящиеся к религии. Ведь "Русская мысль" посылает свои статьи в предварительную цензуру. Это отнимает всякую охоту писать свободно; пишешь и всё чувствуешь кость поперек горла.
Был я у Левитана в мастерской. Это лучший русский пейзажист, но, представьте, уже нет молодости. Пишет уже не молодо, а бравурно. Я думаю, что его истаскали бабы. Эти милые создания дают любовь, а берут у мужчины немного: только молодость. Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга, а восторг невозможен, когда человек обожрался. Если бы я был художником-пейзажистом, то вел бы жизнь почти аскетическую: употреблял бы раз в год и ел бы раз в день.
Кундасова обеспечена до сентября.
Будьте здоровы и благополучны. Нижайший поклон Анне Ивановне. Жажду повидаться с ней.
Ваш А. Чехов.
* волей-неволей (лат.)
1515. Ал. П. ЧЕХОВУ
19 января 1895 г. Москва.
Владыко!
Я имею полное основание не курить твоих сигар и бросить их в нужник, так как я до сих пор еще не исполнил ни одного твоего поручения.
1) Насчет "Русских ведомостей". Главный редактор Соболевский, мой хороший знакомый, уехал за границу. Осталось 11 неглавных, от которых трудно добиться какого-нибудь толку. Если пришлешь корреспонденцию, то она будет утеряна, ее не найдут и ты не будешь знать к кому обратиться. Из Петербурга в "Русские ведомости" кроме Буквы пишут еще несколько человек. Повторяю: единственное, что пока возможно для тебя в "Р<усских> в<едомостях>", – это давать беллетристику, которая оплачивается, кстати сказать, недурно. Когда Соболевский вернется, я поговорю с ним.
2) Рассказ твой очень хорош, кроме заглавия, которое положительно никуда не годится. Меня растрогал рассказ, он весьма умен и сделан хорошо, и я пожалел только, что ты засадил своих героев в сумасшедший дом. То, что они делают и говорят, могли бы они делать и говорить и на свободе, и последнее было бы художественнее, ибо болезнь как болезнь имеет у читателя скорее патологический интерес, чем художественный, и больному психически читатель не верит. Вообще ты прогрессируешь, и я начинаю узнавать в тебе ученика V класса, который не мог бы, а уже может лучше. Твою повесть я отдам в "Русскую мысль" или в "Артиста", а если не боишься деления, то в "Русские ведомости". Придумай новое заглавие, менее драматическое, более короткое, более простое. Для ропщущего попа (в финале) придумай иные выражения, а то ты повторяешь Базарова-отца. Повесть будет лежать у меня в портфеле до 27-го, затем я сдам ее. Янв<арская>, февр<альская> и март<овская> книжки уже абонированы, и ты все равно не успеешь попасть в них.
Я уезжаю в деревню, где проживу до 27 янв<аря>. Ты прочел мне длинную рацею насчет "протекции". А по-моему, это очень хорошее, довольно выразительно<е> слово. Даже дачи бывают с протекцией. И почему не оказать протекции, если это полезно и притом никого не оскорбит и не обидит? Протекция лишь тогда гадка, когда она идет рядом с несправедливостью.
Одним словом, ты пуговица.
Пиши и будь здрав, как бык.
Упрекающий тебя брат твой
А. Достойнов-Благороднов.
19 янв.
1516. Л. С. МИЗИНОВОЙ
20 или 21 января 1895 г. Мелихово.
Милая Лика, я жду Вас в январе и феврале; если буду в Петербурге, то известите меня о Вашем приезде и я приеду в Москву, в Мелихово – или куда прикажете. Мне хочется поговорить с Вами, писать же не о чем, так как всё осталось по-старому и нового нет ничего.
Буду ждать Вас с нетерпением. Желаю всего хорошего и остаюсь по-прежнему
Ваш А. Чехов.
Р. S. Маша просит, чтобы Вы привезли 2 пары перчаток и духов.
1517. А. С. СУВОРИНУ
21 января 1895 г. Мелихово.
21.
Буду непременно телеграфировать Вам. Приезжайте, но не целуйте "ступни ног у Куперник". Это талантливая девочка, но едва ли она покажется Вам симпатичной. Мне жаль ее, потому что досадно на себя: она три дня в неделе бывает мне противна. Она хитрит, как чёрт, но побуждения так мелки, что в результате выходит не чёрт, а крыса. Яворская же – другое дело. Это очень добрая женщина и актриса, из которой, быть может, вышло бы что-нибудь, если бы она не была испорчена школой. Она немножко халда, но это ничего. Кундасовой я и не думал изображать, Христос с Вами; во-первых, Кундасова относится к деньгам совсем иначе, во-вторых, она не знала семейной жизни, в-третьих, она, как бы ни было – больная. Старик купец тоже не похож на моего отца, так как отец мой до конца дней своих останется тем же, чем был всю жизнь, – человеком среднего калибра, слабого полета. Что же касается религии, то молодые купцы относятся к ней с раздражением. Если бы Вас в детстве секли из-за религии, то Вам это было бы понятно. И почему это раздражение – глупость? Оно, быть может, глупо выражено, но само по себе оно не так глупо, как Вам кажется. Оно меньше нуждается в оправдании, чем, например, идиллическое отношение к религии, когда любят религию по-барски, с прохладцей, как любят метель и бурю, сидя в кабинете. Астрономке напишу, что Вы хотите видеть ее. Она будет тронута и, вероятно, постарается свидеться с Вами.
Я послал Андреевскому книгу, потому что получил 1 – 2 года назад его речи. А так как Вы не прислали мне своей "Любви" в переплете, как обещали, то я имел полное право не посылать Вам своей книги. К тому же я знал, что Вы нашего брата "молодого писателя" недолюбливаете (и даже изволили недавно выразиться, что не знаете, "знают ли они что-нибудь"), сам я к своим книжкам оравнодушел – и потому посылать их нет охоты; да и Сытин прислал пока только 10 экз. Не знаю, удачно ли я оправдался?
Фю-фю! Женщины отнимают молодость, только не у меня. В своей жизни я был приказчиком, а не хозяином, и судьба меня мало баловала. У меня было мало романов, и я так же похож на Екатерину, как орех на броненосец. Шелковые же сорочки я понимаю только в смысле удобства, чтобы рукам было мягко. Я чувствую расположение к комфорту, разврат же не манит меня, и я не мог бы оценить, например, Марии Андреевны.
Мне для здоровья надо уезжать куда-нибудь подальше месяцев на 8 – 10. Уеду в Австралию или в устье Енисея. Иначе я издохну. – Хорошо, я приеду в Петербург, но будет ли у меня комната, где я мог бы спрятаться? Это вопрос весьма важный, ибо весь февраль я должен буду писать, чтобы заработать на свое путешествие. Ах, как надо уехать! У меня хрипит вся грудь, а геморрой такой, что чертям тошно – надо операцию делать. Нет, шут с ней с литературой, следовало бы медициной заниматься. А впрочем, не мое дело рассуждать об этом. Литературе я обязан счастливейшими днями моей жизни и лучшими симпатиями.
Нижайший поклон Анне Ивановне, Насте и Боре. Весь Ваш А. Чехов.
26-го буду в Москве. Б<ольшая> московская гостиница.
1518. М. П. ЧЕХОВОЙ
28 января 1895 г. Москва.
Если есть письма на мое имя, то привези их. Побывай у меня во вторник, надо поговорить насчет постройки. У меня есть план. По всей вероятности, на этих днях я уеду в Петербург. Григорович болен.
Поклон всем.
А. Чехов.
Суббота, вечер.
Больш. моск., № 8.
На обороте:
Ст. Лопасня, Моск.-Курск. д.
Ее высокоблагород<ию>
Марии Павловне Чеховой.
1519. А. А. ПОПОВУ-МОНАСТЫРСКОМУ
Конец января 1895 г. Москва.
Многоуважаемый
Алексей Алексеевич!
Будьте добры, скажите в телефон Кушнереву, чтобы оттиснул мои "Три года" (последние главы), и оттиск вручите подателю сего кн. Аргутинскому, который привезет мне его в Петербург. (Хочу прочесть кое-что в Литерат<урном> обществе.) Если можно, присоедините оттиск и первой части, напечатанной в янв<арской> книжке.
Желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Его высокоблагородию
Алексею Алексеевичу Попову.
1520. М. П. ЧЕХОВОЙ
1 февраля 1895 г. Москва.
1 февр.
Была у меня Саша Селиванова, принесла почетный билет на концерт в пользу акушерских курсов; получила 5 руб. Кланялась тебе и велела передать ее адрес: Солянка, д. Волкова, кв. 112.
Возьми у Яворской мой билет, заплати и пошли Ивану. Кресло первого ряда. Если же сама не хочешь идти, то поручи это сделать Дедушке или его сыну.
В "Русской мысли" есть посылка, которую нужно бундить свезти в Мелихово. Сегодня уезжаю со скорым.
Будь здорова.
Твой А. Чехов.
На обороте:
Здесь.
Угол 1-го Волхонского и Божедомского,
д. Боровковой, кв. Мадер.
Ее высокоблагород<ию>
Марии Павловне Чеховой.
1521. Н. И. СТОРОЖЕНКО
3 февраля 1895 г. Петербург.
Невский, 132, кв. 15.
Многоуважаемый
Николай Ильич!
Посылаю рассказ для сборника и извиняюсь за промедление. Если пришлете мне корректуру, то буду очень благодарен. Быть может, в корректуре я изменю заглавие, если придумаю какое-нибудь новое, более подходящее.
Еще раз извиняюсь.
Искренно Вас уважающий и преданный
А. Чехов.
3 февр.
1522. М. П. ЧЕХОВОЙ
7 февраля 1895 г. Петербург,
7 февр. Петербург.
Вчера у меня прескверно болела голова, сегодня легче. Блинов еще не ел. Вот тебе наставления по части домашнего благоустройства:
1) Для бани купи пакли у Бахмарина или у Прокина – смотря у кого подешевле; гвозди лучше купить на Балчуге в Москве у Гужона. Гужон вышлет. Что касается железа для крыши, то надо посоветоваться с Толоконниковым.
2) Купи кресло-качалку у Мюра.
3) В Московском земельном банке (Тверской бульв<ар>, правая сторона) уплати проценты за это полугодие.
4) Под банком находится Коммерческое страховое общество, в котором застрахован наш дом. Так вот, возобнови страховку на 1895 г. и спроси в банке, как это сделать и не сделает ли этого сам банк. В прошлом году застраховал нас сам банк. Также застрахуй людскую и флигель, оцепив оба строения по 1000 р. каждое. Если застраховать без агента нельзя, то мы застрахуем в земстве.
5) Купи овса, сколько возможно.
6) Купи лесу для риги.
7) Если найдется порядочная лошадь в 70 – 80 р. под стать Кубарю, то купи.
8) За лес Шибаеву надо уплатить, по возможности теперь же. Наведи стороной справку, нет ли продажного леса у графа.
На сих днях пришлю тебе на все вышеписанные расходы 600 р. Если купишь мне ковер для кабинета – побольше и подешевле, – то ничего против этого иметь не буду.
Поклон всем нашим. Третьего дня я обедал у Александра. Его жена кончила кулинарные курсы и в самом деле готовит кушанья великолепно. А сын его Миша удивительный мальчик по интеллигентности. В его глазах блестит нервность. Я думаю, что из него выйдет талантливый человек.
Будь здорова, однако. Вчера был у меня Лейкин и просил приехать к нему за семенами.
Пиши что-нибудь. Адрес пока: "Новое время", для меня, или по адресу Александра: Невский, 132, кв. 15.
Твой А. Чехов.
Надо застраховать скот. Спроси у старосты, как это сделать.
1523. М. П. ЧЕХОВОЙ
11 февраля 1895 г. Петербург.
Посылаю тебе записку для получения 600 р. из книжного магазина "Нового времени". Каждое первое число из оного магазина будешь получать по 200 руб. Не знаю, когда приеду и куда поеду. Хочется выехать из Петербурга 12 февр<аля>. Если это удастся, то увидимся 13 февр<аля>. Остановлюсь по-прежнему в Б<ольшой> московск<ой> гостинице.
Будь здорова.
Твой А. Чехов.
11 февр. 95 г.
