Текст книги "Письма 1875-1904"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 120 (всего у книги 267 страниц)
1442. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
4 сентября 1894 г. Феодосия.
4 сент.
Обращаюсь к тебе, милый Виктор Александрович, с двумя просьбами:
1) Если у тебя есть оттиск твоей лекции обо мне, то пошли его по адресу: г. Таганрог, в Таганрогскую городскую библиотеку. Если напишешь "от автора В. Гольцева", то мои почтенные сограждане будут весьма польщены и тронуты.
2) Скажи в телефон, чтобы мне прислали оттиск двух последних, цензурою не пропущенных глав "Сахалина" по адресу: г. Феодосия, А. П. Чехову. Я хочу дать их Суворину. Сей последний советует жаловаться в Главное управление и затем, если из Управления придет отказ, в Сенат.
Был я в Таганроге, где лечил дядю. Теперь я в Феодосии, где лечу Суворина и стражду от холода. Дует норд-ост, дуют сквозные ветры. На море буря.
Учусь нюхать табак.
Соскучился по милым москвичам. Должно быть, через неделю поеду домой, а дней через десять буду в Москве. Денег – ни<…>!!!
Если черкнешь мне хоть две строчки, то премного меня одолжишь. Прошу о том же Вукола и Потапйнку.
Обнимаю и крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
1443. В. Л. КИГНУ (ДЕДЛОВУ)
5 сентября 1894 г. Феодосия.
Феодосия, д. Суворина, 7-IX-94
Многоуважаемый Владимир Людвигович, наконец письмо Ваше я получил. Начинается оно "милостивым государем" и подписано двумя буквами, так что я не сразу догадался, что оно от Вас. Помнится, раньше в своих письмах мы не называли друг друга милостивыми государями. Но как бы ни было, сердечно Вас благодарю за память и низко Вам кланяюсь. Отвечаю по пунктам:
1) Да, Ваша матушка писала ко мне из Гурзуфа; она дала мне именно те сведения, какие мне были нужны, и я был рад и бесконечно благодарен ей. Но в Гурзуф я не попал, и мне не удалось познакомиться с ней и поговорить о Вас, о Вашем житье-бытье, о Довске. Дело в том, что весь март просидел я в Ялте, в гостинице "Россия"; погода была холодная, туманная, слякотная, шел то дождь, то снег и не хотелось выходить на улицу. Да и заболел я кстати перебоями сердца. Сидел-сидел я в Ялте, ожидая солнца, чтобы ехать в Гурзуф, ждал-ждал и в конце концов махнул рукой и бежал восвояси.
2) Николай Степанович к Вашим услугам. Он читал Ваши вещи в "Неделе" с превеликим интересом и ждет дальнейших подвигов Вашей музы. Он находит, что в художественном отношении вторая половина "Варвара" выше первой, ибо первая написана несколько холодно; герой, похожий на Баранова, написан слишком густо, с подчеркиваниями, отчего первая половина (по мнению Николая Степановича) вышла не только холодна, но и субъективна. Финал великолепен. Николаю Степановичу не нравится, что Вы мало пишете. Это во-первых. Во-вторых, он советует Вам попробовать написать пьесу, ибо у Вас великолепный разговорный язык.
3) Слова, будто бы сказанные Сувориным по Вашему адресу, сказаны не были. В настоящее время я живу у него, говорю с ним о Вас, и он клянется, что у него и в мыслях не было ничего подобного.
Ваш знакомый Н. А. Боратынский высылает мне "Оренбургский край". Он как-то просил у меня разрешения перепечатать моего "Черного монаха", я дал сие разрешение, но вот уже прошло много месяцев, а "Монах" не появляется на страницах "Края". Уж не цензура ли?
Книги Вашей я еще не получил, ибо давно не был в Москве.
Будьте здоровы и счастливы. Крепко жму Вам руку.
Что значит – Довск?
Ваш А. Чехов.
1444. Н. М. ЛИНТВАРЕВОЙ
6 сентября 1894 г. Феодосия.
94 6/IX.
Вот Вам мои метеорологические наблюдения. В день Ваших именин степь около Славянска и южнее была покрыта осенним туманом. В Таганроге я застал солнце, но все-таки температура была понижена, с моря веяло холодом и по вечерам приходилось надевать теплое пальто. В Таганроге прожил я 6 дней. В последние 2 – 3 дня шел дождь и дул ветер; пришлось отказаться от удовольствия – плыть по Азовскому морю на пароходе. До Феодосии ехал по железной дороге, две ночи провел в вагоне, спал, ни разу не упал, днем ел крутые яйца и пил водку. В Феодосии дует холодный северный ветер, море бушует, пальцы коченеют; сплю под тремя одеялами и вижу нехорошие сны. Холодище ужасный. Завидую тем счастливцам, которые покупают себе имения на севере и живут там. Кашляю и от скуки начинаю нюхать табак.
Из книжного магазина прислали мне другой счет, из которого видно, что я должен не семь тысяч, а меньше тысячи и имею еще в запасе тысяч на шесть книг, уже оплаченных мною в типографии. Я богач. Новый счет смутил меня: не дернуть ли мне подобру-поздорову за границу? Ужасно хочется в тепло, куда-нибудь в Египет или на озеро Комо.
Ах, как холодно!!! Брррр!! Дом у Суворина великолепный, но нет печей.
Поклон Александре Васильевне и всей Вашей семье. Еще раз благодарю за гостеприимство.
Желаю всего хорошего, а главное, чтобы на мельнице было завиздно.
Ваш А. Чехов.
Феодосия, д. Суворина.
1445. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
7 или 8 сентября 1894 г. Феодосия.
Дорогая мама, одновременно посылаю письмо Маше. Если ее нет дома, то распечатайте письмо (из Феодосии) и прочтите. Из него Вы узнаете подробности о болезни дяди.
Будьте здоровы и не скучайте.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Ст. Лопасня Моск.-Курск.
Ее высокоблагородию
Евгении Яковлевне Чеховой.
1446. Г. М. ЧЕХОВУ
9 сентября 1894 г. По пути из Феодосии а Ялту.
94. 9/IX. Пароход "Велик. кн. Константин".
Милый Жорж, сегодня получил я твою печальную телеграмму. Но не стану утешать тебя, потому что мне самому тяжело. Я любил покойного дядю всей душой и уважал его.
В Феодосии всё время было холодно. Дул норд-ост и, если бы я поехал из Таганрога на пароходе, то пришлось бы всё время сидеть в каюте и греться. Я ненавижу холод.
Сердечный привет тете, сестрам и Володе. Глубоко им сочувствую.
Буду еще писать. Плыву пока в Ялту, а из Ялты – куда бог даст, вероятно, за границу недели на 2 – 3. Крепко тебя обнимаю.
Твой А. Чехов.
Опиши подробно похороны. Адрес мой пока: Одесса, книжный магазин "Нового времени".
На обороте:
Таганрог,
Георгию Митрофановпчу Чехову.
1447. СЕРПУХОВСКОМУ ИСПРАВНИКУ
13 сентября 1894 г. Одесса.
Благоволите донести одесск<ому> градоначальнику об неимении препятствий отъезду за границу.
1448. М. П. ЧЕХОВОЙ
13 или 14 сентября 1894 г. Одесса.
Я был в Ялте. Теперь в Одессе. Так как, вероятно, до октября я не попаду домой, то считаю не лишним написать следующее:
1) По прилагаемой записке 1-го октября подучи деньги.
2) Выкопай шпажники и вели накрыть листом тюльпаны. Если посадишь еще тюльпанов, то буду благодарен. На Трубе можно купить пионов и проч.
3) В Таганроге открыты ремесленные курсы, в которых девочки-подростки в возрасте 15 – 20 лет обучаются искусству шить по последней моде (modes et robes *). Саша, дочь покойного дяди, которой теперь 17 – 18 лет, очень милая и добрая девочка, училась на этих курсах и, по словам городского головы, считалась лучшей ученицей. И в самом деле, шьет она прекрасно. Вкуса у нее очень много. Как-то в разговоре со мной городской голова пожаловался, что никак не может найти для курсов учительницы, что учительницу приходится выписывать из Петербурга и проч. Я сказал ему на это: "Если я возьму свою кузину, которую Вы хвалите, в Москву и отдам ее там в выучку к лучшей модистке, то возьмете ли Вы ее потом в учительницы?" Тот ответил, что возьмет с восторгом. Учительнице же полагается жалованья 50 рублей в месяц – и эти деньги как нельзя кстати пригодились бы для семьи дяди, которая теперь будет бедствовать. Так вот подумай: нельзя ли сделать что-нибудь для девочки? Ее можно продержать в Москве одну зиму, и я давал бы ей на квартиру рублей 15 – 20 в месяц; она могла бы жить с тобой, и это тебя мало бы стесняло, так как, повторяю, она прекрасная девочка. Главное же – надо помочь. Подумай об этом до моего приезда, и потом поговорим.
4) 14-го сентября на Воздвиженье надо было дать сотскому 1 рубль. Если еще не давали, то дайте.
5) Когда будете высылать за мной лошадей, то не забудьте выслать теплую шапку.
6) На юге холодно. В Феодосии было противно, а в Ялте нельзя ходить без пальто. Говорят, всё лето было холодное.
Кланяюсь всем низко. Будь здорова и не скучай.
Твой А. Чехов.
* модные наряды и платья (франц.).
1449. Г. М. ЧЕХОВУ
14 сентября 1531 г. Одесса.
Одесса. 14-IX-94
Милый Жорж, сегодня я уезжаю за границу, где пробуду не больше месяца. Мой адрес: Австрия Oesterreich, Abbazia, poste restante.
Я написал сестре о том, чтобы она серьезно занялась вопросом насчет Саши. Все вместе старайтесь приучить Сашу к мысли, что в декабре ей, быть может, придется расстаться с Вами и ехать в Москву на выучку. Я думаю, что одной зимы для нее будет достаточно. Впрочем, не нам судить об этом. Положимся на компетенцию Маши, которая тоже прекрасно шьет и в модах и фасонах понимает больше, чем мы с тобой.
Д-ру Тарабрину высылаются "Русские ведомости".
Если ты писал мне в Одессу, то письмо твое будет дослано мне в Аббацию.
Как-то вы, бедняжки, переносите ваше горе? Помогай вам бог.
Будь здоров. Крепко жму тебе руку и обнимаю. Тете, Саше, Лене, Володе и Иринушке привет. Кланяйся и Марфочке.
Твой А. Чехов.
1450. Л. С. МИЗИНОВОЙ
18 (30) сентября 1894 г. Вена.
Воскресенье. Вена.
Вы упорно не отвечаете на мои письма, милая Лика, но я всё-таки надоедаю Вам и навязываюсь со своими письмами. Я в Вене. Отсюда поеду в Аббацию, потом на озера. Потапенко говорил мне как-то, что Вы и Варя Эберлей будете в Швейцарии. Если это так, то напишите мне, в каком именно месте Швейцарии я мог бы отыскать Вас. Я повидался бы с Вами, разумеется, с восторгом. Пишите по адресу: Abbazia, poste restante. Если же Вы дали слово не писать мне, то пусть напишет Варвара Аполлоновна.
Умоляю Вас, не пишите никому в Россию, что я за границей. Я уехал тайно, как вор, и Маша думает, что я в Феодосии. Если узнают, что я за границей, то будут огорчены, ибо мои частые поездки давно уже надоели.
Я не совсем здоров. У меня почти непрерывный кашель. Очевидно, и здоровье я прозевал так же, как Вас.
Поклон В<арваре> А<поллоновне>. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
1451. М. Н. ПСАЛТИ
20 сентября (2 октября) 1894 г. Аббация.
20 сентябрь. Abbazia.
Многоуважаемый Михаил Николаевич! Так как Вы и Н. Н. Шелонский имели намерение написать мне осенью насчет Сытина, то считаю нужным сообщить Вам, что в настоящее время я за границей и возвращусь в Россию не раньше ноября. В ноябре я к Вашим услугам.
Желаю всего хорошего и крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Russland.
г. Таганрог.
Его высокоблагородию
Михаилу Николаевичу Псалти.
1452. Н. М. ЛИНТВАРЕВОЙ
21 сентября (3 октября) 1894 г. Аббация.
Abbazia. 94 21/IX.
Продолжаю свои метеорологические наблюдения. В Феодосии было холодно. В Ялте светило солнце, но уже нельзя было купаться и гулять без пальто. От Севастополя до Одессы сильно качало. В Одессе пасмурно и холодно. В Вене каждый час дождь. Поехал в Аббацию, в этот рай земной, но и тут дождь!!! Бегу в Милан и потом в Ниццу.
Выл я в Львове (Лемберге), галицийской столице, и купил здесь два тома Шевченки. Жидов здесь видимо-невидимо. Говорят по-русски.
Я помаленьку кашляю. Если Ваш брат Жорж в Париже, то сообщите мне его адрес poste restante или еще лучше: Paris, Grand Hotel. Весьма возможно, что я попаду в Париж и буду там повешен на осине.
Аббация и Адриатическое море великолепны, но Лука и Псёл лучше.
Кланяйтесь Александре Васильевне и всем Вашим. Когда пойдете на мельницу, то вообразите мою физиономию и на ней выражение зависти.
Желаю Вам здоровья и завиздно.
Ваш А. Чехов.
Дождь!!!
Дядя мой умер от истощения. Он стал жертвою своего необыкновенного трудолюбия.
1453. Л. С. МИЗИНОВОЙ
21 сентября (3 октября) 1894 г. Аббация.
3 окт. Abbazia.
Милая Лика, здесь идет дождь, сыро и мокро, и потому, вероятно, завтра утром или послезавтра я уеду в Ниццу. Отвечайте на мое позавчерашнее письмо по адресу Nice, poste rest.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
По пути в Ниццу, быть может, заеду в Милан и Геную.
1454. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ
22 сентября (4 октября) 1894 г. Аббация.
Abbazia, 4 окт.
Милый Франц Осипович, не удивляйтесь, что я так поздно собрался благодарить Вас за камин. Своим долгим молчанием я мстил Вам за то, что Вы прислали этот камин не наложенным платежом. Во всяком разе большое Вам спасибо. По своим размерам и по виду камин вполне подходит к моей берлоге; вероятно, он уже готов и греет моих родственников и гостей.
Идет дождь. В Аббации скучно. Море здесь хуже, чем в Ялте, отели жмутся друг к другу, и вся Аббация, недавно возрожденная из небытия, напоминает мопассановский "Монт-Ориоль" (прекрасный роман). Здесь очень много русских, но у меня только одна знакомая русская, да и та мамка. Сегодня бегу в Триест, а оттуда в Ниццу. Ницца, Монте-Карло, Сан-Ремо, вообще южное побережье Франции куда интереснее и роскошнее Аббации и всей этой некультурной братушкинской Молдавии. Здесь ведь братья славяне!
Был я в Львове (Лемберге) на польской выставке и видел там патриотическую, но очень жидкую живопись и необыкновенных жидов в лапсердаках и пейсах.
Одначе будьте здоровы. Если будете в Париже, то побывайте в Grand Hotel'e и спросите там, где я. Вероятно, 20 окт<ября> ст. стиля я уже буду в Париже.
Крепко жму Вам руку.
Ваш А. Чехов.
1455. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 сентября (11 октября) 1894 г. Милан.
29 сент. Милан.
Милая Маша, я в Италии, в Милане. Был в Лемберге (Львове), где видел польскую выставку и нашел ее, к стыду Сенкевича и Вукола Лаврова, очень жидкой и ничтожной, был в Вене, где ел очень вкусный хлеб и купил себе новую чернилицу, а также жокейский картуз с ушами, был в Аббации на берегу Адриатического моря и наблюдал здесь хороший дождь и скуку, в Фиуме, в Триесте, откуда ходят громадные пароходы во все части света. Затем, не говоря дурного слова, был я в Венеции; тут напала на меня крапивная лихорадка, не оставляющая меня и до сегодня. В Венеции я купил себе стакан, окрашенный в райские цвета, а также три шелковых галстука и булавку. Теперь я в Милане; собор и галерея Виктора Эммануила осмотрены, и ничего больше не остается, как ехать в Геную, где много кораблей и великолепное кладбище. (Кстати: в Милане я осматривал крематорию, т. е. кладбище, где сожигают покойников; пожалел, что не жгут здесь и живых, например еретиков, кушающих по средам скоромное.)
Из Генуи я поеду, вероятно, в Ниццу, а из Ниццы прямо домой. Очевидно, дома я буду в октябре, этак числа 12 – 15. Во всяком случае о дне приезда буду телеграфировать. Воображаю, какая у нас теперь грязь!
Если увидишь Гольцева, то передай ему, что для "Русской мысли" я пишу роман из московской жизни. Лавры Боборыкина не дают мне спать, и я пишу подражание "Перевалу". Но пусть Гольцев и Лавров не ждут раньше декабря, ибо роман большой, листов в 6 – 8.
Вероятно, у тебя нет или очень мало денег. Потерпи с недельку; в Ницце я получу подробный расчет из книжного магазина "Нового времени" и тогда прикажу выслать нам денег. Надо еще в банк 180 р. заплатить.
Что поделывает Потапенко? Где он? Поклон ему нижайший.
За границей пиво удивительное. Кажется, будь такое пиво в России, я спился бы. Удивительные также актеры. Этакая игра нам, россиянам, и не снилась.
Я был в оперетке, видел в итальянском переводе "Преступление и наказание" Достоевского, вспоминал наших актеров, наших великих, образованных актеров и находил, что в игре их нет даже лимонада. Насколько человечны на сцене здешние актеры и актрисы, настолько наши свиньи.
Вчера был в цирке. Был на выставке.
Поклон папе и мамаше. Всем поклон. В октябре буду дома.
Я кашляю, почесываюсь от лихорадки, но в общем здоров.
Слышу, как учатся петь. Здесь в Милане много иностранок, а la Лика и Варя, обучающихся пению в расчете на богатство и славу. Бедняжки, голосят с утра до вечера.
Сегодня тащусь в Геную.
Будь здорова.
Твой А. Чехов.
Если собраться большой компанией и поехать за границу, то обойдется очень дешево.
На конверте:
Russia, via Moska.
Ст. Лопасня Моск.-Курск. дор.
Ее высокоблагородию Марии Павловне Чеховой.
1456. Н. М. ЛИНТВАРЕВОЙ
1 (13) октября 1894 г. Генуя.
1 окт.
Если Вам еще не надоели мои метеорологические наблюдения, то вот Вам еще. Из Аббации я поехал в Триест. В первые сутки здесь шел дождь, я очень боялся за австрийскую пшеницу, но потом наступила ясная, теплая погода, так что можно было кататься на лодке и осматривать громадные пароходы.
Хорошая погода была и в Венеции. Впрочем, по вечерам бывало тут сыровато; быть может, по этой причине, т. е. оттого, что я по вечерам катался в гондоле, меня схватила крапивная лихорадка, не оставляющая меня до сегодня, и для меня теперь нет выше наслаждения, как почесаться о косяк. Венеция чрезвычайно напоминает Луку.
Затем Милан. Здесь я осматривал так называемую крематорию, где сожигают покойников, и собор. Собор так красив, что даже страшно. Было жарко. Пейзажи в Ломбардии изумительные, – пожалуй, как нигде в свете.
Теперь я в Генуе. Тут тьма кораблей и знаменитое кладбище, богатое статуями. Статуй, в самом деле, очень много. Изображены в натуральную величину и во весь рост не только покойники, но даже и их неутешные вдовы, тещи и дети. Есть статуя одной старушки-помещицы, которая держит в руке два сдобных хохлацких бублика.
Путешествие за границей обходится гораздо дешевле, чем, например, поездка на Волгу. Я часто думаю: не собраться ли нам большой компанией и не поехать ли за границу? Это было бы и дешево, и весело. Я, Потапенко, Маша, Вы и т. д., и т. д. Как Вы думаете? Вот пригласите-ка дьякона из города и посоветуйтесь с ним. Если дьякон одобрит, то и поедемте все в будущем году осенью.
Сегодня уезжаю в Ниццу.
Поклон всем Вашим.
Ваш А. Чехов.
1457. Л. С. МИЗИНОВОЙ
2 (14) октября 1894 г. Ницца.
Воскресенье.
Милая Лика, сегодня я приехал в Ниццу (Hotel Beau Rivage) и получил все Ваши письма. К сожалению, я не могу ехать в Швейцарию, так как я с Сувориным, которому необходимо в Париж. В Ницце я пробуду 5 – 7 дней, отсюда в Париж – тут 3 – 4 дня, а затем в Мелихово. В Париже буду жить в Grand Hotel'e.
О моем равнодушии к людям Вы могли бы не писать. Не скучайте, будьте бодры и берегите свое здоровье. Низко Вам кланяюсь и крепко, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Если бы мне удалось получить Ваше письмо в Аббации, то в Ниццу я проехал бы через Швейцарию и повидался бы с Вами, теперь же неудобно тащить Суворина.
1458. М. П. ЧЕХОВОЙ
2 (14) октября 1894 г. Ницца.
Воскресенье, 2 окт.
Посылаю письмо, в котором описываются смерть и похороны дяди.
Я в Ницце. Здесь жарко, шумит море, но особенно интересного мало, так как раньше я уже был в Ницце. Отсюда поеду на 2 – 3 дня в Париж, а затем в Россию. Рассчитывал повидаться в Париже с Ликой, но оказывается, что она в Швейцарии, туда же мне не рука. Да и надоело уже ездить. Был я в Милане, в Генуе.
Потапенко жид и свинья.
Скоро я буду дома. Оставайся здорова и кланяйся.
Твой А. Чехов.
Здесь масса русских.
1459. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
6 (18) октября 1894 г. Ницца.
6 окт. Ницца.
Милый друг, вчера я получил твое письмо из Феодосии. Большое спасибо. Сахалинской корректуры мне не прислали, сто же рублей застряли на феодосийской почте и будут посланы обратно в лоно Иннокентия Федоровича. Деньги мне, действительно, были очень нужны, я пищал от натуги, теперь же всё обошлось, и я не только с деньгами, но даже в Ницце. Книжные счета мои, присланные из Питера, сначала показывали 7 тысяч долга; это меня огорошило. Потом же по поверке вышло, что я не только не должен, по даже могу получить малую толику.
Я кашляю, кашляю и кашляю. Но самочувствие прекрасное. Заграница удивительно бодрит.
Получи сто рублей обратно, прибавь к ним 87 и пошли в Земельный банк. (Проценты 180 + пени 7 или 8 руб.). Окажи сию услугу. Я еще не платил за вторую половину этого года.
Ну-с, что касается литературы, то пишу для "Русской мысли" повесть из московской жизни. Повесть не маленькая, да и не особенно большая. Работаю кропотливо и потому едва ли кончу раньше декабря.
Был я в Львове, Вене, Аббации, Венеции, Триесте, Милане, Генуе… Кончу Парижем и около 18 – 20 буду уже в Москве.
Поклонись Вуколу и Михаилу Алексеевичу.
Хочу скопить тысячи 3 – 4 и начать издавать журнал.
Будь здоров.
Твой А. Чехов.
Ах, какое здесь пиво! Я выпиваю по бутылке в день. Что за пиво!
Если ты видаешься с сестрой Машей, то скажи ей, чтобы она сообщила мне свой московский адрес по адресу: Berlin, Hotel Bristol, A. Tschekof. Я буду ей телеграфировать и просить, чтобы она вышла на вокзал встретить меня, но не одна, а с теплой шапкой.
