Текст книги "Мир культуры. Основы культурологии"

Автор книги: Анна Быстрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

друга, и народ имел голос в правительстве по всей стране” [57 с. 342].

До конца XII века правление на Руси осуществлялось княжеским родом и

временной властью в той или иной области одного из князей. Род Ярослава рос,

появилось множество братьев, в том числе двоюродных, и других дальних

родственников, а затем и внуков. Степени родства и старшинства все более

запутывались, писал Ключевский, становилось все трудней определить старшинство

по возрасту и по месту в генеалогии. Решать мирно взаимные претензии князья не

умели, да и не хотели, сколько их ни призывали к этому родительские завещания и

мудрые “Поучения”. Случалось, что претензии князей по поводу владений

переполняли чашу терпения жителей того или иного города, они изгоняли

очередного князя и приглашали на свой “стол” (престол) другого, на их взгляд, более

достойного, руководствуясь при этом не политическими или экономическими

соображениями, а необходимостью надежной защиты города от внешних врагов.

Так с умножением числа претендентов на власть и обособлением княжеств

постепенно дробилась Русь. Политическая связь княжеств и земств (земель,

группировавшихся вокруг значительных городов) е Киевом ослабевает, удельные

князья перестают платить киевскому князю дань, не подчиняются его суду и не

участвуют в общих решениях. Выделившиеся вокруг торговых городов области,

такие, как Киевская, Черниговская и более поздние – Волынская, Владимиро-

Суздальская и прочие, становятся самостоятельными, но и в них отношения между

князьями и народом чреваты очередной смутой. Таким образом, разрозненность

Руси достигла своего предела. Как только в великокняжеской семье разрушились

понятия о старшинстве, каждый князь стал стремиться к усилению собственной

власти и обогащению за счет других княжеств, и это приводит к тому, что

“остальные князья не могут уже более доверять родственной связи, должны также

заботиться о самих себе, всеми средствами должны стараться приобретать силу,

потому что им остается выбор: быть жертвою сильнейшего или других сделать

жертвами своей силы” [280, т. 2, с. 186].

498

В. Васнецов. После побоища Игоря Святославича с половцами. 1880 год

Об этом особенно ярко говорит пример, приведенный Л. Н. Гумилевым. Три

князя – из Галича, Киева и Чернигова – схватились на реке Калке в 1223

году с уступающим им по численности монгольским войском, но были разбиты,

поскольку не оказались способными, по выражению Гумилева, к самой

минимальной организации. “Мстислав Удалой и “младший” князь Даниил бежали за

Днепр, они первыми оказались у берега и успели вскочить в ладьи. При этом

остальные ладьи князья порубили, боясь, что и монголы смогут переправиться вслед

за ними. Тем самым они обрекли на гибель своих соратников, у которых лошади

были хуже княжеских. Разумеется, монголы убили всех, кого настигли” [87, с. 128].

И это не единственный пример княжеского своекорыстия. В конфликтах между

князьями Всеславом Полоцким в 1067 году был разрушен и ограблен Новгород,

смоленский князь Рюрик в 1203 году разгромил Киев, уничтожив в нем Десятинную

церковь, Киево-Печерскую лавру, в 1208 году суздальский князь

Всеволод Большое Гнездо так же обошелся с Рязанью, владимирский князь Юрий в

1210 году долго и убийственно для своих земель сражался с собственным дядей. Так

эгоистические устремления князей увеличивали изнутри слабость русских земель, а

остальное довершила решительность, жестокость и целеустремленность монголов.

§ 2 Основные тенденции развития культуры периода монгольского

нашествия

Три века (XIII—XV) прошли под знаком борьбы против Золотой Орды. За это

время культура Руси пережила два периода: вначале – упадка, затем —

воссоздания, совпавшего с объединением русских земель и возникновением

великорусской национальности.

Гумилёв называет походы монголов на запад великим кавалерийским рейдом,

а на Русь – набегом [87, с. 133], но во время этого “набега” были полностью

разрушены Киев, Чернигов, Переяславль, Рязань, Суздаль, Владимир. Лишь

немногие города, среди которых Новгород, Псков, Галич, избежали разрушения (по

мнению многих историков, конным монгольским отрядам помешали болота). Но и

499

они все же пострадали: монголы забирали к себе на службу искусных

ремесленников – оружейников, шорников, камнерезов, кузнецов. Множество их

погибло при защите своих городов, поэтому традиции некоторых ремесел на Руси

прервались: надолго исчезли различные техники ювелирных работ, камнерезное

ремесло, прекратилось каменное строительство из-за нехватки материалов и

мастеров. Экономическая жизнь городов пришла в упадок, разрушились налаженные

торговые связи. Несколько меньше пострадало сельское хозяйство: оно производило

все необходимое собственными силами.

Русь во многом отстала от стран Западной Европы: здесь еще не сложился

внутренний рынок, не было цехового объединения ремесленников, как на Западе.

Феодальная раздробленность не способствовала созданию союзов феодалов, тем

более образованию собственных политических институтов, таких, как парламент,

который мог влиять на политику государства. Русь оказалась отрезанной и от

Византии, и от своих западных соседей.

Монгольское нашествие сложно повлияло на русскую культуру. Существовали

и существуют разные точки зрения на развитие древнерусской культуры в условиях

татаро-монгольского ига. Некоторые считают, что монгольское нашествие не оказало

на Русь никакого воздействия, что ее культура, которая сложилась до времени

нашествия, сохранила свой национальный облик, европейский по своей

направленности [337, с. 43]. Во многом был прав Пушкин, заметивший, что “татары

не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни

Аристотеля”. Монгольское нашествие не принесло с собой ни просвещения, ни

культурных ценностей, значащих больше, чем те, которые были разрушены. Этой же

точки зрения придерживались Соловьев и Ключевский. Противоположные взгляды

высказывали писатель и автор “Истории государства Российского” Н.

М. Карамзин (1766—1825) и историк Н.И.Костомаров (1817—1885). Карамзину

принадлежит фраза: “Москва обязана своим величием ханам”,– в чем тоже есть

своя доля истины. Сторонники этой точки зрения отмечали влияние монголов на

юридические и политические стороны российской действительности.

Г. В. Вернадский считает, что именно монголы привели к исчезновению

демократических элементов в жизни городов, поскольку “только от населения

городов, избежавших разрушения... исходила... решительная оппозиция

монгольскому правлению в течение его первого столетия. В то время как князьям и

боярам удалось приспособиться к требованиям завоевателей... горожане, особенно

ремесленники, жившие под постоянной угрозой призыва, вскипали негодованием

при каждом очередном ограничении...” [57, с. 352]. В результате усилилась власть

князя в городской области, затем Москва смогла расширить свое влияние за счет

других, соседних городов и земель. Когда же Москва поглотила все удельные

княжества, они оказались во власти московского князя. Бояре, владевшие крупными

земельными наделами, потеряли право переходить к другому князю в случае

недовольства своим правителем. Монголы, обладавшие большим опытом

единоличного правления и жестокого безоговорочного подчинения верховному хану,

наглядно продемонстрировали силу этого устройства. Со своей стороны население

500

чувствовало, что добиться освобождения можно только объединившись вокруг

сильного правителя.

Г. В. Вернадский отмечает, что под влиянием монгольских порядков в

московском княжестве были введены смертная казнь и телесные наказания, а

впоследствии и воинская повинность.

Монгольское влияние сказалось и на языке, оставив нам в наследство

множество слов тюркского происхождения, связанных с материальной культурой,

бытом и другими особенностями монгольского уклада жизни. Так, например,

монголами была введена почтовая конная служба – ям; от этого слова возникает и

обозначение профессии – ямщик (тюрк, ямчы “почтальон”). К этой же лексической

группе относятся слова казначей (казначы, переоформленное в русском языке с

помощью суффикса -ей по образцу слов типа “богатей”), халат, башлык и другие.

Все же влияние монголов на культуру Руси более всего измеряется потерями.

Снизилась грамотность, даже среди князей были такие, которых летописец называл

“некнижен и неграмотен”. В XIV веке на Русь стали ввозить бумагу – более

удобный материал для письма, чем береста, и значительно более дешевый, чем

пергамент. Москва, Новгород, Псков, Тверь, а также монастыри были центрами, где

появлялись новые книги и переписывались старые.

Некоторый подъем русской культуры наметился со второй половины XIV

века. Победа на Куликовом поле вдохновила людей на новые деяния, в том числе и

на культурные достижения. В эту пору создаются башенные часы, колесо водяной

мельницы, долгое время являвшееся единственным двигателем, пушечные дворы,

“зелейные” (пороховые) дворы. Главные же достижения культуры этой эпохи

состоялись в сфере духовной культуры.

§ 3 Духовная культура XIII—XV веков

Несмотря на все лишения, духовная жизни Руси пострадала меньше всего.

Были сожжены и уничтожены многие церкви вместе с городами, погибла часть

священнослужителей. Когда в 1382 году на Москву напал хан Тохтамыш, москвичи

приносили свои книги в церкви и скоро заполнили ими церковные помещения. Но

все это было разграблено и погибло во времена пожаров и разгрома Москвы. Но, по

замечанию Гумилева, “хан мог и должен был требовать покорности, повиновения

приказу, выполнения обязанностей, но требовать от человека отказа от его веры или

обычаев считалось делом не только глупым, но и аморальным” [87, с. 117]. На

основании охранной грамоты, выданной монголами церкви, церковь восстановила

свое влияние. Возникает множество монастырей, куда удалялись думающие

книжники, например, Троицкий монастырь, основанный Сергием Радонежским (ок.

1321 – 1391), и хорошо известный Соловецкий монастырь. При монастырях велось

летописание, развивалась житийная (агиографическая) литература. В начале XIV

века появляется “Житие” московского митрополита Петра, написано житие Сергия

501

Радонежского. В житиях излагаются жизнь и деяния людей, признанных святыми,

они комментируются цитатами из Священного писания. Суть разных видений и

вещих снов героев житий часто сводится к идее главенства Москвы и единства

князей.

Весьма известным в этом жанре стало “Житие”

Александра Невского, созданное на базе дружинных

повествований о военных походах. Здесь воспеваются

победы Александра, сам он прославляется не только

как непобедимый полководец, но и как дипломат,

которого украшают многие достоинства: “той бе

князь Александр Ярославич богомъ роженъ отъ отца

благочестива и нищелюбца, паче жъ кротка, великаго

князя Ярослава”; “...гласъ его, яко труба въ народе...

сила жъ бе ему часть бе от силы Самсоня, и

премудрость бе ему Соломоня, далъ богъ храбрство

ему...” [102, с. 146]. В “Житии” Александр предстает

идеальным героем, лишенным слабостей, на его

Троицкий собор

Троице-Сергиева

стороне святые и Бог.

монастыря в Загорске.

Особое место в литературе занимают

1422—1423 годы

произведения, повествующие о битвах с монголами.

Эта тема звучит в устном народном творчестве, сохранившем предания о героях,

таких, как рязанский богатырь Евпатий Коловрат, о страданиях угнанных в плен

жен, о любви и разлуке князя Романа со своей женой. В народе появляется новый

жанр – историческая песня, повествующая о многих реальных событиях,

например, песня о Щелкане Дудентьевиче, посвященная восстанию в Твери против

наместника хана Шевкала, или Чолхана. В ней с особой силой показан свирепый

нрав сборщика дани: “У которого денег нет, у того дитя возьмет; у которого дитя нет,

у того жену возьмет; у которого жены-то нет, того самого головой возьмет” (210,

с. 120]. В это же время возникает легенда о невидимом граде Китеже, скрывшемся

от несметных полчищ Батыя на дне озера Светлояр.

И в устных произведениях, и в письменной литературе обличаются князья в их

усобицах и звучит мысль о единстве, которое должно спасти Русь от монголов (во

всех произведениях они называются татарами, хотя Золотую Орду основали

монголы). В “Повести о разорении Рязани Батыем в 1237 году” прямо обвиняется

владимирский князь Юрий Всеволодович в том, что отказал Рязани в помощи. Хотя

в ней и говорится, что нашествие Батыя – божье наказанье за грехи, но этот

религиозный мотив не является для авторов главным. Важнее всего было показать

силу и несгибаемость рязанцев: “Царь Батый видяше, что господство резаньское

крепко и мужественно бьяшеся и возбояся” [210, с. 139]. Столкнувшись с героизмом

многих рязанцев, а особенно Евпатия Коловрата, даже Батый восславил героя: “Аще

бы у меня такой служилъ, держалъ быхъ его противъ сердца своего” [там же, с. 141].

Уже в этой повести мы встречаемся с необычайно поэтическим строем речи, с

пронзительными сценами любви и верности, горя и героизма. Множество эпитетов,

502

сравнений помогают воссоздать действительно удивительную по своей силе

картину. Этот стиль, напоминающий вышивание словами, особенно ярко проявился

в сохранившемся небольшими отрывками “Слове о погибели Русской земли”

неизвестного автора:

"О светло светлая и украсно украшена земля Руськая! и многыми красотами

удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, реками и кладязьми... горами крутыми, холми

высокыми, дубравоми чистыми, польми дивными, зверьми различными, птицами

бещисленными, городы великыми, селы дивными, винограды обителными, домы

церковьными, и князьми грозными, бояры честными, вельможами многами. Всего еси

испольнена земля Руская, о прававерьная вера християньская!" [там же, с. 145].

Уже первые повести о Куликовой битве (1380) характеризуются поисками

героического стиля, способного отразить величие события. Особенно выделяется в

этом плане поэма “Задонщина” (автор, возможно, Сафоний Рязанец), созданная

вскоре после Куликовой битвы (за Доном) и воспевающая Дмитрия Донского (1350

–1389) и его победу над татарами. Она написана в подражание “Слову о полку

Игореве”, все ее приемы, способы описания, обращения напоминают язык и поэтику

“Слова”:

"Кони ръжут на Москве, звенит слава по всей земле Руской. Трубы трубят на

Коломне, в бубны бьют в Серпохове, стоят стязи у Дону у великого на брези... Что ми

шумит, что гримит рано перед зарями? Князь Владимеръ Ондреевич полки устанав-

ливаеть и пребирает и ведет к Дону великому. И молвяше брату своему: "Князь Дмит-рей,

не ослабляй, князь великый, татаромъ. Уже бо поганый на поля на наши наступают,

отнимают отчину нашу" [там же, с. 163, 165].

Пожалуй, более, чем сами князья, именно литература и летописание понимают

необходимость единства русских князей. Эта идея и является самой повторяющейся

во всем, что создано в этот период.

В период противостояния Руси и монголов, особенно на первом его этапе,

Русь не сделала сколько-нибудь заметных шагов на пути познания мира. Среди

сельских жителей, занятых крестьянским трудом, практические знания, включавшие

в себя наблюдения природы, передавались из поколения в поколение устно или в

процессе самого труда. Падение ремесленного производства в городах не прибавило

ничего нового к имеющимся знаниям о вещах, материалах, способах и технике

ремесел.

503

В. А. Фаворский. Иллюстрация к «Слову о полку Игореве»

Существовавшая на Руси сложная и неудобная система счета затрудняла

развитие математического знания: “для каждого разряда чисел (единиц, десятков,

сотен) существовали особые буквенные обозначения; отсутствовало понятие нуля;

дроби обозначались словесно (1/6 – “полтрети”; 1/12 – “пол-полтрети”) и

т. п.” [23, с. 391.

Долгое время царили близкие к мифологическим

представления о мироздании: о том, что над землей имеется

семь небес, что солнечное затмение или комета

предвещают грядущие несчастья, что совпадение двух

церковных праздников – предвестье конца света и так

далее. Только к концу XV века начинают высказываться

предположения о шарообразной форме Земли, о ее

размерах сравнительно с Луной и Солнцем, появляются

представления о размерах Вселенной.

Зато расширились представления о других землях и

населяющих их народах после путешествий (“хождений”)

некоторых купцов и монахов. Особое место среди описаний

этих путешествий занимает “Хождение за три моря”

тверского купца Афанасия Никитина. Отправившись в

Хождение по морю.

Миниатюра. XVI век

путешествие на Кавказ, он и не предполагал, что оно

растянется на много лет, и превратности судьбы приведут

его на Восток, в Иран (Персию) и Индию, в которой он прожил три года, изучив

местный язык. До него на Руси существовало переводное произведение “Сказание

об индийском царстве”, в котором индусов рисовали, как рогатых людей, с тремя

ногами, шестью руками, глазами и ртом на груди, песьими головами. Афанасий

Никитин разрушил эти представления:

"И есть тут Индийская страна, и люди ходят все нагие: голова не покрыта, груди

голы, волосы в одну косу плетены. Все ходят брюхаты, детей родят каждый год и детей у

них много. Мужи и жены все нагие и все черные. Я куда хожу, так за мной людей много и

504

дивуются белому человеку" [308, с. 90].

Его повествование отличается добросовестной

точностью в описании природы Индии, народа, быта

и

нравов, экономики, религии, армии, искусства,

звездного неба и прочего. Афанасий Никитин

поведал русскому читателю об огромных

пространствах – от Египта до берегов Тихого

океана. Он называет Каир, Дамаск, города Малой и

Передней Азии, Красного моря и Персидского

залива, Эфиопии, Пакистана, Индии, сообщает

сведения о Цейлоне (Силяне), Бирме (Певгу),

Южном и Северном Китае...

Еще одно явление русской культуры этого

времени не имеет себе аналога в мировой культуре:

это работы великих художников того времени Андрея

Рублева (ок. 1360/1370—1430) и Феофана Грека (ок.

Страница из текста

Афанасия Никитина

1340—после 1405). Отойдя от принятого стиля

иконописания по прорисям, связанным с жесткими

канонами, они обрели свой стиль, их цветовая гамма,

рисунок и глубина чувств в полной мере отражены в

росписях Благовещенского собора в Москве и других

работах. Самое совершенное произведение Андрея

Рублева “Троица” включила в себя всю глубину

христианской символики и такую же глубину психологии

христианского умиротворения, глубокомысленной тишины

молчания, при которой происходит таинство общения душ.

Так вместе с этими мастерами в русское искусство

входят великие идеи Возрождения – идеи

А. Рублев. Троица.

неповторимости человека и его ценности на земле.

Начало XV века

ВЫДЕЛИМ ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ

1. Среди причин удельной раздробленности российских княжеств, помимо

прочего, был особенный характер наследования власти, который вносил рознь в

отношения между князьями. Кроме того, амбициозность самих князей, их

вероломство в борьбе за сферы влияния ослабляли русское государство.

2. Владычество Золотой орды оказало на Россию двойственное влияние. С

одной стороны, оно ослабляло экономическое и политическое положение Руси, с

другой – ускорило объединение княжеств и появление единой русской народности.

3. Духовная культура, менее задетая монгольским нашествием, стремится

505

сохранить свою самобытность, памятники литературы и, по возможности, – других

искусств. В этот период особенно явным становится сплав духовных и

политических взглядов, христианского и государственного, религиозного и

светского.

Глава XXV

ИДЕИ ВОЗРОЖДЕНИЯ И РУССКАЯ КУЛЬТУРА

506

§ 1 Политическая ситуация: эпоха перемен

Ко времени освобождения Руси от завоевателей произошло несколько важных

событий, определивших дальнейшее развитие Руси и ее культуры. За долгие годы

зависимости идея объединения русских княжеств, перейдя со страниц ученых

книжников и летописцев в реальные отношения князей, привела к образованию

единого государства. В него вошли княжества Северо-Восточных и Северо-

Западных земель под эгидой московского князя. Если ранее Киевская Русь

оказывала значительное влияние на местные культуры, то теперь Москва стремится

к созданию общерусской культуры, используя все своеобразие местных культур.

Появление объединенного государства, его борьба против Золотой Орды,

окончательно сломленной в 1480 году (хотя еще долгое время приходилось

обороняться и от экспансии золотоордынских обломков – Крымского,

Астраханского и Казанского ханств, и от агрессий с Запада), способствовали

формированию русской (великорусской) народности, выработке ее особой

ментальности, новых традиций, нового образа жизни.

Молодое русское государство к XV веку постепенно, преодолевая многие

затруднения, становится централизованным и самодержавным. Привычка князей и

бояр к независимости вступила в конфликт с центральной властью, подчинение

которой предполагало личные обязательства перед государством и имущественную

зависимость от него. Поэтому князья и бояре постепенно отходят на задний план, и

опорой молодого государства становится поместное дворянство. Церковь также

претендовала на владение землями, собственной казной, на свободу от налогов,

государство же ожидало, что церкви и монастыри станут субъектами

государственности и будут нести такие же обязанности, как и другие его подданные.

Борьба с церковью привела к официальному утверждению божественного

происхождения власти московских государей и признанию ее главенства над

церковью.

Складываются и основные институты государства: дипломатическая служба

– Посольская изба, судебная палата, где принимались жалобы – Челобитная изба,

“для организации ямского дела (службы связи) в 1550 году была учреждена Ямская

изба”, Поместная изба, занимавшаяся земельными вопросами, Разрядная изба,

ведавшая организацией военной службы. (Позднее, вплоть до XVIII присутственные

места – “избы” – назывались приказами). Государство разрабатывает систему

взимания налогов, строит новый государственный аппарат, “постепенно

территориальный принцип управления заменялся функциональным” [110, с. 51].

Как и пристало периоду восстановления, это было время реформ. Не все

реформы были благоприятны, многие из них предопределили не столько

прогрессивное развитие России, сколько все ее будущие злоключения:

окончательное закрепощение крестьян, введение репрессивной царской службы —

опричнины, борьба церкви с “латинством” – светским знанием, инакомыслием

всякого рода, творческими поисками художников и зодчих.

507

Любая эпоха перемен для каждого народа, переход от устоявшегося к

неведомому – время трагических и часто кровавых событий, участником и жертвой

которых становился прежде всего сам народ. “Цена, которую уплатила Россия за

ликвидацию политической раздробленности, не превосходила жертв других народов,

положенных на алтарь централизации. Первые шаги абсолютной монархии в

странах Европы сопровождались потоками крови подданных...” [там же, с. 132].

Сквозь эти противоречивые тенденции все же пробивались ростки нового, так

или иначе связанные с идеями Возрождения, глубоко и ярко осветившими Европу.

§ 2 Проблема человека в русской культуре

К XV веку Западная Европа и Италия, в частности, переживали период

высокого Возрождения. Мы уже говорили, что эта эпоха знаменует собой новый

взгляд на античность, имевшую конкретные места дислокации – Грецию и Рим и

существовавшую в то время, когда России еще не было ни как государства, ни даже

как племенного объединения. Поэтому говорить о Возрождении в России XV века

можно лишь в том смысле, что идеи Возрождения коснулись ее как и других

европейских государств. Напомним, что центральной

проблемой Возрождения была проблема человека.

Можно сказать, что Возрождение заново открыло

человека как неизвестную страну, увидело в нем

неповторимую индивидуальность, в которой все важно:

разум, воля, чувства, облик и отношение к миру.

В России, где с самой далекой древности каждый

человек должен был знать свое место – в роду, общине,

социальной иерархии города или деревни, государстве;

где вопрос к встречному звучал не: “Кто ты?”, а “Чей

ты?”; где православная церковь нивелировала людей

М. В. Нестеров.

перед богом и перед властью, – так же значимой

Юность Сергия

Радонежского.

становится человеческая индивидуальность, где бы она

1892—1897 годы

ни проявилась: в государственной службе, в религии, в

искусстве или в повседневности.

Можно сказать, что и для России характерно своеобразное возрождение после

периода иноземного ига, хотя, как отмечает Лихачев, “общее “движение к человеку”,

которое характеризует собой и Предвозрождение, и Возрождение, не освободилось

еще от своей религиозной оболочки” [121, т. 3, с. 461].

Совершенно специфическим образом отразилось изменение представлений о

предназначении человека в религиозной жизни того времени. Здесь еще нет места

той форме гуманизма, которая была характерна для Западной Европы: ни особого

интереса к гуманитарному знанию, ни идеи активного всесторонне развитого

человека. Но отдаленное звучание европейских веяний, поиск иных отношений

человека с миром возникли и развивались в различных сферах духовной жизни

508

России.

Некоторые религиозные движения этой

поры были прямо связаны с византийским

влиянием. Возродившийся в XIV веке

исихазм нашел свое продолжение в России, в

Троице-Сергиевом

монастыре

(его

основатель,

Сергий

Радонежский,

“божественные сладости безмолвия въкусив”,

был исихастом). Сутью исихазма было

общение с Богом в безмолвии, в

М. В. Нестеров. Молчание

созерцательной и благоговейной форме,

свободной от обязательных обрядов и ритуалов. Он предполагал внутреннее

единство человека с Богом, восхождение к нему, основанное на самонаблюдении,

нравственном улучшении самого себя, аскетизме. В нем в скрытой форме

присутствовало стремление к индивидуальности, даже в религиозной жизни глубоко

верующего человека. Исихазму свойственно искреннее и глубокое чувство, которое

выражается не в заученных словах обязательных молитв, а в личном переживании,

не лишенном некоторого налета мистики. Молчаливая беседа ангелов в “Троице”

Андрея Рублева – наиболее яркое проявление идей исихазма в искусстве. В

исихазме человек оказывается не песчинкой в общем потоке, а самостоящим,

берущим на себя весь груз ответственности за свою греховную или святую жизнь.

В городах-коммунах Новгороде и Пскове в конце XIV – начале XV века

возникла ересь стригольников, представлявшая собою прямой бунт против

церковной земельной собственности и взимания церковной десятины с прихожан.

Эта ересь перекликалась с аналогичными движениями в Европе,

провозглашавшими, что коли Христос был беден, то негоже христианской церкви и

священнослужителям обогащаться за счет верующих. Псковские и новгородские

еретики требовали, как и францисканцы (члены ордена святого Франциска) в

Европе, отмены церковной иерархии на том основании, что перед Богом все равны.

В начале XVI века еще одна ересь – ересь жидовствующих, связанная с

Новгородом, попыталась собрать вокруг себя вольнодумцев.

Д.С.Лихачев пишет: “Вольнодумцы эти критически относились к церкви и к

отдельным догматам православия, но больше тянулись к светским знаниям,

усиленно занимались астрологией и логикой. Это было, по всей вероятности,

гуманистическое течение, с которым связывается целый ряд западнорусских

рукописей XV—XVI веков научного и полунаучного содержания”. Оставаясь

доступным для немногих, “это движение имело серьезное

прогрессивное значение, так как будило мысль, вводило в

круг образованности новые сочинения, создав в конце XV

– начале XVI в. большое умственное возбуждение” [121,

т. 3, с. 481].

Все религиозные движения и ереси, в значительной

мере отражавшие изменения в представлениях о месте

509

человека в мире, были связаны с изменениями в обществе после освобождения от

монгольского нашествия.

Борьба России с иноземным владычеством возвысила роль личного героизма и

подвижничества в ратном деле, о чем говорят “Сказание о Мамаевом побоище”,

“Задонщина” и другие произведения этого времени и летописи. Государство

нуждалось в людях, чьи личные интересы совпадали бы с интересами общества, в

тех, кто мог совершить поступок на его благо. Главной темой былин становится

борьба с Идолищем поганым, Калином-царем и другими врагами Руси.

Повествования о былинных богатырях начинают осмысляться и

Былины татарского

летописями. Богатыри уже не воспринимаются как представители

цикла. Алеша

какого-либо отдельного княжества, они становятся общерусскими

Попович. Лубок

героями, а более поздние былины, описывая жизнь своей

“античности” – Киевской Руси, изображают ее в окружении множества великих

богатырей, которые способны постоять уже не за князя или его вотчину, а за всю

Русь. Наибольшее место летописи XV века уделяют Алеше Поповичу, ставшему в

это бурное время выразителем народного самосознания и наделенному личными

чертами характера, которыми в народном представлении и должен обладать человек,

защищающий свою землю от “ворогов поганых”.

Летописи, объединенные в начале XV века в общерусский свод по инициативе

и под руководством митрополита Киприана, возносят особые похвалы Ивану

Калите (7—1340) и его миролюбивым деяниям. Появляются жития святых, которых

находят почти в каждом городе. В житиях прославляются уже не абстрактные

формы святости, а конкретные деяния святых, в которых они проявляют смекалку,

знание, верность, чистоту помыслов. Хотя в житиях много чудесного,

неправдоподобного, но их авторы и не стремятся к правдивости, главное – победа

святого над силами зла, над врагами или над самим собой. Огромный труд

митрополита Макария, представляющий собой полное собрание (в 10 томах) всех

произведений, посвященных житиям святых,– “Великие Минеи Четьи”, включал в

себя исторические сведения по всемирной и русской истории. Прославлению рода

московских государей служила “Степенная книга” – собрание биографий предков

Ивана Грозного и высших церковных чинов. Неизвестный автор говорит, что

“степени его книги... золотые, они составляют лестницу, ведущую на небо”.

Утверждаются же эти степени “многообразными подвигами в благочестии

просиявших скипетродержателей”... За “житием и похвалой” того или иного лица

следует новая “похвала”, затем “похвала вкратце”, молитва за усопшего... “паки

похвала” и т.д.” [121, т. 3, с. 482].

Государству нужны были реформы, реформам – реформаторы, мыслящие

широко и свободно, понимающие главные нужды государства. Еще в середине XIV

века псковский монах Ермолай Еразм во многих своих произведениях говорил о

тяжелом положении крестьян, поскольку подати, возлагаемые на них, превышают их