Текст книги "Мир культуры. Основы культурологии"

Автор книги: Анна Быстрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 53 страниц)

получали особые права – привилегии, помощь деньгами, поддержку в спорах с

городскими властями. Самой ценной привилегией была независимость от светских

властей: университет имел свой суд, печать и подчинялся правилам – статутам,

утвержденным на общем собрании университета. Преподаватели и студенты

пользовались вольностями: их освобождали от воинской повинности, дорожных

пошлин и ночной сторожевой службы в городе. Они платили за жилье меньше, чем

другие приезжие. Даже римский папа, со своей стороны, ограничил вмешательство

епископов в дела университета, например, запретил наказывать провинившихся без

его ведома, разрешил магистрам прекращать занятия в случае нарушения

независимости и прав университета.

В университетах существовали отдельные организации студентов и

преподавателей: преподаватели объединялись в факультеты, а студенты,

прибывшие из разных мест,– в землячества. Членами факультета могли быть лишь

те, кто имел ученую степень доктора или магистра. Они выбирали старейшего из

преподавателей деканом, и он возглавлял факультет.

Чаще всего университет не имел единого помещения для занятий, поэтому

либо снимали подходящие для этого помещения в городе, либо преподаватели

проводили занятия у себя дома. Если в доме не хватало места для всех желающих, то

лекция читалась из окна дома, а студенты рассаживались прямо на улице, подстелив

под себя солому.

Университеты значительно увеличили

численность людей, которых гораздо позже

стали называть

“интеллигенцией”, в

университетах оформился определенный стиль

научного мышления – схоластика. Обычно этот

термин вызывает к себе негативное отношение,

но

это не вполне справедливо. Схоластика того

времени, конечно, давала умозрительное знание,

почерпнутое из книг прошлого, и опиралась на

авторитеты, бесконечно их цитируя и требуя в

Учитель и школяры.

диспутах пользоваться в качестве аргументов

Миниатюра из

только цитатами. Но она одновременно учила

"Комментариев ко 2-й

систематизировать знание, вести диспут и

книге Декреталий"

Антония де Бутрио. XV век

аргументировать свои доводы. Диспуты были

обязательны для каждого, побеждал обычно тот, кто мог наиболее искусно

пользоваться цитатами, подтверждающими его доводы. Иногда такие диспуты

завершались потасовкой.

360

В большинстве университетов существовал

подготовительный факультет, который назывался

артистическим: его программа включала в себя семь

“свободных искусств”, к которым причислялись

предметы, изучавшиеся еще в Риме: грамматика,

риторика, диалектика, арифметика, геометрия, музыка

и астрономия. Считалось, что грамматика – ключ к

познанию всех остальных предметов, ее

аллегорическое изображение представляло собой

фигуру женщины, держащей в руке ключ и латинскую

грамматику. Это был ключ ко всем видам знания о

мире. Преподаватели риторики, кроме обучения

искусству красноречия, учили писать письма и

составлять деловые бумаги. Диалектика представляла

Вольфрам фон Эшенбах.

собой искусство спора и умение приводить аргументы.

Миниатюра из рукописи

Геометрия включала в себя географию и знакомила с

XIV века. Гейдельберг

методами измерения зданий, земельных площадей и

пр. Астрономия объясняла на уровне тогдашней науки

законы движения небесных светил. На артистическом факультете учились 6 лет,

получая право затем продолжить свое образование на одном из “высших”

факультетов: 5 или 6 лет на медицинском и юридическом и 15 лет – на

богословском. Поступившие в университет давали присягу быть преданными

университету, защищать его независимость, подчиняться его правилам.

Обучение было дорогим и нелегким: книги стоили немало, чаще всего их

переписывали от руки, взяв в специальном магазине – архиве – за небольшую

плату. На занятиях магистр читал необходимые книги вслух, разъясняя трудные

места. Студент должен был выучивать большинство текстов наизусть, за

нерадивость он мог подвергнуться телесному наказанию.

Несмотря на жесткие условия учебы, а для многих и жизненные трудности,

студенческая братия (хотя латинское слово studio означает “занимающийся”)

чувствовала себя особой вольницей, которая не только приобщается к наукам, но и

наслаждается радостями жизни. Студенты, как и другие сословия средневековья,

были тесной общностью людей, имевших свои законы, свой образ мыслей, свои

формы существования и своих выразителей всего этого в искусстве – вагантов

(лат. vagari “скитаться”), воспевавших природу, любовь, вино, азартные игры.

Студенты всем укладом своей жизни утверждали особый демократизм отношений,

поскольку среди них были люди не только разных сословий, но и разных народов.

Их объединяли общие интересы, возраст и язык. Все обучение и общение шло на

латинском языке, поэтому студенты могли свободно менять место обучения,

переходить из университета в университет в поисках того, что отвечало их желаниям

и возможностям: и их везде понимали, и сами они понимали все необходимое для

учебы и жизни. Этот же язык позволял бывшим школярам после окончания курса

искать себе кусок хлеба практически в любом месте Европы.

361

Однако к XIII веку образованных людей стало больше, чем требовалось, и

закончившим курс наук было все труднее найти себе службу в какой-нибудь

канцелярии, учительскую кафедру или приход. В поисках работы они скитались с

места на место, кормясь подачками священнослужителей или светских сеньоров и

платя за это славословиями на латыни. Их вольная жизнь беспокоила как духовные,

так и светские власти, принимались постановления, чтобы обуздать буйный нрав,

шутовство и молодую прыть этой братии. Таких бродячих школяров, среди которых

были представители самых разных слоев общества, хотя более всего – клириков,

называли вагантами или голиардами (название взято из мифа о Голиафе).

Первоначально слово “голиарды” обозначало “чертовы слуги” или “обжоры”, но

постепенно из бранной клички стало гордым названием последователей гуляки и

стихотворца Голиафа, организовавших свой бродячий орден со своим уставом,

порядками, праздниками и песнями:

Принимает всякого орден наш вагантский:

Чешский люд и швабский люд, фряжский и славянский,

Тут и карлик маленький, и мужлан гигантский.

Кроткий нрав и буйственный, мирный и смутьянский.

[121, т. 2]

Поэзия вагантов была наполнена критикой сильных мира сего, они не

скупились на самые острые высказывания и даже на брань, не щадя ни одного

сословия, не исключая и королевской власти. Свои стихи ваганты писали на латыни.

Хотя жили они среди народа, но народного языка чуждались, считали себя

“культурными верхами общества”, знали цену своей учености, презирали

невежество, часто обличая даже церковную власть Рима:

Алчность желчная царит в Риме, как и в мире,

Не о мире мыслит клир, а о жирном пире,

Не алтарь в чести, а ларь там, где ждут подарка

И серебряную чтят марку вместо Марка...

[249, с. 500]

Говоря о вагантах, оставивших заметный след в средневековой культуре,

необходимо отметить, что это была поэзия молодых людей, наполненных любовью к

жизни и к милым красоткам. Для ваганта не существует культа прекрасной дамы, у

него есть подружка, не обязательно отличающаяся строгостью нравов. Для него

приемлемы все красоты природы, причем не идеальной, как это было в поэзии

трубадуров, а той, что окружает каждого в действительности, для него продолжает

быть главным делом ученье, которое как в переводе, так и на латыни рифмуется с

развлечением:

Быстро жизнь уносится,

Предана ученью!

362

Молодое просится

Сердце к развлеченью!

Наши нравы и уставы

Молодости сродные.

Нас весной зовут в забавы

Песни хороводные!

[121, т. 2, с. 512]

Трагизм культуры и идеологии вагантов заключен в том, что вагант, хоть и

нищий, чувствует свое превосходство: он – аристократ духа, он ищет лишь

просвещенных ценителей. Поэтому поэзия вагантов так и осталась явлением,

связанным с сословиями клириков и рыцарей и только со своим временем. В более

поздние времена она не возобновилась, не видоизменилась, не нашла своего

продолжения.

На закате средневековья в кризисном состоянии были многие слои общества.

Особенно остро воспринимались различные церковные распри и противоречия,

вызвавшие не только большое количество ересей, но и совершенно сознательные

попытки реформации институтов религии и церкви.

Вырождаются некоторые сословия: вместе с усилением королевской власти

падает значение сеньоров, многие из которых разоряются в связи с развитием

бюргерства, перенесением основной экономической роли из сельского хозяйства в

город, на ремесленную часть общества, из которой впоследствии вырастет

мануфактура, а затем и фабричное производство. Появление регулярной армии и

огнестрельного оружия сделало ненужным рыцарство, оно хиреет, исчезая как

значимое сословие, часть которого долгое время не гнушается промышлять разбоем

на больших дорогах. Все это приводит к тому, что рыцарские доблести начинают

восприниматься гораздо чаще иронически, чем всерьез.

Остановимся на вопросе о научной мысли средних веков. Распространенные

представления отказывают этому периоду в праве на развитие науки, полагая, что

средневековье после разрушительных войн раннего периода так и осталось на

примитивном уровне. Этот взгляд не соответствует действительности. Конечно,

раннее средневековье сопровождалось регрессом как в научном, так и в техническом

отношении, о чем мы говорили. Последние императоры Рима не испытывали

уважения ни к науке, ни к ученым. Император Юстиниан изгнал из Афин многих

ученых и мыслителей, которые нашли себе приют на арабском Востоке и в Персии.

Там и укрепилось уважение к знанию, там переводили античные рукописи на

персидский язык, что и создало предпосылки для последующего расцвета научно-

технической мысли в арабских странах Востока и Европы. Приблизительно с VII

века достижения ученых эллинистического мира легли в основу дальнейшего

развития медицины, астрономии и математики. С древнегреческого на персидский

язык были переведены рукописи Евклида и Архимеда, впоследствии переложенные

на латинский. Но многие труды античных механиков сохранились лишь на арабском

языке. Получившие образование в арабских государствах ученые, попав в Европу,

363

становятся пропагандистами или хотя бы просто носителями его. Например,

будущий папа Сильвестр II (Герберт) в X веке, обучившись “свободным искусствам”

в Испании и вернувшись в Европу, стал учителем при дворе Оттона I. Именно он

впервые перенес на европейскую почву арабские (индийские) цифры, абак (счеты) и

позиционную систему счисления (хотя и без нуля). Он читал лекции по астрономии

с демонстрацией созданных им “небесных сфер” (макетов), на которых можно было

показать движение планет, звездное небо в разное время суток. Обучая геометрии,

он использовал задачи практического характера.

При рассмотрении особенностей средневековой технической оснащенности

следует отметить наличие ремесленного производства, существующего как система

цехов. (В 1291 году согласно переписи в Париже числилось 4159 членов цехов,

принадлежавших 350 профессиям и объединенным в 100 цехов). В Европе после

упадка ремесленное производство медленно оживилось к VII—IX векам, а в XII—

XIII уже охватило практически все страны Западной Европы. Конечно, цеховым

организациям был присущ корпоративный эгоизм, тормозивший техническое и

технологическое развитие: ограничивалось число работающих мастеров и учеников,

устанавливались длительные сроки обучения, регламентировались объем

выпускаемой продукции и применение технических средств производства.

Например, статут парижских ткачей запрещал иметь в одной мастерской более трех

станков. Но тем не менее растущие потребности сельского хозяйства, в котором

подкованные лошади с грудными хомутами смогли тянуть более тяжелые (чем

прежде) плуги с металлическими лемехами, появление артиллерии в XIII веке,

растущие города ставили перед технической и научной мыслью новые задачи.

Необходимо было решать проблемы водоснабжения городов, развивать транспорт и

средства мореплавания. Это вело к более широкому применению новых машин,

созданию новых механизмов. Именно Средневековье (не только европейское, но и

восточное) изобретает порох, компас, книгопечатание, водяную мельницу для

помола зерна, а затем и механические часы, применявшиеся в Европе с XI века.

Развивались металлургия и горное дело, давшие впоследствии теоретические

знания, связанные с различными отраслями промышленности, сельского хозяйства и

военного дела.

§ 6 Культура средних веков и христианство

Средневековье Западной Европы было прочно связано с религией, а церковь

имела в ней столь же сильное влияние, как и в Византии. В начале XI века

христианское общество Европы состояло из трех категорий людей: священники,

воины (феодалы) и крестьяне. Иными словами, люди делились на молящихся,

воюющих и работающих. Аристократия при этом относилась к военным [168, с.

240]. Но ни одна часть общества не была свободна от служения религиозным целям.

Та же публика, которую мы теперь называем интеллигенцией, носила тогда название

364

клириков, и среди них были не только богослужители, но и те, кто вместе с

образованием получил звание магистра. Они составили важную часть общества.

“...Во главе христианского мира стояли папа и государь (король-император), ...

Священство и Власть, власть земная и власть духовная, священник и воин” [там же,

с. 250].

Средневековый мир, его жизнь “во всех отношениях проникнута, насыщена

религиозными представлениями. Нет ни одной вещи, ни одного суждения, в которых

не усматривалась бы всякий раз связь с Христом, с христианской верой” [306, с.

154]. Благочестие наиболее искренне верующих людей было таково, что каждое свое

действие они посвящают Христу или Богоматери. “Всякое питье выпивает он

(верующий.– А. Б.) в пять глотков, по числу ран на теле Господа нашего, в конце же

делает двойной глоток, ибо из раны в боку Иисуса истекала и кровь и вода” [там же].

Огромное множество религиозных праздников делало значимым каждый момент

Священного писания, о нем говорились проповеди, им посвящались все новые и

новые реликвии, амулеты, песнопения, гимны, посты и обеты. Все это

сопровождалось и ростом суеверий, поскольку к абсолютизации благочестия

примешивались и полуязыческие культы земледельческого характера. Поистине

неистовое средневековое служение Богу приводит к нежелательному для себя

результату: с одной стороны, оно выражало прочную и искреннюю веру, но с другой

– служение Богу все менее отделялось от реальной жизни, приобретало все более

повседневные, обыденные черты, постепенно происходило то, что называется

обмирщением религии. Даже самое священное для христианства таинство

евхаристии (превращения вина в кровь Христову, а просфорки – в тело Господне)

вызывает в жизни слишком фамильярное отношение к себе.

Й. Хёйзинга пишет, что о женщине, лежавшей на

больничной койке, говорили: “... просила она принести ей

доброго нашего Господа”. А о священнике, который везет

на ослике Святые Дары, простонародье может сказать:

“Вон Господь на осляти” [там же, с. 158].

Все это приводит постепенно к тому, что не только

священное стало поглощать мирское, но и наоборот,

мирское растворяет в себе священное. Священные

праздники не были избавлены от буйного веселья,

сквернословия, игры в карты, и это вызывало нарекания

церкви. Вместе с тем падает и благочестие, о чем

повествует документ городского совета города Страсбурга,

в котором обещают выдать 1100 литров вина в год тем, кто

проведет в храме ночь одного из праздников “в бдении и

молитве”. Исследователи средневекового мира полагают,

что в таком смешении святого и греховного не было

Мастер

осознанного атеизма. Это было следствием “наивной

Святоиржского алтаря.

Битва св. Георгия (Иржи)

неразборчивости по отношению к религии” [Хёйзинга]

с драконом.

или проявлением карнавальной культуры [А. Я.

Ок. 1470 года

365

Гуревич].

Важным элементом жизни средневекового человека было посещение церкви.

Для него необычайно значителен весь церковный ритуал, он наполнен высшим

смыслом, несет успокоение и надежды. Каждый акт общественной жизни должен

быть освящен церковью, начиная от рождения человека и до его смерти. Особую

значимость приобретало коронование королей, предписание им со стороны церкви

обязанностей, которые должны были соблюдаться, как священные заветы. На

Парижском соборе в 829 году говорилось: “В первую очередь королю надлежит быть

защитником церквей и служителей Божьих, вдов, сирот и всех прочих бедных и

неимущих. Он должен также ...проявлять себя грозным и рьяным, дабы не

произошла какая-нибудь несправедливость; а если и свершится одна из них, то

лишить кого бы то ни было надежды укрыться в своей злодейской дерзости, дабы

все знали, что никто не останется безнаказанным” [168, с. 254]. За то, что король не

справлялся с такими требованиями, тот же Парижский собор называл его не

королем, а тираном.

В этой системе каждый человек принадлежал и подчинялся сразу нескольким

институтам общественной структуры. Он был членом семьи, принадлежал

церковной общине и государственной власти. В таких тройственных отношениях

человека с миром церковь играла роль уравновешивающую, компенсирующую

тяготы земной жизни, ее противоречия.

Всей системой своей идеологии церковь формировала чувства людей, их

менталитет, регламентировала поведение. В церкви происходили собрания

прихожан, церковный колокол сзывал к себе в случае опасностей. Церковь брала на

себя и благотворительные функции, создавая приходские школы и больницы. Свою

всепроникающую роль церкви приходилось постоянно поддерживать: ее не

устраивали ни чрезмерный экстаз, религиозная экзальтация и одержимость, ни

обмирщение религии.

Однако не только эти крайности беспокоили церковь. На протяжении всей

эпохи переосмыслялось само христианское учение, различно толковались его

догматы. Множество споров в Европе вызывал вопрос о бедности Христа.

Появились монашеские ордены доминиканцев, францисканцев, упрекавшие

официальную церковь в излишествах, с их точки зрения, не свойственных

христианскому вероучению.

Рядом с истовой верой в противоречивой

действительности средних веков уживались и

многочисленные ереси. Некоторые из них имели свои

корни в византийской культуре. Одна из таких ересей

– катары – (преимущественно во Франции)

полагала, что миром правят два могучих начала: Добро

и Зло. И Бог бессилен перед злом, которое “одни

считали равным ему богом, а другие низшим по

отношению к нему дьяволом, но с успехом восставшим

против него” [167, с. 88]. Поэтому катары называли

366

Романский стиль.

Собор в Ангулеме. Франция

творением сил зла и землю, и, следовательно, католическую церковь. С ересями и

другими явлениями, противоречившими церковной идеологии, церковь боролась с

позиции силы. С 1022 года в Европе запылали костры инквизиции.

Так рядом с религиозным сознанием, наполненным верой, формировалось и

ханжеское сознание, для которого грешить и каяться было делом обыкновенным.

Нужно было лишь соблюдать установленные правила жизни. Поэтому торговля

индульгенциями во всей своей неприкрытой циничности не представляла для

средневекового человека чего-либо невозможного.

И тем не менее все стороны жизни определялись и регулировались церковью,

религиозность была нормой жизни, а храм – средоточием духовности общества.

Этой роли должны были соответствовать и облик церковных зданий, и их

внутреннее убранство.

Два архитектурных стиля оставило в мире средневековье: романский стиль и

готику. И тот, и другой стиль брали за основу известную еще римской архитектуре

базилику. Романский стиль удлиненное помещение

базилики делил колоннами на три или пять частей

–

нефов. Средний неф был наиболее просторным, в

нем сооружался алтарь. Поперек главной оси

базилики сооружались один или два трансепта, в

результате все сооружение приобретало форму

креста. Для храма, построенного в романском стиле,

характерно было разделение внутреннего

пространства на части, предназначенные для разных

категорий людей: священнослужители находились в

приалтарном пространстве, в центральной части

храма – наосе – располагались верующие, миряне,

но

и здесь выделялись места для знати.

Строение романского стиля производило

впечатление крепко стоящего на земле сооружения, несмотря на то, что многие

храмы имели два или даже три яруса, в которых

Церковь Сент Трофим

ритмически повторялся мотив арки. Геометрия

в Арле

храма была простой и ясной, являя взору прихожан

величие и гармонию, понятный любому мирянину образ мироздания. Рельефы и

росписи храмов должны были воспитывать прихожан,

напоминать им главную идею религии: идею

греховности всего земного и Страшного суда как

воздаяния каждому по делам его. Но в своей

экзальтированной вере, окрашенной не исчезнувшими

языческими представлениями, художники и

скульпторы заселяли и земной, и потусторонний мир

сказочными и мифологическими существами. Бернард

Клервосский писал об одном из таких рельефов: “Ты

можешь увидеть здесь множество тел с одной головой

367

Готический стиль.

Собор в Реймсе

и, наоборот, на одном теле множество голов. Здесь перед глазами находится

четвероногое со змеиным хвостом, там – рыба с головой четвероногого. Тут зверь

влачит зад козы, являясь спереди лошадью, там рогатое животное оканчивается

конем. ... Ты пожелаешь скорее читать по камню, нежели в книгах, и провести целый

день в любовании этими диковинами, чем в размышлении над божественным

законом” [340, ч. 1, с. 311].

Несколько позже появившийся готический стиль стремился объединить

архитектуру, скульптуру и живопись. Цветные витражи и одухотворенная

скульптура, передающая особую углубленность духовного мира, соединялись с

более, чем в романском искусстве, изысканными формами арок, удлиненных сверху,

и создавали грандиозные сооружения, поражающие совершенством конструкции.

Именно в готическом храме взгляд двигался бесконечно вверх по нескончаемым

переплетениям арочных линий, двигался к небесам, вознося туда все помыслы

верующих. Готический собор более грандиозен, чем романский, но и более

демократичен: в нем нет четкого разделения пространства, алтарь, наос, имеющееся

в романских постройках помещение для тех, кто еще не принял христианства, —

нартекс, почти сливаются. Появились большие окна с витражами, множество

скульптур и целых скульптурных композиций. Они украсили все элементы здания

внутри и особенно снаружи, на фасадах. Таковы соборы в Париже – Собор

Парижской Богоматери, Реймсе, Кельне и других городах.

ВЫДЕЛИМ ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ

1. Средние века – эпоха, наполненная противоречиями. Как и всякая другая,

она имеет свои темные стороны, но она – ступень в развитии культуры

человечества, имеющая заслуги перед мировой культурой и свою специфику.

2. Среди специфических сторон следует назвать прежде всего интерес к

духовной жизни человека, который возник в средневековой культуре под активным

влиянием христианства. Это отразилось на менталитете всех слоев средневекового

общества и нашло свое выражение в искусстве, обратившем внимание на

эмоциональную сферу каждого отдельного человека, показав ценность и

внутреннего мира, и эмоционального отношения к действительности.

3. Средние века значительно развили систему логического мышления. От

Тертуллиана, говорившего: “Верую, ибо абсурдно”,– через Ансельма

Кентерберийского (XI век) с его утверждением “верую, чтобы понять” —

Средневековье приходит к Пьеру Абеляру (XII век), считающему, что нужно

“понимать, чтобы верить”. Споры номиналистов и реалистов, развитие схоластики,

диспуты привели к попыткам сделать разум основанием рассуждений и найти

законы его существования.

4. В это время развивается, углубляется и совершенствуется искусство.

Появляются новые формы и жанры, новые направления литературы: роман,

368

городская сатира, живущая в виде фаблио (лат. fabula “басня”), шванков (нем.

schwank “шутка”), новелла, имеющая и сатирический, и поучительный характер,

лирика Прованса, открывшая для себя богатство созвучий в словах – рифму; новые

особенности музыки; в XI веке появляется почти современная система записи

музыки, а в творчестве трубадуров, труверов и миннезингеров – многочисленные

жанры песенного творчества; в архитектуре складываются романский и готический

стили, связанные с новыми способами и формами конструктивного решения зданий

и храмов.

5. Появляются новые языки, основанные на латыни, но к ней не сводящиеся,

впитавшие в себя все богатство народного мышления.

6. Средневековье вывело человечество из мрака разрушения, связанного с

падением и гибелью античного мира, на такой уровень культуры, который

подготовил последующий всплеск человеческой деятельности, характерный для

следующей эпохи – эпохи Возрождения.

369

Глава XVII

КУЛЬТУРА ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

§ 1 “Проблема Возрождения” в культурологии

Для каждой культуры или эпохи характерны значительные личности, а их

имена выступают как ее знак или символ. Так, для Рима это были консулы,

императоры и полководцы. Для эпохи Возрождения, или Ренессанса,– это титаны и

гении духовной культуры. Что же возрождала эпоха Возрождения? Что делает ее

такой значимой в культуре мира? Что принесла она в мир культуры?

В Ренессансе проблематичнсгмногое: определение времени его возникновения

и существования, пространственные границы, особенности протекания в различных

странах, классификация периодов и так далее. Когда речь шла о Средневековье, то

все-таки была отправная точка, позволяющая датировать окончание периода

античности и начало средневековья. Для Ренессанса такой отправной точки нет,

поскольку одни процессы, вылившиеся в торжество духа и мысли, красоты и

гармонии, начинались гораздо раньше него, другие заканчивались гораздо позже.

Так, Данте и Джотто начали свою деятельность в XIII веке, который определяется,

скорее, как Предвозрождение, а Шекспир создавал свой великий театр в конце XVI

–начале XVII века.

370

Кроме того, Возрождение связано с традициями и ценностями античности, а

античная культура существовала лишь на территории Греции и Рима, именно

поэтому Ренессанс начался и проявился наиболее ярко в Италии. Культура других

европейских стран испытала сильное влияние идей, форм жизнедеятельности,

духовных ценностей итальянского Возрождения, но ей не присущи столь сильно

выраженные черты этой эпохи: в то время, когда разворачивалась античная культура,

они переживали период варварства, так что им нечего было возрождать. Поэтому

речь пойдет преимущественно об Италии.

Существуют стойкие представления о Ренессансе как об идеально прекрасном

мире, где жили титаны духа, а человек был гармоничным и свободным. Нет,

Ренессанс, как и другие эпохи, насыщен кровавыми столкновениями и

разорительными войнами, монархи, тщеславные и жадные, преследовали тех, кем

сейчас восхищается мир. Это же время ознаменовалось кровопролитной борьбой

протестантов и католиков, расколом христианской церкви в Европе, жестоким

искоренением свободомыслия. Недаром во многих исследованиях Ренессанса

официальной датой, завершающей эту эпоху, считается 1600 год – год сожжения на

костре Джордано Бруно за проявленное им инакомыслие по отношению к

официальным церковным установлениям.

Главное противоречие эпохи Возрождения – столкновение необъятного

нового с еще крепким, хорошо устоявшимся и привычным старым. Только теперь, с

вершины прошедших веков мы видим, как зарождались, формировались и

осуществлялись новые тенденции буквально во всех сторонах действительности,

что послужило причинами их появления и какие они имели последствия. Но в то

время для истово верующих людей совершенно непонятны были столкновения

папского Рима со светской властью или требования реформаторов церкви. Это было

воистину время открытия мира, вдруг стремительно раздвинувшего свои границы и

371

так широко, как не могли себе представить и крестоносцы: новые континенты и

народы, новые сведения и знания потрясают ограниченного обывателя и обостряют

его представления о дьявольских искушениях, еретиках, колдунах и ведьмах. Лучше

всего о противоречиях этой эпохи сказал французский поэт XX века Поль Валери

(1871—1945): в Италии происходило “...кипение жизни и идей, в котором

проявились всемогущество и анархия, богатство и благочестие, ощущение вечности

и чувственность, утонченность и насилие, наибольшее простодушие и наибольшее

дерзание интеллекта – в сущности, все крайности жизненной и умственной энергии

в их единстве” [351, с. 266].

Тем не менее, при всей пестроте противоречий, при всей жестокости и

грубости нравов эпоха Возрождения подняла общество на качественной новый

уровень осознания себя, своей деятельности и ее целей. Выделим основные

особенности этого времени.

1. Сам термин “Возрождение” означает стремление общества понять и

переосмыслить свое прошлое, возродить его былую славу и отмести его ошибки.

Одна из главных идей Возрождения – связь времен, возобновление всего, что не

успела завершить античность. Величие Рима-города и Рима-государства,

его характеры, действия сильных и значительных людей, художественные традиции

– все это как бы вдруг открылось уму и взгляду пытливых искателей. Л. М. Баткин

высказывает мысль о том, что Ренессанс из идеи “подражания” древним, ориентации

на прошлое, преклонения и любви к античности вынес совершенно новые принципы

жизни и деятельности, буквально изобрел “новый стиль” в каждом своем деянии.

Сущность этого шага в новое состояние обозначил Франческа Петрарка (1304—

1374) в письме к Боккаччо: “...тот, кто подражает, должен постараться написать

похоже, но не то же самое, и этому сходству надлежит быть не таким, какое бывает

между портретом и человеком, изображенным на портрете..., а таким, как между

сыном и отцом” [24, с. 33].

2. Возрождение “открыло” миру индивидуальность человека и показало путь к

личностному состоянию. До этого времени отдельного человека воспринимали как

биологическую особь, отделенную от других на том основании, что человечество

состоит из людей [там же, с. 4]. Термина “индивидуальность” в его современном

значении [49] тогда практически не было, поскольку понятие individual, individuum

обозначает человеческую биологическую единицу, проявляющую себя лишь как

часть коллективного целого. И только Ренессанс увидел человека в его

неповторимости и способности к творческой деятельности, только Ренессанс сделал

значимыми его эмоциональный мир, страсти и аффекты, своеобразие отношения к

действительности, и только в эпоху Ренессанса главным героем своего времени

становится человек действующий. Он раскрывает для себя меру своей разумности и