Текст книги "Мир культуры. Основы культурологии"

Автор книги: Анна Быстрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)

букв арабского алфавита сами по себе были

украшением рукописного текста. Искусство

каллиграфии ценилось очень высоко, и

художники-каллиграфы вырабатывали все новые

Альгамбра. Дворик львов.

и

новые приемы письма. Арабские надписи

Фрагмент. XIV век

украшали роспись стен во дворцах, библиотеках и других зданиях. Но наиболее

органичным это искусство стало для религиозных произведений. Аллаха нельзя

было изобразить, но можно было написать его имя или обозначить его другими

знаками, входившими в орнамент оформления культовых зданий, мечетей, медресе

240

(духовных учебных заведений). Так, четыре вертикальные линии обозначали слово

“Аллах”, квадрат был символом Каабы, а два квадрата, составляющие звезду из

восьми лучей, были основой практически любого орнамента. Другие

геометрические фигуры также были религиозными

символами: треугольник – око Аллаха, пятиугольник

– пять заповедей ислама. Геометрическими знаками

обозначались и небесные светила, и звезды. Соединяясь

в орнаменте, они читались мусульманами как особая

знаковая система, понятная посвященному.

Для мусульман свойственно было уважение к

письменному слову, поэтому вся красота поэзии

Востока как бы сконцентрировалась в литературе

исламского мира. На Востоке были созданы особые жанры поэзии, каких нет ни в

одной другой культуре мира: касыда, газель, рубаи.

Касыда – небольшая поэма, состоящая из

Стенная облицовка мечети

султана Хасана в Каире.

двустиший (бейтов), связанных особой системой рифм

Резной мрамор.

– моноримом (стихотворение, все строки которого

XIV век

имеют однозвучную рифму по типу: аа, аа и т. д.).

Касыда была известна на арабском Востоке еще до

возникновения ислама. Вот несколько строк из касыды поэта VI века

Имру-уль-кайса:

Спешимся здесь, постоим над золою в печали.

В этих просторах недавно еще ночевали

Братья любимой, и след их былого жилья

Ветры вдоль дола песчаного не разбросали.

[13, с. 25].

Этот легкий и светлый жанр сохранил свою жизненность в более позднее

время в поэзии таких столпов литературы исламского мира, как Рудаки (ок. 850—

941) и Саади (между 1203 и 1210—1292). Вот строки из касыды Рудаки,

посвященной дню Новруза – нового года, который в исламе отмечается в день

весеннего равноденствия, 21 марта:

В благоухании, в цветах пришла желанная весна,

Сто тысяч радостей вселенной принесла она.

В такое время старику нетрудно юношею стать, —

И снова молод старый мир, куда девалась седина.

[119, с. 27].

Более изысканной формой стихосложения является газель. Она обычно

состоит из 5—12 бейтов. В первом двустишии, как правило, рифмуются обе строчки

(аа), далее следует рифмовка через строку.

241

В последнем бейте чаще всего упоминается имя автора. Классиком этого

жанра стал Шамседдин (ок. 1325—1389/1390), известный в мировой культуре под

псевдонимом Хафиз. Вот одна из его газелей полностью:

Ушла любимая моя, ушла, не известила нас.

Ушла из города в тот час, когда заря творит

намаз.

Нет, либо счастие мое пренебрегло стезей любви,

Либо красавица не шла дорогой правды в этот

раз, Я поражен! Зачем она с моим соперником

дружна!

Стеклярус на груди осла никто не примет за

алмаз! Я буду вечно ждать ее, как белый тополь ветерка.

Я буду оплывать свечой, покуда пламень не погас.

Но нет! Рыданьями, увы, я не склоню ее к любви:

Ведь капли камня не пробьют, слезами жалобно

Кувшин с

стр

гравировкой

уясь.

и

Кто поглядел в лицо ее, как бы лобзал глаза

инкрустацией.

мои:

Бронза. Ирак.

1232 год

В глазах моих отражено созвездие любимых

глаз.

И вот безмолвствует теперь Хафиза стертое перо:

Не выдаст тайны никому его газели скорбный глас.

[11

9, с. 366].

242

Особенно популярной формой лирики стал жанр рубаи – стихотворной

миниатюры, четверостишия, в котором заключена законченная мысль, имеющая

более глубокий смысл, а иногда и некая максима, мудрость, философский вывод,

подтекст, намек или мудрое суждение. Рубаи оказались очень емким жанром: их

краткая форма требовала обнажать сущность того, о чем идет речь; легкая рифма (по

типу ааба) делала стих афористически точным, запоминающимся, способным в

мгновенье оказаться на устах у всех. У рубаи есть острота высказываний и

особенная действенность, похожая на истории о народном герое всего Востока —

Ходже Насреддине. Поэтому рубаи – любимая форма всей исламской поэзии.

Самым известным в мире автором рубай считается Омар Хайям (1048—1123):

Много лет размышлял я над жизнью земной.

Непонятного нет для меня под луной.

Мне известно, что мне ничего неизвестно:

Вот последняя правда, открытая мной.

[174, с. 1331]

Омар Хайям – не только поэт, он также

и

Кемалетдин Бехзад. Беседа

астроном, математик, открывший бином

ученых в медресе.

Ньютона задолго до самого Ньютона. В своей

Миниатюра к рукописи Саади

поэзии он выступает и как философ, пытаясь

"Бустани". 1487—1488 годы

постигнуть тайны бытия человека, смысл

жизни и смерти:

Я познание сделал своим ремеслом,

243

Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.

Все тугие узлы я распутал на свете,

Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

[там же, с. 135]

Однако, признавая жизнь кратковременным состоянием

человека, он не подвластен настроениям ухода, отказа от нее.

Наоборот, он прославляет все ее красоты. Прекрасные женщины

рая, которых Коран называет гуриями, превращаются у Хайяма в

земных прелестниц, которых стоит любить и воспевать. Символом

полноты бытия для Хайяма часто является вино:

Сосуд для воды

Так как разум у нас в невысокой цене.

в форме орла.

Так как только дурак безмятежен вполне —

Бронза.

Утоплюка остаток рассудка в вине:

Ирак. VIII век.

Может статься, судьба улыбнется и мне!

[22

3, с. 32; пер. Г. Плисецкого]

Одни исследователи его творчества считают, что вино в его поэзии – “лишь

символ земных радостей, борьбы с ханжеством, бунта против всякого рода духовной

ограниченности” [224], другие – связывают этот символ с традициями, уходящими

в греческие дионисийские праздники, третьи – с учением суфистов.

Суфизм (араб, суф – грубая шерстяная ткань, отсюда – власяница, атрибут

аскета) возник в VIII веке на территории Ирака и Сирии как мистическое учение,

требующее особого, благочестивого образа жизни. На ранних этапах суфизм

предполагал аскетизм, суровые обеты, добровольную бедность, стойкость в

перенесении всяческих страданий. В IX веке была разработана теория, на основании

которой истово верующий мог достигнуть озарения, состояния особого экстаза

слияния с богом. Все заповеди суфизма передавались только устно – от учителей-

шайхов ученикам-мюридам [312, с. 139]. Одна из суфистских школ IX века

требовала, чтобы ее последователи при внутреннем благочестии совершали

поступки, осуждаемые в мусульманском мире, например, пили вино, чтобы смирить

гордыню, когда их упрекали. В других течениях суфизма, напротив, вино признавали

напитком “божественной истины”, напитком, способным вызвать желанный

мистический экстаз единения с Богом. Именно здесь ищут объяснения поэзии

Хайяма сторонники суфизма.

В начале XX века предполагали, что поэзия Хайяма – протест против догм

ислама, торжество человека над невежеством и бренностью и несправедливостью

мира:

Для достойного – нету достойных наград,

Я живот положить за достойного рад.

Хочешь знать, существуют ли адские муки?

244

Жить среди недостойных – вот истинный ад!

[223, с. 24]

Наиболее известный переводчик Хайяма В. Державин писал, что для поэта

чаша вина – это “чаша человеческого разума, объемлющего весь мир. Сборище

пьяных гуляк оказывается кругом избранных мудрецов” [225]. И в подтверждение

этого – рубаи, наполненные глубочайшими размышлениями о проблеме добра и

зла. Ему близки в человеке именно гуманистическое его начало, искренность,

порядочность, основанные не на ханжеской морали, а на том высоком чувстве

истины, которое всегда несет в себе культура:

Знайся только с достойными дружбы людьми,

С подлецами не знайся, себя не срами.

Если подлый лекарство нальет тебе – вылей!

Если мудрый подаст тебе яду – прими!

***

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.

Два важных правила запомни для начала:

Уж лучше голодать, чем что попало есть,

И лучше одному, чем вместе с кем попало.

***

Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

Чем в число блюдолизов презренных попасть.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

За столом у мерзавцев, имеющих власть.

[117, с. 118, 149, 129].

Путь, проложенный творцами рубай и Омаром Хайямом, нашел свое

продолжение даже в современной русской поэзии у известной поэтессы Новеллы

Матвеевой; та же краткая и точная форма, отточенный стих, приправленный

остротой современной иронии:

***

Мудрец вопросы миру задает.

Дурак ответы точные дает.

Но для того ли умный вопрошает,

Чтоб отвечал последний идиот?

***

Бесчинства объясняются войной.

Зловредный нрав – природою дурной.

И только честь ничем необъяснима,

Но верить можно только ей одной,

245

[190, с. 68]

Книжная мудрость занимает на Востоке особое место: она развивается в тиши

обителей, медресе, в обсерваториях и связана с именами мыслителей, которых могла

ожидать различная судьба, но часто они оказывались признаны не только

простонародьем, как Омар Хайям, но и властями предержащими. Имена таких

поэтов, как Рудаки, Фирдоуси (ок. 940—1020/1030), Саади, Хафиз, составили славу

поэзии не только исламской, но и мировой культуры. Все они, обращаясь в своей

поэзии к сильным мира сего, надеялись, что их произведения помогут им понять, в

чем заключена высшая справедливость мира, понять и

утвердить ее в жизнь.

Искусство исламского мира во всем

многообразии своих форм постоянно стремилось к

поискам счастья, красоты, истины, уповало на

справедливого властителя, возвышая и проповедуя

культ разума. Этим культура ислама более, чем другие

восточные культуры, приближалась к пафосу

существования европейской культуры.

Исламская культура – самая молодая из всех

восточных культур. Давно распались государства,

ставшие опорой ислама, на их месте появились

другие, но культура ислама не исчерпана. Она имеет

гораздо более прочное будущее, чем будущее тех

культур, которые миновали свой апогей. В ней еще

содержится то количество противоречий, которое

необходимо для дальнейшего прогресса. Исламской

культуры не коснулся скепсис европейских

культурологов конца прошлого века (Шпенглера,

например). Нет смысла строить предположения, по

какому сценарию будет развиваться она из прошлого

в

будущее. Мы можем только надеяться на то, что ее

Султан Мухаммед.

развитие не окажется саморазрушительным.

Молодой принц,

читающий книгу.

Миниатюра.

1540-е годы

ВЫДЕЛИМ ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ

1. История восточной культуры начиналась с культуры государств

Месопотамии. На этой же территории сложилась и самая поздняя из них – культура

ислама, в которой можно проследить и выделить некоторые элементы, восходящие к

древним взглядам на мир, традициям, способам существования.

2. Исламская культура впитала в себя многочисленные влияния не только

246

народов, населявших эти земли в древности, но и тех, которые существовали

параллельно с арабским миром и имели более высокое развитие. Так, на арабскую

культуру и, соответственно, на исламский мир в целом оказывали воздействие

греческая и римская культура, иудаизм с его монотеизмом и бытовыми обычаями и

христианство.

3. Исламский мир объединил в единой религиозной системе различные

племена. Не все из них имеют общий язык, не все могут читать священную книгу —

Коран. Но их объединяют не государственные или национальные связи – главной

основой единства становится именно религия. В Коране есть такие слова:

“Держитесь за вервь Аллаха все, и не разделяйтесь, и помните милость Аллаха вам,

когда вы были врагами, а Он сблизил ваши сердца, и вы стали по Его милости

братьями” [150, 3: 98(103)].

4. Современная исламская культура в наше время имеет обширную географию.

Ее превращение в мировую религию способствовало приобщению к ней многих

народов. Принадлежность к исламу как к религии предполагает и особый образ

жизни, и особый образ мышления, поэтому мы можем говорить о том, что это

состояние является также и принадлежностью к исламской культуре.

5. Для исламской культуры в целом “характерна нерасчлененность многих

сфер духовной и практической деятельности человека – неразделенность

религиозной и светской власти, слитность законоположений и этики,

юриспруденции и праведного образа жизни” [105, с. 135, 136].

247

КРАТКОЕ РЕЗЮМЕ

Мы завершили вторую часть пособия и первую часть исторического материала

по культуре Востока, где пытались отразить многообразие и неповторимость каждой

культуры. Но помимо разделяющих их особенностей нужно отметить и общие

черты, характеризующие всю восточную культуру.

1. Организация общества на Востоке всегда связана с централизованным

государством, имеющим деспотическую монархию – такую форму правления, при

которой монарх не только имеет абсолютную власть, но и обожествляется. Начиная с

Древнего Египта, государь считался на Востоке воплощением бога на земле

(Египет), его сыном (Китай) или представителем (исламский мир). Восточное

государство всегда воспринимается его подданными как непререкаемый авторитет

или внешняя сила, которой отдельный человек не способен противостоять. И

вошедшая в поговорки восточная покорность, и кровопролитные бунты,

возникающие как протест,– выражение именно этого качества. Поэтому все без

исключения восточные государства имеют сильный бюрократический аппарат,

армию, которые всегда готовы поддержать власть. На авторитете силы держалось, да

часто и доныне держится почтение к властям. Властелина можно не любить, не

обязательно уважать, но невозможно и опасно ему перечить – так строится

культура отношений человека с государством на Востоке. Характерно и то, что на

Востоке почти никогда не было в прошлом демократии.

2. С сильной государственностью прочно связано иерархическое устройство

общества. Оно может выступать в виде узаконенной традиции, как в Индии, в виде

четко обусловленных отношений между слоями общества и в регламентированных

правилах поведения, одежды, общественных отношений, как в Китае, или любым

другим образом. Оно существует во всех странах Востока, учитывается в общении,

требует почтительного отношения к вышестоящим и достаточно

пренебрежительного – к нижестоящим, причем последнее не считается чем-то

предосудительным или неприемлемым, оно просто принимается как данность. И в

Китае, и в Японии “потерять свое лицо” – это значит вести себя не так, как

предписывает твое положение в этом мире. Может быть, поэтому для Востока чаще

всего важно выглядеть так, как предписано. Человек на Востоке – пленник

многочисленных норм, диктуемых ему государством, религиями, традициями.

3. Еще одна общая для восточной культуры черта – ее традиционность.

Попытки сохранить и продолжить в настоящем традиции, складывавшиеся на

протяжении истории, присущи всем восточным цивилизациям и в прошлом, и в

настоящем. В этом стремлении восточные культуры могли стать закрытыми для

влияния со стороны, как это имело место в Японии. Они могли стремиться к

неизменности и понимать все новое, как хорошо забытое старое, и в этом своем

248

стремлении искать в прошлом любые связи, чтобы соединить его с настоящим

неразрывными отношениями, как это было в Китае. В качестве охраняющего начала

может выступать религия, представляющая своих сторонников “правоверными”, а

противников – “неверными”, как в исламском мире. Но при всем разнообразии

методов главная цель – уберечь традиции и буквально им следовать – сохраняется

на Востоке. В сознании людей Востока традиция может восприниматься как некая

святыня, может выступать на обыденном уровне как привычное поведение, как

уклад жизни, но здесь крайне редко заметно заимствование иного, внешнего. Это

внешнее по отношению к данной культуре может так и оставаться внешним: японец,

например, достаточно легко применяется к европейской культуре, но внутренне

остается приверженцем традиций своей культуры. Исламское же враждебное

отношение сохранило в себе еще родовое недоверие к чужим и родовую гордыню.

“Бедуинское племя рассматривало себя единственным носителем и хранителем

традиционных добродетелей. Все, кто не принадлежал к данному племени, были для

него людьми “второго сорта”, племенными законами не охраняемыми. После

создания мусульманской общины эта черта племенной психологии легко

оформилась в уничижительное отношение к “иноверцам” [105, с. 60].

4. Общие моменты можно выделить и в религиях Востока. Они чаще всего не

имеют персонифицированного божества, обладают космическим характером,

связывая каждого человека со всем мирозданием. Отметим некоторое противоречие,

заложенное в характерах восточных религий. С одной стороны, они не несут в себе

страстности, экстаза, жертвенной аффектации, слишком сильной эмоциональности,

как это характерно для христианства, и в этом смысле обращены скорее к

рациональной сфере человека. И в буддизме, и в даосизме, и в конфуцианстве нужно

познать карму, дао и др. В этих религиях понимание ведет к совершенству и

последующему блаженству. Самоуглубление, самосовершенствование, самопознание

связаны с сознательным, логическим отношением к основам религии.

С другой стороны, поклонение обожествленным правителям, почитание

мифических героев, поклонение природе (Япония) полны самых сильных эмоций,

достаточно явно и ярко проявленных в исламском мире и скрытых под маской

предписаний в дальневосточных культурах. Эта эмоциональность проявляется в

оформлении религиозных ритуалов, несущих в себе сильное эстетическое начало во

всем, что сопутствует религии в сфере повседневного существования людей.

Именно здесь могут вырваться сильные страсти, реализуемые в восстаниях (всегда

на Востоке жестоких, кровопролитных и так же жестоко подавляемых), в

религиозных войнах, как бы опровергающих всю ту мудрость, познание и

разумность, которые постулируются самой сутью религии, за утверждение основ

которой ведется война.

5. Из особенностей культуры Востока необходимо отметить, что

интегрирующим началом в ней, независимо от того, о какой конкретной культуре

идет речь, является мораль. Мораль становится основой государственности

практически любой восточной религии, морализированием наполнено искусство.

Мораль Востока опирается на осознание человеком самого себя, на поиск в себе

249

сторон, которые свяжут его с обществом, миром, космосом, вечностью. Часто

бывает трудно выделить, что было исходным моментом: традиции сформировали те

или иные правила морали или мораль предписала людям традиции. Рациональность

западных цивилизаций может рассматривать свою мораль как нечто,

подвергающееся анализу, Восток же принимает мораль и ее нормы как данность,

которая не анализируется, не обсуждается, а выполняется. В этом смысле для

Востока мораль – это тот абсолют, который должен править миром или правит им.

6. Особое место во всей культуре Востока занимает образ мудреца, гуру,

учителя.

Знание во всех восточных культурах оказывается непреходящей ценностью,

которая воспринимается дороже, чем власть, богатство или здоровье. Без знания нет

культуры, морали, религии [117, с. 80, 81]:

Учись и познавай! В превратностях судьбы

Познания твои – одно твое спасенье.

Кто знания щитом себя вооружил,

Тот в шуме бытия не знает треволненья.

(Насир Хосров)

Носителем знания выступает учитель, который может даровать ищущему все,

что сделает его сильным, защищенным и ценным. Поэтому имена древних учителей

Востока, прославленных мудрецов, стали для многих священными как в прямом, так

и в переносном смысле: Лао-цзы, Конфуций, Будда Гаутама, Авиценна, Омар Хайям

– это значительные фигуры не только для восточной, но и для всей мировой

культуры.

250

Темы для рефератов и выступлений:

1. Первобытная культура (по книге Э. Б. Тайлора “Первобытная культура”).

2. Основные факторы возникновения культуры.

3. Особенности первобытного сознания.

4. Развитие материальной и духовной культуры в первобытном обществе.

5. Культура Древнего Междуречья.

6. Пирамиды как символ культуры Древнего Египта.

7. Религия древнего Египта.

8. Искусство, наука, техника Древнего Египта.

9. Культура социальных отношений в Индии с древности до наших дней.

10. Духовная культура древней Индии.

11. Этика и законы в культуре древнего Китая.

12. Духовная культура древнего Китая.

13. Культура Японии: возникновение и особенности.

14. Культура исламского мира.

15. Этика, право и религия в исламской культуре.

16. Образ человека в буддизме.

17. Образ человека в конфуцианстве.

18. Образ человека в исламской культуре.

251

Раздел третий

АНТИЧНАЯ И ЕВРОПЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА

Глава XIII

КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

§ 1 Возникновение греческой культуры и ее периодизация

Создатели одной из самых блестящих культур мира, греки всегда гордились

своей страной. Афинский реформатор, политик и поэт Солон (ок. 640—560 до н. э.),

причисленный к семи греческим мудрецам, полнее многих выразил мировоззрение

своих современников:

Наша страна не погибнет вовеки по воле Зевеса,

И по решенью других присноблаженных богов.

Ибо хранитель такой, как благая Афина Паллада,

Гордая грозным отцом, ллани простерла над ней.

[175, с. 62]

Греки искренне считали, что их страна находится под защитой богов и не

напрасно: условия жизни были нелегки, и фраза одного из персонажей

А. П. Чехова: “В Греции все есть!” – мало соответствует истине. Земля, ставшая

родиной для греческих племен, переселившихся сюда из северных областей

Балканского полуострова, а до этого кочевавших по необозримым просторам от

Урала до Карпат, была неприветливой: засушливый и жаркий климат, нехватка

плодородной земли, ограниченные возможности для возделывания многих злаков,

например, пшеницы. Почти везде – горы и слишком мало рек, чтобы осуществлять

поливное земледелие, поэтому жители должны были довольствоваться малым или

добывать блага, преодолевая многочисленные трудности. Неудивительно, что

героями в греческих мифах и легендах оказываются то хитроумный Одиссей, то

неустрашимый Ахиллес, а успех во всех делах гарантируют благоволение богов и

помощь таких титанов, как Прометей, даровавший людям не только огонь, но и

многие ремесла.

Однако в Греции есть богатые залежи серебра, мрамора, гранита и поделочных

камней; они стали предметами обмена, а потом и торговли с другими народами. В те

времена серебро ценилось выше золота – стойкого ко всякого рода химическим

воздействиям, но мягкого металла: изделия из него легко деформируются,

переплавляются, вытираются от длительного употребления. Именно серебро,

обладающее большей прочностью, изделия из камня и оливковое масло в амфорах, а

252

позже и вино везли греки в Крым, Аркадию и Колхиду в обмен на пшеницу и скот.

Некоторые из греческих племен, например ахейцы, были воинственны и

суровы. Описанная Гомером Троянская война – не вымысел, а реальность —

наглядно демонстрирует многое из того, что не кажется современному человеку

признаком культуры или цивилизации. Например, “лишний” ребенок мог быть

выброшен на дорогу, как Парис, сын Приама, царя Трои. Ведь в греческих племенах,

где земля принадлежала семье, ее невыгодно было делить по числу наследников.

Другой жуткий обычай предписывал приносить в жертву пленников, сохранять им

жизнь было невыгодно. Рабство возникает гораздо позже, когда из труда раба стало

возможным извлекать пользу. Некоторые жестокие обычаи ахейцев сохранились

надолго, вплоть до расцвета афинской культуры, например, обычай содержать для

жертвоприношений “фармака” (козла отпущения). В качестве “фармака” выступали

калеки, ненормальные либо приговоренные к смертной казни, “чтобы при

наступлении голода или эпидемии чумы иметь под рукой людей, которых можно

было принести в жертву богам, побивая их камнями”, – пишет Андре Боннар [41, т.

1, с. 18].

И тем не менее древние греки создали культуру, названную в последующие

века “греческим чудом”. Но прежде чем говорить о его истоках, совершим

небольшое путешествие во времени.

Первые поселения в бассейне Эгейского моря появились в эпоху неолита.

Среди них было родственное грекам племя пеласгов (пелазгов), положившее начало

древней цивилизации – Эгейской культуре (IV—I тысячелетия до н. э.). Пеласги

были опытными мореходами, умели обрабатывать бронзу, занимались земледелием.

С начала II тысячелетия из северных областей Балканского полуострова на

малоазийское побережье Эгейского моря, на острова и остальную территорию

Балкан начали проникать по суше греческие племена.

Эти племена были индоевропейцами, имевшими общий язык и нравы. Они

называли себя эллинами, а представителей всех других племен и народов,

говоривших на непонятном для них и неблагозвучном языке,– варварами (греч.

barbaros “чужеземный, непонятно болтающий”). Согласно греческим преданиям,

родоначальником племени эллинов был Эллин, сыновья которого считались

предками главных греческих племенных союзов – ахейцев, дорийцев, ионийцев,

эолийцев. Геродот пишет:

“Эллины едины по крови, говорят на одном языке, имеют одних богов, одни

храмы, приносят те же жертвы, имеют одинаковые обычаи и нравы” [41, т, 1, с. 34].

На своем пути греки вытесняли, покоряли или уничтожали местное

неиндоевропейское население (пеласгов, лелегов и др.). Многие исследователи

считают, что греки стояли на более низкой ступени культурного развития, поэтому

веками происходила борьба и ассимиляция двух культур. Воинственные ахейцы

вскоре покорили другие племена. К XVI веку до н. э. ахейские царства, крупнейшим

из которых были Микены на полуострове Пелопоннес, достигли высокого

экономического и культурного развития. Эта цивилизация заложила основы

дальнейшего развития греческой культуры. Рассмотрим некоторые причины этого

253

процесса.

В XVIII веке до н. э. критские племена пеласгов объединяются под властью

одного правителя, а центром государства становится город Кносс. Здесь

возделывали виноград, выращивали злаки, разводили оливковые деревья, знали

скотоводство. До сих пор сохранились следы дворцов и других величественных

сооружений, имевшие даже водопровод и канализацию. Самый знаменитый

памятник критского зодчества – Кносский дворец занимал площадь в 20 тысяч

квадратных метров.

Его сложная система переходов и

коридоров, соединявших большие и маленькие

помещения, отражена в мифе о Лабиринте и

чудовищном человекобыке Минотавре. Ему

критский царь Минос отдавал на растерзание

юношей и девушек, которых каждые девять лет

Афины отправляли в виде дани на Крит. Тесей,

сын афинского царя Эгея, убил Минотавра и

выбрался из лабиринта с помощью клубка ниток,

врученного ему Ариадной, дочерью Миноса

(отсюда выражение “Ариаднина нить”).

Критяне не возводили укреплений. В своем

строительном искусстве они стремились к

красоте, украшая сооружения фресками —

росписью красками по сырой штукатурке, которой

овладели уже в XVI веке до н. э. Даже небольшие

сохранившиеся

фрагменты

фресок,

изображающие сцены из жизни, природу, до сих

пор

Кносский дворец.

демонстрируют богатство цвета, фантазию,

Тронный зал

вдохновение и мастерство критских художников.

Поклоняясь природным (хтоническим) божествам в священных рощах, пещерах и

на горных вершинах, критяне не строили храмов, не создавали монументальной

скульптуры. Но до сих пор восхищают работы резчиков по камню: вазы, перстни,

печати. Изделия критских мастеров из бронзы, золота и серебра были известны по

всему Средиземноморью.

Существует два предположения о завоевании Крита ахейцами. Одни ученые

считают, что критское царство погибло в конце XVI века до н. э. в результате

извержения вулкана на острове Фера и землетрясения. Города, кроме Кносса, были

покинуты, и этим воспользовались ахейцы, захватив Кносс и подчинив себе остров.

Другие – что нашествию ахейцев не предшествовали стихийные бедствия. Во

всяком случае, с XV века до н. э. на острове господствовали ахейцы. Они переняли

критскую культуру, ассимилировали местное население, приспособили критскую

письменность к своему языку (найдены глиняные таблички с записями, сделанными

на одном из диалектов греческого языка), заимствовали мастерство фрески и

росписи ваз. С этих пор центром эгейского культурного мира становятся ахейские

254

Микены, поэтому часто говорят о Крито-микенской культуре.

Микены достигли высшего подъема в XVII—XIV веках до н. э., установив

торговые отношения с Критом, после чего эгейская цивилизация распространила

свое влияние на юг Балканского полуострова. Она принесла на Балканы свою

воинственность, свои формы отношений с природой и свою культуру. Умея

нападать, они умели и защищать свои поселения, которые строили на высоких

холмах и окружали крепостными стенами. Такие поселения позже получили

название акрополь – “верхний город”. Сохранившиеся крепостные стены сложены

из грубо вытесанных глыб весом в пять-шесть тонн. В Микенах стены имеют

толщину 6—10 метров, а у расположенного неподалеку Тиринфа – 17,5 метров. В

толще стен устраивались галереи и кладовые для хранения продовольствия и

оружия. Последующие поколения сложили мифы о том, что эти сооружения строили

одноглазые великаны – циклопы. Убранством микенских дворцов тоже были

росписи, но сюжетами служили уже сцены охоты и воинские подвиги владык.

Самыми известными памятниками считаются гробницы микенских царей.

В конце XIII века до н. э. племена ахейцев, объединившись, начали войну

против Троянского царства. Десять лет продолжалась эта война, наконец Троя (ее

более древнее название – Илион) была захвачена. Героические и трагические

картины этой войны описаны Гомером в поэмах “Илиада” и “Одиссея”.

Последним нашествием северогреческих племен было вторжение дорийцев,

устремившихся в поисках земель из горных областей на юг Балкан. Они были

сильнее ахейцев, поскольку владели железным оружием. Часть ахейцев бежала на

побережье Малой Азии и острова Эгейского моря, часть осела в средней части

Греции – Аттике, где жили ионийцы, успешно отбивавшие дорийское нашествие.

Все эти сложные и длительные события привели к тому, что эгейская

цивилизация закончила свое существование. Дорийцы разрушили многочисленные

поселения предшественников, прервали торговые связи с Египтом и азиатскими

странами, уничтожили некоторые художественные традиции. К I тысячелетию до н.

э. была забыта письменность. Сохранились лишь частично элементы духовной

культуры крито-микенской эпохи, отдельные мифы и верования, некоторые способы

изготовления керамики и мелкой пластики. Прошли столетия, прежде чем эллины

создали свою великую культуру.

В ее развитии можно выделить три этапа: становление, расцвет и упадок или,