Текст книги "Мир культуры. Основы культурологии"

Автор книги: Анна Быстрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

соответственно, архаика, классика и эллинизм.

Архаика (VIII—VI вв. до н. э.) – время многочисленных перемен в

общественной жизни Эллады (древнее название Греции). Греки распространили

свои владения не только на побережье Малой Азии, но и на Сицилию, Южную

Италию, на берега Черного моря и даже Египет. В это время появляются первые

греческие города-государства – полисы (греч. polls), распространяется

общегреческая письменность, созданная на основе финикийской в IX веке до н.э.,

появляются первые исторические труды и географические описания, рождаются

лирическая поэзия и театр, начинают сооружаться храмы.

Классика (V—IV вв. до н. э.) – пора высшего расцвета греческой культуры,

255

период утверждения античной демократии. Длившаяся почти полвека война с

персами (500—449 до н. э.) объединила греческие города, утвердила греков в их

патриотических чувствах и представлении о том, что эллин не может быть рабом.

Истинным порождением этого самосознания становится не только расцвет

демократии, возвысившей человека, но и появление театра Эсхила, Софокла и

Эврипида, великих произведений искусства, прославивших человеческое

достоинство, гармоническое развитие личности, физическое и нравственное

совершенство полисного человека.

Эллинизм (конец IV—I в. до н. э.) завершает развитие греческой культуры.

Александр Македонский завоевал в своих походах (334—324 до н. э.) огромные

территории от берегов Малой Азии до Индии, от Черного моря до аравийских

пустынь. Но управлять такой державой греки оказались не способны: их раздирали

амбиции, а иногда и просто жадность до легкой добычи и обогащения. Некоторые

полководцы Македонского образовали отдельные монархии, среди которых в

постоянном противостоянии находились Египет, Сирия и Македония.

В это же время пространство греческого мира расширилось, новые торговые

пути привели к возникновению новых городов, особенно на Востоке. Эти города,

сохраняя традиции восточных культур, восприняли и греческое влияние, украсив

себя дворцами, парками, театрами и храмами. Греки, в свою очередь, познакомились

с культурными достижениями Вавилонии, Египта и других восточных цивилизаций.

Встреча двух культур вызвала бурный рост естественных наук, математики,

медицины, а исчезновение городов-государств и появление монархий привели к

формированию новых представлений о месте человека в мире и возникновению

новых философских теорий.

§ 2 Культура греческого полиса

Ахейцы и другие греческие племена селились в долинах среди гор, ставших

естественной защитой и границей поселений. С их вершин открывался широкий

обзор всей прилегающей территории, а также моря, откуда всегда можно было

ожидать пиратского нападения. Поэтому складывается не целостное государство, а

отдельные полисы, куда входили административный центр с крепостным

укреплением (акрополем) и окрестные крестьянские поселения. Полис легче

защищать, им проще управлять, но одновременно полисы были разобщены, они

постоянно соперничали и враждовали друг с другом. Все это ложилось в основу

развития особого менталитета полисного человека с его азартом соревновательности

и воинственности. Поэтому, говоря о культуре Греции, всегда приходится уточнять, о

народе какого полиса идет речь: о беотийцах, лидийцах, спартанцах или афинянах.

Еще в период архаики сформировались особая полисная форма управления и

уклад жизни. Долгое время у власти были аристократы (греч. aristos “лучший”+

kratos “власть”), получившие со времен распада общинного строя влияние,

256

собственность, а потом и землю. Но постепенно бразды правления перешли к

тиранам (этрусск. tiran “господин”, “госпожа”) – выбранным из среды народа

правителям, вершившим свою власть единолично. Были, конечно, и такие полисы,

где власть принадлежала группе богатых или наиболее значительных людей —

олигархов (греч. oligos “немногие” + arche “власть”). Своеобразный характер носила

монархия Спарты. Там были два царя, власть которых ограничивалась

наблюдательным органом – эфоратом (греч. ephoroi “наблюдатель”).

Но все-таки постепенно, шаг за шагом во

многих полисах и прежде всего в Афинах

возникает величайшее изобретение греческой

античности – демократия(VI век до н. э.).

Перевод этого слова известен – “власть

народа”. Однако при всех достижениях

государственности власть никогда не могла

принадлежать всему народу целиком – это

было возможно лишь в первобытном обществе,

основанном на кровнородственных связях. В

Греции же, как в любом государстве, кровное

родство не влияло на отношения людей,

населявших полис. О равенстве также не могло

быть речи. Власть принадлежала только

“гражданам”

полиса, а среди них

первоначально выделялись две категории

людей: “были благородные, потомки первых

поселенцев страны, членов кланов... Эти

Афинский Акрополь

благородные, они же и богатые одновременно, обрабатывали землю большей частью

сами с членами своего “дома” [41, т. 2, с. 141]. Кроме них, были другие свободные

граждане города, мелкие собственники земли, ремесленники, которые “всегда были

на волосок от рабства, являясь обладателями только своих рук” [там же, с. 142].

Пока Греция не знала денег, люди жили в условиях натурального хозяйства и

обмена, хотя уже делались попытки этот обмен упорядочить. Мерой стоимости

выступали волы. Об этом говорится у Гомера в “Илиаде”: на одного из героев,

Главка, Зевс наслал временное помешательство, и

Он Диомеду герою доспех золотой свой на медный,

Во сто ценимый тельцов, обменял на стоящий девять.

[79, с. 108]

Там же упоминаются медные и железные бруски, служившие для расплаты:

Остальное вино пышнокудрые дети ахейцев

Все покупали, платя кто железом, кто яркою медью,

Кто же бычачьими шкурами, кто и самими быками

257

Или рабами – людьми...

Железо и медь иногда имели форму прута, их сначала называли вертелами

[160, с. 46], позже – оболом, а горсть оболов – драхмой. Но это еще не деньги в их

прямом виде: настоящие деньги должны иметь на себе государственную печать,

гарантирующую их вес и чистоту.

Впервые деньги появились в малоазийской части Греции, в Лидии (VII век до

н. э.). Их изготовляли из металла, который называли электроном. Это было золото,

смешанное с серебром: добывавшееся у реки Пактол золото содержало от 25 до 95 %

примеси серебра.

Деньги изменили отношения между людьми

в

обществе: возникло торговое сословие, появились

ростовщики, получающие прибыль из самих денег,

а с

этим – и возможность накапливать состояние, не

подверженное порче, как другие продукты труда.

Следом появляется долговое рабство, а затем

начинаются гражданские войны, выходом из

кровавого драматизма которых стало

возникновение демократии, достигшей своего

расцвета в Афинах уже в период классики.

У истоков демократии в Афинах стоял Солон,

которого можно считать основателем

Греческие монеты

политической культуры, поскольку его реформы

были направлены на создание в Афинах общества

гуманизма и справедливости. Конечно, это был гуманизм античности, во многом не

совпадающий с современными представлениями, но шаг вперед, который сделал

Солон, не сравним с самыми просвещенными и мудрыми утопиями Востока.

Греческий историк Плутарх (ок. 45—ок. 127) писал: “...Когда его (Солона)

спросили, самые ли лучшие законы он дал афинянам, он ответил: “Да, самые

лучшие из тех, которые они могли принять”. Сам же Солон сказал о себе: “Я

принуждение с законом сочетал!” [243, т. 1, с. 170]. По свидетельству того же

Плутарха, “там, где дело обстояло вполне хорошо, он не применял врачевания и не

вводил ничего нового из опасения, что, “если в государстве перевернуть все вверх

дном, то у него не хватит сил поставить все на место и упорядочить наилучшим

образом” [там же].

Солон начал реформы в 594 году до н. э. с отмены долгового рабства, запретив

давать взаймы под залог людей. Этот закон стал основой будущего права во всей

Аттике, центром которой являлись Афины. Кроме того, он ввел закон, позволяющий

делить имущество после смерти отца семейства (это положило начало дроблению

крупной собственности и попытке уравнять людей в обществе). При Солоне

закончилась власть “благородных” аристократов: к участию в управлении стали

допускаться и те, кто находился на самой низкой ступени среди свободных. Главное

место в полисе еще занимали богатые люди, но на них лежали и самые тяжкие

258

обязанности. Об этом подробно упоминает Плутарх: “Солон ввел оценку имущества

граждан. Тех, кто производил в совокупности пятьсот мер продуктов, как сухих, так

и жидких, он поставил первыми и назвал их “пентакосиомедимнами” (т.е.

пятисотниками.– А. Б.); вторыми поставил тех, кто мог содержать лошадь и

производить триста мер; этих назвали “принадлежащими к всадникам” (или

гиппеями.– А. Б.); “зевгитами” были названы люди третьего ценза, у которых было

двести мер тех и других продуктов вместе. Все остальные назывались “фетами”; им

он не позволил исполнять никакой должности; они участвовали в управлении лишь

тем, что могли присутствовать в народном собрании и быть “судьями” [243, с. 173].

Вот как определялся тот или иной ценз: те кто получал 500 медимнов зерна (1

медимн = 52,5 литра) или столько же метретов (1 метрет = 39 литрам) оливкового

масла, относились к первому классу, зевгиты должны были обладать упряжкой из

двух волов и тяжелым вооружением, феты же были ремесленниками. Занимать

высокие посты в государстве могли только первые три категории (пятисотники,

всадники, зевгиты), феты же участвовали в народном собрании и суде.

Сердцем греческой культуры, средоточием ее лучших достижений, “Элладой

Эллад” были Афины в период расцвета демократии.

Основу полисной демократии составляли земельные собственники,

обладающие правом голоса. После гражданских войн и реформ Солона все большая

часть свободных обретает это право, но все-таки в управлении участвовали

немногие: только 28% взрослого мужского населения могли голосовать, причем

только те, кто владел землей и достиг 20-летнего возраста. Переселенцы из других

областей – метеки, занимавшиеся ремеслом и торговлей, были лишены

политических прав: они считались свободными, постоянно жили в Афинах, но не

имели гражданства. Избранным мог стать мужчина, достигший 30-летнего возраста

и удовлетворяющий всем названным требованиям. Рабы же вообще не

воспринимались как люди, их считали говорящими орудиями труда даже такие

крупные ученые, как Аристотель.

Совершенно бесправны были и женщины, поскольку не обладали земельной

собственностью. Они не участвовали в делах своих мужей почти не появлялись на

пирах и празднествах, должны были ходить по улице с закрытым лицом и проводили

свою жизнь на геникее (женской половине дома), занимаясь домашним хозяйством и

воспитанием детей.

Главным органом управления в полисе было общее собрание. “Общие

собрания созывались до 40 раз в году; они вызывали живейший интерес афинян и

порой происходили очень бурно” [232, с. 287]. В остальное время руководство

осуществлял сначала, во времена Солона Совет четырехсот, затем Совет пятисот.

Для управления наиболее ответственными сторонами афинской жизни, например,

финансами, религиозными обрядами, командованием войсками отдельно избирались

архонты (греч. “регент”). Они должны были выдержать специальный экзамен,

дававший им право на эту должность. Остальные члены Совета избирались по

жребию, а чтобы не было искушения злоупотребить властью, “закон запрещал

повторно избирать одного человека на ту же самую должность” [160, с. 94].

259

Стать членом Совета считалось делом почетным, угодным богам Избранные в

него лица носили миртовые венки, имели особые места на всех празднествах и

собраниях, на период своего избрания освобождались от военной службы. Оказаться

же тем, кто не оправдал надежд, оскандалился, было позором. За некоторые

проступки виновных подвергали остракизму(греч. ostrakon “черепок”) —

осуждению на десятилетнее изгнание. Решение об этом принималось так: каждый,

обладавший правом голоса, писал на глиняном черепке имя человека, по его

мнению, опасного для народа, и тот, чье имя

встречалось чаще, изгонялся.

Особенности общественной организации

греческого общества повлияли на обычаи,

традиции, нормы морали и даже на искусство.

Некоторые европейские теоретики (К. Леви-Строс,

например) считают, что поведение человека можно

определять по его основной мотивации – это

может быть “культура стыда” или “культура вины”.

“Культура вины”, характерная более для

христианства, обращена к “голосу совести”, то есть

к

внутреннему суду над собой, тогда как “культура

стыда” ориентирована на оценку поведения

человека извне, членами той или иной социальной

группы. В этом случае “в качестве основных

мотивов поведения... выступают подражание

лучшим (тем, кто считается лучшим) и

Олимпия. Вход на стадион

соперничество. ...Чувство внутренней греховности было чуждо грекам. Но им было

в высшей степени присуще чувство стыда перед согражданами. ...Боязнь стыда,

страх показаться глупым или смешным принадлежали к числу важнейших мотивов,

определявших поведение древнего грека в обществе. Другой стороной этого было

стремление к первенству, к тому, чтобы стать лучшим среди многих” [232, с. 284].

Это объясняет и спортивные традиции греков,

многие из которых имели культовый характер.

Олимпийские игры, посвященные Зевсу, впервые

состоялись в 776 году до н. э. С этого времени каждые

четыре года прекращались военные конфликты и со

всей Эллады собирались те, кто мог во славу Зевса и

своего полиса продемонстрировать силу, ловкость и

талант, утвердить физические достоинства человека —

аретэ – и получить их публичное признание.

Участниками и зрителями могли быть только свободные

греки, полноправные граждане, не запятнанные

пролитием чьей-либо крови. Олимпийские игры

включали атлетические и конные соревнования,

состязания вестников и трубачей. После взрослых

Мирон. Дискобол

260

мужчин соревновались мальчики. Выступали также ученые и люди искусства, и хотя

им не присуждались победы, они имели великолепную возможность познакомить со

своими творениями тысячи людей, а их слава становилась достоянием всей Эллады.

Победа на Олимпийских играх считалась победой полиса, а не отдельного человека.

Победитель становился героем, его венчали лавровым венком или венком из ветвей

оливы, чествовали как человека, которому покровительствует Зевс, в особых случаях

на родине ему сооружали памятник. Для греков это было большой честью и служило

подтверждением их значимости для общества. Даже известные философы, такие,

как Сократ и Платон, участвовали и одерживали победы в разных соревнованиях на

Олимпийских играх.

Дух соревновательности царил также в области науки,

риторики и политики и даже на общих собраниях. Любой

член полиса, участвовавший в обсуждении общественных

проблем, мог высказать свое мнение и даже склонить

голосующих на свою сторону, повлиять на решение,

состязаясь с другими в красноречии и ораторском мастерстве,

которому обучались у софистов (греч. sophos “мудрый”). Для

этого оратор должен был обладать любовью “к красивому

слову, пространной и пышной речи, изобилующей

разнообразными эпитетами, метафорами, сравнениями” [81,

с.

5], а также уметь логически мыслить и аргументированно

излагать мысли, опровергая доводы противников.

Главное значение придавалось судебным речам.

Греческий суд был так же публичен, как и вся общественная

Демосфен.

жизнь. В Греции не существовало института прокуроров:

280 г. до н. э.

обвинителем мог выступать любой человек, а защитником

был сам обвиняемый: “выступая перед судьями, он стремился не столько убедить их

в своей невиновности, сколько разжалобить, привлечь их симпатии на свою

сторону” [226, с. 7]. Историк и теоретик риторики эпохи эллинизма Дионисий

Галикарнасский (I век до н. э.) писал: “Когда судьи и

обвинители – одни и те же лица, необходимо проливать

обильные слезы и произносить тысячи жалоб, чтобы быть с

благожелательностью выслушанным” [там же].

В это же время вырабатываются правила создания и

произнесения речей. Один из известных ораторов-софистов,

Горгий (485– 380 до н. э.) советовал ораторам: “Серьезные

доводы противника опровергай шуткой, шутки —

серьезностью”. Он выработал особые приемы речи: повторы,

Геракл с фронтона

симметрично построенные фразы, особый ритм. Вот пример,

храма на острове

который не только демонстрирует красоту речи древнего

Эгине

оратора, но и подтверждает представление об особом

менталитете афинского гражданина – стремлении к славе: “Славой служит городу

смелость, телу – красота, духу – разумность, речи приводимой – правдивость; все

261

обратное этому – лишь бесславие” [226, с. 27]. Великий политический деятель и

оратор Демосфен (384—322 до н. э.) сделал каждое свое выступление

необыкновенно живым, поскольку он использовал не только логику и правила

построения речи, но и интонации, мимику, жестикуляцию, чем производил на

слушателей сильное впечатление.

Все особенности отношений между людьми греческого полиса воспитывали

особое чувство патриотизма, которое никогда не было показным,– об этом говорят

ораторы, это чувствует каждый эллин, об этом пишут поэты:

И достохвально и славно для мужа за родину биться,

Биться за малых детей, за молодую жену

С ворогом злым. Смерть тогда лишь наступит, когда нам на долю

Мойры27 ее напрядут...

Пусть же с подъятым копьем

Каждый стремится вперед и щитом свою грудь прикрывает,

Мощную духом, едва жаркий завяжется бой!

(Каллин, VII в. до н. э.)

[237, с. 30]

***

Доля прекрасная – пасть в передних рядах ополченья,

Родинумать от врагов обороняя в бою;

Край же покинуть родной, тебя вскормивший и хлеба

У незнакомых просить – наигорчайший удел.

(Тиртей, VII в. до н. э.)

[175. с. 58]

Так писали в период архаики, а в эпоху расцвета греческой культуры эти

мотивы стали главным смыслом отношений каждого эллина со своим полисом;

позором покрывал себя тот, в ком не было любви, почтения и гордости за свою

родину. Эти качества греков не были случайным проявлением характера. Общество

сознательно и самыми разными способами развивало и укрепляло их в своих

гражданах.

В каждой культуре существует какая-либо основа для сохранения основных

общественных ценностей, поддержания традиций: религия, ритуалы, моральные

нормы, система образования.

В Афинах практически все свободные граждане были грамотны, даже

женщины обучались в начальной школе чтению, письму и счету. Образование было

трехступенчатым. Сначала шестилетние дети в сопровождении домашнего раба —

педагога (букв. “ведущий ребенка”) ходили к учителю, а после занятий получали от

своего педагога небольшое количество лакомств. Изучали три предмета: грамматику,

27 Мойры – три богини человеческой судьбы в древнегреческой мифологии.

262

куда входили чтение, письмо и счет, музыку – учились играть на кифаре (род лиры)

– и гимнастику. Учебников не было, читали главным образом тексты Гомера, а

писать учились по прорисям – прорезанным в пластинках в виде трафарета

изображениям букв, которые обводились острой палочкой на восковом покрытии

дощечки для письма. Когда рука привыкала делать нужные движения, трафарет

убирали.

Отроки поступали в гимнасии (спортивные школы) для физического

совершенствования и воспитания мужества, позднее в них ввели другие

обязательные предметы – “мусические” искусства (их покровителем считался

Аполлон Мусагет и музы): “они включали знание различных видов поэзии,

музыкальной теории, умение играть на музыкальных инструментах (кифаре, лире,

флейте) и, наконец, танец, обычно сопровождаемый пением (хорея)” [232, с. 294].

Греки считали, что человека, не понимающего музыку, нельзя брать в ряды воинов,

поскольку он может предать, ему нельзя доверить раненного в бою или воспитание

ребенка, так как он не умеет сопереживать и сочувствовать.

Высшее образование, начиная с V века до н. э., можно было получить у

софистов, преподававших риторику, а позднее – философию. Для греков главным

было не обладание разнообразными сведениями о мире, а гармоническое сочетание

физического и духовного начал.

Греческая культура была преимущественно мужской культурой. Это

происходило не из-за того, что постоянные войны ставили в центр внимания

мужчину и воина; не потому, что в народном собрании участвовали только мужчины,

но, в основном, потому, что собственностью с давних времен владели лишь

мужчины, так как еще древнейшие племена ахейцев имели патриархальную

организацию общества. Всегда и везде главным героем был мужчина, и все

искусство прославляло образ гражданина, героя, воина.

§ 3 Искусство Греции – непреходящая ценность культуры

Лучше и поэтичнее многих главную особенность греческого искусства

обозначил Гегель, сказавший, что греческое искусство – это “второй рай

человеческого духа, который в своей прекрасной естественности, свободе, глубине и

веселости выступает, как невеста из своей светелки... Его глубина не в запутанности,

унынии или надменности, а в непринужденной ясности; его веселость не детская

игра, она простирается над печалью, что знает тяжесть судьбы, но не вытесняется

ею из свободного парения над ней и знания меры” [71, т. 1, с. 402]. В произведениях

древних, по мысли Гегеля, содержится самая благородная пища для души в самой

благородной форме – “золотые яблоки в серебряных чашах”, греческая культура

так поучительна, что при ее изучении все силы души приходят в движение,

развиваются, обогащаются, переходя в более высокое качество.

Сталкиваясь с греческим искусством, многие выдающиеся умы выражали

неподдельное восхищение. Один из известнейших исследователей искусства

древней Греции, Иоганн Винкельман (1717—1768) говорит о греческой скульптуре:

263

“Знатоки и подражатели греческих произведений находят в их мастерских творениях

не только прекраснейшую натуру, но и больше, чем натуру, а именно некую

идеальную ее красоту, которая... создается из образов, набросанных разумом” [58, с.

88]. Все, кто пишет о греческом искусстве, отмечают в нем удивительное сочетание

наивной непосредственности и глубины, реальности и вымысла; в нем, особенно в

скульптуре, воплощен идеал человека, но человека не природного, а общественного.

В чем же особенность идеала человека, сформировавшегося в Греции? Чем он

очаровывал людей настолько, что состарившийся Гёте рыдал в Лувре перед

скульптурой Афродиты?

Греки всегда полагали, что только в прекрасном

теле может жить прекрасная душа. Поэтому гармония

тела, внешнее совершенство – непременное условие

и

основа идеального человека. Греческий идеал

определяется термином калокагатия (греч. kalos

“прекрасный” + agathos “добрый”). Так как

калокагатия включает в себя совершенство и телесного

сложения, и духовно-нравственного склада, то

одновременно с красотой и силой идеал несет в себе

справедливость, целомудрие, мужество и разумность.

Именно это делает греческих богов, изваянных

древними скульпторами, неповторимо прекрасными.

Были и попытки “поверить алгеброй

гармонию”. Первую такую попытку, а вместе с тем

Аполлон с фронтона храма

и

научное исследование того, что есть гармония,

Зевса в Олимпии

предпринял Пифагор Самосский. Школа, которую он основал, рассматривала

вопросы философско-математического характера, применяя

математические выкладки ко всем сторонам действительности.

Не составили исключения ни музыкальная гармония, ни

гармония человеческого тела или архитектурного сооружения.

Пифагорейская школа считала число основой и началом мира.

Каждое число представляло собой не только количественную

характеристику, но и определенный символ. Так, единица

обозначала наименьшее количество пространства – точку и

считалась божественным числом, входящим во все числа. Двойка

обозначала линию, тройка – плоскость, четверка – объем.

Десятка была выражением Вселенной, в которой десять сфер и

десять светил.

Какое отношение имеет теория чисел к греческому

искусству? Оказывается, самое прямое, поскольку гармония

Поликлет. Дорифор

сфер Вселенной и гармония всего мира выражается одними и

(Канон)

теми же отношениями чисел, главные из которых —

отношения 2/1; 3/2 и 4/3 (в музыке это соответственно октава, квинта и кварта).

Кроме того, гармония предполагает возможность вычисления любого соотнесения

264

частей каждого предмета, в том числе и скульптуры, по следующей пропорции: а : b

= b : с, где а – любая меньшая часть объекта; b – любая большая часть, с – целое.

На этом основании великий греческий скульптор Поликлет (V век до н. э.) создал

скульптуру юноши-копьеносца, которую называют “Дорифор” (“Копьеносец”) или

“Канон” – по названию сочинения скульптора, где он, рассуждая о теории

искусства, рассматривает законы изображения совершенного человека. Считается,

что рассуждения художника можно отнести и к его скульптуре.

Конечно, нормы и установки в греческом искусстве менялись на протяжении

истории. Искусство архаики было более прямолинейным, в нем отсутствовала

полная глубокого смысла недоговоренность, которая восторгает человечество в

периоде греческой классики. В эпоху эллинизма, когда человек потерял ощущение

устойчивости мира, искусство утратило и полисные идеалы, отражая чувство

неуверенности в будущем.

Одно объединяло все периоды развития греческого общества и искусства: это,

как пишет М. Алпатов, особое пристрастие к пластике, к пространственным

искусствам. Подобное пристрастие объяснимо: огромные запасы разнообразного по

расцветке, благородного и идеального материала – мрамора – представляли

широкие возможности для его реализации. Хотя большинство греческих скульптур

выполнялось в бронзе, так как мрамор был хрупок, однако именно фактура мрамора

с его цветом и декоративностью позволяла с наибольшей выразительностью

воспроизводить красоту человеческого тела. Поэтому чаще всего “человеческое

тело, его строение и податливость, его стройность и гибкость привлекали к себе

внимание греков, они охотно изображали человеческое тело и обнаженным, и в

легкой прозрачной одежде” [4, с. 17].

Так же, как и в скульптуре, в архитектуре Греции периода архаики постепенно

начинают закладываться основы той гармонии, которая затем расцвела в период

классики. В крито-микенской культуре основу архитектуры составлял мегарон —

торжественный и нарядный дворец властителя, в котором принимали послов и

устраивали пиры. Период архаики постепенно превратил мегарон в обитель богов, в

святилище. Вместе с этим возрастают степень торжественности и красота

сооружения. Считается, что около VIII века до н. э. складываются два направления в

архитектуре: дорическое и ионийское.

О дорических храмах написано много, поскольку последующая архитектура

долго обращалась к дорической традиции. Но, пожалуй, лучше всего об этом

написал М.Алпатов: “Греческий народ стремился создать образ мира, который

содержал бы основу всех вещей. Больше всего удавалось ему это в архитектуре.

...Дорический храм похож на многие храмы древности.

Внутренняя коробка его служила местом, где хранилось драгоценнейшее ядро

– статуя бога. Ограда священного места, где ставился храм, служила для охраны

всего здания. Двускатная кровля была знаком того, что здание, вздымаясь над

окружающим миром, венчало его. Взирая на храм издали, люди видели его объем,

противостоящий окружающему пространству. Издали казалось, что колонны

сливаются друг с другом. Покрытые каннелюрами (вертикальными желобками,

265

идущими параллельно друг другу от основания колонны вверх, число таких

углублений было стандартным – чаще всего 20; они способствовали ритмичному

чередованию света и тени, в результате чего колонны выглядели легче.– А. Б.), они

как бы составили сплошную стену. Но по мере приближения к зданию зритель

видит, что колонны расходятся. Когда он стоит совсем близко от колонн, то замечает,

что каждая из них образует такой могучий объем, и он чувствует себя ничтожеством.

Это замечательное мгновение!.. При различном освещении храм изменяется: то

внутри царит полумрак, то свет окружает здание со всех сторон. Сквозь колонны он

видит дерево, подобно колонне вознесенное к небу. Сами колонны подобны людям,

которые водят вокруг здания хоровод” [4, с. 33].

Дорическое искусство всегда стремилось к

монументальности, мужественности, серьезности, к

достижению совершенства пропорций. Дорический храм

находился на постаменте, и это придавало ему

величественность. Три высоких уступа, слишком

высоких, чтобы быть ступенями, поскольку они были

рассчитаны на поступь бога, поднимают храм над землей

и

ведут к колоннаде, которая, поддерживая тяжесть

покрытия, как бы борется с этой тяжестью и одерживает

победу в этой борьбе. “В результате устанавливается

полное равновесие направлений; чувством глубокой

уверенности, непоколебимой твердости веет от

Храм дорического

дорийского храма” [60, с. 84].

ордера. Образцы

Уже в период архаики выработались такие правила

стилей колонн:

возведения архитектурных сооружений, которые

дорический,

соотносили их с человеком, его мировосприятием,

ионийский,

позволяли человеческому взгляду наслаждаться

коринфский

гармонией и совершенством пропорций. Возникла математика храма, выверялись

соотношение диаметра и высоты колонн,

количество колонн вдоль стены фасада и боковых

стен, планировка внутренних помещений и

отделка каждой части сооружения. Например,

угловые колонны делаются чуть шире остальных,

поскольку освещение все равно скрадывает часть

объема; колонны чуть-чуть скошены вовнутрь, так

как зрительно абсолютная правильность нарушит

гармонию восприятия. Именно в этом и заключен

гуманизм греческого искусства: оно

ориентируется на человека, соотносит себя с ним

Парфенон. Афины

и устанавливает особую связь человека с миром.

То же самое характеризует и ионийское

искусство, но оно более изящно, изысканно, его формы более прихотливы,

женственны. Римский теоретик Витрувий (I век до н. э.) в трактате “Об архитектуре”

266

говорит, что когда греки захотели построить храм Артемиде (Диане), они избрали

для него пропорции женского тела. Ионийские колонны венчают завитки, похожие

на локоны, каннелюры колонн более мягкие и напоминают складки одежды.

Высказывание Витрувия спорно, но важно главное: и дорический, и ионийский

стиль имели одну и ту же общую гуманистическую направленность. Гуманизм

отличал и другие виды искусства.

Французский писатель XVIII века Фенелон (1651—1715) писал: “Все в

Греции... зависело от народа, а народ зависел от слова” [41, т. 2, с. 157]. Велико было

значение слова в политической жизни греков, но еще более великим оно стало в

искусстве: расцветает поэзия, не имеющая себе равных по выразительности,