Текст книги "Опасная связь (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)

Глава 13. Клим

Тихо скрипнув, отворяется дверь, и уже через несколько секунд Свечка оказывается рядом со мной. Жмется ко мне сзади, обхватив обеими руками. Обжигает кожу спины горячим дыханием.

– Шрам останется, – дотрагивается до плеча.

– Одним больше, одним меньше, – достаю из шкафа футболку, но Ленка настырно мешает ее надеть.

– Я так скучала по тебе, – оставляет поцелуй на моей лопатке и отстраняется. – А ты?

– Не до скуки было, сама понимаешь.

– И все-таки…

– Сказал же, позвоню.

– Но не позвонил, – заходит спереди и виснет на моей шее.

– Был занят… – отвечаю размыто.

Она склоняет голову влево и разочарованно вздыхает.

– Ясно. Но я рада, что ты теперь тоже в Москве. Будем чаще видеться.

– Как получится, Лен.

– Получится. Я буду приходить, когда захочешь.

– Очень заманчиво.

– Слушай… А может, ты переедешь ко мне? – ее пальцы уверенно спускаются вниз, к животу. – Насовсем.

Вопросительно вскидываю бровь. Ни хрена себе предложение.

– Ну а чего? – продолжает она на полном серьезе. – Верка на следующей неделе свалит к своему парню на пмж, так что… Я останусь совсем одна. Давай вместе жить, Паровозов?

– Свечка, ты спятила? – вглядываюсь в ее лицо. – Сегодня луна в козероге? Че ж вас, баб, так несет…

– Кого это вас? – задумчиво хмурит изящные темные брови.

– Как дела на работе? – отхожу к окну, достаю из кармана пачку с куревом и открываю форточку.

– Все в порядке, – идет за мной следом.

– Никто не обижает? – прищуриваюсь, внимательно наблюдая за ее реакцией.

– Нет, – отрицательно качает головой. – Армена как будто подменили. Больше не достает меня своими пошлятскими шутками. А позавчера его вообще петух в задницу клюнул. Премию выдал. Небольшую, но все равно приятно.

Затягиваюсь глубже. Медленно выдыхаю дым. Гаспарян – тот еще черт, но трусливый, как заяц.

– Спасибо. Я знаю, что это ты запугал его, – улыбается, озвучивая свою догадку.

– Не выдумывай, – стряхиваю пепел, сохраняя морду невозмутимой.

– Я ж не дура, Илья.

– Подыщи себе нормальную работу, Лен. По ночам девочкой на побегушках обслуживать пьянь в караоке – это не для тебя.

– А что для меня, по-твоему? Образования нет, связей тоже. Богатого спонсора-папика искать не хочу. Но могла бы, – добавляет, как бы, между прочим.

– Это самый тупой вариант.

– Здесь, в Москве, продажные связи – распространенное явление. Мне предлагали, если хочешь знать. Катька Уварова в этой сфере уже в районе полугода варится.

– Дура твоя Катька, – тушу окурок о края пепельницы.

Еще при первой встрече понял, что подружка Свечки слаба на передок.

– Дура не дура, а вон, с новым айфоном и сумочкой от Валентино в Тайланд едет со своим хмырем.

– Ага, и не факт, что оттуда вернется, – хмыкаю, убирая руки в карманы.

– Звала меня с собой, кстати. Третьей, – выдерживает многозначительную паузу. – Но я отказалась.

– А че так? – интересуюсь насмешливо, полностью разворачиваясь к ней корпусом.

– Зачем мне старикан. Я молодого хочу. Сильного, красивого и сексуального. Такого, как ты, – снова гладит ладонями мой живот, после чего тянет за ремень к себе. – И деньги мне не нужны. Только качественный секс и немножко твоего внимания. Согласись, не так уж много, правда?

Молчу в ответ. Она снимает с себя свитер и прижимается голой грудью к моему торсу.

– Как ты сегодня хочешь, Илья? – оплетая руками, жарко шепчет на ухо и призывно выгибается. – Наверное, вот так?

Сползает вниз по стене и, лукаво подмигивая, расстегивает молнию на моих джинсах.

Сгребаю темные волосы в кулак, смотрю на Ленкины приоткрытые губы и вдруг представляю на ее месте маленькую рыжую стерву. Стерву, вставшую передо мной на колени. Стерву, глаза которой смотрят на меня. Стерву, абсолютно обнаженную и покорно открывшую рот…

Эта нечаянная фантазия шарахает по башке с такой силой, что в легких внезапно заканчивается воздух. Образ Рыжей зависает в мозгу навязчивой цветной картинкой. В горле становится сухо, а в трусах невыносимо тесно.

* * *

– Паровоз, там это… – Тоха застывает на пороге и пялится на Ленку, уцепившуюся за мои боксеры.

Она раздраженно убирает руку и матерится.

– Стучаться не учили, Черепанов? – поднимается на ноги и, не стесняясь своей наготы, тянется к пачке сигарет, лежащей на подоконнике.

Хоть бы прикрылась.

– Типок оклемался минут двадцать назад, ты просил сообщить, – обращается ко мне Тоха, прочищая горло. – Кир взял его в оборот. Щас расколет.

Череп говорит со мной, однако его взгляд все равно снова уплывает в сторону Свечки, дымящей у окна.

– Иду, – тяну вверх штаны и направляюсь к выходу.

– Сорян.

– Кайфолом, – цокает Ленка языком.

– Одевайся, – оборачиваюсь у двери. – Витос подкинет тебя домой.

– Не поняла? – обиженно на меня таращится.

– Время позднее. Тебе пора. Я позвоню.

Смотрим друг на друга пару секунд. Она поджимает губы и забирает со стула свитер.

– На листке написала, какие таблетки надо давать и в каком количестве. А лучше отвезите парня в больницу, мало ли что с ним.

– Пошли, Череп, – застегиваю ремень и двигаю в соседнюю комнату. Туда, где вовсю идет допрос.

– Имя и фамилия.

– Долго молчать собираешься? Или память отшибло?

Максим, который не Максим, сидит на диване и лупится себе под ноги, никак не реагируя на Дыма и Кабана.

– Может, он глухонемой? – предполагает Виталик.

– Нет, – с ходу отметаю эту версию.

– Эу, але! – Кир толкает нашего «гостя» в плечо.

– Отвали, – произносит тот, стреляя в него предупреждающим взглядом. И хотя по состоянию он очень слаб, посыл вполне себе крепкий и самоуверенный.

– Слышь, борзый, отгребешь, отвечаю! – слышу угрозу в голосе Дымницкого. – Ты кто такой, спрашиваю! Имя, фамилия.

– Где кулон? – игнорируя его вопросы, ощупывает карманы.

– Который для Насти? – уточняю на всякий случай.

– Верни.

Успеваю заметить, как морщится, услышав имя девчонки.

– Непременно. Но сначала поговорим, – ставлю стул напротив.

– Один на один, – выдвигает свое условие, откидываясь на спинку дивана.

– А ты не охерел ли случаем? – взрывается Дымницкий.

– Дайте потрещать, – пресекаю дальнейшую бычку. – Рассос. Чаю выпейте. Витос, Лену отвези, пожалуйста, домой. Все равно тебе по пути.

– Лады, Илюх.

– Сколько? – передо мной вырастает фигура Свечки, демонстрирующей пострадавшему три пальца.

– Четыре.

– А так?

– Три.

– Ясно. Голова кружится? Тошноту ощущаешь? – не отстает от него она.

– А ты врач, что ли?

– Ага, недоветеринар, – ухмыляется она.

– Нормально мне. Почти, – добавляет, прикрывая глаза. Сжимает челюсти.

– У тебя, скорее всего, сотрясение. Все признаки вроде как имеются. А вообще, что болит? – Свечка делает шаг вперед и без смущения начинает его трогать.

– Ёп… – кривится он и пытается отодрать от себя ее настойчивые руки.

– Ребро, одно или два, возможно, сломаны. Область печени при пальпации меня тоже беспокоит. Короче, как я и сказала, в больницу его везите, ребят.

– Нет! – наотрез отказывается «пациент».

– Почему?

– Я уйду утром. Дайте одну ночь перекантоваться, – трет глаза.

– Больше ниче не хочешь? Горячий ужин, телек, одеяльце, – насмешливо перечисляет Дымницкий.

– Обойдусь. Полежать просто надо. Плывет все чет…

– На хер ты притащил сюда эту наглую падлу, Паровоз?

– Свинтите все, по-братски, – командую раздраженно.

– На моем диване он спать не будет, – уходя, бросает Кир.

– Всем пока! А ты, Максим, выздоравливай, – Свечка забирает свою сумку со стола и, коротко мазнув губами по моей щеке, уходит вслед за парнями.

– Отдай цепочку, она мне дорога.

– Я понял.

– Откуда про Настю знаешь? Я говорил? – догадывается, ощупывая разбитый нос.

– Да, но твоя личная жизнь меня волнует меньше всего. Лучше объясни, чего хотели от тебя те двое.

– В двух словах не рассказать.

– А я никуда не тороплюсь, «Максим», – делаю акцент на его имени.

– Данила, – поколебавшись, протягивает руку. – Меня зовут Даня Клим.

– Ты числишься в розыске? – сразу напираю на него с вопросами.

– А ты мент, что ли?

– А что похож?

– Ни хрена, – фыркает, глядя на меня.

– Ну вот и прояснили.

– Я тебя благодарен за помощь, Илья, но задушевных историй от меня не жди. Не готов делиться своим прошлым с незнакомым человеком.

– Не настаиваю.

– Могу уйти утром? Или лучше прямо сейчас?

Громкий и настойчивый стук в дверь не дает возможности ответить.

– Очевидно, что сейчас – не самый лучший вариант, – поднимаюсь со стула и направляюсь в коридор.

– Отлично, время два часа ночи. И это явно не соседка за солью пришла, – недовольно предполагает Кирилл.

– Нам крышка, – коротко характеризует ситуацию Тоха.

Достаю с верхней полки шкафа свой пистолет и подхожу к двери.

– В комнату уйдите, пушки возьмите.

– Не открывай, Илюха, – просит Череп, но я уже проворачиваю замок.

Глава 14. Синий движ

Готовый ко всему, левой рукой открываю дверь. Пальцами правой сжимаю пистолет, который прячу за спиной.

– Сюрпрайз!

На лестничной клетке стоит Стас Калашников и его двоюродный брат Димон, которого мы с юности зовем Динамитом. За непреодолимое желание взрывать все вокруг.

– Ну че, здорово, братва!

– Вашу мать! Напугали, кретины! – возмущается Черепанов, размахивая стволом.

– А че такое? Ждали кого-то другого? – Калашников окидывает присутствующих подозрительным взглядом.

– Типа того.

– Ну и морды у вас! Особенно у тебя, Тох! – хохочет он громко. – Пушки-то уберите, але. Свои.

– Там внизу никого? – уточняет Череп, поглядывая за их головы.

– Не. Только Свечку и Кабана во дворе встретили. Он свою тарантайку прогревал.

– Что вы там разорались! Жаловаться участковому буду! – раздается недовольный голос из соседней квартиры.

– Давайте, заваливайте в хату, пацаны, тут справа такая противная карга живет. Щас реально ментов вызовет.

– Паровоз, дружище! – Стас заходит первым, энергично пожимает мою руку и обнимая хлопает по спиняке. – Еще раздался вширь, Илюха! Спортсмен! Как она, житуха?

– Нормально.

– Щас у меня воды отойдут. Где у вас отлить можно? – вместо приветствия интересуется Димон.

– Вторая дверь дальше по коридору, – инструктирует Дымницкий.

– Не забудь смыть, Динамит. У нас тут это, чистота чисто тайд! – деловито сообщает Череп.

– Вам привет из Заречного. Мы не с пустыми руками, – Стас, громыхая банками, передает клетчатую сумку Черепанову.

– О, соленья! Бабкины? – расслабившись, сразу оживляется тот.

– А чьи ж. Там и самогончик ее по традиции.

– Ваще зачет!

– Ну че, братва, бухнем за переезд в столицу?

*********

Поддатые и навеселе, парни делятся друг с другом последними новостями, ржут как кони и сметают со стола все, чем богаты.

– Значит, Зорин и Мина слились?

– Да и хрен с ними. Уравняем эту потерю с вашей помощью, – отмахивается Тоха.

– А почему вдруг решили к нам примкнуть? – прищуривается Дымницкий. – Вы ж типа после истории с фурами своей дорогой решили идти. Семейный бизнес развивать.

Замечаю, как резко Стас меняется в лице.

– Нет больше никакого бизнеса, – выдает неожиданно.

– Завод же работает, – хмурится Кир.

– Да, но матери он больше не принадлежит. Отжали его иссоповские, – в его голосе звенит досада.

– Вот сучары!

– Пришли к нам домой в мое отсутствие. Зашугали мать, вынудили подписать документы. Угрожали, что пустят по кругу сеструху.

– Мрази!

Калаш опрокидывает в себя стакан с водярой и морщится. Сложно представить, что он сейчас испытывает. Оружейный завод – единственная память об отце. Тот в свое время этот самый завод с колен поднял.

– Когда-нибудь я верну его назад… – сам себе говорит тихо.

– Давно пора этих охеревших тварей вальнуть, – поддерживает идею Череп.

– Этот, – Динамит кивает на Стаса, – как начал пороть горячку. Рыпался в логово к Медведю ехать разбираться. Хорошо, что я в гости к родственничкам вовремя приперся. Буквально на пороге перехватил. Благо, мать вцепилась в него намертво.

– Не, Стасян. В этой ситуации, один в поле не воин, – качает головой Дымницкий. – Иссоповских можно разнести только толпой. Чтоб разом и наверняка.

– И однажды мы это обязательно сделаем, – твердо обещаю, глядя Калашу в глаза.

– К отцу твоему ходил, – кривит губы в усмешке. – Он сказал, что ничем помочь не может. Мол территория не его…

– Трус конченый. Ты чего-то другого от него ожидал?

– Мля, ну они ведь дружили, Илюх!

– Забудь. Этот человек давно уже не тот, что раньше.

– Продуктовый рынок в Заречном теперь его, знаешь? Видать в качестве подачки разрешили к рукам прибрать.

– А куда делся Рустам, бывший владелец? – ошарашено моргаю.

– Да как и в ситуации с вами. Вынудили сменить место жительства.

– Совсем берега попутали.

– Я просто в ауте, – Тоха наливает себе еще. – Пилят по беспределу все, что только можно.

Так и есть. Происходящее на родине меня очень расстраивает. Бобрино чахнет от того, что никто не хочет вкладываться в инфраструктуру вымирающей деревни. Цветущий, развивающийся поселок Жулебино и соседний Заречный постигает участь еще более печальная. Местных предпринимателей душат обосновавшиеся в наших краях чужаки. Попросту отжимая бизнес. Причем и мелкий, и крупный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

– Короче, Илюх, – Калаш ставит пустой стакан на стол. – Принимай нас в свои ряды. И это… Нам удалось свистануть оружие со старого склада. Сколько смогли, вывезли. Надо куда-то спрятать.

– Понял.

– А вообще, поясните, чем заниматься будем? – Динамит закидывает в рот соленый огурец.

Переглядываемся с Дымницким, и я киваю, разрешая посвятить пацанов в наши планы.

– Мага будет подкидывать нам обращения несчастных граждан. На которых наезжают по беспределу. Вон таких, как мамка Калаша.

– И?

– И наша задача помочь. За кусок бизнеса или за бабло.

– Пацаны, без обид, но кто мы такие? Это же Москва, а не область.

– Все с чего-то начинают.

– Но Илюх…

– Кто не рискует, Димон, тот, как известно, не пьет шампанское. У Дыма связи, как ты помнишь. Пока на дядьку его поработаем. Потом при первой возможности уйдем в свободное плавание.

– Я понял, но пока, пожалуй, свою кормушку бросать не буду.

– Прохаваный, – Калаш толкает его локтем.

– Ладно. Давайте выпьем! За удачу! Пусть она сопутствует нам во всем! – Дымницкий поднимает свой стакан вверх. И этот жест повторяют остальные.

– А че за работа у тебя? – спрашивает у Динамита Тоха.

– Да водителем вышки работаю в электросети. Поднимаю электриков к столбам и все такое.

– Понятно.

– Мы на рабочей машине сюда приехали. Во дворе стоит. Я типа на дежурстве, потому и не бухаю с вами, – расстроенно косится на свой абрикосовый компот.

– И сколько платят?

– Да немного.

Они болтают, а в моем пьяном мозгу внезапно зарождается наибредовейшая идея. Нелепая. Совершенно идиотская.

– Пошли, – встаю и хватаю со спинки дивана свою куртку.

– Куда? – Дима растерянно на меня таращится.

– На первое дело, – подмигиваю я ему.

– Паровозов, че за синий движ? – не втыкает Дымницкий.

– Погнали. Череп, за Климом присмотри. Когда снова очнется, закинь в него таблетки по бумажке. Свечка сказала надо.

– Я ему нянька, что ли? – возмущается, надувшись.

Пацаны одеваются и прутся за мной в коридор. Я прошу их подождать, возвращаюсь на балкон, и кое-что оттуда забираю.

– Илюх, так я не понял, что делать надо? – обуваясь, уточняет Димон.

– Все как обычно. Поднимешь меня кое-куда на своей вышке, – ржу, не попадая в ботинок с первого раза. Размотало чет.

– Ладно, – соглашается он. – Это ненадолго? А то вдруг меня мужики вызовут.

– Ненадолго. На дворе глубокая ночь, пробок нет, домчим до пункта назначения быстро.

Собственно так и получается. Дороги практически свободны, поэтому к нужному дому подъезжаем уже через полчаса.

– Не пояснишь затею? – озадаченно спрашивает Кир, выбираясь из машины на морозный воздух.

Осматриваюсь по сторонам. Улицы пусты, почти во всех окнах свет не горит.

– Илюха…

– Не нуди, Дымыч, – просчитываю траекторию. Объясняю Динамиту, куда надо встать, и куда меня отправить.

– Спятил ты, что ли? – вздыхает Дымницкий.

– Ловите меня внизу, если че, – смеюсь, хлопая его по плечу. – Димон, ну я полез?

– Че за херню он творит? – слышу голос Калашникова за спиной.

– Да кто б понимал, – отзывается Кирилл, и меня еще больше распирает на ржач.

– Ты только это, держись, Илюх, когда поднимать буду, – советует водила.

– Ща… – залезаю по ступенькам на узкую площадку подъемника и ору, что готов.

Калаш вскидывает руку вверх, подавая команду Динамиту. Мол пора.

– Мать твою, – аж приседаю от неожиданности, когда вся эта херь приходит в движение.

– Держись, придурь! – напоминает Дымницкий.

– Какой-то пиздец, – содержательно комментирует происходящее Стас.

Качнувшись, сжимаю пальцами края обледенелых поручней и, нервно хохотнув, наблюдаю за тем, как в прямом смысле слова земля уходит из– под ног…

Глава 15. Нежданчик

Саша

Будильник давно сработал, но мне так не хочется открывать глаза и подниматься с постели… Забурившись с головой под одеяло, досыпаю драгоценные минуты. Тело и мозг снова медленно погружаются в состояние релакса, и вот я почти отключаюсь, но…

– Санечка, золотко! Подъем, моя милая курочка! – воодушевленный голос матери безжалостно врывается в мой дзен. – Сааашкааа!

Она сдергивает покрывало одним резким движением.

– Ты изверг, – хныкаю, отползая к стене.

– Давай, Рыжик, мы уже опаздываем. А у кого-то, между прочим, первым уроком контрольная по физике!

– Из-за этой гребаной физики я и не спала полночи! Будь она неладна!

– Ну-ка не выражайся! Вставай. Жду тебя на кухне через десять минут.

– Не жди, кашу я есть не буду, – морщусь, опуская ступни на пол. Холодно.

– Сегодня у нас творожная запеканка! – радует она, ускользая за дверь.

– О, отлично.

Через силу заставляю себя нырнуть в тапочки, покинуть маняще мягкую постельку и добраться до ванной комнаты. Чищу зубы, умываюсь, протираю лицо тоником и расчесываю волосы, решив, что сегодня обойдусь совсем без макияжа. Во-первых, вообще лень заморачиваться, а во-вторых, времени итак уже ни на что не осталось.

Облачившись в школьную форму, выхожу к родителям на кухню. Отец по традиции читает газету, все еще отдавая предпочтение бумажной версии новостей. Мама, одетая в новый малиновый брючный костюм, суетится у плиты. Как всегда, ради нас, а не ради себя самой.

– Доброе утро, пап, – целую гладко выбритую щеку и сажусь напротив.

– Проснулась, соня?

– Кофе, чай, Саш? Хотя нет, стоп. Кофе тебе нельзя.

– Зачем тогда предлагать! – недовольно поджимаю губы. – Мозги совсем не варят, кофе пришлось бы очень кстати!

– Хочешь, какао организую? – хулиганским жестом взъерошивает мои волосы.

Рррр! Только блин причесала свое гнездо!

Вооружаюсь вилкой и молча жую запеканку. Пару минут спустя передо мной появляется кружка с дымящимся какао.

– Паш, оторвись уже от своего чтива. Все остыло.

– Подожди, Жень.

Мама закатывает глаза, направляется к кофемашине и делает себе эспрессо.

– Я оплатила бронь на майские. Вылетаем тридцатого апреля из Шереметьево, – сообщает, встав у окна.

– Сиднюкова снимают с поста, хм… – сам с собой разговаривает папа.

Кто о чем.

– Ого. Вы это видели? – удивленно произносит мама, отодвигая в сторону занавеску. – Сашка, иди-ка глянь.

– Ма, дай прожевать, – листаю ленту в телефоне.

Бондаренко выложил новые фотки с Купцовой. Гуляли на ВДНХ. Целовались. Только мне отчего-то совсем фиолетово. Не екает внутри совершенно. Спокойно отписавшись от аккаунта своей детской мечты, продолжаю завтракать.

– Обалдеть!

– Ну что там еще? – бормочет отец, нехотя откладывая газету.

– Надо же, давно такого не видела. Как романтииично, – хихикает мама.

Папа поднимается с диванчика, поправляет домашние штаны на округлившемся животе и подходит к ней.

– Вот уроды! Да за такое в обезьянник сажать надо! – заводится он не на шутку.

– Перестань.

– Запись с камер поднять, найти этого недоразвитого и такой штраф впаять, чтоб мало не показалось!

– Паш, не будь таким ворчуном.

Переместившись к столу, по привычке начинают спорить, а я в свою очередь решаю посмотреть, что так взбесило моего батю. Встаю со стула, иду к окну и намереваюсь сделать глоток чудно пахнущего напитка. Да только тут же давлюсь, закашлявшись. Захожусь самым настоящим приступом. До асфиксии и слез. Еще и любимую кружку роняю на плитку, отчего та с громким «дзинь» разбивается на несколько частей.

– Санечка, ты чего, зай! – мама спешит ко мне на помощь. Пока я кашляю, гладит меня по плечу и с беспокойством заглядывает в лицо.

– Обожглась, – поясняю произошедшее.

– Вот к чему приводит ваша спешка! – причитает отец.

– Я сейчас уберу все, – приседаю на пол и трясущимися пальцами собираю кусочки кружки с изображением планет.

Перед глазами все еще ЭТО. Огромная, графичная ярко-рыжая надпись, красующаяся на боковой стене дома, стоящего перпендикулярно по отношению к нашему.

ЗАМУТИМ, БЕСSТЫЖАЯ?:)

Причем вторая «с» в слове бесстыжая изображена тонкой английской змейкой «S», втиснутой между соседними буквами. Она изящна и смотрится оригинально, однако у меня все равно складывается впечатление, будто про нее сперва забыли.

Придурок, ну какой придурок!

Мама заметает оставшиеся части кружки на совок, а я, выпрямившись во весь рост, еще разок бросаю взгляд на соседнюю многоэтажку.

Ну когда он успел? А главное, как? Вообще не представляю. Это ведь очень-очень высоко!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Саш…

– М? – растерянно оборачиваюсь.

– Время, – подгоняет она, взглянув мельком на часы. – Паш, мы поехали. До вечера! Форма висит в гостиной.

– Брюки нормально погладила? Или как в прошлый понедельник.

– Костюм привезли из химчистки, так что заканчивай с возмущениями.

«Замутим, бесстыжая?» – эхом колотится в мозгу, пока я натягиваю сапоги в прихожей.

Нет, я бы точно никогда и ни за что не подумала, что послание на стене адресовано именно мне, но «бесстыжей» Паровозов называл меня уже не раз. Нарочно напоминая о том, что именно я была инициатором совместно проведенной ночи.

Козел! Никогда не забуду, как он ушел, не попрощавшись!

– Ты почему такая красная? – уже в лифте спрашивает мама.

– Да елы-палы, тебе не угодишь! – психую, застегивая пуговицы на ненавистном пальто. – То слишком бледная, то слишком румяная!

– А чего завелась-то? – поправляет на мне связанный ею шарф. – Шапку доставай, дочь.

– Хватит вести себя так, будто мне десять!

– До критических дней совсем чуть-чуть осталось, ты поэтому злюка? – предполагает она, легонько щелкнув меня по носу.

– Можно хотя бы это не отслеживать! – раздражаясь все больше, демонстративно поворачиваюсь к ней спиной.

– Сашка… Ну не капризничай, – намеревается примирительно обнять меня, но створки лифта разъезжаются, и я тороплюсь покинуть душную кабину.

Выхожу из подъезда. Вдыхаю свежий морозный воздух зимнего утра. Спускаясь по лестнице, запрокидываю голову и снова изумленно таращусь на «послание», кажущееся отсюда просто нереально гигантским.

Нет, ну как он это сделал?

На ум приходят только кадры из фильма «Человек-паук».

Смеюсь. В какой-то момент моя нога вдруг скользит по обледенелой ступеньке. Я, протяжно ойкнув и не удержав равновесие, лечу вниз. Падение выходит чертовски неприятным. Издаю нечеловеческий звук и рычу в небо.

Чтоб вы понимали, на контрольную по физике в этот день я так и не попала. Спасибо, блин, Паровозову!

– Саш…

– М? – растерянно оборачиваюсь.

– Время, – подгоняет она, взглянув мельком на часы. – Паш, мы поехали. До вечера! Форма висит в гостиной.

– Брюки нормально погладила? Или как в прошлый понедельник.

– Костюм привезли из химчистки, так что заканчивай с возмущениями.

«Замутим, бесстыжая?» – эхом колотится в мозгу, пока я натягиваю сапоги в прихожей.

Нет, я бы точно никогда и ни за что не подумала, что послание на стене адресовано именно мне, но «бесстыжей» Паровозов называл меня уже не раз. Нарочно напоминая о том, что именно я была инициатором совместно проведенной ночи.

Козел! Никогда не забуду, как он ушел, не попрощавшись!

– Ты почему такая красная? – уже в лифте спрашивает мама.

– Да елы-палы, тебе не угодишь! – психую, застегивая пуговицы на ненавистном пальто. – То слишком бледная, то слишком румяная!

– А чего завелась-то? – поправляет на мне связанный ею шарф. – Шапку доставай, дочь.

– Хватит вести себя так, будто мне десять!

– До критических дней совсем чуть-чуть осталось, ты поэтому злюка? – предполагает она, легонько щелкнув меня по носу.

– Можно хотя бы это не отслеживать! – раздражаясь все больше, демонстративно поворачиваюсь к ней спиной.

– Сашка… Ну не капризничай, – намеревается примирительно обнять меня, но створки лифта разъезжаются, и я тороплюсь покинуть душную кабину.

Выхожу из подъезда. Вдыхаю свежий морозный воздух зимнего утра. Спускаясь по лестнице, запрокидываю голову и снова изумленно таращусь на «послание», кажущееся отсюда просто нереально гигантским.

Нет, ну как он это сделал?

На ум приходят только кадры из фильма «Человек-паук».

Смеюсь. В какой-то момент моя нога вдруг скользит по обледенелой ступеньке. Я, протяжно ойкнув и не удержав равновесие, лечу вниз. Падение выходит чертовски неприятным. Издаю нечеловеческий звук и рычу в небо.

Чтоб вы понимали, на контрольную по физике в этот день я так и не попала. Спасибо, блин, Паровозову!

**********

Папа помог мне добраться до квартиры. Там уложил меня на диван, осмотрел пострадавшую ногу и велел матери срочно принести из морозилки лед. Только вот с течением времени стопа опухала все больше, а боль становилась просто невыносимой. Пришлось ехать в травмпункт, а оттуда в больницу.

На основании МРТ подтвердили вывих голеностопа. Ха! Видимо, это случилось в наказание за недавнюю имитацию травмы на секции по волейболу. А нечего врать впредь.

После постановки диагноза врач провел процедуру обезболивания, вправил сустав (о, это было очень неприятно) и зафиксировал конечность в правильном положении при помощи гипсовой повязки U-образной формы: от пальцев, по низу стопы, с захватом пятки и верхней трети голени. В общем, теперь я еще краше. В довесок, передвигаться без костылей не могу, поскольку надо максимально снять нагрузку с левой ноги. Супер, что сказать…

Отец давно уехал на работу, а мама все никак не угомонится. Подсуетилась, чтобы меня оставили в больнице на пару дней. Мол на всякий пожарный.

– Поехали домой. Зачем мне здесь оставаться? Буду попросту занимать чье-то место, – спорю с ней, взывая к здравому смыслу.

– Нет, Рыжик. Остаешься, я обо всем с врачом договорилась. За тобой понаблюдают, мало ли…

– Да чего мало ли? – закатываю глаза. – Обезболивающее есть, сустав вправили, гипсовую лангетку наложили.

– Мне так спокойнее будет. Вдруг осложнения, Саш? – предполагает обеспокоенно и тут же трижды стучит по деревянной тумбе, сплевывая через левое плечо.

– Мамка дело говорит. Ага, – вклинивается в нашу беседу моя соседка по палате. Бодрая старушенция лет семидесяти.

– Вот, кисунь, принесла тебе всякие полезности. Завтра привезу обед, – выкладывает из пакета соки, фрукты и ягоды. – Мытые, если что.

– Ма, ну зачем? – вздыхаю, глядя на добротный запас провизии.

– Затем, – целует меня в лоб. – Я поехала в салон. Созвонимся. Может папа тебя проведает вечером, если получится.

– Не дергай его с работы. Со мной все в порядке, – уверяю я.

– Точно? Не болит сейчас? – косится на мою ногу.

– Немножко, – намеренно обманываю я. Лучше не говорить ей правду, в противном случае, начнет бить тревогу.

– Как же ты до туалета доберешься? С этими штуками неудобно, – ставит костыли у кровати.

– Справлюсь. Ты ж помнишь, опыт имеется, – подмигиваю я ей.

– Ладно, Санечка, я поскакала, – еще раз меня чмокает и забирает свою модняцкую сумку со стула. – Пока, солнце. До свидания, Ольга Арнольдовна! – машет старушке и наконец исчезает за дверью.

– Какая у тебя мать внимательная и заботливая, – подмечает соседка, поднимаясь с постели.

– Да. Она у меня мировая, – киваю, забирая с тумбочки грушу. – Чем вас угостить?

– Спасибо, обойдусь.

– Перестаньте! Мне это все самой не съесть. Угощайтесь!

– Ну лады.

Улыбаюсь. Недолго пришлось уговаривать.

– А у вас что с ногой? – интересуюсь, наблюдая за ней.

– Сложный перелом.

– Поскользнулись? – тянусь за салфетками. Груша сочная, аж течет вся.

– Не… Муж кретин. Я полезла лампочку менять, потому что три дня ему про нее говорила, а он хоть бы хны…

– И чего?

– И этот идиот подкрался снизу и напугал меня. Как заорет: «А ЧЁ ЭТ ТЫ, АРНОЛЬДОВНА, ДЕЛАЕШЬ?» Ну я и свалилась со страху.

– Какой кошмар, – стараюсь не засмеяться, но удержаться трудно. У меня ж слишком богатая фантазия. Сразу в красках представила себе эту сцену.

– Федя всегда был с прибабахом.

– Что делал? – наблюдаю за тем, как она уплетает клубнику.

– Из недавнего? – задумчиво почесывает нос. – Кастрюлю с голубцами мне на голову одел. Выкинул из окна мой граммофон, потому что он его задолбал. Кошку у соседей спер.

– Зачем?

– Я обмолвилась, что хочу животину. Ну он и принес, старый дурак, – хохочет Ольга Арнольдовна.

– Вееесело вам живется.

Чувствую вибрацию и краем глаза замечаю вспыхнувший экран телефона.

– А когда мы только на Волгу переехали, Федька с друганами на рыбалку зачастил. Я разнылась как-то с вечера. Сказала, что раков хочу.

– Поймал? – забираю свой сотовый, лежащий на подушке.

– Поймал. Утром я проснулась оттого, что они ползали по мне.

– Ооой. Я б обалдела, – признаюсь в шоке.

– Вот и я обалдела. Вопила на весь дом. А ему было смешно.

– Ну и ну…

Она рассказывает что-то еще, а я читаю сообщение от незнакомого абонента.

«Бесsтыжая, школу прогуливаешь?»

Смотрю на часы. Пятнадцать тридцать. Неужели он там?

«Ты зачем туда явился?» – печатаю в ответ.

«Надо увидеться»

Надо, блин, ему!

Чувствую, что закипаю.

«Ты где?» – прилетает следом.

«Какая разница?»

«Вот ты бестолковая, выше почитай»

Бесилово! Рррр!

«Зачем тебе надо увидеться?»

«Хочу кое-что отдать»

«Уж не мои ли трусы?!!!»

*разгневанный смайл*

«Забудь. Их я оставлю себе: ]]»

От стыда и смущения у меня начинают гореть щеки.

«Хочешь, куплю тебе новые взамен?» – явно издевается он.

«Прибереги денежки. Папа собирается отсматривать камеры. Тебе вкатят штраф за твое художество!»

*смайл, который злорадно ухмыляется*

«Ему заняться нечем?»

И дальше:

«Рыжая, повторяю свой вопрос: где ты?»

«В караганде»

«Все, я еду к тебе. Адрес Караганды, как ты понимаешь, у меня есть»

«Спятил??? Не вздумай! Я не дома!!!!!»

Молчит. Минута. Две. Пять.

«Серьезно, Паровозов!!! Не надо домой! Нет меня, честное слово!!!»

Галочки о прочтении горят, но реакции никакой.

«Пообещай, что не поедешь!!»

«Обещаю» – приходит от него наконец.

«И отстань от меня. Говорила уже!» – зафиналиваю по итогу.

Да. Вот так.