Текст книги "Опасная связь (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)
Можно выдохнуть.
*********
В следующую субботу Клим просит отвезти его на тачке в магазин.
Казалось бы, ничего такого, но вопросы возникают сами собой уже после посещения первого супермаркета.
– Решил спустить все заработанное бабло на сладости? – озадаченно наблюдаю за тем, как Данила сбрасывает в корзину шоколадки, печенье и упаковки с конфетами.
– Типа того, – выдает невозмутимо и забирает с полки яйца-киндеры в количестве двадцати штук. – Слышь, а отдел с игрушками тут есть? – вгоняет в ступор.
– Вроде да.
– Давай туда тоже заглянем.
– Ну, если тебе надо, то давай.
Через полчаса стоим на кассе. И во время движения ленты, лицо у тетки-бультерьера вытягивается все сильнее.
Я ее, в принципе, хорошо понимаю. Семь килограммов различных конфет, херова тонна шоколадок, коробка газировки, пакеты с фруктами и батальон мягких игрушек. Странный такой набор. И оплачивает его угрюмый, татуированный чел.
Занятно, че.
– Уверен, что все это схомячишь в одно рыло? – выдаю с сомнением, когда перекладываем пакеты в багажник.
– Это я не себе. Отвезем в одно место, если ты не против, – бросает он коротко.
– Не против. А куда хоть едем?
– Сейчас адрес в навигатор забью, – лезет в карман за телефоном, и я по привычке проверяю свой. Там меня частенько ждут эсэмэски от моей Сашки. И чем дольше не отвечаешь, тем больше их становится. Такая вот тенденция.
«Ну поздравь меня, я студентка университета МВД»
*грустный смайл*
«А Губареву в Гнесинку зачислили»
«Так-то…»
*ревущий дракон с носовым платком*
«Папа блин счастлив. Устраивает попойку в честь моего поступления. Созывает своих бегемотов»
Качаю головой.
Дожал-таки подполковник.
Хоть убей, не могу понять ее предков. Почему нельзя позволить девчонке заниматься тем, что ей нравится? Тем более, что она реально талантливая. Это не лесть.
«Не хочу видеть их рожи»
«Укради меня вечером. Пожалуйста, Илюш»
*жест мольбы*
Твою мать, а у меня дела по плану. Вот и как быть…
«Заберу тебя, Сань. Не вешай нос» – набиваю в ответ.
– Проблемы? Ты че притих? – интересуется Клим.
– Та ниче. Едем? – завожу мотор и поднимаю глаза на экран его смартфона. Пункт назначения удивляет, но сразу снимает те вопросы, которые возникли ранее…
Пока едем, каждый молчит о своем. Данила вообще не из разговорчивых. Трепаться – совсем не его тема. Впрочем, как и делиться чем-то личным.
– Сашка – хорошая девчонка, – произносит сто пятьдесят километров спустя.
– Ты че вдруг…
– Тяжело тебе будет, Илюх. Тягаться с ее паханом.
Поворачиваюсь к нему. Внимательно изучаю напряженный профиль.
– Просто никогда не сдавайся, если по-настоящему ее полюбишь.
Какого хера Клима пробило на откровения – без понятия. Продолжить разговор нет возможности, мы подъезжаем к детскому дому, построенному в тех еще ебенях.
Там проводим в общей сложности минут двадцать. Даня заполняет какие-то бумажки в совдеповского вида кабинете, и впустившая нас на территорию грузная мадам с бровями как у всем известной птицы Angry birds, требует, чтобы коробки с провизией и прочим добром были занесены в подсобку.
Однако Клим лишь усмехается, отрицательно качает головой и поступает по-своему.
Мы оставляем гостинцы прямо во дворе. А там уже пацаны-девчонки всех возрастов налетают на них коршунами, и злыдня с бровями ни хрена сделать не может, потому что сладости поглощаются троглодитами со скоростью света.
– Почему приехали именно сюда? – не скрываю любопытства, когда разворачиваю машину обратно.
– У меня брат тут когда-то жил, – неохотно поясняет Данила, глядя в боковое зеркало.
– И давно?
– Давно. Десять лет назад. До того, как загремел в колонию…
*********
Пацаны отправляются на очередную разборку без меня.
Принимаю от них порцию недовольства и уезжаю к Сашке. Потому что не могу слышать ее слезы по телефону. Хочется успокоить, пожалеть. Пообещать, что все обязательно наладится.
Харитошку замечаю на детской площадке. В том дворе, где всегда ее забираю.
Девчонка сидит на качелях и, понуро опустив голову, осматривает свои кроссовки.
Бросаю приору под раскидистым деревом и направляюсь к ней. А когда Саня замечает меня и поднимает взгляд, понимаю: что-то не так. То ли горящая в ее воспаленных глазах решимость смущает, то ли тот факт, что она не спешит меня приветствовать.
– Санек, – кладу букет хризантем на торчащие из рваных джинс коленки и протягиваю ладонь к ее лицу, однако она, резко отпрянув, вовсю демонстрирует свой недружелюбный настрой.
– Мы расстаемся, – заявляет ни с того, ни с сего.
– С какой стати?
– Ни тебя, ни твоих дружков не хочу видеть!
– Причину озвучь, – достаю из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Ты… и твои пацаны… Вы… вы просто социальное дно, – вскакивая с сидушки, припечатывает неожиданной характеристикой. – Ничего святого, ничего!
«Социальное дно».
Зашибись.
Вставляю упавший на землю букет в мусорную урну.
– Знаешь, уже говорила и повторю: мы совершенно друг другу не подходим. У нас с тобой явно разные ценности, – дрожа, голосит она.
– Какая муха тебя укусила? – хватаю за плечи.
– Какая муха? – кричит, но тут же переходит на злой шепот. – Сначала пропадают запасные ключи, которые всегда висят на крючке в прихожей. Затем некоторое время спустя крадут золото матери.
– Сань…
– Напомнить, кто приходил в гости? – прищуривает один глаз. – Динамит и Черепанов были у меня дома перед той поездкой на озеро! Кто-то из них вернулся в квартиру позже и украл золото.
– Это бред, – давлю сокрушенно. Однозначно отказываясь принять такой расклад…
Глава 32. Подорванное доверие
Саша
– Хорошего дня, дорогой! – кричит мать вслед злющему отцу. После чего слышится характерный для закрывающейся двери хлопок.
Зажмуриваюсь.
Влетело за вчерашний побег конкретно, но мне, откровенно говоря, плевать. Присутствовать на попойке, организованной в мою честь, не было никакого желания. Радости от того, что поступила в папин универ, я не испытываю абсолютно.
– Мам…
– Ну-ка присядь, дочка, – улыбка тут же сползает с ее лица, и взгляд становится напряженно-строгим.
– Эти украшения… Может, ты их куда-то переложила и забыла? – спрашиваю с надеждой. Она ведь, как говорится, умирает последней.
– Забыла? – хмурит ухоженные брови.
– Ну а вдруг!
– Мне тридцать девять, а не шестьдесят, – обиженно поджимает губы.
– Везде посмотрела? Давай поищем вместе, – упрямо настаиваю я.
– Санька, – ловит меня за локоть и вынуждает присесть на диванчик.
– Что конкретно пропало, мам? – смыкаю пальцы обеих рук в замок и нервно потираю друг о друга.
Поговорить с глазу на глаз получилось только сейчас, и мне, не спавшей этой ночью, не терпится узнать подробности, ведь накануне из-за этой самой кражи мы серьезно поругались с Ильей.
– Украли комплект с бриллиантами, подаренный твоим отцом на двадцатилетний юбилей нашей свадьбы: серьги, браслет, подвеска, кольцо.
Черт… Этот комплект – целое состояние.
– Что-нибудь еще исчезло?
– Нет.
Странно, что другие цацки не тронули. Получается, что унесли самое ценное из того, что находилось в шкатулке.
– Отцу я пока ничего не сказала, но, детка, – она сжимает мою ладонь, – ты должна осознать: человек, вхожий в наш дом, совершил преступление. К тому же, как я понимаю, у него есть запасные ключи, а значит при желании он может вернуться и вынести отсюда все, что угодно. Сигналка не сработает, понимаешь?
– Надо сменить замки, – рассуждаю вслух.
– Да, но перед этим однозначно придется объясниться с папой. А ты сама знаешь, что за этим последует. Сюда заявится целая бригада его коллег. Вот почему нам самим бы сперва разобраться.
– Скажи ему, что я потеряла ключи, поэтому мы меняем замки, – отчаянно цепляюсь за возможность оставить отца в неведении.
– Ты их не теряла… – отрицательно качает головой. – Не теряла ведь, да? Честно ответь мне, Саш.
Врать не хочу. Просто молчу и все.
Конечно не теряла. Запасная связка всегда висела в прихожей на ключнице, и никто из нас ею не пользовался.
– Если бы это был случайный вор, одним украденным комплектом не обошлось бы, – добавляет осторожно, и я прекрасно понимаю, к чему она клонит.
– Когда ты видела драгоценности в последний раз? – в задумчивости потираю лоб.
– В прошлую пятницу.
– Перед тем, как вы уехали на дачу? – пальцы теребят край футболки, очевидно, выдавая мою нервозность.
– Да, – подтверждает она. – И после этого я не открывала шкатулку до вчерашнего дня.
– Ясно.
К сожалению, данная информация лишь подтверждает мои догадки. Друзья Паровозова знали о том, что предки уехали. Я ведь сама случайно обмолвилась, когда мы дружно гуляли поздно вечером на ВДНХ. И распрощались мы с ними часов в девять. В то время как домой я вернулась после трех…
– Паша сказал, что к нам придут гости. Что он хочет устроить праздничный ужин в честь твоего поступления, вот я и решила надеть его подарок… – делает многозначительную паузу и переводит на меня испытующе-пристальный взгляд. – Но не обнаружила украшений на месте. Их там нет, Саш.
– Мам… я не знаю, кто мог их взять, – и все-таки лгу, опуская в этот момент глаза.
Безусловно, Антон и Дима поступили очень подло, когда украли ключи и вернулись сюда после. Однако здесь и сейчас, сидя перед расстроенной матерью, я понимаю, что не в состоянии ей признаться. Что не смогу сдать их, какой бы сильной не была моя обида. Ведь тогда придется рассказывать обо всем. Про поездку на озеро, про парней, про отношения с Ильей. Про отношения, которые точно закончились…
Веки жжет от вновь подступивших слез, а в горле встает тугой, шершавый ком.
Я сама поставила точку. Много чего неприятного ему наговорила. Ругались долго и громко, но, может, оно и к лучшему…
Рубить так с плеча, чтобы не было соблазна все вернуть.
***
– Не так давно у нас в гостях была Алена…
– И что? – недоумеваю. – Погоди, так ты решила, что это она украла твои драгоценности? – моментально выхожу из оцепенения.
– У нее сложная жизненная ситуация. Девочка росла в нищете.
– Мам, да ты что! Лисицына никогда бы так со мной не поступила!
– Как знать…
– Да перестань! – отмахиваюсь раздраженно.
– Кто еще был в нашей квартире, Саш? – ставит чашку на блюдце и продолжает допрос.
– Юнусов, но и ему, поверь, не сдались твои цацки.
– И мысли насчет Камиля не возникало! – пучеглазится она. – Кстати, мы приглашены на юбилей его матери. Вчера курьер принес пригласительные.
– Помню, о чем-то таком он говорил, да.
– Торжество состоится на Рублевке. Надо будет прикупить новое платье. Веришь, мне абсолютно нечего туда надеть!
Ну да, как всегда. А шкафы-то от шмоток ломятся…
– Вы с Камилем такая красивая пара, – выдает она вдруг. – Как ваша «дружба»? – делает недвусмысленный акцент на последнем слове.
– Все у нас нормально, – отрезаю сухо.
– Я очень рада, – хитро прищуривается. – Ты прям расцвела этой весной! Стала интересоваться одеждой, бельем, косметикой.
– Мне восемнадцать. Что в этом такого… – дергано пожимаю плечом.
Похоже, она всерьез думает, что я стараюсь исключительно для Юнусова.
– Саш, возвращаясь к теме нашего разговора…
– Да не знаю я, кто взял твои украшения! – повторяю с нажимом.
– Хорошо. Значит, пусть папа разбирается? Тем более, что камеру перед дверью, как оказалось, вывели из строя. Я утром глянула, не работает.
Надо же… Умно.
Все предусмотрели.
Молодцы, ребята.
– По отпечаткам найдут, – долетают до меня обрывки ее эмоционального монолога. – Кстати, Оля звонила. Семнадцатого едем с тобой на море. Я говорила? – встает из-за стола и подходит к мойке.
– Нет. Не говорила, – отзываюсь равнодушно.
«По отпечаткам найдут» – стучит набатом в голове.
Если это Черепанов, то он снова сядет в тюрьму.
На ум приходит фраза, которую любит цитиррвать отец: единожды попавший на зону обязательно туда возвращается. Так и есть, видимо…
– Тебе нужно как следует отдохнуть этим летом, – увлеченно тараторит мама. – Дальше начнется совершенно другая жизнь. Пора студенчества…
– Угу.
– Лекции. Семинары. Сессии. Форма. Готова? – спрашивает бодро.
– Как будто вы оставили мне выбор…
– Не начинай, Рыжик. Мы с папой желаем тебе самого лучшего. И я уверена, университет МВД…
– Дайте сперва отойти от школы, – перебиваю недовольно. Уже слышать про этот университет не могу!
– Разумеется, – кивает, соглашаясь. – Ты устала за этот год, зай. Я знаю.
Спасибо, блин, за понимание! А толку!
– Ладно, поеду-ка я на работу. Посмотрю, что там у девчат, – выключает кран и выставляет чистую посуду на полотенце. – Чем займешься?
– В комнате приберу, – озвучиваю первую мысль, пришедшую в голову.
– Отлично, – останавливается под аркой. – Саш… Если к вечеру драгоценности не появятся дома, имей ввиду, кражей будет заниматься полиция.
– Меня-то ты этим зачем пугаешь? – продолжаю пялиться в свою чашку с нетронутым чаем.
– Я на всякий случай предупреждаю. Если это Алена, пусть вернет. Иначе, у нее будут проблемы.
– Алена уехала из Москвы! Ее даже на выпускном не было! – кричу я ей в ответ. Хотя обещала Лисицыной, что никому ничего не скажу.
– Подожди-ка… В смысле? – изумленно хлопает ресницами.
– В прямом. Я помогала им с Ульянкой собирать вещи.
– Так она еще и сбежала?
– Ага, и прихватила твои брюлики! Перестань делать такое лицо! Алена настолько порядочная, что я даже чисто гипотетически не могу себе этого представить, – возмущаюсь громко.
– Ладно-ладно, я просто спросила! – цокает языком.
– Не смей даже думать о ней плохо! Не стыдно? Лиса столько всего пережила… – шумно вздыхаю, упираясь подбородком в ладони.
Непроизвольно вспоминаются минувшие события, и аж мороз ползет по коже, клянусь.
– Почему она так внезапно решила уехать? Совсем недавно прошли похороны. А как же поступление в институт? Рома? – засыпает меня вопросами.
– Так из-за Ромки и уехала. Не захотела усложнять ему жизнь, – медленно веду пальцем по кромке помпезной фарфоровой чашки, украшенной стразами сваровски.
– Вот ведь дурочка… А куда?
– Ни телефона, ни адреса не оставила, – бормочу себе под нос, едва по новой не срываясь в слезы.
Как я теперь без нее? За прошедший год успела прикипеть к Аленке всей душой. Если и могла называть кого-то подругой, то только эту девчонку.
– Ну дела… – тянет мама.
– Алена не брала твои бриллианты, – высекаю твердо.
– Не злись, я просто…
– Мам, иди уже на свою работу! – отодвигаю чашку и кладу голову на сложенные перед собой руки. Зарыдать охота!
– Я позвоню.
Не реагирую.
Лежу на столе до тех пор, пока она не уходит. Затем открываю мессенджер и еще раз читаю сообщение, которое поздно вечером прислал мне Илья. Илья, слепо доверяющий своим друзьям-бандюганам…
*********
Никаких отпечатков следаки не обнаруживают. Беседы с наблюдательными соседями, на удивление, тоже не приносят плодов. И тут, знаете, два варианта: либо они реально ничего не видели, либо просто не хотят помогать «ментяре, которого обнесли».
Что до меня… Три дня спустя я отправляюсь на квартиру к Паровозову.
Прихожу туда дважды. Никого там не застаю и последующим утром остаюсь ждать парней на лестничной клетке. С твердым намерением вернуть украденное золото, принадлежащее моей матери…
По прошествии полутора часов в подъезде, о удача, появляются трое: Клим, Динамит и Череп.
Замираем все до одного. Пристально друг друга разглядываем…
У Антона сильно разбито лицо. Гематомы, синяки, отекший глаз и ушибленная скула. На носу гипсовая повязка, на руке тоже. И эта картина пробуждает во мне целый шквал полярных эмоций: от элементарного сострадания до некоторой степени злорадного удовлетворения. Ведь стопроцентно именно Илья его так в ту ночь отмудохал…
– Мне нужны украшения, которые вы забрали из квартиры моих родителей, – наконец обретаю голос, выпрямляясь.
– Ты не по адресу, – бросает Дима, поднимаясь по лестнице.
– Я знаю, что это вы! – заявляю уверенно.
– Что, может и доказательства имеются? – ухмыляется, обернувшись.
– Больше воровать некому! – огрызаюсь в ответ.
– Железная у тебя логика!
– Там были ваши отпечатки!
– Н-да?
– И камера успела зафиксировать ваши лица, – намеренно лгу.
– Не надо брать меня на понт! – фыркает он.
– Советую отдать мне золото прямо сейчас. Иначе…
– Иначе что? – Дима делает шаг мне навстречу.
– Попадете за решетку, – угрожающе сверкаю глазами.
– Ааа… Батей своим нас пугать удумала?
– Не ожидала такой подлости. Какие-никакие, а должны быть понятия! Даже у таких, как вы!
– Слышь, дочь мента, ты меня о понятиях просветить решила? – надвигается, вынуждая отступить.
– Димыч, – Данила тоже поднимается на одну ступеньку вверх.
– Не стыдно? Понимаю, что у тебя больная сестра, но неужели нельзя было просто сказать, что тебе нужны деньги?
– Твои деньги? Мне нужны твои деньги? Да пошла ты, мажорка херова! – орет, толкая к стене.
– Вместе мы бы что-нибудь придумали!
– Думаешь, все в мире на бумажках завязано, да? – делает резкий выпад вперед и до боли сжимает ладонями мою шею.
– Отпусти! – кричу, задыхаясь.
– Не трогай ее, – сипит Антон.
– Эээ, але, Димон, ну-ка руки от нее убрал, – Данила тут же вклинивается между нами. – Она же девчонка!
– Девчонка? – громко хохочет тот. И только сейчас я понимаю, что мне не показалось. Запах алкоголя действительно есть. Дима порядком пьян…
– Все, отошел. Отошел блять! – Клим толкает его в грудь.
– Шмара столичная! – Динамит меня отпускает, но смачно сплевывает на мои белоснежные кроссовки.
– Кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать! – пытаюсь обойти Данилу, потому что поведением Димы я искренне возмущена.
– Выметайся вон отсюда! – орет он на весь подъезд и снова кидается в мою сторону.
– А ну не трогай меня! – быстро достаю из кармана травмат, который взяла из дома, и направляю прямо на него.
Дима смеется. Правда недолго. Его настроение очень резко меняется.
– Давай. Стреляй! – боднувшись, прикладывается лбом к пистолету. – Давай, че! За пропавшие мамкины цацки отправь меня на тот свет!
– Придурок! – сглатываю и чувствую, как от нервного напряжения начинают трястись руки.
– Стреляй, тупая ментовская сука! – продолжает провоцировать.
– Замолчи!
– Слушайте, не знаю, какого хера происходит… – заводит Данила.
– Я сейчас милицию вызову! – громко угрожает активизировавшаяся соседка сверху.
– Мать, иди к себе! Так, подруга, а ты, спокойно… – Данила осторожно давит на пистолет, медленно убирая его вправо.
– Пусть вернут все, – шмыгаю носом, однако голос не дрожит и звучит как надо.
– Нечего возвращать, Сань, – сухо произносит Антон и, прихрамывая, поднимается по лестнице.
– Как это нечего? – возмущаюсь в спину.
Череп не реагирует, а Динамит забористо матерится и показывает мне средний палец.
– Иди в хату, Дим, – Данила придает ему ускорения в нужном направлении. – Да и тебе, Сань, тоже лучше сейчас свалить.
Не спорю.
Молча киваю.
Как выбралась из подъезда не особо помню. Но помню, что после скандала долго еще сидела на лавочке и все никак не могла прийти в себя.
Колошматило с каждой секундой все больше.
Плакать хотелось все сильнее.
Однако мои глаза по-прежнему оставались сухими…
Глава 33. Лето без Тебя
В конце недели мы с мамой уезжаем на курорт. И все в действительности как она обещала: двадцать один день на пляже, крутой отель, жаркое солнце, горячий песок и теплое море. Вот только на душе у меня скребут кошки. Как уезжала я с тяжелым сердцем, так и не стало мне легче…
Надо отдать родительнице должное, на протяжении всего отпуска она старается меня всячески развлекать, то и дело бесперебойно организовывая культурную программу.
Прогулки: пешие, водные, конные. Экскурсии, походы по музеям и ресторанам. Но вот беда: чем больше времени мы проводим бок о бок, тем выше становится стена между нами. И ничего с этим не поделаешь.
Причина проста: я не могу поделиться с ней своими переживаниями. Держу все в себе. Анализирую. Рефлексирую.
Каждую ночь прокручиваю в голове тот последний разговор с Ильей и удавиться хочется…
– Неужели ты и правда считаешь, что мои друзья пошли бы на такую подлость?
– Почему нет?
– Потому что это крысиное движение.
– И тем не менее, квартира родителей произвела на Черепанова неизгладимое впечатление. Так ведь?
– И дальше что?
– Ключи пропали вот что! – кричу на него я.
– Это не Череп. Тоха не стал бы, – мотнув головой, высекает уверенно.
– Кто знает… Он же в колонии как-то оказался.
– Причем тут колония? – бросает окурок на землю и тушит его подошвой кроссовка.
– По статистике, семьдесят процентов сидельцев возвращаются в тюрьму. Рано или поздно.
– Каждый имеет право на ошибку. Череп свою осознал.
– Может, Антон ради Свечки брюлики выкрал? – предполагаю я. – Чтобы помочь решить возникшие проблемы.
– Ты в своем уме?
– А что? Она же ему нравится, да?
Этого разве что слепой не заметит.
– Мимо, Рыжая. Проблемы Лены я решил без твоих брюликов.
Ну разумеется! Кто бы сомневался!
– Значит Динамит, – встаю с качелей. – Ты же сам говорил, что ему срочно нужны деньги для сестры. Вот, пожалуйста!
– Не верю я в это, Сань, – раздраженно цокает языком.
– Ну да, братва же! – закатываю глаза. – Клятва на крови и все такое…
– Тебе смешно? – по-настоящему злится, когда я намекаю на ту историю, о которой поведал Кабанов.
– Знаешь… Продолжай и дальше защищать своих бандюганов! В конце концов, чему я удивляюсь, ты же один из них…
– Так причина того, что мы расстаемся в этом? Социальное дно и все такое… – касается моего плеча, останавливая.
– В этом, – киваю, подтверждая его слова.
– А че так долго думала? – сильнее стискивает оголенный участок кожи пальцами. – На меня посмотри и ответь.
– Не начинай. Я тебе еще в феврале сказала, что ничего у нас не получится. Слишком разные, – выталкиваю безапелляционно.
– Разные, не спорю. И что с того? – наклоняется ниже, нарушая допустимую дистанцию.
– Да перестань! Мы с тобой живем в параллельных вселенных. Сам понимаешь, не дурак ведь…
– На хрена тогда пол года ноги передо мной раздвигала? – желваки ходят по лицу туда-сюда, выдавая крайнюю степень напряжения.
– Не знаю, – отчаянно краснея, цежу сквозь зубы.
– Выходит… и с родителями знакомить не собиралась? – прищуривается, прожигая во мне дыру лютым взглядом.
– Конечно не собиралась! Как по-твоему это должно было выглядеть? Мама, папа, знакомьтесь, это – Илья, парень, с которым я по-пьяни переспала в Бобрино. Раньше он грабил фуры со своей братвой, теперь – член московской опг. Прошу любить и жаловать! – тяжело дыша, выдаю сплошным текстом. – Никогда они тебя не примут, пойми ты! Да я и сама наперед знаю, что будущего у нас нет…
Илья ничего мне не ответил. Кивнул, усмехнулся и ушел прочь.
Да, тогда я целенаправленно хотела задеть за живое. Ранить. Обидеть. Разозлить. Отвернуть.
Намеренно бросала жестокие фразы, твердо уверенная в том, что по-любому должна без сожаления оборвать те ниточки, которые нас связывали.
Опиралась на здравый смысл. Так ведь будет правильно, верно? Другого варианта нет…
Но отчего же по итогу так горько? Почему я так сильно тоскую?
Медленно погибаю душой и телом…
Скучаю по тому времени, когда без причины могла отправить идиотский смайл или дурашливое голосовое.
Скучаю по его голосу, жарким поцелуям и уверенным прикосновениям.
Скучаю по той беззаботной, счастливой поре, когда сбегала на свидания.
Скучаю. Просто скучаю. Неимоверно. До слез. До боли в грудной клетке. До зуда в кончиках пальцев!
Столько раз они набивают банальное «прости! А потом поспешно стирают.
Нельзя. Не нужно. Ни к чему. Все же перечеркнула. Сама.
А глупое сердце по-прежнему замирает, когда случайно вижу «печатает».
Да вот только не мне Илья печатает…
Конец, Саш.
Как ты и хотела…
*********
Время идет. В один из вечеров с нами связывается мамина подруга, Регина, которая не сдерживая слез, рассказывает о том, что сотрудники полиции, во главе с подполковником Харитоновым, явились к ней ранним утром и перевернули вверх дном ее маленькую съемную квартиру.
Искали, как я сразу догадалась, те самые украденные бриллианты. А когда ничего не нашли, долго еще потом допрашивали и даже угрожали. Так-то.
Мать от этих новостей приходит в самый настоящий ужас, ведь с Кулецкой она дружит много лет и доверяет как себе.
А вот во мне всплеска удивления папины действия не вызывают. На Регину он давно уже точит зуб, и, естественно, не мог не проверить эту версию.
Я и сама, честно сказать, как-то призадумываюсь по этому поводу, но еще больше офигеваю, когда за два дня до отъезда из Сочи получаю сухое сообщение от Паровозова.
«Цацки твоей матери у водителя».
* * *
Папе эту информацию сообщаю сразу же, однако он отвечает лишь два часа спустя.
Одним словом «бред».
Ну неудивительно…
Его реакция мне понятна, но я ни на секунду не сомневаюсь в том, что подполковник Харитонов проверит и эту «бредовую версию». Несмотря на то, что Брагу он знает еще с тех памятных времен, когда работал в участке рядовым дежурным…
Стоит, наверное, пояснить, что Глеб – сослуживец моего бати. Бывший мент. Нашим водителем он работает вот уже четыре года. Почему ушел из полиции точно не помню. Вроде как жена настояла. Лилия Константиновна.
С ней мы тоже знакомы. Был период, когда она пыталась подружиться с мамой. Правда из этого так ничего и не вышло. Разные у них интересы. Я бы даже сказала диаметрально противоположные…
Вот к примеру, моя мамка: позитивная, яркая, веселая, предпочитает активный образ жизни. Работа, фитнес, курсы, постоянные светские вылазки.
А Лилька? Лилька любит поваляться на диване перед телеком. С утра до вечера пялится в ящик и вяжет, отслеживая сюжетную линию какого-нибудь турецкого сериала. (Теперь, кстати, и мать с регулярной периодичностью вяжет. Научилась на нашу голову. Заколебала уже радовать нас шарфами всех цветов радуги).
Если же говорить о самом Глебе, как о работнике, то нареканий от родителей никогда не возникало.
Меня он бесил своей излишней внимательностью, угрюмостью и балабольством. Ну потому что абсолютно обо всем докладывал отцу. Не то, чтобы они были прям друганами, но Глеб определенно был на хорошем счету.
Ключевое слово был…
*********
Из Шарика[19]19
Шарик – аэропорт Шереметьево.
[Закрыть] мы с матерью добираемся самостоятельно, на такси. Потому что накануне предки крупно поскандалили из-за обыска квартиры Регины.
Главу семьи застаем дома. В компании виски и молчаливых аквариумных собеседников.
– Пап, – забираюсь к нему на колени, крепко обнимаю. Целую в щеку.
– Дочка… Загорела, – осматривает с ног до головы и касается пальцами непослушной шевелюры.
Укротить ее после морской воды нереально. Торчат копной во все стороны.
– Зачем ты пьешь, па? – интересуюсь, хмуро глядя на стакан с коричневой жидкостью.
– Для настроения. Немного, – добавляет и типа незаметно косится на мать.
– Не надо, – отодвигаю бутылку подальше.
Эта его слабость нам не по душе. Сколько себя помню, столько они ругаются из-за так называемых регулярных попоек по долгу службы.
– Ты скажи мне, Сашка, почему Брагу подозревать стала? – вдруг спрашивает он.
– То есть как подозревать моих друзей – так за здрасьте! А как твоих… – по новой взрывается мама.
– Не начинай, Жень.
– Так это все-таки он, да? – тут же встреваю, не позволяя конфликту вспыхнуть.
– Он, падла, – сжимает челюсти и тянется за стаканом.
– Вот пожалуйста! А ты: «Регина, Регина! Ненадежная мол!»
– Погоди, мам! Дай ему рассказать! – шикаю на нее и взглядом прошу успокоиться.
– А я ж и думаю, слишком гладко все. Ни одной, сука, зацепки!
– Паша! – одергивает его жена.
– Я сам его в квартиру завел! Кофе пили. Идиот блять…
– Следи за языком! Здесь твоя дочь!
– Алиби на хрен себе организовал! Не поленился купить билеты в Тайланд! Якобы он там! Мразота! – с грохотом ставит стакан на стеклянный стол.
– Как ты придавил его? – почесываю нос на нервной почве.
– Да как… Слежку за его квартирой установил. А там уже смутило, что он, тварь, дома тусуется, а не с женой и тайскими слонами.
– А комплект? Нашелся? – притихшая мать опускается на подлокотник кресла.
– В банк не поленился отнести! На особое хранение в ячейку.
Мои брови медленно ползут вверх.
– Не дурак же. Мент, сукадла! Знал, что буду шерстить ломбарды и черный рынок. Решил грамотно залечь на дно! Все просчитал! Сделаешь мне кофе? – обращается ко мне, потирая воспаленные веки.
– Угу, – послушно отправляюсь на кухню.
Рада сбежать. Всю от волнения трясет ведь.
– Зачем ему понадобились драгоценности? – растерянно спрашивает мама.
– Лилька надоумила. Скулил, пес, во всяком случае, об этом.
– Какой кошмар!
– Кошмар, Женя, в том, что у него в телефоне сплошь фотографии нашей Сашки! – слышу, уже находясь в холле, и резко притормаживаю.
– В смысле, Паш? – мама понижает голос до полушепота.
– Чуть не удавил его прямо в отделении блять! – срывается в ор отец.
– Но как же так… – произносит она изумленно. – Не может быть!
– Там херова туча снимков из социальных сетей. Старые. Свежие. В купальнике! Фотографии ее спящей. В машине. Сссуууука!
– Господи…
– Она же ребенок! Ополоумел на хрен? – заводится снова, громко возмущаясь.
– Тише, Паш. Тише, услышит!
– Черт с ними, с твоими бирюльками! Гнида похотливая! Он же с ней наедине столько раз был! Он же мог ее…
Дальше потоком льется нецензурная брань. А у меня моментом к горлу тошнота подкатывает…
И ведь ловила же порой на себе странные взгляды взрослого дядьки, но никогда… никогда не придавала этому значения.
Передергивает.
Дрожь по телу катится.
Прикрываю глаза, а затем, снова распахнув их, мутным взором исследую кнопки кофемашины. Вообще не соображая, какой режим нажимать.
Мерзко. Как же это мерзко…
Грязно.
Отвратительно.
До блевоты.
Брага этот… В отцы мне годится!
«Он же с ней наедине столько раз был! Он же мог ее…»
Меня спасает внезапно раздавшийся звонок.
– Открою, – кричу на всю квартиру, смахивая слезы тыльной стороной ладони.
Несусь к дверям со всех ног.
Глупое сердце в предвкушении грохочет как ненормальное.
Хочу сейчас видеть только одного человека, но с уст срывается вздох разочарования, когда на пороге вместо Паровозова я обнаруживаю Юнусова.
– Привет, – здоровается со мной кавказец.
– Привет, – отзываюсь почти беззвучно.
– Рад тебя видеть, – делает шаг вперед, но в нерешительности замирает.
– И я. Заходи, – отхожу, пропускаю Камиля в квартиру, а потом сползаю на пуфик.
– Все в порядке, Саш? – и без того суровое выражение его лица принимает обеспокоенный вид.
– Честно? Не совсем, – обхватываю себя руками.
– Может, на воздух выйдем? – предлагает он, нахмурившись.
– Не знаю даже, – растерянно сиплю в ответ. Часто-часто моргаю.
– Саш…
Смотрим друг на друга, и он будто бы без слов все понимает.
– Что-то случилось, да?
Киваю. Опускаю взгляд.
Не могу прям! Как о таком говорить?
– Помогу тебе, – парень присаживается на корточки. Обувает меня. А я не могу отделаться от состояния дежавю.
