Текст книги "Опасная связь (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

Глава 57. Чем выше любовь, тем ниже поцелуи

Илья

Дверь за моей спиной захлопывается.

Прислоняюсь к стене и довольно ухмыляюсь.

– Твою… – едва загорается свет, Сашка испуганно замирает на пороге.

– Не боись, – успокаиваю, сморгнув вертолеты. – Это Тайсон. Тай, это моя Рыжая-бесстыжая, – знакомлю их друг с другом.

– Он меня не укусит? – девчонка недоверчиво косится на добермана, навострившего уши.

– Не должен… Можно.

Тот с моего позволения подходит и с осторожностью обнюхивает гостью.

– Умм…. Но это не точно, да? Привет, пес, – Харитошка, не дождавшись ответа, храбро раскрывает перед ним ладошку.

Ниче не поменялось, чувство самосохранения все также отсутствует напрочь.

– Тяф, тяф, тяф, тяяяяяяяяяяяяяяф!

Ржу.

А это уже мелкий разбойник чудит. Лупатый у нас мнит себя охранником территории и попутно считает центром вселенной.

– Тяяяяф! Тяяяяяяяяяф! – заходится лютым лаем, оставаясь под прикрытием мощного туловища Тайсона. Прям под ним стоит и оттуда возмущается.

– Т-с… Тише, ебобо, соседей разбудишь, – прислоняюсь башкой к стене. Штормит сука.

– Моя зая! – Рыжая падает на колени и начинает верещать. – Ты мой маленький! Ты мой хорошенький! Дай я на тебя посмотрю!

Пиздюк, признав мать-кукушку, обсыкается и принимается ошалело скакать по коридору взад-вперед. Тайсон настороженно наблюдает за этим представлением. Я же, пропуская очередной вертолет, думаю о том, что вот оно. Свершилось. Харитонова у меня дома. Что я представлял не единожды.

– Какой же ты! – ловит чепушилу, когда тот прыгает к ней на руки. – Какой красивый! Какой милый! И… толстенький! А ты его случаем не перекармливаешь, Илья?

Она выдает слишком много текста за раз. Я и половины перерабатывать не успеваю. К тому же, в данную минуту происходит сражение с кроссами. Не так-то легко от них избавиться. Гребаные шнурки мешают. Змеи поганые. Сплелись насмерть.

– Стой, дурак, упадешь ведь опять!

Не успеваю сообразить, как Сашка, сидящая у моих ног, уже делает все сама. Освобождает меня, так сказать, из плена.

– Где у тебя ванная комната? – задирает голову и недовольно на меня смотрит. Мокрая, румяная, злющая.

Ох блять, не сидела б она так. У меня сейчас мысли только в одном направлении работают.

– Ясно, не але, – поджимает губы и встает. Не обращая внимания на Тайсона, проходит несколько метров вперед, открывая по очереди двери. – Нашла, – сама с собой общается. Возвращается ко мне. – Идем, – снова уверенно закидывает мою руку себе на плечо.

– Сам я…

– Да пошли уже! – рычит агрессивно.

Как и путь до лифта, дорогу до ванной преодолеваем вместе.

– Это ж надо было так надраться! – костерит меня она. – Не стыдно?

Стыдно.

Вообще-то я давненько не ужирался намертво. Не знаю, может поэтому так лихо унесло от водяры.

– Аааааа! – визжит девчонка, когда срабатывает сенсор, и на нас потоком льется вода.

Тропический душ. Установил во время ремонта по рекомендации Беркута.

– Ёпрст!

Ржу с нее. Дышит часто-часто и пыхтит как еж.

– Ну держись уже! – раздражаясь все больше, цокает языком.

– А помочь раздеться? – нагло подсказываю.

Закатывает глаза, но просьбу выполняет. Стаскивает футболку через голову и даже, отчаянно краснея, снимает с меня шорты.

– Ты порвал их на заднице, в курсе? – информирует деловито.

– Похер, – залипаю на маленькие, призывно торчащие соски. Майка Бесстыжей безнадежно промокла и меня от этого зрелища унесло как сопливого мальчишку.

– Тут у тебя везде плитка… Сделай одолжение, не упади, – наставляет ведьма строго. – Как закончишь с водными процедурами, свистни.

– Стопэ, стопэ, – успеваю поймать ее, чуть не пизданувшись. Точно ведьма! Сто пудов! – А ты?

– Что я? – уточняет, нахмурившись.

– Ты тоже… в дожде. Вдруг радиоактивный, – несу какую-то откровенную поебень.

– И?

– Надо смыть.

– Я потом. После тебя.

– Вместе давай. Места много, – тяну за руку. – Или очкуешь?

Знаю, что если надавить на «слабо» – она не откажется.

– С какой радости вместе, – ощетинившись, выдергивает локоть. – Я тебе не Лена! – добавляет сердито, отступая к двери.

Лена.

Дура…

Сползаю вниз, задом устраиваясь на горизонтальной поверхности. Тяжко стоять. Такое ощущение, что меня только что аэродинамическая труба выплюнула.

Абзац… Состояние – дерьмо.

Разве что теплая вода согревает и методично успокаивает.

Даже не замечаю, как проваливаюсь в сон. Разморило конкретно, по ходу.

– Эй! Ты обалдел? – слышу какое-то время спустя.

Тормошит меня Бестия, не жалея.

– Отстань.

– И на минуту оставить нельзя! – причитает над ухом.

– Ты блять оставила на три года.

И я чуть не сдох от тоски.

Вслух, не вслух сказал – не знаю.

Она молчит. Переключает режим душа. Берет бутылек, сама меня намыливает и дальнейшие события я помню урывками.

Тепло. Холодно. Тепло.

Полотенце. Коридор. Тайсон. Тяфкающий Гномыч.

Вертолеты. Посадка. Мягкая постель. Тут дальше немного включаюсь в происходящее.

– Сань…

Почему-то в мозгу всплывает сюжет гребаного мультфильма и внезапно прошибает осознание того, что я не помню конец. НЕ ПОМНЮ!

– Что?

– А слона… нашли?

– Чего? Какого еще слона? – так и застывает в недоумении, с одеялом в руках.

– Полосатого. Который рыбий жир жрал.

– Ой дурааак, – качает головой и укрывает.

– Нашли? Нет?

– Прям вопрос жизни и смерти! – фыркнув, смеется. – Нашли.

– А жираф? – не отстаю от нее.

– М?

– Пятна на нем появились? Заново?

– Появились. Спи! – намеревается уйти, но я снова успеваю ее тормознуть за руку.

– Тут сиди.

– Дай мне искупаться и переодеться, – устало вздыхает.

Отпускаю. Итак возится со мной, хотя не обязана.

– Мультики найти? – предлагает, переключая каналы.

Не отвечаю. Подкалывает же однозначно.

– О, Чипполино! Смотри, – довольная выбором, кладет пульт на тумбочку.

Слышал сказку когда-то, но экранизацию этого беспредела еще не видел.

Харитонова покидает комнату.

Я остаюсь в компании бесцеремонно развалившегося под боком Тайсона и антропоморфных овощей-фруктов. Синьор Помидор. Граф Вишенка. Земляничка. Принц Лимон, блять, и главный бунтарь, наводящий шухер, лук Чипполино.

На полном серьезе слежу за тем, что происходит у этой гоп-компании. А там такой движ по итогу закручивается… Моя жизнь никогда не будет прежней. Как жрать теперь то, что лежит в холодильнике?

Рыжая в сопровождении Лупатого возвращается уже к развязке.

– На-ка выпей.

Притащила что-то.

– Яд сцедила? – не могу не сострить.

– Ну не пей! Помирай завтра от головной боли! – как обычно, взрывается в секунду.

Храбро принимаю в себя содержимое кружки. Падаю на подушку.

– Все, отбой, – она выключает плазму, и в спальне становится абсолютно темно.

Наивно жду, что ляжет со мной, даже Тайсона пендалями под зад прогоняю. Однако слышу, что укладывается на диван, стоящий у окна.

Ну понятно. Просто в нашем случае не было никогда. «Война и мир» в двух томах.

– Сань…

– М?

– Зачем поешь в церковном хоре?

– С чего ты взял?

– Приходил. Слышал твой голос, – признаюсь я честно.

– Нравится, вот и пою, – выталкивает сердито.

– Беседку покрасили в голубой. Ты знаешь?

– Какую беседку? – делает вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Нашу. В парке.

Молчит, зараза мелкая.

– А помнишь…

– Ничего не помню! Спи, пожалуйста! – перебивает, не дослушав.

«Ничего не помню».

Эта ее фраза почему-то оседает в груди неприятным, тяжелым осадком.

Не помнит она. Какого хера тогда я все это в себе держу?

– Харитонова…

– ЧТО?

– Твои трусы… храню до сих пор. Ну те, черные, кружевные.

– Кхм… – прочищает горло. – Зачем?

– Давно вернуть хотел. Завтра напомни, – отворачиваюсь в другую сторону и, сжав челюсти до хруста, таращусь в темноту.

*********

Просыпаюсь в холодном поту.

По телу озноб, и сердце стучит так, будто я многокилометровый марафон пробежал. Не меньше.

Часто дышу и не сразу соображаю, что нахожусь в собственной спальне, а не в доме своего отца. Отца, которого больше нет…

Моргаю.

Его посиневшее тело, подвешенное к потолку, все еще у меня перед глазами. Многое в жизни видел, но это, пожалуй, поистине самое жуткое из того, что было. Врагу не пожелаешь.

Не стану врать и заявлять о том, что лишился самого близкого мне человека. Это ложь. Кровное родство, увы, не показатель крепких семейных уз. Отец давно потерял и мое уважение к нему, и ту слепую, детскую, мальчишечью любовь, но, как ни крути, а смерти я ему никогда не желал. Даже в те моменты, когда люто ненавидел.

Потираю лицо ладонью.

На клапан начинает давить так, что приходится заставить себя подняться с постели. Правда, может, оно и к лучшему. Проветриться и сбить морок не помешает.

– Все нормально? – раздается в тишине сонный голос Сашки.

– Да. Спи, – встаю и направляюсь в коридор.

До туалета, на удивление, добираюсь без проблем, хотя состояние по-прежнему оставляет желать лучшего. Справившись с поставленной задачей, жму на кнопку слива. Подхожу к раковине, открываю кран. Почистив зубы и ополоснув опухшую морду холодной водой, оцениваю беспонтовое отражение в зеркале.

Помятый. Небритый. С мешкарями. На лбу шишка. Короче, пиздец…

Тайсон, по традиции притащившийся за мной следом, издает какой-то странный, гортанный звук. Типа тяжко вздыхает в переводе на человечий.

Сдернув с вешалки полотенце, поворачиваюсь к нему.

– На себя посмотри, – изрекаю недовольно. – Тоже так-то далеко не красавец.

– Ауф.

– Заткнись.

Возвращаемся в спальню после посещения кухни. Там на пару с блохастым заливаем в себя воды. Видимо, чтоб часа через два повторить поход к сортиру.

Обратный путь до кровати проходит сносно. Конечности и вестибулярный аппарат не подводят. Зато подводит отсутствие гордости. Захватив с собой подушку и одеяло, шагаю к дивану.

Как там? Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе? Да без базара. Мы люди простые, без выебонов.

Внаглую укладываюсь к Харитоновой. Лупатый, звонко тяфкнув, топчется в ногах.

Бдун, бля.

Напугал.

– Ты…

– Я.

– Какого… – Сашка пытается отодвинуться, когда пристраиваюсь сзади и укрываю нас одеялом.

Вот же олень безмозглый. Она ж тут мерзла все это время.

– Илья, иди к себе! – протестует, конечно.

– Я итак у себя, – напоминаю, покрепче стиснув ее в железных объятиях.

– Мне мало места, – сопит возмущенно.

Ну до чего вредная, а!

– Терпи. В тесноте да не в обиде, – закрываю глаза, уловив дрожь, пробежавшую по девичьему телу.

Самого от контакта с ней торкает так мощно, что задыхаюсь.

– У тебя есть кровать! – цедит Противная.

– Я в курсе.

– Ну так и спи там!

– С тобой хочу. Что, блять, тут непонятного?

По-моему, все предельно ясно.

– Не наваливайся на меня так сильно! – двинув плечом, шипит капризно.

Сука, вот не уверен, что она доживет до утра. Придушу ведь.

– А ты не нервничай. Трогать не собираюсь. Пока… – добавляю многозначительно.

– Пф, трогать. Да кто тебе позволит? – насмешливо фыркает она.

– Сань, – утыкаюсь носом в изгиб шеи и вдыхаю запах своей ведьмы. Ни одна из случайных девок, с которыми я спал, не пахла так, как она. – Просто замолчи уже. Воевать нет сил. Не сейчас. Позже, когда протрезвею.

Она наконец успокаивается и прекращает возникать, а я вскоре засыпаю. Впервые за долгое время чувствуя себя счастливым…

*********

Очередное пробуждение встречаю уже в одиночестве. Ни банды моей не вижу, ни Сани. Она, предсказуемо, сбежала. Из постели или из моей квартиры только предстоит выяснить, но я уже наперед недоволен. Если второе, то, клянусь, ей несдобровать…

Приняв вертикальное положение, почесываю отяжелевшую черепушку. Затылок болит. Почему, хоть убей, не помню.

Зевнув, поднимаюсь с дивана. Спина затекла от неудобной позы, шея тоже, но все это – сущие мелочи. Главное ведь, что спали с Рыжей вместе. Это мне не почудилось точно.

Обнаруживаю на тумбочке стакан воды и таблетки. Закидываюсь колесом и решаю выдвигаться в мир. По пути выглядываю за плотно сдвинутые шторы.

Пейзаж озадачивает. На улице темно, и это как-то настораживает, потому что сориентироваться во временном отрезке не представляется возможным.

Вечер? Ночь? Какого дня? Сколько я провалялся в отключке?

Выдвигаюсь в коридор. Босыми ногами иду по холодной плитке. Сперва наведываюсь в ванную, чтобы отлить и стать похожим на человека. Принимаю контрастный душ, долго чищу зубы мятной пастой и полоскаю рот, а потом отправляюсь на поиски моих дезертиров. По звуку определяю, что какой-то движ происходит на кухне. Именно оттуда доносится шум. Вроде как телек работает.

Преодолеваю последнее препятствие в виде закрытой двери и резко притормаживаю.

Картина маслом. Рыжая, одетая в мою футболку, стоит у плиты. Жарит, судя по офигенному аромату, котлеты. В это же самое время она поет, подстраиваясь к голосу смутно знакомой бабы, горланящей с экрана плазмы. А потом еще и приплясывать начинает, эротично виляя при этом бедрами.

Ну-ка, ну-ка… Это я удачно зашел.

Склонив голову чуть влево, зацениваю стройные ножки.

Сашка тем временем поворачивается в профиль. Деревянную лопатку держит как микрофон. На особо высоких нотах закрывает глаза, но продолжает двигаться, отдаваясь музыке и экспрессивно выдавая забугорный текст.

Звезда, что с нее взять? Явно не тем с отцовской подачи все эти годы занималась… Ну ниче, исправим.

Кстати, помимо меня, шоу нашей Бесстыжей наблюдают еще два зрителя: Тайсон, сидящий на жопе ровно, и припадочный Лупатыч, скачущий козой по кухне. Я так понимаю, цель у парней одна: караулят котлеты.

Песня, к сожалению, заканчивается. Как и представление Харитоновой.

– Дай лапу! – громко говорит девчонка, обращаясь к доберману.

Тот выполняет команду, и у меня глаза на лоб лезут. После обучения кинолог уверял, что пес будет слушать исключительно своего хозяина.

Приехали… За что бабло отдал – непонятно.

– Лежать! Хорошо! Ползи!

Наблюдаю за тем, как Тайсон старательно протирает пузом пол.

– Молодечик! – она треплет его по шерстяной башке. – Держи котлетку! – угощает с руки. – Вкусно тебе? Еще дать?

Вонючий предатель без стеснения пожирает мои котлеты. Продался за жрачку. Брут.

– И тебе конечно! – хохочет Кнопка, когда Мелкий принимается возмущенно тяфкать и прыгать в высоту. – Тихо! Т-ссс… Разбудишь Илюшу. Он тебе спасибо за это не скажет.

– Илюша уже тут, – выдаю свое присутствие.

Так меня разве что мать называла. Прошибает навылет.

– Ой, – Сашка замечает меня и забавно теряется, густо покраснев в считанные секунды.

– Че делаете? – двигаю к ним.

– Ужин… готовим, – прячет смущение, отвернувшись.

– Не ушла, значит, – настраиваюсь на серьезный разговор. Его не избежать, если рассчитываю осуществить задуманное.

– Надо было убедиться, что ты в порядке. Вчера тебе было очень плохо.

Дождь лил.

Сидел на площадке.

Бухал.

Она ехала за рулем.

Да.

– Сколько времени прошло?

– Сутки.

– Сюда меня на себе тащила? – пытаюсь заполнить пробелы в матрице и по крупицам воссоздать череду вчерашних событий.

– Пришлось, ты ж под действием гравитации прилег отдохнуть прямо в центре подземной парковки, – рассказывает, переворачивая котлеты.

Во дебил! Зато понятно теперь, почему до затылка больно дотрагиваться.

– А шишак на лбу откуда?

– Гмм… Стукнулся о панель.

– Сам, что ли? – игнорирую подошедшего ко мне Тайсона.

– Ты не пристегнулся, а я была вынуждена резко нажать на педаль тормоза. Сам виноват, – выключив конфорку, тараторит быстро.

Прищуриваюсь. Такое ощущение, будто что-то важное не договаривает. Что конкретно, сообразить не успеваю. Не дает.

– Так, ладно, раз тебе полегче, то я пойду. Собакенов дважды на улицу выводила. Куриный бульон на плите. Ты с него начни, мать отцу всегда… – запинается, когда подхожу к ней.

– Слушай, Рыжая, – опираюсь ладонями о столешницу.

– М?

Поднимает глаза, и в них прямо-таки паника читается.

– Оставайся с нами, – наклоняюсь, рассматривая вблизи озорные веснушки. Всегда их любил до одури.

– Не. Поеду. А то меня Регина потеряла. Да и вообще…

– Ты не поняла, Сань. Насовсем оставайся, – сразу озвучиваю свое предложение.

– Чего? Насовсем? У тебя? Тут? – хлопая ресницами, переспрашивает в шоке.

– Да.

– Я… Ты… Ты что? Я не могу. Мы же не… Мы же не…

– Сань, – пальцами правой руки зарываюсь в копну огненных волос. Лбом утыкаюсь в ее макушку. – Давай. Ты и я. Рестарт, – взглядом транслирую свою потребность.

Без нее нормально жить не могу. Факт.

– Проходили, – разрывая острый зрительный контакт, отворачивается.

– Я все для тебя сделаю. Все, что захочешь, – осторожно сжимаю худенькое плечо.

– Все сделаешь, что захочу? Серьезно? – грустно усмехается, выскользнув из моих объятий. – Напомнить, из-за чего мы расстались?

Стиснув челюсти, смотрю ей вслед.

Уходит, естественно.

Оттолкнувшись от столешницы, шурую за ней. Она, со своими вещами в руках, уже из ванной в спальню заруливает и щелкает кнопкой ночника.

– Поговорим на эту тему? – предлагаю спокойно.

– Не надо. Насколько знаю, ничего не изменилось. Ты еще больше погряз в криминале.

– Саш…

– Выйди, пожалуйста.

– У меня есть легальный бизнес. Перестроюсь.

– Илья, – тяжело вздыхает.

– Я вылезу из всего этого дерьма. Ради тебя.

– Дай переодеться, – не собирается, по ходу, выслушать. – Дашь? Нет? Или мне самой выйти?

– Я чего-то там не видел? – уточняю раздраженно.

– Да и фиг с тобой, – психанув, привычно цокает языком и, стащив с себя футболку, швыряет ее мне.

Где-то тут и выбивает все мои внутренние предохранители.

Катастрофа нах. Вселенского масштаба…

Подвисаю на том, как рыжие локоны, отливающие в мягком свете ночника ярко-красным, взметнувшись вверх, опадают на ее обнаженную спину.

Мой одичалый взгляд проходится по хрупкой фигуре девчонки. Может, я и видел все когда-то, но определенно подзабыл, насколько моя Бесстыжая хороша без одежды.

Узкая талия. Ямочки на пояснице. Красивый изгиб бедер. Сочная пятая точка, упакованная в блядские кружева.

Пиздец мне.

Dead shot[25]25
  Dead shot (с англ.) – смертельный выстрел.


[Закрыть], как выразился бы Черепанов.

Я реально планировал конструктивный диалог, но, глядя на всю эту красоту в стенах своей спальни, понимаю, что контролировать себя не способен. Мозг в отказ пошел. Передал пункт управления другому органу. Запущен необратимый процесс…

Колдунья оборачивается. На лице застыло грозное выражение.

– Насмотрелся? – выворачивает топ. Приготовилась одеваться.

– Еще нет. Всю ночь на твои прелести смотреть буду, – заявляю уверенно.

– Пф. Размечтался, – задирает кверху конопатый нос.

– Ты сомневаешься, что ли? – надвигаюсь на нее Титаником.

– Эээ. Я заору! – зрачки расширяются. Пятится назад.

– Побереги связки. Пригодятся.

– Не подходи, Паровозов! – запрыгивает на диван и выставляет вперед руку. – Я тебя сейчас ударю, клянусь! – воинственно сообщает, когда отступать дальше некуда.

– Бей, – с легкостью даю добро.

– Ты сомневаешься? – хмурит брови, отражая мою же реплику.

– Нет. Бей, если хочешь. На полном серьезе.

Застываем оба.

Не двигаемся.

Только в глаза друг другу неотрывно пялимся, ощущая, как между нами, электризуясь, накаляется воздух.

Опускаю взор на девичью грудь. Налитую. Упругую.

Подросли еще? Однозначно.

– Ты… предлагал поговорить, – напоминает вдруг. – Я тут внезапно поняла, что готова.

Готова она.

– Щас я с тобой поговорю. На языке тела, – делаю подсечку, и Рыжая, прошляпившая этот маневр, с визгом летит вниз…

– Илья, какого… ты блин… делаешь… – верещит беспомощно.

Я-то уже наверху, на ней. И теперь она меня не остановит. Пусть молит о пощаде или дерется. Плевать. Хочу.

Нетерпеливо и жадно терзаю тонкую кожу шеи. Кусаю. Лижу. Попеременно. Попутно ласкаю обнаженную грудь ладонями. Несдержанно сжимаю. Может даже больно ей делаю, но крышу сорвало. Заведен до предела. Кроет от осознания того, что Сашка подо мной. Злая, растерянная и почти голая.

– Иль…я, – выдыхает она рвано.

Толкаюсь вперед, чтобы хоть немного порадовать взбунтовавшегося в штанах товарища.

– Скучала, Бесстыжая? – прохожусь языком и прихватываю губами маленький, дерзко торчащий сосок.

– Неет, – цепляется за мои плечи.

– Ну да, ты ж ни хрена не помнишь, – цитирую возникшую в голове фразу.

– Вообще… ничего, – запускает ноготки в кожу.

– Ведьма брехливая, – двигаюсь ниже к ребрам и плоскому животу. Целую: дико, горячо, необузданно.

Дорвался. Кровь кипит, жгучей субстанцией расплескиваясь по венам.

– Не надо, – просит задушенно, однако я, невзирая на протест, ловко срываю с нее порнушные трусы. – Ты… я же против! – восклицает она возмущенно. – Стой. Куда?

– Чем выше любовь, тем ниже поцелуи, Сань, – усмехаюсь, устраиваясь у нее между ног.

Где слышал – не помню, но с утверждением абсолютно согласен.

– Подожди…

Но я уже трогаю ее там.

– А ты намокла, – не могу сдержать довольную лыбу.

– Замолчи, – извиваясь, гневно сопит Злюка.

– Че ты там гнала Дарине? – наблюдаю за тем, как Рыжая борется с собой.

Вот что за натура такая? Идти против природы бесполезно, особенно учитывая, что именно с физического влечения изначально все у нас и закрутилось.

– Что… я?

– У тебя проблемы с тем, чтобы кончить? – нарочно стебу.

– Козел.

Даже в свете ночника отмечаю яркий румянец, проявившийся на ее скулах.

– Фригидной себя считаешь? Серьезно, Сань? – оставляю дорожку из поцелуев на внутренней стороне бедра.

– Заткнись…

Меня очень позабавил тот диалог, который я чисто случайно подслушал в доме Абрамовых. Он дал мне пищу для размышлений и четкое понимание того, что моя Сашка не счастлива с этим своим ментом-мажором.

– Ммм, – протяжно стонет, когда я перехожу к самому интересному. – Иильяяя… Ааах… Ммм…

– Не слышу, давай погромче, родная.

– Аммм… Оооо…ох, – хнычет и дрожит всем телом.

– Сучка рыжая. Пиздец, как хочу тебя.

У самого перед глазами все плывет. Прусь от того, что вижу, и с каждой секундой дурею все больше. Вылизываю. Засасываю. Трахаю ртом.

Ее первый, искренний восторг помню до сих пор. Как и ту нашу с ней первую, совместно проведенную ночь.

Не стираются подобные вещи из памяти. Даже спустя годы. Проверено на личном опыте.

– Ммм… Да. Да!

– Чего хочешь? – отрываюсь от нее.

– Еще так сделай, еще, – почти умоляет.

– Так? – тискаю чудные буфера и ритмично толкаюсь языком туда, куда отчаянно мечтаю ей вставить.

– Дааааааа… ммммм… Бооооже!

– Не богохульствуй. Можно просто Илья, – разрешаю великодушно.

– Ну какой же ты придурок! – шипит она.

– Давай, колись, Бесстыжая, трогала себя, думая обо мне? – привстаю, прикусывая острую коленку.

– Да, – признается честно.

– Часто?

– Часто.

Находим друг друга глазами. В ее – отражение моих. Ответное безумие. Жажда. Необходимость. Горим обоюдно.

Перекинув ее лодыжку, возвращаюсь наверх. Переворачиваю девчонку на бок. Левой рукой обхватываю снизу. Пальцами правой ныряю между ног и продолжаю настойчиво растирать желанную плоть.

– Илья…

Наслаждаюсь тем, как она произносит мое имя.

– Представляла, как я тебя…

– Да! Да! – хватается за диван, скребет по нему.

– Кончай, Саша. Хочу на это посмотреть, – усиливаю трение и наращиваю темп, ощущая, что она уже совсем близко.

– Умммм…

Не удержавшись, грубо сминаю грудь и оставляю смачный засос в районе изгиба шеи. Помечаю. Один раз. Второй… Всю заклеймил бы.

– Я… Мммм… Я…

Резко дергается. Вытягивается струной и стонет так эротично, что я едва сам в штаны позорно следом не сливаюсь.

К себе разворачиваю и принимаю ее кайф визуально. Проступившие на бледной коже мурашки. Пылающие щеки. Влажные, приоткрытые губы, которые я так и не поцеловал. Частое, прерывистое дыхание. Трепет ресниц. Задурманенный, отстраненный взгляд.

Моя она. Ничья больше.

– Под него зачем легла? – коварная ревность нахлобучивает с новой силой. Совершенно не вовремя, но контролировать это поганое чувство я не в состоянии. Аж колотит.

– Илья, пожалуйста…

– Сколько их было вообще? – прищуриваюсь.

К несчастью, о похождениях Сашки мне многое известно. Таскалась то с одним, то с другим. В универе своем. По клубам.

– Я…

– Скольким ты дала, Рыжая? – вырывается помимо воли.

«У меня было много парней. Так что…»

Сжимаю челюсти до хруста. Мышцы каменеют.

Оказалось, что делить ее с кем-то – пиздец как больно. Внутри жжет невыносимо, будто кислоту заставили выпить.

– Один, всего один. Так вышло… Я… забыть тебя хотела.

Кажется или чуть не плачет?

Раскаивается?

Сожалеет?

«Саш, так почему вы расстались? Ты поняла, что не хочешь выходить за Бандалетова замуж?»

«Да, не хочу»

«А причина?»

«Я его не люблю»

«Ясно»

«Дело не только в этом. Сперва мне казалось, что все у нас вроде как неплохо. Богдан мне нравился, и мы отлично проводили время. Было весело, легко…»

«Но…»

«Когда спустя долгое время дело дошло до постели, я вдруг осознала масштаб трагедии.

«То есть?»

«Даш, мое тело не отозвалось. Совсем. Не то, чтобы мне были противны поцелуи и прикосновения Богдана…»

«Не зажглось. Понимаю»

«Не зажглось. Я хотела, чтобы все поскорее закончилось. Господи, да я была вынуждена имитировать, Даш! Ни одного раза с ним не «того». Никак. Представляешь? Какой позор и стыд! Может, у меня проблемы? Что, если я фригидная? Как думаешь?»

«Думаю, рядом с тобой и правда не тот мужчина. Раньше ведь ты… ну… не обманывала?»

«Илью? Нет. Никогда»

Встаю.

– Ты куда? – спрашивает осипшим голосом.

– Покурить, – бросаю коротко.

На кухне застаю Лупатого, вышагивающего по столешнице, и Тайсона, доедающего с пола котлеты.

Провернули беспредел на пару.

Я, по ходу, остался без ужина.

Выхожу на балкон. Достаю из пачки сигарету, чиркаю зажигалкой и смотрю на ночную столицу. Наблюдаю за тем, как вдали вереницей ползут автомобили.

– Сам ведь не святой. Или скажешь, что ни с кем после меня не спал?

Молчу. Прекрасно понимаю: не имею права что-то предъявлять ей.

– Прошлой ночью… во сне… ты сказал, что любишь меня. Это правда? – прижимается ко мне со спины. Обнимает.

– Раз сказал, значит да, – затягиваюсь никотином поглубже и прикрываю веки. Чертово сердце никак не угомонится. Шурует на максималках. Беснуется.

– Я тоже, – шмыгает носом.

«Я тоже».

– Так себе признание.

– Твое, по-пьяни, не лучше, – отстраняется и отходит.

– Ладно, не начинай, – устало потираю переносицу.

– Начала не я, между прочим, а ты! Скажешь не так?

Мы бы с ней обязательно снова поскандалили, но помехой тому стала раздавшаяся трель дверного звонка.

– Кого-то ждешь? – нахмурившись, уточняет. – Лену?

Не реагирую на колкость. Иду глянуть, кто так настырно мучает кнопку.

– Тяяяяф! Тяф! ТЯЯЯЯЯЯФ!

– Гав!

Животина лаем заходится.

Подхожу к двери, на всякий пожарный достаю с полки пистолет и убираю за пояс.

– Кто?

– Это я, Динамит.

Открываю, запуская друга в квартиру.

– Здорово. Ты че звонки на трубу игноришь? – приветствуем друг друга за руку.

– Ррр! Гав!

– Нельзя! Успокоились! – командую громко. – Место!

– Занят был.

– Соболезную насчет отца, – хлопает по плечу.

Киваю.

– Тяф! Тяф!

– Да твою мать! – закрываю не на шутку разошедшегося Мелкого в ванной. Шума от него вечно до хера и больше.

– А че не сказал ничего?

– Да я особо не афишировал.

– Когда похороны?

– Уже состоялись.

– Ясно.

Надо было сделать все быстро, по-тихому и не привлекая внимания. К слову, по пальцам можно посчитать людей, изъявивших присутствовать на кладбище.

– Рррр…

– Хватит, Тайсон! Задолбал! – окликаю рычащего пса.

– Иди сюда, эй, – слышу голос Сашки. Оборачиваюсь.

Она прихватывает пса за ошейник и исчезает вместе с ним за дверью спальни.

– Это та рыжая с погонами? – Динамит презрительно кривит губы. – Ты опять с ней снюхался, что ли?

– Тебя это не касается. Фильтруй базар. Зачем пришел?

Мне никогда не нравилась та агрессия, которую он с лихвой выдавал в сторону Харитоновой.

– Я с новостями вообще-то, – выкатывает обиженно.

– Ну и?

– Пока ты тут дочь мусора натягиваешь, они натягивают тебя.

– Чего?

– Того. Шмон у тебя в клубе. Клим звонил.

– Так какого ляда ты не сказал сразу? – наезжаю на него.

– Не успел.

Возвращаюсь в спальню и достаю из шкафа первую попавшуюся футболку.

– Что-то случилось?

Сашка сидит на кровати. Активно гладит отчего-то разнервничавшегося Тайсона.

– Мне надо срочно уехать.

– Надолго?

– Не знаю.

– Как закрыть квартиру? Я ведь тоже уйду.

Слышать это неприятно, однако я нахожу в себе силы и терпение для того, чтобы принять ее выбор. На сегодня.

– Просто захлопни дверь. Я возьму ключи…