Текст книги "Алчность"

Автор книги: Анита Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

Джейми увидел элегантную, жизнерадостную, все еще красивую пятидесятипятилетнюю хозяйку принадлежавшего Филиппу замка в долине Луары.

– Думаю, твоя мать очень рада тому, что ты женился на мне вопреки отцу, – сказала Мика, когда они прогуливались по унылым в зимнюю пору окрестностям замка. В длинной лисьей шубе, которую Джейми купил жене в Париже, она выглядела просто восхитительно.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я негритянка, и именно это приводит твоего отца в ярость, и твоя мать принимает нас с распростертыми объятиями только поэтому. Я уверена: она сделает так, чтобы отец узнал об этом визите.

– Но мне казалось, что ты понравилась маме.

– Ты считаешь? Твоей матери не нравится ни один человек, за исключением ее самой.

– Возможно, – проговорил Джейми, отвернулся и обратил внимание Мики на летящего низко над землей фазана – все это лишь для того, чтобы она не заметила грусти в его глазах. «Как глупо, – подумал он. – Взрослый мужчина по-прежнему жаждет любви своей матери».

– Джейми, ты любишь играть?

– А почему ты спрашиваешь?

– Все говорят мне, что любишь.

– Ну да, я обожаю перекинуться в карты или бросить кубики. Но теперь я не такой, каким был раньше. В моей жизни был период, когда я готов был ставить деньги на все что угодно. – Он рассмеялся этому воспоминанию. – Но все в прошлом.

И он не лгал – время от времени он все еще посещал букмекеров, и играл в нарды, но делал это все реже и реже. Наверное, сказывалось то, что он теперь много зарабатывал.

– Я рада этому – не хотела бы, чтобы мой муж был заядлым игроком. Деньги нужны не для того, чтобы швыряться ими.

– Ты права.

Теперь, спустя четыре месяца после их свадьбы, Джейми удивляло то, что при встрече он решил, будто Мика похожа на ребенка. Он вынужден был признать, что во многом она была даже более зрелым человеком, чем он. Кроме того, он понимал, что Мика гораздо более сдержанная.

– Кстати, на следующей неделе, сразу после Рождества, я улетаю в Нью-Йорк, – объявила Мика через некоторое время.

– Да? Ну что ж, я свободен и тоже могу полететь с тобой. Что ты там будешь делать?

– Пока мы были там, я познакомилась с кое-какими людьми из модельного бизнеса – меня представила Черити. Теперь мне надо увидеться с ними.

– Но тебе нужна будет моя поддержка.

– Ну что ты, в этом нет необходимости.

– Понятно, – ответил Джейми и в который раз ощутил обиду на жену – она всегда казалась ему такой отстраненной, как будто совсем в нем не нуждалась.

Ночью, в постели, он совершенно забывал об этой сдержанности – Мика превращалась в страстную любовницу. Ночью все было отлично, с ней он получал от секса больше удовольствия, чем с кем-либо раньше. Мика постоянно изумляла Джейми, уложившего в постель сотни женщин и считавшего, что он знает о сексе все. Когда она желала его, то никогда не стеснялась открыто это продемонстрировать. В постели она не признавала никаких ограничений, заставляя его ощущать себя властелином мира.

– Мика, ты меня любишь? – спросил он как-то после занятий любовью.

– А почему ты спрашиваешь?

– Ты никогда этого не говоришь.

– А это так необходимо?

– Для меня – да.

– Я люблю тебя, – словно уступая ему, произнесла она.

Когда она улетела в Нью-Йорк, Джейми дожидался ее в Лондоне, охваченный страхом, что она не вернется. Он пытался разобраться в своих опасениях – ну зачем ей бросать его так быстро? Мика вернулась с победой – ее карьера модели началась.

Именно ее отчужденности и равнодушия он больше всего боялся, но именно эти качества и влекли его к ней. Джейми казалось, что она возвела вокруг себя высокую стену, а он постоянно пытается снести ее голыми руками. К отцу Мики он ощущал невыразимую ненависть, а ей отчаянно хотел помочь преодолеть последствия детских потрясений. «Мы встретились лишь потому, что я могу помочь ей, излечить ее, – твердил он себе. – Наступит день, когда она станет другой, когда она придет в себя и расслабится, и тогда она будет полностью принадлежать мне».

7

1987–1992

Джейми не любил размышлять о том, в чем в глубине души всегда был уверен. Он считал, что такие размышления – слишком опасное времяпрепровождение, что постоянный самоанализ может довести до беды. Он был актером, а значит, принадлежал к числу людей, помешанных на самих себе и своих побуждениях, но он не разделял слепой веры своих коллег в психиатров. Однако даже он пытался понять, почему после появления в его жизни Мики он стал меньше думать о дочери. Джейми никогда не обсуждал этот вопрос с женой, ведь ему не хотелось, чтобы Мика неправильно его поняла, решив, что она для него – всего лишь замена утраченному ребенку. К тому же о подобных вещах они вообще никогда не говорили. Он все еще посылал Фионе подарки, но неистребимая тяга к ней, казалось; прекратилась. «Быть может, – думал Джейми, – любви во мне хватает лишь на одного человека, и этим человеком стала Мика».

Он был уверен, что любит Мику, – он гордился ею и ее красотой, скучал по ней, когда ее не было. Но по ночам ему все чаще стали приходить в голову предательские мысли. Можно ли назвать то, что между ними было, любовью? Что у них общего? И как можно любить того, кто в ответ лишь обдает тебя холодом? Когда такие мысли одолевали его, он ощущал себя несчастным и ужасно одиноким.

Была еще одна неприятная мысль, которая грызла его долгими бессонными ночами: он понимал, что все его неприятности – а их было немало – начались после того, как он женился на Мике.

Фильмы о Питере Аскоте всегда снимались в Европе, и на время съемок Форест Элингем, продюсер и режиссер этого сериала, обосновывался в Англии. В его планах был очередной фильм – «Гонконгская история», в нем Питер Аскот должен был помериться силами с китайскими мафиозными структурами – «триадами». Этот фильм обещал стать самым ярким и красочным из всех.

Но однажды, когда Форест возвращался домой после званого вечера, на его автомобиле лопнула шина. Будучи под хмельком, он не смог справиться с большой тяжелой машиной, и та, перевернувшись несколько раз, врезалась в опору моста. Форест и его молодая жена погибли на месте.

Джейми был буквально убит горем. Он очень уважал Фореста, который, в общем-то, и сделал его знаменитым, и знал, что без Элингема его дела непременно ухудшатся. Джейми первый готов был признать, что актером в полном смысле этого слова он никогда не был, что звездой его сделали внешность, красивое тело и шарм, которые, к счастью, могла запечатлеть камера.

– Вы просто скажите, что я должен делать, – часто шутил он на съемочной площадке. – Я абсолютно не умею играть.

И поклонники обожали его за эту честность.

– Форест всегда чрезвычайно терпеливо добивался от своей звезды того, что ему нужно было в кадре, и это непрестанно изумляло Джейми, когда он позже просматривал готовый фильм. Но теперь Элингем погиб, причем погиб просто глупо – скорбь Джейми превратилась в злость, когда он узнал, что Форест был из тех странных людей, которые, чтобы сэкономить несколько долларов, устанавливают на свои автомобили восстановленные протекторы.

Всю неделю после похорон Джейми не просыхал – водка и бренди лились нескончаемым потоком. Главной причиной запоя был страх: как он будет теперь сниматься, ведь Элингема больше нет?

Письмо от кинокомпании свалилось на него как снег на голову – без каких-либо предварительных обсуждений его уведомили, что «Гонконгскую историю» снимут без него. Джейми прочитал, что пришло время заменить его более молодым актером и таким образом омолодить зрительскую аудиторию сериала. Его место занял Майк Дерри, малоизвестный актер, который был на десять лет моложе его. Смысла подавать в суд и закатывать скандал не было – ему и так немало заплатили за расторжение контракта.

В ту же ночь Джейми отправился в «Элизиум», в прошлом его любимое казино, и там вволю поиграл. Выражение ненависти, появившееся на лице Мики, когда он признался в содеянном, заставило его поклясться, что такие срывы больше не повторятся.

Целый год он не мог найти работу. Сначала Джейми отверг несколько сценариев: в них, как он считал, его роль была слишком похожа на ту, которая сделала его знаменитым. Он сыграл в одном телесериале роль, за которую его в пух и прах разнесли критики, и озвучил рекламу собачьего корма, что было чрезвычайно скучно.

Мика терпеливо сносила его неудачи – когда была рядом. Если Джейми не мог найти работу, то Мика ею перебирала. В самом начале карьеры на нее положил глаз французский кутюрье Серж де ля Понт, и на показах весенних и осенних коллекций она была его ведущей моделью. После этого предложения работы посыпались на нее дождем, и теперь она проводила в путешествиях по свету намного больше времени, чем дома. Джейми это совсем не нравилось, он боялся, что Мика уйдет к более богатому или более молодому мужчине. Но он все равно очень гордился ею. Сам он все ждал, когда же появится сценарий, который вернет его карьеру к жизни.

Поскольку Мики часто не было дома, а у него появилась масса свободного времени, Джейми вновь начал думать о Фионе. Он каждый день ездил в Данстейбл и, сидя в своей машине, смотрел, как она выходит из школы. К его радости, Фиона была очень красива – он судил об этом не только как гордый отец, но и как профессиональный актер. Девушка была выше своей матери, ее волосы были светлыми, как у самого Джейми в молодости, да и вообще, он с радостью отмечал, что дочь похожа на него больше, чем на Салли. Ему очень хотелось услышать ее голос или смех, но она обычно была одна. Девушка торопливо проходила мимо его машины, и знать, что она совсем рядом, но не осмеливаться окликнуть ее, было для Джейми невыносимой мукой.

И вот однажды он подумал: «А почему, собственно, я боюсь? Она уже взрослая, ей почти восемнадцать». Все эти годы он щадил чувства ребенка, но ведь ребенка больше не было!

– Фиона! – позвал он, выходя из машины. – Это я, твой отец!

«Какой дешевый драматизм!» – промелькнула у него мысль.

Девушка медленно обернулась, и вот он уже смотрел прямо в ее голубые, как небо, глаза – такие похожие на его.

– Я тут подумал, что настало время нам познакомиться, – неловко проговорил он.

Фиона молча стояла, сжимая свою сумку, а стайки девушек все проплывали и проплывали мимо нее.

– Прошло так много лет… – добавил Джейми.

– И кто же в этом виноват?

– Ты многого не понимаешь.

– И не хочу понимать!

– Но, Фиона… – Джейми шагнул к ней, и она тут же отошла на шаг. – Фиона, я ведь твой отец!

– Нет, ты никогда не был моим отцом. Не смей даже произносить это слово!

Она повернулась и побежала прочь, оставив Джейми в таком состоянии, словно она ударила его. Его сердце сжалось от острого ощущения одиночества.

Больше он даже не пытался увидеть дочь.

На следующий год его отец, вручая кубок обладателю лучшего быка на местном сельскохозяйственном фестивале, упал и мгновенно умер – как оказалось, от тромбоза венечных сосудов. Первой мыслью Джейми было: отец наверняка счел бы смерть на публике чем-то крайне неприличным.

Он долго не мог поверить тому, что случилось. Гарри было всего шестьдесят четыре – слишком ранняя смерть, по мнению Джейми. Он был абсолютно не готов к такому повороту событий. Хотя между ними никогда не было той близости, которой желал бы Джейми, он опять почувствовал себя брошенным. И то, что у него была Мика и были друзья, вдруг утратило всякое значение – он словно мгновенно стал изолированным от всего мира маленьким мальчиком, у которого умерла часть души. К кому ему теперь обращаться за помощью? Ведь, несмотря на отчуждение, разъединившее их с отцом из-за брака с Микой, Джейми знал, что случись какая-то катастрофа, он всегда сможет обратиться к Гарри. А теперь эта катастрофа произошла с его отцом.

Отец несколько раз снился ему по ночам, и когда он просыпался, ему казалось, что Гарри жив и все идет хорошо, но потом он осознавал, что отца больше нет. И тогда Джейми прибегал к тому средству, которое он всегда использовал, чтобы отгородиться от неприятной действительности, – к алкоголю.

В день похорон отца он стоял на холме над домом и думал о том, что Грантли теперь принадлежит ему, но эта мысль не доставляла ему того удовольствия, которого он ожидал ощутить, когда много лет назад, еще маленьким мальчиком, впервые осознал, что Грантли когда-нибудь перейдет к нему. Вместо этого он смотрел на свой любимый дом и размышлял о том, какая большая ответственность отныне легла на него.

Вернувшись в дом, он пожалел, что не остался стоять на холме: семейный адвокат сообщил, что отец абсолютно ничего ему не оставил! Согласно завещанию, все деньги доставались его брату Эсмонду. Разумеется, Грантли и все то, что было в нем, отходило Джейми: его прадед еще много лет назад включил в свое завещание пункт, предусматривающий именно такую ситуацию и не позволяющий обозленному отцу передать дом не старшему сыну, а кому-то еще.

Следует признать, что Эсмонд был шокирован и смущен не меньше самого Джейми.

– Джейми, я понятия об этом не имел, – сказал он, когда адвокат, собрав свои бумаги, ушел и братья остались одни.

– Все нормально, брат. Я уверен, что ты и впрямь не знал о том, каким будет завещание. – Джейми улыбнулся Эсмонду и похлопал его по плечу. Он совсем не знал своего брата, они словно жили в разных мирах. Эсмонд работал в коммерческом банке в Сити и в тридцать один год уже был восходящей звездой банковского дела. Он женился на симпатичной, но довольно глупой графской дочери, у них было двое детей, милый особняк в Ноттинг-Хилле и загородный домик в Дордоне. Джейми подумал, что в общем-то отец был прав – у Эсмонда деньги будут в безопасности.

– Ты не знаешь, почему он так поступил? – спросил Эсмонд, явно обрадованный тем, что Джейми воспринял все так легко.

– Думаю, из-за моих привычек и стиля жизни – он не одобрял их.

– А может, из-за Мики?

– Эта была капля, переполнившая чашу его терпения.

– Она такая необычная, – неуклюже выразился Эсмонд. – Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, – добавил он, покраснев от смущения. – Ты сможешь содержать поместье? – торопливо продолжал он, явно решив, что позволил себе лишнее.

– Понятия не имею. Я даже не знаю, сколько на это нужно денег. Впрочем, мои роли дают мне вполне достаточно, – произнес Джейми с уверенностью, которой совершенно не ощущал.'

Как это ни странно, но он сделал именно то, что делал всегда, когда был ребенком. Едва гости ушли, Мика сказала, что хочет полежать, а Эсмонд с женой отправились пройтись. Джейми быстро пошел через парк, постучал в двери коттеджа Лу и был Тепло принят хозяйкой.

– Если тебя интересует мое мнение, он поступил довольно гнусно. Он и словом не обмолвился о своих планах, – сказала Лу, наливая ему бокал вина.

– По крайней мере, он обеспечил твое будущее.

– Можешь взять эти деньги себе – мне они не нужны.

– Не глупи, Лу. Они тебе еще понадобятся. Грамотно вложи их, и твой доход будет гарантирован.

– Но он все равно поступил неправильно. Я была бы более довольна, если бы эти деньги достались тебе и пошли на содержание Грантли.

– Лу, не думаю, что та сумма, которую он тебе оставил, могла на что-то повлиять. Но все равно спасибо, я всегда буду помнить твою доброту. – Джейми почувствовал, что готов заплакать, но сумел обернуть рыдания в смех. – К тому же у меня полно денег, можешь не беспокоиться, – солгал он, чтобы успокоить Лу.

– Что ж, я рада. Это из-за Мики он на тебя разозлился?

– Не только, наши отношения разладились намного раньше.

– Оттого, что ты постоянно играл?

– Да, ему это очень не нравилось.

– Вот лицемер! Он сам любил поставить деньги на лошадь.

– Ты серьезно?!

– Да. Скажу тебе больше: если бы не я, он, возможно, давно спустил бы свое состояние. К счастью, когда дело касалось лошадей, он прислушивался к моим словам.

– Лу, ты просто чудо, – рассмеялся Джейми.

Женщина вновь наполнила до краев его бокал.

– Эта твоя Мика кажется мне такой надменной.

– Ты ошибаешься. Просто она стесняется всего на свете, – словно защищаясь, ответил Джейми.

– Можешь не пытаться меня провести. По-моему, это просто высокомерная стерва… Думаю, что на похоронах она в душе смеялась над всеми нами. У тебя с ней все нормально?

– Ты про что?

– Я имею в виду – ты с ней счастлив? Она кажется мне такой холодной, а тебе нужна более сердечная жена, та, которая обожала бы тебя и давала уверенность в себе. Тебе всегда этого недоставало, хотя я так и не поняла почему.

Джейми смущенно пожал плечами. Ему никогда не нравилось, когда с ним говорили о нем самом, тем более – подвергали его подобному анализу.

– А ты не думаешь, что она вышла за тебя только потому, что ты знаменит и мог помочь ей с карьерой? – спросила женщина.

– Лу, что ты такое говоришь! Я люблю Мику, она для меня все, и мне не хотелось бы, чтобы о ней говорили в подобном тоне, – произнес Джейми, чувствуя себя все менее комфортно.

– Если ты любишь кого-то, это не обязательно означает, что ты счастлив с этим человеком. Я так понимаю, она хороша в постели?

– Просто бомба! – ответил Джейми, понимая, что не должен был отвечать на такой нескромный вопрос, но не удержался, чтобы не похвастаться.

– Ну что ж, это уже кое-что.

Лу открыла новую бутылку вина. Очевидно, ответ Джейми удовлетворил ее – развивать эту тему она не стала.

Был ли он счастлив с Микой? Джейми сказал себе, что да – ему всегда удавалось убедить себя, что в жизни ему очень везло. Но и теперь, спустя четыре года после их свадьбы, стена, которую Мика возвела вокруг себя, все еще стояла на своем месте и даже, казалось, стала выше и крепче. Джейми понимал, что он знает жену ненамного лучше, чем в тот день, когда впервые ее увидел. И так же мало знала она о нем, но он боялся, что причиной этого было ее безразличие к нему. Быть может, Лу права и он для Мики всего лишь ступенька на пути к ее целям?

Ее красота все еще безмерно радовала Джейми. Когда он смотрел на ее прекрасное лицо и грациозное тело, его переполняла гордость. Иногда, глядя, как она кошачьей походкой шествует по комнате или по подиуму, он испытывал острое желание встать и закричать: «Она моя жена! Правда, она прекрасна? Она моя, вся моя!» Но так ли это было?

Его, как и раньше, влекло к Мике, и стена между ними убивала его. Он все надеялся, что завтра или послезавтра эта стена исчезнет без следа. А когда ее великолепное тело изгибалось под ним, а чувственный рот ласкал его до тех пор, пока он не начинал кричать от восторга, Джейми совершенно забывал о терзавших его страхах и сомнениях. И тогда он отдавал ей еще большую часть себя.

Чтобы раздобыть денег на содержание Грантли, Джейми продал часть прилегающей земли. Хотя Мика теперь зарабатывала немало, он был слишком щепетилен, чтобы обратиться к ней за помощью. Кроме того, его грызло мерзкое подозрение, что она ему откажет, хотя, казалось, она получала от Грантли не меньшее удовольствие, чем он.

Джейми хотелось бы, чтобы отец был жив и видел, как ловко Мика справляется с ролью хозяйки такого поместья. Она словно родилась дочерью пэра Англии – с таким достоинством она себя держала.

Теперь ей безумно нравилось приглашать в Грантли побольше людей и устраивать бурные вечеринки. Это не всегда были те люди, которых хотел бы видеть Джейми, но они нравились Мике, и этого было достаточно.

Мика со своим дизайнером занялись перестройкой дома, и вскоре он стал почти неузнаваемым. Приходили огромные счета, и Джейми оплачивал их с большим трудом.

Он вновь пристрастился к бутылке, так что теперь он частенько был не в состоянии заняться с Микой любовью – даже если бы она пришла к нему в комнату, что случалось теперь нечасто, ведь она с недавних пор предпочитала гулять ночи напролет.

Джейми стал брать в Лондон кое-какое фамильное серебро и фарфор и продавать их там. Получив деньги, он шел в казино, где иногда выигрывал, иногда проигрывал – но чтобы он принял решение прекратить играть, необходима была длинная череда проигрышей.

Алкоголь, ночи без сна и беспокойство начали сказываться на его внешности, а ведь теперь, когда ему стукнуло сорок, этого ни в коем случае нельзя было допускать. Чтобы остановить старение, Джейми даже стал пользоваться лосьонами и кремами Мики.

За три следующих года ему дважды предлагали роли в фильмах – больших, дорогих фильмах, финансируемых известными американскими киностудиями. Каждый раз в нем вспыхивала надежда на новый взлет карьеры, и каждый раз роль в последний момент доставалась кому-то другому.

Позже он узнал причину своих неудач – ему мстил Деметриус Папандопулос, которому принадлежал немалый пакет акций обеих кинокомпаний. Как оказалось, у грека были длинные руки и хорошая память. Теперь Джейми знал, что его ни в коем случае нельзя было злить.

Один из самых неприятных моментов в его жизни случился семь лет спустя после свадьбы, вскоре после его сорок второго дня рождения, – тогда он сидел без работы и ждал в отеле встречи с очередным продюсером, который должен был убедить Джейми, что он именно тот актер, который ему нужен. Он прошел мимо двух женщин и сел за колонной, в укромном уголке – ему не нравилось, когда на него глазели.

– Кажется, это тот самый Джейми Грант? – услышал он громкий шепот одной из женщин.

– Да, тот самый. Он здорово постарел, правда?

– Я уверена, его довела жена. Ты знаешь, что она опять сошлась с тем ужасным греком?

– Да ты что?! Кто тебе сказал?

– Муж моей двоюродной сестры видел их вместе в Нью-Йорке.

К горлу Джейми подкатила тошнота. Он всегда боялся, что Мика найдет кого-то еще, но вернуться к Деметриусу после всего того, что грек сделал с его карьерой? Это было двойное предательство! Вмиг забыв о продюсере и о фильме, в котором он хотел получить роль, Джейми выбежал из отеля и поехал в свою квартиру. Мика была дома.

– Это правда? – крикнул он.

– Не будь дураком, – ответила Мика, не отрываясь от своего маникюра.

– Ты же не станешь мне лгать?

Жена спокойно посмотрела на него:

– Джейми, я сама решаю, с кем мне дружить. И не смей допрашивать меня, я тебе ничего не должна.

– Но ты же понимала, что я почувствую, когда узнаю об этом?

– Да мало ли что люди говорят? – Она резким движением задвинула ящик стола. – Я сегодня улетаю в Нью-Йорк.

– Опять? – растерянно произнес Джейми. – Ты ведь только вернулась.

– У меня назначена встреча, – заявила Мика.

Лишь после того, как жена вышла из квартиры, Джейми вспомнил, что она так и не ответила на его вопросы.

В конце концов, он все же получил роль, потом еще одну, но для этого ему пришлось снизить свои требования – теперь он снимался во второсортных малобюджетных фильмах, большинство из которых даже не выходили в прокат – их переводили на видео и показывали по телевизору поздно ночью. Он также стал сниматься в небольших ролях в телесериалах. Его звезда стремительно закатывалась.

Он отчаянно нуждался в деньгах и в большой роли.

Лондон, осень 1992

Джейми взглянул на часы и решил, что он, наверное, задремал. Было уже слишком поздно опять звонить Салли – лучше поспать. Впрочем, он знал, что заснуть будет трудно, – как когда-то давно, Джейми ощущал душевный подъем и возбуждение. Он от всей души надеялся, что уж в этот раз…

– Мика? – Когда он наливал себе стаканчик на ночь, ему показалось, что хлопнула входная дверь.

– Я вернулась, – отозвалась его жена. Джейми не мог поверить своей удаче – она здесь, в Лондоне!

– Дорогая, у меня чудесные новости! – выбежал он ей навстречу, размахивая драгоценным сценарием, который дал ему Гатри.

– Ты опять вел себя, как полный придурок? – бросила Мика, проходя мимо него. Сбросив пальто, она с размаху уселась на диван. – Черт, как же я устала от всего этого!

Поджав под себя длинные стройные ноги, она начала перелистывать глянцевый журнал со своей фотографией на обложке.

– Не понял? – застыл на месте Джейми.

– Я о том мега-проигрыше в казино Монте-Карло. И не стоит, как ты привык делать, отрицать это. Мне сказали, что ты был там, – сказала Мика, не глядя на него.

– Мика, я все объясню. Я был в отчаянии. Мой банковский счет почти пуст, и мне надо было на что-то решиться.

– Азартные игры – это забава для идиотов.

– Я знаю, я действительно был идиотом. Но мне нужно было что-то заплатить банку. Я все еще расплачиваюсь за ту вечеринку, которую ты устроила в Грантли.

– Джейми, мне начинают действовать на нервы твои привычки.

– Неужели ты не можешь мне помочь?

– Что?! – Мика выпрямилась и недоуменно посмотрела на мужа.

– Я хочу сказать, я зарабатываю намного меньше тебя.

– Ты ждешь, что я буду вытаскивать тебя из дерьма, в которое ты сам залез? Ну, уж нет, я могу найти для своих денег лучшее применение!

– Мика, пожалуйста, сделай это хоть раз!

– Джейми, пожалуйста, отвали! – Она вернулась к своему журналу.

– Ну ладно, если ты не хочешь помочь, то окажи мне другую услугу. Попроси своего друга Деметриуса в этот раз не мешать мне. Если я не получу этой роли, то мне конец.

Он стоял, сжимая в руке сценарий и чувствуя себя униженным оттого, что вынужден был просить об этом.

– Неужели ты считаешь, что я обладаю таким влиянием на Деметриуса? – холодным тоном произнесла Мика.

– Я уверен, что обладаешь. Пожалуйста, поговори с ним! – уговаривал ее Джейми, сам себя презирая за это.

– Джейми, не разговаривай со мной так – мне это очень не нравится, так ты мне кажешься еще более слабым, чем ты есть на самом деле.

– Черт возьми, что ты хочешь этим сказать?

– Да все ты понимаешь. – Мика зевнула и потянулась.

– Нет, не понимаю. Я понятия не имел, что ты такого мнения обо мне.

– Правда? Тогда ты не слишком наблюдателен.

– Мика, пожалуйста, прекрати! – сказал Джейми, подойдя к ней на пару шагов. На его лице появилось выражение недоумения и отчаяния.

– Джейми, ты что, совершенно не слушаешь, что я тебе говорю? Я сыта тобой по горло. – Она провела пальцем под красивым аккуратным подбородком.

– Но почему ты вдруг так заговорила? Что случилось?

– Наверное, мне надо было сделать это намного раньше. Быть может, тогда ты меньше разбрасывался бы деньгами. – В обращенном на Джейми взгляде читалась такая ненависть, что он буквально окаменел.

– Ты… ты что, больше меня не любишь? – запинаясь, пробормотал он.

– А я когда-нибудь тебя любила?

– Я думал, что любила. Я же тебя любил!

– Правда? А мне кажется, что тебе просто нравилось чувствовать меня своей, обладать мною! Ты любил показываться па людях вместе со мной. Впрочем, может быть, ты действительно был увлечен мною, как и все другие.

– Какие другие?

– Ты же ничего не знаешь обо мне, тебе наплевать на меня!

– Это ты не позволяла мне узнать тебя получше.

– Брось, Джейми. Тебя интересует только собственная персона, ты всегда говоришь только о себе и о своей карьере. Ты хоть раз проявил интерес к моим делам? Мы хоть раз разговаривали по душам? Ты когда-нибудь хотел знать, какие у меня интересы? Тебе даже не нравятся мои друзья!

– А кому они могут нравиться? Бесполые тупицы!

– Вот и я о том! А твои приятели хоть чем-то лучше?

– Мика, ты не права. Мои друзья всегда были добры к тебе…

– Снисходительны, ты хотел сказать? Как же, добры к негритянке…

– Мика, да что с тобой такое? Я всегда интересовался твоими делами, гордился тобой. Я пытался помочь тебе справиться с ужасными воспоминаниями единственным доступным мне способом – демонстрируя свою нежную любовь к тебе.

– И когда же ты делал это в последний раз?

– Но ты ведь сама отталкивала меня! Я не хочу об этом говорить – когда мы обсуждали твое прошлое…

– Одну минутку! Это ты обсуждал мое прошлое, мне на него начхать. Как бы там ни было, что было, то сплыло. Мой отец уже много лет как бросил нас.

– Ты хочешь сказать, что твоя мать не умерла?

– Нет, почему же, умерла.

– А твои братья?

– У меня две сестры, которых я ненавижу.

Не зная, что и думать, Джейми сел и схватился руками за голову. Лжет она на этот раз или говорит правду?

– Тогда зачем ты меня обманывала?

– Чтобы ты пожалел меня, чтобы ты не просто трахнул меня, а женился на мне и обеспечил мне начало карьеры. Я знала, что ты будешь мне полезен в этом, и я не ошиблась.

Потрясенный Джейми не сдержал невольный крик.

– Нет!

– Ты удивлен, правда? Однако если бы ты побеспокоился узнать меня получше, то удивился бы еще больше. Но ты слишком увлечен собой, чтобы интересоваться чьим-то внутренним миром. Тебе наплевать на всех, кроме себя самого, в этом ты так похож на свою чертову мамашу!

– Мика, это не так. Пожалуйста, замолчи! Ты ведь пожалеешь о том, что говоришь.

– Я замолчу. – Его жена поднялась на ноги. – Но замолчу потому, что мне больше нечего тебе сказать.

– Но если ты так ко мне относишься, почему ты продолжала жить со мной?

– Это меня устраивало. Дело в том, что мне нравится быть хозяйкой в Грантли.

– Мика, ты просто сука!

– Не большая, чем ты – ублюдок, – сказала она и, как всегда, изящной походкой подошла к двери. Там она секунду постояла, словно размышляя о чем-то.

– Вот что я тебе скажу, Джейми. Я заплачу за последнюю вечеринку, но только потому, что продукты поставляла одна моя подруга и я не хочу лишать ее честно заработанных денег. Но ничего более, ты понял?

– Спасибо, Мика, ты просто молодчина. Но тебе не кажется…

Как оказалось, он разговаривал сам с собой: дверь за Микой уже закрылась. Джейми почувствовал, что дрожит. Он подошел к подносу с выпивкой и налил себе большой бокал виски, который выпил одним глотком. По его спине пробежал холодок. Неужели между ними все кончено? Неужели Мика ушла от него?

Самое большое впечатление на него произвело то, как Мика разговаривала с ним: спокойно, не повышая голоса, не проявляя абсолютно никаких эмоций. Смысл сказанного ею начал просачиваться Джейми в кровь, отравляя ее, лишая его желания жить. «Но ведь она всегда разговаривала со мной так, – подумал он, наливая себе еще один бокал. – Неужели все эти годы я жил не с живой женщиной, а со своей мечтой?»