Текст книги "Алчность"

Автор книги: Анита Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

– Впечатляет, правда? – Джейми указал на толпу, бурлящую под их балконом.

– Деметриус любит пустить пыль в глаза.

– Мне казалось, что ты не любитель шумных сборищ.

– Не любитель. Но иногда зов долга оказывается сильнее, да ты и сам это наверняка знаешь.

– Зов долга?

– Я время от времени выполняю обязанности представителя ЮНИСЕФ, ооновского фонда помощи детям, и сейчас намереваюсь вытянуть из этого грека пожертвование. Он собирает коллекцию знаменитостей, а я собираю деньги.

– А я и не знал – про ЮНИСЕФ, я имею в виду.

– Все мы должны делать что-то полезное для этого безумного испорченного мира.

– Да, наверное, – с сомнением в голосе ответил Джейми. Его собственная благотворительная деятельность ограничивалась ежегодными пожертвованиями в фонд помощи бывшим жокеям, а также вложениями в свой пенсионный фонд.

– Кстати, тут есть одна американка, светская дама, которая мечтает познакомиться с тобой. Ее муж очень богатый человек, возможно, он будет тебе полезен.

– Спасибо, дорогой, но мне что-то не хочется. У меня аллергия на женщин такого типа – честное слово, в их присутствии у меня на коже появляется сыпь. Они едят так мало, что их уносит ветром, кроме того, они все без исключения пытаются посадить меня на диету. Нет, я уже выполнил на сегодня свой долг перед обществом и как раз собирался уходить, но тут увидел твои милые очертания.

– Ну, ты и загнул! – рассмеялся Джейми.

– Ну что ты, это парни вроде тебя обедняют наш язык.

– О, Боже, кто это? – воскликнул Джейми, посмотрев на кого-то из гостей.

– Ну, теперь ты понимаешь, когда я говорю про обеднение английского? – неодобрительно заметил Гатри. – Ты о ком? – поинтересовался он, с трудом повернув голову.

– Про ту девочку возле камина.

– Это Мика.

– Что за Мика?

– Просто Мика. Хочешь, познакомлю?

Джейми всегда был окружен прекрасными женщинами, но сейчас подумал, что никогда в жизни не видел никого, кто мог бы сравниться с Микой.

Она была высокой – примерно шести футов, – гибкой, как стебель лилии, и такой же грациозной и величавой. Ее шея была такой длинной и тонкой, что казалась неспособной нести голову. Черные волосы зачесаны назад от невероятно красивого лица, такого совершенного, что трудно было выделить какую-то его черту. Ее глаза казались черными, но это была мягкая чернота бархата – или центральной части лепестка «анютиных глазок», – а когда девушка повернулась и ее глаза отразили свет, они стали карими, похожими на сухой осенний лист. У нее были высокие, словно вырезанные из кости скулы, отчего щеки казались впалыми и притягивали взгляд к полным губам над идеально закругленным подбородком. Мика стояла как бы не совсем в толпе, шум как будто обтекал ее, и Джейми подумал, что видит тихий оазис посреди всеобщего буйства. Она наблюдала за другими гостями с серьезным выражением лица, словно оценивая их и не совсем одобряя то, что они делали.

– Мика, дорогая, познакомься с моим близким приятелем Джейми Грантли.

– Добрый вечер, – сказала девушка благозвучным спокойным голосом, напоминающим голос ребенка. Когда она пожимала Джейми руку, то не улыбалась, а серьезно смотрела ему в глаза, и ему показалось, что она заглянула ему прямо в душу.

– Милая вечеринка, – проговорил Джейми, ощущая, что красноречие напрочь покинуло его.

– Шумная, – ответила Мика.

– Вам не нравятся большие сборища?

– Не очень.

– Мне тоже, – солгал Джейми, чувствуя, что уверенность возвращается к нему. – Не хотели бы вы поехать в какое-нибудь местечко поспокойнее?

– Хотела бы. – Девушка тут же повернулась к нему спиной и пошла прочь, на миг глянув на Джейми через плечо – он решил, что это было приглашение следовать за ней. Он так и поступил. Мика прошла через толпу, двигаясь так элегантно и в то же время так чувственно, что Джейми тут же начал подбирать для нее подходящее сравнение – леопард, пантера, гепард, змея… «Вот черт, что за женщина!» – про себя воскликнул он, решив, в конце концов, остановиться на сравнении с Саломеей.

Он отвез ее в маленький ресторанчик, который кто-то из съемочной группы отыскал на высокогорье, подальше от суеты прибрежных городков. Она почти ничего не говорила, лишь сидела, выпрямившись, рядом с ним. Ее взгляд почти не отрывался от лица Джейми – она внимательно слушала то, что он говорил ей.

– Ты почти не улыбаешься, – с улыбкой заметил Джейми, подвигая ее на ответную улыбку.

– Улыбаюсь – когда есть чему.

Джейми не знал, что на это можно ответить, да и вообще было непонятно, о чем говорить с ней, как ее развлекать, как заинтересовать. Но он знал, что должен попытаться – ему так хотелось заставить ее остаться с ним! Мика словно загипнотизировала его. Поэтому он болтал без остановки, лишь бы говорить – это была просто неудержимая лавина слов. Он рассказал о фильме, в котором снимался, о себе, о своей жизни. Мика внимательно слушала этот монолог, ее большие, чуточку печальные глаза по-прежнему не отрывались от него.

Джейми казалось, что он разговаривает с ребенком. Несмотря на дорогое белое платье и золотые украшения на тонкой шее и запястьях, в ней было что-то невинное, как будто окружающий мир совсем не касался ее.

Он спросил, не нашли ли ее в каких-нибудь джунглях или на необитаемом острове и не чувствует ли она себя здесь чужеродным элементом.

– Нет, – даже не улыбнувшись, ответила Мика. – Я приехала из Пэкема.

Больше она не сочла нужным ничего добавить.

– Мика, а ты… ты кому-нибудь принадлежишь?

На это она таки отреагировала – ощетинилась, как волчонок:

– Я не принадлежу никому!

– Ну конечно! Это был глупый вопрос. Просто я… я хотел бы увидеться с тобой как-нибудь еще. – Джейми, соблазнивший сотни женщин, чувствовал себя косноязычным школьником.

– Спасибо, – ответила девушка. Он не понял, было ли это согласием на его предложение.

– С твоей внешностью тебе надо работать моделью. – Сказав это, он тут же пожалел о своих словах – наверное, Мика слышала их бессчетное количество раз. Но она, явно придя в волнение, наклонилась вперед:

– Именно этого я и хочу!

– Тогда почему ты до сих пор не стала ею?

– Я пыталась – в Лондоне. Я получила кое-какую работу, но не совсем то, о чем я мечтала. Фотограф прямо сказал, что я должна переспать с ним, и ему очень не понравилось, когда я его ударила. Он рассказал всем, что со мной трудно иметь дело, я не могла найти заказов, и мой агент больше не захотел работать со мной. Кроме того, я зарабатывала так мало, что этого едва хватало на жизнь. – Мика сказала ему, сколько именно. – Все говорят, что для того, чтобы достичь настоящего успеха, надо поехать в Америку. – Она откинулась на сиденье, словно удивленная тому, что так разговорилась, и в первый раз улыбнулась. Это была робкая, застенчивая улыбка, но Джейми разглядел идеально правильные белые зубы и кончик розового язычка.

– Ну и что, ты собираешься поехать туда?

– Не знаю. Я немного боюсь. Там столько негодяев! – Девушка вздрогнула, и Джейми подумал: что такого ужасного случилось в ее жизни?

– Чего же ты боишься? – мягко спросил он.

– Неизвестного.

– Я поеду с тобой, помогу тебе, – услышал он собственные слова.

– Я была бы этому очень рада, – буквально засветилась Мика. Из ее глаз ушла настороженность, она стала еще более красивой, и Джейми почувствовал, что влюбляется.

– Мне пора, – внезапно встав, проговорила девушка.

– Да, но куда?

– В замок.

Большую часть пути они молчали. Раз или два Джейми пытался втянуть Мику в разговор, но она, казалось, погрузилась в свои мысли.

– О чем ты думаешь? – в конце концов, спросил он.

– О том, всерьез ли ты говорил об Америке или это была просто шутка.

– Я не шутил.

– Понятно, – ответила Мика. Они подъехали к замку, отсюда было видно, что вечеринка все еще продолжается. Джейми собирался выйти из машины, но девушка положила ему на плечо длинную худую руку:

– Нет, будет лучше, если ты не пойдешь туда. Я позвоню тебе…

И она, словно тень, выскользнула из спортивного автомобиля.

Мика была девушкой Деметриуса Папандопулоса – одной их многих. Джейми узнал об этом неприятном факте на следующий день. Ему сообщила это Шин, которая сгорала от желания узнать, куда он возил Мику, – и, похоже, это интересовало не только ее.

– Но ведь он такой старый, а ей не больше двадцати! – сказал ошеломленный Джейми.

– Если быть точными, девятнадцать. Я с тобой согласна – такое милое созданье и этот старый пень… – Женщина передернула плечами. – Просто ужас.

– Мне и в голову не могло прийти такое.

– Мужчинам вообще редко что-то приходит в голову! – рассмеялась Шин. – Ты что, не обратил внимания на ее платье? Оно явно пошито в Париже, кроме того, на ней был, наверное, килограмм золота.

– Она показалась мне очень грустной.

– Ты ее в чем-то винишь?

– Думаю, я хочу на ней жениться.

– Вау! Все настолько серьезно? Это может быть намного более трудным делом, чем тебе кажется. Не думаю, что этот грек так просто ее отпустит. Он очень опасный человек.

– Да ладно, что он может мне сделать? – рассмеялся Джейми.

6

1984–1985

– Но она же чернокожая!

– Ну и что?

– Ты не можешь жениться на негритянке!

– Отец, ты описал ее правильно – у нее действительно черная кожа. Но при чем тут женитьба?

– Джейми, возможно, это действительно твое личное дело. Меня уже давно не удивляет ничего из того, что ты делаешь. Но обществу это не понравится – как не нравится мне.

– К черту общество! Я не вращаюсь в этих кругах.

– Твои дети будут полукровками.

– Я бы предпочел, чтобы их не называли этим оскорбительным словом.

– Ты подумай, мулаты в Палате лордов!

– О, Боже, отец! – Джейми рассмеялся, но этот смех был невеселым. – Ну, какое значение имеет эта Палата лордов – возможно, когда мой сын станет достаточно взрослым для нее, ее уже давно распустят. Но даже если он попадет туда – и что? Разве в нашей стране живут только представители белой расы? Папа, на дворе восьмидесятые годы!

– Тебе не кажется, что не тебе делать такие далеко идущие заявления? Ты просто невыносимый сын, Джейми. Твоя женитьба на этом существе из пригорода стала настоящей катастрофой, у тебя есть ребенок, которого ты совсем не видишь. Твои поступки бросают тень на всю нашу семью, ты пьяница, игрок, мот…

– За последний год я заработал больше, чем принесли тебе все твои вложения за пять лет! – с гордостью сказал Джейми, чувствуя, что начинает терять контроль над собой, и желая, чтобы отец остановился: ему не хотелось продолжать этот бесполезный спор.

– Я надеюсь, что эти деньги задержатся у тебя, Джейми, хотя надежды на это мало. И что дальше? Какую пользу тебе принесли твои баснословные доходы? Куда ты их вложил?

– Я получаю удовольствие от жизни.

– А тебе не кажется, что жизнь дана нам нс только для этого? Что нужно выполнять свои обязанности перед обществом, подавать пример другим?

– О, отец, что за чушь ты несешь? Какой пример ты мне подавал? А кто много лет тайно содержит любовницу и не женится на ней лишь потому, что обществу это не понравилось бы? А? Ну скажи же мне, отец, почему ты не женишься на Лу? Да потому что ты сноб! А я нет.

– Джеймс, ты немедленно извинишься передо мной за то, что разговаривал в таком тоне. Моя личная жизнь тебя не касается!

– А моя – тебя. Я люблю Мику, и мне плевать на то, примете ли ее ты и твое общество. И извиняться я не буду – ни сейчас, ни позже.

– Так тому и быть, – холодно произнес отец, повернулся в своем кресле и долго смотрел в окно на ухоженные сады и парки поместья Грантли – земли, уже много столетий принадлежащей их семье.

– В этом я бессилен, – сказал он, скорее себе, чем торжествующе улыбавшемуся Джейми. – Джеймс, отныне можешь на меня не рассчитывать. Боюсь, ты зашел слишком далеко. Хотелось бы поздравить тебя с законным браком, но, боюсь, я не смогу этого сделать. – Он взял ручку и занялся бумагами, лежавшими на столе. Очевидно, аудиенция закончилась.

С момента первой встречи с Микой Джейми видел ее лишь два раза, и хотя, прилет в Лондон, он сообщил отцу о своем намерении, с девушкой на эту тему он еще не разговаривал. Когда Джейми сделал ей предложение, она явно испугалась. И, несмотря на то, что он сделал все по правилам, как в кино: встал на одно колено и подарил ей кольцо, она не улыбнулась, не засмеялась, никак не выказала своей радости. Вместо этого она лишь нервно оглянулась, словно опасаясь, что за ними кто-то следит.

– Послушай, Мика, я знаю про тебя и Деметриуса. Если тебя беспокоит именно это, уверяю, мне все равно, что у тебя было раньше.

– Нет, дело не в этом, а в самом Деметриусе. Ты не знаешь его! – Большие темные глаза девушки, в которых сквозил страх, остановились на его лице. Джейми ощутил, как его охватывают гнев и желание защитить ее.

– Он не в силах ничего мне сделать, а как только мы поженимся, ты окажешься вне его досягаемости.

– Это настоящий паук, он любит коллекционировать людей и безраздельно владеть ими.

– Ну что ж, отныне ты покидаешь его коллекцию. Я собираюсь увидеться с ним.

– Нет, пожалуйста, не делай этого! Это будет неразумно. Я сама все скажу ему – сегодня же вечером. – Мика протянула руку и, нервно сжав его ладонь, с мольбой посмотрела на Джейми.

– Ну ладно, хотя это все мне и не нравится. Завтра я заберу тебя и мы полетим в Лондон – съемки уже закончены.

– Нет, я сама доберусь до Лондона. Жди меня у себя, – настаивала девушка.

Заметно нервничая, Джейми на своей квартире ждал прихода Мики: курил одну сигарету за другой и беспокойно мерил шагами комнату. Шли часы, и он почувствовал, что начинает сходить с ума от беспокойства. Ну, зачем ей приходить к нему, зачем отказываться от всего того, что может предложить Деметриус? Как он мог быть таким самоуверенным? Черт возьми, она даже не согласилась выйти за него! Подумать только – она почти ничего не сказала, никак не обнаружила своей радости. Он слишком много возомнил о себе – обычно женщины прыгали к нему в постель при первой же возможности, и любая другая сразу же приняла бы его предложение, опасаясь, что он может передумать. Но не Мика! Джейми недоуменно покачал головой: он добивается руки девушки, которую видел всего четыре раза и с которой даже не переспал. Но какое-то внутреннее чувство все равно подсказывало ему, что он поступает правильно.

Утро перешло в день, день – в вечер. Когда звонил телефон, Джейми молил Небо, чтобы это оказалась она – и каждый раз разочаровывался. Его тошнило от дурных предчувствий, он был охвачен отчаянием и злостью на Мику за то, что она играет с ним в какие-то игры. И вот в десять часов вечера зазвонил телефон, и через некоторое время она уже стояла на пороге его квартиры. Джейми крепко сжал ее в объятиях, от облегчения он чуть не заплакал, а вся его злость пропала без следа.

– Я думал, ты не приедешь, – сказал он, наконец, отпуская девушку и помогая ей снять плащ.

– Я же сказала, что приеду.;

– Но мне казалось, что мы договорились на утро…

– Это было непросто…

Джейми провел ее по длинному, тускло освещенному коридору своей большой квартиры и завел в гостиную.

– Здесь я могу, наконец, рассмотреть тебя, дорогая, – сказал он и повернул Мику лицом к себе. – Вот дерьмо! – воскликнул он. – Кто это сделал? Этот неандерталец Деметриус? Черт возьми, я убью его! – Он осторожно коснулся шишки на виске девушки.

– Я упала с лестницы, – ответила она, поморщившись от прикосновения.

– Мика, не лги мне. Он тебя ударил?

– Пустяки. – Мика отвела взгляд. – Симпатичная комната, – сбивчиво проговорила она, а затем безо всякого перехода закрыла лицо руками и заплакала, бормоча: «Извини меня».

– Тсс! За что ты извиняешься? – Джейми сжал ее лицо в ладонях и начал целовать ее глаза, нос, губы, каждую часть ее чудесного лица, и постепенно из ее глаз уходили боль и грусть.

– Теперь тебе ничего не угрожает. Я люблю тебя и всегда буду заботиться о тебе, – шептал он.

– Хотелось бы верить, – глухо сказала Мика ему в грудь. Чтобы лучше видеть девушку, Джейми слегка отстранил ее от себя.

– Почему ты так говоришь? Я ведь не шучу, – чуть обиженно проговорил он.

– Я устала от избиений и издевательств.

– Я никогда не подниму на тебя руку. В жизни не бил женщину, а тебя не ударю тем более.

Мика посмотрела на него так, словно не верила ему. Задетый за живое, Джейми подумал: что же ей довелось пережить в девятнадцать лет, что заставляет ее разговаривать так, словно она уже утомлена жизнью. Не находя слов, он просто прижал ее к себе и начал гладить волосы.

– Извини меня, – снова сказала Мика. – Извини за то, что я так усложняю твою жизнь.

– Больше никогда не говори этого. Хочешь выпить? – Джейми налил ей большую порцию бренди. – Ты уже ела? – додумался спросить он, передавая ей бокал.

Девушка покачала головой.

– Тогда тебе нельзя пить на пустой желудок – сначала перекуси. Давай я сделаю тебе омлет. Ты понятия не имеешь, как хорошо я готовлю. Я даже решил, что когда стану старым и некрасивым, то сделаюсь знаменитым поваром.

– Ты всегда будешь красивым.

– Ты и впрямь так думаешь? Или это шутка? – засмеялся Джейми и потащил Мику за собой в кухню.

Пока она жадно поглощала еду, он пошел за ее сумками и лишь тогда вспомнил, что она пришла налегке.

– У тебя совсем нет никаких вещей? – спросил он, возвращаясь в кухню с бутылкой вина в руках.

– Я не хотела брать абсолютно ничего из того, что мне дал Деметриус. Ничего! – вздрогнула девушка.

– Вот и отлично. Завтра мы пойдем на Бонд-стрит, взяв с собой лишь карточку. Я обожаю делать покупки с кредитной карточкой – так мне кажется, что я получаю все даром.

– Джейми, что за глупости ты говоришь! – Мика наконец рассмеялась.

– Мика! – вздохнул он и, притянув ее к себе, начал целовать волосы, дуги бровей, закрытые глаза. Он буквально усыпал ее лицо мягкими нежными поцелуями, бормоча при этом, как любит ее. Гибкое тело девушки расслабилось в его руках. Он начал ласкать ее затылок, затем его рука стала опускаться по ее спине, расстегивая элегантное черное платье. Вдруг она вырвалась из его объятий, отбросила его руку от застежки «молнии» и сама расстегнула свою одежду. Когда платье упало на пол, открыв его взгляду обнаженное поджарое тело, она переступила через него и отбросила ногой. Ее соски, еще более темные, чем кожа, возбужденно торчали, а карие глаза были широко открыты и не отрывались от Джейми, словно следя за его реакцией. Она ничего не скрывала от его восхищенного взгляда, а гордо выставляла себя напоказ.

– Я хочу тебя! – проговорила она низким хриплым голосом, подошла к нему, обвила одну его ногу своей длинной ногой и начала тереться черными как ночь волосами на лобке обо что-то твердое под его джинсами. Она, задыхаясь, извивалась на его ноге, изгибала спину дугой, отчего ее грудь выгибалась колесом, и дергала себя за соски, вскрикивая от причиненной самой себе сладкой боли.

Чтобы не упасть, Джейми вынужден был широко расставить ноги. Одной рукой сметя на пол свой ужин и продолжая тереться о его ногу так, словно она хотела ощутить ее внутри своего тела, Мика села на стол.

– Ну, давай же! – вскричала она, и ее руки, словно хищные зверьки, накинулись на пуговицы его джинсов, выпуская на волю его мужское достоинство. Затем с грацией балерины нагнулась, и ее полные губы начали ласкать его, чуть посасывая. Она играла с его членом, то касаясь его нежно, словно крыло бабочки, то всасывая в себя с такой силой, что Джейми приходило на ум сравнение с пылесосом. Он почувствовал, как ослабли его ноги, и понял, что может в любую секунду упасть. Как будто поняв, что он ощущает, Мика разогнулась, приглашающе выставила таз., и приблизилась к нему, ее бедра начали ритмично двигаться еще до того, как он вошел в нее.

Всякое самообладание напрочь покинуло Джейми. Как только ее мягкая плоть сомкнулась вокруг него, он до отказа погрузился в нее и начал быстро двигаться, чувствуя себя огромным и всемогущим, как никогда раньше.

Когда его охватил экстаз, он, припав к ней, выкрикнул ее имя. В следующую секунду, не в силах больше стоять на ногах, он упал на нее, завалив на пол. Сверху на них упала бутылка вина, зазвенел разбившийся бокал, но они лишь смеялись – от счастья и довольства друг другом.

На следующее утро Джейми, как и обещал, повел Мику по магазинам. Каждый раз, когда она примеряла вещи, они выглядели так, словно были пошиты специально для нее, и Джейми распирала гордость. Продавцы эксклюзивных магазинов суетились вокруг девушки, поправляя корсаж или полу, а она стояла спокойно, почти с царственным видом. Когда же он спрашивал ее, нравится ли ей тот или иной наряд, она лишь серьезно глядела на него и отвечала:

– Мне нравится все, что нравится тебе.

Джейми хотел бы, чтобы она проявляла чуточку больше воодушевления, но он счел ее сдержанность природной застенчивостью.

Позже, придя домой, он сидел на постели с бокалом вина в руке, наблюдая, как Мика перебирает платья, брюки, кофты, нижнее белье, сумочки и туфли, которые он ей купил. Девушка двигалась с такой грацией и ловкостью, что Джейми таял от удовольствия, просто следя за ней.

– Ты такая аккуратная, – сказал он.

– Я люблю, когда мои вещи хранятся в порядке.

– Ты довольна?

– Ты был щедр!

– Мне было приятно доставить тебе удовольствие, – наклонив голову, произнес Джейми.

Некоторое время Мика продолжала раскладывать покупки, ничего не говоря, а Джейми также молча смотрел на нее, думая, что бы такого сказать.

– Когда ты в последний раз жил здесь с женщиной? – вдруг спросила Мика.

– Никогда, – ответил Джейми, но его сердце сжалось от радости: означает ли этот вопрос, что она, так же как и он, ревнует его к прошлому? Он пояснил: – После того, как распался мой брак, мне не хотелось жить здесь с какой-нибудь временной женщиной, лишь с женой, но моя персона так никого и не заинтересовала. – Джейми ухмыльнулся, но Мика промолчала. – Наверное, меня можно назвать старомодным, – добавил он, решив, что в конце двадцатого века такие принципы могут показаться смешными.

– А куда же ты водил своих подружек?

– Сюда, понятно. Но мне кажется, что ты не это имела в виду, что ты спрашивала о продолжительных отношениях. Но я предпочитал не заводить их – дамы проводили здесь одну-две ночи. Это были в основном «одноразовые» романы. – Сказав это, Джейми вновь почувствовал себя неловко: почему он избегает слово «трахаться»? Но словосочетание «заниматься любовью» он почти не использовал – в таких отношениях совсем не было любви. Он хотел было попытаться объяснить все Мике, но почему-то постеснялся. Как глупо! Джейми начал поочередно закидывать ногу за ногу и разглядывать свои черные шелковые носки.

– Надеюсь, тебя это не смущает? – наконец сказал он. – Терпеть не могу менять мебель. Но если ты захочешь, мы купим себе все. новое.

– Hei; в этом нет необходимости. Мне нравится эта. Кажется, это шведская, фирмы «Бидермайер»?

– Вообще-то да, но откуда ты… – проговорил Джейми и лишь потом понял, что Мика не заслуживала такого высокомерного к себе отношения и такой изумленной реакции с его стороны. А вот он вполне заслужил тот испепеляющий взгляд, которым она удостоила его, прежде чем вновь заняться своими вещами.

– Как насчет того, чтобы поехать завтра в этот твой Пэкем и спросить разрешения твоих родителей на брак – ведь люди так любят это? – спросил Джейми, скрывая под утрированным лондонским акцентом смущение, вновь охватившее его при мысли, насколько же мещанскими являются его представления о женитьбе.

– Нет! – крикнула Мика и встала. С плечиков в ее руках соскользнуло на пол новое платье. – Не надо этого делать, – торопливо добавила она.

– Ты боишься, что им не понравится, что ты выходишь замуж за белого? – самоуверенно рассмеялся Джейми.

– Меня не волнует их мнение. Я уехала оттуда и возвращаться не собираюсь.

– А как же твоя мама, она ведь будет волноваться за тебя? Мы не можем долго скрывать, что женаты – за мной всегда внимательно следят журналисты.

– Моя мать умерла. А на отца и братьев мне плевать, они больше не существуют для меня, – заявила Мика, вешая платье на плечики. Она проговорила это таким холодным тоном, будто говорила о вещах, а не о живых людях. По спине Джейми пробежал холодок.

– Почему ты так отзываешься о своих родных? – спросил он.

– Я не хочу обсуждать эту тему.

– А я хочу. – Джейми спрыгнул с кровати. – Расскажи мне все.

– На самом деле ты не хочешь этого слышать.

– Я хочу знать о тебе все, ведь так я смогу лучше тебя понять.

Мика остановила на нем долгий внимательный взгляд, при этом на ее красивом лице невозможно было различить никаких эмоций.

– Правда? Ты сможешь лучше меня понять, если узнаешь, что отец трахал меня с тех пор, как мне исполнилось восемь, и что моя мать знала, но ничего не делала? И что мои братья, когда подросли, также взялись за меня? Вот такая у меня семья, – вызывающим тоном закончила она.

– О, Боже. – Джейми стоял, разинув рот и округлив глаза.

– Moгy спорить, ты жалеешь, что задал этот вопрос.

– Бедняжка! Что я могу сказать? Что мне сделать? Я так хотел бы облегчить твою боль!

– Наверное, уже немного поздно делать это, – ответила Мика, повернулась и грациозной, как всегда, походкой прошла в ванную. Джейми услышал, как дверь закрылась на щеколду, и что он ни говорил ей, следующие два часа она просидела в ванной.

Они улетели в Америку, чтобы там расписаться. Помимо того, Джейми должен был закончить работу в фильме, но сначала он хотел выполнить обязательства контракта относительно рекламы средств после бритья. Когда они прибыли в нью-йоркский отель «Пьер», одним из первых Джейми позвонил Уолт Филдинг.

– Мы с Черити приглашаем вас отужинать с нами сегодня – если, конечно, вы не слишком устали после перелета.

– Как это мило с вашей стороны, – как настоящий англичанин, ответил Джейми – он знал, что его американскому другу это понравится.

Простым ужином дело не ограничилось. Черити с энтузиазмом взяла Мику под свою опеку и повела ее по магазинам скупать приданое. Затем она организовала для девушки что-то вроде презентации на своей квартире на Парк-авеню, и Мика получила кучу чудесных подарков от людей, которых она никогда раньше не встречала. К величайшему разочарованию Черити, Джейми сказал ей, что уже организовал свадьбу – по ее словам, она была бы очень рада, если бы такая звезда, как Джейми, провел свадебную церемонию в ее загородном доме в Коннектикуте. Но зато роль посаженого отца должен был исполнить Уолт, хотя для этого им с Черити пришлось лететь в Калифорнию. Черити ненавидела Западное побережье США, считая, что по утонченности оно и близко не стоит с Восточным.

На телешоу Джонни Карсона Джейми встретился с Гатри.

– О, Боже, что ты здесь делаешь? – изумленно спросил он.

– Видишь ли, мою пьесу запускают на Бродвее, и мне нужна кое-какая реклама. К сожалению, времена, когда хорошим вещам не нужна была раскрутка, давно миновали.

– И как же ты здесь очутился? Ведь ты никогда не летаешь самолетами.

– Я накачался успокоительными и сел на борт «Королевы Елизаветы». Больше я этого не повторю – мой бедный животик просто не перенесет второго такого вояжа. Что еще хуже, мне попался отвратительный стюард.

– О, Гатри, ты такой неженка!

– Я слышу, твой английский немного улучшился? – заметил Гатри, приставив ладонь к уху. – А что здесь делаешь ты?

– Я женюсь, честное слово!

– Да?! И кто же твоя счастливая смущенная невеста?

– Ну как же, это Мика. Ты должен бы стать посаженым отцом – ведь это ты нас познакомил.

– Действительно? Какая неосторожность!

– О чем ты?

– Мне не нравится нести ответственность за ошибки, которые ты совершаешь.

– Ну, не всем же быть голубыми, – натужно рассмеялся Джейми, почувствовав, что неизвестно почему злится на старого друга.

– Это точно, не всем. Джейми, а ты хорошо обдумал этот шаг?

– Ну конечно!

– Но ведь, если я не ошибаюсь, в последний раз мы виделись недели три назад. А теперь ты говоришь мне, что женишься.

– Именно так. Ну и что? – с вызовом ответил Джейми.

– По-моему, тебе нужен трезвый взгляд и добрый совет старого друга. Ты совсем не знаешь эту девушку.

– Мне и не нужно: она – это все, о чем я мечтал.

– Что касается внешности я согласен, а интеллект?

– Гатри, мне кажется, ты хочешь меня обидеть.

– Ну, извини, я не хотел. Я просто должен предостеречь тебя. Ты уверен, что влюбился в нее, а не в ее красоту? Ведь она просто прекрасна.

– Мне не нравится то, что ты говоришь.

– Что она прекрасна? – рассмеялся Гатри, но потом резко посерьезнел и, схватив Джейми за руку, горячо заговорил: – Послушай меня, друг. Можно жениться на женщине из низшего класса, из бедного квартала, но ни в коем случае нельзя соединяться с той, кто тебе неровня в плане интеллекта. Ты не самый яркий светоч разума на земле, но по сравнению с милашкой Микой твоя лампочка светит на миллионы ватт мощнее. Она быстро наскучит тебе до смерти.

– Отвали, Гатри. Да кто ты вообще такой? – Джейми уже готов был ударить друга.

– Эй, полегче. – Эвримен быстро отошел на шаг.

– Джейми, Гатри, рад вас видеть – вы что, тоже принимаете участие в этой программе?

– О, Дитер фон Вайлер! Какая неожиданность! – Гатри пожал протянутую руку. – А ты как здесь оказался? Сделал крупный благотворительный взнос? Впрочем, я в этом сомневаюсь.

Похоже, эта тирада озадачила Дитера.

– Нет, я просто заплатил рекордную цену за отличный триптих работы одного итальянца, пятнадцатый век. Я…

– О, все бросаешься деньгами? Какой ты все-таки расточительный тевтон! – Гатри игриво похлопал Дитера по руке.

Пройдя все необходимые формальности и сдав анализы крови, они поженились в саду при расположенном в Беверли Хиллз чудесном особняке Фореста Элингема. Джейми знал, что его ждет великое счастье.

Почти все родные Джейми были категорически против этого брака – за исключением одной Поппи. Узнав о свадьбе из газет, она тут же объявилась: прислала поздравительную телеграмму и настояла, чтобы молодые при первой же возможности навестили ее.

Джейми видел свою мать очень редко: за все тридцать пять лет его жизни, если не считать первых шести, они встречались от силы, десять-пятнадцать раз. Поппи была для него почти чужим человеком, со своими друзьями он виделся в сто раз чаще. Но когда они все же встречались, Поппи каждый раз приветствовала сына так сердечно, словно все эти годы с нетерпением ждала встречи. Джейми никогда не оставался у нее надолго – со временем он понял, что она быстро устает не только от мужей, но и от других людей. Когда Джейми узнал об уходе Свена, это ничуть не удивило его: швед был слишком серьезным человеком для его легкомысленной матери. Затем его место на некоторое время занял австралиец с глупым именем Ривер – да и сам он, по мнению Джейми, был весьма туп, что компенсировалось лишь его колоссальным состоянием. Теперь же обязанности мужа Поппи выполнял Филипп – утонченный, но бедный французский дворянин. В данном случае его бедность не играла особенной роли, ведь хитроумный адвокат Поппи уже давно сделал ее богатой женщиной, содрав с мужей немалые отступные.