Текст книги "Чародеи. Пенталогия"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 112 (всего у книги 120 страниц)

13

Пожилой мужчина пил кофе, задумчиво поглядывая в окно. Он сидел за тем же самым столиком, что и два дня тому назад, во время их первой встречи в Хоремоне – только занимал сейчас то место, на котором в прошлый раз сидел Дэвид. Ну а Дэвиду соответственно пришлось занять место, на котором пожилой господин размещал свой зад два дня назад.

– Добрый день, – сказал Дэвид. Ксочипилли кивнул. Прищурился, разглядывая землянина.

– Ваш камешек у меня.

Ксочипилли опять кивнул и протянул руку. Дэвид покачал головой. Пожилой мужчина вопросительно приподнял бровь.

– Меня одного там убили бы. Я считаю, вам следовало предупредить меня, с каким противником мне придется иметь дело.

– Я и предупредил. – Ксочипилли пожал плечами. – Обычный лорд, ничего особенного. Ваши ангелы убивали и более сильных.

Дэвид поджал губы. Этот непонятный Обладающий подтверждал свою предыдущую оценку… и такой же была оценка Алианы. Значит, они с Эдвином и в самом деле что–то упустили…

– Ты хочешь м#е предъявить какие–то счета? – слегка наклонив голову вбок, поинтересовался Ксочипилли.

Дэвиду очень захотелось сказать «Да», но вместо этого он сказав нечто иное:

– Нет. Но, повторяю, один я бы не справился. Мне помогли друз:ъя, но они тоже… были на краю гибели.

– И?.. – поторопил его Ксочипилли.

– И есть мнение, что было бы неплохо, если б вы как–нибудь отблагодарили их за это.

Ксочипилли тя:жело вздохнул и трагически закатил глаза:

– И что же твои так называемые «друзья» хотят от бедного–несчастного, отрезанного от Силы, маленького неопытного лордика?

– Почему бы вам самому не спросить их об этом?

Снежный альв; встретил их у входа. Провел через общий зал, пподнялся на второй этаж и распахнул перед гостиями двери гостиной.

На мраморном столике – напитки и кушанья: глазам любого хеллаэнца сделалось бы больно от обилия света, отражаемого посудой из хрусталя и серебра, начищенной до блеска.

– Садитесь, прсошу вас, – предложила Алиана, после того как проэзвучали все приветствия.

– Благодарю. – Ксочипилли коротко поклонился. – Прошу меня извинить, но я вынужден отклонить ваше приглашение, миледи. Видите ли, мне бы хотелось как можно скорее приступить к самовосстановлению. По дороге сюда Дэвид рассказал мне, что вы, – Ксочипилли перевел взгляд с Алианы на Эдвина и обратно, показывая, что ему были названы имена обоих, – немало помогли ему в том мероприятии, которое я просил его осуществить, дабы вернуть мне некий предмет. Чем бы я мог отплатить вам за это?

«Надо же, – подумал Дэвид, – как он распелся!.. Да я просто не узнаю этого парня… И где тот развязный нагловатый тон, который мне так хорошо знаком?»

Алиана быстро посмотрела на Дэвида.

– Ничем, – сказала она пожилому мужчине. – Лично мне ничего не нужно. Я попросила Дэвида привести вас только потому, что мне было любопытно. У вас довольно… редкое имя… – Краешки ее губ дернулись, но так и не поползли вверх – улыбку Властительнице удалось удержать. – И, судя по рассказам Дэвида, весьма нетипичная манера общения… для лорда.

Ксочипилли слегка наклонил голову – то ли соглашаясь, то ли'показывая, что просто принял услышанное к сведению.

– Госпожа моя, вы ведь знаете не хуже меня, что со всяким живым существом Обладающий Силой станет говорить на его собственном языке. В известной мере это относится также к манерам, нормам поведения и именам. Мы всегда одни и те же, но в восприятии различных существ становимся разными. Ксочипилли – это не хеллаэнское имя. Это имя, под которым я известен его соотечественникам, – пожилой мужчина кивнул в сторону землянина.

– Вы что, хотите сказать, что вас действительно так зовут? – У Дэвида отпала челюсть. – И вы на самом деле являетесь покровителем галлюциногенных растений на моей родной планете?!

– Ну далеко не всех. – Ксочипилли виновато развел руками. – Кактусами, например, управляю не я…

– Я почему–то был уверен, что вы – хеллаэнский лорд. И почему же я так в этом был уверен, а?.. Дайте–ка подумать. – Дэвид изобразил на лице напряженный мысленный процесс. – А, наверное, потому что вы мне сами об этом сказали!

– И я тебя не обманывал. – Ксочипилли пожал плечами. – В основном я живу здесь. Но что мне мешает иметь свои проекции и аватары в других мирах? Это вполне естественно для лордов й богов…

– А под каким именем вы известны в Хеллаэне? – поинтересовался Эдвин. Его незаинтересованный тон показался Дэвиду довольно забавным – с учетом разговора, состоявшегося в этой самой комнате пару часов назад. Магический камень, похожий на полупрозрачный желтый топаз, – камень, который сам Ксочипилли почему–то называл «Ключом», Эдвин предлагал хозяину не возвращать. Эдвин предположил, что окончательной трансформации не произошло по причине того, что они с Дэвидом убили и «поделили» на двоих Силу одного лорда – и если так, то все можно поправить, убив и «поделив» еще одного. Алиану в качестве жертвы Эдвин использовать не предлагал: в конце концов, она спасла жизни им обоим, а вот из неизвестного деятеля, поручившего им самоубийственную миссию, Эдвин хотелось сделать бифштекс. Ключ оставить себе и либо разобраться, как его можно использовать, либо, буде первое окажется невозможным, уничтожить. Дэвиду потребовалось определенное время, чтобы переубедить Эдвина отказаться от этого плана… и решающим аргументом, как казалось землянину, стало указание на то обстоятельство, что ничего полезного убийство Ксочипилли им не принесет. Нечего с него в данный момент было взять: он отрезан от Силы. Тогда Эдвин предложил отдать Ключ и убить Ксочипилли уже после того, как к лорду начнет возвращаться его Сила. Дэвид настаивал на том, что надо все сделать по–честному. Эдвин соглашался и говорил, что на свете нет ничего честнее, чем убийство ради могущества и власти. «…А ты не думаешь, что в живом виде от него будет больше пользы?» – наугад спросил Дэвид. «Пользы? И какой же?» – поинтересовался Эдвин. Тогда–то и родилась мысль «тонко намекнуть» Ксочипилли о том, что неплохо бы чем–нибудь наградить и остальных участников нападения на замок Ловчего…

Ксочипилли несколько секунд рассматривал Эдвина.

– Сначала Ключ, – вкрадчиво сказал он. Показал глазами в сторону серванта: там, на одной из полок, среди разных других вещиц (по преимуществу это была посуда, хотя и не только), пряталась небольшая шкатулка из слоновой кости. Внешне шкатулочка была ничем не примечательна за исключением изолирующих чар… Но их, конечно, оказалось недостаточно, чтобы скрыть от Обладающего предмет, в котором таилась частица его собственной Силы. Именно в этой шкатулке и лежал тот самый Ключ, в котором так нуждался нетерпеливый пожилой господин.

Эдвин широко улыбнулся. Улыбнулся и Ксочипилли. «Да уж, – подумал Дэвид. – И в самом деле с каждым на своем языке…»

– Скажите, – не отводя взгляда, произнес Эдвин, – вам известно что–нибудь о Лабиринте Ушедших?

– Что–нибудь – известно, – в тон ему ответил пожилой мужчина.

– Иными словами, можете ли вы провести меня в это место?

– Могу, – сказал Ксочипилли. – Только сначала вы наконец все–таки верните мне Ключ. Лабиринт Ушедших находится в другом мире… в другом потоке миров, если быть точным. И не в обычной реальности, а в особом пространственном «кармане», в который посторонний никогда не попадет.

Эдвин бросил взгляд на Алиану – она едва заметно кивнула, подтверждая слова пожилого мужчины.

– Хорошо, – сказал Эдвин. Дэвид, стоявший ближе всех к серванту, поднял шкатулку, открыл и протянул ее Ксочипилли, предлагая последнему забрать то, что ему принадлежало.

Пожилой мужчина тотчас это и сделал. Драгоценный камень слегка засветился в его руке, потом мужчина сжал пальцы в кулак, и свечение пропало. Когда он разжал пальцы, камня в его ладони уже не было.

У Дэвида возникло странное ощущение… что–то изменилось, но он не мог понять – что: магическое восприятие не обнаруживало никаких сверхъестественных преобразований в гэемоне пожилого господина. По–прежнему слабое поле и посредственный Дар… вот только теперь казалось, что все это – маска, что все в нем – и это убогое тело, и гэемон, и даже сознание – лишь одна из многочисленных точек опоры для какой–то невообразимой реальности… Часть влилась в целое, с которым так долго была разлучена, и хотя по внешнему виду эта часть осталась тем же, чем была, теперь на Дэвида глазами человека смотрело нечто большее, чем человек.

«Штука, которую я ему отдал – это его атрибут, – подумал Дэвид. – Вот почему он был так важен…»

Впрочем, определенные изменения в теле и гэемоне пожилого мужчины все–таки произошли – но они носили чисто косметический характер. Слегка изменились черты лица, зубы стали белыми, а ногти – идеально ухоженными, одежда приобрела более респектабельный вид. Гэемон стал немного чище и гибче.

– Идем? – спросил Ксочипилли у Эдвина.

– Что, прямо сейчас? – слегка опешил хеллаэнец.

– Да, сейчас. Дотом я буду занят. – Ксочипилли направился к двери.

– Ну хорошо… – Эдвин встал и пошел за ним.

– Минутку! – требовательно провозгласил Дэвид. Пожилой мужчина, уже перешагнувший порог, недоуменно оглянулся.

– Вы так и не представились, – напомнил землянин. – Может быть, хватит уже играть в конспирацию?

Пожилой мужчина тихо рассмеялся.

– Кэсиан, – сказал он. – Властитель Грезящих Лесов. Теперь ты удовлетворен?

* * *

Эдвин кен Гержет покинул комнату вслед за своим странным проводником, а Дэвид еще некоторое время смотрел на дверь, через которую они вышли. Потом опустился в кресло.

– Я должен был догадаться, – тихо произнес он, не глядя на Алиану. – Я ведь читал о нем. И эти оговорки… при первой встрече он упомянул Ксиверлиса и называл утраченный артефакт «Ключом»… Нужно было просто сложить два и два… Я же читал о Ключах Мощи, при помощи которых хеллаэнский поток миров некогда был преобразован в исполинский колодец, связующий Сущее и Преисподнюю. Потом начался дележ власти, часть лордов желала дальнейшего сближения Царств, другие же полагали, что появление колодца было ошибкой… Первую партию возглавил Ксиверлис, один из самых могущественных Князей Ада… а Кэсиан стал одним из лидеров противоположной партии. Он создал первые астральные станции для того, чтобы противостоять демонам наарбо, чьи тела были огромны, как планеты… Он сконструировал Великую Машину – историки, которые писали об этом, сходились во мнении, что это какое–то странное атрибутивное заклинание, нетипичное и очень сложное, и в силу этого вызывавшее у лордов, соприкасавшихся с ним, ассоциации с механизмами из технологических миров… сконструировал Машину, которая стала тюрьмой Ксиверлиса и одновременно – устройством, выжимавшим силу из Адского Князя. И когда, по прошествии стa тысяч лет, Ксиверлис на короткое время вырвался из плена, первым объектом его мести был Кэсиан, что вполне закономерно… А в промежутке между этими событиями Ключи Мощи использовались для того, чтобы присоединить к Хеллаэну сначала Дикие Пустоши, а затем Нимриан… В том, что этот мир таков, какой он есть… даже в том, что этот мир вообще существует, так и не превратившись в гигантский Источник Силы, долженствующий еще больше увеличить могущество Ксивер–лиса и его приспешников, – заслуга Кэсиана. Он дал достаточно подсказок, чтобы я мог догадаться. Но я не… Мне и сейчас сложно сопоставить ту легендарную личность, о которой я читал… Владыку Чар, которого многие называли если не сильнейшим, то искуснейшим чародеем среди хеллаэнских лордов… сопоставить ту легендарную личность из книг с… – Дэвид запнулся и опять посмотрел на дверь. – С этим странноватым, развязным, наглым и…

– Вот как? – удивилась Алиана. – А я не заметила. По–моему, он очень милый.

Пожилой мужчина быстро спустился по лестнице, пересек торговый зал, с недовольным ворчанием отстранил ледяного альва, пытавшегося сопровождать его до дверей, и вышел на улицу

«Молодеет на глазах…» – недовольно подумал Эдвин, едва поспевавший за своим провожатым.

На улице Ксочипилли… нет, все же правильнее в Хеллаэне называть его хеллаэнским именем – Кэсиан – ненадолго остановился. Посмотрел по сторонам, поднял голову к небу… Моросил дождь, и Эдвин, чтобы не промокнуть, сотворил заклятие, отклоняющее разлитую в воздухе влагу. Кэсиан этого не сделал: стоял и смотрел на мир, не обращая внимания на дождь, а частицы влаги собирались на его лице, росли, объединялись в капли и стекали вниз…

Постояв так некоторое время, он вдруг повернул направо и пошел по улице к цели, известной ему одному.

– Между прочим, – спросил Эдвин, догоняя провожатого, – а куда мы идем?

– К ближайшей телепортационной площадке.

– Зачем? Она необходима для входа в город, а не для выхода.

– Из–за того, что площадками пользуются постоянно, на магистральные пути между ригуртхадами проще переходить именно с них, – терпеливо объяснил Кэсиан. – Мы не сэкономим время, если перейдем на волшебную дорогу прямо сейчас. Зато, прогулявшись до площадки, сэкономим силы…

– Хм. – Эдвин дочесал нос. – Я думал, вы используете для перемещения какой–нибудь более хитрый и быстрый способ…

– Я только начал восстановление, – пробурчал Кэсиан. – Никакие фокусов с Силой не будет. Ограничимся самой тупой и банальной магией.

Эдвин хмыкнул, но ничего не сказал. В это время они повернули в темный и безлюдный переулок, соединявший две улицы – через двадцать шагов они опять повернут, пройдут квартал и поднимутся на небольшую круглую площадку, в центре которой темным пятном пульсирует входное отверстие межпространственного пути. Там они будут не одни – найдутся маги и демоны, которые вступят на площадку вместе с ними, и уж несомненно, кто–нибудь выйдет из тоннеля и столкнется с ними на самом входе…

– Кэсиан, – холодный и резкий, похожий на карканье вороны, голос заставил Владыку Чар остановиться. – Мы никуда не пойдем.

Пожилой мужчина медленно повернулся. Присутствие чужой Силы он ощутил в тот момент, когда услышал голос – позже, чем должен был. Но сейчас все его чувства притуплены – как он и сказал Эдвину, возвращенный Ключ позволил лишь начать регенерацию изуродованного Ксиверлисом магического естества, и до завершения этого процесса было еще очень далеко.

Поворачиваясь, он уже знал, кого сейчас увидит. Он узнал и Силу, и голос.

Эдвина кен Гержета, который до сих пор следовал за ним, отставая на полтора–два шага, в переулке не было.

Вместо юноши теперь там высокий, сухощавый мужчина с жестким, рельефным лицом. Иссиня–черные волосы блестят, будто смазаны жиром. Острый нос; глаза прищурены, взгляд – беспощаден. Мужчина облачен в темную одежду, а с плеч ниспадает длинный плащ, изнанку которого невозможно увидеть: кажется, там не ткань, а провал в бездонную яму, заполненную многочисленными невидимыми существами, готовыми вырваться на волю по малейшему приказу хозяина. Слышится хлопанье множества крыльев, неразборчивые звуки возни…

– Ну и ну! Вот так встреча… – Кэсиан покачал головой, и не пытаясь скрыть удивления. Некоторое время он молча рассматривал мужчину… впрочем, ничего нового он так и не увидел: Повелитель Ворон ничуть не изменился за последние пятнадцать тысяч лет.

Гасхааль также молча разглядывал брата.

– Знаешь, у меня было смутное чувство, что что–то с этим мальчиком не так, – наконец произнес Кэсиан. – Кого–то он мне неуловимо напоминал, вот только я не мог понять – кого…

Губы Повелителя Ворон растянулись в усмешке.

– Брось, – сказал он. – Ничего ты не заметил. Эдвин совсем на меня не похож.

– Совсем? – переспросил Кэсиан, насмешливо приподняв бровь. Гасхааль не ответил, и Кэсиан через некоторое время заговорил вновь:

– Магия этой школы настолько заинтересовала тебя, что ты отправил туда одну из своих ава–тар? Неужели есть что–то в искусстве убийства богов и лордов, что тебе еще не известно, брат мой?.. Мне трудно в это поверить.

Гасхааль опять улыбнулся.

– Нет, – сказал он. – Небесная Обитель появилась менее пяти лет назад – я бы просто не успел вырастить для нее специальную аватару. Изначально Эдвин был рядовой инкарнацией, появившейся в результате необходимости обновить знания о последних достижениях человечества в сфере Искусства…

Кэсиан задумчиво кивнул. Это было обычной практикой. Существовало множество реальностей, обитатели которых – люди и нелюди, духи и демоны – со временем вырабатывали различные способы управления окружающим миром. Далеко не все эти способы интересовали лордов или представляли для них какую–либо ценность, однако тех, что все–таки интересовали либо могли оказаться полезны, можно было насчитать великое множество. Раз в тысячу лет – иногда чаще, иногда реже – в заинтересовавшей его культуре лорд создавал себе воплощение: обыкновенное смертное существо, которому было предназначено освоить ту или иную область человеческого знания. Когда аватара умирала, ее индивидуальное сознание сливалось с сознанием лорда, и все ее навыки и воспоминания переходили к тому, кто был для нее альфой и омегой, началом и концом…

– …Когда Небесная Обитель привлекла наше внимание, – продолжал Гасхааль, – мы собрались и бросили кости. Удача была на моей стороне. – Холодная усмешка. – Пришлось вмешаться и немного изменить жизненный путь Эдвина.

– «Мы» – это кто? – поинтересовался Кэсиан.

– Дайнеан, Рунг, Йархланг, Антинаар, Сольт… еще несколько лордов.

– Разношерстная компания. – Кэсиан покачал головой. – Неужели Обитель всех так напугала, что ради нее были преданы забвению и территориальные разногласия, и личные обиды? Признаться, мне трудно представить вас всех вместе, собравшихся и мирно обсуждающих что–либо…

– Тогда напряги воображение, братец. Обитель тут не при чем. Собрания проходили и раньше, и часть территориальных споров была разрешена именно благодаря им.

– Мы начинаем действовать коллективно? – Кэсиан сделал круглые глаза. – Мы приходим к выводу, война – это, оказывается, не единственный способ решать возникшие проблемы? Не может быть!… Не иначе, наступили последние времена и близится конец света!

– Ценю твою иронию.

– Это не ирония. Я напуган. Меня заставляют нервничать любые объединения лордов – тем более, если речь идет о Владыках. Любая организация предполагает систему, за любой системой стоит чья–либо Сила. Еще больше пугает то, что ты забыл об этом. Кто на этот раз пытается всех организовать? Чья это была идея? Кто инициатор собраний?

– Дайнеан. Кэсиан усмехнулся.

– О, да! Темные Земли под властью Повелителя Тьмы – это было бы так… естественно. Так гармонично.

– Ты переоцениваешь свою проницательность, братец… – Гасхааль издал сухой смешок, похожий на карканье. – Впрочем, было бы забавно, если б Дайнеан попытался провернуть нечто в этом роде… но пока никакой организации я не наблюдаю. У нас всегда были свои интересы. Были и будут. А эти встречи – всего лишь способ их осуществить. Никто не собирается отказываться от более… традиционных способов. Но в некоторых случая, как ни странно, переговоры могут быть эффективнее войны. И то, и другое – лишь инструмент для достижения цели, не более того. Нет «запретных» средств и «разрешенных», и ты напрасно пытаешься провести такое разделение. Есть более эффективные и менее эффективные, вот и все.

Кэсиан медленно кивнул. Возможно, его выводы были слишком поспешными. Следовало вернуть Силу, собрать информацию и лишь потом давать какие–то оценки… Но у него было неприятное предчувствие. Ощущение надвигающейся беды. Смутное и неоформленное поначалу, оно усиливалось по мере того, как Сила, утраченная пятнадцать тысяч лет назад, возвращалась к своему господину. Его чувства обострялись, мир становился больше, и ощущение тревоги росло… Он пришел к выводу, что, обвиняя Дайнеана, он лишь пытался найти кого–то, кто мог бы стать причиной беспокойства. Что–то в этом мире было не так… Нужно полностью вернуть Силу и разобраться – что.

– А почему вы вообще заинтересовались Обителью? – спросил Кэсиан. – В таком составе… Мне казалось, она не тянет на общую угрозу…

– Кто–то выпустил сгиудов, – перебил его Гасхааль. – И всем очень хочется узнать – кто.

– Сейчас они мало чего стоят. По существу – обычные ангелы, способные убить лишь слабейших из нас. Они были опасны в старые времена, когда их хранила Сила Кадмона, и манипуляция значениями не приносила результата: влияние Сил аннулировало друг друга, и лорд в противостоянии с ангелом–убийцей оказывался вынужденным полагаться на обычное волшебство… Но Кадмон давно пал, и кто бы ни попытался извлечь на свет одну из его любимых «пугалок» – он промахнулся: сгиуды перестали быть опасны. По крайней мере, для тебя или для меня.»

– Кто–то мог бы попытаться занять место Кадмона.

Кэсиан покачал головой.

– Невозможно. Больше ни у кого не будет такой власти. Просто нет способов ее получить.

– Да, это кажется очевидным, – согласился Повелитель Ворон. – Прежде все мироздание было организовано и подчинено единому центру. Но теперь боги изгнаны, и вместо былого единства власти – раздробленность; взамен общего, навязанного сверху порядка – частные договоренности, союзы и войны, хрупкий баланс, основанный на взаимном противопоставлении всех и вся. Раз нет богов, они не могут и делегировать свою власть кому–то одному, ты это хотел сказать? Ты прав. Никто не может занять место Кадмона. Но это не значит, что никто не попробует.

– Я не понимаю, почему заранее обреченная попытка привлекла к себе столько внимания. Попробовать может кто угодно… собственно, трудно найти того, кто отказался бы попробовать. Но поскольку этим занимаются все, это и есть – хрупкий баланс взаимного противостояния, не так ли?

Гасхааль некоторое время молчал.

– В этой истории со вторым появлением сгиудов есть слишком уж много такого, что настораживает, – наконец произнес он. – Но обсуждать это здесь… – Скептический взгляд по переулку, где они находились. – Уволь.

– Да, ты прав.

– Восстанавливайся. Когда Сила вернется к тебе, мы встретимся и поговорим. И у меня к этому времени, я думаю, прибавится ответов.

– Так, значит, ты так и не выяснил, что хотел? Эдвин в Обитель был послан зря?

– Кое–что выяснил, но не все… Так, теперь об Эдвине. – Взгляд Гасхааля сделался ощутимо холоднее. – Он мне еще нужен. Поэтому – никакой помощи его попыткам понять, кто он и что он, с твоей стороны быть не должно. Это понятно?

– О, вполне! Но не я определяю неосознанные мотивы и побуждения этого мальчика. Не я тянул его за язык, требуя прогулки в Лабиринт Ушедших.

– Он действует так, как действовал бы я сам на его месте. Собственно говоря, он и есть я, но с другими качествами, другими привычками, другими воспоминаниями, другим кругозором… Ничего удивительного, что он ищет ответы. Я бы их тоже искал. Но я не всегда успеваю вмешаться и отвратить его от неверных ходов. Его вполне естественное стремление к самопознанию в случае успешного осуществления приведет лишь к преждевременному исчезновению. Он не должен попасть в Лабиринт Ушедших.

– Понимаю, – Кэсиан кивнул. – Но я уже дал обещание.

– Нарушь его, – Гасхааль усмехнулся. – Разве ты не хозяин своему слову?

Кэсиан с полуулыбкой покачал головой.

– Не буду ничего нарушать.

– Тогда убеди его не ходить. —Как?

– Не знаю. Ты всегда был расчетливым и хитрым. Придумай что–нибудь.

– Я не смогу ничего сделать, если ты не внушишь ему неосознанного желания не ходить.

– Я это сделаю, – пообещал Гасхааль. – А ты, уж будь любезен, приведи какие–нибудь разумные и очень убедительные аргументы. Потому что если ты этого не сделаешь и он все–таки пойдет туда наперекор своему подсознательному желанию не идти, то я отрежу тебе голову, мой дорогой брат. Я не шучу.

Кэсиан кашлянул, издал какой–то неопределенный звук, шумно втянул воздух и посмотрел в сторону. Угроз он органически не переносил, но Повелитель Ворон был одним из тех немногих, кому это могло сойти с рук. Их связывали очень старые и сложные отношения – некогда они оба, задолго до обретения Силы, принадлежали к народу ванов, «управлявших», если так можно выразиться, мирозданием до появления в нем Истинных Богов. Впрочем, ваны не владели миром царственно и властно – так, как позже стали владеть им Истинные Боги – они были душой его стихий, духами гармонии и изобилия. Народ ванов исчез безвозвратно – частью был истреблен, частью переметнулся к богам и потерял себя; и лишь единицы из него – утратившие все и отрекшиеся от неба, позже, теми или иными путями, обрели Силу. Эти, последние, так же лишились своей прежней природы, ибо существо, становясь Обладающим, перестает принадлежать к какому–либо народу – даже народу божественных созданий, коими были ваны – и все же какие–то связи, скорее личного характера, чем какого–либо иного, сохранились. Кэсиана и Гасхааля связывали воспоминания, берущие начало едва ли не от самого зарождения вселенной, однако дружеской привязанности между ними не было. Каждый шел своим собственным путем… впрочем, нередко случалось, что их интересы совпадали. Кэсиан знал, что Гасхааль вполне способен выполнить свою угрозу – и в прямом столкновении он, безусловно, оказался бы сильнее. И он ни на секунду не засомневался бы, правильно ли поступает, убивая того, кого сам называл «братом», если бы только заподозрил, что «брат» где–то и в чем–то перешел ему дорогу. Таким уж был Повелитель Ворон – безжалостным и не ценящим ничего, кроме власти. Кэсиан не любил его, но мир не идеален. Никто не идеален. Мир очень разный, и одни ублюдки уравновешивают других. Это и есть Вселенское Равновесие. А без него все полетело бы в хаос…

Когда Властитель Грезящих Лесов повернулся Гасхааля на пустынной хеллаэнской улочке уже не было. Там стоял немного растерянный Эдвин кен Гержет – юный хеллаэнский аристократ, ставший ангелом…

– Что произошло? – недоумевал он. Само собой, Эдвин ничего не знал о тех пяти минутах, когда его здесь не было, а на его месте стоял кое–кто другой. В непрерывности его восприятия мира имелся разрыв, и Эдвин пытался понять, чем он вызван. Он о чем–то задумался и не заметил, как они прошли еще несколько шагов, а потом остановились?..

Кэсиану вдруг стало его жаль. Да, это была вариация Гасхааля – одна и та же кайи, но с другими качествами, с другой историей, реализующая себя в других обстоятельствах – однако эта вариация была намного приличней и благородней оригинала.

– Сила… – Кэсиан сделал многозначительное лицо во время еще более многозначительной паузы. – Сила послала мне видение! – Еще более длинная и многозначительная пауза. – Аллилуйя! Я вижу! Я прозрел! Я изрекаю пророчество, слушайте все, кто слышит: нам не нужно идти в Лабиринт Ушедших! Аллилуйя! Ничего хорошего нас там не ждет, аллилуйя! Ал–л ил–ллл–луйяяя!..

У Эдвина округлились глаза.

– Вам плохо? – обеспокоенно спросил кен Гержет.

– Нет. – Кэсиан хрипло засмеялся. – Мне хорошо. Мы не пойдем в Лабиринт. Поверь мне, тебе туда не нужно.

– Но почему?

– Потому что я вижу будущее. И тот вариант будущего, где ты идешь в Лабиринт, очень печален для нас обоих. Поверь, этим действием ты запустишь очень неблагоприятную цепочку событий. Звезды говорят мне, что в течение следующих трех лет, трех месяцев и трех дней людям, чьи имена начинаются на «Э», а заканчиваются на «Н», ни в коем случае не следует ходить в Лабиринт Ушедших.

– Вы издеваетесь?

– Нет, нисколько. Тебе не стоит идти.

– И что произойдет, если я все–таки пойду? – спросил Эдвин.

– Мы умрем, – совершенно честно ответил Властитель Грезящих Лесов. – Мы оба, ты и я.