Текст книги "Чародеи. Пенталогия"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 120 страниц)

Кантор – по крайней мере, в данный момент – не ощущал ни злобы, ни гнева. Прошло уже немало времени после той злосчастной дуэли, ненависть успела остыть и где–то в глубине души Кантор предпочел бы просто забыть об этой истории, забыть раз и навсегда. Но, как любил говаривать Локбар кен Рейз, есть вещи, которые должны быть сделаны вне зависимости от того, нравятся они нам или нет, и в этом вопросе Кантор был полностью согласен со своим отцом. Забыть об оскорблении? Он, сын хеллаэнского барона, скорее предпочел бы умереть, чем признаться, что способен на такое. Оскорбления забывают лишь смерды. Забыть желала лишь часть его души, часть, в существовании которой Кантор не желал признаваться даже себе самому. Другие части требовали иного, и голос их, подкрепленный обычаями, вспыльчивым характером младшего кен Рейза и самой ситуаций, в которой он оказался после дуэли, звучал гораздо громче. В Академию Кантор так и не вернулся. Он стал бы посмешищем для всех. Его учили в семье, в фамильном замке кен Рейзов – отец довольно плотно занялся его образованием. Все как будто вернулось на десять лет назад – и это было невыносимо, потому что он уже поверил, что стал взрослым, что способен сам решать свои проблемы. В семье почти не говорили о том, что произошло, но Кантору казалось: его позор висит в воздухе, как смрад, пусть даже «свои» делают вид, будто не замечают вони. Его будто заклеймили, и не нужно было слов, чтобы знать об этом. Все напоминало ему о том злосчастном дне, все казалось зеркалом, в котором отражалось его поражение. Принималась ли бабка Нэинья ворчать о том, что нынче Академия уже не та, раз туда принимают всякую иноземную шушеру, заводила ли сестренка Шейна разговор об очередной книжке с любовной историей, где молодой герой вырывал красавицу из лап могущественного колдуна, побеждая его отвагой и хитростью, начинал ли Сигран, его старший брат, рассуждать о видах стратегии, эффективных против воина, вооруженного заколдованным мечом и сделавшего в бою против мага ставку на скорость – как Кантор чувствовал, как у него мутится рассудок. Подступала ярость. Он злился не на Бездаря – да кто, собственно, этот Дэвид? Пустое место, ничтожество. Бездарю просто повезло. Его злили люди, которые – толком не понимая, что делают, – давили и давили на больное место. Кантор–которого–победил–Бездарь – вот кем он стал. И исправить это можно было только одним способом. Он знал, каким. Все это знали.

Отец… нет, отец ничего не говорил ему. Но с ним Кантор мучился больше всего. Все это молчание, разговоры исключительно по делу, спокойные рассуждения Локбара о природе сил, практика боевого волшебства, которой они уделяли, несколько часов каждый день… И этот безэмоциональный, оценивающий взгляд. Этот взгляд будто вынимал из Кантора душу. Ему казалось: Локбар словно взвешивает его на сверхточных весах; пытается понять, чего он, Кантор, стоит и, вообще, достойно ли это называться его сыном? Возможно, это были только его собственные страхи – отец всегда был холоден и спокоени никогда не демонстрировал излишнюю привязанность к собственным детям – но даже понимая, что его, возможно, терзает им же самим созданный фантом, Кантор ничего не мог с этим поделать. Возможно – в этом все дело. Возможно – так, а возможно иначе. Уверенность, властность и сила отца были тем идеалом, которому Кантор неосознанно стремился подражать. Он мечтал об уважении со стороны этого человека. Но о каком уважении могла идти речь, если он спасовал перед какой–то ничтожной вошью, чудом пробравшейся на скамью учеников и едва–едва сумевшей осилить первый курс? До Академии Кантора обучали его более старшие родственники и в том числе отец – и вот теперь своим поражением он как бы показывал, что ничему так и не научился.

Дэвид был просто букашкой, но собственное поражение, собственная глупость и медлительность, пренебрежение к столь жалкому противнику – вот что по–настоящему жгло кен Рейза. И нельзя было утолить этот неугасимый огонь иначе чем доказав всем, что случившееся – лишь случайность, досадная «очепятка» в блестящей истории сына хеллаэкского барона, Кантора кен Рейза.

Первые несколько недель после дуэли он не мог колдовать – Дэвид своим ковыряльником порядочно изувечил его гэемон. В фамильном замке разрывы были затянуты, местами энергетическая «ткань» наращена заново, и он – словно человек, у которого только–только срослись кости и который пытается встать на ноги после длительного периода неподвижности – снова начал совершать самые простые действия своим энергетическим телом. На полное восстановление ушли месяцы. Боль от повреждении эфирной ткани может быть намного более сильной, чем страдание, переживаемое при повреждении тела, и в отличие от телесной, эту боль не всегда можно убрать при помощи заклинаний – по крайней мере, полностью. Кантор, который пытался поскорее вернуться в форму, прошел все круги ада, прежде чем его гэемон регенерировал. Можно было совершенно подавить его магическую чувствительность – это избавило бы его от боли, но и затянуло бы восстановление. Мать так и предлагала поступить, отец оставил решение за ним. Кантор подумал: «Он ни во что меня не ставит. Думает, я боюсь. Если я соглашусь на безболезненное и долгое восстановление, я упаду в его глазах еще ниже – если только еще есть, куда падать…» – и выбрал быстрый путь. Прежде чем спустя недели и месяцы боль утихла, он успел проклясть свой выбор не раз…

Прошло полгода. Он полностью восстановился. Освоил кучу новых заклинаний. Его природный Дар – колдовской Дар хеллаэнского аристократа – продолжал раскрываться. Восприятие становилось тоньше, объемы мощи, которыми он мог оперировать – больше, искусность и скорость плетений – выше. В семье, кажется, потихоньку начали забывать о его неудаче. Но он не забыл. Он не мечтал о мести, не представлял бессонными ночами, как будет издеваться над поверженным противником – ни о чем таком Кантор не думал. Он просто знал, что должен найти и убить раба, по вине которого оказался в столь унизительном положении. Расправиться с ним – и перевернуть наконец эту страницу своей жизни.

Он искал Дэвида в Академии, но землянин уже покинул это заведение. В начале нового учебного курса вдруг бросил все и уехал вместе с Идэль. Кантор не занимался расспросами, он вообще старался не попадаться на глаза студентам, которые могли его узнать. Показать даже толику интереса к победившему его смерду было бы унизительно – могли подумать, что он собирается мстить. Нет, мстить он не собирался. Тараканам или мышам, сделавшим жизнь невыносимой, не мстят…

Информационные заклинания показали ему, по какой дороге отправились эти двое. С ними был еще один человек – но Кантор, считывая память места, как человека его не воспринимал. Атта Мирек не был магом, а к тем, кто не умел пользоваться своим Даром, Кантор относился примерно так, как обычные люди относятся к животным.

Он добрался до Моста и открыл путь в Кильбрен.

Отец знал, куда он отправляется. Перед уходом из замка своего маршрута Кантор ему не сообщал, ничего не говорил даже о цели и, объясняя причину отбытия, сказал лишь: «Нужно закончить одно дело». Но он был уверен, что Локбар все понял. Отец и сын встретились глазами, и бесконечно долгое мгновение для Кантора не существовало ничего, кроме взгляда холодных, темно–серых глаз. Потом Локбар чуть кивнул, и Кантор почувствовал вдруг, что готов отдать жизнь за этого человека, за один его только благосклонный жест. Отец давал ему шанс все исправить. Уже говорилось выше, что Локбар не баловал своих детей излишней любовью, и это короткое мгновение взаимопонимания было для Кантора слаще глотка воды в пустыне. Больше в замке он никому ничего не сказал и оставил в своей комнате кольцо с фантомным зеркалом – не хотел, чтобы его отвлекали во время дела. Если кто–нибудь из родственников обеспокоится, куда он пропал, отец сам решит, что им ответить. Впрочем, Кантор почти был уверен, что Локбар не станет отвечать ничего – просто даст понять, что знает об отбытии сына и не волнуется за него. Спрашивать отчета у барона кен Рейза никто не посмеет.

…Информационные заклинания показали, что тот, кого он разыскивал, действительно проезжал по этой дороге немногим менее двух месяцев тому назад. Кантор отправился в столицу. Идти весь путь пешком он не собирался – он рассчитывал позаимствовать лошадь у какого–нибудь путешественника. К сожалению, сократить путь, телепортнувшись прямо к цели, Кантор не мог – он никогда не был в Геиле. К тому же совсем не факт, что тот, кого он разыскивал, поехал именно туда, а не свернул по пути. Кантор собирался проверять информационные поля на каждом крупном перекрестке. Это немного его задержит, но кен Рейз чувствовал: цель его близка.

10

Приглашение на встречу с Ксейдзаном Дэвиду передал Тахимейд. Так, упомянул между делом, как о чем–то не особенно важном. Дела никакого особенного и нет, просто Ксейдзан хочет чуть поближе познакомиться со своим новым родственником. Если, конечно, у Дэвида найдется свободное время. Если нет – встречу можно отложить, это не срочно.

Дэвид купился на эту туфту. Поверил, что ему предстоит просто еще один визит к своим новым родственникам и не придал предстоящему мероприятию никакого особенного значения. И ничего не сказал ни Идэль, ни Фольгорму.

Поначалу все шло нормально. Вдвоем с Тахимейдом они переместились в замок Реф – хорошо укрепленную постройку где–то глубоко во владениях Ксейдзана. Глава рода ждал их в одной из гостиных. Еще по дороге Дэвид обратил внимание, что магически это сооружение защищено по первому классу. Здесь был местный Источник, но все его сила уходила на поддержание многочисленных щитов и куполов, закрывавших замок от внешнего мира. Учитывая количество защитных оболочек, свободной энергии в Источнике вообще не должно было остаться. Изоляция поддерживалась и внутри – некоторые комнаты были довольно плотно пропитаны магией.

В одной из таких комнат они и встретились. Если смотреть обычным зрением – комната как комната, вот только вместо обычных окон – заклинания, их имитирующие. Убедительная иллюзия занавесок, рам, стекол и пасторального пейзажа где–то вдалеке. Да, обычная комната. Но то, что воспринял вижкад, вызвало у Дэвида ощущение, будто они вошли в подземный бункер, созданный на случай ядерной войны. Комната была полностью изолирована от внешнего мира, ее окружало столько защитных заклинаний, что и не сосчитать.

«Ксейдзан чего–то боится? – подумал землянин. – Ожидает нападения?… Или это для него – образ жизни, самые обычные предосторожности?…»

Сели за маленький круглый столик в центре комнаты. Соки, легкие вина, фрукты и сладости… Ксейдзан вел себя дружелюбно и непринужденно, немедленна занял гостя беседой – в общем, поначалу все было очень мило. Обычный светский разговор ни о чем. Тахимейд по большей части молчал, лишь изредка вставляя какую–нибудь реплику.

В конце концов (Дэвид ожидал, что произойдет нечто вроде этого) Ксейдзан попросил гостя еще раз рассказать свою историю – если возможно, чуть подробнее, чем было сделано за общим обедом. Не всю историю, нет – особенно его интересовали обстоятельства знакомства Хэбиара и прабабушки Дэвида Брендома. Дэвид еще раз пересказал «семейную легенду». Ксейдзан слушал с большим интересом, и время от времени доброжелательно покачивал головой, как бы в такт рассказу. Тахимейд, на которого Дэвид иногда поглядывал, чему–то улыбался и выглядел задумчивым.

– Да, поразительная история, – сказал Ксейдзан по ее окончании. Дэвид не понял, что именно в ней «поразительное», но возражать не стал. – А ты не покажешь нам свой мир?

Дэвид почувствовал, как у него пересохло в горле. – Я еще не умею перемещаться между мирами. Только–только начал осваивать это искусство.

– Ничего страшного, – успокаивающим тоном произнес Ксейдзан. – Открыть волшебную дорогу могу я сам. Скажи только номер твоего мира – ты ведь знаешь общепринятую систему классификации миров, не так ли? – и мы быстро его найдем.

– Зачем? – спросил Дэвид, чувствуя, что его загоняют в угол. – Для чего вам это нужно?

Ксейдзан изобразил удивление.

– Хочу посмотреть на мир, где побывал мой сын. Мне любопытно. Разве это недостаточная причина?

– Там ничего особенного нет, – произнес Дэвид. – Обычный мир.

– И все же, я хотел бы взглянуть сам, – вежливо, но твердо сказал глава дома.

Дэвид помолчал. Мысленно досчитал до десяти. Разве не этого они ожидали? А ведь Фольгорм и Идэль предупреждали его. Теперь нужно сказать «нет». И объяснить, почему.

– Простите, но я не могу выполнить вашу просьбу, – собственный голос, как назло, вдруг сделался хриплым.

– Почему же?

– Я не хочу, чтобы здесь, в Кильбрене, узнали, откуда я. Война между кланами – это игра без правил. В такой ситуации мои друзья или близкие могут стать разменной монетой… способом оказать какое–то давление на меня. Я этого не хочу.

– А у тебя есть родственники? Живые, я имею в виду? Они ведь тоже могли бы пройти Круг.

Дэвид покачал головой.

– Живых нет. Но люди, с которыми у меня были хорошие отношения – там по–прежнему есть. Может быть, лет через пятьдесят или сто я и…

– Я никому не скажу, – доверительным тоном сообщил Ксейдзан.

«Хочет посмотреть, посмею ли я сказать ему в лицо, что доверяю ему не больше, чем всем остальным», – подумал Дэвид.

– Простите. Я вас… тебя еще недостаточно хорошо знаю.

Ксейдзан, продолжая улыбаться, посмотрел на Тахимейда. Тот чуть кивнул, как бы признавая что–то. Что–то, что они обсуждали ранее. «Беседа была продумана загодя… – понял Дэвид. – Нет, это не просто «светский визит»…»

– На общем обеде, – сказал Ксейдзан, – ты, кажется, уже упоминал о том, что не хочешь раскрывать, из какого ты мира. Конечно, это желание понятно. Вместе с тем наше общее любопытство, я думаю, тоже не должно вызывать у тебя удивления…

– Конечно, не вызывает, но…

– Не перебивай меня, я еще не закончил. – Голос Ксейдзана оставался: таким же ровным и мягким, но теперь эта мягкость пугала. – Вместе с тем в твоей длинной речи прозвучало несколько ваших, местных, названий. Какие–то страны, города. Конечно, для нас это пустой звук, мы понятия не имеем, чему они соответствуют. – Ксейдзан снова посмотрел на Тахимейда, и оба – дед и внук – опять чему–то улыбнулись. Чему–то, что Дэвид не знал, а они – знали, и для них это нечто было очевидным, наглядным.

– Возможно, тебе неизвестно, – продолжал Ксей дзан, – Но в Хеллаэне существуют каталоги миров. Если я не ошибаюсь, нашей цивилизации на данный момент известно около миллиона миров и эти каталоги постоянно дополняются. Естественно, описания иногда очень краткие, но вся эта информация, в общем и целом, общедоступна… Любой человек с доступом в ИИП в этом массиве может найти нужный ему мир за минуту. Главное – задать верные параметры поиска.

«Я в дерьме – подумал Дэвид. – Боже, ну какие же мы идиоты… Нет, идиот только я. Фольгорму и Идэль, наверное, и в голову не могло прийти, что названия стран и городов, которые прозвучат в моей истории – подлинные, и исторические события изложены верно…»

– То, что искомый мир – сателлит Земли Изгнанников, сразу облегчило задачу, сократив зону поиска от миллиона до нескольких тысяч миров. – Ксейдзан говорил не спеша, таким тоном, как будто бы обсуждалась живопись до–Катастрофных времен или местные сорта кофе. – Большое государство на североамериканском континенте под названием «Винланд» имеется в сорока мирах вашего ригурт–хада. Англо–Нормандия существовала более чем в сотне миров. Приблизительно столько же миров, где Китай первым создал и применил атомную бомбу. И еще сотня миров, в которых в какой–то период истории часть северо–американского континента была оккупирована Россией. Но мир, где существовало сразу все вышеперечисленное – только один: Т–1158А. Ближайший к нему – Т–1158В – сгорел в ходе атомной войны между Россией и Китаем. И на Т–1158А действительно жил человек по имени Дэвид Брендом. Это правда. Вот только не было никакой семейной легенды про «дьявола», который будто бы зачал его прадедушку. В своем отцовстве Марк Томас Брендом никогда не сомневался, и никакими параномальными способностями его сын не обладал. Конечно, в хеллаэнском каталоге этого нет. Но в каталог, как и положено, был помещен Слепок с видом на одно из мест твоего мира… и открыть туда путь мне не составило никакого труда.

«И дальше я использовал информационные заклинания и понял, что ты, дорогой «внучек, с убежденным видом и честными глазами вешал мне на уши полную ланшу…» – мысленно закончил Дэвид за Ксей–дзана. Ложь его легенды установили настолько просто и легко, что хотелось застрелиться ох обиды. И ведь он сам дал гэальцам все необходимые данные для того, чтобы это можно было сделать!

Молчание за столом длилось больше минуты. Дэвид мрачно смотрел в свою тарелку.

– И что дальше? – спросил он. – Что теперь?

– А теперь, – вкрадчиво ответил Ксейдзан Ты расскажешь мне, в чью голову пришла чудная мысль внедрить тебя в мою семью. И от кого из нас – на самом деле – ты ведешь свое происхождение.

Дэвид медленно поднял голову и посмотрел в глаза главе клана. Теперь до него дошло, почему эта комнату так хорошо защитили магически – специально на случай, если он вздумает что–нибудь выкинуть. В том, что здесь среди прочих оболочек стоит заклинание, препятствующее телепортации, можно было не сомневаться.

Он вдруг ясно осознал, что находится сейчас в полной власти этих двух людей. Магически противостоять им он не сможет, сбежать ему не дадут. Им нужна правда. На него смотрят как на шпиона и особо церемониться не станут.

Он попался. Проиграл, даже еще не вступив толком в игру. Возможно, это было закономерно, ведь он – не интриган, не мастер подковерной борьбы. Ему это чуждо, как чужд сам этот мир и вся эта система обмана, подлости, предательств, бесконечной грызни ни за что ради того только, чтобы считаться первым среди равных. Отступать было некуда. Когда он это понял, то ощутил вдруг странное спокойствие. Надежда остаться в живых ушла, но ее место заняло не отчаянье, а готовность сражаться.

Теперь у него была только одна цель: сохранить в тайне тот факт, что Кильбренийский Рунный Круг прошел простой человек, не высокорожденный. Если он скажет правду, под угрозой окажется Идэль.

– Ничего я вам не скажу, – раздельно и четко произнес Дэвид. – Да, я кое–что выдумал. В нашем роду действительно не было легенды про «дьявола», от которого будто бы зачала Маргарет. Но все остальное – правда. Я веду свое происхождение от Хэбиара, хотя узнал об этом не так давно и совершенно случайно.

– Как ты узнал об этом?

– Не могу ответить. Это не моя тайна.

Ксейдзан и Тахимейд опять переглянулись – но теперь уже без улыбок.

– И чья же?

– Говорю же: я не могу сказать.

– Похоже, ты не осознаешь свое положение…

– Вполне осознаю. Но я дал слово.

– И много ли оно будет стоить, когда мы вытащим нужную нам информацию из твоего разума?

– Не надо меня пугать, – Дэвид покачал головой. – Я проходил Круг и знаю, что подчинить высокорожденного невозможно. Может быть, до памяти вы и сумеете добраться, но даже это потребует времени…

– Ничего, – перебил Ксейдзан. – Мы не торопимся.

Дэвид пожал плечами.

– Можете попробовать. Узнаете, что я говорил правду, что я действительно потомок Хэбиара… твой потомок, – он опять встретился глазами с Ксейдзаном. – Узнаете – и сделаете меня своим врагом.

– Думаешь, меня это волнует? – тихо спросил глава Гэал. – Мне наплевать, чья кровь в твоих жилах – моя или нет. Даже если все это правда, ты – чужой. Ты вырос не здесь. Я о тебе ничего не знаю. И я не верю, что наша семья для тебя что–то значит. Сейчас она ослаблена. Если погибнем мы с Тахимейдом, клан развалится. И поразительно, какое счастливое совпадение! В этот момент появляется еще один человек, потенциально могущий претендовать на власть в клане.

– Тогда за чем дело встало? – спросил Дэвид. – Лиши меня наследства и дело с концом, если ты действительно думаешь, что я – чья–то подставная фигура. Мне не нужна власть, и ваш клан для меня ничего не значит, в этом ты прав. Я не тщеславен и прекрасно буду чувствовать себя и в качестве обычного высокорожденного, формального члена какой–нибудь младшей семьи. Большую часть жизни я прожил как простолюдин и сейчас не испытываю никакого восторга от того, что меня окружают толпы слуг и дворян.

– Тогда для чего ты объявил себя в качестве потомка моего сына?

– Потому что это правда. Можете не верить, но меня никто не «подсылал» в ваш клан.

– Правда? И откуда ты узнал эту так называемую «правду»? – Ксейдзан прищурился.

– От верблюда, – огрызнулся Дэвид. – Повторяю: это не моя тайна.

– И ты думаешь, такой ответ меня устроит?

– Понятия не имею, – Дэвид пожал плечами.

– Ты просто подталкиваешь меня к тому, чтобы закончить этот разговор и извлечь из тебя правду… другими методами.

– Получите врага.

– Нет, не получим, – Ксейдзан покачал голевой.

– Получите. Ты не станешь убивать меня, поскольку Идэль знает, где я, а враг уже в ее лице вам точно не нужен.

Ксейдзан рассмеялся.

– Думаешь, меня беспокоит месть со стороны этой девочки?

– Думаю, да. Она связана со своей семьей куда теснее, чем я – со своей, и в случае чего за нее найдется, кому отомстить. Даже в случае твоей полной победы это будет новый и совершенно бесполезный конфликт.

– Увы, ты не оставляешь мне выбора, – Ксейдзан покачал головой. – В свете той ситуации, которая у нас сейчас складывается, мне очень хочется узнать, кто же тебя прислал. Даже с учетом всех возможных осложнений. Давай ты скажешь это сам, хорошо?

– А какой вам толк от моего ответа? Как вы сможете проверить его подлинность?

– Сможем, – улыбнулся Ксейдзан.

«Блефуют?…» – подумал Дэвид. Но даже в случае, если у них и впрямь имелся какой–то способ определить, правду он говорит или нет, он все равно собирался проверить, насколько этот способ надежен.

А не захотят ли они, услышав ответ, все–таки вскрыть его черепушку и убедиться, что он не солгал? Это было весьма вероятно. Но все–таки он рискнул. Это было как откровение свыше. Интересно, есть ли во вселенной божество, покровительствующее удаче? Он сейчас с большой охотой ему бы помолился…

– Похоже, у нас патовая ситуация, – Дэвиду самому понравилось, как это прозвучало – хладнокровно и веско, как и пристало говорить высокорожденному. – В то, что я не работаю на кого–то другого против Гэал, вы не верите. Доказать, что я не шпион, я могу только одним способом – назвав того, кто мне рассказал о моей связи с Хэбиаром, а именно этого я не могу сделать, потому что дал слово. Но у меня есть мысль, как можно выйти из тупика. Я назову вам тех, кто мне этого не говорил. Два имени. Это не Хаграйд. И не Вомфад. Повисла тишина. Сделанный им намек был более чем прозрачен. В смысловом ряду «Хаграйд, Вомфад…» не хватало еще двух имен: Кетрав и Ксейдзан. Но о самом себе Ксейдзан знал, что он тут не при чем. Значит?… Чем дольше длилось молчание, тем сильнее у Дэвида крепло ощущение, что он, стреляя вслепую, попал–таки в цель. Подтвердил какие–то собственные подозрения Ксейдзана и Тахимейда, затронул что–то что оставалось неизвестным ему, но было известно – или подозревалось – лидером клана и его единственным наследником.

– Так значит, Кетрав хочет подставить меня, – негромко сказал Ксейдзан. – Ита–Жерейн, Аминор, а теперь еще ты…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Думаю, понимаешь. Как Кетрав связался с тобой?

– Повторяю, я не понимаю, о чем речь.

– Поставим вопрос иначе, – наконец подал голос Тахимейд. – При каких обстоятельствах… тот, кто рассказал тебе о твоем происхождении от Хэбиара, связался с тобой?

– На такой вопрос могу ответить, – «сдался» Дэвид. – Это была личная встреча. Идэль только купила особняк, я занимался приведением его в порядок. Он пришел так, что его никто не видел, и так же ушел.

– И что сказал… ммм… этот человек?

– Что я происхожу от Хэбиара. Он не вдавался в подробности, откуда ему самому это известно. Сказал, мол, что они были дружны.

– Вранье, – уверенно произнес Тахимейд. Дэвид пожал плечами.

– Возможно, мне–то откуда знать? Он так сказал.

– Значит, он сказал, что ты высокорожденный и ты сразу в это поверил?

– Я проверил. – Произнес Дэвид с нажимом. – Я не хотел быть просто человеком из свиты Идэль, вот и подумал: чем черт не шутит? Оказалось – да, все правильно.

– Ты с ним… с твоим «благодетелем» после этого общался?

– Да. Я связался с ним и поблагодарил. Спросил, чем могу быть ему полезен. Он ответил – пока ничем. Больше мы не общались.

– «Пока ничем»… – повторил Ксейдзан. – А в перспективе, значит, «чем–то»?… Ну–ну. А тебе не приходила мысль о том, что тебе, возможно, чудовищно повезло? Кетрав хотел – а возможно, хочет и сейчас – жениться на Идэль. Такой простой способ тебя убрать: наврать, что ты потомок одного из нас и отправить в Круг, предварительно взяв слово, что ты никому не расскажешь об этом разговоре. Просто и изящно.

– Ах, так он хотел жениться на Идэль? – переспросил Дэвид. Он и в самом деле был слегка ошарашен. Но если, начиная врать, он испытывал легкое чувство вины перед Кетравом, который, в общем–то, лично ему ничего плохого не сделал, то теперь оно совершенно испарилось. Так вот что означали эти «гляделки» за общим обедом! И Идэль ничего не сказала… Дэвид ощутил укус ревности. Чертов ита–Берайни обхаживал его невесту! Очень правильно, что он, Дэвид, его подставил! Так ему и надо!

– Да. А ты не знал? – Ксейдзан улыбнулся.

– Нет. Но если он просто хотел устранить меня, как же так вышло, что я прошел Круг? – выпалив это, Дэвид вдруг понял, что невольно задал очень правильный вопрос. Затрудняешься объяснить что–то сам – поверни разговор так, чтобы это же самое объяснять пришлось твоему оппоненту.

– Мне бы и самому хотелось это знать, – сказал Ксейдзан. – У тебя нет никаких идей на этот счет?

Дэвид покачал головой.

– Ни малейших. А обычный человек способен пройти Рунный Круг?

– Нет, это в принципе невозможно, – вмешался Тахимейд. – Проверяли, и неоднократно. Думаю, тебе действительно очень повезло в том смысле, что в тебе наша кровь все–таки есть. Со времен праотца Гельмора прошло десять тысяч лет. И все это время высокорожденные, конечно же, не сидели взаперти в Кильбрене… Не считая только период Катастрофы… Кто–то мог заглянуть и в твой мир. Пятьсот, тысячу, пять тысяч лет тому назад… Ты можешь быть чьим угодно сыном и принадлежать – по крови – к любому клану. Теперь это уже не узнать.

– Почему? – Дэвид понимал, что, задавая этот вопрос, в стратегической перспективе играет против себя, но если следовать той роли, которую он выбрал, он должен был спросить. Впрочем, нет – во вред себе он не действовал: эти двое не идиоты и сами догадаются, какой нужно сделать следующий шаг для идентификации Дэвида Брендома… если, конечно, этот шаг вообще имеет смысл. – Почему бы не отправиться на мою родину и не выяснить, от кого из высокорожденных идет мой род?

– Каким образом?

– Ну, у вас же есть информационная магия.

– Зато ее нет у тебя, и это заметно. – Тахимейд улыбнулся. – Иначе ты бы понимал, что предлагаешь сделать практически невозможную вещь. Ментальное поле – это хаос смыслов. Мы сами вносим в него свой порядок. Нужны четкие критерии поиска, иначе мы ничего не найдем. Можно привязать искомое ко времени: что случилось здесь такого–то числа? Дата, в свою очередь, привязывается к чему–то периодичному – обычно, к сменам дня и ночи. Но нам неизвестно время, когда твой таинственный предок прибыл в твой мир. Возможно, это случилось тысячу лет назад, а возможно – пять тысяч. Пролистывать это все, отслеживать каждую линию… нет, это невозможно. Если бы мы знали, кто это, то могли бы взять в качестве критерия Слепок высокорожденного, и узнать, когда этот кто–то здесь был. Но нам–то как раз нужно узнать – кто он. А какие еще критерии можно задать? Никаких. Одну только абстрактную «высокорожденность» в качестве критерия не поставишь. К тому же есть проблема с ограничением радиуса действия информационных заклинаний… Я не буду вдаваться в эту тему, просто поверь мне на слово: найти человека, от которого ты происходишь, нереально. И если кто–то будет убеждать тебя в обратном, не верь.

– Хорошо, – Дэвид пожал плечами. – Не буду.

Возникла пауза, а потом Ксейдзан сказал:

– Пусть изначально Кетрав собирался просто избавиться от тебя, думаю, уже в скором времени он увидит возможность использования тебя. Пока ему не до тебя… но если все мы переживем выборы… и если ты приживешься у нас, думаю, он обязательно напомнит тебе о своем существовании… О твоем «долге».

Ксейдзан усмехнулся.

– Я понял, – Дэвид кивнул. – Если произойдет что–нибудь в этом роде, я обязательно сообщу вам.

Тахимейд проводил Дэвида до портальной комнаты – своего рода «магической прихожей», предназначенной для тех, кто покидал замок или проникал в него не через ворота, а посредством волшебства. Во всех остальных помещениях телепортация блокировалась, а в портальной комнате была выставлена усиленная стража.

Здесь же находился общий бинарный портал, но Дэвид, естественно, для возвращения в особняк собирался воспользоваться более удобным и быстрым способом.

– Я не хотел, чтобы беседа проходила в таком тоне, – признался Тахимейд.

Дэвид криво усмехнулся.

– Да ладно. Я все понимаю. В любом случае вам нужно было что–то делать с чужаком, который влез в вашу семью.

– Я уже почти поверил, что у меня появился новый родственник, – Тахимейд вздохнул. – Ксейдзан рассказал мне о своем расследовании только сегодня, перед самой встречей. Вчера, когда я передавал тебе приглашение деда, я еще ничего не знал.

Дэвид неловко пожал плечами. Тахимейд как будто оправдывался… и это выглядело странно. По ощущениям Дэвида, оправдываться в этой ситуации скорее следовало бы ему.

Тахимейд пытался сохранить хорошие отношения? Но зачем ему это?

– Несмотря на все что случилось… – Тахимейд замолчал, подыскивая нужные слова. Он как будто бы сомневался – говорить или нет, но в конце концов решился: – Я полагаю, ты еще мог бы стать одним из нас.

– Ты шутишь, – усмехнулся Дэвид. – Каким образом? Шансы на то, что я веду свое происхождение из вашего клана – один к четырем.

– Это не так уж мало. Но кровь не настолько важна. Важен выбор.

– Ты хочешь сказать, что гэалец – тот, кто верен Гэалу?

– Да, именно так. Для нас верность задана самим рождением. Но ты еще можешь выбрать. Я попрошу деда подождать с… с официальным отказом тебе в праве наследства.

Дэвид не знал, как реагировать на сказанное. Насколько искренним было это предложение? Или это всего лишь искусная форма вербовки?