Текст книги "Чародеи. Пенталогия"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 120 страниц)

– Дык! – пожал плечами Родерик. – Об этом всем уж целый год как известно. Ее ж и похитили–то буквально за неделю до свадьбы с Маркманом!

– Понятно… – тихо сказал Дэвид. – Теперь понятно, почему он ведет себя так, как будто бы королевский дворец – его собственность… И почему Стевольт ему в рот смотрит.

– А ты как думал!

– Я ничего не думал. Я вообще в Гоимгозаре только третий месяц живу. Откуда я знаю, какие у вас тут порядки?!

– Порядки самые обычные, – ответил Родерик. – Плюй на всех, о себе думай, и, если на тебя сверху кто–нть плевком попадет, на обиду свою не жалуйся.

– Да? – с сомнением переспросил Дэвид. – Логика известная… А ты этой же логикой руководствовался, когда хотел вместе со мной против колдуна, который в сто раз меня сильнее, войной пойти?

– В сто раз? – Родерик смущенно почесал бороду. – Не, врешь ты… Такого колдуна и представить себе невозможно. Эт уж не колдун, а черт знает кто выходит…

– Так что, не пойдешь?

– Я?! Не пойду?! – возмутился Родерик.

– А говорил же: плюй на всех, под себя греби…

– Да ты пойми, дурья твоя башка, у нас–то по–другому все! Отряд мы! Семья, можно сказать.

– Хорошо, – кивнул Дэвид. – Предположим, мы друзья… Нет, без «предположим». Просто – друзья. Поэтому вы и готовы идти за мной. Ну а герцог ради чего реформировать всю систему управления в королевстве хотел?.. Хотя ты мне и говорил, что это у него пустой треп, вроде как у депутатов перед выборами, но знаешь, посмотрел я поближе на графа Маркмана… И почти уже герцогу Ратхару верить начинаю.

– Да блажной он, герцог твой! – отмахнулся Родерик.

– Почему же блажной? Только потому, что хотел, чтобы это королевство по справедливости управлялось?

– Конечно, – кивнул гном. – Именно потому и блажной! Да ты не отворачивайся и головой не мотай, а меня лучше послушай… Хоть ты и колдун, но тож видно – как будто с облака свалился. А я, слава Хозяину Подгорья, уж шестой десяток размениваю… Я тебе легенду расскажу. Прытчу, так сказать. Вашу, меж прочим, человечью прытчу. Гномы таких глупых сказок не сочиняют. Так вот, как гритца в ентой прытче, когда боги творили мир, все они в него вложили, все, чем располагали. И небеса сделали, и землю, и воздух, и огонь, и молнию, и людей, и гномов, и птиц, и животных, и реки, и моря, и рыбу, и горы, и любовь, и ненависть, и злобу, и сострадание, и дружбу, и жалость в мир ентот запихнули… Как, скажем, хозяйка рачительная в пирог много всякой всячины накладывает, чтобы тот повкуснее получился. Только вот одну–единственную приправу забыли. Даж не забыли, а специально для себя оставили. Одну–единственную вещь в мир не вложили. Знаешь, какую? Справедливость. И вот потому люди, когда богов молят, справедливости у них простят. Надеются, значит, что есть она еще у богов, что не всю еще справедливость употребили те для своих нужд, никому кроме них самих не известных. А в мире самом нет никакой справедливости. Нет и не было никогда!.. И герцог твой – блажной и головой своею наверняка малость простуженный.

– А твой граф, значит… лучше?

– Да почему ж мой–то? – всплеснув руками, обиженно воскликнул Родерик.

– Да потому что выбор–то невелик. Или Ратхар, или Маркман. И с каждым днем у меня крепнет ощущение, что с выбором мы крупно ошиблись…

– Да что ж теперь–то спорить? – пожал плечами Родерик. – Что было – того не исправить. Ты при своем мнении будь, а я при своем останусь. В одном сойдемся: золото забирать надо, ноги в руки брать и поскорее отседова двигать куда подальше.

Дэвид почесал нос и сказал:

– Может быть, так и поступим… Может быть. Знаешь, о чем я подумал?..

– Не, откуда ж мне знать–то?

– Да ты не перебивай, послушай лучше!

– Ну?

– В этом дворце есть один человек, с которым мы так и не пообщались… Поговорить очень бы хотелось… а мы ее даже не видели.

– Эт ты о ком? – насторожился Родерик.

– О принцессе Биацке, о ком же еще.

Родерик поскреб щетину и спросил:

– Думаешь про похищение ейное с ней побеседовать?

– Вот именно.

– Можно, конечно… Хотя чего путного от девки услышать можно? Пусть даже и от прынцессы.

– Вот это мы завтра и узнаем, – сказал Дэвид. – А сейчас – спокойной ночи. Устал я, спать хочу.

– Ну, будь здрав. – И Родерик поднялся, чтобы уйти…

Они не слышали, как человек с тонкими усиками, чем–то напоминавший крысу, очень осторожно отодвинул голову от замочной скважины и буквально на цыпочках побежал по коридору прочь от апартаментов чужеземного колдуна Дэвида Брендома…

* * *

После завтрака, сообщив распорядителю слуг, чтобы с нынешнего дня ужин ему подавали в комнату, Дэвид зашел в ближайший закуток во дворце, убедился, что его никто не видит, и зачитал заклятие невидимости. Расспросы о Биацке могли вызвать у короля – и уж тем более у графа Маркмана – нездоровое любопытство. Даже если их и познакомят официально, наедине с принцессой поговорить не удастся, это было ясно как день.

Найти комнату принцессы оказалось не так–то легко, особенно если учесть, что Дэвид и понятия не имел ни как выглядит Биацка, ни где расположены ее апартаменты. Пришлось отловить слугу и провести сеанс гипноза. Расспрошенный и тут же забывший обо всем слуга побежал по своим делам, а Дэвид поднялся в донжон, миновал один караул, затем второй, вытер ноги о половичок перед дверью и вошел в комнату принцессы.

Принцесса, как и положено приличной девушке, в свободное время занималась вышивкой. Судя по всему, она задумала монументальное полотно – то ли гобелен, то ли знамя – и в данный момент находилась в самом начале работы. К счастью, в комнате она была одна. Оглянулась на скрип открывающейся двери и удивленно подняла брови, никого не увидев.

Дэвид несколько секунд рассматривал ее.

Это была невысокая худенькая девушка лет семнадцати максимум. Она была по–своему красива… конечно, только с точки зрения тех, кому нравятся тощие девицы. С утра не причесывалась, тусклые золотистые волосы были заколоты кое–как на затылке. На лице было несколько веснушек. Не слишком богатое платье – так, удобный домашний наряд. Мягкие тапочки. Вообще, она не была похожа на принцессу. «Впрочем, – подумал Дэвид, – ее папаша тоже на короля не похож».

Он щелкнул пальцами и сделался видимым. Принцесса, которая уже начала подниматься на ноги, чтобы выяснить, почему дверь в ее комнату так странно себя ведет, ахнула и упала обратно на стул. Она прижала ладони к подбородку и сейчас еще больше стала похожа на обычную тощую девчонку… перепуганную тощую девчонку. Глаза у нее округлились до такой степени, что Дэвид, смутившись, едва удержался от того, чтобы проверить, не расстегнута ли у него ширинка. Впечатление он произвел мощное, что и говорить…

– Не пугайтесь, – сказал он успокаивающе. – Я вам ничего не сделаю. Я хочу с вами поговорить. Меня зовут Дэвид Брендом… Можно сказать, я уже почти что придворный маг вашего отца…

Биацка вдруг спрятала лицо в ладонях и заплакала.

Дэвид удивился. Может, он не вовремя?.. Может, он ее слишком сильно напугал?.. Он открыл дверь, чтобы уйти… потом закрыл.

– Эээ… Принцесса?..

– Уйдите! – шмыгая носом, всхлипнула принцесса. – Слышите, уйдите!.. Вы, мерзкий, отвратительный, ничтожный колдунишка!

У Дэвида от удивления отвисла челюсть.

– Уйдите! Я ненавижу вас!.. – сквозь слезы воскликнула принцесса. – Я… я… я вас проклинаю!.. вот так!..

– Что я вам сделал?!.

– Вы?.. Вы еще спрашиваете?.. Уходите!.. Ну же, уходите!

Видя, что он и не собирается повиноваться, Биацка от бессильного гнева с каким–то трогательным, почти детским отчаянием топнула ножкой.

– Мы с вами даже не знакомы, – растерянно произнес Дэвид.

– Ну и что?!.. Разве помешало вам это разрушить всю мою жизнь!..

– О чем вы?!

Биацка вытерла слезы, шмыгнула носом и хрипло сказала:

– Я не желаю с вами разговаривать.

– Ну уж нет! – уперся Дэвид. – Я отсюда так просто не уйду!

– А я закричу!

– Кричите.

Он блефовал, но она, похоже, тоже – поскольку кричать принцесса не стала, а лишь поджала губки и прищурила глазки. Судя по всему, это выражение лица должно было обозначать крайнюю степень гнева вперемешку с презрением.

– Так и будете тут стоять?

– Так и буду.

– Да что вам еще от меня надо?! – крикнула Биацка и заплакала снова, на этот раз громко, навзрыд. Дэвид поспешно окружил комнату звукоизолирующим заклятием.

Дождавшись, пока принцесса немного успокоится, он взял свободный стул и сел напротив.

– Давайте поговорим. Чем я вас обидел?

– Будто бы вы сами не знаете!..

– Я ничего не знаю. Впрочем, я, кажется, догадываюсь… Герцог – очень обаятельный человек. Красивый, сильный… Говорить умеет красноречиво. Он вас похитил, но обращался очень галантно… и, в конце концов, сумел вас в себя… ну скажем так: он сумел вас очаровать. Так?

– Нет!

– Нет?

– Нет! Никто меня не похищал!

И снова заплакала.

«Уп–пс… – подумал Дэвид (надо заметить, что заодно в его голове пронеслось еще множество мыслей, в большинстве своем непечатных). – …она что же, так и будет в истерику впадать после каждого моего вопроса?»

Дождавшись в третий раз, когда иссякнет поток биацкиных слез, он негромко спросил:

– Что же произошло?

– Когда?

– Когда он вас похитил… Хорошо, хорошо, он вас не похищал, но на всех дорогах кричали именно об этом. И награду обещали тому, кто вас обратно доставит.

– Я сама сбежала, – как нечто само собой разумеющееся, ответила принцесса. – Я записку оставила… И потом отцу два письма отправила…

– Гм… – Дэвид почесал подбородок.

– Вы этого не знали?

– Нет, не знал.

– А мне говорили, что вы все знаете… Вы же колдун!

– Я действительно колдун, но я не всеведущ… Извините за неуместный вопрос, а… почему вы сбежали?

– Я любила герцога Ратхара… И по–прежнему люблю! – По щекам принцессы снова побежали слезы. – Если хотите, можете смеяться, но я… я люблю его больше жизни!

– Ага, – мрачно сказал Дэвид. – Прямо сейчас.

– Что – прямо сейчас?

– Смеяться начну. Как видите, от хохота по полу катаюсь.

– Я так и думала, – оскорблено выпрямилась Биацка. – Вы мерзкий, отвратительный, жалкий и…

– Перестаньте, – устало вздохнул Дэвид. – Вы это уже говорили. Как вы его могли полюбить, если он при дворе почти не появлялся?

– Как и надлежит всякому истинно благородному человеку, – назидательно заметила Биацка, – герцогу Ратхару вовсе не нужно было постоянно созерцать предмет своей любви, чтобы проникнуться к нему возвышенными чувствами. То же самое можно сказать и обо мне… Мы переписывались.

– Вы влюбились в человека, которого знали только по письмам?! – изумился Дэвид.

– Да.

– И вы его ни разу не видели?

– Почему же, – возразила принцесса. – Видела. Пять лет назад, когда он приезжал в Лаутаган для того, чтобы дать присягу моему отцу.

– С тех пор вы и переписываетесь?

Биацка молча кивнула.

– И сколько лет вам тогда было?

– Вообще–то это не ваше дело. – Она помолчала, давая возможность Дэвиду сполна уразуметь допущенную им бестактность, – …но если вам так уж интересно, могу ответить. Двенадцать.

«Чушь собачья… – подумал Дэвид. – Так не бывает». Потом он вспомнил, как в возрасте шестнадцати лет влюбился в девушку… с которой познакомился по интернету, а жила девушка, между прочим, в России – в жутко холодной стране, где по улицам ходят белые медведи. Они так никогда и не встретились, хотя одно время он был твердо уверен в том, что рано или поздно эмигрирует из Винланда. Он даже освоил русский язык настолько, чтобы читать Достоевского… со словарем. Дэвид даже валенки купил… а вот на билет денег уже не хватило.

– Кроме того, – сказала принцесса таким тоном, что стало ясно – она собирается «добить» Дэвида каким–то железобетонным аргументом, – герцог сам встретил меня на дороге к Стринкху. Целых два дня пути… и еще потом неделю в городе, пока мы готовились к свадьбе… нам о таком множестве вещей надо было с ним поговорить!.. Так вот, я его очень хорошо узнала за это время! И он оказался даже еще лучше, чем я думала!

Дэвид молчал, переваривая услышанное.

– А вы… а вы…

– Пожалуйста, не начинайте опять, принцесса. Я уже понял, что с вашей точки зрения я – монстр, людоед и вообще последний негодяй в этом мире…

– Так вы еще и людоед?..

– Нет. Я не людоед.

– Да, – сказала принцесса. – Да, вы не людоед… Вы еще хуже!

– А что произошло потом? – спросил Дэвид.

– Когда?

– В городе. Когда вы к свадьбе готовились. Почему свадьба не состоялась?

– Потому что на севере майрагины напали на Приграничье. Ратхар должен был срочно уехать. Нам пришлось отложить свадьбу… а потом… а потом меня действительно похитили!

– Граф Маркман?

– Да! Его люди!

– Неужели герцог оставил вас без охраны?

– Охрана была… но очень маленькая. Это ведь был его город. Там его все любили… ну почти все… Стоило только крикнуть…

– И почему же вы не крикнули? – иронично поинтересовался Дэвид.

– Да потому что меня предали!

– Кто?

– Шпионы Маркмана подкупили тех людей, у которых я жила! Они накормили солдат Ратхара отравленной пищей, а меня связали, заткнули рот какой–то тряпкой… они ее даже не постирали перед этим!.. – Возмущению Биацки не было предела. – Положили в большой сундук и таким образом вывезли из города!

– Выходит, не все в вашем городке герцога–то любили!.. – съязвил Дэвид. – Ну ничего, теперь, я думаю, уже все любят. Наверняка, когда Ратхар в город вернулся, он этих людей повесил…

– Если бы! – воскликнула принцесса. – Да я бы их!.. Да я бы сама!.. Да они у меня бы!.. – Она вдруг сникла и сказала: – Их не Ратхар повесил, а Маркман.

– Маркман? – изумился Дэвид. – Но как?.. И зачем?..

– Да очень просто! Они прекрасно знали, что Ратхар сделает с ними, и поэтому поехали в Лаутаган вместе со мной… Кроме того – я слышала из их разговора – большую часть награды они должны были получить лично от графа… Вот он их и повесил, чтобы денег не платить. Он часто так делает.

Дэвид задумчиво кивнул.

– Похоже на правду. Если бы не я, он бы наверняка и с моими друзьями так же поступил…

– Вот видите! – гневно воскликнула принцесса. – А вы ему служите!

Некоторое время они молчали.

– А вы… – Биацка умоляюще сложила руки на груди. – А вы не можете поговорить с королем, чтобы он освободил Ратхара?.. Я больше не буду пытаться сбежать, честное слово! Пусть его выгонят из страны, пусть лишат всех земель и титулов – только пусть он останется жив!..

Дэвид неловко пожал плечами.

– Может быть, так и будет.

– Нет! – Принцесса замотала головой. – Его убьют! Это мне граф сам обещал! А отец его во всем слушается!..

– А вас он не послушается?

– Нет. Он мною никогда не интересовался… Даже в детстве… Говорили даже, что я будто бы не его дочь, а какого–то придворного, которого замучили… сразу после того, как маму отра… после того, как мама умерла.

Дэвид качнул головой.

– Вы преувеличиваете мои возможности. Если на ваше мнение королю Стевольту наплевать… И если графа Маркмана, как вы говорите, он слушается во всем… На мои–то слова с какой стати он станет обращать внимание?

– Вас тут все боятся, – заговорщицким голосом призналась принцесса. – Все–все придворные. И стражники. И отец боится. Даже Маркман побаивается!.. Говорят, вы кого угодно можете в жабу превратить!

«Ага, в жабу… А еще я могу поднять в воздух и перевернуть вверх тормашками сто тысяч копов…» – тоскливо подумал Дэвид. Вслух он сказал:

– Я ничего не обещаю. Но, по крайней мере, я попытаюсь.

* * *

…«Попытаюсь! – думал Дэвид, шагая по королевскому дворцу под заклинанием невидимости. – Легко сказать!..»

Вряд ли все его так уж боятся, как расписывала Биацка. Опасаются – может быть. На слишком многое рассчитывать не приходилось, но, с другой стороны, при случае можно попробовать подчинить Стевольта своей воле… Но это только в самом крайнем случае. Сложных заклинаний подчинения Дэвид накладывать не умел, это была целая наука, к которой он едва–едва прикоснулся во время учебы в Тинуэте. Ни о каких «системных псионических заклятиях», вроде того шарика, помещенного призрачным демоном в грудь господину Кригану, Дэвид не имел даже смутного представления. Все, что он мог, – подавить чужую волю (и то не мгновенно, а после небольшой подготовки) и управлять подчиненным человеком посредством звуковых команд. Как только он отдалялся на некоторое расстояние от своего подопечного или просто отворачивался от него, заклинание переставало действовать. Кроме того, всем окружающим было видно, что с «подчиненным» что–то не в порядке: у него был отсутствующий взгляд, он говорил или делал что–либо только повинуясь прямой команде мага. В общем, подчинить Стевольта или Маркмана – не самый лучший, способ добиться своих целей. «Эффективнее попробовать взять их на понт, – думал Дэвид, все ближе подходя к королевским апартаментам. – Появлюсь–ка я прямо из воздуха перед королем… Представляю, как он шуганется!.. Главное, чтобы от инфаркта не умер…»

Стражник, стоявший на карауле у личных покоев его величества, с тупым удивлением поглядел на самопроизвольно открывшуюся и закрывшуюся дверь.

Король был не один. В комнате также находился Маркман, который оглянулся на скрип, вскочил с кресла и быстрым шагом подошел к двери.

– Сквозняк, что ли?.. – пробормотал граф. Выглянул в коридор, посмотрел по сторонам и, под занавес, подозрительно оглядел вытянувшегося в струнку стражника.

– Ты! Найди Вельца. Живо.

«Какой еще Вельц?» – подумал Дэвид, не спеша, прогуливаясь по дорогому ковру. При Маркмане он разговаривать с королем не хотел и собирался в каком–нибудь углу тихо–мирно подождать окончания их беседы. А заодно и послушать. Может, что–нибудь интересное скажут.

Сказали. Такое сказали, что Дэвид как стоял, так и сел. Прямо на пол. Вернее, на ковер.

– Повторяю, колдуна надо убить, и как можно скорее, – сказал Маркман, возвращаясь на свое место.

Стевольт вздохнул и нерешительно покачал головой.

– А если он узнает?

– Да ничего он не узнает!

– Ну а если все–таки узнает? Что тогда будет?

– Не узнает! С первого дня, как он поселился во дворце, мои люди подслушивают все его разговоры, докладывают мне обо всех его перемещениях, обо всем, что вызвало его интерес… Что–то не похоже, чтобы он об этом знал!..

– Это опасно, – прошептал король.

– Бросьте! Он такой же человек, как и мы с вами. Помните, в первый вечер он напился, как свинья? Да из него тогда можно было веревки вить, ничего бы он не смог сделать! Вы его считаете чуть ли не бессмертным… Богом каким–то… Разве боги блюют за портьерой?..

– Но…

– Разве бессмертные боги рыгают, мочатся, испражняются?..

– Вы и это проверяли? – изумился король.

– Конечно. Такой же человек, как и мы. Очень наивно судит об окружающем мире. Цепляется за этих своих «дружков» так, как будто бы они ему родные братья!.. А сам, по собственному признанию, в нашей стране живет от силы три месяца!

– Может быть, это он неправду говорит… Чтобы нас обмануть…

– Своим дружкам он говорит то же самое! Да и ведет он себя иногда так, будто бы три месяца назад не то, что в страну нашу пришел, будто бы он три месяца назад на свет родился!.. Спросил меня недавно, что такое мадлаяг – зверь или птица?.. Представляете?.. Когда каждый сопляк и у нас, и за границей знает, что мадлаяг – это летающая рыба, которая вьет гнезда на деревьях, а к осени собирается в стаи, улетает на Северное море и до весны живет под водой…

– Да… Странно, что он не знает…

– Вот видите! Если он даже о таких простейших вещах не ведает, как же он про нас с вами узнает–то?

– Может… – Стевольт поежился. – Не стоит все–таки?.. Может, он сын какого–нибудь бога?.. Как в этой сказке… Как там… Ну, про младенца, который родился с мечом в руке и рос с такой скоростью, что через три дня превратился во взрослого мужчину…

– И вы верите в эти глупости? – с откровенным презрением спросил Маркман.

– Нет, но…

– Он, конечно, мало что у нас понимает, но уже кое о чем начинает догадываться. И мне не нравится, как он на нас смотрит. Совсем не нравится. Не наш он человек. Поверьте мне, не наш.

– Но… может, просто отпустить его?.. Пусть уходит…

– Не–ет, – Маркман зло улыбнулся. – Он так просто отсюда не уйдет… Дождетесь, что он нас с вами в землю закопает, а Черного Герцога на трон посадит!

– Ну в это я не верю, – отмахнулся король. – Вы на него наговариваете! Зачем ему герцога Ратхара на трон возводить?.. Он же сам Ратхара во дворец привез!.. А кстати, – сменил Стевольт тему. – Как там у вас с Ратхаром? Не подписал еще бумаги?..

Маркман сжал кулаки.

– Еще подпишет, – прошипел он. – Все подпишет.

– Надеюсь.

– Пытка любого человека сломает. Как бы он ни был крепок.

– Как бы он у вас не умер под пыткой… раньше времени.

– Не умрет, – процедил граф.

В это время раздался стук в дверь. На пороге возникла сутулая фигура человека с бегающими глазками и тоненькими «крысиными» усиками. Маркман усмехнулся:

– Вельц, иди сюда.

– Это… один из ваших…? – спросил король.

– Совершенно верно. Может быть, выслушав его рассказ, вы перемените мнение о том, что представляет из себя этот… колдунчик. Вельц, поведай–ка нам, о чем вчера господин Дэвид разговаривал с Главным Коротышкой.

Все присутствующие, включая и Дэвида, с большим интересом (граф Маркман – по второму разу, но слушал с не меньшим удовольствием) ознакомились с подробным изложением вчерашней беседы Дэвида и Родерика. Когда Вельц закончил, повисла напряженная пауза.

– М–да… – сказал король.

– Вот видите. – Граф коротко ухмыльнулся. – Они уже сочувствуют этому герцогу. А нас с вами просто презирают. Ни во что не ставят. А что будет завтра? Хотите, чтобы Ратхар снова оказался на свободе?..

– Ммм… Нет… Конечно нет…

– Тогда надо действовать.

– Но…

– Предоставьте все мне. Он у нас гордый, ужинать с нами теперь не желает… Вот и прекрасно. Он съест свой первый отдельный ужин, заснет… Очень крепко заснет. Тут мы его и… – Маркман закатил глаза.

Король едва заметно кивнул.

– Вельц, раздобудь себе одежду слуги, – распорядился граф. – Отнесешь господину Дэвиду Брендому его скромный ужин…

Король хихикнул.

– Кроме того, – Маркман улыбнулся, – как только исчезнет колдун, можно будет без опасения арестовать его дружков… И забрать то чудовищное количество золота, которое они у нас вытянули.

Услышав последние слова, Стевольт потер пухлые руки.

– А вот это очень хорошо!.. Очень это приятно слышать…

«А мне–то как приятно – слов нет… – подумал Дэвид. – Значит, вот вы как… Я с вами по–хорошему, а вы со мной… по–другому… Ладно. Вы меня пока не знаете… но вы меня еще узнаете! Мы еще посмотрим, кто кого купит и продаст!..»

* * *

…Биацка испуганно оглянулась в сторону открывающейся двери. Когда Дэвид стал видимым, она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Не слишком ли часто вы заявляетесь в мои апартаменты без спроса, господин колдун? Это уже переходит всякие границы приличий…

– Извините, – сказал Дэвид. – У меня нет времени. У вас во дворце есть друзья?

– Что?!.

– Друзья. Во дворце. У вас. Есть или нет?.. – Он постарался говорить спокойно. – Кто–нибудь, кому бы вы могли доверять?

Биацка покачала головой.

– Не может быть… Ну хоть кто–нибудь! Если вы переписывались с Ратхаром, должен же был кто–то доставлять ваши письма!

– Мы… – Биацка закусила губу. – Я не скажу!

– О Господи!.. Принцесса, поймите, у меня совершенно нет времени на дурацкие препирательства!

– Я вам не верю! Вы негодяй и подлец! Вы… вы пленили Ратхара, а теперь хотите, чтобы я назвала вам имя человека, который помогал нам?! Его вы тоже хотите подарить… простите, продать Маркману?!

– Да вы ведь сами полчаса назад просили меня помочь герцогу! – Дэвид едва удержался, чтобы не заорать на эту дуру.

В глазах Биацки мелькнуло сомнение:

– Да, но… Нет, нет и еще раз нет! Я не могу вам доверять.

– Придется, – сказал Дэвид и подумал: «Если она будет дальше спорить, подчиню… Богом клянусь, подчиню!»

Принцесса гордо выпрямилась:

– Вы мне угрожаете?

– Только предупреждаю. – Ему с большим трудом удавалось говорить спокойно. – Я хочу спасти герцога. И если он все–таки умрет… то только по вашей вине!

У Биацки немедленно задрожали губы. «Если она снова будет рыдать и заламывать руки, – подумал Дэвид, – задушу…»

– Ну как я могу вам доверять?!.

– А кому вы еще можете доверять?!

– Но…

– Повторяю: у меня нет времени. Или вы доверяете мне… или я сегодня же уезжаю из этого королевства. И вызволяйте Черного Герцога сами, как знаете.

– Я… – Принцесса сдалась. – Хорошо, я скажу. Но… но поклянитесь всеми богами, в которых вы верите, всем, что вам дорого, поклянитесь любовью вашей матери, домом, в котором вы выросли, жизнью всех ваших родных, вашей честью, вашим сердцем, здоровьем ваших будущих детей…

– Короче, принцесса! – взревел Дэвид.

– Поклянитесь, что вы меня не обманете! – Биацка в волнении стиснула руки. – И если только вы меня обманете, пусть тогда…

– Клянусь всем, чем хотите!!! Ближе к делу!..

– Барон Хагат.

– Как вы сказали?..

– Он долгое время был начальником моей охраны. Теперь он в отставке. Он по–прежнему живет в городе… Отец и Маркман подозревают его, хотя ничего пока не могут доказать… Ему запрещено покидать столицу.

«Хагат… – подумал Дэвид. – Хагат… Точно! Тот самый «Хрен–с–Горы“, имя которого упомянул герцог, когда разговаривал со своими людьми!.. Отлично!..»

– А где он живет, вы не знаете?

Биацка отрицательно покачала головой.

– Ничего, я сам найду. – Дэвид сделал шаг к двери и оглянулся. – Сегодня ночью ложитесь в кровать в одежде. Выспаться вам все равно не удастся.

* * *

На громкий стук, поигрывая дубиной, вышел здоровенный привратник.

– Что надо? – Он смерил Дэвида взглядом. – Ты кто?

– My name is Bond… – Дэвид выдержал короткую, но многозначительную паузу. – James Bond.

– Ч–чевооо?..

Землянин щелкнул пальцами. Взгляд привратника остекленел, руки с дубинкой опустились, из отвисшей челюсти закапала слюна.

– Проведи меня к своему хозяину, – потребовал Дэвид.

– Будет исполнено… – Громила повернулся на сто восемьдесят градусов и, двигаясь, как большая заводная кукла, поплелся в глубь дома. Дэвид закрыл дверь и двинулся за ним.

С бароном Хагатом они столкнулись на лестнице.

– Эй, что с тобой?.. – Барон потряс привратника за плечо.

Тот не отреагировал. Стоял с открытым ртом, тупо глядя перед собой.

– Возвращайся обратно, – приказал Дэвид. Здоровяк так и сделал. У барона Хагата вытянулось лицо. Дэвид поднялся еще на несколько ступенек, взял Хагата под руку и потянул за собой.

– Не пугайтесь, милейший. Меня зовут Дэвид Брендом. Слышали, наверное, обо мне?

– Что?.. Да, конечно, слышал. – Барон, подталкиваемый землянином, механически поднялся обратно на второй этаж. Резко вырвал руку: – Что вам нужно?!

Дэвид усмехнулся.

– Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– Почему не смогу? – подозрительно спросил барон.

– Да потому что иначе я поведаю королю… и графу Маркману… душещипательную историю о том… как пять лет подряд Черный Герцог и Биацка обменивались письмами… с вашей помощью.

– Что–о?! – возмутился Хагат. – Это что, шантаж?!!

– Да, – согласился Дэвид. – Да, это шантаж.

– Вон из моего дома!

– Не орите, барон! И вообще, сядьте, успокойтесь…

Хагат, уже набравший в грудь воздуха для очередного гневного вопля, едва не прикусил себе язык, когда стоявшее в углу кресло вдруг само по себе скользнуло по полу и, ударив его сзади под коленки, заставило упасть на сиденье.

– Послушайте сначала, что я хочу вам предложить… Уверен, вам эта идея придется по душе…

* * *

– …Это самое безнадежное, провальное, дурацкое дело, о котором я когда–нть слышал! – заявил Родерик сразу после того, как Дэвид закончил говорить.

Остальные члены «Последнего союза», собравшиеся в комнате Янгана и Талеминки на втором этаже самой дорогой гостиницы в Лаутагане, дружно закивали.

– Так не бывает, Дэвид, – продолжал Родерик. – Такие дела готовятся месяцами… даже годами…

– И заканчиваются тем, что заговор, в конце концов, раскрывают.

– Да ты пойми…

– Это ты пойми, Родерик. Речь идет и о нашей жизни тоже. Ты думаешь, Маркман забудет, как мы вытянули из него целую гору золота? Хочешь всю жизнь провести в бегах, каждую минуту оглядываясь за спину?

– Ну почему в бегах? – пожал плечами Алабирк. – Можно уехать в другое королевство.

– Не болтай ерунды… – Янган забарабанил пальцами по столу. – Нанять убийц не так сложно… даже если ты живешь в другой стране. А если Маркман заделается королем, он нас даже на другом берегу моря достанет.

– Да он и так уже почти король, – кивнул Дэвид.

Талеминка откинулась на подушки и сказала:

– Не верю, что что–нибудь получится. Передавят нас, как цыплят… и дело с концом.

Дэвид встал и подошел к двери. Обернулся.

– Уговаривать вас я не собираюсь. Я попытаюсь осуществить эту идею… даже если мне придется действовать одному. Мы друг другу ничем не обязаны… но если вы хотите бежать, бегите из города сегодня. Если удача мне не улыбнется, завтра бежать вам будет уже поздно.

Он положил ладонь на ручку двери… и едва успел отдернуть руку. Заточенный, как бритва, длинный кинжал с необычной балансировкой – им можно было колоть, а можно было и метать – вибрируя, торчал из дверной ручки.

– Я пойду, – сказала Талеминка, не опуская глаз с Дэвида. – Ни один мужик не скажет, что он–де может сделать что–то, чего бы я испугалась. Даже колдун.

– Я тоже иду, – присоединился Янган, блеснув своей ослепительной улыбкой. – Не могу же я оставить свою невесту наедине с каким–то… колдуном.

Дэвид поймал его взгляд и усмехнулся в ответ.

– Невесту? – поразился Родерик. – Вы что, собрались…

Талеминка – впервые на памяти Дэвида – вдруг смутилась и покраснела, а Янган беззаботно пожал плечами.

– Всякому приличному человеку – вроде меня – ничего не нужно для счастья, кроме денег… потому что все остальное у него и так есть. А теперь есть еще и деньги. Какой смысл бродяжничать дальше, Родерик? Пора бы уже и на покой…

– То–то ты о покое мечтаешь! – Хмыкнул Фили. – Сразу на предложение Дэвида согласился! Вот те Маркман–то покой и подарит… хе–хе… вечный!

– А ты что, остаешься? – прищурилась Талеминка.

– Не. – Фили потянулся, хрустнув косточками. – Я тоже иду. То, что перебьют нас всех – это уж как пить дать, но перед смертью, чую, знатно повеселимся!

– Я тоже с вами! – поспешно сказал Алабирк.

– Эх–х… – Родерик качнул головой. – Вам бы все зубы скалить да веселиться… Ну да, можбыть, так оно и надо. Жизнь я прожил долгую, и горе знал, и радость, и цену дружбы настоящей разумею, а потому – куда я от вас денусь?.. Ну а уж если смерть принять придется – так тому и быть. Заждались меня, значица, в Подгорных Чертогах… Да ты сядь, Дэвид, чего столбом стоишь? В ногах правды нет…

* * *

…Человек с крысиными усиками, поклонившись, поставил поднос на стол. Открыл бутылку вина, налил полный кубок.

– Что–то я тебя раньше не видел, – заметил Дэвид, усаживаясь за стол. – Новенький, что ли?