Текст книги "Чародеи. Пенталогия"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 120 страниц)

Несколько раз он блокировал основные каналы связи между сознанием и гэемоном и, вместо того чтобы просить Дэвида сделать очередное заклинание, сам, непосредственно, заставлял энергетическое поле землянина выполнять то, что ему нужно, перераспределять и направлять силу по каким–то малопонятным путям. Дэвиду все это совершенно не нравилось, но он сам согласился с тем, чтобы этот человек стал его учителем, и теперь проявлять недоверие было глупо. Вновь и вновь создавая заклинания и уже не боясь ошибиться, к концу фольгормовского исследования он начал, пока еще интуитивно и очень приблизительно, ощущать тот новый баланс, которого следовало держаться при его нынешних способностях. Фольгорм так же заметил, что Дэвид почти перестал допускать ошибки и системе больше не приходится гасить инерцию от его неудачных заклинаний. Принц потратил еще минут десять на какие–то тесты, после чего убрал из поля Дэвида свою паутину и предложил ему встать.

– Ну что? – поинтересовался землянин.

– Пойдем к Идэль. Не хочу повторять все по два раза.

По дороге Фольгорм приказал слугам подать в столовую ужин. Идэль обнаружилась в библиотеке – что–то читала. Дела, согласно национальному обычаю, обсуждали за едой. Запеченная птица, кижум и суггбат, фрукты и ликер…

– В общем, ситуация такова, – сказал Фольгорм, после того как утолил первый голод. Посмотрел на Дэвида.

– Ты действительно не различаешь тех сил, которые принадлежат собственно тебе от сил Источника. Причина, по всей видимости, в твоем странном посвящении и, как следствие, в не совсем нормальном способе, которым ты взаимодействуешь с Кругом. Объясняю: когда проходим посвящение мы, Круг раскрывает наш собственный потенциал и образуется связь между Источником и посвященным. Поэтому, как брать энергию из Источника, никому из высокорожденных объяснять не нужно – чувство связи очень четкое и ясное. Но с тобой, похоже, уникальный случай…

Дэвид это фольгормовское «похоже» пропустил мимо ушей, не заметив, а вот Идэль заметила и внутренне улыбнулась: дядюшка, кажется, все–таки отбросил подозрительность и уже почти поверил, что ее жених – не шпион. Выходит, при подробном исследовании можно обнаружить что–то, отличающее Дэвида от любого нормального высокорожденного. Это следовало взять на заметку. И предупредить будущего мужа, чтобы старался избегать ситуаций, когда его поле столь же внимательно сможет изучить кто–нибудь другой – это может привести к ненужным вопросам.

– …Уникальность в том, – продолжал Фольгорм, – что Дэвида Источник переделал капитально. А ведь это не модификационная клиника, где пациент рассматривается просто как какой–то внешний объект, который меняется, а потом – до свиданья. Источник просто не предназначен для того, чтобы давать новые магические тела взамен старых и несовершенных. Отсюда возникает логический вопрос: а что же именно произошло?… – Он сделал паузу, чтобы выпить маленький глоточек ликера. – Я полагаю, Источник вырастил – не создал, не дал, а именно вырастил – для Дэвида новый гэемон внутри своей собственный структуры. В качестве костяка, основы он использовал те части гэемона, где не мог отличить Дэвида от тебя, – взгляд в сторону Идэль. – И, когда начал выращивать Дар, ориентировался на тебя же.

– Но у меня другие стихии, – возразила принцесса.

– Я говорю об общем уровне силы.

– То есть Источник пытался поднять Дэвида до меня? И если бы я была сильнее или слабее, то и Дэвид…

– Да, – принц кивнул. – Так же был бы сильнее – или слабее.

– Не уверена, что смогла бы устроить пожар радиусом в тысячу футов, даже будь у меня стихия Огня…

– Я сказал, что Источник ориентировался на тебя при перестройке Дэвида, но не сказал, что уровень Дара у вас в результате стал одинаковым… Зависимость не подразумевает тождества. Впрочем, еще неизвестно, уступаешь ли ты. Ты еще никогда не пыталась работать на максимуме.

Идэль молча согласилась. Высокорожденные не испытывали проблем с потерей контроля, как Дэвид, но дисбаланс ощущали, и поэтому в первые годы после инициации предпочитали осторожничать. Не сразу отвыкали от своего прежнего уровня силы и не сразу привыкали к новому, требовалось время.

– Но суть не в этом, – Фольгорм вернулся к основной теме, – а в том, что наша связь с Источником – не просто какой–то канал, откуда мы тянем силу (хотя можно представлять и так), на определенном глубинном уровне мы включены в Источник, едины с ним. Дэвид тоже, но поскольку Источник не просто усовершенствовал его, а заново создал, вырастил в себе, то эта связь – еще более тесная. – Видя недоумение на лицах своих гостей, он решил пояснить наглядно:

– Вот Источник, – легонько щелкнул ногтем по бокалу. – Вот обычный посвященный, – отщипнул виноградинку и показал молодым людям. – А вот положение Дэвида, – виноградинка упала в бокал. – Парадокс в том, что Дэвид не чувствует Источника, потому что он с ним слишком тесно связан. Мы можем увидеть, как выглядит гора издалека, но если окажемся внутри горы, то ее не увидим. Так же и здесь. Энергии Источника хоть в какой–то мере присутствуют во всех его заклинаниях.

Йдэль задумалась. Выглядела она при этом мрачной.

– А нельзя ли нас как–нибудь… эээ… дистанцировать? – поинтересовался Дэвид.

– Я думаю, не нужно даже пытаться это сделать. Это значит, надо перекраивать твое поле заново, искусственным путем… да при условии, что глубинных связей между инициированным и Рунным Кругом мы не видим… запросто можно так напортачить, что потом уже никак не исправишь.

– Да, тогда действительно не надо.

– А то, что Дэвид «глубже» в Источнике, чем ты или я – медленно произнесла Идэль, – значит ли это, что он обладает более высоким уровнем доступа к Рунному Кругу? Скажем, как один из министров? Или даже как… – Она не договорила.

– Судя по твоей кислой физиономии – в правильном направлении соображаешь, племяшка, – хмыкнул Фольгорм. – Лично я не могу протестировать Дэвида на наличие таких способностей, ибо никогда ни министерским… ни сама понимаешь каким… доступом не обладал. Понятия не имею, как Источник воспринимается с точки зрения приора или министра. Чтобы понять сходство, надо знать, с чем сравнивать. По описаниям, во всяком случае, на министерский ключ это не похоже… Но суть ты, моя девочка, ухватила правильно. Дэвид – аномалия. При том аномалия, тесно связанная с источником нашего могущества. Будь я приором и узнай я, что кто–то оказался так глубоко связан с Рунным Кругом, я бы обеспокоился. Ведь черт его знает, на что эта аномалия может быть способна. Пусть даже только потенциально. Может быть, я предвзят, потому что сужу о логике приора исключительно на примере деда, но дальнейшая цепочка рассуждений – и действий – по–моему, более чем очевидна. Так что держите рот на замке. Оба.

– Непременно, – пробормотал Дэвид. – Но все–таки. Как–нибудь можно почувствовать и контролировать объем силы, который сообщает мне Источник?… Я понимаю, готового ответа нет, но ты ведь разбираешься в магии гораздо лучше и…

– Баланс ты со временем найдешь сам, – успокоил его Фолъгорм. – Нужно только каждый день тренироваться и все получится. Ты его уже в общих чертах нащупал – за время, которое провел в моем узоре. Хуже другое: неизвестно, как ты переживешь разрыв с Источником, если вдруг окажешься в другом потоке миров. Мы ощущаем блок, отсутствие связи… Это неприятно, но не смертельно. А вот в твоем случае все может закончиться гораздо плачевнее. А может, и нет. Неизвестно.

Дэвид мрачно подумал, что вновь побывать на своей исторической родине, ему, похоже, не светит. Не судьба.

7

Страничка из записной книжки Кетрава.

Диспозиция на 21 сентября:

За Вомфада – 5. + Эрдан (Дана в заложницах.) Знать бы, где ее содержат.) За Ксейдзана – 7. За меня – 7.

Фольгорм, Смайрен, Маидяар, Авермус, Саша, Финейра —?

В. уверен, что на его стороне половина сенаторов. Пусть спит спокойно.

Вопрос на 1000 000 кдиаров: какого аминорца убрать, чтобы В. подумал на К., а К. на В.?

Поскольку теперь Дэвид считался высокорожденным, ему полагались собственные, а не временные, комнаты во дворце. В том крыле, которое отведено клану Гэал.

Дворцовым комплексом и всем, что с ним связано, – имуществом, слугами, охраной, клановыми атта без хозяев – заведовал Авермус, министр дворцового управления. Дэвид встретился с ним, получил три новые комнаты и нескольких атта «в нагрузку». Сознавать себя рабовладельцем землянину было неприятно, но ничего не поделаешь – пришлось смириться. Рабы перенесли его вещи из гостевых комнат в новые. Тратя время на разные организационные мелочи, Дэвид порадовался тому, что ему, по крайней мере, не придется этих людей кормить – пока атта находятся во дворце, они будут всем обеспечены, а забирать их отсюда он не собирался.

Его переселение, конечно, не прошло незамеченным. Сначала зашла поздороваться одна из дочерей Сайрин, затем – Дэвид как раз выходил из своих новых покоев – в коридоре нарисовался Тахимейд.

– Добрый день.

Дэвид ответил на приветствие, слово за слово – завязался разговор. Тахимейд рассматривал его с нескрываемым любопытством, что было неудивительно, ведь Дэвид возводил свою родословную к человеку, который приходился Тахимейду отцом. Время общего обеда уже прошло, и Тахимейд, который, по его словам, также этот обед пропустил, предложил где–нибудь перекусить вдвоем. Дэвид не стал отказываться. Еда – лишь предлог, это понятно. Ему ничуть не меньше хотелось поближе познакомиться со «своим» кланом, вот только Фольгорм прав – самому инициативу проявлять не стоило, а вот поддержать чужую – следовало обязательно.

Тахимейд занимал четыре комнаты на том же этаже. Слуги накрыли на стол и тихо удалились. Длинная беседа обо всем на свете. Тахимейда интересовала история знакомства Дэвида и Идэль – этого можно было ожидать. Дэвид, как требовала роль, расспрашивал о Хэбиаре. Тахимейд показал ему портрет. Дэвид отметил мимоходом, что сын нисколько не похож на отца. Хэбиар – широкоплечий, сильный; волосы – цвета бронзы и зеленые глаза, как у Ксейдзана. Фигурой Тахимейд больше походил на деда, только был еще тоньше в кости. Несмотря на худобу, какую–то воздушную хрупкость фигуры, Тахимейд не казался слабым; пластика его движений заставляла думать, что он прекрасно контролирует свое тело: может быть, он и не силен, зато движения его точны и уверены. В уличном бою такой противник не станет мутузить вас и давить силой, он просто хладнокровно ткнет пальцем в глаз или точным ударом сломает кадык. Волосы у Тахимейда светло–серые, темно–серые глаза, впалые щеки и острый подбородок – в кого он только такой?.. У его матери, Рии ита–Жерейн, глаза и волосы черные.

– А каким был Хэбиар… я имею в виду – как человек? – спросил Дэвид.

Тахимейд задумался.

– Решительным и сильным, – наконец ответил он. – Умел хорошо управлять людьми. Лучше, чем дед. Хэбиар был лидером по натуре. Стратегом. Всегда все тщательно планировал. Рассматривал войну, интриги и колдовство как своего рода шахматные задачки. Кетрав на него немного похож, но у Кетрава все сдвинуто в сторону отвлеченного анализа, а отец был человеком более деятельным.

Дэвид подумал, как задать следующий вопрос так, чтобы не обидеть.

– А в чем, как тебе кажется, ты на него больше всего похож?

Тахимейд рассмеялся:

– Ни в чем. Мы совсем разные. И не очень–то ладили, пока он был жив.

– Почему?

– Разные взгляды на жизнь. И совсем разные характеры. Я для него был, наверное, сплошным разочарованием, – улыбка осталась, но перестала быть веселой. – Но это, конечно, не означает, что мне безразлична его смерть.

– Хорошо, я переформулирую вопрос – сказал Дэвид. – В чем, как тебе кажется, у вас с ним больше всего было различий?

– Он воин, я чародей. Ему интересны люди, он умел с ними работать – мне они безразличны и скучны. Его в первую очередь заботили интересы семьи – меня волнует только личная сила, а то, какое положение в будущей займет клан – выше нынешнего, ниже – на это, честно говоря, мне наплевать.

– Ясно, – кивнул Дэвид. – Политика – грязь, что за удовольствие мараться в ней? Я тоже этого не понимаю…

– Нет, не в этом дело, – перебил его молодой герцог. – Политика – всегда вторична. Просто есть более важные вещи, и политика должна быть подчинена им. Посмотри на самых великих правителей, начиная от праотца Гельмора – кем они были? Интриганами? Харизматичными вождями? Может быть, но в первую очередь – великими магами. Их положение в семье естественным образом вытекало из того личного могущества, которым они обладали.

– Хэбиар думал иначе?

Тахимейд кивнул:

– Отец считал, что все должно находиться в гармонии. И волшебство, и… все остальное.

– А ты не соглашался?

– Лучше великолепно делать что–то одно, чем кое–как – все сразу… Впрочем, – Тахимейд погрустнел. – Последнее к отцу не относится… не относилось. Он одинаково хорошо делал все, за что брался.

– Как он погиб? Это ведь случилось совсем недавно?

– Да, два года назад. Нападение на замок. Вместе с ним и Лидию убили.

Дэвид на секунду прислушался к себе – не всплывет ли на поверхность сознания что–нибудь полезное из воспоминаний Диора и Лижана? Не всплыло.

– А Лидия – это кто? – спросил он.

Тахимейд улыбнулся:

– Неужели не слышал? Впрочем, ты у нас новенький… Лидия из Субайн, любовница отца вот уже… ммм… лет двести уже как минимум.

– Ты, видимо, не слишком ее любил?

– Вовсе нет, мы отлично ладили.

– А Рия?

Тахимейд пожал плечами:

– Они с матерью старались не мешать друг другу.

– Разумно… – пробормотал Дэвид. Как реагировать на такое признание, он не знал. Тахимейд говорил обо всем так спокойно, как будто представлял членов семьи; это моя мама, это мой папа, это любовница папы… будем знакомы, очень приятно.

– Известно, кто убийца? – спросил землянин.

Тонкие губы растянулись так широко, что лицо стало похожим на маску клоуна.

– Два месяца назад на твой вопрос я бы не ответил, – произнес герцог. – Но, поскольку приор мертв, говорить об этом можно теперь совершенно открыто. Мы полагаем, что Хэбиара убил Джейбрин. Джейбрин и Вомфад, вероятнее всего. Еще один шаг на пути программы уничтожения кланов.

Дэвид несколько секунд молчал, а затем спросил:

– Я не ослышался?

– Нет, нисколько. Джейбрин стремился изменить всю систему управления – опустить все кланы на тот уровень, где сейчас находятся младшие семьи высокорожденных. Убрать преторов и суффектов из сената, сделать власть более централизованной. Но нынешний состав сената его бы инициативу не поддержал. Ему нужно было избавиться от старой аристократии, перерубить все основные линии наследования. С нашим кланом он почти это проделал. Осталось только двоих убрать – меня и моего деда. Тетя Альтана теперь часть Аминор, а мать – из ита–Жерейн, они обе не в счет. Мы с дедом отправляемся в фамильный склеп, а дальше совершенно «честные» выборы, и претором становится какая–нибудь марионетка Джейбрина. Ита–Шедан оказать ему толковое сопротивление не смогли бы. К тому же, совсем не исключено, что вышеупомянутая марионетка была бы выбрана из их числа… Кионцы уже проделали такое при Юлианаре с Аминор – старшая линия наследования была вырублена под корень, Аллайга исчезла, а власть в клане перешла к одной из младших семей, полностью лояльных к Юдианару. Теперь на очереди был Гэал. К счастью, Джейбрин умер раньше.

«Интересно, – подумал Дэвид, – в этом мире вообще, хоть кто–нибудь, кроме Идэль, жалеет о смерти приора?…»

– Я мало что знаю, – произнес он вслух, вспоминая беседу с Фольгормом, – но я слышал, что Джейбрин поддерживал ита–Жерейн. Как оппозицию претору Ниртога внутри его собственного клана.

Тахимейд кивнул.

– Именно так. После нас на очереди был Ниртог. Там, правда, пришлось бы уничтожать пятерых – а если считать Финейру, то шестерых человек – но в нашем же собственном клане Джейбрин уже истребил гораздо больше.

– Похоже, приора в вашем мире не очень любили.

– Высокорожденные – да. А вот дворянство и простой народ его обожали. Толпа чует хищника и раболепствует перед ним.

В небольшой комнатке на втором этаже особняка Идэль–лигейсан–Саутит–Кион шестеро молодых дворян слушали лекцию Керамара, посвященную системным заклятьям. Кто–то записывал, кто–то внимательно слушал, а Лийеман скучал. Ему не нравилась системная магия – скучная дисциплина с обилием графиков, формул и цифр. Вдобавок ту тему, о которой распространялся старик, Лийеман прекрасно знал. Но прогулять занятие не мог возникли бы нежелательные вопросы, что он еще знает и где его так хорошо обучили. По идее, молодые дворяне, выросшие в глухомани, должны быть полными профанами в классическом волшебстве. Лийеман не хотел выбиваться из образа. Поэтому приходилось терпеть. И даже старательно допускать все те ошибки, которые обычно допускают новички. Подозревает ли что–нибудь Керамар? Лийеману хотелось надеяться, что нет. Вместе с тем в присутствии старика приходилось быть очень осторожным. Несмотря на изуродованный гэемон, тот все–таки был профессионалом. Говорят, служил в каком–то спецподразделении аминорского клана. Наблюдательный и соображает быстро.

Лийеман задумался – так, от нечего делать: а нельзя ли как–нибудь восстановить биополе сейр–Руниана до прежнего состояния? Он не собирался ничего подобного предпринимать на практике, вопрос был чисто теоретическим. Да, он мог бы попробовать. Ясно же, что в таком состоянии гэемон учителя пребывает не потому, что его как–то непоправимо повредили, а потому, что никто толком не пытался его восстановить. Или пытался, но не смог. Местное дворянство в магии разбиралось кое–как. Собственно, разбиралось так, как и положено разбираться обычным людям – пусть даже натасканным и обученным. Керамару могли бы помочь высокорожденные, но им, вероятно, было лень тратить время и силы на телохранителя опального герцога.

Суперпрофессионалом себя Лийеман не считал, он просто знал, что как системный маг он лучше всех в особняке, включая и принцессу. Только Керамар мог бы, наверное, с ним потягаться – за счет опыта. Опыта Лийеману не хватало, он это признавал, зато имелось мастерство.

Классическому волшебству он обучался не традиционным путем. Иначе, и вправду, потребовались бы долгие десятилетия, чтобы освоить хоть что–то. Вместо этого отец Лийемана обучил его собственной версии Искаженного Наречья. Она не обладала теми возможностями, которыми обладают традиционные версии Искаженного, зато была более простой и удобной. Все равно эти дополнительные возможности в большинстве ситуаций мало кому нужны…

Люди, сидевшие сейчас в одной комнате с Лийеманом, зубрили сухие формулы, потому что не понимали принципов того, как все это работает. Все равно что заучивать иностранные слова, не чувствуя структуры речи. Лийеман ее чувствовал, как и учитель, но Керамар затратил на постижение почти полвека, а Лийеману от роду всего – семнадцать… Нельзя было выдавать себя – а так хотелось утереть всем нос, показать, какой он крутой маг, на голову их всех выше… Тогда, может быть, Яджи перестанет быть такой злюкой и не выгонит его с матом и рукоприкладством из своей комнаты, если он снова как–нибудь ночью зайдет с предложением сделать ей расслабляющий массаж…

Подумав о Яджи, Лийеман подумал о девушках вообще, и тут его мысли окончательно оторвались от скучного урока и унеслись в возвышенные дали. Он уже познакомился с тремя девушками в городе. Это не считая Миналь. Точнее сказать, познакомился он с гораздо большим количеством девушек, но на свидания ходил пока только с этими тремя. Нет, с четырьмя – если Миналь все–таки считать. Сайн–Шерибо так грустила и переживала из–за смерти Минкарда, что Лийеман просто не мог не утешить ее в горе. Однако с Миналь пора было завязывать – отношения с ней грозили перерасти во что–то более серьезное, а ничего серьезного Лийеман категорически не хотел. Он еще слишком молод. И ни одна из глобальных задач, стоявших перед ним, еще не осуществлена. Даже половину столицы – женскую половину, разумеется – он еще не успел трахнуть, а ведь из числа глобальных задач эта была наименьшей.

Поэтому – ничего серьезного. Нет, нет и нет. Вот только как бы объяснить это Миналь?…

…Керамар объясняет, дворяне слушают и пишут, но Лийеману не до системных заклинаний – его беспокоят бесконечно более важные вещи.

Около часа ночи к особняку Идэль подошел человек в темном плаще с капюшоном. Прислонившись к дереву и практически слившись с ним в темноте, он некоторое время изучал устройство защитной системы. Ему не нужно было вызывать Око, чтобы видеть мир энергий.

Защита, как он и ожидал, оказалась довольно простенькой. Губы человека в капюшоне сжались, выражая то ли недовольство, то ли сожаление. Нельзя быть такой беспечной, принцесса. Конечно, Идэль еще совсем юна и сама чародействует лишь немногим лучше своих дворян, но все же она могла бы попросить кого–нибудь из старших родственников – из тех, кому доверяет, – позаботиться о своей безопасности. А та защита, которая окружает ее особняк сейчас, – курам на смех. Даже дворянин при терпении и толике осторожности мог бы ее вскрыть. Для человека в плаще она вовсе не представляла преграды. И что за неумеха ее ставил?

Вздохнув, пришелец отключил сигнализацию, раздвинул прутья силовой решетки и взлетел. План дома он прекрасно знал – подсмотрел в памяти у слуг сегодня утром, когда те, ни о чем не подозревая, закупа лись продуктами на ближайшем рынке.

Окно спальни принцессы было полуоткрыто…

…Дэвид проснулся от прикосновения к охранному полю амулета. Открыл глаза. Тускло мерцая, в воздухе висел световой элементаль. Чего тебе? – недовольно буркнул землянин.

– Проникновение, – совершенно безэмоциональным голосом сообщило существо.

Дэвид продрал глаза и вскочил на ноги. Когда он ставил на дом защиту, то не особенно рассчитывал на то, что она задержит настоящего профессионала. Или кого–нибудь из родственничков Идэль. Как бы он ни изощрялся, но уровень искусства у них был слишком различении все его ухищрения настоящий профи обойдет без труда. Поэтому, справедливо рассудив, что на защиту рассчитывать нечего, недостаток искусства Дэвид возместил смекалкой. Он создал нескольких световых элементалей и поручил им следить за состоянием охранного поля. Элементали должны были сидеть тихо и не высовываться. Даже если гипотетический взломщик–профессиональный маг остался бы для них невидимым, деформацию поля они должны были заметить, И немедленно доложить о происходящем. Сколько времени у них еще есть?…

– Идэль! – позвал Дэвид.

– Что?… – сонно произнесла принцесса.

В двух словах и почти без ругательств он объяснил, что. Идэль проснулась и затрезвонила в колокольчик – тот самый, который передавал звук на расстояние. Еще одна позитивная функция колокольчика заключалась в том, что он, в зависимости от желания хозяйки, мог передавать звук как слугам, так и в комнату охраны – на выбор. Дэвид натянул штаны и обнажил меч.

Человек в темном плаще проник в комнату через окно – и одновременно с ним, с противоположной стороны, через дверь, в спальню ворвалась охрана. Лийеман, Крайгем, Диар и кто–то еще из новеньких.

От обилия заклинаний комната будто вспыхнула, Человек в плаще ошеломленно замер – он явно не ожидал такого приема. Идэль метнула в него Молнию Смерти, Дэвид и Лийеман, почти синхронно, зачитали выжигающе–ослепляющие заклинания на базе Света, Крайгем – бросил водное заклинание, разжижающее защиту, Диар предусмотрительно поставил – на себя и дворян – купол Тьмы, а новичок ограничился банальным огненным шаром.

Несмотря на шок, человек в темном плаще успел выставить защиту – самую простенькую, всего–то лишь Щит Земли, ни на что сложнее не оставалось времени, зато такой силы, что всем сразу стало ясно: к ним в гости заявился высокорожденный – Земляной Щит поглотил чужеродные энергии не хуже, чем сухая земля впитывает влагу.

Осознав бесперспективность чисто магического противостояния, дворяне, с клинками наголо и угрожающими криками, бросились в ближний бой. Незнакомец окружил себя силовым барьером, но принцесса и Дэвид на пару его проломили. Выплески силы от взаимоломающих и уничтожающих друг друга заклинаний за секунды привели спальню в состояние полного хаоса. Мебель падала, подскакивала и летала по воздуху, комната тряслась и качалась. Незнакомец пока успешно оборонялся. В спальню ворвался еще кто–то из дворян, за ним следом – Шейд, один из системных магов, нанятых принцессой. Очередное заклинание едва не подвело Дэвида – с балансом по–прежнему были проблемы – и он присоединился к дворянам. Силовым пинком землянина и Крайгема отшвырнуло к противоположной стене, а вот Лийеман прорвался и резво занялся кромсанием личного защитного поля ночного визитера. Незнакомец что–то крикнул, но его, само собой, никто слушать не стал; следующий гравитационный пинок отправил Лийемана в свободный полет. Однако тут незнакомца накрыла принцесса, мощнейшим смертоубийственным заклинанием погасив остатки личной защиты и едва не приведя к смерти его самого. У пришельца имелась какая–то регенерационная система, вероятно – артефакт, но пока эта штука приводила его в чувство, Диар наложил на его подавление магии, а Дэвид, в два прыжка преодолев разделявшее их с колдуном расстояние, приставил клинок Гьерта к горлу незнакомца. Тот очнулся, попытался вырваться – Дэвид чуть нажал на клинок, вынуждая чародея оставаться неподвижным, дабы не лишиться головы. Диар наложил еще одни сковывающие чары.

Идэль завернулась в одеяло, тактично поданное Крайгемом, и подошла поближе. Сотворила освещающее заклинание. Мужчина лежал тихо, с таким лицом, что было ясно – он только что мысленно проклял все на свете и морально готов ко всему.

– Вилайд? – изумленно спросила принцесса. Она не верила своим глазам. – Дядя? Что все это значит?!

– Я не хотел причинять тебе вреда, – сдавленно произнес мужчина. Дэвид посмотрел на него с большим скептицизмом.

– Тогда объяснись… Это действительно ты? – Перестав рассматривать лицо Вилайда – оно могло быть и ложным – Идэль переключила внимание на его гэемон.

По всему выходило, что перед ней именно тот, кого она видит.

– Я ничего не понимаю, – растерянно сказала Идэль.

– Может, его убить? – предложил Дэвид. Больше для того, чтобы припугнуть пленника.

– Я – за! – немедленно откликнулся Лийеман. В результате удара о стену его правая рука оказалась сломана в двух местах. Шейд наложил на юношу блокирующие боль чары и приводил кости в порядок.

– Дэвид, убери меч, – потребовала Идэль. Землянин уловил в ее голосе нотку сомнения, но клинок от горла Вилайда убрал. В ножны, однако, засовывать не стал – мало ли, вдруг еще понадобится? Аналогичным образом поступил и Крайгем.

Вилайд осторожно поднялся, потирая шею. В глаза окружавшим его людям высокорожденный старался не смотреть.

– Я жду объяснений, – жестко проговорила Идэль. Вилайд вздохнул.

– Мы можем поговорить?

– Я тебя внимательно слушаю.

Вилайд посмотрел на дворян и выдавил:

– Наедине.

Дворяне возмутились. Послышались насмешливые голоса: «Ага, сейчас!», «Размечтался!», «Он что, нас за идиотов держит?», «Да он не в себе!..», «Правильно Дэвид сказал – зарезать его и дело с концом…».

– Молчать! – рявкнула Идэль. В комнате стало очень тихо. Дэвид и не подозревал, что его благоверная способнатак разговаривать. – Вилайд – мой пленник, но он все еще высокорожденный и мой родственник. Прошу не забывать об этом, господа дворяне.

Дворяне молчали, как нашкодившие дети, застуканные строгой мамочкой.

– Благодарю всех за своевременную и быструю реакцию, – смягчив голос, продолжала Идэль. – А теперь прошу всех выйти. Не думаю, что мне что–то угрожает. По крайней мере, теперь, когда всем известно, кто… – она замешкалась, подыскивая подходящее слово для определения статуса Вилайда. – … кто у меня в гостях. И распорядитесь, чтобы слуги принесли мне что–нибудь из одежды.

– Я останусь, – негромко сказал Дэвид. Идэль кивнула.

Когда принесли одежду, Идэль соткала туманную завесу и под ее прикрытием, не выходя из комнаты, переоделась. Дэвид внимательно следил за Вилайдом. Тот вел себя спокойно. Разыскал среди разгрома целый стул, поднял его и уселся.

На вид герцогу Ниртога, главенствующему над ветвью ита–Жерейн, было лет тридцать пять. Темные волосы – даже еще более темные, чем у Идэль, среднего роста, подтянут, аккуратно и неброско одет. Небольшая черкая борода, тонкие, изящные черты лица. У них – у Идэль и Вилайда – во внешности прослеживалось определенное сходство.

– Итак, – сказала Идэль, убирая туманную завесу. Теперь она была одета в одно из своих домашних платьев. С точки зрения Дэвида, в нем не стыдно было выйти и на бал, но, по меркам высокорожденных, это был весьма скромный наряд.

Вилайд мельком посмотрел на Дэвида.

– Здесь будем говорить?

Идэль окинула взглядом разгромленную комнату. Недовольно поджала губы.

– Наверное, нет… – взорвалась она. – Какого черта, дядя?! Вот что все это значит?! – Обвела помещение рукой. – Если ты хотел пообщаться, разве нельзя было договориться о встрече?

– Я не хотел, чтобы о ней знали.

– Замечательно! Зато теперь об этом точно узнают все!

– Как–то по–дурацки все вышло, согласен.

– Хотел встретиться тихо – воспользовался бы зеркалом. Или даже через зеркало пообщались бы, не встречаясь.

– Ты окружена… – Вилайд помялся. – …разными людьми. Разговор могли подслушать.

«Это он на кого намекает? – подумал Дэвид. – Не на меня ли?… Ну да – я же парагвайский шпион, темная лошадка. Явился неизвестно откуда и обольстил наследницу приора…».

Дэвиду стало смешно от этих предосторожностей. Идэль права: вместо того чтобы сделать все тихо–мирно, Вилайд привлек к себе максимум внимания.

Впрочем, если бы не фокус с элементалями, обязанными следить за состоянием защиты вокруг дома, замысел герцога мог бы и осуществиться. Любой, даже самый совершенный план может рухнуть из–за одной–единственной неучтенной мелочи. А план Вилайда сложно было назвать совершенным.

Идэль, похоже, тоже поняла намек герцога и от того помрачнела еще больше.

– Пойдем, – процедила она. Они вышли из спальни и заняли одну из ближайших гостиных. По дороге Идэль избавилась от Дэвида – все равно Вилайд при нем говорить не будет, это было уже ясно. Дэвид присоединился к дворянам – сложа руки они не сидели, а продолжали с помощью заклинаний наблюдать за герцогом и принцессой, готовясь немедленно прийти на помощь госпоже в случае угрозы. Разговор, однако, таким образом подслушать не удалось – перед тем как сесть за столик в гостиной, Идэль наложила на комнату звукоизолирующие чары. Служанка принесла кофе и печенье – сначала в гостиную, принцессе и герцогу, а затем и дворянам, оккупировавшим соседние помещения.