Текст книги "Чародеи. Пенталогия"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 120 страниц)

Кривая улыбка исказила его губы, когда он нагнулся и поднял перчатку. Сегодня (как ему казалось) все словно сговорились против него, но ничего, он умеет держать удар…

– Ладно, – продолжая улыбаться, сказал кен Рейз. – Давайте устроим шоу. Я согласен. Кто твои секунданты, сэр Сморчок?

– Эдвин?…

Тот покачал головой.

– Лучше я буду судьей. Рейз, надеюсь, ты не против?

– Ну что ты, Гержет!.. – весело откликнулся Кантор. – Против тебя в качестве судьи я ничего не имею.

– Лейкарн?…

В ответ на вопросительный взгляд Дэвида Лейкарн кен Эрбрит пожал плечами, как бы показывая, что не возражает. Небольшое удовольствие – быть секундантом у покойника, но если уж он вообще влез в это дело…

– Нужен ещё один, – сказал кто–то.

Дэвид взглянул на Скеггеля и подумал: «Нет, он не подходит…» От секунданта требовались наблюдательность, ум и расчет, а не ярость и сила. Перевел взгляд дальше. Джейгали подходил ещё меньше – с местными порядками он знаком куда хуже, чем Дэвид, и в роли секунданта принес бы больше вреда, чем пользы.

– Давай я, – предложила Вилья. Дэвид покачал головой. Хотя, согласно местным порядкам, женщина могла не только быть секундантом, но даже сама драться на дуэли, вмешивать в это дело ни Вилью, ни любую другую девушку Дэвид не хотел категорически. Мужской шовинизм, что и говорить, но так уж он был воспитан…

Он вновь повернулся к Кантору и сказал:

– Второго секунданта выберу позже, – мысленно надеясь, что это не противоречит правилам и что Брэйд согласится на эту роль.

Насчет первого он не ошибся… как, впрочем (выяснилось чуть позже), и насчет второго.

– Твое дело, – пожал плечами Кантор. – Когда определишься, присылай их… Вечером мы с друзьями ужинаем в «Эдеме»… присылай их туда часам к семи… если я ещё не поем, пусть подождут у дверей… Да, с моей стороны будут… ну пусть будут Аллек и Таггар. Возражений нет? Вот и прекрасно… А ты, оказывается, умный сморчок. Выиграл ещё пару дней жизни. Молодец. Хотя бы завещание успеешь составить… Живи, наслаждайся.

С этими словами, смеясь, Кантор со своими друзьями направился к ближайшим воротам.

Глядя вслед веселой компании, Дэвид ощутил, что его бьет дрожь. Не от страха – от ненависти и омерзения к этим самодовольным ублюдкам, возомнившим, будто им все позволено…

Идэль обняла его, шепча что–то ласковое, и тугой комок в груди стал потихоньку рассасываться; напряжение, сковавшее мышцы, проходило… Он оглянулся по сторонам – во время «дружеского» диалога с Кантором было чувство, что кто–то смотрит ему в затылок… Немногочисленные студенты, оказавшиеся в эту минуту поблизости, с интересом поглядывали в сторону небольшой группы, перегородившей центральную аллею, но почему–то Дэвид был уверен, что тяжелый, спокойный взгляд принадлежит не им… И только заметив смутную тень в окне третьего этажа, он наконец понял, кто смотрел и почему состав «спасательной команды» был именно таким, а не другим.

– Извините, что сорвал вам урок, – смущенно сказал он.

– Ничего страшного, – улыбнулся Эдвин. – Все равно я не был готов к зачету по сдвоенным семисоставным монограммам.

10

Брэйд догнал их у входа в гостиницу – неизвестно, кто успел оповестить его о случившемся, но во всяком случае – не Дэвид: землянин просто не успел это сделать (хотя и собирался). Слухи распространялись с необыкновенной скоростью.

– Куда поедешь? – поинтересовался Брэйд.

– Ты о чем?

– Ну… ты ведь не собираешься драться на этой дуэли?

– Считаешь, я должен сбежать?

– Хм… – Брэйд почесал затылок. – Если ты склонен к суициду, то нет.

Брэйд был прав со всех сторон, но… Дэвид посмотрел на Идэль. В груди снова поднялось бешенство. Какая–то мразь выгоняла его из города. Пыталась разлучить с ней.

Молча он открыл дверь в свою комнаты. Лейкарн сел в кресло, Дэвид и Идэль – на край кровати, Брэйд устроился на полу. Остальные члены «группы поддержки» покинули их ещё на улице.

Судя по лицу кен Эрбрита, он думал примерно так же, как Брэйд. Согласившись на дуэль, Кантор дал Дэвиду прекрасную возможность сбежать, и только полный идиот этой возможностью не воспользовался бы.

– Эге… – потянул Дэвид. – Да я смотрю, вы меня уже похоронили. Ну спасибо…

– Дэвид, это не смешно… – поморщившись, сказал Брэйд.

– А кто смеется?

Идэль посмотрела на своего любовника и произнесла:

– Он прав. Тебе лучше уехать. Со мной ничего не случится, не беспокойся.

– Ты хочешь, чтобы я уехал? – не отпуская ее взгляда, спросил Дэвид.

– Ты знаешь, что не хочу. Но это единственный выход… ты сам должен это понимать.

– Нет, не понимаю. Не понимаю и не хочу понимать, почему я должен бросать учебу, на которую потратил все свои деньги, и почему должен расставаться с девушкой, которую люблю.

– Да потому что иначе тебя убьют, – сказал Брэйд таким тоном, как будто разговаривал с ребенком или слабоумным.

– Значит, дело во мне? – не обращая внимая на реплику хеллаэнца и не отпуская глаз Дэвида, спросила Идэль. – Что ж… Мне жаль, что приходится это говорить, но я не люблю тебя, Дэвид. Ты хороший человек, мне приятно быть с тобой, но… это не любовь. Да и не может быть у нас никакой любви… ты не понимаешь, и я не хочу сейчас объяснять, почему так – просто прими то, что я говорю, как факт. Помнишь, я рассказывала тебе про пажа?… Мне было жалко его, потому что пороли его из–за меня, жалко сейчас и тебя. Не надо геройствовать из–за своих фантазий, в них ничего нет, кроме того, что ты сам захотел увидеть. Уезжай. Я – не твоя единственная, ты ошибся.

Она покачала головой и, поднявшись, направилась к дверям. Перед тем как выйти из комнаты, остановилась.

– Впрочем, если хочешь, оставайся, конечно. Кантор устроит настоящее представление, и на этот раз тебя никто не спасет – ни Лайла, ни Дильбрег, ни Эдвин. Студенты повеселятся – они любят такие зрелища… но я… мне будет неприятно смотреть на это, Дэвид. Не хочу видеть, как тебя разделывают на части. Прошу тебя, уезжай.

С этими словами она вышла из комнаты.

Некоторое время было тихо. Дэвид пытался справиться со своими эмоциями. Лейкарн и Брэйд делали вид, что их тут нет.

Первым не выдержал, конечно, Брэйд.

– Вот так вот, – вальяжным тоном произнес он. – Все они… – Под взглядом Дэвида хеллаэнец подавился окончанием фразы.

– Теперь я точно никуда не уеду.

– Не сходи с ума. Найдешь себе ещё десять таких же…

– Заткнись и тащи сюда терминал.

– Зачем? – удивился Брэйд.

– Заглянем в ИИП. Хочу ещё раз перечитать «Дуэльный кодекс».

– Дэвид…

– Если ты не заткнешься, я возьму другого секунданта. Понял?

Брэйд отвернулся. Глубоко вздохнул.

– Не нужно никуда ходить, – подал голос Лейкарн. По мановению его руки в воздухе образовался полупрозрачный фантом зеркала.

– Всегда носишь с собой?… – мимоходом поинтересовался Дэвид, подсаживаясь поближе к зеркалу. Сейчас он был готов говорить о чем угодно – лишь бы не думать о Идэль. Душа как будто истекала кровью… и, чтобы жить дальше, следовало превратить свое сердце в кусок льда.

– Нет, – ответил Лейкарн. – Есть способы входить в ИИП, не используя материальные носители…

– Создавать каждый раз системное заклинание, которое будет принимать сигнал?

– Нет–нет. Оно слишком сложное, и потребуется немало времени, чтобы его воспроизвести… Все проще. Данная услуга появилась сравнительно недавно, суть ее в том, что ты посылаешь кодированный импульс, на один из подуровней мирового метамагического поля… установленная там система отыскивает тебя и организует для твоих нужд заклятье–терминал, а уже потом, с его помощью, ты выходишь в ИИП… Позволь… – Он перехватил у Дэвида информационный щуп. – Я просто знаю, где искать «Кодекс», так мы сэкономим время…

Но сколько время ни экономь, когда оно нужно, его всегда не хватает. Дэвиду показалось, что они сели за терминал ИИП пять, максимум десять минут назад – и вот уже Лейкарн говорит:

– Ого!.. Почти пять. Пора бы определяться с условиями.

Дэвид встал и прошелся по комнате. Никаких озарений у него не появилось, и «Кодекс» – а также комментарии к нему и описания различных прецедентов – по большому счету ничего нового не дали.

– Конечное слово в выборе времени, оружия и места остается за Кантором, – сказал Лейкарн. – Поскольку ты его вызвал… но что–то все–таки можно попробовать выторговать.

– Со временем ясно только одно: откладывать поединок Кантор не станет, – заявил Брэйд.

– Отчего же и не подождать?… – возразил Лейкарн. – Если можно выбрать час, когда вселенские ритмы будут совпадать с его стихиями…

– Вряд ли он станет с этим заморачиваться. Не такое уж сильное преимущество.

– Не скажи…

Дэвид, круживший по комнате, остановился.

– Какие стихии у Кантора?

Брэйд прищурился:

– Что, появилась какая–нибудь гениальная идея?

– Пока нет. Так какие?… Я видел в действии Кровь и Тьму.

– Воздух.

– Ах, да… – Дэвид вспомнил кулак великана, едва не расплющивший его об пол.

– Вода, – подумав, вспомнил Лейкарн. – Может, есть ещё какие–то, но про них мне неизвестно…

– Если он не будет заморачиваться со временем, то со временем стоит заморочиться нам, – сказал Дэвид. – Жаль, Меланты нет… Если кто из моих знакомых действительно хорошо разбирается в астрологии, так это она…

– Обойдемся, – бросил Лейкарн, совершая с информационным щупом какие–то манипуляции. – У меня тут есть пара программок для быстрых расчетов… Только уж вряд ли нам повезет настолько, что в ближайшие два–три дня отыщется час, когда все Канторовы стихии будут ослаблены, а все твои – усилены. Так что придется выбирать. Что для тебя важнее – ослабить его или усилить себя?…

– Ослабить, – не раздумывая, ответил Дэвид. На краю сознания забрезжила одна пока ещё слабенькая, едва оформленная мысль…

– Ну давай посмотрим, что у нас есть…

Спустя ещё час у них было полтора десятка дат, когда следовало проводить поединок, если Дэвид хотел получить хоть какое–то преимущество.

– Можно искать и дальше, – заметил Брэйд. – Но времени уже почти нет, давайте определяться наконец… Какие у нас приоритеты?

– Воздух и Кровь, – сказал Дэвид. – Значит, вот это время… и вот это… – Он показал на экран. – А вот это было бы совсем хорошо, но не подходит: начало дня, у всех занятия…

– Воздух? – недоверчиво уточнил Брэйд. – Но он есть и у тебя. Ты не только Кантора ослабишь, но и себя тоже… Может, лучше вот это время? А?… Смотри как хорошо: Тьма, Кровь и Вода – в минусе, а Свет и Воздух – наоборот, в плюсе.

– Нет, – отрезал Дэвид. – Время – то, которое выбрал я.

– А как ты вообще собираешься действовать?

– Об этом – потом. Теперь насчет магических побрякушек… – Он вопросительно посмотрел на Лейкарна, и тот, пожав плечами, сказал:

– Кантор, скорее всего, будет настаивать на «классическом» варианте.

– Да?… Только что мы пролистали их с полсотни, и они, признаться, превратились в моей голове в один большой салат.

– Самая традиционные и наиболее распространенные стартовые условия – когда сражающиеся могут взять с собой в круг два артефакта: один, как правило, служит для защиты, второй – для нападения, но это уже личный выбор каждого… Запрещены Предметы Силы… у дворянина средней руки их обычно и нет, но известны прецеденты, и эта ситуация оговорена… Затем запрещено использовать артефакты, предназначенные для вызова или содержащие в себе каких–либо существ… простейший пример – кольцо с камнем, в котором заточен демон… Ещё – если дуэль предполагается проводить в нашем мире – запрещено использовать предметы, могущие негативно повлиять на окружающую местность… естественно, речь идет о масштабном воздействии, вроде создания вулкана… думаю ни у тебя, ни у Кантора на подобное пороху не хватит… по крайней мере, так вот, с ходу… прочие запреты в том же духе. В остальном можно убивать противника любыми способами.

– А оружие?

– Если оно немагическое, можешь притащить хоть целый арсенал. На твой выбор.

На секунду у Дэвида возникло искушение перенести дуэль на ближайшую технологическую планету, предварительно позаимствовав на какой–нибудь военной базе крупнокалиберный пулемет. А ещё лучше – танк. Увы, он не умел обращаться ни с пулеметом, ни с танком. Да и вряд ли Кантор согласился проводить дуэль в другом мире.

– Так что? – поторопил его Лейкарн. – Можно настоять на том, чтобы вовсе не использовать артефактов… хотя не знаю, что тебе это даст… или провести дистанционный поединок, когда противники не видят друг друга… ты ведь учился у Дильбрега прикладной ритуалистике… правда, Кантор, как и все – или почти все – представители древних семей, наверняка изучал обрядовую магию, но…

– Нет, – перебил Лейкарна Дэвид. – Пусть будет «традиционный» вариант. Он меня вполне устраивает.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Ну что, значит, так тому и быть. – Лейкарн вздохнул. Повернулся к Брэйду. – Давай–ка теперь определимся с тем, как вести переговоры. Я уже участвовал в таких делах. Ты?…

Брэйд помотал головой.

– Нет. Не доводилось.

– Тогда постарайся запомнить то, что я сейчас скажу. Переговоры между секундантами – это искусство, они чем–то похожи на игру в карты. Ни в коем случае нельзя выкладывать сразу на стол все, что у тебя есть на руках, нужно знать, когда блефовать, а когда поддаться. Наша цель – время; ты прав, вряд ли секунданты Кантора, как мы, рылись в астрологических таблицах, но палки нам в колеса они наверняка попытаются вставить. Кантор – в этом я уверен на девяносто процентов – захочет традиционной дуэли… я не понимаю, почему Дэвид хочет того же, для него это чистое самоубийство, по это его выбор, и, я надеюсь, у него есть причины поступать так, а не иначе… Но именно поэтому поначалу нам никак нельзя показывать, что мы хотим, чтобы все происходило по «классической» схеме. Сделаем это предметом торга. Мы с кислыми физиономиями соглашаемся на традиционную дуэль, а вы, дорогие Аллек и Таггар, принимаете наше время… Я внятно объясняю?

– Вполне, – кивнул Брэйд, без споров соглашаясь играть при Лейкарне вторую скрипку.

– Кстати, – обратился Дэвид к кен Эрбриту. – А магические предметы… допустимые в поединке… кто их проверяет? Судья?

– И секунданты тоже. Непосредственно перед началом боя.

– Но заранее не оговаривается, что это будут за вещи?

– Обычно – нет, но если хочешь, мы можем поторговаться и за это…

– Нет. Хочу как раз обратного.

– Хочешь, чтобы Кантор не знал, что ты будешь использовать?

Дэвид кивнул.

– Это очень важно?

– Да, – ещё один кивок. – Важно.

* * *

Все прошло так, как и планировал Лейкарн. Торг надолго не затянулся. Брэйда и кен Эрбрита пригласили к столу, но ни выпить, ни поесть не предложили – да они, впрочем, даже появись такое предложение, все равно бы его не приняли. Сразу после переговоров они отправились к Эдвину, чтобы сообщить об итогах; так же поступили Аллек и Таггар.

Дуэль была назначена через два дня, на одиннадцать часов вечера. Учитывая общую загруженность учебой, поединки в вечерние или ночные часы стали уже почти традиционны для драчливых сынков хеллаэнских аристократов. Кантор с сожалением обронил, что шоу–де устроить не получится: в полдвенадцатого он должен быть на уроке у мастера Тьмы и опаздывать на занятие не собирается. Болтливые языки быстро разнесли его слова по Академии.

Поединок должен был состояться в соседнем лесу, на большой поляне; окрестные деревья, исковерканные и полусожженные, хранили память о многочисленных схватках, происходивших здесь ранее; дриады и прочие лесные духи избегали посещать это место.

В назначенный срок явилось немало народу. Естественно – никого лишнего: из эмигрантов – только Дэвид, детей горожан и гостей–иномирян (вроде Скеггеля или Идэль) можно пересчитать по пальцам. Все остальные имели приставку «кен» перед своими вторыми, родовыми именами.

Среди массы сплетен и слухов до Дэвида в минувшие два дня дошла история – по всей видимости, правдивая, – объяснявшая причину дурного настроения кен Рейза. На самом деле эти причины Дэвида не особенно–то волновали, поскольку результат все равно оставался таким, каким был, но эта история, пересказанная Брэйдом, вызвала у него хотя бы некоторое чувство морального удовлетворения.

Буквально на днях Кантор расстался со своей новой подружкой, Амельдой кен Эсель (да–да, дальней родственницей Киррана, принадлежащей к одной из младших ветвей обширного дома кен Эселей). Их любовь была скоротечной, а финал – вдвойне неприятен для Кантора. Во–первых, его бросили; во–вторых, вскоре после разлуки Амельда сообщила своим подружкам, что лучше вызовет – или, если не удастся, купит в магазине – инкуба, чем станет и дальше одарять своим вниманием чурбана, который ничего в постели не умеет – да и не хочет учиться. Подружки оказались, как всегда, более чем оперативны: уже на следующий день о словах Амельды знала половина учащихся, включая и самого Кантора. Кен Рейз, конечно, не подал виду, что это его волнует, однако не прошло и нескольких часов, как он повстречался со счастливой, идущей в обнимку с Дэвидом, кильбренийкой – и вот тут в голове у хеллаэнца что–то переклинило. Для его самолюбия было оскорбительно уже то, что эти девушки вообще бросили его первыми, не дожидаясь, пока сей шаг сделает он. И что же? Одна, расставшись с ним, заводит разговор об инкубах, другая – спит с каким–то смердом, который и колдовать толком не умеет. Счастливая улыбка Идэль (быстро погаснувшая при приближении Кантора) была для кен Рейза как плевок в душу. Она предпочла эту Бездарную обезьяну – ЕМУ?

«…Чем бы все ни кончилось, – посмеиваясь, сообщил Брэйд, закончив рассказ, – своей «бандой“ ему больше никогда не командовать. Его выставили круглым дураком, а ты с этой дуэлью – даже если он победит – унизишь его так, что ему уже не отмыться…»

Дэвид согласился с ним, испытывая благодарность уже оттого, что Брэйд произнес слово «если», когда говорил о результатах… Брэйд не верил в его победу, да и он сам, признаться, не слишком–то в нее верил… хотя и считал, что крохотный шанс у него все–таки есть. По крайней мере, Дэвид надеялся на это.

Судья, потративший целый час на скрупулезное изучение артефактов, позволил наконец секундантам забрать их. Лейкарн протянул Дэвиду меч Гьёрта, Брэйд – повесил на шею амулет. Аллек и Таггар вооружили Кантора.

Поединщики вошли в круг, обозначенный на земле белой фосфоресцирующей линией. Круг был подготовлен заранее, но сейчас Эдвин наложил несколько дополнительных заклинаний, ограждающих дуэлянтов от внешнего мира. Если поединок затянется, отбитые и срикошетившие заклятья барьер в конце концов, конечно, проломят – если не Дэвид, то уж Кантор, с его врожденным Даром, на это вполне способен. В этом случае секунданты и судья, по мере сил, будут обязаны блокировать разлетающиеся по сторонам боевые заклятья или хотя бы сводить их разрушительные последствия на нет – тушить загоревшиеся деревья, останавливать бури и ураганы, растапливать острые, как ножи, сосульки и вообще следить за порядком.

– Начинайте! – громко провозгласил Эдвин.

Дэвид немедленно бросился влево и вперед. Кантор, посмеиваясь, шагнул вправо, возводя перед собой воздушный барьер… Дэвид в это же время, не переставая двигаться, накладывал на себя первое из своих защитных заклятий, короткое и простое.

Стратегия, которую планировал «чужак», стала ясна Кантору в тот момент, когда он увидел меч. Самому Дэвиду очень бы хотелось иметь в рукавах и другие козыри, но увы – клинок Гьёрта и в самом деле был его единственным, почти призрачным шансом. Однако чтобы достать Кантора, сначала требовалось к нему подобраться: шутка, которую Дэвид выкинул с Мерклоном кен Хезгом, метнув в него меч, тут бы не прокатила – Кантор не собирался поворачиваться к противнику спиной и отклонил бы левитирующее заклятье ещё прежде, чем оно преодолело бы половину пути. Так же легко он отклонил бы и любой летящий в него предмет. Даже крупнокалиберный пулемет был бы бесполезен: воздушная стена кен Хезга останавливала любые тела… но, с другой стороны, все заклятья, мешающие Дэвиду подобраться к нему поближе, он мог основывать только на Воздухе – Кровь и Вода тут мало подходили, а Тьма – и подавно. Стихии не равны между собой, у каждой есть свои области и способы воздействий. Лучше всего влияет на твердые тела Земля, с ней могут сравниться только Дерево и Металл, хотя сферы их действия в низкочастотном диапазоне несравненно более узки: Земля может влиять на все твердые тела, Дерево – только на растения, Металл, как нетрудно догадаться – только на металл. В этом же «плотном» диапазоне действует и Кровь, но Кантору, чтобы использовать эту стихию и, так сказать, добраться до крови Дэвида, сначала было необходимо проломить окружающие его защитные сферы.

Кантор мог бы ударить Кровавым Молотом – как тогда, в вестибюле, но он видел, что сейчас Дэвид защищен значительно лучше; КПД Молота, если бить им по защите, а не по живому телу, становился крайне низким, и одной грубой силы могло не хватить. Поэтому Кантор начал атаку с Когтей Тьмы: Тьма, как и Свет, была слишком «высокочастотной» стихией и потому плохо влияла на плотные физические объекты; но вот для того, чтобы вскрыть чужое защитное поле (любого типа) или повредить гэемон, подходила идеально, занимая, наряду со Смертью, в данной сфере влияния почетное первое место.

Дэвид ждал чего–нибудь в этом роде. Когда правая рука Кантора сделала резкое движение – такое знакомое, ещё по достопамятному походу через Пустоши и уроку Дильбрега, – он наложил на себя заклятье, составленное на базе Огня и Жизни, – заклятье, увеличивавшее его скорость в несколько раз – и прыгнул вверх… для этих чар идеально подошел бы Воздух – но Воздух нынче был слаб. Впрочем, Огонь и Жизнь сработали не хуже, хотя результат и был достигнут несколько иным путем, чем в случае использования Воздуха.

Дэвид столкнулся с Когтями на середине своего полупрыжка–полуполета; уклониться он не мог, защититься при помощи магии – не успевал… да и не стал, прекрасно осознавая тщету такой попытки. В заклятии Кантора содержалось столько силы, что потребовалось бы двадцать Дэвидов, чтобы его остановить.

Вместо этого он ударил мечом по летящим к нему зигзагообразным черным нитям, видимым даже и в материальном мире.

Кантор почувствовал неприятное покалывание в пальцах, когда заклятье Когтей развалилось на части; кроме того, он искренне, непритворно удивился.

Он мог быть дураком, спесивым болваном, самодовольным кретином – кем угодно, но он родился в Темных Землях, и этот факт определял если не все, то многое. Кантор мог удивляться сколько угодно, однако на месте, разинув рот, не стоял: его рефлексы работали куда быстрее и лучше, чем разум. Он отскочил в сторону, возвел ещё один воздушный барьер и метнул веретено черных молний из кольца с Истинным Морионом – все почти сразу.

Кстати сказать, кольцо с темным хрусталем и было тем вторым (помимо амулета) магическим предметом, использование коего в бою Кантору дозволяли правила.

Рухнув с четырехметровой высоты (прыжок получился затяжным), Дэвид развалил первый воздушный барьер тем же методом, что и Когти Тьмы – привычным, доведенным до автоматизма движением полоснул перед собой мечом. Однако, когда он опустился на землю, Кантора в зоне досягаемости уже не было. Дэвид кинулся за ним, по ходу раскроив ещё один барьер – нет, сегодня определенно неудачный день для воздушной стихии… перекатился, уворачиваясь от веретена молний: интуитивно он понял, что кромсать эту штуку мечом, даже заколдованным, чревато – молнии, лишенные скрепляющей основы, тут же разлетались по сторонам, поражая все, что находилось поблизости. С угрожающим гудением Веретено промчалось над его головой и ударило в защитный купол, возведенный над кругом. Барьер содрогнулся, но выдержал; Дэвид не видел, как за его спиной Эдвин кен Герлсет немедленно принялся чинить повреждения – он находился уже почти… почти рядом с Кантором – и далее не отмахнулся от очередного боевого заклятья, внешне напоминающего кровавую черную плеть – не было и доли секунды на это: затянуть поединок хоть чуть–чуть, поосторожничать значило проиграть уже наверняка, без вариантов. Любая лишняя секунда давала Кантору возможность переосмыслить стратегию боя, изыскать – на самом деле это было не так уж трудно – способ «утихомирить» вошедшего в кураж чужака. Для Дэвида, наоборот, важно было не дать врагу этого времени: он все поставил на быстроту и нападение, потому что ставить ему больше было не на что. Его собственные защитные оболочки разлетелись вдребезги – но это уже не так важно: он наконец достиг дистанции удара – и ударил, не медля. С трудом, будто продираясь сквозь патоку, меч Гьёрта вошел в защитное поле, окружавшее Кантора кен Рейза; волшебный клинок задымился, запахло плавящейся сталью… но все эти детали отпечатались в сознании Дэвида уже потом, позже – тогда же важно было только одно: он попал, меч неожиданно стал идти мягче, уже не раскалывая на своем пути мощнейшие защитные барьеры, а рассекая плоть, и нужно ударить ещё и ещё, закрепляя успех…

Кантор упал. «Да благословят тебя небеса, Лэйкил кен Апрей!..» – пронеслось в голове Дэвида вместе с воспоминаниями об изнуряющих, перемежаемых насмешками и пинками уроках во дворе Тинуэта. Руки его между тем продолжали свою работу; в то время как Кантор, инстинктивно пытавшийся закрыть грудь и живот, уже остался без рук. В этот момент на Дэвида нахлынуло все – и жар от раскалившегося клинка, и вонь горящего металла, и боль от ран, оставленных последним заклятьем Кантора – того, от которого он не стал защищаться и которое, проломив все оболочки, добралось–таки до него… Кружилась голова, Дэвид едва не терял сознание, но видел, что победил – уже победил. Кантор был беспомощен, как ребенок. Защитный амулет истощился, а кисть руки с Истинным Морионом валялась в двух шагах справа.

Дэвид воткнул в него меч – больше для того чтобы не упасть самому, чем для того чтобы добить противника, Качнулся вперед… муть перед глазами чуть разошлась, и он увидел, что Кантор все ещё жив – клинок пробил ему плечо. Впрочем, хеллаэнский аристократ находился при смерти – это было ясно любому. Тем не менее никто из зрителей не вмешался – так же как не вмешался бы, если б «на арене» разделывали Дэвида: мир, живущий по законам организованной анархии, чтит свои традиции бережнее многих других.

В начале боя гадали, как быстро Кантор расправится с противником, который и на противника–то, по правде сказать, не очень тянул. Теперь ждали, когда наконец удачливый чужак прикончит кен Рейза. Всех этот поединок удивил, особенно своей скоротечностью; но в состояние шока не привел никого: подобное случалось в Хеллаэне и раньше. Таков был закон этого мира: не можешь выжить – умри и уступи место сильнейшему. Наблюдай этот поединок Лайла, она была бы удивлена меньше всех и, может быть, далее обронила бы что–нибудь насчет того, что стихия Мозги в очередной раз побила все остальные стихии.

Дэвид наступил побежденному на горло: да–да, это очень некрасиво, и положительные герои никогда так не поступают, но он сам положительным героем себя отнюдь не ощущал и сделал то, что сделал, не ища оправданий. Кантор захрипел; Дэвид увидел, что темная впадина на месте его рта полна крови.

– Ну что, ублюдок, – слизывая с губ собственную кровь, тихо спросил Дэвид, – где теперь твоя сила?… Да ты и вправду сын раба – если не сумел справиться со смердом и Бездарем.

Он плюнул – по большей части кровью, а не слюной – Кантору в лицо, после чего отступил и махнул рукой, показывая, что поединок окончен. Сразу вокруг образовалось множество народа: все что–то делали, суетились, возбужденно разевали рты – не произнося при этом ни звука… Кто–то усадил Дэвида на землю, теплые руки пробежали по лицу, вискам, шее и груди… Звуки стали возвращаться – болезненно растягиваясь и искажаясь…

– …Чтооуосссниммм? – спросил кто–то. – Шоу–оккк?…

– Неттт. Лоуопнули перепуонки… – последовал ответ. И все ближе к нормальной речи: – Сеуйиичас восстановим.

Дэвид поднял голову. Рядом с ним стояли Меркат из Кербала и Лейкарн кен Эрбрит. Целил землянина Брэйд – он, как и Кантор, был инициирован Кровью и справиться с последствиями заклятий, основанными на этой стихии, мог быстрее и проще, чем остальные.

– Ну ты даешь… – наклонившись к другу, негромко произнес Брэйд. – Я уж думал, не увижу тебя в живых… честно… Черт, ты не представляешь, как я рад, что ты завалил этого зажравшегося кабана…

– Кстати о свиньях. – Лейкарн повернулся в сторону той части круга, где кипела напряженная работа по реанимации ускользающего в Страну Мертвых кен Рейза. – Вот интересно, смогут они его вытащить или нет?…

– Думаю, да, – откликнулся Меркат. – Ещё пара заклятий, чтоб не окочурился по дороге – и потащат в родовой замок… и если даже сдохнет – не беда, воскресят. У них в семье – по материнской линии – много мастеров этого дела… Даже, говорят, кто–то из далеких предков клятву верности Королю Мертвых давал…

– Да ты что… – Лейкарн прищелкнул языком, демонстрируя удивление пополам с недоверием.

– Точно говорю, был у кен Рейзов такой. Уж мне–то своих старших коллег не знать…

– Меч… – сипло проговорил Дэвид. – Мой меч…

– Сейчас принесу… – успокоил его Лейкарн. Направился к группе молодых колдунов, по–прежнему вороживших над телом Кантора.

– Что это у него с горлом? – деловито, словно врач, интересующийся у сослуживца здоровьем больного, спросил Меркат у Брэйда. Тот недоуменно пожал плечами, ещё раз провел руками рядом с головой и грудью Дэвида.

– Вроде не особо пострадало… связки целы…

– Может, он просто пить хочет… У тебя есть вода?

– Да, вода у меня есть. А вот с кружками сложнее…

– Минуточку… – Меркат нарисовал в воздухе сложный знак. Появилось вогнутое силовое поле, отдаленно напоминающее чашу. Брэйд щелкнул пальцами – сконденсированный воздух стек в невидимую емкость туманной дымкой. «Чаша» пододвинулась к губам Дэвида, он приник к ней и жадно начал пить.

Когда напился, почувствовал себя настолько сносно, что смог – уже без посторонней помощи – подняться на ноги.

Вернулся Лейкарн, неся на вытянутых руках волшебный клинок. Великолепное оружие было испорчено, безукоризненно прямое лезвие – не сильно, но заметно искривлено; в нескольких местах металл покорежился, изменил форму и вид; заклятье, наделявшее его столь смертоносными свойствами, было наполовину разрушено…

– Странно, – сказал Дэвид, принимая оружие. – Однажды я… – Он осекся. – Однажды я видел, как этим мечом убили куда более опытного и сильного мага, чем Кантор. И уж поверьте, защищен он был не хуже… Но тогда меч остался целым…

– Любое заклятье имеет предел прочности… – ответил Брэйд, но тут Лейкарн перебил его:

– Глядите!

На их глазах одна из выщерблин исчезла, искривленное лезвие стало чуть–чуть ровнее…