Текст книги "Иной разум. Тетралогия"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 69 страниц)

Понаблюдав за старшими ребятами, он понял, откуда у тех взялись заветные «гравы».

Они были собраны из различных запчастей, которые можно было отыскать в контейнерах на большой технической площадке перед мусоросжигателем.

По прошествии нескольких месяцев он уже имел все необходимые компоненты, Антону даже повезло найти почти новую «деку», выброшенную в мусор из-за сгоревших генераторов антиграва.

Теперь, имея все необходимее, он мог воплотить в реальность свою мечту, вот только беда – он понятия не имел, как подчинить неисправные детали или собрать воедино функциональные запчасти?

Он попытался обратиться за помощью к старшим, но те лишь снисходительно усмехались в ответ. Только один из подростков (Антон даже не знал его имени) как бы между прочим обронил:

– Попробуй поискать схемы сборки в городской сети.

– Это как? – Опешил Антон.

– Просто. У тебя дома есть компьютерный терминал?

– Ну, есть.

– Так включи его. Читать умеешь?

– Да.

– Ну, тогда вперед!.. Напиши слово «гравиборд» в строке поиска и смотри, что предложит тебе бесплатный информаторий.

Заметив, что мальчуган совсем растерялся от обилия незнакомых терминов, парень усмехнулся и вдруг достал из сумки небольшой сферический предмет.

– Знаешь что это такое?

– Не-а…

– Это ИПАМ.

– Ух, ты. Я слышал, что ИПАМы есть только у богатых.

– Не только. – Парень усмехнулся. – Этот не совсем исправен, модуль псевдоинтеллекта у него барахлит, но дельные советы на первый случай он тебе выдаст. Есть на что меняться?

Антон задумался. Ему в тот миг казалось, что нет в его распоряжении ничего дельного, достойного для обмена, но попробовать стоило… иначе он не простит себе, никогда не простит, что мог стать обладателем чудесной вещи и сдрейфил…

– У меня есть два заряженных энергоблока. Новых. – Он произнес это почти шепотом, – энергоблоки Антон берег для гравиборда, но устоять перед соблазном получить (никто не поверит) собственно электронного всезнайку, он не смог.

– Энергоблоки? Откуда у они у тебя?

– Я лазил в зону утилизации. – Признался Антон. – Выдрал из поврежденного кибермеханизма.

– Покажи.

– Пойдем, они спрятаны.

Сделка состоялась. Антон даже не почувствовал сожаления, когда расставался с накопителями энергии ради которых, без преувеличения рисковал жизнью.

Вернувшись домой (не на улице же пытаться активировать чудесное приобретение), Антон запер двери на дополнительный, собственноручно приделанный засов, и только тогда решился открыть потрепанную спортивную сумку с драгоценным грузом.

В жизни любого ребенка найдутся незабываемые минуты, переполняющие душу радостным и тревожным предвкушением чуда,такими оказались и эти мгновенья, которые Антон запомнил навсегда.

Положив сферический аппарат на стол, он некоторое время смотрел на него, не решаясь коснуться сенсора активации. ИПАМ олицетворял для него иную жизнь, которую плохо одетый и вечно голодный мальчуган мог наблюдать лишь издали. Он не думал в эти минуты, что слишком самостоятелен для своих лет, и чудеса творит он сам, – взгляд заворожено скользил по глянцевому, отблескивающей металлокерамикой корпусу, точечным видеодатчикам, расположенным по периметру окружности, плавным выступам струйных движителей, с помощью которых аппарат корректировал полет (что за сила позволяла подобным устройствам беззвучно парить в воздухе, Антон тогда еще не знал).

Наконец, вдоволь налюбовавшись своим приобретением и уняв непроизвольную дрожь, он коснулся пальцем единственного сенсора, расположенного на корпусе ИПАМа.

Серебристый аппарат, который Антон при желании мог бы накрыть двумя ладошками, вдруг приподнялся над поверхностью стола, без видимой опоры завис в воздухе, затем повернулся вокруг оси и, издав несколько тоновых сигналов, вдруг задействовал синтезатор речи:

– Вы мой новый хозяин, сэр?

Непонятно, как ИПАМ догадался о произошедшей сделке, но Антону сейчас было все равно, ему льстило вежливое и уважительное обращение, так с ним не разговаривал до этой минуты ни один человек или механизм.

– Да, – Ответил он. Равнодушного тона при этом не получилось, в коротком ответе сквозили нотки восторга и ИПАМ, обладающий способностью анализировать эмоциональное состояние человека, немедленно отреагировал:

– Вы радуетесь моему появлению?

– Да, а что в этом такого? – Антон все же немного терялся, не зная, как следует правильно общаться с подобными устройствами? Он впервые сталкивался с механизмом способным говорить,

Я должен что-то приказывать ему, или просто общаться как с равным?– лихорадочно соображал Антон. – Наверное, все же следует отдавать какие-то команды…– Он совсем растерялся. – А вдруг обидится и улетит?– Он даже украдкой покосился на приоткрытое окно, мысленно пожалев, что не запер его перед активацией чудесного устройства.

– Мой прежний хозяин был груб. – Тем временем изрек ИПАМ. – Он совершенно игнорировал мое истинное предназначение.

– А что он делал с тобой?

– Мной играли в футбол, сэр!.. – С явными интонациями в синтезированном голосе доверительно и в тоже время возмущенно сообщил ИПАМ. – Я едва не спалил антиграв, уворачиваясь от ударов.

Антон протянул руку, но ИПАМ не отпрянул, дав прикоснуться к себе.

– Я знаю цену вещам. И не стану использовать тебя как мяч. А ты, вправду мыслишь, как человек?

– Не совсем. Я могу обучаться, мои искусственные нейросети способны анализировать и запоминать информацию. Но человеческий мозг содержит в тысячи раз больше нервных клеток. Мне не сравниться с людьми.

– Странно. Мне ты не кажешься глупым. Будем знакомиться? Меня зовут Антон. А ты просто ИПАМ, да?

– ИПАМ, Искусственный псевдоинтеллектуальный автономный модуль. Моя задача – помогать астронавтам. Я посредник между людьми и машинами разной сложности, могу производить мелкий ремонт в труднодоступных или лишенных атмосферы местах, давать советы в различных ситуациях, касающихся технического обеспечения. При необходимости я записываю информацию и воспроизвожу ее. Кстати, Антон, почему не активен твой имплант?

– Имплант? А что это?

Тонкий лучик лазерной указки коснулся мягкой заглушки из пеноплоти, закрывающей овальное устройство в височной области за правым ухом Антона.

– Сканирование… – ИПАМ будто разговаривал сам с собой. – Попытка связи… Он не активен!

Антон неосознанно коснулся заглушки. Он помнил, что ее нельзя вынимать, да и боялся это делать, потому что однажды видел в зеркале, что за ней расположено странное овальное устройство, с несколькими отверстиями, похожими на компьютерные разъемы.

– Что такое имплант? – Повторно спросил он.

– Имплант это устройство, связанное с корой головного мозга человека. – Подробно, но непонятно пояснил ИПАМ

– Просто скажи – зачем он? – Антон сам того не заметил, как переформулировал вопрос, чтобы добиться понятного ответа.

– Как зачем?! – ИПАМ заложил беззвучный вираж и повис в метре от Антона, постоянно оставаясь в поле зрения мальчика. – Все очень просто, Антон. Тебе не обязательно знать технические подробности, но, включив имплант, ты сможешь поддерживать дистанционную связь с различными приборами, например со мной…

– Я что стану… как машина?

– Нет. – Поспешил успокоить его ИПАМ. – Ты сможешь управлять механизмами, при помощи правильно сформулированных мыслей. Еще имплант предназначен для доступа в сеть и получения различной информации.

– Вот в сеть мне и нужно… – Прошептал Антон, несколько обескураженный новым оборотом событий. – ИПАМ, а ты не врешь?

– Я не способен лгать. Если информация сомнительна, я не оглашаю ее пока, не проверю.

Антон задумался. Ему было и страшно и любопытно.

– А что нужно, чтобы имплант заработал? – Он сделал шаг к окну и все же притворил его, для своего же спокойствия. – И почему он выключен, ты случайно не знаешь?

– Для включения достаточно подать сигнал возбуждения на микрочип. Порты удаленной связи исправны, я уже протестировал их. Относительно выключения данного импланта я могу лишь констатировать, что он бездействует шесть лет четыре месяца и три дня.

– Значит, родители отключили. – Сделал вывод Антон. – Ты не смотри что тут все так плохо, – мальчик имел в виду ободранные стены и покрытый рыжеватыми потеками потолок комнаты, под которым источала тусклое желтоватое сияние единственная, сохранившая функциональность осветительная панель. – Раньше мы жили на верхних уровнях, потом отец начал пить и потерял работу. Стало нечем платить за дорогое жилье, вот и пришлось перебраться сюда. Так мне говорила мама.

– А где сейчас твои родители, Антон? – Поинтересовался ИПАМ.

– Я ушел от них. – Скупо сообщил мальчик. – Пьют, наверное, где-нибудь, как обычно.

Его новый кибернетический друг некоторое время молчал, видимо оценивая полученную информацию, а затем произнес:

– Могу предположить, что имплант действительно отключен, одним из твоих родителей. Так поступают те, кто не ладит с законом. Через сигнал импланта легко отследить местоположение человека.

– Значит, если я включу имплант, меня арестуют?

– А ты совершал преступления?

Антон задумался.

Жизнь не баловала его, и ответить однозначно он не мог. Если запчасти, изъятые у предназначенных для утилизации машин не считать ворованными то, наверное, он не преступник.

– Ты сомневаешься?

Антон пожал плечами.

– Давай включим имплант и посмотрим. Ты же сможешь его выключить, если сюда вдруг нагрянет полиция?

* * *

К счастью для Антона все обошлось. Он лишь испытал странное не сравнимое ни с чем чувство, когда вживленный прибор начал работу – под кожей головы как будто пробежали мурашки, но потом это ощущение исчезло, зато в мыслях внезапно возник бестелесный голос:

Ты слышишь меня? Проверка связи.

Антон в испуге вздрогнул.

– ИПАМ я слышу голос!

– Это я послал запрос – кибернетический механизм вновь переключился на синтезатор речи, чтобы успокоить Антона. – Ты не должен боятся. Мысленная передача команд и прием информации, осуществленный на мнемоническом уровне, намного эффективнее, чем чтение с экрана или обычный разговор. Информация, получаемая через имплант, легче усваивается. Могу привести пример. Ты ведь умеешь читать и писать.

– Ну, да.

– А кто тебя учил этому?

Антон задумался.

– Не помню…

– Ты и не можешь помнить. Процесс обучения грамоте автоматизирован. Тебе было два года, когда он начался. В трехлетнем возрасте любой ребенок уже умеет не только правильно распознавать речь других людей, но, благодаря виртуальным обучающим модулям, он может читать и писать.

Антон пожал плечами. Он и вправду не помнил, чтение, как и речь, были для него естественны, как нечто само собой разумеющееся.

– ИПАМ, я устал. – Антон посмотрел на парящий неподалеку сферический аппарат.

– Это естественная реакция мозга на включение импланта. – Произнес тот, больше не прибегая к прямой передаче данных. – Тебе нужно отдохнуть, Антон. Когда проснешься, все встанет на свои места.

– А ты никуда не исчезнешь? – Глаза Антона слипались.

– Нет. От добра, добра не ищут. – Ответил ИПАМ загадочной для Антона фразой.

Мальчик уснул прямо в кресле.

Его сон впервые за много лет был спокойным, без сновидений и тревог.

Разум Антона активно перестраивался, восстанавливая утраченные связи с имплантированным устройством, но он не осознавал и не ощущал этого.

Подле него, «приземлившись» на стол, чтобы не тратить энергоресурс антиграва, находился ИПАМ – небольшой кибернетический модуль, снабженный искусственными нейросетями.

Он следил за состоянием мальчика, одновременно ИПАМ вел поиск в сети, который практически не давал результатов. Пытаясь обнаружить подобные себе аппараты, он не находил отклика.

В нейросетях зарождался вопрос: почему?

Вразумительного объяснения не было. Это являлось тревожным знаком. Что-то случилось в колонии, если люди отказались от помощи кибернетических устройств, над созданием которых трудилось не одно поколение инженеров и программистов далекой Земли.

* * *

Антон проспал больше суток, а когда очнулся от странного забытья, то первое, что он ощутил, был голод.

Впрочем подобное чувство Антон испытывал часто и хорошо понимал, – еду нужно добыть, что в условиях заброшенного квартала, затерявшегося меж промышленных зон являлось делом нелегким.

Можно представить его изумление, когда, открыв глаза, он сонно осмотрелся вокруг и внезапно заметил на столике, подле кресла небольшой поднос с несколькими герметично укупоренными контейнерами.

Их вид не оставлял сомнений о внутреннем содержимом, в такие разовые емкости автоматика супермаркетов паковала готовые обеды.

Сколько раз Антон, глотая слюнки, наблюдал за подобным процессом через толстое стекло витрины, пока его не отгонял охранник.

Что же случилось, пока он спал? Как тут оказалась еда?!

ИПАМ определив, что хозяин проснулся, активировал антиграв.

– Доброе утро, Антон.

– Слушай… – мальчик все еще не верил собственным глазам и потому пропустил мимо ушей вежливое приветствие. – Это ты принес? – Он не смог дольше сдерживаться, схватив ближайший контейнер, открыл его, едва не обжегшись содержимым. – ИПАМ, ты, что украл для меня еду?!

– Осторожно, Антон, контейнеры саморазогревающиеся. – ИПАМ сначала предостерег его от возможных неприятностей, и только после этого позволил себе возмутиться: – Я не в состоянии украсть что-либо! Антиобщественные действия запрещены!

– Тогда откуда взялась еда? – У Антона закружилась голова от запахов пищи, он не мог сдерживаться, и начал есть, краем уха слушая пояснения ИПАМА:

– Я восстановил твой социальный статус. – Произнес тот ровным голосом, пока что избегая применять прямое соединение с разумом хозяина. – Человек рождается не для того, чтобы голодать или заниматься поисками пищи. Синтезаторы продуктов обеспечивают минимальные потребности любого члена общества. Активировав имплант, ты вернулся к нормальному существованию в рамках единой техносферы колонии.

Антон слушал незнакомые слова и лишь кивал, не пытаясь сейчас понять их смысл.

– Что я должен делать взамен? – Утолив острое чувство голода, спросил он, уже не так жадно вскрывая второй контейнер с пищей.

– Соблюдать законы, больше ничего. – Ответил ИПАМ.

– Значит… – мысли Антона следовали немного иными цепочками логических рассуждений, – значит, мне больше не нужно рыться в контейнерах с отходами?

ИПАМ возмущенно крутанулся вокруг оси.

– Я не понимаю, как люди вообще допустили подобное. – Ответил он. – В информационной среде колонии происходят непонятные для меня явления.

– И все-таки, – Антон с подозрением посмотрел на ИПАМа, – как ты достал еду?

– Я подключил энергию к каналу пневматической доставки продуктов. Затем заново зарегистрировал серийный номер твоего импланта, доказав системе распределения ресурсов, необходимость осуществлять поставки продуктов питания по указанному адресу.

– Ага, и система согласилась? – Недоверчиво переспросил Антон.

– А почему она не должна согласиться? Ты член общества. Наличие зарегистрированного импланта подтверждает данный факт. Люди для того и создали машины, чтобы не заботиться о ежедневном пропитании, используя свой потенциал по прямому предназначению.

* * *

Верхние уровни строящегося мегаполиса

Дождь постепенно прекратился, но Антон все сидел в проеме окна строящегося здания, погрузившись в задумчивые воспоминания.

Недавно ему исполнилось четырнадцать, но за два с половиной года, была прожита целая жизнь. Мальчик из нищего квартала не только повзрослел физически, превратившись в юношу, он стал мыслить иначе.

Он узнал, что такое сеть, и внезапно открыл в себе неодолимую тягу к знаниям. Никакого внешнего воздействия со стороны ИПАМа он не испытывал, его маленький кибернетический друг всего лишь открыл для разума Антона двери в иной мир, а дальше… дальше внезапно заработал собственный потенциал Антона, оказывается в мире было столько потрясающе-интересных вещей, что он сутками не покидал старенькое кресло подле компьютерного терминала, жадно, словно губка впитывая различную информацию.

Жизнь четко разделилась для него на две половины – до и после первого выхода в сеть.

ИПАМ ворчал: нужно больше бывать на свежем воздухе,а он ничего не мог с собой поделать, даже желание собрать гравиборд временно потускнело, отошло на второй план, ведь он интуитивно угадал главную особенность виртуальной среды – здесь не существовало социальных градаций, отсутствовало понятие возраста, к оценке принимались лишь интеллект и коммуникабельность.

А гравиборд он все-таки собрал. Теперь мудреные чертежи и схемы, закачанные в рассудок с сервера центрального информатория, уже не выглядели для Антона тайной за семью печатями.

Он узнал и понял смысл одного очень простого, но важного правила: «все, что сделано одним человеком, неизбежно может повторить другой».

В некоторые моменты ему казалось, что границ больше не существует. От обилия доступной и главное интересной информации голова шла кругом.

Такое случается со многими людьми, Антону повезло, он начал осознанно учиться, не из-под палки, не потому, что так нужно, а в силу интереса, необъяснимой тяги ко всему новому, тем более что сетевые технологии позволяли закачивать данные в непосредственно через имплант, и усвоение любого материала происходило в сотни раз быстрее,

Сейчас Антону вспоминал свои первые месяцы «виртуальной жизни» с чувством доброй, щемящей ностальгии.

Оказывается некоторые моменты можно пережить лишь однажды. Теперь он понимал смысл казавшейся странной поговорки: «…в одну воду не войдешь дважды».

Действительно, жизнь, как река. Он упивался своей сетевой свободой, учился, хотя его никто не заставлял этого делать, собирал свой первый гравиборд, на котором совершал пробные заезды в старом, так до конца и не достроенном парке… пока тот не стал ему тесен, как и общедоступные каналы сети.

В тринадцать лет, когда он попытался проникнуть в центральный гравипарк, и его вышвырнули оттуда дюжие ребята из службы безопасности, Антон окончательно понял что такое «социально неравенство» и какая неодолимая пропасть лежит между психологией сети и реальной жизнью..

Болезненный, несправедливый, но наглядный урок, преподанный в открытом для свободного доступа парке, перевернул сознание одной фразой, которую пренебрежительно произнес охранник:

– Здесь не место таким оборванцам, как ты, возвращайся на свою помойку и не суй сюда носа, понял?

С того памятного дня он начал жить и мыслить чуть иначе.

Антон снова посмотрел вниз, но в его взгляде не читалось ни злобы, ни отвращения.

Отыскав огни центрального гравипарка он усмехнулся своим мыслям.

Нет, настоящая свобода только тут, на огромной высоте, где грань фола проходит по коварным недостроенным дорогам, а щекотливый холодок в груди обжигает, когда, балансируя на «деке», стремительно проносишься над пропастью, чтобы виртуозно вписаться в тускло освещенный проем огромной, не застекленной пока витрины, затем дальше, набирая скорость, в замысловатых трюках перепрыгивая через горы строительного мусора, пока вдруг не провалишься в бездонную шахту подъемника, ощущая, как гравиборд вибрирует под ногами, принимая в качестве опоры незримые для глаза электромагнитные поля…

Плавное парение, похожее на полет, ощущение бьющего с лицо ветра, несущего мелкую морось дождя, переизбыток адреналина в крови, – все это вызывает легкое головокружение, пьянящее чувство восторга, победы над собственным страхом…

Как и в виртуалке здесь, на стройплощадках постоянно растущего города все были равны, в местах негласных «тусовок» собирались подростки и молодые люди со всего мегаполиса, кичливых и заносчивых тут не терпели, занятие гравибордом на больших высотах, вне специально оборудованных зон, становилось экстремальным, рискованным видом непризнанного спорта. Сюда приходили за ощущением риска, настоящего драйва,и социальное неравенство быстро стушевывалось, градации богатства или бедности оставались вне отношений, сложившихся между гравибордистами. Главное – как ты умеешь скользить,а остальное, по сути, не важно.

Этим и притягательны встречи на высоте.

Мимо Антона промелькнуло несколько стремительно скользящих друг за другом фигур, затем из сумрака стройплощадки (машинам, трудившимся над возведением зданий, не нужен яркий свет) появилась фигура худого подроста. Свой гравиборд он нес в руках. Присев рядом с Антоном он спросил:

– Посмотришь «деку»? Правый компенсатор барахлит. Чуть шею не сломал на развороте.

Антон обернулся. Клайда он знал давно, уже года два, наверное.

– Сам-то когда разбираться начнешь?

– Да не понимаю я… Ну посмотри, Антон, тяжело что ли?

– Завтра. Сегодня некогда.

– Ну ладно… – Разочарованно протянул Клайд. – Может, с собой возьмешь, дома посмотришь?

– Ладно давай. Да не всю «деку», дурень. – Антон освободил из креплений блок антиграва и положил к себе в спортивную сумку, напоминающую стильный рюкзак.

– Что уходишь уже? Наши только собираются. – Оставшийся без «грава» Клайд, с завистью посмотрел как Антон включил питание своего гравиборда.

– Дело у меня есть. Завтра посмотрю, обещаю. – Антон легко спрыгнул из оконного проема, привычным движением бросив свой гравиборд так, чтобы сразу почувствовать его под ногами, легкое изящное скольжение вывело его к каркасу строящееся скоростной автомагистрали. Для гравиборда – то, что нужно. Много металла, плавные закругления, – не драйв, конечно, а просто приятный, несложный спуск на скорости около ста километров в час.

Антон скользил над металлоконструкциями, не касаясь их, он следовал закруглениям строящейся дороги, иногда, чтобы сократить путь и ощутить непередаваемое на словах чувство свободного полета, совершал длинные прыжки, переходя на низлежащий уровень строящихся магистралей.

Через пару минут зона строительства осталась позади. Теперь он использовал в качестве «опоры» покрытый пенорезиной металлический отбойник, ограничивающий уже действующую скоростную магистраль.

Антон не влился в поток машин, но скользил чуть выше, двигаясь с гораздо большей скоростью, чем основной транспортный поток, сзади нервно взвизгивали полицейские сирены, но без флайбота вряд ли блюстителям порядка удастся остановить одинокого гравибордиста, дерзко проносящегося по самой кромке автобана.

Он спешил на свидание и проблесковые маячки только подзадоривали Антона, будоража желание задержаться на пару минут. и устроить им настоящее шоу.

Нет, после.

Он обещал не опаздывать.

* * *

Дома его ждал ИПАМ.

– Почта была? – Спросил Светлов, переодеваясь.

– Одно сообщение от Даны – ИПАМ облетел вокруг хозяина, затем переключил внимание своих датчиков на сверток с блоком антиграва. – Это для меня?

– Нет. Что в сообщении?

– Как обычно. – Ответил синтезированный голос. – Приду вовремя. Дана.

Странно,– Подумалось Антону. – Почему она каждый раз присылает подобные сообщения, если мы обо всем договариваемся заранее?

Пошло пол года как он познакомился с Даной, но до сих пор их отношения оставались неопределенными. Создавалось ощущение, что девушка (она была ровесницей Антона) вот уже несколько месяцев кряду внимательно присматривается к нему, пытаясь понять что-то очень важное. В то же время она упорно отказывалась от встречи в «реале». Свидания в виртуалке конечно тоже имеют свою прелесть, но иногда Антону казалось, что их знакомство «зависло».

– ИПАМ я в душ. Приготовь чистую одежду.

– Ужинать будешь?

– Кофе с тоником. Есть не хочу. Который час?

– Двадцать часов тридцать две минуты. Поторопись. У тебя встреча в девять вечера.

– Да помню я.

* * *

С Даной они обычно встречались на берегу залива.

Общедоступно виртуальное пространство являлось одним из проектов городских властей, здесь демонстрировалась модель города и терраформированных территорий, так, как это было запланировано в конечной стадии колониального проекта.

Антону нравилось бывать тут, хотя великолепие пышной природы и архитектурное изящество устремленного ввысь города выглядели (с его точки зрения) несколько утопично, как бы сказал один из его знакомых ребят: «не в этой жизни…»

– Дана! – Он окликнул девушку, одиноко стоявшую на пирсе, и дождавшись пока она обернется помахал рукой.

Она даже не улыбнулась в ответ, а лишь кивнула и вновь стала смотреть в даль, дожидаясь пока Антон подойдет к ней.

Те ощущения запомнились на всю жизнь, их не смогли вытравить из памяти ни страшные события двадцатилетней давности, ни новый уровень физической достоверности, привнесенный в виртуалку с момента включения программы «параллельных жизней».

Дана, как и Антон появлялась в виртуальном пространстве не изменяя свой внешности. Им обоим просто не приходило в голову как то видоизменять свой образ. Сказать что она была красавицей, означало солгать – четырнадцатилетняя девушка подросток, по своему симпатичная, немного нескладная в силу переходного возраста, но как и Антон слишком спокойная, уравновешенная, как будто знающая настоящую цену всем вещам и явлениям.

Странными были эти встречи.

Антону подсознательно хотелось чего-то большего, неосознанные желания вызывали чувство некоторой недосказанности, неполноценности их взаимоотношений, но все недостатки перекрывал один плюс: Дана (в отличие от многих виртуальных знакомых Антона) никогда ни на что не жаловалась, ничего не требовала от его, и в то же время легко, непринужденно дарила Антону то общение, которого ему так остро не хватало в реальной жизни.

Да, не смотря на широкий круг знакомых, он страдал от одиночества. Ровесники из квартала казались ему глупыми. В такой оценке не было пренебрежения, он как ИПАМ, просто констатировал факт: их уровень интеллектуального развития отставлял желать лучшего, Антон конечно мог поддерживать беседу на том уровне общения, который предполагался среди подростков, но темы казались ему не интересными. На высотках среди «смешанной» тусовки, все разговоры так или иначе сводились к драйву, «гравам» и тоже не могли удовлетворить постоянно растущих интеллектуальных потребностей стремительно не по годам развивающегося рассудка.

Только Дана казалась ему в этом смысле близким и понятным человеком.

Они общались как друзья, хотя Антон зачастую испытывал смешанные чувства, ему хотелось прикоснуться к ее руке, но тот уровень достоверности, что существовал в сети более двух десятилетий назад, не позволял этого, а от встречи в «реале» она упорно отказывалась: просто говорила «нет», никак не мотивируя свою непреклонность.

– Красивый сегодня закат. – Дана присела на край гранитного ограждения пирса. – Только нереальный. Такого не бывает.

Антон посмотрел на фиолетово-лиловое солнце, чуть размытое по краям, медленно будто тягучая капля жидкого огня, стекавшего за горизонт и ответил:

– Так будет. Состав атмосферы измениться, я кстати недавно узнал что на полючах планеты запланировано построить станции генераторов дополнительного магнитного поля, которое будет защищать биосферу от космических излучений.

– Такого не будет никогда.

– Почему?

– Мне кажется, колониальный проект неосуществим.

– С чего вдруг?

– Да так, мысли. Смотрю на модель и думаю: зачем все это? Зачем изменять природу, когда можно жить не вторгаясь в окружающую среду. Пусть бы она оставалась такой как есть.

– Пустыней? – Хмыкнул Антон.

– А что плохого в пустыне? Она хотя бы естественная. Чем лучше чахлые деревья, которые не растут а мучаются, медленно погибая, а их сажают снова, с упорством обреченных.

– Ну не все получается на первых порах. – Антон ненадолго задумался и добавил – Тут виноваты не люди, а состав почвы. В ней внезапно обнаружили токсичные химические вещества. Некоторые биологи придерживаются мнения что они не могли образоваться сами по себе в результате, например, прошлой вулканической деятельности, или естественных для современных условий внешней среды химических реакций.

– Еще одна загадка? – Дана едва заметно улыбнулась. – Люди странные. Вот ты Антон, – она посмотрела ему в глаза, – ты знаешь, зачем живешь?

Он пожал плечами.

– Не думал об этом. А что?

– А я думаю, периодически. Мне почему-то не хочется выходить из виртуалки. Здесь есть все, а если чего-то нехватает, то это можно придумать. Зачем тогда тратить годы, чтобы делать карьеру, накапливать вещи, сажать деревья, которые все равно зачахнут? Разве не справедливее оставить внешний мир в покое и жить тут?

– Идти по пути наименьшего сопротивления? Самим превратиться в тепличные растения, о которых заботятся машины? Нет, Дана, я так не хочу. В виртуалке красиво и интересно, но и у «реала» есть свои преимущества. Это же две стороны одной жизни, и только сложенные вместе они создадут гармонию.

– Не понимаю Антон, разве тут нет гармонии?

– Не-а… – Он присел рядом. – Вот хочу взять тебя за руку, но не могу. В виртуалке нет чувств. Они как отражение в зеркале – вроде бы рядом, а не достанешь.

– Чувства… Дана почему-то нахмурилась. – Не понимаю, зачем тебе брать меня за руку?

– Ну этого я объяснить не могу. Просто хочется и все.

– Некоторые твои желания кажутся мне слишком… – Она не договорила, внезапно замолчав.

– Что обиделась?

– Нет. Просто иногда ты становишься совсем непонятен.

Антон расстроился, но вида не подал.

– Пойдем, погуляем.

Она согласно кивнула, честно предупредив.

– У меня осталось пятнадцать минут.

– Ты торопишься?

– Нет. Просто через четверть часа я исчезну. – Дана первый раз по-настоящему улыбнулась. – Как золушка.

– Почему ты всегда исчезаешь?

– Сама не знаю. Обрывается доступ. Пытаюсь с этим разобраться, но пока что безрезультатно.

– Ну ладно. Тогда не пойдем никуда просто посидим. Только ты предупреди, когда придет время?

– Ладно – Грустно ответила она. Будь моя воля, я бы вообще не уходила отсюда.

Она исчезла как и говорила, ровно через пятнадцать минут. Антон уже начал привыкать к этому, но однажды она исчезла навсегда, так, словно кто-то злой и незримый окончательно отказал ей в доступе.

Антон приходил на условленное место встречи, ждал сообщений от нее, но все зря.

В реальности прошло еще четыре года, но он так больше и не получил от Даны ни одной весточки.

Сначала он тосковал, но потом смирился, все реже приходя на пустой пирс.

А затем, когда Антону исполнилось восемнадцать, он по совету ИПАМа пошел в пункт вербовки и подписал контракт на учебу в специальной военизированной школе, с последующей обязательной службой в бригаде колониальной войск.

* * *

Настоящее…

– Интересный фрагмент воспоминаний. – Слова опять долетали до Антона как сквозь слой ваты. – Любопытная девочка и не менее странный мальчик.

– Почему вы называете Светлова странным?

– Они оба странные, Миллер. – Такие разговоры между вчерашними детьми, как минимум настораживают. Надо же…. В четырнадцать лет, не рановато ли?

– А в каком возрасте, по-вашему, поразадавать себе вопросы о смысле жизни? Когда все уже позади, прожито, и осталось лишь оглядываться назад?