Текст книги "Иной разум. Тетралогия"
Автор книги: Андрей Ливадный
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц)
Главный операторский зал центра управления полетами был исполнен в форме амфитеатра, и там, между концентрическими рядами пультов, повсюду, вперемешку с кенобианами, находились люди…
В коммуникаторе боевого шлема резко, неприятно щелкнула статика, и вслед раздался далекий, приглушенный помехами голос Решетова:
– Командир, "земля" докладывает об обнаружении кенобианских кораблей. БМК только что произвели ракетный запуск!…
– Передай Насте и Джону – спускаться вниз! Компьютеры боевых машин в автоматический режим! Путь расчищен… Повторяю, путь расчищен! Шахта лифта расположена в начале второго уровня. Осторожно, в кабине пленный кенобианин.
– Понял. Мы встретим их и доставим вниз. Что делать с входом?
– Заблокировать! – Лозин отдавал приказы, уже подбегая к ведущей вниз лестнице.
– Принято. Исполняю.
Иван остановился, резко присел, инстинктивно уклоняясь от пуль, и понял, – еще несколько минут и весь тщательно проработанный план полетит насмарку. Он не ожидал встретить тут зависимых от кенобиан шунтированных людей, но даже в горячке внезапно вспыхнувшего бессистемного боя лейтенант понимал, – здесь нет профессиональных солдат, и все кто сейчас стрелял в них, – незаменимые в своем роде специалисты, разумом которых безжалостно манипулировала чуждая воля.
Секунда отчаяния вдруг стала мигом прозрения.
Чужая воля…
Он вскинул автомат, и выдохнул в коммуникатор, одновременно с выстрелом:
– Не трогать людей! Бить по разумным кенобианам, на поражение!
По сути, это был смертельный приказ, ведь снизу, не стихая, по ним били автоматы, и при такой плотности огня даже неумелые стрелки могли перебить шестерых бойцов за считанные минуты, но иного шанса вырвать ситуацию из-под контроля Чужих попросту не существовало.
Логинов и Зотов уже спустились вниз, и теперь им пришлось вновь расчищать себе путь назад, к лестнице, – царящий внизу хаос не давал возможности для ведения избирательного снайперского огня, но Булганин и Долматов, все еще остававшиеся на балконе, мгновенно восприняли приказ: два автомата на миг умолкли, а затем заработали вновь, отплевываясь одиночными выстрелами, к ним внезапно присоединился третий и Иван, на миг оглянувшись, увидел, что это Багиров подтянулся к краю балкона и стреляет, лежа на перепачканных кровью металлических прутьях решетки…
Пули нещадно били снизу, высекая искры из металла, казалось, что по балкону и лестнице хлещет раскаленный дождь, Лозин несколько раз сменил позицию, но тщетно, – пули рикошетом задевали его, и тело под прочной, эластичной броней, сплетенной из кевларовых нитей, уже не ощущало боли от частых ударов…
Он стрелял, стиснув зубы, выискивая среди людей фигуры кенобиан, а время уже потеряло физический смысл, оно стало иным, тягучим и неподвластным рассудку…
Мимо промелькнула фигура Логинова, сбоку раздался вскрик, – это Зотов упал на промежуточной площадке между двумя металлическими лестничными маршами, и Иван резко повел стволом, вынужденно выстрелив в ногу пожилому мужчине, который с тупым выражением лица перезаряжал автомат, чтобы добить упавшего сержанта…
Зотов все же встал.
Иван еще контролировал его, когда снизу хлестнула прицельная очередь. Пули наискось ударили в плечо и голову Лозина, с такой силой, что лейтенанта отбросило от перил, на миг погасив его сознание…
Короткий провал небытия сменился кровавым туманом, который застилал глаза. В горячке Иван вскочил, машинально срывая с головы изуродованный пулями шлем, вместе с разбитым коммуникатором и порванной дыхательной маской.
В нос тут же ударил густой неприятный запах, который наполнял зал застойной вонью.
Это был запах Чужих, сложная смесь отдельных флюидов, которая по утверждению Логинова играла ключевую роль в общении кенобиан.
Запах…
Иван отер струящуюся по лбу кровь.
Почему так смердит вокруг? Выключена вентиляция?… Уж не запах ли контролирует шунтированных людей, передавая в их разум определенный приказ?
Он встал, пошатнувшись, и крикнул, едва ли надеясь, что его расслышат в том грохоте, что царил вокруг:
– Прикройте меня!
Иван отчетливо видел, что зарешеченные зевы расположенных под сводами зала вентиляционных отверстий открыты, но огромные, расположенные за ними лопасти не вращались.
Он уже неадекватно воспринимал реальность, контуженый разум сосредоточился лишь на одной мысли – нужно дать свежий воздух, – и, подчиняясь этому стремлению, глаза продолжали искать необходимый пост управления, пока взгляд не наткнулся на огромный распределительный щит с множеством механических переключателей, расположенный сразу под лестницей.
Вскочив, Иван рванулся вниз по гулким металлическим ступеням, не замечая, что автоматический огонь вдруг сосредоточился на нем, пули барабанили по стенам, в воздухе кружило пластиковое крошево разбитой облицовки, а он, добежав до площадки на которой, отстреливаясь, лежал Зотов, перепрыгнул через перила, не приземлившись, а неловко упав с пятиметровой высоты, под спасительную защиту какого-то установленного под лестницей агрегата.
Не обращая внимания на боль, он встал, ухватившись рукой за открытую створку силового шкафа.
Пред ним стройными шеренгами располагались десятки различных переключателей, но, слава богу, тут все оказалось внятным, каждый из них был снабжен недвусмысленными маркерами.
Система вентиляции.
Окровавленные пальцы Лозина коснулись механического переключателя, с усилием нажав на него, пока тот с характерным щелчком не встал в положение "включено".
Под сводами зала дрогнули и стали медленно раскручиваться огромные лопасти вытяжных вентиляторов. Через несколько секунд их утробное гудение перешло в вой, а затем звук исчез вовсе, и Иван, одновременно с потоком свежего воздуха, который пахнул в лицо, вдруг услышал тишину…
Пошатываясь, он вышел из-за укрытия и остановился, потрясенный открывшейся взгляду картиной: по всему залу в немом оцепенении стояли люди, разного возраста, национальности, пола – их объединяло между собой лишь одинаковое выражение на одутловатых лицах и полная потеря ориентации.
В тишине вдруг грохнул отчетливый одиночный выстрел, и лейтенант увидел, как в нижней части зала из неровной шеренги человеческих фигур внезапно выпал кенобианин, оседая на забрызганный сукровицей пол.
Хотелось верить, что это был последний из находившихся в зале Чужих.
* * *
Наверху содрогалась земля.
Толчки от ракетных запусков ощущались даже тут, в глубине подземелий, но они воспринимались как отдаленное свидетельство, что две боевые машины космодесанта, введенные в автономный режим, продолжают сдерживать чужие корабли.
Четыре человека спустившись вниз, увидели страшную, низводящую рассудок картину. Огромный зал главного поста управления напоминал гладиаторскую арену после массового побоища. Повсюду меж пультов в неестественных позах лежали мертвые кенобиане, люди стояли тут же, рядом, кто-то с оружием в руках, кто-то выронив его, некоторые беспомощно лежали в лужах собственной крови, даже не пытаясь зажать полученных ран…
Первым, кого увидела Настя, был израненный, весь перепачканный кровью, потерявший сознание Багиров.
Задохнувшись, она склонилась к нему, но понять, куда ранен Паша, не смогла из-за порванной пулями, щедро залитой кровью брони.
Она на миг растерялась, но на помощь пришел Зарубин. Склонившись к распростертому на решетчатом полу товарищу, он ловкими, заученными движениями снял с него шлем и быстро расстегнул магнитные липучки, после чего две половины облегающей тело эластичной кевларовой брони разошлись по боковым швам.
Сняв окровавленную экипировку, они увидели три входных пулевых отверстия, в правом предплечье, нижней части живота и в груди. Ранения были тяжелыми, но, осторожно перевернув бессознательное тело, Настя с облегчением убедилась, что все пули прошли навылет. Она не могла с точностью определить, задеты ли органы брюшной полости, – рана в живот вызывала серьезные опасения, а у нее под рукой не было ни диагностической аппаратуры, ни хирургических инструментов, только перевязочные материалы, да боевые препараты противошоковых инъекций.
Единственное, что давало надежду на благополучный исход, было отсутствие кровотечения. Кровь в ранах уже запеклась, и Настя понимала, что не последнюю роль в этом сыграли микромашины.
Перевязав Багирова, она сделала ему инъекцию, и подняла взгляд, с неописуемым облегчением заметив, что остальные члены штурмовой группы, находятся в сознании…
Их внешний вид вызывал невольную дрожь, но главное – живы, хоть и с трудом стоят на ногах, едва ли осознавая, что им удалось совершить…
Взгляд метался, скользил по бледным изможденным лицам, – они все сейчас казались одинаково родными, важными…
Подбородок Насти предательски дрогнул.
Она не имела права разрыдаться ни от внезапного облегчения, ни от дикой внутренней боли…
Иван подошел к ней, присел на корточки, и вдруг хрипло, прерывисто сказал:
– Мы в порядке… Перевяжемся… сами… Ты помоги людям…
Настя в первый момент не поняла его, пока Лозин жестом не указал на расположенный внизу зал.
– Помоги, кому сможешь… Они ни в чем не виноваты и нужны нам, как воздух, слышишь?…
Настя кивнула. Она сразу поняла, что Иван контужен, по его неестественно-громкому голосу, но спорить не стала.
Каждому из них выпало свое бремя, которое приходилось нести до конца, вопреки душевным порывам.
– Зарубин, помоги Насте. – Лейтенант обернулся. – Решетов, оставайся наверху. Стереги Чужого, не давай шунтированным людям приближаться к нему. И присматривай за Пашей. – Отдав этот приказ, он перевел мутный от боли взгляд на стоящих рядом бойцов. – Всем, обработать раны и вниз. Старшина, – Обратился он к Булганину. – Собери оружие, и сгруппируй шунтированных людей вон там, – он кивком указал на смотровую площадку, расположенную перед огромным демонстрационным экраном. – Следи, чтобы они не разбредались по залу. – Иван обернулся. – Логинов? Где Логинов?
– Я тут командир. – Раздался голос Димы. – Внизу.
Лозин с трудом сориентировался на голос.
Логинов уже выволок из-за центрального пульта мертвые тела кенобиан и работал, пытаясь определить, в каком состоянии находиться главная кибернетическая система комплекса.
Иван, пошатываясь, пошел к лестнице. Приказы были отданы, боевая часть операции завершена, и он понимал, что теперь исход всей акции зависит от того, сумеет ли Дима быстро разобраться в сложной сервисной оболочке и хотя бы частично перехватить контроль над автоматикой пятого резервного космодрома…
* * *
Для каждого человека однажды наступает день, когда судьба всерьез испытывает его на прочность.
Не всякий выдерживает его, хотя ситуации могут варьироваться по своему смыслу и содержанию: от смертельной опасности до полного благополучия, которое, как выясняется, тестирует людей ничуть не мягче, чем смертельные обороты событий.
Это не философия, а нагая реальность.
Спускаясь по иссеченной пулями лестнице, Иван не задумывался над вопросами бытия, он лишь ощущал, что любой человек в этом зале несет свой моральный груз.
Ему досталось бремя ответственности за них всех, вместе взятых, без всяких скидок и различий.
Напряжение и нечеловеческая усталость уже дошли до той черты, за которой собственная судьба вдруг теряет первостепенное значение, а рассудок внезапно начинает оперировать глобальными ценностями…
От остроты и непривычности новых ощущений Лозину на миг стало страшно. Он будто стоял над событиями, утратив элементарные связи с окружающим. Судьбы отдельно взятых людей рассыпались как горох из дырявого мешка, ускользая, теряясь, и Иван понял, что ничего не может поделать с этим. Он привел их сюда не ради того чтобы убить энное количество Чужих, и не затем, чтобы выжить, а ради достижения полной, всеобъемлющей победы над пришельцами.
Часом ранее он не задумывался над этим, – сотни ежесекундных проблем затмевали истинный смысл происходящего, а на поверку, суть событий оказалась простой и в то же время трудно поддающейся здравому осмыслению: десять человек сознательно бросили вызов сотням, тысячам чуждых созданий, с единственной целью – доказать, что человечество живо, его не сломить, не загнать в таежные дебри, не уничтожить страхом, ввергнув остатки выживших в бездну регресса.
Противостояние не закончилось, оно только начиналось, и возможно, им не суждено устоять, но у Лозина внезапно появилось твердое убеждение: даже если они погибнут, ничто не пропадет всуе, Чужим не бывать хозяевами на Земле…
…Кровь глухо ломилась в виски.
Он подошел к Логинову, равнодушно перешагнув через мертвые тела, которые Дима выволок из тесного пространства между компьютерными терминалами.
Все пошло не так, как планировалось, – вместо двух-трех десятков ученых здесь оказались сотни шунтированных людей, которых не бросишь, и не излечишь в один миг, значит, из бункеров пятого резервного для них существовал только два выхода – либо полная победа, либо смерть…
Третьего варианта не получалось, как ни крути…
* * *
Иван сел в свободное кресло оператора, расположенное подле терминала, с системой которого в данный момент работал Логинов.
Контуженый разум продолжал саботировать, и лейтенанту потребовалось усилие воли, чтобы заглушить в своем рассудке чувство отрешенности, сосредоточиться на маленьких огоньках индикационных сигналов, похожих на горящие в темноте крысиные глазки, и цифрах машинного кода, стремительными столбцами бегущих от верхнего среза дисплеев к их нижнему краю.
Логинов понимал их, но Иван, не обладающий глубокими познания в области кибернетики, не мог с точностью определить, какие процессы протекают сейчас в сложной структуре компьютерного комплекса.
Оглядевшись, он не смог отыскать взглядом более вразумительного, доступного для восприятия источника информации и потому спросил, вынужденно отвлекая Диму от работы:
– Что с системой Дым? Она работает?
– Еще как… – Не оборачиваясь, ответил Логинов, при этом казалось, что его глаза и пальцы живут сами по себе. Руки Димы стремительно перемещались по раскладкам сенсорных клавиатур, взгляд контролировал как минимум десяток контрольных дисплеев, а разум умудрялся связывать их показания в единую, целостную картину, куда командир взвода компьютерной поддержки то и дело вносил свои поправки.
– Слава богу, вся автоматика резерва была отключена на момент электроразрядных ударов. – После короткой паузы пояснил он. – Чужие реанимировали комплекс спустя месяц после вторжения, с помощью зависимых от их воли людей, но мало продвинулись в его освоении. Мне кажется, кенобиане настойчиво пытались подчинить своему контролю два определенных программных модуля. Первый управляет автоматикой микроклимата подземных уровней, а второй отвечает за связь с орбитальными группировками спутников.
– Почему ты так решил? – Спросил Иван.
– Видны следы вмешательства. – Отрывисто ответил Логинов, продолжая что-то исправлять в поступающих на экраны строках машинного языка. – Микроклимат нас не волнует, а вот настройку на спутники они сбили…
– Дима нам нужен внешний мониторинг. И связь на боевых резервных частотах с любыми ракетными точками наземного базирования.
– Спутники… – Покачал головой Дима. – В первую голову спутники, командир. Они дадут и видеонаблюдение и эффективную связь. Не понимаю, зачем они сбили точную настройку антенн…
– Может быть, это произошло раньше, в момент катастрофы, из-за множественных ударов взрывных волн? – Предположил Лозин.
– Нет… – Отрицательно качнул головой Логинов, продолжая при этом вносить изменения в поступающие на мониторы строки машинного кода. – Кто-то сознательно переориентировал антенны. Я на всякий случай сохранил исходные данные. Потом посмотрим, что за участок космического пространства они пытались отсканировать. – Он подался к одному из контрольных экранов и произнес:
– Ага, есть. Поймал базовый ретранслятор. Сейчас он свяжет нас со всеми спутниками группировки. Смотри-ка, оживает!
Иван поднял взгляд и увидел, как на противоположной стене осветились плотно состыкованные между собой секции двухметровых плазменных панелей. Конструктора предусмотрительно прикрыли их защитным слоем, состоящим из прозрачного бронепластика, так что суммирующий видекомплекс не пострадал от шального разлета пуль во время недавней перестрелки.
Сейчас в его контрастных стереоглубинах дробились, множились возникающие тут и там оперативные окна, куда уже начала поступать телеметрия со спутников. Мозаика из света и тьмы в первый момент не давала сосредоточится, рассеивала внимание: участки земной поверхности перемежались видами звездной бездны, но Логинов быстро справился с возникшим хаосом накладывающихся друг на друга изображений, – он передал кибернетической системе несколько команд, и огромный суммирующий экран тут же поделился на две равные части. Правая сторона теперь показывала космическое пространство, левая – карту земных полушарий с наложенными на нее тонкими линиями развертки орбит всех вышедших на связь спутников.
Одновременно с этим по всему залу раздались тонкие предупреждающие сигналы. Это отдельные блоки сложной кибернетической системы производили самотестирование, проверяя и восстанавливая с резервных копий свои изначальные программные функции.
Логинов несколько секунд напряженно следил за данными, поступающими на отдельный дисплей, а затем обернулся к Ивану и внезапно сообщил:
– На орбите нет чужих кораблей, командир.
Лозин вздрогнул.
– Куда же они делись? – Машинально переспросил он.
Дима пожал плечами.
– Вероятно, совершили посадку на землю. Ближний космос чист, это я могу утверждать однозначно.
– То есть, они создали собственной орбитальной группировки?
– Выходит так. – Кивнул Логинов.
– Хорошо, с этим разберемся позже. Пока достаточно констатации факта. Давай Землю, Дима. Нас атакуют, а БМК не смогут удерживать свои позиции вечно.
– Сейчас сделаю. – Ответил Логинов, невольно прислушиваясь к отдаленным невнятным толчкам и звукам, которые проникали в глубины подземных уровней. Судя по отголоскам, наверху завязался нешуточный бой, – вибрации от частых ракетных запусков следовали с интервалом в десять-пятнадцать секунд, и это говорило само за себя…
– Есть… Сейчас заработает.
Лозин поднял взгляд к суммирующему видеокомплексу.
Спутник, перенацеленный на съемку района дислокации пятого резервного космодрома, поначалу взял слишком большой масштаб увеличения, и на огромном экране вместо звездной бездны неожиданно появилось укрупненное изображение изуродованной земной поверхности, перепаханной длинными, дымящимися бороздами лазерных ожогов и свежими воронками от попадания разрывных снарядов БМК.
Секунду спустя масштабирование изменилось, земля начала отдаляться, пока в поле зрения видеокамер не вошла вся панорама космодрома и прилегающих окрестностей.
Завораживающее, нереальное зрелище…
Две боевые машины, похожие на камуфлированных жучков, огрызаясь стробоскопическими хоботками огненных вспышек, стремительно передвигались меж игрушечных построек маскировочного комплекса; исковерканная земля истекала струйками сизого дыма, ее покрывали частые неглубокие воронки и характерные черные подпалины в тех местах, где БМК на миг останавливались, чтобы произвести ракетный залп.
В лесу, распространяя пожар, горели чадные костры, вспыхнувшие в местах падения сбитых кенобианских кораблей, заросли кустарника, подрубленный лазерными разрядами уже выгорели, превратившись в обугленную пустошь, весь периметр пятого резервного был объят огнем и дымом, а от линии горизонта на него медленно надвигалась черная туча, то и дело изрыгающая потоки ослепительного когерентного света.
– Нас что атакует весь кенобианский флот?!… – Раздался за спиной Лозина глухой голос Булганина.
– Похоже. – Не оборачиваясь, ответил Иван.
В этот момент БМК вновь огрызнулись ракетным залпом, и на фоне черного облака вдруг засверкали далекие вспышки разрывов, от плотного скопления надвигающихся кораблей начали отделяться, беспорядочно падая вниз, едва различимые фрагменты, а в ответ по возобновившим движение боевым машинам тут же ударил плотный, уничтожающий залп сотен лазерных установок…
У Степана мороз продрал по коже, когда экран вдруг налился нестерпимыми для глаз световыми росчерками, которые срубали деревья, прожигали маскировочное покрытие, заставляя взрываться от мгновенного перегрева скрытые под тонким слоем почвы бетонные перекрытия; в воздух взлетали тонны раскаленного щебня, горела земля, воздух закручивало моментальными смерчами, – казалось, что в этом аду не уже не уцелеют ни приземистые здания, ни две боевые машины, чьи компьютеры, подчиняясь заданным программам, только что бросили вызов неисчислимой армаде чужих кораблей.
От масштабов надвигающейся угрозы цепенел разум…
…Плотный полог дыма, затмивший картину происходящего, постепенно начало относить усилившимися порывами ветра и камеры спутника вновь обрели возможность транслировать подробности происходящего…
Булганин оказался прав: после массированного удара не уцелело ни одно здание. Весь маскировочный покров сгорел, обнажившееся бетонное поле усеивали глубокие остекленевшие воронки, над которыми медленно кружил пепел испарившейся почвы, приземистые постройки превратились в дымящиеся груды развалин, одна боевая машина перевернулась, вторая натужно пыталась выкарабкаться из выжженного лазером углубления, но колесные диски, с которых от жара сполз материал цельнолитых покрышек, тщетно скребли по остекленевшему откосу…
Сотни черных кораблей продолжали неумолимо надвигаться, они уже не казались плотной тучей, взгляд теперь различал отдельные элементы строя, между которыми четко просматривались выверенные интервалы.
В этот страшный миг оцепенения на суммирующий экран не смотрел только Логинов.
Он продолжал работать, беззвучно шевеля губами, от внутреннего напряжения его лицо приняло землисто-серый оттенок, кожа плотно обтянула скулы, но пальцы лейтенанта по-прежнему сноровисто двигались по раскладкам сенсорных клавиатур.
Казалось, разум Логинова погрузился в иной мир, где нет ничего кроме машинных кодов… на фоне надвигающейся армады и смазанного, ставшего нечетким изображения тотальных разрушений земной поверхности, его отрешенность выглядела как безумная одержимость…
Нет.
Логинов не сошел с ума. Лейтенант действительно отрешился от реальности, но его рассудок работал четко, осмысленно, на лице не дрогнул ни один мускул… лишь с вводом последней командной строки он вдруг жутко, натянуто оскалился, и произнес в царящей вокруг гробовой тишине:
– Теперь подавитесь, твари…
* * *
Смертельная схватка продолжалась, – после отрывистой, хриплой фразы Логинова она лишь перешла в качественно иную фазу, но едва ли кто-то из присутствующих в зале осознавал это.
Уничтожающий лазерный удар испарил не только почву, прикрывавшую космодромную плиту от посторонних взглядов, – он выжег из оцепеневших разумов людей последнюю призрачную надежду.
Казалось уже никто не в состоянии изменить предрешенного хода событий, – сейчас черные корабли произведут еще один залп, который окончательно взломает истончившиеся перекрытия первого уровня, и, снизившись, высадят десант, который довершит начатый разгром…
Херберт, ожидавший близкой развязки с непонятным стоическим равнодушием, внезапно вздрогнул, услышав, как под сводами зала зазвучал спокойный, хорошо отмоделированный голос:
– ВНИМАНИЕ! ПОЛУЧЕН КОД АКТИВАЦИИ ПРОГРАМНОГО МОДУЛЯ ГЛОБАЛЬНЫХ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ. СИСТЕМА ВРЕМЕННО ПЕРЕХОДИТ ПОД ВОЕННЫЙ КОНТРОЛЬ. ВСЕМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПЕРСОНАЛУ РЕКОМЕНДОВАНО НЕМЕДЛЕННО ПРОСЛЕДОВАТЬ В УБЕЖИЩА… ПОВТОРЯЮ…
Никто не шелохнулся.
Израненные, доведенные до предельного изнеможения члены боевой группы в эти мгновенья говорились принять свой последний бой, а для сотни шунтированных людей, которые сидели или стояли на отведенной им площадке, реальные события вообще не представляли интереса.
Лишь несколько человек обратили внимание, как по всей площади "амфитеатра", выстроенного из каскадов отдельных компьютерных терминалов, вдруг синхронно осветились сотни экранов, а на мертвых до этого момента приборных панелях, искрясь, начали оживать индикационные огни боевых резервных систем…
Информационные мониторы, расположенные перед пустующими креслами, в этот миг высвечивали одну и ту же надпись:
ТЕСТ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ.
СТАТУС: ПРОВАЛЕНО. БОЕВОЙ ОПЕРАТОР ОТСУТСТВУЕТ. ПОСТ ПЕРЕХОДИТ В АВТОМАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ.
ПОВТОРНОЕ ВКЛЮЧЕНИЕ В ГЛОБАЛЬНУЮ СЕТЬ.
Глаза Херберта сузились.
Он поднял взгляд к огромному суммирующему видеокомплексу.
В правой его части по-прежнему шла прямая телеметрия со спутника, отслеживающего в реальном времени все события, происходящие в районе с заданными координатами, а слева карту полушарий сменил четкий контур границ отдельного взятого государства.
Развертка спутниковых орбит исчезла, теперь ее заменили тонкие пунктирные линии, ведущие к тщательно замаскированным объектам, расположенным в различных регионах Российской Федерации.
Лозин невольно подался вперед. Он понимал, что сейчас боевая система пятого резервного космодрома пытается восстановить связь с инфраструктурой строго засекреченных объектов, о существовании которых до вторжения Чужих, знали лишь единицы избранных…
…Шли томительные секунды ожидания.
Вернувшаяся было надежда опять начала угасать, по мере того, как пунктирные линии одна за другой подсвечивались тревожным красным цветом, но кибернетическая система методично возобновляла свои усилия, перебирая все новые и новые варианты, до тех пор, пока среди сотен провальных попыток связи с удаленной на сотни, а то и тысячи километров периферией, ретрансляционные спутники не уловили долгожданного ответного сигнала.
Время, застывшее в сознании людей где-то между жизнью и смертью, казалось вечностью.
Несколько изумрудно-зеленых линий легли поверх множества алых пунктиров… сердца успели еще раз глухо стукнуть, отдаваясь в висках болезненным ощущением пульса, правый сектор экрана по-прежнему бесстрастно демонстрировал в режиме он-лайн, как корабли Чужих замыкают пространство космодрома в плотное кольцо…
…Настя не выдержав, подошла к креслу, где сидел Лозин, и встала за его спиной, бессознательно сжав побелевшими пальцами плечи Ивана.
Он повернул голову, посмотрел на ее осунувшееся лицо, и хрипло сказал:
– Садись рядом.
Она села, заметив, что остальные бойцы взвода то же подтянулись к центральному пульту и неотрывно смотрят на суммирующий экран, в нижней части которого появлялись и исчезали скупые строки отчета:
ВТОРИЧНАЯ АКТИВАЦИЯ.
…Изумрудных линий стало больше. Одни протянулись через огромные пространства к Уральскому хребту, Среднесибирскому плоскогорью и Камчатке, иные, более короткие, лучами расходились по Восточноевропейской равнине…
ОБНАРУЖЕНО СОРОК ДЕВЯТЬ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМ БОЕВОГО РЕЗЕРВА.
…Джон Херберт подошел ближе, встав так, чтобы видеть все действия Димы Логинова. ПЕРЕДАЧА УПРАВЛЯЮЩЕГО КОДА.
…Черные корабли замкнули кольцо. Теперь они растянулись по окружности с радиусом в сто пятьдесят километров. Четко обозначенный дымами периметр космодрома казался маленьким серым маркером, расположенным в математическом центре чуждого построения.
ИНСТАЛЛЯЦИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ПРОГРАММНЫХ МОДУЛЕЙ.
…Бесшумно заработал привод считывающего устройства, куда Дима несколько минут назад поместил принесенный с собой кристаллографический диск с боевыми программами, специально разработанными для борьбы с кораблями Чужих.
ПЕРЕДАЧА МАТРИЦЫ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ ЦЕЛЕЙ.
…
ФАЗА РЕАКТИВАЦИИ ЗАВЕРШЕНА.
Лейтенант Логинов, неестественно выпрямившись, вновь коснулся сенсорной клавиатуры. По его вискам струились крупные капли пота.
Машинный язык лаконичен и прост.
Для профессионального программиста, глубоко владеющего предметом, не составляло труда отдать четкие, недвусмысленные директивы для нового, сформированного прямо на глазах единения исполнительных машин, но все равно, пальцы Димы дрожали, словно на их кончиках оголился каждый нерв, – черные корабли уже изготовились к залпу и малейшая ошибка могла предрешить судьбу противостояния двух цивилизаций, качнув чашу весов в ту или иную сторону…
…За тысячи километров от основного места событий в эти мгновенья поднимались вверх и откидывались в сторону массивные люки пусковых шахт. В немой тиши безлюдных бункеров на контрольных мониторах стремительно мелькали надписи:
Предстартовый контроль. – Режим «авто».
Не везде процесс реактивации происходил столь однозначно, – некоторые из систем, передавших сигнал обратной связи, оказались повреждены в большей или меньшей степени, – это сразу же отразилось на суммирующем экране, где вновь начали мерцать и гаснуть изумрудно-зеленые линии.
…В подземных укрытиях вдруг начинала искрить проводка, где-то не до конца открылись люки стартовых шахт, – десятки различных нештатных ситуаций возникали по мере активации зарезервированных электронных блоков и связанных с ними механических устройств.
Координаты целей введены.
В стартовых шахтах началась заправка топливных компонентов для реактивных двигателей баллистических ракет. Этот процесс занял всего лишь минуту, но за это время моргнуло и внезапно погасло еще пять зеленых линий. Это означало что в разных местах, за тысячи километров от космодрома, сейчас взъярились пожары, вызванные утечками агрессивных, легковоспламеняющихся компонентов реактивного топлива.
Предварительное зажигание. Продувка сопел.
Пламя с воем начало облизывать стены вертикальных стартовых колодцев.
Статус: «ОК».
На суммирующем экране оставалось тридцать семь линий.
Запуск.
Баллистические ракеты начали подниматься из недр пусковых шахт, опираясь на ослепительные огненные столбы, но лишь половина из них благополучно покинули глубокие вертикальные колодцы. Жутко было представить, что творится сейчас в районах, прилегающих к точкам неудачного старта, но панорама плотного сжимающегося кольца Чужих кораблей подавляла воображение, оставляя в душе лишь лучик надежды, да немую мольбу, адресованную безъэмоциональным электронным системам…
На заданную траекторию легли всего лишь восемнадцать ракетоносителей, но по шумному, облегченному вздоху лейтенанта Логинова стало ясно: этого хватит.
…
Ревущие столбы пламени исчезали в небесах. Реактивным двигателям требовались секунды для того, чтобы вывести боевую часть в фиолетовую чернь стратосферы, где она могла сбросить отработанную ступень носителя и лечь на боевой курс.
…
В центральном зале управления поверх карты вновь возникла развертка траекторий. Восемнадцать сплошных линий с разных сторон тянулись к изуродованному лазерными залпами участку земной поверхности, и, не доходя двухсот километров до точки дислокации пятого резервного космодрома, каждая из них внезапно распадались на сотню коротких пунктиров.
