Текст книги "Каждый за себя (СИ)"

Автор книги: Алена Харитонова

Соавторы: Алексей Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

   Керро тихо посмеивался, глядя на ошарашенную Айку, а та хлопала глазами, забыв про лежащие перед ней на столе три десятки, которые так и не взяла.

   – Кстати, стоит она ровно пять. – Рейдер с явным удовольствием полюбовался на лица обоих – и рассказчика, и слушательницы, после чего пояснил: – Больше в мой спец-кейс не влезет.

   – А ты два возьми, – сорвалось у девушки с языка.

   Керро и Цифирь переглянулись и расхохотались. Обстановка, еще несколько минут назад накалённая до предела, заметно разрядилась.

   Рейдер вытащил из внутреннего кармана куртки толстую пачку купюр и протянул хакеру:

   – В счёт твоей доли. На непредвиденные расходы.

   Даже несмотря на картинно невозмутимый вид Цифрыча, Айя поняла, что держать в руках такую прорву денег ему явно непривычно. Девушка тем временем тронула Керро за плечо и тихо-тихо, чтобы слышал только он, спросила:

   – Керро, здесь есть душ? Я четыре дня нормально не мылась...

   – Только быстро. Здесь лучше не задерживаться, – так же тихо ответил он и повернулся к хакеру: – Цифрыч, выпьем чутка?

   Айя поспешила к двери в санузел. Туда, где находился водопровод. И душ. И полотенца. И мыло. Пускай там было холодно и не очень чисто, пускай мыться приходилось впопыхах, даже так это всё равно оказалось наслаждением.

   Вода из душа текла, конечно, не самая горячая, но она текла! А тесная кабинка оказалась просто углом с водостоком в полу, отделенным от остального санузла рваной целлофановой занавеской. Хорошо-то как...

   Торопливо намыливаясь, девушка думала, что здесь, – в черном секторе, – особенно после того, что она о себе узнала, логичнее всего мыться, обставившись минными растяжками и пулемётными гнездами. До чего ж непросто-то всё... Вот почему в жизни так мало радостей и так много всякого дерьма?

* * *

   Волосы были еще слегка влажные, и Айка спрятала их под шапку. Снимет, на голове будет такой же бардак, как и внутри. Хотя нет, внутри был не бардак, а настоящее месиво. И такое долгожданное, но быстрое плескание в душе сумбур в мыслях только усугубило. Однако именно сейчас, оттеснив в сторону все более или менее своевременные мысли, мозг сверлило... любопытство.

   – Керро, а что это у Цифрыча за кубик такой? – Айя, впервые увидев этот кубик, почему-то сразу вспомнила черно-белое изображение трех девушек за высокой мрачной колоннадой разрушенного здания. – У таких, как он, своя Удача?

   – Ну, спросила, – усмехнулся Керро, не сбавляя шага. – Цифроголовых понять – как... – он замялся, подбирая сравнение, – как в центр корпзоны пролезть. – Потом помолчал и добавил: – Про рейдеров говорят примерно так же.

   – Хм... там ведь были степени двойки на гранях... А что бы ты делал, выпади ему другая цифра? Например, шестнадцать или четыре?

   – Ничего. А выпало бы два – застрелил, – Керро не стал мучить спутницу паузами. – Я его за язык не тянул Цифрой клясться.

   – Там у каждого числа какое-то определенное значение? – уточнила Айка, пытаясь разобраться в логике немудреного ритуала, и тут же перебила сама себя: – А! Я, кажется, поняла! Цифра шестьдесят четыре эквивалентна шести точкам, потому что максимальная на кубике. Так?

   – Цифроголовой стань, они с тобой поделятся, – пожал плечами собеседник. – А так, если выпадает шестьдесят четыре – значит, Цифра подтверждает, если два – опровергает. Остальное – "сам решай". Цифрыч зря испугался. Я, конечно, дернулся, когда про Зета-центр понял, но валить его и в мыслях не было.

   – Но если бы выпала двойка, всё равно бы убил? Даже несмотря на то, что не собирался?

   – Я его за язык не тянул, – повторил Керро.

   – А чего он вообще так испугался? Ты ведь даже не пошевелился.

   – У него к планшету беспроводной сканер мозга был подключен. Самопал, конечно, по долям не следит – так, общую интенсивность мышления ловит. Вообще на тебя был установлен, но и меня тоже краем ловил. Вот и поймал.

   – А на меня-то зачем? – такого рода откровение Айку изрядно напрягло.

   – Чтоб, если чего узнаешь, но не осознаешь, был шанс это заметить, – Керро пожал плечами. – Расслабься, это не детектор лжи. На тебе детектор использовать вообще глупо. Ты ведь даже не знаешь, что врать.

   Некоторое время шли молча.

   – У Цифрыча, значит, кубик... – осторожно заговорила девушка. – А если тебе самому нужно испытать удачу, что ты делаешь?..

   Рейдер усмехнулся:

   – Я не верю в удачу. Сегодня утром, например, нас вывела не удача, а план. Заранее продуманный.

   Он свернул в узкий – не больше шага в ширину – проход между двумя старыми одноэтажными постройками. Подождал свою спутницу, пропустил ее вперед и чуть повозился, ставя на землю небольшую коробочку, которую присыпал мелкими камнями и мусором. Двинулись дальше – вглубь частично обрушенного здания, где свернули в неброский закуток под опасно накренившейся лестницей. Там Керро отрыл в груде мусора пластиковый контейнер, откуда вытащил спальный мешок и пенополиэтиленовый коврик.

   – Мы не на твою лежку? – удивилась девушка.

   – Нет. Слишком долго там зависали, кто-нибудь мог и засечь уже.

   Он помолчал, потом продолжил:

   – Слушай, день был непростой и я вымотался. Ты наверняка тоже. И тебе завтра с утра отвечать, что ты решила. Больше времени на раздумья дать не могу.

   – Я понимаю, – сказала девушка и добавила: – Завтра я всё скажу.

* * *

   Комната, где они уединились, была небольшая, располагающая к интиму – приглушенный свет, широкая кровать, бежевые обои, откровенные фотографии в разномастных рамках, тёмные тяжелые портьеры, драпирующие углубление в стене, где обнажалась красная кирпичная кладка... Томно, чувственно, но при том без явной похабщины.

   Су Мин обладала редким качеством – будучи полностью раскрепощенной и доступной в постели, она умудрялась избегать пошлости. Уникальная черта для женщины подобного рода. Даже сегодня вечером, утянув спутника в комнату привата, она ухитрилась обставить всё элегантно и естественно. Они вошли в пустующий кабинет, кореянка повернулась к рейдеру и прямо спросила:

   – Устал?

   Он не счёл нужным отпираться. Напряжение прошедших суток давало о себе знать.

   – Ложись, – улыбнулась девушка. – У тебя второй сеанс релакса.

   И помогла ему стянуть футболку.

   Винс растянулся на постели, Су Мин уселась на него верхом. Тёплые мягкие ладони заскользили по спине...

   На этот раз массаж сперва расслабил, а потом вдруг резко взбодрил – сонливость ушла, в голове прояснилось, организм снова вошёл в тонус, чем кореянка не преминула воспользоваться. Впрочем, ее "пациент" был совсем не против...

   – Уютный кабинетик... – Винс лениво поглаживал девушку, устроившуюся у него на плече.

   – Мэрилин для меня его обставила, – Су Мин довольно улыбнулась, – и если кого-то сюда пускает, то после обязательно проводят генеральную уборку.

   Рейдер хмыкнул.

   – Винс, а чем всё-таки закончилась та история у вас с Карой? – осторожно спросила девушка.

   – Я же не спрашиваю, как ты выбилась в младшие бонзы, – сказал он вместо ответа.

   – Мог бы и спросить, это не секрет, – пожала она плечами. – Я была при прошлом младшем бонзе, ещё там – в старом секторе. Но потом, когда выходили из-под зачистки, с ним несчастный случай произошел... Ну, я бразды правления и перехватила, благо, не только развлекала его. А потом уже здесь пару сложных дел провернула. После этого Старший дал мне дорогу наверх. Банальная история.

   – Моя тоже. Кара с тамошним бонзой сошлась, а мне предложили его убрать... в итоге денег хватило и раненого вылечить, и даже машину купить, а не угнать. Ничего интересного.

   Собеседница вздохнула и прикрыла веки, будто собираясь с духом. Потом перевернулась и посмотрела мужчине в глаза.

   – Скажи, мы ведь были полезны в твоем деле? – серьезно спросила она.

   – Даже больше, чем ожидал, – честно ответил Винсент.

   – Винс, я знаю, такие вопросы решаешь не ты, но ты даёшь информацию тем, кто решает. Убеди их, что наша группировка может быть очень полезной. Очень. Мы на многое способны. И если тебя переведут к нам, то я буду с тобой. А я тоже способна очень на многое.

   Собеседница сверлила его взглядом, словно хотела по лицу угадать, каким станет ответ. И видно было: ради того, чтобы ответ оказался положительным, она уже готова «очень на многое».

   – Раз так, – спокойно произнес Винсент, – рискнешь принять участие в моей личной игре? Если победим, то я стану резидентом в вашем секторе.

   Она ответила, едва он успел договорить:

   – Да. Что нужно сделать?

   Рейдер улыбнулся и убрал с лица девушки прядь волос.

   – Для начала необходимо, чтобы Керро со мной связался не позднее завтрашнего утра. Передай: я хочу услышать его цену, а что именно он добыл – уже знаю.

   – Он получит эту информацию. По моему личному каналу. Дальше, – Су Мин была сосредоточена и говорила отрывисто.

   – Дальше... я знаю, что вы не трогали уничтоженный разведцентр активными методами. Но ведь наверняка следили?

   – Разумеется. И даже раскололи три шифра.

   – Отлично. Добудь их и передай мне. Но так, чтобы никто не узнал и не заподозрил. Даже ваши. Даже самые твои доверенные.

   – Сделаю, – кивнула кореянка. – Но ты обещай, что мы станем вашими руками в секторе. Обещай.

   Она смотрела одновременно требовательно и с надеждой.

   – Обещаю сделать всё, чтобы именно так вышло. И обещаю вытащить тебя, если что-то пойдет наперекосяк, – сказал Винс.

   Собеседница довольно улыбнулась, и в узких глазах на секунду промелькнула хищная искра.

   – Такую сделку надо скрепить, – сказала девушка, садясь на него верхом. – И скрепить достойно.

   У Су Мин слова не расходились с делом – более достойно Винсент не скреплял еще ни одну из сделок.

День пятый

Ничего не говори, не подходи на выстрел...

Группа «Пикник»

«Инкогнито»

   Эта ночь была самой холодной и самой тёмной из всех ночей в жизни Айи Геллан. Во всяком случае, тех, что она помнила.

   Керро спокойно спал, плотно завесив их закуток под лестницей пологом из пленки и накрыв спальник своей курткой, а его подопечная всё сидела и таращилась в глухую темноту.

   Противоречия раздирали разум на части. Казалось, будто в одном теле сошлись несколько совершенно разных личностей.

   Одна молила судьбу вернуть всё, как было: школу-интернат, уроки, понятную жизнь, предсказуемое будущее. Отмотать назад! И, если можно, ещё раз стереть память. Все воспоминания последних четырех дней.

   Другая тихо скулила, понимая, что ничего уже не изменить. Она и не хотела менять. Пусть решат за нее. И плевать на последствия, она примет любые.

   Третья просто впала в ступор.

   Четвёртая бесилась. Какого чёрта всё это обрушилось на неё – хорошую девочку, никогда никому не делавшую ничего плохого? Разве мало вокруг более крепких, стойких или хотя бы более гнусных?

   Пятая не верила и всё повторяла: "Нет-нет, это все происходит не со мной. Не может со мной такого происходить!"

   Шестая мрачно вещала: дальше будет хуже, гораздо хуже ...

   Седьмая требовала что-нибудь предпринять. Что угодно! Срочно, сейчас же, сию минуту! Быстрее! Надо что-то сделать, иначе...

   И так по кругу, раз за разом. То хотелось вскочить и бежать, то, напротив, накрывало безысходным оцепенением и, казалось, не было сил даже пошевелить пальцем.

   Айя прошла все стадии отчаяния, на которые у нормального человека обычно уходит много дней. Испуг переплавлялся в панику, паника – в неверие, неверие – в жалость, жалость – в гнев, гнев – в протест, протест – в равнодушие, равнодушие – в смирение...

   И все это время какая-то отдельная совершенно хладнокровная часть сознания молча следила за остальными. А когда настроения стали сменяться с совсем уж неприличной частотой, спокойно и властно вернула Айю в реальность.

   Голова болела. И уже было не понять – то ли от удара об стену, то ли просто болела, как все последние дни. Тело казалось деревянным – от холода и усталости. Ломило правую руку, которую Керро вывернул, чтобы заставить бросить нож, ломило спину, ушибленную при падении, дергало скулу, отмеченную синяком.

   И вдруг девушку прострелила от макушки до пяток внезапная мысль: у неё ведь есть пистолет! И Алисин нож! А если бы она помнила об этом утром, когда потекла крышей? Если бы открыла пальбу? Если бы начала размахивать не тычковым ножом, а...

   Айю заколотило от запоздалого ужаса.

   Очки ей захотелось посмотреть, идиотке. Любопытно, блин, стало...

   Ледяными пальцами она прикоснулась к синяку на щеке. Боль соединяла с реальностью, напоминала о том, чем бывает чревата глупость. Конечно, Айя и вправду плохо знала жизнь и нравы чёрного сектора, только вот плохо знать – это одно, а вести себя дура дурой – совсем другое. Именно об этом ей сегодня говорил Керро. Жаль, она не поняла.

   Да, пора бы мисс Геллан повзрослеть, если она собирается остаться здесь.

   А она собирается? Айя замерла, раздумывая. Что ждёт её в родной корпорации? Конечно, лаборатория и опыты. А потом утилизация по девяносто девятому меморандуму...

   Значит, как бы ни хотелось вернуться к прежней жизни – это вряд ли удастся. То есть, остается только один вариант – получить обещанный Керро "адекватный процент" и свободу. А потом как-то затеряться, исчезнуть, залечь на дно. Чтобы не вспоминали, не искали... И прожить остаток дней здесь. Или, может, в каком-то из белых секторов? Потому что в чёрном она долго не протянет даже с деньгами.

   Блин. А сколько денег у него просить? Цифирь затребовал меньше двадцати процентов. Но он помогает. Тогда как Айя только путается под ногами и осложняет жизнь. С другой стороны, хакер всего лишь на подхвате, а она – непосредственно товар. Угу, круть. Но продает товар и торгуется за него Керро. Без него охотников на этот товар будет до чёрта и ни одному не придет в голову больной идеи что-то там Айке предлагать. Ха-ха.

   А ведь, попади она в руки кому-то более циничному, могла бы уйти частями. К примеру, что стоит отвести её к уличному доку и распродать фрагментами? Или наоборот. Предложить целую Айю "Мариянетти". Тем более, когда они узнают, что девчонкой заинтересовались в "Виндзоре", наверняка постараются перебить цену...

   Безумные мысли разной степени бредовости теснились в голове, грозя разорвать череп. Айя потерла глаза, разгоняя сон.

   Холод медленно забирался под одежду...

   Трое, наблюдающие эти метания, должно быть, усмехаются. Интересно, захочется ли им продолжать игру в Айкину удачу? Одно дело – абсурдное безлимитное везение одной отдельно взятой идиотки-корпоратки. И совсем другое – безлимитное везение лабораторной крысы, в которой начали просыпаться инстинкты улицы. Это уже не так весело. Таким везение всегда строго дозируют. Керро снова прав – лафа вот-вот может закончиться.

   Что он там говорил? Намерения не значат ничего, значит результат? Его намерения могли быть какими угодно, но результат говорил сам за себя. Только Айя, искорёженная страхом и паникой, умудрилась не понять очевидного. А теперь вспомнила, как льнула к Керро Алиса. Она доверяла ему! Абсолютно. Да и вообще все кролики считали его своим. Он умудрился заслужить безусловное доверие бригады психопатов, которое ни до, ни после него заслужить не мог никто. Для этого мало уметь втираться. Для этого надо быть, по меньшей мере, очень честным. Теперь понятно, почему Алиса так удивилась словам Айи о непонятности Керро – на ее взгляд, сложно было найти человека проще.

   Пока Айка терзалась размышлениями, ноябрьская ночь становилась всё морознее. Руки и лицо девушки уже онемели от холода. Хотелось спать. Согреться, наконец. Но спальник один на двоих. Как туда лечь? Керро, конечно, уже не совсем чужой, но и не настолько близкий, чтобы спать под одним одеялом. Разумеется, усталость и озноб помогут перебороть неловкость, но пока еще можно терпеть.

   Айя села на обломок бетона и подула на ладони. Чёрт, холодно-то как. Она усмехнулась сама над собой – да, холодно. Не желает ли мисс Геллан вернуться в удобства корпоративного сектора? К теплу, душу и чистоте? И в этот миг, наконец, совершенно определенно и остро осознала – нет. Не желает. Никогда больше. Ни за что.

* * *

   Утром Рекс еле-еле разлепил глаза. Голова не болела, выпил он накануне совсем мало – две-три стопки, не больше, но спать хотелось...

   – Давай, давай, поднимайся, не на курорте, – тряс его за плечо Ирвин.

   Молодой сел, потер ладонями лицо, с хрустом зевнул.

   – Ага, – сказал он и начал обуваться, радуясь про себя, что накануне лег прямо в шмотках, и не нужно тратить время хотя бы на одевание. Так, броник надеть, куртку накинуть – и готов.

   Разбитый и мятый со сна, Рекс вышел в холл следом за Ирвином.

   – Лови! – Кемп, вольготно расположившийся на диване, бросил Додсону маленькую плоскую фляжку, которую Рекс еле поймал. – Глоток, не больше. Зато проснешься мигом. Моя особая мешанинка. Только, если стимуляторами закидываться будешь, Винса предупреди. Он состав знает, скажет, что можно, что нет.

   От глотка мягкого и, к удивлению, неалкогольного питья в глазах внезапно потемнело, и Рекс осел на диван рядом с заржавшим Кемпом.

   – Ща все наладится! – пообещал тот, хлопнув по плечу.

   Не обманул. Накатившая невесть откуда дурнота отступила. Сознание прояснилось, в тело вернулась бодрость.

   Рекс отдал флягу хозяину.

   – Люблю с Винсом работать, – Кемп спрятал фляжку во внутренний карман куртки, – всегда комфортно, и оттянуться возможность есть, к тому же на цель выводит чётко.

   – Ага, а самое главное – только на базе узнаешь, что добрая половина местных тебя на лоскуты порвать хотела, – хмыкнул Ирвин, а потом посерьёзнел и повернулся к Рексу: – Ты, молодой, гляди, не привыкай. Обычно за периметром не так. Зря тебя на первый выход к нам сунули, сбили правильный настрой.

   Внизу неслышно открылась и закрылась дверь, а через полминуты на лестнице появилась Кара. Рекс привык видеть её собранной, насмешливой, слегка суховатой, поэтому сейчас удивился. Рейдерша была похожа на сытую хищницу – довольная, расслабленная, с едва уловимой ленцой в каждом движении.

   – Будешь? – Кемп кивнул Каре и сделал жест, будто отвинчивает крышку с фляги.

   – Поверх всего? – Кара потянулась – Не. Увольте.

   – Смотри, свалишься.

   – Свалюсь – донесете, – женщина плюхнулась в пустующее кресло, откинулась на спинку и успокоила: – Я легкая.

   В этот раз дверь внизу будто бы даже не шелохнулась, поэтому собранный свежий Винсент возник на лестнице неожиданно.

   – Все в сборе? Зашибись. Спускайтесь. Только у дверей тормознитесь, – с этими словами он кивнул Каре и сделал шаг к её креслу, освобождая дорогу мужчинам.

   Рекс потянулся следом за Ирвином и Кемпом, однако уже на середине лестницы услышал доносящийся сверху негромкий разговор и, скорее рефлекторно, нежели обдуманно, задержался:

   – Сделала? – спросил вполголоса Винс.

   – Да. Закладки будут к обеду. Вот координаты... – Кара вдруг осеклась, и сразу после этого Винсент громко спросил:

   – Молодой, чего завис? Кто любит греть уши, тот частенько остается без них. Всё необходимое я до тебя сам доведу.

   Пристыженный Рекс быстро отправился дальше, нарочито громко топая. Внизу у выхода его уже ждали напарники.

   – Слушай сюда, молодой, – Ирвин произнёс это обманчиво дружелюбно и благожелательно. – Винс тебе скажет, как отобразить в отчете тот факт, что ночью Кары с нами не было...

   – И нужно ли вообще ее упоминать, – скучающим голосом закончил Кемп, глядя в сторону.

   – Да, – согласился Ирвин. – Так вот. Настоятельно рекомендую прислушаться и сделать, как он скажет. Без дури и хрени.

   Рекс оторопело кивнул.

* * *

   Сладкий сон Айи нарушило чужое неосторожное движение. Ей было тепло. Очень тепло. А теперь тепло ускользало. Кожу, горячую ото сна, лизнул сквозняк. Холод тут же забрался под одежду, заставляя съежиться.

   Девушка завозилась, натягивая на себя гладкую синтетическую ткань... Матерное шипение, раздавшееся где-то совсем рядом, заставило разлепить глаза. Керро натянул задубевшую от холода куртку и теперь обувался. Глядя на него, Айке совсем расхотелось выбираться из теплого кокона. Поэтому она ловко выпростала руку, сдернула со спальника свою курточку и втянула ее внутрь.

   Ледяная! Аж передернуло всю.

   – Доброе утро, – хрипло сказала девушка.

   – Угу, – ответил Керро.

   После этого Айя завозилась, одеваясь и попутно пытаясь вспомнить, как ложилась спать. Ответ был один: никак. Никак не ложилась. Сидела на обломках лестницы, спрятав руки под мышки. Так и срубилась.

   Получается, Керро проснулся, увидел ее, притулившуюся в углу, поднял, разул и запихал в спальник? Смутно-смутно что-то такое припоминалось – закостеневшее от холода неуклюжее тело и тепло синтетической ткани, которое вдруг обняло со всех сторон. И Керро тоже теплый. Вообще очень повезло с теснотой – ему некуда было отстраниться. Поэтому Айя уткнулась ледяным носом в широкую спину и заснула.

   Куртка, хотя и хрустела с мороза, но в спальнике чуть-чуть согрелась, а вот всовывать ноги в холодные ботинки оказалось тем еще удовольствием... Девушка торопливо затягивала шнуровку, надеясь сберечь хоть частичку тепла. Изо рта вырывался сизый пар, руки костенели.

   – Б-б-блин... – сказала она, складывая спальник. – Вечером б-б-было теплее.

   Керро молча снимал пленку. И сразу, как только он ее сложил, Айя поняла, что настоящий холод еще не начинался. Когда в закуток под лестницей ворвался ветер с улицы, показалось, будто даже волосы под шапкой встали дыбом и мгновенно покрылись инеем. Захотелось опять вытащить из контейнера спальник, напялить его на себя, прорезав дырки для ног, и так идти хоть на край света. А лучше не идти. Обратно расстелиться и лечь спать. Это же так здорово...

   – Идём.

   – Ага, – девушка вдела непослушные руки в лямки рюкзака. Спине сделалось чуточку теплее.

   На улице задувало, и лежал снег. Снег, мать его! Грязь застыла, стала скользкой и коварной. Обломки бетона и кирпичей прочно вмерзли во вчерашнюю слякоть.

   Айя потихоньку согревалась. Точнее, от быстрой ходьбы согревалось то, что было под одеждой, а лицо, наоборот, застыло от ледяного ветра.

   Девушка шмыгнула носом:

   – Куда мы идем? – спросила она.

   – В тепло, – ответил Керро.

   В тепло! В тёплое тепло!

   – Далеко? – уточнила спутница.

   – Не очень.

   Тёплое тепло не очень далеко!

   – А умыться там есть где?

   – Да.

   – Круть! – и она припустила еще резвее.

* * *

   Темный тесный закоулок привел Керро и его спутницу к чёрному входу в «Девять жизней». Джувз как раз только-только поднялся и сейчас разжигал квадратную железную печь. Та стояла у него прямо за стойкой, на ней он готовил, от неё же и грелся в холода.

   Бар был еще пуст. Ни случайно забредших полудурков, ни постоянных клиентов. Только сквозняки гуляли из угла в угол.

   – О, Керро, – махнул рукой хозяин. – Вот ведь завернуло, да? Плевок на лету замерзает.

   И он кивнул гостю на маленький столик, притулившийся за стойкой рядом с печью.

   – Не был ты там, где действительно замерзает, – пробурчал Керро.

   Джувз в ответ на это промолчал.

   Айка заторопилась умываться.

   – Там это... – сказал ей вслед Джувз, – вода не льётся. Шланг замёрз. Бери из канистры.

   – Ага, спасибо.

   Уборная оказалась так себе. Даже не так себе, а отстойной – вонючий закуток. Однако всё равно теплее, чем на улице. Вот только вода в канистре была совершенно ледяная, да ещё и полотенца не нашлось. Зато здесь висело мутное пластиковое зеркало, и лампочка под потолком хоть как-то, но светила. Айя мрачно разглядывала багровый синяк на скуле. Скоро коричневеть начнёт. Потом желтеть... Ладно, фиг с ним. Рано или поздно пройдёт. А её тут всё равно никто не знает.

   Она вернулась в зал, вытирая мокрое лицо рукавом курточки, сбросила с плеч рюкзак, повесила его на спинку стула и села. От печи тянуло ощутимым, но пока ещё скудным теплом.

   – Держи, – Керро протянул девушке сложенный в несколько раз лист бумаги. – Вчера надо было отдать, но руки не дошли.

   Айя с удивлением взяла лист, развернула его и вгляделась в строки, выведенные летящим старомодным почерком.

   – От Куин, что ли? – спросил Джувз, случайно скользнувший взглядом по посланию. – Не парься, – подмигнул он девушке, когда та настороженно прижала письмо к груди. – Угадал. Просто больше никто в секторе не нацарапает столько от руки.

   Письмо. Настоящее бумажное письмо для девочки из корпоративного сектора, написанное странной женщиной, выдающей себя за персонажа старого сериала...

   Когда Айя снова развернула лист бумаги, руки у нее подрагивали от волнения.

   "Здравствуй Айя, девочка моя!

   Как ты помнишь, я – врач. К тому же довольно старомодный. Поэтому ты, наверное, первый за много-много лет человек в чёрном секторе, который получает бумажное письмо, да к тому же написанное от руки. И уж, совершенно точно, ты первый в чёрном секторе человек, которому уличный доктор совершенно безвозмездно излагает его диагноз. Как видишь, чудеса случаются. Впрочем, Алиса сразу сказала, что ты сказочно удачлива, а она замечательно разбирается в людях.

   Итак, зачем я тебе пишу? По вполне объяснимой врачебной привычке – не проходить равнодушно мимо узнаваемых симптомов. Если же учесть, что симптомы твои довольно тревожные, а сама ты являешься, безусловно, уникальным человеком, молчать я не имею права. К тому же ты с Керро. А это обстоятельство обязывает меня быть к тебе особенно внимательной. Ну и, в конце концов, то, что с тобой происходит, мне прекрасно знакомо, поскольку некогда я занималась именно изучением психотропных препаратов, исследованием их влияния на работу мозга и изменением личности при помощи фармацевтики и нейропрограммирования.

   К сожалению, то, что я сейчас расскажу, вряд ли тебя обрадует, однако узнать это необходимо, хотя бы потому, что praemonitus praemunitus – кто предупрежден, тот вооружен.

   Наверное, ты уже заметила, что с тобой происходят странные вещи. И я не о волшебном превращении самой обычной девушки в ценный объект стоимостью во много миллионов кредов. Речь о другом. О том, что ты не всегда и не во всём можешь себя контролировать, о «чужих» воспоминаниях, всплывающих в мозгу, о рефлексах, которым на первый взгляд неоткуда взяться, а ещё о головных болях, головокружениях, носовых кровотечениях, потере ориентации, потере моторной координации, ослаблении контроля над собственным поведением, эмоциональной неустойчивости. Ты ещё не все симптомы, мною перечисленные, ощутила на себе? Если нет, то хорошо. Очень хорошо. Потому что они – самые легкие и самые безобидные из грозящих тебе разнообразных психических и физиологических сбоев.

   А теперь подробнее. Чтобы минимизировать последствия вторжения в рассудок, нужно быть очень осторожной. Как я смогла навскидку оценить работу специалистов «Виндзора», они не очень умело над тобой трудились. Это и благо, и зло. Благо, потому что более глубокая переработка сознания не оставила бы от тебя прежней ничего, кроме оболочки. Однако ты явно сохранила навыки неумело стёртой исходной личности, и они – эти навыки – очень тебе пригодятся. А зло заключается в том, что именно память об этих навыках оказывает то негативное воздействие на твой мозг, какое ты уже ощутила во всей красе.

   Я сообщу тебе одну вещь. Она не должна тебя пугать, просто прими к сведению.

   Люди с переработанным сознанием живут в среднем от пяти до пятнадцати лет после проведенных манипуляций. Часики тикают, моя девочка. Время уходит. Но прежде, чем ударяться в панику, подумай о том, что время уходит у всех. И очень многие, кто ещё вчера был здоровее и крепче тебя, уже кормят крыс где-то в подворотне. Я понимаю – утешение слабое, однако жизнь в чёрном секторе может оборваться совершенно внезапно по независящим от последствий медицинских экспериментов причинам. Ты жива – это главное. А учитывая твой уникальный иммунитет, есть шансы прожить долго.

   Что тебе важно знать? Спустя некоторое время неприятные симптомы должны ослабнуть или полностью исчезнуть. Наступит стабилизация состояния – ремиссия. Всё, что не подчистили нейропрограммисты «Виндзора», ты постепенно вспомнишь, после чего бурные реакции организма прекратятся.

   Если же они продолжат проявляться на протяжении длительного времени, это сигнал о серьезных нарушениях, которые произошли в работе мозга. Что может относиться к таким нарушениям?

   Усиливающаяся головная боль, вялость, неустойчивость в позе Ромберга (положение стоя со сдвинутыми вместе стопами, закрытыми глазами и вытянутыми перед собой руками), раздражительность, забывчивость, ухудшение реакции, обмороки, затуманенность сознания, потеря ориентации при громких звуках или же ярком свете, тошнота (довольно сильная – приступами), светобоязнь, снижение зрения, нарушения сна.

   Если это случится, особенно если случится комплексно, лучше тебе отыскать приличного доктора и, пока он проводит диагностику, постарайся не спускать с него ствола. Это, как понимаешь, особенно важно.

   Далее. Чтобы уберечься от вышеперечисленного, соблюдай несколько важных условий: старайся избегать эмоциональных вспышек (раздражительности, агрессии), исключи спиртное и наркотическое, по возможности высыпайся. Понимаю – невыполнимо, но предупредить должна. Самое главное, старайся не накапливать стресс. Появился негатив – сбрось. Пристрели кого-нибудь, в конце концов. Напряжению нужно давать разрядку.

   На крайний случай, если возникнет острая необходимость затормозить уже случившееся обострение – есть такое лекарство, которое в народе называют «амнезин». Одна таблетка перед сном. Предупреждаю ещё раз – крайнее средство. И такую роскошь, как его использование, можешь себе позволить единожды, максимум дважды (но последствия спрогнозировать уже не берусь). Оно даст откат на последний стресс. Говоря проще, ты забудешь случившееся. Начисто. Но принять таблетку нужно до первого засыпания. И ещё помни – чудес не бывает. Позже всё вспомнишь. Но главное – напряжение к тому моменту снимешь. Нагрузка на мозг получится щадящей, подсознание будет подготовлено. Впрочем, от души надеюсь, что этот совет тебе не пригодится.

   Изменение личности без последствий не проходит. Об этом помни. То, что с тобой сделали, уже не изменить. Но с этим можно научиться жить и ладить. У кроликов получилось. А уж ты-то тем более осилишь.

   Удачи тебе, моя девочка. И я отчего-то думаю, что мы ещё встретимся.

   P.S. Всё это я сообщила и Керро, он сказал, будто есть варианты. Даже не стану гадать, какие именно, но, полагаю, ты уже убедилась, что у него весьма обширные и разнообразные знакомства".