Текст книги "Каждый за себя (СИ)"

Автор книги: Алена Харитонова

Соавторы: Алексей Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)

   Батч отвернулся, пряча улыбку, в его глазах Эледа буквально по буквам прочла: "ПМС".

   Агент Ховерс обвела охранников мрачным взглядом.

   Сегодня она распустила волосы и оделась не в официальную форму службы СБ, а в элегантный черный костюм – слегка расклешенные брюки, стянутые на бедрах кожаным лакированным ремнем нежно-голубого цвета, черный обтягивающий топ и приталенный удлиненный пиджак. А чтоб разбавить мрачную симфонию, колье из бирюзы.

   – Напоминаю, джентльмены, – процедила Эледа и застегнула пиджак, в результате чего костюм из фривольного вдруг как-то разом превратился в строгий. – У нас сегодня будет трудный день. Не осложняйте его себе еще больше.

   "Джентльмены" на это замечание никак не среагировали. Точнее, Винс не среагировал, а Батч разглядывал подопечную с прежним добродушным удовольствием. Собственно, и Хейли, и Фэйн задержались возле мисс Ховерс именно потому, что один воспринимал ее ядовитые выпады с невозмутимостью индейского вождя, а другой по жизни не привык над чем-либо заморачиваться.

   В кабинете мистера Эдтона пахло кофе, и сидел за столом слегка растративший прежний лоск агент Ленгли. Пиджак он снял и повесил на спинку стула, галстук слегка ослабил, из-за чего, наконец, стал похож не на корпоративную машину возмездия, а на вполне живого человека. Даже немного привлекательного.

   – Доброе утро, господа, – поприветствовал он Эледу вместе с ее эскортом. – О, агент Ховерс, вы сегодня не в официальном...

   Девушка в ответ на это устало покачала головой:

   – Агент Ленгли...

   – ...Джед.

   – Джед, – поправилась она, – я ведь ехала сюда с проверкой на один день. Даже вещей на смену не взяла. И этот-то костюм захватила только потому, что собиралась на обратном пути к родителям, а вовсе не для того, чтобы смущать вас нарушением регламента...

   Ленгли на это усмехнулся и сказал:

   – Что ж, значит, мне просто повезло, – и уже совершенно официальным тоном продолжил: – Итак, за прошедшую ночь ничего особо существенного у нас не добавилось. Вот тут, – он крутанул зависшую над голограммером схему-проекцию интерната, – был обнаружен подкоп под стеной. В нескольких сотнях метров к северу – след протектора внедорожника. Более подробных результатов криминалистическая экспертиза пока не дает – не готовы. Медики тоже работают, кстати, благодарили за сбереженные образцы.

   После этого Ленгли выдвинул ящик стола, достал оттуда планшет и протянул Винсенту:

   – Мистер Хейли, это вам. Тут сводная информация по тридцать седьмому сектору, с территории которого поступил звонок. Изучите. Возможно, что-нибудь натолкнет вас на соображения.

   Винс взял планшет и мельком пролистал документы: доклады агентов, карта, актуальность которой весьма сомнительна, аэро– и космические снимки, результаты давней радиоразведки... Одним словом, свалка.

   – Я не работал в тридцать седьмом, – сказал рейдер. – Но систематизирую то, что есть.

   Ленгли кивнул и обратился к Батчу:

   – Теперь вы. Я читал ваше досье и обратил внимание, что одно ваше присутствие способствует повышению работоспособности местного персонала. Пройдитесь по интернату, загляните к криминалистам и медикам... Если что-то обнаружите, то немедленно сообщите.

   Каратель в ответ на это довольно странное распоряжение кивнул, однако вопросительно покосился на Эледу, которая задумчиво пила кофе. Почувствовав его взгляд, мисс Ховерс отставила чашку и произнесла с раздражением:

   – Боже мой, Батч, да хоть на час избавьте меня от вашего общества! В глазах уже рябит.

   Агент Ленгли сказал, заполняя образовавшуюся паузу:

   – К обеду жду вас обоих с подробными отчетами. Эледа, – он повернулся к девушке, – я бы хотел обсудить с вами и систематизировать уже собранную информацию. Важна каждая мелочь, а я провел бессонную ночь, да и собеседников не было.

   Мисс Ховерс кивнула, однако настроение у нее не улучшилось, хоть она и постаралась тщательно скрыть раздражение на своих амбалов.

   Девушка занимала Ленгли. По дороге на место расследования он уже изучил ее подробное досье: любимая дочь управляющего тремя секторами мегаплекса – богатого и влиятельного отца, которую мистер Нейт Ховерс лелеял ничуть не меньше, чем свои капиталы. Лучшие гувернантки, лучшие наставники, лучшая школа – все самое-самое лучшее. Не дура. Успехи и в школе, и в колледже более чем впечатляющие. Однако же характер крайне тяжелый. С того момента, как отец приставил к дочери телохранителей, сменялась уже третья группа. Стоит отдать должное самообладанию Хейли и Фэйна – эти продержались дольше всех своих предшественников, вместе взятых. А может, мисс Ховерс и вправду их ценила. Что, впрочем, не мешало ей периодически отдавать подчиненным команду: "Место!"

   – Эледа, – Ленгли выключил голограммер, – даю вам час на изучение материалов дела, собранных за ночь. Через час я вернусь, и вы озвучите мне свои соображения. Если они будут. Если нет...

   – Джед, не надо ставить под сомнение мою профпригодность, – сухо прервала его девушка. – Если я сижу перед вами в гражданской одежде, а не в форме СБ – это еще не повод думать, будто вместе с костюмом я сменила и интеллект.

   Ленгли усмехнулся. Для младшего агента СБ это были, конечно, крайне дерзкие слова, однако для наследницы могущественного клана мисс Ховерс вела себя более чем сдержанно.

   – Тогда приступайте.

* * *

   Айя проснулась оттого, что выспалась. Это было непривычное и в чем-то даже удивительное ощущение. В интернате учеников будили всегда в одно и то же время – в восемь утра. Вставать приходилось по общему звонку, и если у остальных девчонок как-то получалось подняться раньше, то Айя каждый раз еле отрывала себя от подушки. Спать хотелось до невозможности! И она все мечтала, что когда-нибудь сможет проснуться просто так – сама по себе, а не под противный сигнал интернатской побудки. Домечталась.

   И все-таки было хорошо... Как это ни странно. Распаханный пулей бок за ночь успокоился, и хотя рану еще нудно тянуло, саднящая боль ушла. Голова тоже почти утихомирилась. Снова хотелось есть. Девушка поднялась на локте и огляделась.

   Хозяин комнаты сидел на стуле уже в очках и бронежилете, но пистолеты-пулеметы пока лежали на столе. Когда Керро увидел, что гостья открыла глаза, то молча подтолкнул к ней банку консервов. Та, проехав вперед, удивительным образом остановилась как раз на краю.

   Айя выбралась из спальника, пригладила торчащие веником волосы и сказала хриплым со сна голосом:

   – Доброе утро...

   Ответом ей была тишина. В этой тишине девушка обулась и прошлепала к столу, где заняла пустующий стул, взяла в руки жестянку с чем-то, пахнущим безумно вкусно, и принюхалась.

   – А ложка есть? – спросила Айя.

   Керро взял ложку, торчащую из такой же в точности (но уже опустошенной) банки, и передал ей.

   – Хочешь чистую – там, – он кивнул на дверь кладовки, из которой накануне принес спальник. – Вода тоже.

   Девчонка поглядела на дверь, на ложку, на банку с едой и вздохнула. Снова поднялась, отправилась в кладовку, где некоторое время шуршала и чихала. Потом вернулась довольная, уселась обратно и сразу же взялась лопать с таким аппетитом, словно неделю голодала. Керро посмотрел, как она уминает холодные консервы, и, вздохнув, сказал:

   – Если продавить дно, то включится разогрев...

   – Да? – гостья была искренне удивлена, приподняла банку, посмотрела на дно, надавила и поставила обратно на стол, с любопытством заглядывая внутрь. – А когда можно будет дальше есть?

   – Когда прогреется. Итак, как ты уже знаешь, меня зовут Керро. Имя не первое и, думаю, не последнее, но пока зови так. А как называть тебя?

   Она посмотрела в уже знакомой ему манере – слегка исподлобья:

   – Айя Геллан. И это единственное имя. Другого нет, – девушка снова заглянула в банку, пошевелила еду ложкой и негромко произнесла, избегая смотреть на собеседника, глаза которого скрывали черные линзы очков: – Ты сказал, утром мы поговорим.

   Керро про себя порадовался, что девчонка не отмалчивается, как накануне, и уже не вздрагивает всем телом от любого его неосторожного движения.

   – Так вот, Айя Геллан с единственным именем, – произнес, наконец, он. – Ищут именно тебя. Других доноров у Мусорного Дока вчера не было... не успел он, – на этих словах Керро хмыкнул. – И именно за тебя с ходу предложили сто тысяч. Могу поспособствовать, чтобы их получила ты лично, – он снова усмехнулся и явно кого-то процитировал: – Возьму адекватный процент.

   Девушка некоторое время молчала, помешивая ложкой консервы, а потом угрюмо спросила у банки с едой:

   – Зачем тебе мне способствовать? Зачем процент, когда можешь взять все? Объясни, – она, наконец, оторвала взгляд от столь занимавшей ее еды. – Про Вызов я помню. Но зачем при этом мне помогать?

   Собеседник пожал плечами:

   – Считай, я слишком ленив, чтобы за тобой все время следить и не давать удрать.

   Айя в ответ на это медленно кивнула. Словно в такт этому кивку у нее в голове сразу же отозвалась пока еще слабая боль: царапнула лоб и робко застучалась о виски. В ушах на миг зашумело, а девушка откуда-то издалека услышала собственный голос:

   – Хорошо. Если я соглашусь, то, что получу, кроме денег? Что ты можешь мне предложить? Ты заработаешь "адекватный процент", свой Вызов и что-то еще. А я?

   Она удивилась тому, как сухо и холодно говорит. Мигрень же с каждым произнесенным словом яростно вгрызалась в мозг, словно собиралась проесть в нем ходы и забраться поглубже.

   – А ты получишь возможность выбрать, кому достанешься, – ответил Керро.

   Девушка застыла, не зная, что на это сказать. Боль провернулась в мозгу раскаленным сверлом – мысли разлетелись, как фрагменты паззла, и в голове вдруг стало пусто и голо. Айя понимала – собеседник ждет от нее какого-то ответа, значит, нужно говорить, но у нее не получалось даже толком понять то, что она уже услышала.

   Айя потерла лоб, чувствуя себя глупой и растерянной, а потом вдруг все встало на свои места. Сделалось простым и понятным.

   Она с горьким смешком переспросила:

   – Выбрать, кому достанусь? Щедро. А если я не хочу никому доставаться? Если я хочу... не важно. Не этого если хочу?

   Керро кивнул ей за спину:

   – Дверь сзади.

   Собеседница смерила его угрюмым взглядом. Ей было понятно: если сейчас дать согласие или, наоборот, встать и уйти – это в обоих случаях будет проигрыш. Причем проиграет она не Керро, а самой себе, и проиграет не в противостоянии характеров, а в борьбе за выживание. Нельзя молчать. Нельзя соглашаться. Нельзя отказываться. Нельзя истерить. Нельзя злиться. Нельзя-нельзя-нельзя... Можно только торговаться, воззвав к здравому смыслу. Ведь не желай этот странный человек переговоров, он уже скрутил бы ее и отнес, куда надо, получил бы от кого-то "адекватный процент" и дальше бы спокойно трахал Алису. Ну, или не спокойно. Или не трахал. В общем, жил бы себе, как прежде.

   Но ведь зачем-то он притащил ее сюда. Для чего? И кто он вообще такой? Почему так в себе уверен? Может, ему просто скучно? Он же говорил про Вызов. Для какого нормального человека некий абстрактный Вызов может служить достаточным мотивом, чтобы ввязываться в непонятную заваруху? Всё странно. Но раз он пытается договориться, надо договариваться. И лучше не продешевить, иначе бессмысленно и связываться.

   Поэтому девушка, загибая пальцы, начала перечислять:

   – Денег нет, оружия нет, ничего нет. У меня какой-то небогатый выбор, не находишь? И если я останусь, богаче он тоже не станет. Выбрать между покупателями? Вряд ли у них гуманные планы. Предполагается, моя смерть будет просто несколько... отсрочена. Неинтересно.

   Айя отодвинула банку с консервами и теперь сверлила мужчину глазами. Керро на ее эскападу словно не обратил внимания, но все-таки девушке на долю секунды показалось, будто он едва сдержал смех.

   – Выбор у тебя есть. Уйти и попытаться выжить сейчас или узнать, что ты такое, кому нужна и зачем. А потом... потом тоже пытаться выжить, зная немного больше. – Он сделал паузу и закончил: – Впрочем, если кто-то предлагает тебе лучший выбор, я не держу.

   – Толково придумано, – похвалила собеседница. – Тебе не хочется возиться, поэтому проще, если я соглашусь и из балласта превращусь в активного союзника. Удобно. Тебе. Удобно ответить на Вызов, получить процент... А у меня сомнительная перспектива возможного выживания. Сомнительная. И возможного. Как сейчас, собственно. Так в чем разница? Я хочу что-то более конкретное.

   Керро хмыкнул и про себя подумал: "Сама – не пойми что, а все туда же – конкретное ей подавай", но ничего подобного говорить, конечно, не стал, только подытожил:

   – Такая ты мне куда больше нравишься. Глядишь, и союзником будешь лучше, чем до сих пор казалась. Что ж, второе предложение. Мы узнаем, кто ты, и тогда продолжаем разговор.

   Тембр его голоса и сам тон изменились. Айя не столько даже услышала, сколько почуяла на уровне инстинкта, что угроза отступила. Не было больше прежнего холодного равнодушия, появилась заинтересованность. Керро вдруг стал похож на живого человека, с которым можно договориться. От облегчения у девушки по спине пополз пот.

   – Раз я тебе такая больше нравлюсь, тогда попробуй... – она задумалась, тщательно подбирая слова. – Говорить со мной не как с предметом мебели. Я так буду куда лучшим союзником.

   – А ты веди себя не как предмет мебели. Примерно как сейчас.

   Она ковырнула ложкой подостывшие консервы и сказала:

   – Попробую. – А потом потерла лоб. – Но и ты попробуй тоже.

   Керро встал, вышел в кладовую, откуда вернулся с несколькими листами бумаги и стилом.

   – Тогда слушай сюда. За той дверью – туалет, а за той – запасы. Что найдешь – пользуйся. Топить не больше пары брикетов за раз. Из кладовой есть выход в комнату с окном, надумаешь проветриться, к окну не подходить. И первое тебе задание. Пиши свою биографию. Максимально полно и подробно. Писать-то умеешь? Активный союзник.

   Она с дерзким прищуром посмотрела в непрозрачные линзы очков:

   – Если прописными буквами – разберешь? Или лучше печатными?

   Собеседник усмехнулся:

   – Пиши печатными и покрупнее.

   Потом, усилием воли сдержав смех, он набросил оружейные ремни, надел куртку и вышел, напоследок сказав:

   – Если к утру не вернусь, лежка со всеми запасами твоя. Владей.

* * *

   Этот день, к счастью, выдался не таким пасмурным, как вчерашний, что определенно радовало, поскольку шататься под мокрым снегом или моросью – то еще удовольствие. Ходить же, как ни крути, нужно: встреч будет много, а болтовни еще больше.

   Тусклый шар солнца маслянисто светился за пеленой тяжелых низких облаков. Сегодня было теплее, чем накануне, потому даже грязные улицы казались уютнее.

   Первый из визитов Керро решил нанести Ушлому. Ушлый мало того, что при делах, еще и всегда в теме о происходящем в секторе, к тому же из всех бонз именно он умеет добывать наиболее точную информацию. Как и по каким каналам – хрен его знает. Ну и, наконец, Ушлый все-таки держит руку на пульсе и наверняка ждет Керро, чтобы узнать, удалось ему чего-нибудь нарыть или нет.

   Неприступный особняк авторитета со стороны смотрелся обычным обшарпанным двухэтажным домишкой. Древняя, как Вторая Корпоративная, постройка жалась на углу квартала, одной стороной выходя на замусоренный проспект, другой на тесный проулок. Серая штукатурка частично облезла и походила на струпья, прикрывающие темно-красную плоть кирпичной кладки. Окна тут были узкие, и когда-то давно их подпирала лепнина, от которой сейчас осталось лишь несколько фрагментов. В общем, обычный такой домишко с невзрачным подъездом и даже не впечатляющий размерами.

   Ушлый предпочитал работать тихо, жить в тени, а контакты налаживать незаметно, потому и не стремился к яркости и пышности. Однако, несмотря на общую неприглядность и даже откровенную ветхость снаружи, логово авторитета было совершенно неприступно для любой секторальной группировки. А по оценкам Керро этот хилый с виду домик и против штурма корпов продержался бы не меньше четверти часа. Причем полноценного штурма – с техникой и вертолетами. Тогда как хозяин за это время легко ушел бы подземными коммуникациями.

   Зато внутри особняка было не то, что снаружи: чисто, светло и с претензий на стильность – уютная гостиная, обставленная красивой дорогой мебелью, ковры на полу, мягкое освещение, даже камин. А еще шкафы со стеклянными дверцами и настоящими бумажными книгами на полках. Ушлый питал слабость к раритетному барахлу, поэтому все, кто хотел сделать подгон, тащили ему древнюю бестолковую бню: ветхие тома, подшивки газет и журналов, какие-то альманахи и прочее барахло... Коллекция разрослась до того, что бонза, задумай он пустить ее в камин, мог бы топить с полгода.

   Собственно, все, кто в секторе хоть что-то из себя представлял, жили именно так: снаружи общая разруха и грязь, а внутри чистота, удобства и какое-нибудь дорогое увлечение, ну чисто чтоб с жиру побеситься и перед другими повыделываться. Патлатый, например, собирал старый холодняк и развешивал на стенах. Его мечами, палашами, саблями и ножами можно было уже небольшую армию вооружить. Бивень перся со всяких гаджетов... Да мало ли у людей заскоков? Однако следовало признать, Ушлому его заскок подходил.

   К приходу Керро бонза сидел в высоком кресле, попивал кофе и пялился в одну из своих книжонок – интеллигент на отдыхе прям. За массивным столом устроился, что-то изучая в планшете, неразговорчивый и угрюмый Батый – крепкий узкоглазый мужик азиатского типа, по совместительству ближайший помощник авторитета. С появлением гостя хозяин отложил чтиво, вместо закладки прижав страницу очками.

   – Пришел узнать, как поиски идут, – пояснил Керро, садясь на диван.

   Ушлый его разочаровал – помассировал переносицу и устало ответил:

   – Да никак. Хорошо еще, я своих на место сразу заслал, они отпечатки пальцев сняли и выделили из них донорские. Ну, предположительно донорские. Хоть не опозорился, как те двое.

   – Бивень, что ли, с Патлатым? – Керро усмехнулся. – А они чего?

   – А они наловили всех, кого не лень. Ни один не подошел.

   Собеседник удивился:

   – Как определили-то?

   Авторитет махнул рукой:

   – Да какой-то самопальный анализатор крови был.

   – Не ДНК-сканер? Не по фотографии? – уточнил Керро.

   – Че-то ты больно интересуешься, тоже, что ли, туфту хотел впарить? – и Ушлый подмигнул, показывая, что подтрунивает. – Не, самопал какой-то. Но такой... хороший самопал. Переделка из хай-энд аппаратуры.

   – Погоди, – удивился рейдер. – А в доковом компе ничего не нашли? Только не говори, что не подумал!

   Собеседник покачал головой:

   – Цифирь подсоединялся удаленно. Ничего не нарыл. До него покопались.

   – И в итоге чего?

   – Да ничего, – с досадой сказал авторитет. – Бивню и Патлатому по штуке дали за старание. Мне десятку за отпечатки пальцев предложили... Попробовал на инфу махнуть – отказались.

   – Знаешь... – Керро чуть помолчал, собираясь с мыслями, а потом предположил: – Вас не прикармливают ли ненароком?

   – Но донор-то был, – возразил Ушлый.

   – Донор был, – согласился собеседник. – Но задача, – хрен поймешь, а сумма запредельная. И даже сканер – переделка, которая неизвестно чего сканит.

   – Ты сам-то искал? – спросил авторитет.

   – Если это так назвать можно... С придурками нефилимами пообщался. Они, оказывается, с Дока пять шайб "сияния" подрезали, донор почему-то не забрал. Короче, прошелся по сектору без особого результата. А потом плюнул и отправился к кролям.

   – Дальше искать будешь? – Ушлого этот вопрос крайне интересовал.

   – Неизвестно что неизвестно где? – хмыкнул Керро. – Пусть враги мои ищут. Я и вчера больше от не фиг делать подкинулся...

   – Ну да, ну да... – покивал трагично хозяин хаты и добавил: – А про прикорм – интересная мысль.

   – Дарю, – ответил рейдер.

   С тем и ушел.

   Когда дверь за Керро закрылась, Ушлый повернулся к по-прежнему молчаливо сидящему заму:

   – Объявляй по всем бригадам переход к скрытой готовности. Пусть довооружаются и проверяют лежки. Но чтоб тихо.

   Батый кивнул.

   – Гонцов отправить? Или можно "связистами"? – уточнил он.

   – Только гонцов, – отрезал авторитет. – Кому и что "связисты" сливают, мы только гадать можем.

   – Бонзо... – заместитель слегка замялся. – Примета "Керро Заскучал" не всегда срабатывает...

   – Это-то здесь причем? – Ушлый посмотрел на Батыя с легким раздражением. – Тут два варианта. Или по сектору шляется тело стоимостью сто штук, или же кто-то прикармливает три сильнейшие группировки. А ты думаешь, что после этого все тихо-мирно и само собой уляжется?

* * *

   Эледа задумчиво пила уже пятую чашку кофе. Кофе был так себе, но все же лучше, чем сублимат. А хорошего чая тут и вовсе не достать, поэтому приходилось довольствоваться тем, что имелось.

   Агент Ленгли, он же просто Джед, изрядно посвежевший после принятого душа, сидел в кресле мистера Эдтона и задумчиво постукивал пальцами по столу мистера Эдтона, а также время от времени заглядывал в голограммер мистера Эдтона.

   – В общем-то, резюмируя все имеющиеся данные, Джед, – произнесла Эледа, делая очередной глоток, – могу сказать, что информации у нас ничтожно мало, несмотря на все подключенные источники и поставленные на уши службы. Первое, что приходит в голову после изучения документов – Айю Геллан похитили по ошибке. Я даже могу предположить, что послужило этой ошибкой. Вот здесь, – мисс Ховерс повернула к собеседнику планшет, – есть документы по реорганизации, проведенной в интернатах полгода назад. Было расформировано два заведения – интернат для детей сотрудников среднего звена и интернат для детей сотрудников старшего звена, номер двадцать девять и номер тридцать один соответственно. Из соображений финансовой целесообразности эти два учреждения были слиты с интернатами номер сорок два и номер восемнадцать – то есть учреждением мистера Эдтона. Часть воспитанников, как следствие, была отправлена сюда, часть – в сорок второй. Поскольку реорганизация была плановая, проходила спокойно и не спровоцировала никаких финансовых скандалов, то о ней, разумеется, мало кто знал, кроме работников сферы образования. Да еще промпрактика. Отсюда вполне логично предположить, что рейд-группа просто ошиблась, нагрянула не туда, куда надо, и выкрала не ту, что надо. Кто им в итоге требовался – загадка. Может быть, мы это выясним. Но лично я сомневаюсь – слишком много допущений, слишком много неизвестного. Тут никак не вычислишь, к кому из воспитанников проявили внезапный интерес. Если бы мы знали заказчика рейда, то еще куда ни шло. Но пока... зацепиться не за что.

   Агент Ленгли в ответ на это медленно кивнул:

   – Продолжайте.

   Эледа отодвинула от себя чашку с остывшим кисловатым кофе, после чего сказала:

   – Итак. Вариант первый. Айя Геллан – особа ничем не примечательная, похищенная по ошибке в результате обычной бюрократической путаницы с реорганизацией. Организатор похищения о реорганизации, само собой, не знал, потому и облажался. Однако у нас есть скупая информация из "интерната" номер сорок семь. В частности, в отчете говорится, что Айя Геллан была отобрана в качестве биоматериала для неких психологических экспериментов. Как вы понимаете, со всеми вытекающими. В "интернате" номер сорок семь для детей с задержкой в развитии она провела год, после чего была признана бесперспективным образцом и рекомендована для обучения на младшие технические специальности. Успехи средние и вообще все среднее. Ноль без палочки.

   Мисс Ховерс отложила в сторону планшет и продолжила:

   – Вариант второй. Некто узнал порядковые номера интернатов-лабораторий и теперь с какой-то целью разыскивает "воспитанников" заведений. Соответственно, если у этого "поисковика" есть доступ к внутренней сети обычного интерната, он может предпринять попытку скачать базу данных с информацией об учащихся и выделить поступивших из интернатов-лабораторий. Наконец, третий вариант, он же последний. Айя Геллан была похищена все-таки с каким-то умыслом, суть которого нам пока непонятна. Возможно, ясность внесут сотрудники медлаборатории, изучив образцы крови и тканей. Однако пока, повторюсь, опереться в поисках не на что. Рейдеры сработали чисто, как им и положено. В подкопе не нашли ничего, за стеной ничего, в интернате – ничего. Отпечаток протектора и смазанный след мужского ботинка – пшик, хоть их на атомы разбери. Таких протекторов и ботинок сотни тысяч по корпоративным, белым и черным секторам.

   Агент Ленгли в ответ на это замечание снова кивнул, но промолчал.

   – В настоящее время, – продолжила докладчица, – мы остро нуждаемся в следующем: развернутой и подробной информации, а не в символически-бюрократической отписке, из интерната номер сорок семь и детальном докладе из медлаборатории. Если всего этого не будет, дело можно сворачивать, а нам с вами разъезжаться по своим делам – мне на званый ужин к родителям, вам... обратно к руководству. Ну и писать унылые отчеты о том, что "за неимением доказательств...". Это скучно. И потраченного времени жаль. Поэтому я как идеалистка тешу себя надеждой, что вы воспользуетесь служебным положением, дабы по своим каналам получить подробные сведения из сорок седьмого интерната. По крайней мере, так мы были бы уверены в том, что действительно сделали все возможное, а не просто создали видимость кипучей деятельности. Может быть, эта самая Айя – внебрачный ребенок кого-то из сильных мира сего, а может... может, что-то еще. Извините, у меня не очень богатая фантазия.

   Джед усмехнулся и откинулся в кресле:

   – О, мисс Ховерс, вы так мило и ненавязчиво давите на корпоративную совесть, что становится даже неловко вам отказывать. Неловко и небезопасно. Я, конечно, воспользуюсь своим "служебным положением". Что из этого выйдет, узнаем чуть позже. Но вам все-таки следует быть аккуратнее с шантажом.

   Эледа, не таясь, рассмеялась.

   – Вас легко напугать, Джед, – сказала она. – Слишком легко для специального представителя СБ при совете директоров. Мне принимать ваш испуг за комплимент и мужскую уступку или думать о вас, как о чрезмерно боязливом агенте?

   Ленгли покачал головой и жестко ответил:

   – Ни то, ни другое, мисс Ховерс. Принимайте это как непреложный факт того, что я всегда улавливаю, когда мной пытаются манипулировать. Особенно, когда это делают красивые женщины.

   Собеседница уже открыла было рот, чтобы оправдаться, но в этот миг в дверь постучали и на пороге возник довольный Батч.

   – А, вот и вы! – обрадовался Джед. – Заходите. Ну что, продуктивно провели время?

   Следом за Батчем вошел Винсент, лицо которого, как всегда, было абсолютно равнодушным.

   – Чем порадуете, господа? – агент Ленгли поудобнее устроился в кресле. – И порадуете ли? Удалось что-то нарыть?

   Батч, словно верный пес, тут же устроился по левую руку от своей подопечной и сразу разразился отчетом, который, видимо, все это время составлял в голове:

   – По вашему распоряжению, сэр, мной было проведено подробное инспектирование всего комплекса зданий, – довольная физиономия Фэйна просто светилась. – Охрана – как взвод со станции, так и ГБР с периметра – распределила участки ответственности, наладила работу всех средств сигнализации, выделила три смены, и в целом их работа более чем профессиональна и не вызывает нареканий. Попытка провокации в отношении операторов видеонаблюдения не удалась, – в голосе докладчика проскользнуло легкое сожаление, тогда как агент Ленгли довольно улыбнулся. – Медики работают слишком уж долго и напряженно, да еще и заперлись по пятой степени безопасности, но, в чем дело, сказать не могу. Предполагаю, что у главдока просто какой-то заглюк по безопасности. В остальном все путем: вахтеры смотрят видеонаблюдение, криминалисты по этажу лазят, все пытаются что-то своими кисточками наскрести, персонал напряженно трудится и старается побыстрее распихать воспитанников по колледжам, айтишники сидят за компами, неприлично ржут и пьют пиво. Но в целом, все пашут и должным образом издерганы. В общем, везде был, ничего не нарыл.

   Закончил Батч свою речь с таким триумфом, будто нарыть еще два раза по ничего он был готов хоть прямо сейчас.

   Эледа тихонько вздохнула и перевела взгляд на Винса. Он вроде бы равнодушно слушал рассказ напарника, но при этом, казалось, был слишком напряжен и словно готов сорваться. Безусловно, Винсент испытывал раздражение. И его подопечная подозревала, что причиной этого раздражения был уж точно не Батч.

   – А вы что скажете, мистер Хейли? У вас ведь материал для анализа был куда богаче, – обратился Ленгли ко второму телохранителю.

   В голокубе перед представителем СБ уже висела развернутая карта сектора – тридцатипятикилометровая неровная клякса с лабиринтом улиц. Особо был выделен центральный район – три на три километра более-менее плотного заселения. Над изображением мигала краткая статистическая справка: "Оценочная численность населения – 20-25 тыс. человек". Ленгли крутил карту то так, то этак, пытаясь понять, с чем приходится иметь дело.

   Винсент насмешливо хмыкнул:

   – Данные, предоставленные мне, как обычно, тенденциозны, неполны, противоречат сами себе, а зачастую и вовсе являются бредом информаторов, рожденным явно под какими-то забористыми препаратами. Так всегда бывает в случае, если сектор не разрабатывался специально. Одним словом, из той горы хлама, что собрана в отчетах, определить ничего невозможно – одна половина выдумана, вторая искажена. Кстати, оценочная численность тоже взята с потолка. Я бы оценил в пять, максимум – десять тысяч человек.

   Эледа задумчиво потерла подбородок и мягко заметила:

   – Надеюсь, мистер Хейли, причина вовсе не в том, что вам попросту лень вникать в офисную работу и горбиться над чужими отчетами?

   Агент Ховерс буравила Винса пронзительным взглядом. Однако ее телохранитель с елейными нотками в голосе ответил:

   – Смею напомнить, что я приставлен к этому телу, – он кивнул своей подопечной, – не для того, чтобы оправдывать его надежды. А для того, чтобы его хранить. Поэтому занимаюсь тем, чем должен: храню. И помалкиваю, если дело не касается защиты.

   Лицо Батча вытянулось, а агент Ленгли удивленно перевел взгляд с бесстрастного лица Винса на онемевшую Эледу, тонкие брови которой, как ни пыталась она сохранить невозмутимость, сами собой ползли вверх.

   – Мисс Ховерс, думаю, на сегодня достаточно, – поспешно сказал Джед. – Пока прервемся. Вашим людям явно надо отдохнуть. Да и вам тоже. А мне – узнать, что удалось выяснить лаборантам. Встретимся здесь же, – он посмотрел на дорогие часы. – В пять тридцать.