Текст книги "Каждый за себя (СИ)"

Автор книги: Алена Харитонова

Соавторы: Алексей Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц)

Алексей Ильин
Каждый за себя

20 августа 2015 года

Только улицам знаком закон другой:

Амулеты-пистолеты стерегут покой.

И летает голова, то вверх, то вниз,

Это вам не лезгинка, а твист.

«Пикник»

Все, что может быть использовано как оружие,

будет использовано как оружие.

Станислав Лем

День первый

А в этом месте по-другому не прожить...

Группа «Чайф»

«Псы городских окраин»

   Здесь был на редкость вонючий район даже по меркам сектора тридцать семь мегаплекса восемнадцать. Унылые ряды частично обрушившихся многоэтажек окружали захламленную площадь, в центре которой высился курган мусора. Курган вырос вокруг черного остова то ли кинотеатра, то ли концерт-холла много лет назад. Говорили, если его разобрать и отыскать заваленный вход, то внутри все окажется целехоньким, нетронутым, как сто лет назад. Конечно, врали. Если в зоне отчуждения что и оставалось таким, как сто лет назад, так это люди. Во всяком случае, ума у них от поколения к поколению не прибывало.

   Сверху на курган кренились верхние этажи высотного бизнес-центра. Его построили из стали, стекла и бетона еще в прошлом веке, но с той поры местные банды частенько устраивали тут какие-то свои разборки – то стреляли, то взрывали. В итоге металлический скелет прогнулся, не выдержав тяжести лет и ударной мощи пластида. Просели целые этажи, а лестничные пролеты кое-где сложились, будто картонные коробки.

   Теперь все поутихло. Ну, так... относительно. Вони меньше не стало, но бахать и рушиться прекратило. Скорее всего, временно.

   Нижний этаж бизнес-центра, несмотря на все перипетии, остался вполне пригодным для обитания. Его обжили. Правда, в главный подъезд лет десять назад вогнали за каким-то хреном ржавый трамвай, но конструкция выстояла. А между трамваем, частично рухнувшей стеной и круто вздымающимся вверх мусорным склоном образовался тупиковый закоулок, куда выходила дверь чудом уцелевшего офиса. Вполне себе крепкая и надежная.

   На этой двери неизвестный умелец нарисовал яркое похабное граффити. Нарисовал талантливо. Настолько талантливо, что к дверной ручке даже прикасаться не хотелось.

   Вспомнилась мудрота замшелых лет: "Стучитесь, и вам откроют". Тот самый случай. Вообще, умный человек сказал эти слова. Но, как всякий умный человек, немножко недоговорил. "Правильно стучитесь, и вам точно откроют".

   В одни двери правильно стучаться пневмотараном. Для других нужен вышибной заряд. А в некоторые, как это ни смешно, можно действительно просто пару раз ударить кулаком... Эта была как раз из таких.

   – Док! Док!!! Док, твою мать! Ты чего там, обдолбался?! Док!!!

   Высокий крепкий мужчина, одетый в мешковатую куртку, невзрачные штаны и тяжелые ботинки, заколотил в дверь так, что она содрогнулась и застонала.

   – Большой крио есть? Ну, давай, Док! Давай быстрее!!! Ливер протухнет!!!

   Удары сыпались градом, а громогласный гость продолжал орать:

   – Двое холодных, двое еще теплых. Одного при мне вскроешь, и чтоб без анестезии. Отдельно заплачу. Открывай!

   Грохот и вопли возымели должный эффект: прошелестел засов, звякнула цепочка.

   Рослый, но весь какой-то словно высохший человек в грязном белом халате приоткрыл дверь и настороженно выглянул в образовавшуюся щель.

   Специфика работы обязывала Дока с особой придирчивостью выбирать место жительства, потому и к посетителям он относился с неизменным предубеждением.

   – Че разора... – начал было Док, но, узнав прибывшего, осекся, побледнел и тут же навалился на дверь, пытаясь ее закрыть.

   Не успел. Гость всадил по створке ногой. Цепочка порвалась, дверь распахнулась, а хозяина отшвырнуло прочь, и он опрокинулся на грязный пол. Впрочем, сразу же вскочил, выдергивая из кобуры оружие.

   Грохот выстрела оглушил, однако противник мягко уклонился, уйдя от пули, а затем коротким ударом выбил пистолет и угомонил Дока кулаком в живот.

   Пока скрюченный эскулап хватал ртом воздух, гость зашел ему за спину, взял за шкирку и подтащил к облезлому операционному столу. Взвалил на него корчащегося "пациента", не без труда разогнул и зафиксировал встроенными ремнями.

   – Керро, – хозяин все-таки сумел сделать вдох и сразу засипел: – ты от Ушлого? Дай коммуникатор, я ему все объясню. Мы договоримся.

   Просьба осталась без ответа. Керро неторопливо оглядывался.

   Грязища.

   В замызганном контейнере возле стола свален в беспорядке хирургический инструмент, на полу громоздятся стопы пластиковых емкостей – все в бурых разводах. На стене – заляпанные шкафчики с обвисшими дверцами. Напротив входа притулился стол, где среди колб и пробирок высились допотопный микроскоп, дезинфектор, анализатор и компактный аппарат УЗИ. Рядом на маленькой тумбочке стоял обшарпанный, грязный, как и все здесь, компьютер.

   Не то. Совсем не то.

   По-прежнему молча, Керро захлопал дверцами шкафчиков, заглядывая внутрь, последовательно переходя от одного к другому.

   – Керро!!! – у Дока от этого красноречивого обыска окончательно сдали нервы. – Или тебя "Тропа" послала?

   Всё необходимое отыскалось в узком подвесном пенале – хирургический фартук, длинные силиконовые перчатки, защитная пластиковая маска и циркулярная пила. Керро неспешно начал облачаться.

   – Сколько тебе обещали? Полштуки? Штуку? – выворачивал шею "пациент".

   Обряженный налетчик немного повозился с неудобной застежкой, подгоняя маску, после чего взял пилу и шагнул к столу.

   – Керро!!! Пять штук дам, больше нет!!! – взвыл Док, забившись в креплениях. – И где контейнер скажу – там еще на пятнадцать!!! КЕРРО-О-О!!!

   Пила запела, и крик перешел в вой, который, впрочем, быстро потонул в бульканье, а затем и вовсе оборвался.

   Циркулярка смолкла и отправилась на пол в быстро растущую лужу крови. Следом полетели забрызганный фартук, перчатки и пластиковая маска – вся в россыпи темных капель, а в правой руке Керро появился компактный пистолет-пулемет.

   В несколько шагов мужчина пересек манипуляционную и заглянул в соседнюю комнату. Кухня – она же спальня. Никого. Только всё те же грязища, вонища и всюду мусор – даже на кровати тарелка с засохшими остатками еды. В раковине гора посуды. На плите что-то тухнет в сковородке. В углу за старым сломанным рефрижератором отыскалась дверь в заднюю комнату. Закрыта.

   Удар ноги вышиб хлипкую створку.

   Комнатенка оказалась крохотной – обычный чулан с узкими нарами, на которых, вжавшись в стену, сидела полуголая грязная девка. От испуга она так вытаращила глаза, словно в нее целились из гранатомета.

   Керро хмыкнул и опустил ствол. Девка съежилась еще сильнее и зажмурилась. Потому и не сразу заметила, что тот, кого она так испугалась, уже ушел, оставив входную дверь открытой настежь.

* * *

   Айя всегда спала очень чутко. Вскидывалась от малейшего шороха. Потом, правда, сразу засыпала снова. Забавное свойство, конечно, но жить не мешает. Тем более на фоновые звуки она не реагировала. Во время практики, например, могла дрыхнуть даже под грохот пневматического молота, от которого содрогалось все общежитие. А вот стоило соседке по комнате подняться в туалет – просыпалась.

   В этот раз тоже вскинулась мгновенно, едва услышав, как мягко открылась дверь бокса и кто-то, осторожно ступая, зашел внутрь.

   Глупая улыбка так и наползала на лицо, сдержать ее удалось лишь могучим усилием воли. Дураки. Ну, дураки же. Наверняка Стив всех опять взбаламутил. Ребята уже который раз пробираются в бокс к девчонкам. И сегодня не утерпели. Все-таки несколько недель не виделись – разъезжались на практику.

   Рвение Стива понятно. Скоро всех распихают по колледжам – вряд ли еще когда увидятся, а у них с Дженой типа любовь. Ладно. Айя притворится, будто пока их не слышит... Хих! Пусть увидят пустые койки и сами поймут, как облажались: ни Джены, ни Стеси, ни Лины в боксе нет – они со своих промплощадок приедут только завтра.

   Крадитесь, крадитесь, бестолочи...

   Шаги и вправду оказались почти беззвучными, человек приближался, и то, как он двигался, настораживало. Шел легко. И был один. Точно не Стив. Стив вечно задевает углы кроватей, спотыкается о стулья, ударяется. И не Вил. Может, Дик? Нет, тот обычно сразу идет к кровати Лины и садится на краешек. А нынешний гость ступал очень тихо, да еще и замер, будто решая, куда подойти. А чего тут решать? Койки все пустые, кроме одной.

   Тишину нарушило едва слышное звяканье.

   Вдруг стало страшно. Так страшно, что дыхание перехватило, а кровь набатом загрохотала в ушах.

   Человек подошел. Замер рядом. И в этот самый миг Айю что-то больно укололо в шею...

   Сознание не помутилось, но все тело сковал паралич – ни шевельнуться, ни глаза открыть. С безвольного запястья срезали идентификационный браслет, после чего девушку легко подняли с кровати, перебросили через плечо и понесли. Было больно, неудобно, страшно. Руки и голова болтались в такт шагам – безвольные, вялые. Волосы свесились. Подумалось на миг – нет, это сон. Обычный кошмар. Но бедра крепко перехватывала тяжелая рука, а Айино лицо терлось об одежду похитителя, жесткую и остро пахнущую улицей.

   В коридоре ждал второй. Он пошел впереди, затем свернул к пожарной лестнице, открыл и придержал дверь. Двигались быстро, но по-прежнему неслышно. В полнейшей тишине спустились. Похититель со своей тощей ношей на плече даже не запыхался.

   Во дворе было холодно. Очень холодно. Шел дождь со снегом. В начале ноября погода не балует, и Айя, одетая только в майку и трусики, задубела почти мгновенно. Впрочем, она забыла о холоде сразу, как только похититель перешел на бег.

   "Пожалуйста, пусть это закончится!" – взмолилась девушка неизвестно кому. И "неизвестно кто" услышал. "Это" закончилось – мужчина остановился. Стряхнул безвольную ношу с плеча, положил ее на что-то мокрое и холодное, расстеленное прямо на земле. Затем Айю схватили за запястья и потянули вниз.

   Сердце зашлось от ужаса – узкий лаз был тесен, холоден и казался бесконечным. Сверху осыпалась земля, но девушку, брошенную на скользкий отрез синтетической ткани, вытянули на поверхность, снова взвалили на плечо и понесли, время от времени перебрасывая с рук на руки, будто мешок с мусором. Закончился путь возле негромко урчащего автомобиля. Тут Айю безо всяких сантиментов запихали в багажник, второпях приложив головой о дверцу и рукой о бортик. Зато сразу после этого накрыли теплым одеялом.

   Накрыли с головой. И в этот миг девушке стало ясно, что все. Совсем все. Конец.

   Устроить ее аккуратнее похитители не догадались, правая рука оказалась прямо на лице, закрыв рот и нос, а душное покрывало отсекло даже то немногое, что удавалось вдохнуть. Рассудок забился в панике, беззвучный крик застрял в горле, а перед глазами уже плыли багровые круги, когда кто-то сдернул ткань, выругался и развернул бесчувственное тело, подарив Айе возможность дышать. После этого голову ей зафиксировали, подперев с двух сторон, а потом багажник захлопнулся, и машина рванула с места.

   Укачало мгновенно и страшно. А может, парализатор перешел на новую стадию воздействия – Айю вырубило.

* * *

   Она пришла в себя, когда чьи-то холодные пальцы оттянули ей веко.

   Яркая вспышка света. Почти неощутимый укол в окоченевший палец. В голове сплошной сумбур. Темнота. Вонь, будто со свалки.

   Ее ощупывают, куда-то кладут, отходят, подходят, что-то говорят, но она не понимает, что именно. Сознание – то ли от парализатора, то ли от ужаса – плывет, будто при высокой температуре.

   Потом кто-то равнодушно сообщает, что не те образцы и сделка отменяется. Его спрашивают, мол, какого хрена, и говорят, что платить за рейд, сука, все равно придется. Затем было что-то про жопоруких и про то, что "чего просили, то и достали". А затем все вдруг начали орать, и Айя оглохла от выстрелов.

   Когда стихло, ее снова взвалили на плечо, снова куда-то потащили. Опять голова, волосы и руки болтались во все стороны.

   Потом были машина, багажник, скорость, крутые повороты, резкий тормоз, очередной подъем на плечо, лестницы, вонь, падение на что-то мягкое, споры, ругань, вопли.

   Кто-то матерился, мол, такой, сука, рейд – и сдавать в бордель? Да на те деньги, которые на вылазку ушли, три десятка шлюх можно было купить, а не одну, пусть и из корпоратов. Говорили еще, задрав ей майку, мол, погляди – ни сисек, ни жопы, что тут трахать? И другой голос вторил – дескать, еще и рыжая к тому же, в веснушках, как в лишаях.

   Потом подошел кто-то куда менее нервозный, видимо, старший, прервал спор, велев везти к доку – типа, "по запчастям всяко выгоднее, чем целую в бордель, хоть часть бабок отобьем". И ее опять повезли. На этот раз уже не устраивали удобнее, не укрывали одеялом, швырнули в багажник и рванули с места так, что пленницу мотнуло и приложило о борта сперва лбом, а потом затылком.

   Слишком много всего за одну короткую ночь. А, может, утро уже? Наверное, утро... Тело закостенело от холода, а рассудок – от безразличия. Страх вымотал, и теперь Айя совершенно равнодушно ждала, что случится дальше. Много позднее она поняла: равнодушие на самом деле было банальным отходняком, парализатор постепенно переставал действовать.

   Из машины ее выдернули чуть не за волосы.

   Голова кружилась. Айя совсем потеряла ориентацию в пространстве. Ее бросили на что-то жесткое и холодное, снова посветили в глаза фонариком. Покрутили, ощупали, намазали живот холодным скользким гелем и неспешно провели датчиком УЗИ, затем стянули плечо жгутом, больно прищемив кожу фиксатором, но даже не обратили на это внимания и с хрустом всадили в руку иглу.

   Голоса доносились издалека. Говорили, что здоровая, чистая, значит, можно брать всё – от сетчатки до сердца. Яростно и долго торговались. Потом сошлись. Снова подняли, но отнесли недалеко – в соседнюю комнату, где кулем свалили на кровать и оставили, наконец, одну.

   Отходняк был жестоким. Все тело начало дико колоть, даже кончики пальцев, даже ребра и уши! А такого бешеного тремора у Айи и вовсе никогда не было – колотило, будто за отбойный молоток держалась. Вместе с чувствительностью возвращалась способность думать, анализировать, а следом пришел панический ужас.

   Каморка оказалась тесной и темной – чулан с узкой кроватью. И воняло здесь хуже, чем в засорившемся туалете.

   Айя кое-как села и обхватила себя руками за плечи. Замерзшая. Растерянная. Униженная. Почти голая. И грязная. В земле, медицинском геле, крови...

   Когда за стеной раздался грохот выстрела, девушка подпрыгнула и забилась в угол кровати. Спрятаться было некуда. Из соседней комнаты донеслись крики – истерично орал мужчина, причем в голосе слышалась даже не паника, а дикий ужас. Вопли стали громче, потом завизжал какой-то инструмент, и ор перерос в вой, сменившийся булькающим хрипом. Айя зажала уши руками и поняла: скоро она сама будет вот так же заходиться во все горло.

   Дверь в кладовку высадили ударом ноги. Пленница вздрогнула всем телом и вжалась в стену. Орать не смогла. Голос пропал, будто его отрезало.

   Тускло освещенный проем перегородил высокий плечистый мужчина, одетый в мешковатую куртку, штаны вроде тех, какие носят военные, тяжелые ботинки и почему-то массивные солнечные очки. В руке он держал пистолет – ствол недвусмысленно смотрел точно в голову пленнице и показался ей огромным, словно канализационная труба. В эту трубу девушка сперва уставилась, как завороженная, подумав, что пуля все же лучше пилы, а потом зажмурилась и стала ждать выстрела.

   Впрочем, выстрела не последовало. Мужчина хмыкнул, развернулся и ушел.

   Хлопнула входная дверь, и Айя судорожно втянула носом вонючий воздух.

* * *

   Бар "Девять жизней" полностью оправдывал свое название. Заведение выглядело более чем красноречиво, чтобы уже на входе понять: собрался тут выпить – руку от оружия лучше не убирай. Вообще здесь с завидной регулярностью валили каких-нибудь полудурков, впрочем, на их место с завидным же постоянством припирались новые..

   Стойку бара раньше собирали из старых покрышек и накрывали металлическим листом. Но в драках конструкцию регулярно рушили, и Джувзу эта херотня быстро надоела. Покрышки он кому-то впарил, а на вырученные деньги сложил стойку из кирпича. Железный лист присобачил на саморезы длиной в палец. Чтоб хоть плясать можно было. Случалось, и плясали.

   После этого бар из просто приличной рыгаловки обрел славу почти шикарного заведения. И полудурки стали заглядывать еще чаще. Впрочем, стойка была надежна – с честью выдержала наплыв посетителей. Правда, кое-где в кирпичной кладке остались щербины от пуль, но это, можно сказать, знак качества. Своего рода звездность.

   В остальном же здесь было, как в любом дешевом баре черных секторов – крыша из пластиковых листов, положенных неровно и кое-где провисающих, железные балки под потолком, драная масксеть на стенах, столы, сбитые из всякого хлама. В общем, нормальный такой бар. В тихом месте. Нужных людей встретить, какие-то дела порешать. Если бы не полудурки, да.

   Полудурки – зло.

   Поэтому, когда трое крепких ребят подсели за столик к одиноко пьющему посетителю средних лет, хозяин забегаловки – седой мужик за пятьдесят с вислыми усами – дернулся, предчувствуя нехорошее. Однако посетитель в ответ на его порыв покачал головой и вопросительно глянул на незнакомцев, мол, дальше что?

   – Говорят, у Мусорного Дока возникли траблы с Ушлым? – начал здоровый бугай в черной куртке, с зачем-то нарисованными на ней красными рогами.

   – У Ушлого много с кем возникают траблы, – хмыкнул в ответ собеседник.

   Интересно, эти трое вправду дебилы или спецом под идиотов косят? Сели без спроса, полезли задавать вопросы о делах, которые их не касаются.

   – А еще говорят, что ты часто работаешь на Ушлого и даже не берешь с него платы.

   Нет, все-таки не притворяются. На самом деле дебилы. Обвинить незнакомого человека в том, что он ходит у кого-то в должниках – это совсем головы на плечах не иметь.

   – А еще говорят, что идиоты долго не живут, – мужик потерял интерес к стакану, откинулся на стуле, и на миг его руки исчезли из поля зрения собеседников. – Десять секунд. Время пошло.

   – Чего? – мордоворот потянулся к поясу, а его спутники напряглись.

   – Того. Пять секунд.

   Мужик положил руки на стол.

   – А не... – договорить полудурок не успел.

   – Время вышло.

   На столешницу перед троицей, звякнув, упала чека. Правой рукой несговорчивый собеседник подкинул гранату, левая же нырнула в карман куртки.

   Толстошеий дёрнулся, за что получил первую пулю, пущенную без затей прямо сквозь ткань. Напарники убитого вскочили. Тот, который оказался быстрее, схлопотал свою порцию свинца и сразу упал, опрокинув стул. Третий рванул полу затасканной парки, попытался вытащить оружие, но в этот миг его противник ловко поймал брошенную гранату левой рукой, тогда как в правой у него неизвестно откуда появился маленький двуствольный пистолетик. Выстрел осадил последнего из дебиловатой троицы – с дыркой в голове не повоюешь.

   Ну вот, тремя полудурками меньше. Мир стал чуточку чище. А значит, день прошел не без добрых дел.

   Немногочисленные посетители лениво глянули, как победитель вставляет чеку обратно в так и не взорвавшуюся гранату, и вернулись к своим разговорам.

   – Слушай, Керро, а что ты будешь делать, когда твой трюк не сработает? – Джувз огладил длинные усы, после чего налил две стопки и вышел к столику, возле которого валялись трупы говорливых ребят. Переступил через крайнего и продолжил: – Ну, скажем, успеют заметить, что рычаг приклеен скотчем?

   – Если увидишь, что мой трюк не сработал, – Керро вставил в дерринджер новый патрон и достал из левого кармана второй пистолетик, – то мой тебе совет – сразу прячься под стойку. Не в курсе, что за уёбки?

   Он кивнул на бездыханные тела.

   – В курсе, – бармен поставил стопки на стол. – Новьё из десятых секторов. Не то Ангелы Ада, не то Демоны Рая... какая-то такая мутотень. На двадцать шестой обретаются. Ну, помнишь тот домик, по которому корпы с вертушек отработали? Вот там. Рыл двадцать.

   – Ага, помню, – Керро перезарядил и спрятал второй пистолет, после чего взял стопку: – Ну, не кашляй! Всё с этих – тебе за беспокойство.

   – Тогда все, что ты сегодня выпил – за счет заведения.

   Мужчины, не чокаясь, опрокинули в себя рюмки, после чего Джувз, вытерев усы, спросил:

   – Забьёшь на них? Или пойдешь разбираться?

   – Схожу...

   – Сразу валить станешь или поговоришь? – бармен забрал пустые стопки.

   – Сперва поговорю, а там по ситуации, – пожал плечами собеседник.

   – Ушлый подмять их хотел. Если переживут твой приход, то удобный будет случай. Задержишься на пару кружек?

   – Не вопрос. Тащи. – И Керро отпихнул ногой того из убитых, что, падая, перегородил проход.

   ...Керро ушел минут через сорок. За это время все клиенты уже успели смениться, только один мужик с несчастной рожей, сидевший у стойки, все наливался пивом.

   После того как дверь за Керро закрылась, посетитель, цедящий очередную кружку и уже порядком осоловевший, чуть выждал и спросил Джувза:

   – Он ведь рейдер. Так? И почему рейдер не берет с бонз деньги за работу? Поговаривают – ни с Бивня, ни с Ушлого. Правда, что ли, задолжал? – язык у мужика порядком заплетался. Да трезвый бы и не стал задавать таких вопросов.

   Джувз в ответ на пьяное любопытство хмыкнул, поставил грязные стопки обратно на полку и ответил:

   – Керро, конечно, рейдер. Одиночка. Но по авторитету равен бонзам. Он Ушлому какие-то дела порешает, Ушлый в ответку – ему. И все довольны. Зафига им бабки из кармана в карман гонять?

   Посетитель хмыкнул и покачнулся:

   – Равен... под Ушлым ходит две сотни, под Бивнем – полторы. А под Керро? Никого.

   Джувз пожал плечами:

   – Во-первых, не будь бакланом и не повторяй глупые слухи. Под кем сколько реально ходит, знают только сами бонзы, и то про своих. А во-вторых, если понадобится, за Керро половина сектора впишется. Другое дело – заточен он иначе.

   – Брехня... – усмехнулся посетитель. – Он хороший боец, тут и спорить нечего, но...

   – Он еще и при бабках, – сказал равнодушно бармен. – Всегда при бабках. Очочки его видел? Они ведь не для понтов, как многие таскают, не поддельная херь с минимумом функций, а реальный комплекс. Хоть представляешь, сколько такая приблуда стоит? Хватит, чтоб в равной доле и к Ушлому, и к Бивню в дело войти. И еще на четверть дела "связистов" останется.

   Посетитель присвистнул и с опаской покосился на дверь, словно ждал возвращения парня в очочках.

   – А рейдерство-то, дело прибыльное... – протянул он.

   – Ага, – кивнул Джувз. – Еще какое. Только проигрыш – либо смерть, либо корпам на опыты. И ты глупые мысли о бабках Керро из головы выброси. Зачем мне клиента, который столько пива выпивает, терять?

* * *

   Двое часовых играли в карты под натянутым перед подъездом тентом. Подошедший Керро, заметив в углу пустую бутылку из-под крепкого пойла, только усмехнулся. Охраннички, мать их. Зато у обоих рога на куртках. Красиво, да.

   – Ты, – рейдер кивнул ближайшему, – проводи к старшему. Он меня вроде видеть хотел.

   – А ты кто... – сперва парень было не сообразил, но, вглядевшись, осекся и исправился: – Да, конечно, только...

   – Только что? – Керро в душе вздохнул – задолбали, гребаные ангелы. Или демоны. Или хрен поймешь кто.

   – Оружие оставь.

   – Твое – себе?

   И он, не таясь, осклабился. Собеседник вроде как начал понимать, что над ним издеваются, встрепенулся, вскочил, но Керро будто того и ждал. Подшаг, уход вниз, удар кулаком по яйцам.

   Затем рейдер спокойно выпрямился, добавил скрутившемуся в узел "охраннику" локтем по позвоночнику, после чего вытащил из-за пояса парня пистолет и, брезгливо осмотрев, швырнул в лужу.

   – Не. Не оставлю. Барахло. Давай тогда ты веди, – кивнул он второму из охранников.

   Тот оторопело сморгнул и кивнул.

   Ну, хоть один с мозгами.

* * *

   Когда Керро вышел из подъезда, на улице его уже ждал невысокий печальный мужчина, похожий на школьного учителя из старого кино: с гладким лоснящимся лицом, в полупальто прямого кроя, сером костюме и шляпе на гладкой, будто шар для боулинга, голове. Не маячь за его спиной два амбала с бандитскими рожами – в жизни не поймёшь, как такое чудо здесь бродит живое и до сих пор в шляпе.

   – И еще раз здравствуй, – протянул руку "учитель". – Живы? – он кивнул в сторону двери.

   – И даже почти все здоровы, – ответил Керро, пожимая протянутую ладонь.

   – Снова мне жизнь облегчаешь... деньгами, как обычно, не возьмешь? – Ушлый грустно поглядел на небо.

   – Было б за что. Знаешь, почему они ко мне полезли в "Девяти жизнях"?

   – Ладно, отдарюсь как обычно, – мужчина вздохнул: – "Почему" – вопрос, я так понимаю, риторический?

   – Ага. Кому-то понадобился тот донор, которого не успел разделать Док. И этот кто-то нанял этих вот недоумков, – рейдер кивнул на подъезд, из которого только что вышел. – Ты их как – на постоянку собрался подписывать или разово? – ему и впрямь было интересно.

   – Сперва разово, а там как себя покажут, – задумчиво ответил собеседник.

   – Есть у них такой... тощий и на левом виске маленький шрам. К нему присмотрись. Единственный, кто был готов всерьез драться. В спину мне целился, – тут Керро коснулся дужки темных очков. – И догадливый таки. Не рискнул. Остальные – хлам. На разовую можно и взять. С оплатой по итогам. Сдохнут – бабло сбережешь. Цифирь не знаешь как сейчас? Очки донастроить надо.

   – Присмотрюсь к тощему. Спасибо. Цифирь вчера свою рабочую дурь брал, так что в самой форме.

   – Ну, бывай тогда. Успешных переговоров.

   – И тебе удачи, – сказал Ушлый и, небрежно кивнув своему эскорту, направился в подъезд.

* * *

   Ее вывернуло чуть ли не наизнанку. А потом – от воспоминаний – еще раз, уже желчью. Потому что больше выворачивать было нечем. Айя стояла на коленях, привалившись плечом к стене, и старалась больше не смотреть на тело, пристегнутое ремнями к операционному столу.

   Худой мужчина, вскрытый от шеи до паха, лежал внутренностями наружу. И запах при этом стоял... Не передать. Айю снова скрутило. Уже не столько от вони, сколько от понимания неизбежного – ей придется встать и подойти к телу, чтоб обшарить карманы, так как там, наверняка, есть деньги и коммуникатор... Только вот идти придется через лужу черной загустевшей крови, и в придачу босиком.

   Что за дерьмовый день?!

   Истерика так и рвалась наружу, но Айя гасила ее, заставляя себя дышать ровно, а заодно сдерживать все еще подкатывающие к горлу рвотные позывы.

   Входная дверь была распахнута настежь – не защелкнулась. Надо закрыть. И запереть. Пока никто не заметил. К выходу девушка пробиралась вдоль стены, а створку захлопнула с грохотом, от которого содрогнулись и зазвенели пробирки на полках. Засов был надежный и легко вошел в пазы.

   Айя, наконец, огляделась. Грязь. Вонь. Вскрытый труп. Темно-красные брызги на стенах и дверцах шкафов.

   Она все же догадалась бросить на пол пакет с мусором и встать на него босыми ногами. Халат Дока задубел от крови, и коммуникатор тоже был весь измазан, но зато хоть цел. В кармане халата нашлись несколько кредов, сменивших цвет с голубого на бурый.

   Девушка держала их кончиками пальцев. Надо отыскать воду, ополоснуть, будут как новенькие. И коммуникатор протереть. Главное – не смотреть на тело. Но оно как-то само собой постоянно попадалось на глаза, и когда Айя искала одноразовые полотенца, и когда шарила в поисках спирта или канистры с водой, и когда оттирала коммуникатор, и даже когда подобрала валяющийся у стены пистолет.

   Задница! Вот же задница! К горлу снова подступила не то тошнота, не то истерика. Айя их проглотила. Обеих. С истерикой, как с рвотой: начнешь – не остановишься. А времени на это нет. Девушка перебралась в соседнюю комнату и прикрыла дверь, чтобы не видеть труп. С закрытой дверью почему-то стало еще страшнее. Будто бы мертвец мог встать!

   – Он же пристегнутый, дура, – сказала Айя и сама не узнала свой голос – сиплый, дрожащий, жалкий.

   Но снова открывать дверь она не стала. Зато нашла возле раковины непочатую бутыль с чистой водой и бросилась пить, захлебываясь, задыхаясь. Пила, пока не перестала дрожать. Потом, все еще трясущимися руками, разблокировала коммуникатор и ввела телефонный номер интерната. Надо сообщить, где она и что с ней. Может быть, скажут, что делать дальше, куда идти. Вдруг где-то поблизости пропускной пункт? Браслета, удостоверяющего личность, на ней, конечно, нет, но ведь любой из преподавателей легко подтвердит, что это действительно она – Айя Геллан, выпускница школы-интерната номер восемнадцать корпорации "Виндзор", сирота, чьи родители погибли пять лет назад.

   Она ведь не совсем бесполезная. Ей прочили неплохое будущее. Конечно, звезд с небес девушка не хватала, но обещала вырасти в хорошего спеца. Ее часто хвалили преподаватели и в шутку прозвали Флэшкой за фотографическую память и способность с первого раза запоминать даже сложнейшие цифровые комбинации. Конечно, сейчас это бесполезно – полно электронных носителей и не надо все держать в голове, но она ведь и училась неплохо. Да, прикладная электроника – ее слабое место, но по микробиологии были успехи! И она продолжит стараться! Еще активнее, чем прежде!

   Айя с размаху ударила себя по щеке, понимая, что потихоньку скатывается в истерику. Нельзя терять ясность ума. Не здесь. Это не корпоративная зона, где безопасно. Это либо черный, либо мертвый сектор. И еще неизвестно, какой из двух вариантов хуже.

   В интернате на уроках безопасности показывали голографильмы про сектора за периметром и то, что в них творится. От увиденного делалось жутко. А еще возникало какое-то опасливое недоверие: разве может быть подобное правдой? Разве люди могут так жить?

   Теперь же Айя вспомнила перестрелку, мат, разговоры о том, куда ее определить – в бордель или на органы – и покосилась в сторону манипуляционной, где лежал вскрытый заживо человек... Пожалуй, на уроках по безопасности не показывали даже десятой доли правды.

   Да что же так долго не отвечают!

   Ее снова начало колотить. Полминуты уже. Гудок идет, а ответа нет. Быть такого не может. На вахте постоянно кто-то есть. И в преподавательской. А дежурный номер вообще всегда... В этот миг щелкнул сигнал установленного соединения и приятный голос автоответчика сказал:

   – Вы дозвонились в школу-интернат номер восемнадцать для детей-сирот корпорации "Виндзор". Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии.