Текст книги "Каждый за себя (СИ)"

Автор книги: Алена Харитонова

Соавторы: Алексей Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)

   – Итак? – спросила кореянка, с интересом наблюдая за реакцией мужчины.

   – Чудесно выглядите, мисс, – сказал рейдер. – Я жалею, что не во фраке.

   Она рассмеялась и порозовела от удовольствия. Почему женщинам так нравится слушать очевидные истины? Винс подошел и слегка отвел в сторону локоть, приглашая спутницу к выходу. Су Мин благосклонно взяла его под руку и сообщила:

   – Хочу нескучный вечер.

   Рейдер кивнул. Он – чужак, она – в таком прикиде. Кто-нибудь из местных им уж точно не даст заскучать. Хотя, судя по реакции прохожих... Девчонка связистов на улице явно не примелькалась, на нее если и оглядывались, то исключительно из-за яркой и слишком красивой одежды, не соответствующей обстановке. Впрочем, несколько человек кореянку явно узнали. И были очень-очень удивлены.

   Винсу осталось только гадать, что именно поразило этих людей – наряд Су Мин, наличие рядом с ней незнакомца или отсутствие у девушки оружия?

   – Что-то ты молчишь... – протянула тем временем спутница.

   – А что надо говорить? – уточнил Винс, наметанный взгляд которого как раз выхватил занятную деталь – в одной из подворотен опустившийся бродяга, сидевший на куче мусора, при виде парочки явно напрягся. Впрочем, вовремя себя на этом поймал и попытался скрыть внезапный интерес. Вроде незаметно, но Винсент на такие мелочи был натренирован. Поэтому он скорее по привычке, нежели из каких-то серьезных опасений, запомнил время встречи, чтобы потом извлечь кадр из видео-лога для детальной проработки.

   – Что говорить? – переспросила с удивлением Су Мин. – Обычно люди говорят о чем-то приятном, задают вопросы...

   – Точно! – он усмехнулся. – Я говорил, что ты прекрасно выглядишь?

   – Говорил, – кивнула девушка.

   – А уточнял, насколько прекрасно?

   – Нет, – она улыбнулась. – Но можешь.

   – М... даже не знаю, с чем сравнить. Собственно, об этом и думаю всю дорогу. Что-то нужно эффектное сказать. Комплимент такой, запоминающийся... – он сделал вид, будто перебирает в уме слова.

   – И? – она явно ждала, когда он закончит свою мысль приятным женскому сердцу эпитетом.

   Винс сокрушенно покачал головой:

   – Понимаешь, на ум приходит очень точное, но не очень приличное. В хорошем, конечно, смысле.

   Су Мин развеселилась и сжалилась:

   – Ладно уж, говори неприличное. Хотя в зале переговоров у тебя с приличиями был полный порядок, как и с мозгами.

   Рейдер ответил:

   – Там ты не стояла так близко. И юбка прикрывала колени. Сейчас мне сложнее сосредоточиться.

   Спутница опять засмеялась. Причем очень искренне. Хреновы дела в этом секторе, если красивую женщину некому развлечь комплиментами и банальным трепом.

   – Что же ты отказался от стриптиза голограммы? – лукаво спросила она.

   – Зачем смотреть на голограмму, когда где-то есть оригинал? – удивился Винсент.

   – Оригинал еще не факт, что захочет раздеться, – заметила девушка.

   – Это уже вопрос моей убедительности, – усмехнулся собеседник.

   – А ты, я гляжу, не страдаешь излишней скромностью... – протянула Су Мин.

   – Нет, конечно. Я вообще категорически против страданий.

   – Пришли, – через пару минут возвестила кореянка, поворачиваясь к спутнику. – Ты, кстати, так и не сказал неприличного комплимента.

   Винс сделал вид, что задумался, после чего наклонился к уху Су Мин и произнес едва слышно:

   – И не скажу. Но, поверь, про себя повторю его ещё не раз.

   Она ущипнула его за плечо:

   – Болтун!

   Рейдер сделал приглашающий жест, так как до входа в "Две хризантемы" оставалась всего несколько шагов.

   Охрана в дверях привычно дёрнулась навстречу, но, узнав Су Мин, мордовороты расплылись в улыбках:

   – Приветствую, мисс Су Мин! – обрадовался старший – здоровенный детина с длинными, собранными в хвост патлами. – Мне издали даже показалось, будто ты Керро под руку выгуливаешь.

   – Пусть его Алиса выгуливает, – усмехнулась в ответ кореянка, – как раз к нам занесло.

   – За спутника отвечаешь? – кивнул тем временем охранник на Винса.

   – Разумеется, – девушка даже слегка удивилась.

   – Замечательно, – мужик отошел в сторону, освобождая вход. – Но, пока ты не сказала, отвечаю я. Правила.

   – Конечно, – кивнула гостья.

   Она, видимо, хотела добавить еще что-то, но передумала, повернулась к Винсу, одарила его ослепительной улыбкой и потянула внутрь:

   – Идём.

   Вот так, запросто и не разоружаясь.

   Удивительно, но с наступлением вечера бар изменился до неузнаваемости. Если днём это было приличное безопасное место, где можно поесть, выпить и поговорить о делах, то сейчас... Сейчас произошла глобальная смена декораций. Столики – днем ярко освещенные – теперь оказались в тени, лиц посетителей было не разглядеть, что на столешницах, понимали только сидящие. Проходы освещены скупо.

   Зато стойка... сцена в лучах рампы. Яркий свет, чёткий, жесткий. Прямо-таки приглашение – покажись миру! Не стрёмно? Так покажись!

   А в придачу неритмичные вспышки в ультрафиолете и инфракрасном. Незаметные глазу, но сводящие с ума приборы ночного видения. Зато музыка лилась мягкая, не раздражающая, не вздергивающая. Тихо так, будто шепчет на ухо: здесь спокойно, расслабься – наберись сил... пригодятся.

   Тут билось размеренно и гулко самое сердце сектора.

   Бармен за стойкой увидел Су Мин и, не задавая вопросов, начал мешать коктейль. И только поставив перед девушкой бокал, обратился к её спутнику. Тот попросил пива.

   Пока Су Мин тянула через трубочку свою слабенькую и сладенькую бурду, подошёл официант и замер рядом, чтобы проводить за столик.

   Винс, сохраняя каменную морду, про себя всё-таки усмехнулся. Игры. Старые добрые игры. Демонстрация. Только теперь уже для него. Что ж, приятно...

   В этот миг кореянка вдруг дёрнулась. Еле-еле, однако рейдер насторожился – не просто же так она согласилась именно на "Хризантемы", чего б ей тут напрягаться?

   – С гайдзинами, значит, мы не встречаемся?! – квадратный негр с толстой шеей, обритой башкой и выразительной эспаньолкой на морде вырос в пятачке света, играя мускулами под просторной футболкой. – А этот типа, мля, узкоглазый?! Типа свой?!

   Колоритный мужик! В зимних спортивных штанах, толстых кроссовках, с золотым перстнем на мизинце. Винсент готов был спорить, что на шее под футболкой у чернорожего болталась и золотая цепь, толщиной с палец. А вот думать он явно не думает. Приписать кореянке японское слово... намекнуть, что она японка. Или ему все азиаты на одно лицо? В любом случае, за куда меньшее убивают на месте.

   Тем временем из-за спины крутого "спортсмена" неслышно вышел Ушлый, уже надевший шляпу. По пятам за бонзой проследовали двое его охранников. Место встречи, значит? Хе-хе...

   Пока Винс с интересом разглядывал нового представителя сектора, тот многозначительно подвигал тяжелой челюстью и ткнул пальцем в рейдера:

   – Эт, типа, не гайдзин?

   Су Мин к удивлению Винса в ответ лишь расслабленно улыбнулась и развела руками:

   – Бивень, твой отец был бакланом. Твой дед был бакланом, – девушка облокотилась о стойку. – И твой сын тоже будет бакланом. А кто все твои женщины, я лучше промолчу.

   Правая ладонь кореянки развернулась к бугаю, и тот вдруг, коротко дёрнувшись, упал.

   – Впрочем, о чём говорить с бакланом? – девушка посмотрела на официанта. – Веди. Мне надоело тут стоять.

   Уже подходя к столику, Винс сказал:

   – Беспроводной тазер – не самая надёжная вещь.

   Его спутница пожала плечами:

   – Кого любит мир, тому и соломинка – надёжный мост, – в полутьме улыбка девушки была не видна, но угадывалась в голосе.

* * *

   У Айи опять болела голова. Не остро, до рези в глазах и тошноты, а нудно, монотонно. Боль расходилась волнами, как круги по воде. Разбуженная внезапной пробежкой и грохотом выстрелов, она родилась, словно далекое эхо. Только, в отличие от эха, не удалялась, а наоборот, неспешно приближалась, усиливалась.

   У кроликов было тепло, но слишком людно. Общий зал у них, видимо, редко пустовал. А ещё на скамье возле стены девушке отчего-то именно сейчас было неудобно. Собственная одежда, впервые за последние дни сидящая по размеру, начала раздражать и мешать. Хотелось сдернуть с себя всё, вплоть до белья. Казалось, каждый шов впивается в тело. И голоса раздражали, и запахи. Даже нет, не раздражали. Бесили.

   Однако народу припёрло трепаться. Керро, Алиса и Роджер свалили в одну из комнат, видимо, обсуждать грядущий рейд. Потом к ним присоединился Мать Тереза. Сидящие возле окна Эсмеральда, Питер Пэн и Тарзан резались в карты и о чем-то спорили. Карты шуршали и звонко шлёпали рубашками об стол. Эсмеральда притоптывала тяжёлым ботинком. Питер Пэн громко и заливисто смеялся... Чуть в стороне Покахонтас равнодушно разбирала свою снайперку. И все эти звуки Айю тоже неимоверно раздражали.

   А ещё начала чесаться голова. Невыносимо! Откуда-то изнутри. И запястья. Девушка скребла их, пока не поняла, что вот-вот раздерёт до крови. Даже сидеть не было никаких сил!

   Она поднялась, прошлась по комнате. По счастью, никто не обратил на эти передвижения внимания. Зашёл Железный Дровосек. Приставил к стене штурмовую винтовку, порылся в лежащем на скамье шмотнике, достал из него что-то съедобное и бутылку воды. Сел на лавку, зашуршал обёрткой.

   В этот миг у Айи со звоном лопнуло терпение, накрыв отдачей.

   Безо всякой причины захотелось подойти и ударом ноги опрокинуть прислоненное к стене оружие. Так, чтобы с грохотом! Чтобы летело по полу! Чтобы все вскочили, заорали. Чтобы драка. У неё ведь нож есть. Конечно, она не отобьется. Но зато хоть повеселится.

   – Мелкая, ты чё? Вштыривает? – спросил вдруг Дровосек, пристально глядя на девушку.

   Покахонтас отвлеклась от своего занятия. Картёжники тоже прервались, оглянулись и теперь смотрели спокойно, но настороженно.

   – Нет, – хрипло ответила Айя.

   – А то я не вижу, – мужчина отставил в сторону бутылку с водой. – Иди, ляг. Без дурости только.

   Вот как он догадался? И что такое с ней? Почему он понимает, а она нет? Бесит!

   Айя с размаху села на лавку и замерла, уставившись под ноги.

   – Вали спать, – миролюбиво посоветовал Дровосек. – Это в тебе адреналин бурлит. Отдохнёшь, и пройдет. А не пройдёт, доктор пилюльку даст. Не мечись. В глазах рябит.

   И он снова захрустел сухарем.

   Девушка посмотрела на собеседника. Он был рыжим. Но не таким, как она. Борода, волосы и брови – тёмно-медные. Лицо приятное – веснушки бледные, но не безобразными кляксами, как у Айки, а такие мелкие и редкие.

   – Иди, – ровно повторил мужчина.

   Может, он прав, и надо всего лишь выспаться?

   В соседней комнате было пусто, если не считать Доктора Куин, которая, устроившись на одном из спальников, чесала перед зеркальцем длиннющие волосы, присыпанные каким-то порошком.

   – Ты отдыхать, дорогая? – осведомилась Микаэла, услышав шаги Айки.

   – Угу, – буркнула та.

   – Душ в наше время – роскошь, – спокойно пояснила Куин. – Но химия спасает от вшей и грязи. У тебя чистая голова?

   Айя мрачно кивнула.

   Микаэла продолжила размеренно водить щеткой по волосам, вычёсывая порошок. По мере того, как тот осыпался, длинные пряди становились всё более блестящими и даже начали потрескивать от статического электричества. Когда волосы стали совсем чистыми, женщина стянула их кожаным шнурком, отряхнула юбки и подошла к угрюмой гостье.

   – Почему же чешешься? – спросила Док.

   Девушка на это пожала плечами. Говорить не хотелось. Щемило затылок, болел лоб, все тело зудело, одежда мешалась, а изнутри поколачивало – не дрожью, но каким-то чуть вибрирующим напряжением.

   Макаэла коснулась ладонью пылающего Айиного лба, а та с изумлением заметила, что доктор Куин была, пожалуй, самой зрелой из кроликов. Ей было за сорок.

   – Раздевайся, – мягко сказала женщина. – Надо поспать. Ты на грани истерики.

   Гостья вскинул на неё удивленные глаза.

   – Я хоть и женщина, но всё-таки врач. И неплохой. Я вижу.

   Доктор Майк поднялась и направилась к укладке-саквояжу.

   – Нет! – испугалась Айя. – Не надо уколов!

   Микаэла оглянулась, с укором покачала головой:

   – Зачем тебе уколы? Ты не буйная. Таблетка успокоительного, чтоб уснуть.

   – Нет. Если только от головы что-то, – сказала девушка.

   Док пожала плечами и протянула таблетку болеутоляющего, которую Айя благодарно отправила в рот.

   – Ложись сюда, – кивнула Куин на свой спальник. – Только разденься.

   Девушка медленно стягивала с себя одежду, с трудом удерживаясь от того, чтобы опять не начать в ярости чесаться. Оставшись в одном белье, она забралась в спальник и закрыла глаза. От собственной страшной раздвоенности мутило до головокружения. Куда-то ушли хладнокровие и самоконтроль, на которых Айя держалась, запрещая себе думать о случившемся утром. А теперь барьеры рухнули. Под грохот выстрелов и запах пороховой гари особенно остро ощущаешь хрупкость бытия. И, побывав мишенью, вспоминаешь, как сама всего несколько часов назад была стрелком.

   "Я – убийца", – повторяла она мысленно и тут же возражала: "Нет. Я защищалась".

   То, о чем Айя уже несколько часов запрещала себе думать, навалилось всей тяжестью. Вспомнилось, что убитый парень не нападал. Впрочем, окажись девушки слабее, жалости бы они не дождались. Поэтому выстрел в спину бегущему стал всего лишь логичным ответом справедливостью на зло.

   В итоге человек умер. А она не сожалела. Просто свыкалась с мыслью, что способна убить. И сознание девочки из корпсектора срасталось, сливалось с сознанием безымянной лабораторной крыски Мариянетти, рождая какую-то новую противоречивую личность.

   Удивительное дело, эта новая личность и впрямь не сожалела. Она больше испугалась во время второго нападения, когда Керро открыл вроде бы беспричинную пальбу. И раздосадовалась на собственные инстинкты, которые просыпались медленнее, чем надо.

   Керро таскал ее за шкирку, как собачонку. Швырял, будто пыльную тряпку. Она понимала, что он прав. Но бесилась. И внутри все сжималось от неправильности происходящего, от собственных путаных мыслей, от приливов гнева, сменявшихся тоской и растерянностью. От пульсирующей головной боли. От непонимания происходящего, а самое главное – от беспомощности и растерянности. Будь у нее возможность, она бы, наверное, просто сбежала. Увы, побег оставался непозволительной глупостью.

   И тут вдруг Айя поняла, отчего ей так плохо. Озарение снизошло внезапно.

   От бездействия.

   Ей плохо от бездействия. Оттого, что она никак не может повлиять на ситуацию, поучаствовать в ней. Её бесили все эти люди, потому что у них у каждого было свое дело. А она, в отличие от всех, была вынуждена спать и жить по указке. Да еще раз за разом прокручивать одни и те же страхи и мысли. Скотство!

   Девушка рывком села, понимая, что проснулась, что за окном уже повисла темнота, а в соседней комнате наметилось оживление. Керро собирался в рейд.

* * *

   В общем зале было людно. Кролики сгрудились возле стола, но не ели, а занимались каждый своим делом. Айя заметила нескольких незнакомых ей прежде персонажей: стройного юношу в черной одежде, черной полумаске и черной же шляпе, угрюмого мужика-ковбоя со светлыми, словно выцветшими глазами и еще одного – дюжего в потрепанных трениках, допотопной рубахе и вязаном жилете.

   Доктор Куин стояла чуть в стороне от прочих и внимательно смотрела на выносной экранчик, который держал в руках Керро. Волосы Микаэла уже собрала в прическу, а платье сменила на свежее. Интересно, сколько у нее нарядов? И ведь все дорогие, причем, в отличие от отстегивающихся Эсмеральдиных юбок, у Дока платья были настоящие.

   – Одним подонком меньше, – изрекла Куин, когда воспроизведение завершилось. – Спасибо, мой мальчик. Порадовал. Умеешь же ты доставить женщине удовольствие.

   Она ласково провела узкой ладонью по щеке Керро. Это был жест, полный материнской нежности, хотя, в общем-то, Микаэла была старше, наверное, лет на десять, не больше.

   "Мальчик" в ответ только хмыкнул.

   – Поехали? – повернулся он к Алисе, пряча ненужный более экран во внутренний карман куртки.

   Его спутница в это время что-то жевала, стоя у стола. Для рейда она переоделась – вместо пальтишка влезла в теплую тесно облегающую мотоциклетную куртку, сменила платье на короткую, но свободную юбку, полосатые колготки – на плотные непродуваемые и тоже полосатые гетры, на голову натянула вязаную шапочку, а в руках держала мотоочки.

   – Ага, погнали, – кивнула девушка, делая глоток воды.

   – Валите, – махнул рукой Роджер. – Мы за вами.

   "Мы".

   Бросалось в глаза, что кролики подготовились к выходу: они избавились от чудных нарядов, вооружились и больше не походили на участников безумного карнавала. Роджер, вон, перелез из свободного кричаще-красного комбинезона на лямках в закрытый, темно-серый, полувоенного образца. Удивительно, но, если бы не оставшаяся на шее бабочка, главкролик выглядел бы вполне нормальным человеком, не продолжай он, конечно, бестолково суетиться. Сейчас, например, он бегал вдоль стола, хлопая себя по карманам и проверяя, видимо, таким образом, всё ли взял.

   Айя дождалась, пока Керро с Алисой выйдут, и повернулась к мечущемуся главкролику:

   – Я еду с вами, – сказала она.

   – Угу, сдалась ты нам, – ответил Роджер. – Не. Тут сиди жди.

   – Еду. С вами, – упрямо повторила Айя.

   Кролик развеселился, перестал то и дело ощупывать карманы и выпрямился, насмешливо глядя на собеседницу.

   – Чтобы ехать с нами, – сказал он, – надо быть одной из нас.

   Девушка усмехнулась и ткнула пальцем в свою юбку-пачку:

   – Это видишь? Так что я – одна из вас.

   – Не-а, – покачал он головой. – Только по прикиду.

   – Так я ведь не в команду прошусь, а в машину, – сказала Айя и, прищурившись, уточнила: – Или трахнуть тебя, чтоб стал сговорчивей?

   Роджер заржал и дёрнул бабочку:

   – В кузове поедешь. С дровосеком. За длинный язык.

   Девушка пожала плечами. В главном он прав: едет она исключительно за длинный язык. Так не всё ли равно, где и с кем? К тому же Дровосек – не самый худший вариант. Спокойный и молчаливый. Главное, чтобы Роджер, пока ездит, забыл про её смелое предложение и не стал потом докапываться.

   – Пэн, Покахонтас, – окликнул тем временем главкролик своих друзей. – Че сидим-то? Валим, валим, Тереза там уже, поди, задолбался ждать и на акселератор давить.

   Индианка, облаченная в плотные штаны и куртку с бахромой, фыркнула, подхватила свою снайперку и направилась к двери, Пэн – в штанах-стрейч защитного цвета и темно-зеленой парке – молча нацепил камуфляжный рюкзак и подхватил две спортивные сумки.

   – Ну, чего замерла? Пошли, – подтолкнул Айку Дровосек. Он, к слову, одежду не сменил, как был в штурмовой броне, так и остался.

   На улице было холодно и ясно – ни тучки на небе. Луна светила ярко, и тени от разрушенных домов стали темнее и резче. Воздух пах сырым бетоном, ржавым железом, мокрой землей и выхлопами. Пикап с ярко горящими фарами урчал, периодически взрыкивая, в трех шагах от подъезда.

   Дровосек смерил попутчицу взглядом, полным сомнений, и сказал:

   – Я тебе березентуху дам.

   С этими словами он откинул бортик пикапа.

   Девушка забралась в кузов, где устроилась в углу: для тепла набросила на плечи брезент, которым обычно закрывали пулемёт, и вцепилась в борт.

   Остальные кролики разместились в кабине. Последним на переднее сиденье плюхнулся Роджер. Сразу после этого Мать Тереза проорал: "Ну, с божьей помощью!" – и так вжарил с места, словно боялся опоздать к раздаче вечной жизни.

   Пикап рванул вперед, пару раз подпрыгнул на камнях, но потом выровнялся и понесся, лавируя среди мусора. Водитель Тереза был что надо, но стартовал жёстко.

   Машина мчалась сквозь ночь, а Айя думала – жалко, что она не видела, как уехали Алиса с Керро. Наверное, Алиса на байке – это красиво.

* * *

   – На выходе возникнут проблемы, – спокойно сообщила Су Мин, глядя куда-то за спину Винсу.

   – Быстро... – удивился рейдер.

   – Бивень не рефлексирует. Особенно, когда обижается, – девушка отпила коктейля. – Просто приготовься.

   – К чему? – хмыкнул Винс. – К пятку автоматчиков? Тогда я напарников поищу.

   – Не-е-ет, – протянула собеседница и тихо рассмеялась: – Ты ж не с Патлатым поссорился. Думаю, схема будет стандартная: против тебя выставят какого-нибудь быка под стимуляторами и пару лбов с пистолетами – ему в прикрытие.

   – Как-то не слишком умно... – рейдер поставил на стол кружку, но не успел продолжить мысль – узкая ладонь Су Мин легла рядом с его рукой, и теплые пальцы мягко коснулись широкого запястья.

   – Бивень не из интеллектуалов, – сказала вполголоса девушка, не разрывая прикосновения. – Вот с Ушлым никогда не ссорься. Его, если что, просто убивай первым. Иначе посадит "хвост", и как только выдастся удобный момент – пристрелят. А ты их до того даже не увидишь.

   – Ваши при таком раскладе, как я понял, ночью придут? – уточнил Винсент.

   – Да... – ее пальцы продолжали слегка поглаживать тыльную сторону его ладони. – С нами тоже не ссорься.

   – Не буду, – пообещал рейдер, после чего мягко высвободился и поднялся из-за стола.

   Собеседница проводила его заинтересованным, но лишенным всякого беспокойства взглядом.

   – Арматурина или бита есть? – спросил Винс у бармена.

   – Само собой, – отозвался тот, не вынимая, впрочем, руки из-под стойки.

   – Одолжишь?

   – Да без проблем, – мужчина вытащил почти метровый стальной прут.

   – Ого, – присвистнул рейдер. – Не длинноват?

   – Мне ж не утихомиривать. Так, к стойке не подпустить.

   – Понятно, – Винсент взял железку и сказал: – Если против меня ставил, еще есть время переиграть.

   Бармен в ответ на это только усмехнулся.

   – Пойдем, красивая, – повернулся Винс к своей спутнице. – Неприятности заждались.

   Улица перед входом в "Две хризантемы" содержалась в чистоте, порядке и даже была освещена. Здесь регулярно подметали, выравнивали покрытие, подсыпая щебня и дробленого кирпича, трамбовали. В общем, культурно.

   Когда Винс и Су Мин вышли, на входе в заведение сразу нарисовались уже знакомые им вышибалы, следящие, чтобы покинувшие бар посетители не влетали обратно вперед башкой и не мешали другим отдыхать.

   Надо сказать, появление рейдера и его спутницы оказалось довольно-таки эффектным. Парочку ждали. Освещенный пятачок перед входом был уже взят в кольцо толпой зевак, которые предвкушали зрелище внезапных разборок чужака с местными. Ну, разумеется. Чужак ведь по определению виноват. Хотя бы потому, что никто не знает, достоин ли он уважения. Если достоин – вопросов нет, но тогда он уже и не совсем чужак. Уже как бы знакомый.

   Винсент пока был чужаком. Правда, на лоха он не походил, и именно потому собравшимся было весьма интересно, кто же сегодня огребет.

   Рейдер спокойно оглядел толпу. Чуть впереди, выдаваясь из общей массы зевак, замерли трое крепких чернокожих ребят. Самый здоровый, стоящий в середине, был довольно колоритен – с гладко выбритым черепом и мощными покатыми плечищами. В отличие от напарников, у лысого была длинная борода, схваченная в клин резинками. Вот такой красавец. Боец, мля.

   До стычки оставалось шагов десять. Су Мин вскользь коснулась плеча своего спутника и с невинным видом отошла в сторону.

   Сразу после этого бородач рванул вперед, будто его спустили с поводка – рожа свирепая, глаза выпученные. А и верно – под препаратами. Такого бить бесполезно, все равно боли не почувствует. Тут только сразу наглухо вырубать.

   Ну, наглухо, так наглухо.

   Винс перехватил прут и приглашающе улыбнулся.

   Теперь главное – момент поймать... Есть! И рейдер ушел вниз, а арматурина с широченным замахом пошла по ногам противника. Тот ловко перепрыгнул.

   Молодец! Мужик! Все как надо.

   Левой рукой Винсент подхватил прут за противоположный конец, резко распрямился и правой вбил торец в солнечное сплетение противнику. Почти "прикладом бей". Ухо вскользь задел кулак. "Маши, маши, – подумал Винс. – Без опоры много не намашешь".

   Теперь арматурину нафиг. Больше не нужна.

   Схватив мужика за грудки и не давая ему согнуться после удара в живот, Винсент закончил драку резким ударом лба в переносицу.

   Готов.

   Однако рейдер не дал обмякшему телу завалиться на бок – прикрылся вялой тушей от двух других противников и вытащил пистолет.

   Су Мин возникла, словно из ниоткуда. Узкая ладонь мягко легла на руку с пистолетом. Теплые пальцы скользнули по запястью, как совсем недавно в баре.

   – Этот человек – наш гость, – мягкий голос нарушил напряженную тишину.

   В подтверждение сказанному в толпе вдруг вспыхнули три ЛЦУ. Красные точки застыли на куртках Бивневых быков, вынуждая их опустить оружие.

   – Все действия против него будут расцениваться, как против любого из нас, – сообщила собравшимся Су Мин. – А сейчас мы уходим.

   Винсент оттолкнул противника, и тот осел на землю.

   – Подожди минутку, – сказал рейдер девушке.

   Он подобрал валявшийся в стороне прут и направился обратно в бар. Охрана уважительно расступилась.

   – Спасибо, – арматура легла на стойку.

   – Обращайся, – бармен довольно улыбнулся и поставил перед Винсентом полную стопку. – За счет заведения. Кстати, я со ставкой не ошибся.

   Стрёмно было пить, не проверяя... с другой стороны, не рискнут же здесь травить гостя "связистов"? Рейдер опрокинул рюмку. Прокатилась, как по маслу.

   ...Уже отойдя от бара, Винс таки спросил Су Мин:

   – Почему ты сразу не вмешалась?

   Девушка белозубо улыбнулась:

   – У меня слабость только к умным и резким. С головой ты дружишь, но остальное проверить не мешало.

   Винсент рассмеялся.

   – Женщины...

   – Что? – удивилась спутница. – Вдруг бы ты прямо на выходе посыпался?

   – А бывали случаи? – спросил он.

   – Конечно, – развела руками Су Мин. – Выпендрёжников полно. А чуть ковырнешь... сплошное разочарование. Но ты был весьма хорош.

   Теплые пальцы снова мягко скользнули по тыльной стороне его ладони к запястью. Легкое прикосновение, от которого по коже побежали мурашки.

   – Хорош, значит? – уточнил Винс, думая про себя, что женская стервозность – величина неизменная в любое время и в любом секторе, не важно, – черном, белом или в чистой зоне.

   – Ну да, – девушка остановилась и повернулась к собеседнику: – Поэтому сейчас мы идем в места... более располагающие к близкому знакомству.

   В темноте узкой подворотни светлая блузка в распахнутом вороте ее пальто выделялась ослепительным пятном.

   – Зачем куда-то идти? – удивился рейдер. – У хорошего мужика всё, что надо, всегда с собой.

   Су Мин открыла было рот, чтобы что-то ответить, но Винсент уже дернул ее на себя, подхватил под бедра и резко развернул, впечатывая в кирпичную стену заброшенного дома.

   – Я предпочитаю под спиной более комфортные поверхности, – сообщила спутница.

   – Обещаю, – сказал Винс, свободной рукой расстегивая пуговицы на её блузке, – более комфортные поверхности сегодня тоже будут. И не только под спиной.

   Он очень жалел, что правая рука у него несвободна – оружие в таком районе и тем более в такой – хм – ситуации убирать не следовало. Поэтому кулаком, с зажатым в нем пистолетом, рейдер упирался в кирпичную кладку над головой девушки.

   Впрочем, Су Мин, похоже, вообще не тревожилась о безопасности. Она закрыла глаза, откинулась затылком к неровной стене, рвано вздохнула, и тонкие пальцы впились мужчине в плечи.

   – Чш-ш-ш... – сказал он с усмешкой. – Вдруг люди мимо пойдут?

   Горячая рука тем временем скользнула по стройному бедру, сдвигая подол и без того короткой юбки.

   – А то... люди... не трахаются... – выдохнула девушка, подавшись вперед.

   – Зачем нам завистники? – шепнул рейдер.

   В отличие от него, у нее обе руки были свободны, и Су Мин запустила их Винсенту в волосы. Ногти тут же вонзились в затылок. Острые, заразы! Кореянка прерывисто и жадно дышала, оплетя Винса ногами и уткнувшись лбом ему в плечо.

   Да, все-таки жизнь в черных секторах имеет ряд несомненных преимуществ.

* * *

   Дом... Здесь было хорошо, безопасно, привычно и уютно. Автоуборщики трудились – ни пыли, ни грязи. Конечно, апартаменты пахнут, как нежилые – чистотой и отсутствием человека, зато каждая вещь на своем месте. Достаточно щелкнуть пальцами, и заиграет приятная музыка, в ванну наберется вода, в камине загорится огонь, огромное панорамное окно втянет жалюзи, открывая прекрасный вид на спящий мегаплекс: огни, рекламные билборды и небоскребы... Красота!

   Батч, как положено, вошел первым. Квартира была огромной, телохранитель осмотрел все комнаты, пока его подопечная стояла у входа и равнодушно ждала.

   – Всё чисто. – Возвестил мистер Фэйн.

   Ну еще бы...

   Эледа с облегчением сняла надоевшую обувь. Как хорошо без этих шпилек! Повесила пальто в шкаф, потянулась. Командировки, конечно, полезны для карьеры, но дома все-таки лучше.

   Телохранитель уже намылился идти вон, однако девушка его удержала.

   – А ну стоять, образина ты бесстыжая, – сказал она, ткнув пальцем в грудь охраннику. – Объясни-ка мне, что это был за структурированный бред?

   Батч сделал невинное лицо выпускницы театрального колледжа.

   – Когда именно?

   Мисс Ховерс уже нажала кнопку глушилки и хищно улыбнулась:

   – Что ты там втулял Ленгли по поводу отбора биоматериала?

   Телохранитель скроил постную мину.

   – О чем вы?

   У Эледы кончилось терпение. Внезапно. Она слишком долго носила в себе гнев и теперь дала ему выплеснуться, благо Батч по наивности думал, что его подопечная ничего не поняла.

   – Итак. Или ты прекращаешь валять дурака, или отправляешься туда же, куда и Винс – в глубокую задницу мира. Что за бред по поводу того, будто твоему коллеге прострелили какую-то хрень, позволяющую сделать первичный анализ? Не держи меня за дуру. Я, может, и выгляжу наивной, но далеко не идиотка и тем более не слабоумная. Быстро. Правду. Что там за тема у вас была с биоматериалом? Ну? Анализатор у них сломался! Левак, небось, толкали? Говори!

   Эледа наступала на подчиненного.

   Батч в очередное раз изобразил на лице уязвленную добродетель.

   – Ты мне тут харю не корчь, – прошипела девушка. – Говори, как случилось, что биоматериал остался неисследованным и попал в руки медперсонала!

   Телохранитель отвел глаза.

   – Говори! – девушка сгребла лацканы пиджака. – Говори, скотина, иначе здесь же глотку перегрызу, если снова будешь меня за тупую блондинку держать!

   Каратель рассмеялся.

   Вот что с ним делать? Воспринимает ее пушистой болонкой с бантиком на шее.