Текст книги "Каждый за себя (СИ)"

Автор книги: Алена Харитонова

Соавторы: Алексей Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)

   Много позже, когда у обоих перестанут трястись руки, они обшарят тело и в криво пришитом кармашке под джинсами найдут три ключ-карты. После чего, наконец, оглядятся и поймут, куда попали. У них будет достаточно времени, чтобы обыскать на удивление опрятное и уютное логово, а затем, спустя несколько часов блужданий, найти-таки выход к поверхности.

   Всё это будет после.

   А пока они истерически смеялись, смывая с душ страх. И три девушки смотрели на них, улыбаясь, откуда-то из-за грани.

* * *

   Айя бежала следом за Керро, и рюкзачок бил её по спине. Всё, что случилось до этого, случилось уж очень быстро. Она и не поняла ничего толком, кроме того, что Керро вдруг бросился под пули, а потом, спустя буквально полминуты бешеной хаотичной стрельбы, окликнул её, позволяя покинуть укрытие.

   Когда она вышла, то увидела только трупы. На грязном разбитом асфальте беспорядочно валялись тела, из-под которых медленно растекались лужи тёмной блестящей крови. Казалось, будто эхо выстрелов до сих пор мечется среди руин. Но всё уже было кончено. Девушка бросилась к своему спутнику, однако замерла в нескольких шагах, каким-то животным инстинктом поняв – ближе лучше не подходить и не спрашивать ничего.

   За эти несколько дней она видела Керро всяким: сосредоточенным, смеющимся, раздосадованным, уставшим, раздражённым, злым, но таким... Что он там делал, пока она бездарно расстреливала магазины Ингрема? И что с ним стало после этого?

   – Идём, – сказал рейдер.

   В эту секунду лежащий рядом мужик, накрытый телом убитой женщины, чуть дёрнулся. Короткая очередь и выстрел глока почти слились. Керро, конечно, был первым, но его спутница опоздала лишь на мгновение. Айя только с облегчением отметила про себя, что с пистолетом таки вполне управляется, в отличие от автоматического оружия.

   – Быстро! – скомандовал тем временем Керро и отшвырнул в сторону небольшой щит, трансформированный из того загадочного ящичка со спины, и компактный автомат. – Одноразовый, – быстро пояснил рейдер, заметив недоумение в глазах спутницы. – Полторы сотни выстрелов держит. Осталось – тьфу. Идём. Живо!

   И она побежала, потому что идти не получалось – угнаться за Керро даже быстрым шагом оказалось невозможно. Он был напряжен, как взведенная пружина: отрывистые скупые движения, застывшее лицо. Не человек. Машина. Девушка мчалась следом, еле поспевая. Даже второе дыхание открылось. Хотя пару раз она всё равно споткнулась и один – упала. Спутник не приостановился ни на миг. А когда Айке стало казаться, что ещё немного – и она просто рухнет от усталости, рейдер свернул в какую-то захламленную подворотню. К тому моменту у его спутницы уже кололо в боку, сердце выпрыгивало, а перед глазами ползли круги.

   Через пролом в стене Керро забрался внутрь старой многоэтажки, где проследовал к ветхой лестнице, ведущей не то в подвал, не то в подземный гараж. Там он устремился сквозь темноту вперед, и девушка снова бежала следом, ориентируясь только на звук его шагов – возьмись она доставать фонарик, то попросту бы отстала, а Керро явно не собирался ждать. Затем был узкий лаз, заваленный погнутыми железными балками, – длинный, приведший к провалу в полу. Айя слышала, как спрыгнул вниз рейдер, поняла по звуку, что провал довольно глубок, а ей ничего не видно, кое-как нащупала край, свесила ноги и взмолилась про себя, чтобы падать было не очень высоко. Однако две сильные руки подхватили её на лету, не дав свалиться на осколки камней и бетона.

   После этого что-то где-то прошуршало, потом заскрипело с надрывным ржавым визгом, а еще через миг девушка услышала, как отходит в сторону тяжеленная мощная дверь.

   – Сюда, – раздался знакомый голос, и не осталось ничего иного, кроме как шагнуть на звук.

   Чёрт! Она споткнулась о высокий порог, пролетела пару шагов, едва устояла на ногах, а потом справа коротко щелкнул выключатель и над головой зажегся свет. Айка зажмурилась, после темноты подземных лазов свет показался уж очень резким. За её спиной снова ржаво застонала, заскрипела дверь, и когда девушка обернулась, то увидела, что Керро закрывает мощную герметичную створку с круглой ручкой-штурвалом. Один проворот, и металлические штыри замка с визгом встали на место.

   Вдруг стало тихо-тихо. Как в бункере. Хотя, почему как?

   Холодный свет древних флуоресцентных ламп освещал квадратную комнату с низким потолком и несколькими дверями. Тут даже была мебель, правда, очень старая, как в древних фильмах: диван, стол, два кресла, подвесные полки, шкаф, даже мягкое покрытие на полу...

   Айя отметила всё это мельком и повернулась к своему спутнику. Тот как раз сдернул и швырнул на пол куртку. Поверх отправились пистолеты-пулемёты, магазины из подсумков на бронежилете, нож с пояса, что-то хитрое высокотехнологичное из левого рукава, очки... Девушка с недоумением смотрела, как рейдер торопливо избавляется от оружия и снаряжения.

   – Унасмаловремени, – сказал Керро. – Минутпять.

   Он говорил так быстро, что слова слипались в совершенно неразборчивые фразы. Причем Айя видела: он пытается говорить раздельно и, наверное, думает, будто это у него получается. Девушка замерла чуть в стороне и кивнула, отмечая, какими отрывистыми стали движения ее спутника, будто бы он из последних сил сдерживал чудовищное напряжение – даже пот на висках выступил.

   – Тебенадоспрятаться.

   Она кивнула опять, понимая, что говорить бессмысленно.

   – Забериэто, – он указал на куртку с грудой всего.

   Айя снова кивнула.

   – У-тебя-есть-минуты-четыре, – сказал Керро, делая глубокий вдох и тщательно выговаривая каждое слово. – Потом-я-озверею. На-глаза-не-попадайся-убью. Заныкайся-куда-нибудь. Будет-продолжаться-минут-двадцать. Как-стихнет-выйдешь-наденешь-на-меня-вот-эту-штуку.

   Рейдер протянул девушке эластичную медицинскую ленту в упаковке.

   Айка взяла её и спросила:

   – А ты не ворвешься?

   – Нет, – ответил он, и было заметно, что говорит сквозь зубы, – мозгов-не-хватит. Концентрация-внимания-на-полсекунды-не-больше. Главное-не-попадись. Вали.

   Она сорвалась с места, подлетела к ближайшей двери, дернула на себя ручку. Туалет. Не пойдет. Следующая. Кладовка. Отлично! Айя подхватила с пола куртку с барахлом и исчезла. Впрочем, через несколько мгновений снова появилась и бросила Керро моток веревки. Он рефлекторно поймал, а когда посмотрел туда, где только что стояла девушка, той уже и след простыл.

   – Умница, – сказал рейдер пустоте.

* * *

   Айя захлопнула дверь и огляделась. Внутри кладовка оказалась совсем тесной, но пыли здесь почти не было. Лампочка под потолком едва тлела, освещая ряды полок, канистры с водой, стопки не то одежды, не то ткани, банки консервов... Черт! Ничего тяжелого! Стеллажи оказались вполне ожидаемо привинчены к стенам. И дверь не подпереть, и спрятаться негде.

   Так, без паники. Он сказал: главное – сидеть тихо. Если бы знал, что шансов спастись у нее нет, не стал бы так рисковать. Керро хоть и не в себе, но все-таки худо-бедно соображает, значит, трезво оценил риски. А теперь надо успокоиться и ещё раз внимательно оглядеться.

   – Керро, твою мать, я надеюсь, ты успеешь связать себе руки, или ноги, или вообще всё, – бормотала про себя Айя. – У меня были такие планы на этот вечер...

   Девушка торопливо привязала дверную ручку к стойке стеллажа (хватило ума отрезать кусок веревки перед тем, как отдать моток рейдеру) и огляделась в надежде отыскать себе хоть какое-то убежище. Увы! Полки вдоль стен были узкие – не влезешь, да ещё заставлены всевозможными припасами. В углу стояли канистры с водой, а ручка на двери оказалась круглая и бестолковая.

   В это время из комнаты донесся свирепый рев и послышался звук удара. От неожиданности Айя присела, вжав голову в плечи. Дверь в кладовку сразу же показалась совсем хлипкой, а ручка и стеллаж, связанные веревкой, ненадежными. Айя забилась в угол, натягивая на себя спальный мешок. Может, если Керро всё-таки ворвется, то не заметит её под ворохом синтетической ткани, сжавшуюся за канистрами с водой?

   А в комнате металось и билось свирепое чудовище, оно рычало, с грохотом расшвыривая то, что попадалось на пути. Треск и удары были такой силы, словно вещи крушил пневматический молот, а не человек.

   "Керро, – шептала про себя девушка, – ради Трёх, не сломай себе ничего, я же тебя потом не соберу! И не иди сюда, потому что тогда я не соберу и себя".

   Она вздрагивала от ужаса, стискивая в руках глок, и думала, что не сумеет, не сумеет выстрелить, если понадобится... Или сумеет?

   Мужчина в комнате рычал и рвался, но когда первый ужас сошел, Айка из своего укрытия поняла, что он перемещается не свободно: звуки доносились только с одной стороны. Значит, он не может отойти дальше, иначе бы разнёс вообще всю комнату. А раз ревёт и бьётся в одном углу, значит, успел привязаться. Он сказал, это будет продолжаться треть часа. Прошло уже минут пять. Может, чуть меньше, может, чуть больше, но скоро силы у него иссякнут, хотя сейчас и не верилось – чудовище, которое раньше было Керро, казалось неутомимым, неуязвимым и невероятно свирепым.

   Айя осторожно стянула с себя душный спальник. Человеческой речи не слышно. Не слышно выкриков, ругани, проклятий, только звериное рычание и звуки ударов. Он так беснуется, что не заметит, как она тут шуршит – полностью сосредоточен на себе и невозможности освободиться. Это хорошо.

   Девушка, опасливо косясь в сторону двери, стала быстро проводить ревизию кладовки. Вода есть. Еда есть. Впрочем, вряд ли после такого припадка Керро сможет жевать консервы. А вот пить захочет. Наверняка ослабнет. Нужен бульон. Нужны стакан, ложки, чистая ткань, нужен спальник, чтобы уложить этого разрушителя, когда он успокоится – судя по звукам, от мебели в комнате мало что осталось. Зато человеку все нипочем, будто заведенный мечется. Айя заметила на верхней полке горелку и уже потянулась, чтобы её достать, но внезапный удар сотряс дверь кладовки. Створка застонала, по стеллажу прошла дрожь. Спокойно. Это не Керро. Это он что-то бросил. Наверное, кресло. Или то, что осталось от кресла. Дверь открывается наружу, всё нормально.

   И опять бросок, и снова грохот. Чёрт! Если он продолжит так швыряться, то завалит Айке выход, а сам надорвётся окончательно. Знать бы ещё, чего с ним такое. Ладно, главное, когда утихомирится, быстро сделать всё необходимое: закрепить на руке эластичную медицинскую ленту, уложить, разуть, укрыть, налить воды, чтобы, когда придет в себя, дать напиться, затем приготовить какой-то совсем легкой еды, которую ему будет по силам съесть, и убрать всё то, что он там раскурочил. Скучно ей уж точно не будет. Только бы цел остался. А то, судя по звукам, там не только мебель может пострадать...

   Девушка расставляла на стеллаже самое необходимое. Горючка для горелки, как назло, оказалась на самом верху. Пока Айка за ней лезла, битва с мебелью в комнате начала потихоньку стихать.

   Неужели скоро угомонится?

   Хрясть! В дверь прилетел какой-то новый снаряд.

   Не похоже, чтобы Керро ослабевал.

   Тем временем на полке выстроились в ряд сублиматы, стаканы, бутылка питьевой воды.

   Теперь спальник. Вот он. Пенка-коврик где-то еще была. Ага, здесь. Салфетки. Вроде бы всё.

   Айя прислушалась – буйство явно стихало. Что же такое он с собой сделал, если в итоге так озверел? А самое главное – какие будут последствия?

   Она выждала еще минут пять. В комнате стало совсем тихо. Теперь можно было размотать веревку с дверной ручки и выйти. На миг сердце Айи стиснул ужас. Что, если она выйдет к мёртвому телу? Что, если после этого всего Керро... Нет! Он сказал, что отключится, значит, отключился. Девушка осторожно, тихо-тихо приоткрыла дверь. Створка во что-то уперлась, наверное, в обломки мебели.

   Айка выглянула.

   Капец.

   Половина комнаты была разнесена в хлам. В куски и клочья. В труху. И среди обломков лицом вниз на полу лежал Керро, обвязанный по поясу несколькими витками веревки, которая хитрым узлом крепилась к железной скобе в стене. Насколько позволяла длина привязи, настолько и метался посаженный на неё человек.

   – Керро... – Айя подошла к нему уже безо всякой осторожности. Он лежал трупом.

   Девушка взяла тяжелую безвольную руку, быстро закатала рукав толстовки, зубами разорвала упаковку медицинской ленты и повозилась, затягивая её на предплечье.

   – Сейчас я тебя уложу, – сказала она, прекрасно понимая, что он ее не слышит.

   Айя торопливо перерезала веревку, расчистила участок пола от обломков, расшвыряв их, чтобы не мешались, расстелила коврик-пенку, затем спальник, взяла Керро обеими руками за плечо и потянула.

   Какой тяжеленный! Но при этом совершенно тряпичный, да ещё похож на труп – бледный, холодный, с застывшим лицом. Кое-как удалось перевернуть его на спину и устроить на мягком. Теперь перчатки, потом обувь, потом укрыть. Поставить греться воду, умыть его и обработать глубокую царапину на лице, оставленную, видимо, отлетевшим осколком пластика. Подложить под голову свёрнутую куртку, чтобы был меньше похож на покойника.

   Девушка не знала, сколько времени прошло. Наверное, довольно много, потому что она успела переделать все дела – убрать комнату, оттащить разбитую мебель в дальний угол, принести и бросить на пол какое-то подобие одеяла, устроиться на нём и в ужасе уставиться на человека, который больше походил на мертвеца, чем на живого.

   – Да что же ты... – прошептала Айя, осторожно гладя Керро по волосам. – Ну, давай, открывай глаза, ну, пожалуйста...

   Ещё никогда в жизни ей не было настолько тоскливо. Он был совершенно беспомощный! Непривычно беспомощный – хоть режь, даже оттолкнуть не сможет. Айка и подумать не могла, что зрелище этой внезапной уязвимости так её напугает... Как же было его жалко, аж сердце заходилось!

   – Керро, – шептала девушка, – открой глаза...

   Ей хотелось лечь рядом и обнять его, чтобы ощущать всем телом дыхание – слабый признак жизни. Обнять, прижаться носом к плечу и не отпускать. Плохая идея. У него, наверное, сейчас всё тело болит...

   Поэтому Айя осторожно гладила Керро по волосам и терпеливо ждала, когда он откроет глаза. Она очень надеялась, что это всё-таки произойдёт.

* * *

   Девушка уже почти заснула, когда услышала слабое шевеление. Она мгновенно вскинулась и с надеждой уставилась на лежащего без памяти мужчину. Он медленно открыл глаза, и взгляд, поначалу мутноватый, наконец, прояснился.

   – Ты... спрашивала... ошибался ли я? – сипло, но вполне членораздельно произнес рейдер. – Вот... сегодня... в том проулке. Поэтому в рукаве... всегда должны быть козыри. А в кармане то, чем... сможешь расплатиться... по итоговому раскладу...

   Айя, едва касаясь кончиками пальцев, осторожно погладила его по бледной щеке, через которую тянулась глубокая борозда свежей царапины:

   – Давай ты попьёшь и всё-всё расскажешь, ладно? У тебя, кстати, в аптечке есть что-нибудь подходящее?

   – Обычные препараты... они... с этой дрянью и пост-лентой плохо сочетаются, – облизывая губы, ответил рейдер. Говорил он трудновато, делая между словами долгие паузы, но умирающим больше не выглядел. – До утра оклемаюсь, а там к доктору сходим. Поднимусь, не переживай...

   – Давай пей, – собеседница покачала головой, после чего ловко подсунула руку ему под голову, помогла слегка приподняться и поднесла к губам стакан. – Пей, пей. Поднимется он...

   Керро с жадностью пил, прикрыв глаза. Айя смотрела, как он торопливо глотает и как на бледном лбу – даже от этого малого усилия – вновь выступает холодный пот. Не оклемается он к утру. Это было очевидно.

   – Может, отложить обмен, пока тебе не станет лучше? – осторожно спросила девушка.

   – Нет, – резко ответил рейдер, оторвавшись от стакана. – Меньше, чем на неделю – без толку. А за неделю корпы от непоняток озвереют, – он с трудом перевел дыхание и снова упрямо повторил: – Прорвусь, не впервой.

   – То есть, уже бывало? – уточнила Айя. – А что ты принял?

   – "Врата" – стимулятор... особой группы, очень редкий... – он снова помолчал, но видно было, что просто собирается с силами, а не обдумывает каждое слово, как в начале их знакомства. – Некоторые говорят... демона вселяет... глупость, конечно... А так... скорость утраивает, реакцию, внимание: за полсекунды знаешь, куда чужая пуля придет... Сила почти не растёт... он для стрелковых на короткой... Вообще, разные есть, конечно...

   – Может, тебе не нужно говори... – спохватилась собеседница.

   Керро покачал головой:

   – Нужно. Хоть отвлекусь. Раз аптечкой нельзя. Ты спрашивай.

   – А цена этих сверхспособностей? Я имею в виду не деньги, а здоровье. Какова цена? Ты просто проваляешься, и всё, или?..

   – И всё. Планов дожить до ста у меня нет.

   – Это в каком таком смысле? – насторожилась девушка и с ужасом произнесла: – То есть ничего не "и всё"?!

   – "И всё", значит – и всё, – отрезал собеседник, но снова прервался, прикрыв на мгновение глаза. – Организм, конечно, изнашивается... ну, так от пули он вообще портится на месте. А тут... вполне можно подлататься. Были бы деньги и правильные знакомства.

   Айя вздохнула:

   – И это расплата за то, что мы свернули в переулок, из которого нельзя было уйти вдвоем, а ты это не предусмотрел? Верно?

   – Да. Добро пожаловать в реальный мир.

   – Хватит язвить, а то воды не дам больше, – огрызнулась девушка и отодвинула стакан, чтобы угроза показалась реальной. – Я в этот реальный мир погружаюсь уже неделю без остановки. И каждый раз, когда мне кажется, что глубже уже некуда, ты в очередной раз великодушно говоришь "Добро пожаловать".

   Он слабо, но беззлобно усмехнулся, провожая стакан взглядом, и сказал:

   – Если бы я тебя в том переулке оставил... или не справился... то ты даже с помощью тех отморозков не нырнула бы до самого дна... так... до серёдки.

   Она снова взяла стакан в руки и сказала с грустной улыбкой:

   – Ладно, тогда уж пей ещё. Не хочу даже представлять, каким может быть здешнее дно. А это, кстати, что за место?

   – Бункер. Старый. Ещё до Второй Корпоративной построен. Я тут несколько лет назад... убитого корейца нашёл неподалеку. Такого приличного... в хорошем костюме. А в спине полмагазина. Видать, на стимах был, сумел уйти. Ну, а я поискал – нашёл, куда он лез. Потом запасов добавил. На самый край берёг.

   Айя зевнула и потерла глаза.

   – Я там сублимат заварила. Ты с утра ничего не ел. Он жидкий. Бульон.

   Керро кивнул. Девушка взяла стоящую в стороне термокружку и свинтила крышку.

   – Не горячий, можно сразу пить, – пояснила она, снова помогая собеседнику приподняться. А пока он глотал, сказала с горечью: – Блин, ты такой продуманный всегда. Ну почему тебя дёрнуло ошибиться именно сейчас?

   Айя вздохнула и уткнулась носом в короткостриженую макушку, не желая продолжать мысль. У неё завтра двадцать секунд на то, чтобы успеть. И если не удастся уложиться в этот гадский норматив, то для неё всё закончится. Навсегда. Не будет часовой бомбы замедленного действия в голове, не будет этого бездонного в своей поганости мира, не будет изматывающей усталости... На это-то плевать. Не плевать лишь на то, что не будет Керро. Для неё уже не будет.

   – Давай спать, – сказала Айка ему в макушку, когда сублимат был допит. – Только, если что-то будет нужно, ты меня разбуди.

   Она улеглась на свое одеяло, прижалась к мужчине и уткнулась носом ему в плечо.

   Двадцать секунд, блин. И Керро, который едва может шевелиться. Если она выживет, то он, когда оклемается, замается отрабатывать свой косяк.

День седьмой

Вот шахматный король, а вот бубновый туз.

Скажи мне, кто кого победит?

группа «Алиса»,

«Картонный дом»

   Из «Норы» уходили затемно, когда не понять: стоит ещё поздняя ночь или уже наступило раннее утро. На улице царила тишина. Такая, какой никогда не бывает в корпоративном секторе, где всегда снуёт народ. Были слышны свист ветра в развалинах, шорох пластикового пакета в подворотне и ржавое поскрипывание скребущейся о бетон где-то вдалеке неведомой железяки. В воздухе висел резкий острый запах мерзлой земли, бетона, запустения...

   Казалось, будто во всем мире не осталось ни единой души, и вокруг не худо-бедно обитаемые развалины, а безжизненное кладбище цивилизации: остовы домов, обломки фонарей, разбитые улицы... и никого на десятки и сотни километров. Только мёртвый обезлюдевший город.

   Винс вышел первым. Следом за ним шагнула в темноту и Су Мин с ПНВ на лбу. Сегодня она выглядела непривычно и неузнаваемо в тёмно-сером комбинезоне, разгрузке и трикотажной шапочке, под которую убрала волосы. В такой одежде девушка буквально сливалась с окружающей темнотой. Две тройки корейцев, весьма разнообразно вооруженных, но одетых столь же неприметно, дожидались свою старшую снаружи.

   – Люблю по темноте выходить, – вдруг негромко сказал Винсент, останавливаясь за пятном света, падавшего из дверей.

   – Да, хорошая примета, – встала рядом с рейдером Су Мин.

   Рекс молча поддёрнул молнию на куртке.

   Вот и всё. Он уходит. Его первый в жизни рейд приближается к концу... И отчего-то муторно на душе, словно вот-вот останется за спиной не сложное опасное задание, а какая-то очень важная часть жизни. Причём он будто не подозревал, что эта самая часть вот-вот завершится, а потому не настроился, не успел попрощаться. Просто вдруг оглянулся назад и понял: прошло. Без возврата. И как-то горько сделалось, а почему – непонятно. Всё ведь, как и должно быть. Но уходить отчего-то тяжело. Мэрилин еще там, в номере, поцеловала его долгим, неожиданно нежным, каким-то прощальным поцелуем и улыбнулась с едва заметной грустью: "Никогда раньше не связывалась с правильными мальчиками. Так что ты у меня первый. И определенно могу сказать – последний. Удачи тебе. Может, ещё и встретимся".

   Ему показалось, она хотела что-то добавить. И он даже догадался, что именно, но тоже промолчал. В конце концов, это будет всё-таки совсем уж нереальное везение – в случае новой встречи снова очутиться по одну сторону интересов. Уже спускаясь в общий зал, Рекс краем уха услышал обрывок фразы. Мэрилин сказала Су Мин: "...передай привет". Кореянка беззаботно рассмеялась: "Если от всех передавать, то и до дела не дойдет. Но твой – обязательно!"

   И вот прощание осталось позади. А впереди лежала тёмная улица, и напротив стояли двое – мужчина и женщина. Можно было только удивляться тому, насколько они, такие разные внешне, вдруг оказались похожи. Создания ночи. Не просто ночи как темноты, от которой помогает ПНВ или фонарь, но ночи как тьмы. Той самой тьмы, которая таится в людях. А, впрочем, почему таится... Рексу казалось: перешагни он порог – и что-то непоправимо изменится уже в нём самом.

   Почти рефлекторно он захотел повторить про себя гимн корпорации, но вдруг понял, что не помнит слов. Слов, которые слышал каждое утро, сколько жил на свете. И тогда, осознав, что ему не за что, совершенно не за что зацепиться, Рекс неожиданно для себя успокоился. И сделал шаг вперед.

   Дверь за спиной закрылась, очки переключились в режим комбинированного ПНВ-ифравизора, куртка надежно защищала от ветра, а свитер – от холода. И внезапно Рекс понял: здесь, снаружи, в общем-то, вполне комфортно. А темнота – что темнота?.. Для человека с ПНВ она скорее союзник, чем враг.

   Дальше отправились молча, и каждый думал о своем.

   Бойцы корейских троек бесшумно шли впереди, и для них всё было предельно просто. Есть Старшая, взявшая свое место умом и клинком. Она ведёт, они её поддерживают, и в итоге вместе они сильнее, чем порознь, а значит, так тому и быть. Жалели только о запрете отвечать тем, кто болтает, будто Старшая заработала место в деле передком. Ну да ладно, она уже не раз доказала своим людям, что видит дальше и чётче... И вот сейчас впереди очередное дело, и ещё один дурак увидит, что грубая сила – ничто против силы ума. Сколько таких было, сколько ещё будет...

   Су Мин шагала сквозь темноту и чувствовала себя почти счастливой: лучшая удача женщины – от сильного мужчины. Вот захлопывается ловушка, так долго и тщательно планируемая, а давно лелеемые планы, которыми она никогда ни с кем не делились, скоро станут ещё чуть реальнее. Так или иначе. С помощью Винсента или с помощью того, кто придёт вместо него. С Винсентом, конечно, будет проще и намного приятней. Ну а пока... пока надо вернуть старый должок, чтобы в новой жизни, которая, наконец-то, забрезжила впереди, не возникли внезапно призраки прошлого.

   Винса, в отличие от спокойных корейцев и полной предвкушения Су Мин, глодало смутное беспокойство. Оно сосредоточилось на одной простой, но совершенно абстрактной мысли: он что-то упускает. Однако, как ни силился рейдер понять причину тревоги, ни к какому определенному выводу прийти так и не смог. Перебирать в памяти и анализировать минувшие события он прекратил еще вчера в зале "Норы". Если чуйка голосит, а причин ты понять не можешь, то не страдай фигней, просто будь осторожней обычного. Озарит, так озарит, нет, так нет. Ну и ещё ему было крайне любопытно, что же попросит за свою помощь Су Мин и как она сделает их будущее сотрудничество взаимовыгодным. Что сделает, он даже не сомневался, и эти мысли, как ни крути, были гораздо приятнее пустого перебора событий. А сегодняшний обмен и прочее... Что обмен? Всё сделано, осталось доиграть финальный тур и посчитаться.

   Рекс шёл позади всей группы, приотстав на несколько шагов, и в голове у него царил полнейший хаос. Слишком многое за последние несколько дней произошло в его жизни впервые. Первый выход за периметр, старший группы, в котором он с удивлением узнал Винсента Хейли – личность весьма известную и более чем неоднозначную, штурм здания, грохот пулемета, разрывы гранат, а потом узкий нож в руке и беспомощный человек на коленях... Первое в жизни сомнение. Первое убийство. Первый загул. И первая женщина. Не в том смысле, что вообще первая-первая, а... первая настоящая.

   И потом вдруг подгулявшая Кара, отчитывающаяся о чем-то Винсу, внезапные угрозы недавних товарищей, разговор с Мэрилин, убитые граффитчики, косяк перед Су Мин, когда, оказывается, можно было умереть за несколько неловко сказанных слов, да так и не успеть этого понять, снова разговор с Винсом, а потом опять с Мэрилин... И, наконец, шаг за порог из света во тьму – вслед за людьми, которым нельзя верить, но за которыми нельзя не пойти.

   Впервые, наверное, он по-настоящему пожалел об уходе из ГБР. Там всё было проще: понятнее и мир, и жизнь, и свое место в ней. А теперь... теперь нет старшего, который скажет, что делать и как действовать, нет товарищей, которые прикроют. Теперь он вдруг один перед целым миром – уязвимый, неопытный и отчаянно желающий этот мир понять, удержаться в нём, даже если земля под ногами дрожит, а всё вокруг рушится. И он должен устоять, не упасть, не сделать глупость, потому как мир, внезапно оказавшийся сложнее, паскуднее и грязнее, одновременно с этим оказался притягательнее и интереснее, чем прежде. В нём вдруг развернулось так много дорог, так много смыслов и так много вероятностей, что Рексу стало невыносимо обидно сойти с дистанции до срока.

   А они всё шли и шли вперёд по пустым разрушенным улицам...

   Спустя пару кварталов добрались, наконец, до замаскированного квадра. Бойцы Су Мин уже сбросили с него и свернули масксеть.

   – Увидишь Бивня, передавай привет, – Винс поцеловал кореянку в лоб.

   – И ты туда же, – упрекнула она. – Передам, – девушка легонько коснулась запястья рейдера и улыбнулась: – А ты возвращайся. Я буду рада.

   ...Винсент выждал несколько минут, пока семеро азиатов не растворились в темноте, и только тогда завел двигатель. Рекс покрепче ухватился за края сиденья.

   Несколько минут – и лишь быстро остывающий тепловой след показывал, что на этом пятачке недавно расстались люди.

* * *

   Ночь тянулась бесконечная и сумбурная. Айе очень хотелось спать, но она боялась, что отрубится и не услышит, если Керро понадобится помощь. В дурной полудреме ей снился какой-то бред. Девушка то и дело вскидывалась, прислушивалась к дыханию лежащего рядом мужчины – дышит? Дышит. Кто же мог подумать, что так страшно быть рядом с беспомощным человеком, зная, что ему плохо, а ты ничем – вообще ничем! – не можешь помочь.

   Однако тишина, темнота и ровное дыхание Керро раз за разом делали свое дело: Айя засыпала, чтобы через какое-то время опять вынырнуть из полузабытья. В итоге ближе к утру она совсем извелась, уморилась и свалилась в чёрную бездну, из которой вырвалась, когда человек, лежавший рядом, зашевелился и приподнялся на локте.

   – Ты чего? – мгновенно села Айка. – Плохо? Воды?

   В темноте было слышно, что он усмехнулся, но беззлобно, без ехидства:

   – Пора вставать.

   – Ага.

   Она прошлёпала к выключателю и, едва зажегся свет, устремила на Керро обеспокоенный взгляд. В слабом сиянии флуоресцентных ламп рейдер казался землисто-серым, чуть ли не обескровленным. А судя по тому, как подогнулась рука, которой он опирался об пол – неспособным не то что идти, но даже и просто встать.

   Впрочем, всё это Айя решила держать при себе. Она быстро приготовила завтрак: Керро – бульон, себе – банку консервов. Вопросов никаких задавать не стала, давая мужчине собраться с силами. Он молча пил сублимат и, похоже, думал о том же, о чём спутница: как-то надо идти.

   "Чёрт, – нервничала про себя девушка, – если на него надеть броник и оружие, он ведь под их весом упадет. Чёрт!!!"

   Наивные надежды на то, что утром Керро станет значительно лучше, не оправдались. Лучше-то ему, конечно, стало. Но не особо...

   – Тащи... всё... – кивнул рейдер в сторону кладовки.

   Айка ушла, а когда вернулась обратно, он сидел на спальнике. Самостоятельно сидел! И шнуровал ботинки.

   – Давай я...

   – Ага... щас... – усмехнулся Керро, упрямо продолжая своё занятие. – Ты мне... встать поможешь... а потом... решим...

   Она видела, что ему плохо. Больно. Видела, как его ломает и гнёт от слабости. Это было заметно по общей смазанности движений, по нарушенной координации, по чуть дрожащим пальцам. Айя не очень хорошо представляла, что он чувствует, поскольку никогда не болела сама. Однако она знала, что такое боль. Очень хорошо знала.

   Девушка присела на корточки рядом со спутником и мягко отвела его руки в стороны.

   – Давай я. Так будет быстрее.

   Она оказалась права, вышло и правда быстрее, а Керро, пока она боролась с его шнурками, лёг обратно на спальник.