Текст книги "Каждый за себя (СИ)"

Автор книги: Алена Харитонова

Соавторы: Алексей Ильин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

   Но вдруг они вроде бы вырвались и прибежали в тот закоулок, который оказался тупиком. То есть всё-таки смерть? Потому что лучше смерть, чем опять белые стены, белые потолки, иголки, уколы, санитары... Наверное, именно от мысли, что спасение невозможно, накатила растерянная обреченность. А потом люк, лестница, бег в темноте, грохот позади. И короткое: "Оторвались" – апофеозом случившегося.

   "Не успели". Пуля – дура, от слепого случая уберечься невозможно. Керро, конечно, непохож на того, кого легко завалить, но всё равно не бессмертный. А представить, что его вдруг не стало – это всё равно как представить, что оказалась одна, с погоней на хвосте и переломанными ногами. Как бы смешно ни звучало – Керро был единственным по-настоящему надежным человеком из всех, кого Айя когда-либо знала.

   – Д-дай руку, – попросила девушка, чувствуя, что паника мало-помалу угасает, а истерика потихоньку сходит на нет. – Встать хочу. Ноги в-ватные.

   Керро протянул ей ладонь и рывком поднял. Рука у него была теплой, в отличие от её – ледяной, как у покойницы. Около минуты Айка стояла, вцепившись в рейдера, чтобы не упасть, и потихоньку успокаивалась. Ну, вот же он – целый и невредимый. Убивать запаришься. И она тоже целая и невредимая. Ни белых стен, ни белых потолков. Всё хорошо.

   – Слушай, – сказала Айя, когда смогла, наконец, стоять без поддержки и объясняться внятно. – Ты говорил, что хочешь посмотреть, чего там есть полезного в Зета-центре. А я знаю человека, который, если сходит туда, то точно вернётся. Главное ему – обратно в "Виндзор" не попасть. Можешь с этим помочь?

   – А как же долг перед корпорацией? – Керро наклонился, поднял фонарик и передал спутнице. – Ну, типа там "Благо "Виндзора" – превыше личного", "Предать "Виндзор" – предать самого себя" и всё такое...

   Девушка забрала фонарик:

   – Откуда в тебе столько говна? – спросила она спокойно. – Ты только что мной прикрывался и грозился взорвать. У меня чуть сердце не лопнуло, ноги до сих пор трясутся. Потом плесень эта... И вот я предлагаю помощь, которую тебе никто больше не предложит. А ты вместо того, чтобы просто сказать да или нет, издеваешься.

   – Ну, хочется же узнать мотив, – ответил он невозмутимо.

   – И просто спросить ты, конечно, не можешь? – Айя усмехнулась.

   "Корпоративный дух низкий", – вспомнил Керро, а вслух сказал:

   – Просто? Пожалуйста. Зачем тебе Зета-центр?

   – Хочу. Тебе. Помочь. Если ты туда полезешь, то, скорее всего, умрешь. А я, скорее всего, нет. Ты помогаешь мне. Я помогу тебе. Ну и я ведь говорила, что не хочу возвращаться в "Виндзор". Или ещё куда-то, где меня могут утилизировать по девяносто девятому меморандуму. Устраивает такой ответ?

   Рейдер внимательно посмотрел на девушку.

   – Полезешь сейчас – тоже умрёшь, потому что ничего не умеешь. Однако это поправимо. Пока твой ответ устраивает. Но легкой жизни не обещаю, тогда как тяжелую – легко. И с невозвратом "Виндзору" придется потрудиться. Впрочем, это тоже решаемо, хоть и непросто. Идём.

   Он подождал, пока Айка сложит одеяло и откроет рюкзачок, в недрах которого мелькнул ярко-алый фатин юбки.

   – Чего ты ее с собой таскаешь? – удивился Керро. – Больше не понадобится. Выкинь.

   Девушка на миг замерла, перестав сосредоточенно упихивать одеяло в рюкзак, и с глухим упрямством в голосе ответила:

   – Это – юбка. И она моя. Я её выбирала вместе с Алисой. Просто надо сложить поплотнее...

   Рейдер пожал плечами.

   Айя с удивлением заметила, что он вроде как тоже... постепенно приходит в себя после случившегося. Только, в отличие от неё, от ужаса стучавшей зубами, его напряжение выражалось в скупости движений и общей собранности. А сейчас Керро заметно расслабился, успокаиваясь.

   Дальше шли уже неторопливо, сворачивая то тут, то там. Каким-то непостижимым образом Керро безошибочно находил дорогу в паутине туннелей и переходов.

* * *

   Бывший директор школы-интерната номер восемнадцать для детей работников среднего звена, мистер Аллан Эдтон, стоял в кабинете агента Ленгли и чувствовал себя жалким посмешищем.

   Новая одежда, в которую облачили подследственных, Ала и Джорджа, была им непривычна, а пахла так, как пахнет всё казенное: слежавшейся чистой тканью, только-только извлеченной из пластикового пакета.

   Нынешним утром мистера Эдтона и мистера Рика переодели в черную полевую форму сотрудников ГБР. И если на статном Джордже форма смотрелась уместно, то мистер Эдтон выглядел в ней глупо. Да и чувствовал себя точно так же. Форменные брюки казались неудобными, ботинки – слишком тяжелыми, пряжка ремня, застегнутого под нависающим брюшком, давила.

   Помимо новой одежды им с Джорджем выдали по пистолету (правда, без патронов) и по рюкзаку со снаряжением, после чего отправили на полигон, чтобы немного освоились. Затем дали полчаса на изучение выданного снаряжения и одну обойму на пристрелку оружия под строгим присмотром военного. Потом, правда, пистолеты забрали, пообещав вернуть перед выброской. Следующей стала консультация по спецоборудованию. Консультант терпеливо объяснял двоим своим подопечным, как пользоваться картой, как крепить налобную камеру и прочее подобное. Мистер Эдтон слушал молодого крепкого мужчину и едва сдерживался, чтобы не взвыть в голос от накатывавшего отчаяния.

   А ещё Аллан с ужасом понимал, что проигрывает... проигрывает на фоне Джорджа, который пусть и не был профи, но всё же соображал в военном деле получше своего неумелого напарника. Случись что, шансов выжить у Джо гораздо больше, чем у его друга. Да и друга ли? Тут каждый сам за себя, наверное. И мистер Эдтон смертной завистью завидовал мистеру Рику. Потому что тот обладал именно теми знаниями, умениями и навыками, которые сейчас позарез были необходимы для выживания.

   Когда же экспресс-подготовка завершилась, двое конвоиров доставили подследственных во вспомогательный офис СБ компании, подняли на лифте на уже знакомый этаж и провели в уже знакомый кабинет. Правда, на этот раз кофе здесь гостям не предлагали и на уютный кожаный диван не приглашали. Собранные в путь Ал и Джо стояли напротив стола агента Ленгли, а на шаг позади них застыли бесстрастные конвоиры. Мисс Ховерс, старая знакомая обоих подследственных, скромно сидела в сторонке.

   – Итак, господа, – сухо сказал агент Ленгли, – ваша задача – пройти в заброшенный исследовательский центр и принести оттуда модуль памяти, который располагается на последнем этаже подземного комплекса. Мисс Ховерс, включите карту.

   Девушка покинула свое место, положила на стол голограммер, нажала несколько кнопок, и перед мужчинами возникла проекция местности.

   – Вот через этот шлюз, – агент указал на высокие ворота, – вы пройдете к зданию заброшенного комплекса и через центральный вход проникнете внутрь. Камеры не выключать, медбраслеты, передающие информацию о параметрах жизнеобеспечения, снять не пытайтесь – всё равно не получится.

   – Простите, сэр, – перебил говорившего Джордж. – Если комплекс заброшен, там, наверное, все разворовано?

   Ленгли усмехнулся и ответил:

   – Ничуть не бывало. Комплекс не заброшен, а заморожен. Вам перед высадкой выдадут пневматический таран, вы, мистер Рик, судя по данным личного дела, умеете им пользоваться. Взломаете дверь, войдете внутрь, а дальше будете действовать по ситуации. Повторяю, ваша задача – вынести модуль памяти. Сможете это сделать – обвинение с вас и вашего коллеги будет снято. Главное – не забывайте о поставленной цели и о том, что её выполнение принесет помилование. Думаю, это лучший стимул для обеспечения успешности операции. Мистер Эдтон, у вас есть какие-нибудь вопросы? Если да, то спрашивайте сейчас, потом будет поздно.

   Аллан замялся. Он не знал, что спрашивать, и был в полной растерянности, а под пристальным взглядом мисс Ховерс окончательно смешался, только промямлил:

   – Нет, вроде всё понятно...

   Про себя же он в который раз думал о другом: каким идиотом был, каким идиотом! Купился на спектакль, устроенный девчонкой! Разгадай он вовремя её актерство, может, и сумел бы выкрутиться, а теперь... Теперь непривычная новая одежда, рюкзак за плечами, пустая кобура на поясе, тяжесть высоких ботинок на ногах и паника. Глубочайшая паника.

   Он не умеет пользоваться пистолетом, да что там, боится его в руки брать, магазин-то вставлять научился с пятого раза. Физическая подготовка... её просто нет – одышка уже через тридцать метров легкой пробежки, да еще живот колышется, мешая двигаться и смотреть под ноги. А в этой одежде, которую положено носить людям с хорошей осанкой и крепким телом, Аллан выглядит смешным и жалким. У мисс Ховерс, вон, в глазах ехидство и взгляд ну просто людоедский.

   Неужели агент Ленгли не замечает, с кем имеет дело? Видимо, нет, раз обращается к ней с неким превосходством. Но Аллан-то знает, какая это актриса... знает. Видел. А вот её сноб-начальник в курсе ли?

   И вдруг мистера Эдтона осенило внезапное неуместное и ненужное ему прозрение. Да Ленли же её трахает! Точно! Как и почему это вдруг стало ему ясно, Ал не смог бы внятно объяснить даже под допросной химией. Но что-то неуловимое проскальзывало между этими двумя. А, может, просто включились, наконец, мозги, отошедшие от фармацевтики. Включились, заработали, и стало понятно: слишком уж быстро продвинулась мисс Ховерс по служебной лестнице, сделавшись секретарем специального представителя СБ при совете директоров, тогда как ещё вчера была в своей иерархии мелкой сошкой. Хотя... она ведь раскрыла преступный сговор, возможно, повысили за хорошую работу.

   Словно уловив путаные мысли подследственного, мисс Эледа сказала, обращаясь к его другу:

   – Мистер Рик, вы ведь понимаете, что без опыта и подготовки, мистеру Эдтону в Игре не выжить? Надеюсь на ваше благоразумие и чувство товарищества. Такими вещами поодиночке лучше не заниматься, поэтому не бросайте коллегу по несчастью. Вы оба оступились. Теперь самое время держаться вместе.

   Но несчастному Алу слышалась в её голосе вовсе не участливость, а тщательно скрываемая издёвка, которая предназначалась только ему и его напарнику. Аллан бросил быстрый взгляд на агента Ленгли – слышит ли он насмешку в голосе подчиненной? Если и слышит, не показывает вида.

   Конечно, за время работы мистеру Эдтону не приходилось сталкиваться с корпоративной элитой, всё, что он знал о высшей власти, ограничивалось сплетнями и слухами. Но из общения с мисс Ховерс одно стало понятным наверняка: прекрасное создание, так виртуозно изображающее наивную девушку – существо особого толка. И тот сам себе безмозглый дурень, кто этого не заметит. Вот он – Ал – не заметил. И где он теперь? Агент Ленгли тоже не замечает. За что рано или поздно поплатится. Хотя... возможно, и нет. Он всё же старше, опытнее. Вдруг мисс Ховерс сломает об него свои острые зубки? Кто знает. Эти двое друг друга стоят.

   – ...мистер Эдтон?

   Ал вздрогнул.

   – Да? – спросил он.

   – Вам пора, – напомнил агент Ленгли. – Постарайтесь дойти и вернуться.

   – Это очень важно, – мягко добавила мисс Ховерс и сказала с притворным сочувствием, от которого Аллана едва не передёрнуло: – Для вас в первую очередь. Берегите себя.

   Бывший директор интерната вяло кивнул и потащился к выходу, с трудом переставляя ноги в непривычно высоких ботинках. Новая одежда шуршала, пряжка ремня по-прежнему врезалась в нависший над штанами живот.

   Коридоры, кабинеты, люди... Все это стало таким чужим, таким бесконечно далеким! Мистер Эдтон смотрел на окружающий мир глазами человека, которому предстояло этот мир покинуть. И озабоченные лица работников, мерцающие голоэкраны, сигналы коммуникаторов – всё, что раньше являлось неотъемлемой частью его собственной жизни, теперь казалось суетой, не стоящей внимания. Как люди могут переживать из-за графиков и планов, когда реальность в любую минуту может тебя отторгнуть и повернуться вот так?

   Аллан судорожно вздохнул, входя в лифт следом за Джорджем и его конвоиром. Двери плавно закрылись. Мистер Эдтон с горькой иронией увидел, что стоящая в лифте молоденькая сотрудница с интересом смотрит на Рика. Видимо, он показался ей привлекательным – в новой форме, высокий, широкоплечий. Девушка даже улыбнулась ему, не догадываясь, что понравившийся ей мужчина – преступник и при первом же подозрительном движении получит парализующую иглу.

   "Без глупостей, господа. Вас всё равно десантируют в нужный квадрат – не важно, парализованных или нет. Вот только действие препарата закончится лишь через пару часов. А охотники ждать не будут. Поэтому из-за какой-нибудь дурацкой выходки вы можете потерять фору", – объяснил им старший конвоир, когда выводил из камеры. Ему невдомек было, что Ал и Джо давно уже смирились со своей участью.

   Джордж выглядел бледной тенью самого себя. Улыбку девушки в лифте он даже не заметил, а если и заметил, то она вызывала у него, скорее, отчаяние и тоску, нежели самодовольство.

   Аллан оглянулся на своего конвоира – тот равнодушно смотрел в пустоту.

   Лифт остановился, прошелестели двери, девушка вышла, а кабинка с четырьмя мужчинами поползла на самый верх к вертолетной площадке. Можно сказать, сбылась мечта побывать на последнем этаже.

* * *

   Агент Ленгли очень не любил отвечать за свои ошибки, особенно при посторонних. Поэтому, когда голографон издал сигнал входящего вызова, а над панелью возникло дежурное изображение Винсента Хейли, Джед испытал острое искушение не отвечать или хотя бы отправить Эледу куда-то за пределы кабинета.

   Но, увы, это было бы ещё большей слабостью. Поэтому он всё-таки нажал кнопку ответа. Голограмма абонента при этом так и осталась неподвижной проекцией, тот звонил с коммуникатора и изображение транслировать не мог. Что пришлось весьма кстати.

   – Агент Ленгли, – голос рейдера был сух и спокоен, – я получил уже второе подтверждение телеметрии боевого киборга в квадрате проведения переговоров. Также рейдерский штаб сообщил мне о вылете бесшумного разведывательного вертолета в соседний квадрат. Вы всё ещё разбираетесь, чей киборг был в районе встречи?

   Джед про себя с сожалением вздохнул, однако ответил в тон собеседнику: подчеркнуто сдержанно и невозмутимо:

   – Это был мой киборг, отправленный вам, рейдер Хейли, для поддержки. Я счел неприемлемым, что на встрече с опасным человеком вас прикрывал только сопляк, проходящий отбор. Кстати, я ещё разберусь, почему его к вам прислали.

   – Вот здесь я с вами, агент, солидарен. И кто сопляка отправил, выясню. Только вы, пожалуйста, не суйтесь, – Винсент выдержал короткую паузу и, наконец, сказал: – Ваша инициатива с несогласованной поддержкой уже стоила мне срыва переговоров. Хорошо хоть успели услышать сумму.

   – Кто же мог предпо...

   – Джед, – в голосе Винса прорезалась нотка бешенства, – тебе прошлого раза мало было? За периметром живут не идиоты и не дикари, а очень злые и в большинстве своем весьма умные люди. О зачистках они отлично знают и за нами следят в оба глаза. Причем радиоразведка у многих поставлена так, что корпоративные резидентуры тихо плачут от зависти. Кстати, я теперь в курсе модели одного из твоих киборгов и части его модификаций. Этой же информацией владеют и корейцы. А к кому она уплывет завтра, сам гадай. Поэтому меняй железяку.

   – Спасибо за предупреждение, – поблагодарил Ленгли.

   Конечно, знание модели киборга, как и его модификаций, третьими лицами – мизерная брешь в системе личной безопасности, но и такие бреши бывают опасны. Однако сам факт того, что Хейли озвучил эту информацию, является явным предложением пойти на мировую. Прекрасно. Поэтому Джед решил не лезть в бутылку и спросил:

   – Что ты предполагаешь делать, и нужна ли какая-то помощь? Например, более активный поиск нашими силами?

   – Джед, всё, что я предполагаю делать, я уже делаю. Ты же молись Корпоративному Духу, если, конечно, в него веришь, чтоб этот Керро не лёг на дно, – Хейли вздохнул. – А касаемо поиска... тридцать седьмой – это тридцатипятикилометровая клякса с плотной застройкой средней и низкой этажности без четких границ. И ты бы это знал, если бы потрудился посмотреть карту. А еще там подземные коммуникации разной убитости чуть не на километр под землю уходят, и их плана нет ни у кого. Поэтому поиски я буду вести с помощью местных, а ты не суйся и не шебуршись. Что я еще должен знать, но не знаю?

   – С чего...

   – С того, что, услышав сумму в пять миллионов, ты не задал ни одного вопроса. Я не спрашиваю, кто она. Я спрашиваю: что я должен знать?

   – Инфопакет по возможным психофизиологическим реакциям будет подготовлен в течение часа, – ответил, скрепя сердце, Джед.

   – Изумительно. И как давно у тебя эта информация?

   – Полтора дня.

   – То есть, если бы обмен сегодня состоялся и с девчонкой что-то начало происходить, то я бы сидел и гадал? – начал снова закипать Винсент. – Чего еще я не знаю?

   – Лови видео, – Ленгли отправил рейдеру архив.

   На несколько минут воцарилась тишина, которую первым прервал Винсент.

   – Что я тебе говорил про злых и умных? – теперь его голос звучал как-то уж совсем безнадежно. – Короче, молись Духу, чтоб он на дно не лёг. И высылай инфопакет. Будем надеяться, что товар у нашего продавца скоропортящийся. И готовь... нет, пусть корпус рейдеров готовит деньги. Я с ними отдельно свяжусь, уточню, что купюры должны быть чистые – без маячков и подлянок, короче, по всем правилам. А ты дай им задание. Сейчас дай.

   Рейдер прервал связь, но голограмма так и осталась висеть над панелью.

   – Ты по-прежнему хочешь выполнить данное ему слово? – мягко спросила Эледа, выключая голографон. – И по-прежнему считаешь, будто я неправа, говоря, что делать это необязательно?

* * *

   В тридцать седьмом секторе Винсент Хейли откинулся к стене и прикрыл глаза.

   – Как прошел разговор? – Су Мин бесшумно вошла в комнату и опустилась на пол напротив.

   – Прекрасно!!! – Рейдер снял очки и бросил их на пол рядом с собой. – Хоть к Трем иди с подношением.

   Кореянка ничем не выказала удивления, только спросила:

   – Тебе сказать, где Их ближайшее место или самое сильное?

   Мужчина её словно не услышал, так глубоко был в своих мыслях.

   – Позарез нужна ещё одна встреча с Керро, – Винс, наконец, посмотрел на собеседницу. – Свяжись. Передай, что его сумма принята и я согласен на любые условия. А ещё, если он хочет испортить жизнь хозяину киборга, то мы с ним союзники.

   – Я говорила, ты хорошо его понимаешь. Ему плевать на хозяина киборга, но само предложение явно заинтересует, – кореянка улыбнулась и добавила: – Могу, в качестве извинений за то, что у вас там вышло, пообещать ему ночь любви. Предложить?

   Винсент не успел ответить, Су Мин встала и прижала палец к его губам:

   – Даже если скажешь "да" – не предложу. Есть причины. Но тебе их знать не нужно, – она широко улыбнулась и отвела руку. – Возгордишься.

   – Еще больше? Тогда не надо, – улыбнулся в ответ Винс, после чего снова посерьезнел. – Что ж, говори, где Их лучшее место.

* * *

   Эледа отвлеклась от чтения медицинских документов и помассировала переносицу.

   – Еще чуть-чуть, и эта Айя Геллан будет казаться мне самой близкой родственницей. Я за последние дни посвятила ей столько времени и мыслей, сколько не посвящала своей семье за полгода.

   Агент Ленгли усмехнулся и откинулся в кресле:

   – Мисс Ховерс, знаете, что меня беспокоит?

   – Что Винс не сможет договориться о передаче девчонки? – попыталась угадать собеседница.

   – Отнюдь. Как раз об этом я беспокоюсь меньше всего. Ваш опальный цербер договорится с кем угодно и о чем угодно, думаю, ему даже вполне по силам убедить голодного людоеда стать вегетарианцем. Нет. Винс меня мало заботит.

   – Тогда что? – с искренним непониманием спросила девушка.

   – Вы, коллега. Исключительно вы. Стоило нам сюда приехать, как вы растратили и любовь к шпилькам, и задор. Поскучнели, мисс.

   Эледа напомнила:

   – По-моему, буквально пару дней назад вы говорили, что мои попытки манипулировать безыскусны, а флирт предсказуем. Я лишь пытаюсь соответствовать вашим высоким требованиям. Вот, посерьезнела, повзрослела. Отчего же вы заскучали? Неужто с дурочкой было бы интереснее?

   Джед поморщился:

   – Я не люблю дурочек, – сказал он. – Предпочитаю жизнерадостных женщин, которые не лезут за словом в карман. А вы вдруг превратились в скучную офисную работницу без огонька...

   Мисс Ховерс ответила насмешливо:

   – Огонек, агент, нуждается в топливе. А когда вчерашний интересный и внимательный собеседник становится скучным начальником, которому без остановки надо то чей-то доклад, то документы, то результаты экспертизы... это, знаете ли, не располагает к флирту. Я просто стараюсь работать хорошо, особенно в свете своего внезапного и, не скрою, долгожданного повышения.

   Джед, наконец, поднялся из кресла, обошел вокруг стола и встал за спиной Эледы. Теплые ладони легли ей на плечи.

   – Кстати, давно хотел спросить, – задумчиво произнес мужчина, – зачем тебе это надо – идти с самого низа? Учитывая, что отец вполне может обеспечить старт с куда более высокой ступени...

   Он легонько массировал плечи собеседницы. Та прикрыла глаза и сказала томно:

   – Не останавливайся. Я всё-всё расскажу. Только не останавливайся.

   Ленгли тихо рассмеялся:

   – Говори, говори, я как раз включил голографон на запись.

   – Понимаешь, – начала объяснять она, – когда срок твоей жизни от двухсот до двухсот пятидесяти лет – ее надо на что-то потратить. И потратить с толком. Я подумала, будет неплохо – начать с самого начала, посмотреть, как что устроено, понять людей из низшего звена, их мотивации, логику, страсти... Если бы я только знала, какая это окажется скукота! Теперь жалею, но дело сделано. А ведь папа отговаривал... Надо было послушаться.

   – Твоему отцу восемьдесят, верно?

   – Да, – кивнула девушка, наклоняя голову так, чтобы ему было удобнее поглаживать шею. – Но выглядит он, уж извини, моложе тебя.

   Теплые пальцы пробежали вдоль позвоночника, поднимая волну мурашек:

   – Ну, я не из высшего эшелона, потому проживаю обычную человеческую жизнь, – напомнил собеседник.

   – Не совсем обычную, не лукавь.

   – Ладно, не совсем обычную. Лет до ста – ста двадцати, думаю, протяну.

   – Если не наживешь влиятельных и опасных врагов – легко, – согласилась Эледа. – Хотя сто двадцать лет – это все-таки мало.

   – Мало. Однако дело, как ты понимаешь, не в деньгах, а в доступе к технологиям, которые "не для всех". То, что доступно наивысшей корпоративной элите – недоступно остальным.

   Эледа кивнула и мягко заметила:

   – Но если подняться до уровня корпоративной элиты или обзавестись нужными связями... Хотя, это сложно, конечно...

   – Но не невозможно? – уточнил он.

   – Не невозможно, – кивнула она, подумав. – Тут, как с карьерным ростом, когда идешь с самого низа – надо прикладывать усилия, чтобы чего-то добиться. Само собой повышение не свалится, даже несмотря на происхождение. Нужно всё-таки доказать, что ты заслуживаешь. Я ведь заслужила?

   Ладони собеседника спустились от шеи к плечам, приласкали ключицы.

   – Конечно, иначе бы никакого повышения не получилось, – ответил Джед.

   – Ну, вот. Поэтому увеличить срок жизни для тебя тоже вполне реально, – сказала девушка, прикрывая глаза.

   – Мисс Ховерс, – произнес Джед, разворачивая к себе ее кресло, – а вы очень понимающая собеседница...

   Она широко улыбнулась:

   – Тоже мне открытие. По-моему, вы это заметили еще при нашей первой встрече.

   Джед неспешно расстегивал пуговицы на её форменной блузке:

   – Заметил, и в очередной раз радуюсь своему везению.

   Эледа мягко отвела его руки от своей одежды и сказала холодно:

   – Агент Ленгли, вы не тем заняты в рабочее время.

   Собеседник в тон ей напомнил:

   – По-моему, начальник здесь я, а не вы.

   Мисс Ховерс поцокала языком, выражая явное неодобрение:

   – Вы, может, и начальник, но в моих должностных обязанностях пункта об интимной стороне вопроса нет. Поэтому, если хотите печеньку, придется постараться. А то у меня такое чувство, будто мы с вами в браке. Причем лет тридцать.

   Джед развеселился:

   – Вижу, вас задели мои слова относительно скуки, – сказал он.

   – Ещё чего. Просто я не до такой степени жаждала повышения, чтобы благодарить вас прямо на офисном столе. Кроме того, я второй день выслушиваю попрёки то в том, как ужасно выгляжу, то в том, как поскучнела. Вот и думаю, раз я такая ужасная и скучная, идите-ка вы... к миссис Лауф. Она, наверняка, женщина с огоньком. И повышения тоже жаждет.

   Агент Ленгли расхохотался:

   – Оказывается, чтобы вы показывали зубы, вас надо щипать.

   – Тот, кто меня ущипнет, останется без пальцев, – заверила его Эледа. – И ещё. Раз уж вы решили приударить за плохой избалованной девочкой, включите фантазию.

   Джед слегка прищурился:

   – М-да? Могу ли я чисто в превентивных целях уточнить, насколько эта избалованная девочка плоха?

   – Не уточняйте. Очень плоха, – отрезала Эледа. – И может стать еще хуже, если угадаете, как её испортить.

   – Обещаю над этим подумать, – заверил Ленгли. – Так что готовьтесь к вечеру испортиться по максимуму.

* * *

   День выдался ненормальный.

   Сперва наезд (а это был именно наезд) Ирвина и Кемпа, потом Винс с его рассказом о настоящем наборе в рейдеры и последующем обучении, потом переговоры и парализатор, затем отходняк и расчлененка. А в завершение – вишенкой на торте – явное одобрение, нет, скорее, даже гордость Винсента за эту мелкую азиатку... Теперь же Хейли вовсе свалил, сказав перед уходом:

   – Делай, чего хочешь, только не накосорезь. Вытаскивать будет некому.

   Рекс горько усмехнулся. Старший его ГБР говорил, что взрослеть, мол, можно двумя способами: больно или постепенно. Интересно, он сейчас каким взрослеет? Мужики, конечно, всерьёз его не воспринимают, оно и понятно, с их опытом. Он, глядя на них, сам к себе весьма скептически относится и даже не на шутку сомневается, что рейдерство – верный выбор. Рексу по жизни не хватало гибкости. Он ходил или параллельно, или перпендикулярно, потому и отправился в военные, где всё просто и по приказу. В производственной структуре с таким характером не выжить, сожрут сразу.

   – Балбес бесхитростный, чего тебе там делать у этих рейдеров, а? – говорил старший, качая головой. – Упёрся же.

   Но Рекс, как было верно замечено, упёрся. Его не пускали туда, куда он вознамерился попасть. И не было на свете силы, которая могла бы сдвинуть его с намеченного пути. Старший махнул рукой, мол, на хрен. Дурака учить – только портить.

   А теперь, когда эйфория схлынула, Рекс получил-таки возможность рассуждать, наконец, трезво. И уверенность в себе сильно пошатнулась. Но поздно, поздно сокрушаться. Выбор сделан. И отступить – значит признать поражение. Не смог. Не мужик. Кишка тонка, яйца мелки и всё такое. Да и просто обидно! К тому же Ирвин и Кемп, вон, не сказать, что охеренные стратеги и гроссмейстеры. За ними просто опыт. А опыт нарабатывается. То есть дело наживное. И вот он сегодня этот опыт, бля, наращивал. В итоге так нарастил, что сам чуть не офигел в атаке.

   Рекс встал с тахты и подошел к окну. С серого неба медленно падал снег... на улице пусто. Чего делать-то? Сидеть тут до прихода Винса, идиот идиотом? Уж лучше идти... нарабатывать опыт дальше. Послоняться, дурь развеять. Хотя чего уж врать-то? Себе самому – зачем? При взгляде на депрессивный пейзаж сердце ёкает – становится жутко от мысли, что не знаешь дороги до точки эвакуации. Не довели. И связи с корпорацией тоже нет, как и знакомых на сто километров вокруг. Хотя...

   ...Внизу в пустом баре халдей только руками развел:

   – Не знаю я, мужик, той девчонки.

   – Ну, такая... – Рекс пытался подобрать правильное слово, но сдался и закончил: – Из "Норы".

   – "Такая" из "Норы", – хохотнул бармен. – В "Норе" все "такие", парень. И через одну – Викки, Микки, Джесси, Стесси...

   – А связаться можно как-то? – не хотел сдаваться собеседник.

   – Связывайся. Не вопрос. Лови контакт.

   Рекс достал коммуникатор, нажал иконку "принять" и вышел в холл. Гудки тянулись долгие, а потом обволакивающий женский голос сказал:

   – "Нора". Что желаете?

   – Здрасьте, а с Викки можно поговорить? – выпалил Рекс.

   Женщина на том конце соединения рассмеялась:

   – Вот, значит, как? С Викки? А я не понравилась?

   В этот момент он, наконец, узнал голос, из которого исчезла томность.

   – Мэрилин? Нет... ты понравилась... ты очень понравилась, просто...

   – Просто ты – олух, – закончила женщина со смехом и спросила: – Чего звонишь-то, чудо малолетнее? Заскучал?

   Рекс понял, что отпираться бессмысленно, и сказал:

   – Да.

   – Так приходи. Дорогу найдёшь?

   – Найду, – сразу же ответил он.

   Собеседница опять рассмеялась, но не обидно, а как-то... ласково.

   – Приходи. Охране на входе скажи, что ко мне. Тебя проводят.

* * *

   Мистер Эдтон задыхался. В боку у него кололо, рюкзак оттягивал плечи, спина была мокрая. Пот полз вдоль позвоночника и скатывался за ремень штанов.

   – Джо, Джо... – просипел Аллан в спину товарищу, шагавшему впереди. – Погоди... давай... передохнем...

   И остановился, привалившись плечом к стене разрушенного дома.

   Джордж оглянулся. Выглядел он свежее своего напарника, но тоже заметно вымотанным. Ничего не сказав, Рик опустился на поваленную ржавую бочку из-под автомобильного масла.

   Ал просто сполз вдоль стены на корточки. Этот день был самым ужасным днем в его жизни, хотя прежде первенство держал день знакомства с мисс Ховерс. Особенно же страшным казалось то, что этот вот ужасный отвратительный день может оказаться его последним днем.

   Руку свело на пистолете.

   С того момента, как Аллана и Джорджа на тросах спустили с вертолета, мистер Эдтон никак не мог прийти в себя и пребывал в состоянии застывшей истерики. Даже сейчас при воспоминании о высадке его охватывала липкая паника. Большего ужаса, чем тот полёт, и представить было нельзя! Трос мотало из стороны в сторону, обвязка врезалась в тело, ноги болтались, ледяной ветер бил в лицо, земля с серо-черными остовами руин простерлась где-то далеко-далеко внизу. А над головой мерно стрекотал вертолет с оставшимися в нём людьми... Мистер Эдтон стискивал руками трос и тихо скулил, благо за свистом ветра никто не мог этого слышать, даже те, кто наблюдали за ним по видео. Впрочем, закончилось все быстро. Едва Ал и Джо достигли земли, тросы, отстегнутые от вертолета, упали рядом, а борт вместе с оставшимися пассажирами развернулся и улетел.