Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

Возможности удерживать в своих руках Суджук-Кале тогда у Гудовича просто не имелось. Да и в систему Кавказского приграничья крепость на берегу весьма удобной для стоянки больших кораблей бухты пока никак не вписывалась. Поэтому пришлось крепостные валы взорвать вражеским же порохом, а пушки, за неимением перевозочных средств, заклепали и утопили в море.

Через два дня на виду у Анапы показался сильный султанский флот в несколько десятков вымпелов с десантом на борту. Турецкие моряки и их капудан-паша еще не знали об участи крепости. Став на внешнем рейде на якорь, османский флотоводец отправил к городу три судна – кирлангача, вооруженных пушками малых калибров и предназначенных для перевозки десантных войск и грузов. С моря русский осадный лагерь не просматривался, да и Гудович приказал соблюдать возможную в таком случае маскировку.

Русские не показывались на берегу и не стреляли, а терпеливо поджидали, когда вражеские суда подойдут на дальность верного картечного выстрела. К вечеру один кирлангач вошел в Анапскую бухту и преспокойно бросил в ней якорь. С берега прокричали по-турецки приглашение от Мустафы-паши сойти на берег капитану. С кирлангача спустили шлюпку, и она пошла к берегу.

Когда шлюпка оказалась на мелководье, из-за ближайших строений в воду бросились высокорослые гренадеры и взяли всех прибывших в плен. Видя такое дело и стволы наведенных орудий, сдался в плен и экипаж кирлангача, не отважившись пушечным выстрелом предупредить эскадру об опасности. Вся операция по захвату вражеского парусника прошла достаточно тихо, и на султанском флоте никакой тревоги не произошло.

Утром на турецких кораблях увидели жуткую картину. К бортам волнами прибило сотни трупов утонувших в ходе штурма османов и тех погибших воинов Мустафы-паши, которых Гудович приказал бросить в море. Причина такого его приказа состояла в том, что захоронить такое огромное количество павших врагов победители оказались просто не в состоянии. И поэтому возникла опасность эпидемических заболеваний – погода стояла жаркая.

Команды турецких судов сразу же взбунтовались и потребовали от своего адмирала ухода прочь от Анапы. Тот же пытался всеми доступными Мерами навести должный порядок на султанском флоте и с моря бомбардировать крепость, оказавшуюся в руках русских, и, возможно, высадить десант под Анапой. Сил на флоте имелось много, не считая корабельных орудий, которых насчитывалось более тысячи.

Однако бунт корабельных экипажей капудан-паша подавить не смог, поскольку к морякам присоединились и солдаты десанта. В тот же день султанский флот, так и не приблизившись к Анапской крепости на дальность пушечного выстрела, поднял паруса и ушел в открытое море, взяв курс на Босфор.

По приказанию командующего анапские крепостные укрепления силами пленных и солдат срыли до основания, «вернув» землю вала обратно в ров. Сам город был предан огню. Из крепости вывезли орудия и сколько смогли пороха и снарядов. Все это погрузили на суда, которые прислал в Анапу из Тамани генерал-аншеф Каховский. Оставшиеся боеприпасы побросали в городские колодцы и в бухту. Крепкие крепостные палисады обложили связками сухого тростника и подожгли. Подорвали батарейные позиции и каменный гарнизонный пороховой погреб.

Турецкую крепость Анапу в той войне постигла участь Измаильской крепости. Она тоже перестала существовать как таковая.

Взятием Анапы – «кавказского Измаила» и ее полным разрушением – закончилась на Кавказе вторая екатерининская война

России с Блистательной Портой. Неприятельский флот больше не подходил к берегам Черкесии.

29 декабря 1791 года в Яссах, главной штаб-квартире русских войск, воюющие стороны заключили между собой мирный договор. По нему река Кубань оставалась государственной границей России, а закубанские племена черкесов признавались независимыми от Оттоманской империи. Разрушенные до основания бывшие крепости Анапа и Суджук-Кале отходили обратно к Турции. Но та принимала на себя всю ответственность за дальнейшие вооруженные набеги горцев на Кавказскую укрепленную линию.

Императрица Екатерина II наградила генерал-аншефа Ивана Васильевича Гудовича за взятие Анапской крепости Военным орденом Святого Георгия 2-го класса и драгоценной шпагой, украшенной алмазами. Это были полководческие награды.

В наградном орденском листе говорилось: «Во уважении усердной службы, радения и точности его в исполнении предположений главного начальства, искусства и отличного мужества, оказанного им в походе со вверенным ему корпусом, отражая неприятеля, и при взятии штурмом города Анапы».

Теперь за генерал-аншефом Иваном Васильевичем Гудовичем утвердилась слава настоящего полководца. Мерилом его славы стал победный штурм «кавказского Измаила», грозившего российским границам с берегов Анапской бухты...

УКРЕПЛЕНИЕ КАВКАЗСКОЙ ГРАНИЦЫ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Вскоре Гудович получил высочайшее повеление Государыни укрепить Кавказскую линию, то есть южную государственную границу. К тому времени Иван Васильевич достаточно хорошо лично ознакомился с ее крепостями и казачьими станицами. Он совершил несколько инспекционных поездок от Тамани до берегов Каспийского моря.

В декабре 1792 года деятельный генерал-аншеф представил свои соображения на сей счет в столицу. Гудович предлагал переустроить пограничную укрепленную линию. Многие полевые укрепления, редуты и даже крепости находились, по его авторитетному мнению, не на должном месте. Все выносимые на суд Императрицы предложения обосновывались соответствующими расчетами.

Для более надежного прикрытия государственной границы на Северном Кавказе командующий укрепленной линией предлагал устроить 12 новых станиц Волгского и Хоперского поселенных казачьих полков. Их предстояло расположить от реки Малки до укрепления Прочный Окоп включительно.

Далее же по правому берегу Кубани до устья реки Лабы Гудович предлагал поселить по Императорскому указу донских казаков. К тому времени область Войска Донского уже теряла свое совсем недавнее значение пограничного края. Командующий Кавказской укрепленной пограничной линией, зная боевые качества донского казачества, видел в нем надежного стража южных границ России.

Вместе с тем хозяйственный Гудович обратил внимание правительства на весь Прикубанский край, стоивший государству значительных материальных затрат и не приносивший пока экономических выгод. Иван Васильевич предлагал заселить обширные безлюдные пространства черноземной степи десятью тысячами малоземельных государственных крестьян. Генерал-аншеф так и писал:

«...Дабы сей край приготовлялся впредь к пользе государственной и к поданию доходов, а стража границ около оного не оберегала бы пустых земель и лесов».

Гудович словно видел далеко вперед будущее Кубанского края в границах Российского государства как богатейшей житницы с многонаселенными селениями и городами. И что немаловажно для страны – с новым сильным казачьим войском по южной границе.

Обстоятельный план генерал-аншефа И.В. Гудовича по усовершенствованию Кавказской пограничной укрепленной линии от устья Терека до Екатеринодара в столичном Санкт-Петербурге утвердили. В Правительствующем Сенате ему дали самую высокую оценку. Гудович успешно продемонстрировал черты большого государственного деятеля.

Вместо волгских и хоперских казаков приказано было поселить в новых станицах донских. Для этого Высочайшим указом назначались шесть Донских казачьих полков, уже находившихся в то время на Кавказской линии в Прикубанье и несших там пограничную службу.

В 1794 году Кавказская линия благодаря стараниям ее командующего приняла совершенно иной вид. На участке от устья Терека до реки Малки, помимо ранее существовавших крепостей

(Кизляра, Наура, Моздока и Екатериноградской близ впадения реки Сунжи в Терек), появляется еще одна пограничная крепость – Шелкозаводская. Расширяется Константиногорск у горы Бештау, в пяти верстах от современного города Пятигорска. По берегам Кубани появились новые крепостные укрепления – казачьи станицы Усть-Лабинская, Кавказская...

Довольно успешно после взятия Анапской крепости и победного окончания второй екатерининской русско-турецкой войны налаживаются дружественные отношения с горскими народами Северного Кавказа. Владетель Дагестана шамхал Тарковский и хан Дербентский, убежденные генерал-аншефом Гудовичем, вступили в российское подданство. В Кабарде, чтобы покончить с самоуправством местных правителей, учреждаются родовые суды. В крае заметно оживляется торговля...

Переселение на Кавказскую линию шести Донских казачьих полков встретило, однако, и весьма серьезные затруднения. Донцы решительно отказались от добровольного переселения с родных, хорошо обжитых мест. Во всех полках по получении Высочайшего указа Императрицы Екатерины II началось брожение, готовое вылиться в открытое неповиновение многих сотен вооруженных людей.

В мае 1792 года все шесть казачьих полков, так отличившихся в недавней войне, оставив на Кавказской линии своих старшин и захватив боевые знамена, ушли к себе на тихий Дон. Там взбунтовавшиеся казаки подняли настоящее восстание против решения матушки государыни, которое пришлось подавлять силой оружия. Правда, до больших вооруженных столкновений дело не дошло.

Только в августе 1794 года с Дона прибыла наконец тысяча казачьих семейств со своим скарбом, запасами семян, скотом. Они и основали на Кубани, так мало похожей на Дон, шесть новых укрепленных станиц. Причем каждая из них получила название того пограничного укрепления, на месте которого расположили переселенцев.

Так на самом крайнем Юге России того времени возникли казачьи станицы Кавказская, Темижбековская, Григориполисская, Прочноокопская, Воровсколесская и Темнолесская. Станицы эти образовали новый Кубанский казачий полк. Или, иначе говоря, – полк пограничной казачьей конной стражи.

К слову сказать, неприхотливые в обыденной жизни донцы быстро прижились на новых землях, получив при этом посиль-

ную помощь от командующего Кавказской линией. Иван Васильевич Гудович прекрасно понимал, что именно казачеству суждено было обжить для России тот богатый и пустынный тогда Кубанский край, из которого были изгнаны кочевавшие здесь ранее орды крымских татар. В набеги на южнорусские области они ходили не только из Перекопа.

По проекту усиления Кавказской пограничной линии намечалось еще строительство, помимо крепостей и казачьих станиц, пяти редутов – Ладогского, Тифлисского, Казанского при урочище Сухой Дуб и Воровском лесе и одного штерншанца при урочище Песчаный Брод. Их возвели только к 1801 году.

Редуты строились как полевые фортификационные укрепления, рассчитанные на небольшой гарнизон регулярных армейских войск в 90 человек. Защитные сооружения казачьих станиц состояли из деревянного палисада или земляного вала с неглубоким рвом. Этого, как показали последующие военные действия на Северном Кавказе, оказалось вполне достаточно.

Затем с «легкбй – руки» генерал-аншефа Гудовича последовало переселение на Кубань бывшего славного Запорожского войска, сошедшего с исторической арены в 1775 году по воле Императрицы Екатерины И. В свое время главнокомандующий русской армией на Юге России Потемкин создал из бывших запорожцев Бугское казачье войско, названное «кошем верных казаков». Так оно было названо в отличие от тех запорожцев, кто ушел «до турка» за Дунай, образовав там новую Сечь. Бугские казаки некоторое время несли пограничную стражу на новой границе России с Оттоманской Портой.

В минувшей русско-турецкой войне новое казачье войско, предводимое в боях атаманами Сидором Белым, Харько Чепегой и Антоном Головатым, «выказало» примерную доблесть. Бугское казачество, составившее прибрежную гребную флотилию действующей армии, истребило турецкий галерный флот в Днепровском лимане, участвовало в штурмах крепостей Измаил, Очаков, Березань. При взятии измаильской твердыни бугские казаки по диспозиции А. В. Суворова действовали в качестве речного десанта, переправившись с острова Чатал во внутрь вражеской крепости.

«Кош верных казаков» получил название Черноморского казачьего войска. Оно устроилось на новых местах, образовав по берегам Днестра и Южного Буга 25 куреней – селений с главной резиденцией войсковых властей в Слободзее.

-газ.

Но не успели еще черноморские казаки обжиться на новом месте, как уже получили Высочайшее повеление всероссийской Государыни готовиться к переселению на берега нижнего течения реки Кубани. Им теперь предстояло «держать» крайнюю западную часть Кавказской пограничной линии.

Казаки-черноморцы отправили в Санкт-Петербург делегацию во главе с войсковым судьей полковником Антоном Головатым. Его хлопоты увенчались успехом. Императрица Екатерина II Алексеевна пожаловала Черноморскому казачьему войску в июне 1792 года остров Фанагорию со всей землею, лежащей по правой стороне Кубани от ее устья к Усть-Лабинской крепости до Ейского укрепленного городка на побережье Азовского моря.

С получением Высочайшей грамоты на владение подаренной землей, большого Белого знамени, серебряных труб, войсковой печати и на новоселье – хлеба-соли на блюде из чистого золота с такой же солонкой – Черноморское казачье войско выступило в поход на Кубань. Раньше других отправилась в путь гребная казачья флотилия, которая 25 августа заняла Тамань. Оттуда черноморцы повсюду разослали сторожевые отряды и стали нести дозор на государственной границе.

За лодочной флотилией на восток двинулось и все остальное войско во главе с кошевым атаманом Харько Чепегой Головатый с небольшим числом казаков остался в Слободзее, чтобы по весне переправить на Кубань казацкие семьи. Само же Черноморское войско зимовало у Ейского городка в землянках и только в следующем году заняло отведенный им для поселения участок Кавказской пограничной линии.

Главный войсковой город, названный в честь российской самодержицы Екатерины II Великой, казаки-черноморцы основали в 1794 году на самой Кубани в Карасунском Куте. Город Екатеринодар, которому суждено было стать кубанской столицей, возник на том самом месте, где некогда стоял заложенный великим полководцем России А. В. Суворовым Архангельский редут.

По извилистому течению полноводной Кубани казаки-черноморцы поставили 60 постов и батарей и более сотни сторожевых пикетов. Они перенесли с берегов Днепра на новые земли своеобразную линейную фортификацию запорожского казачества, надежно помогавшую тому в вековой борьбе с Крымским ханством и панской Речью Посполитой. —

Пограничные посты представляли из себя четырехугольные редуты с земляным бруствером и небольшим рвом, которые огораживались кругом колючим терновником. Внутри устраивались помещения для людей и лошадей. В таком виде казачьи сторожевые посты, вооруженные разнокалиберной артиллерией, назывались кордонами и походили на малые полевые крепостицы.

Сообразно с местоположением и опасностью такой пост – кордон вмещал в себя гарнизон от 50 до 200 казаков. Таких воинских сил хватало не только на то, чтобы отбить нападение «немирных» черкесов, но и подать скорую помощь соседней порубежной заставе, если таковая подвергалась нападению из-за Кубани.

Сторожевые пикеты представляли собой небольшие, плетенные из гибкой и прочной ивы шалаши с двойными стенами. Промежутки между ними наполовину заполнялись землей. Такое оборонительное и одновременно жилое помещение окапывалось небольшим рвом. На пикете при холоде и в непогоду казаки разводили огонь прямо посреди шалаша.

Пикет являлсЯ'Временным сторожевым пристанищем для черноморских казаков. Его, как правило, устраивали на живую нитку, и он не предназначался для постоянного проживания дозорных. Размещалось в таком пикете от трех до десяти человек вместе с конями.

Наконец, казачья батарея представляла собой нечто среднее между постом и пикетом, имела команду от 8 до 25 казаков-чер-номорцев и вооружалась пушками. На такой батарее обычно ставились орудия малого калибра.

Обязательной принадлежностью поста или пикета составляла наблюдательная вышка («каланча») и сигнальная веха («фигура»), обмотанная сеном или соломой. Это были надежные вестники линейной тревоги – своеобразный степной телеграф. Или, как его обыкновенно называли казаки, маяки. В общем-то все это было известно славянским племенам с далекой древности, поскольку и тогда им приходилось вести вековую борьбу с кочевыми степными народами Дикого Поля.

Такой становилась при командующем Кавказской укрепленной линией генерал-аншефе Гудовиче государственная граница Российской империи на Северном Кавказе. В обустройство ее герой Анапы вложил много сил и энергии...

Иван Васильевич продолжал по совместительству управлять еще и Рязанской и Тамбовской губерниями. Причем на испол-

tssl

}££*

нение и этих государственных обязанностей нареканий из столицы ему не поступало. Вскоре его пожаловали ко всему прочему должностью генерал-губернатора Кавказского, отвечающего за сбережение» границ, обустройство обширного степного края и его экономическое развитие.

ДЕЛА ЗАКАВКАЗСКИЕ. ВНОВЬ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРСТВО

Дел новоиспеченному губернатору российских владений на Северном Кавказе хватало. Так, Гудовичу пришлось побеспокоиться и о Каспии, где Персия стала проявлять враждебность к русскому торговому судоходству. Командующему Кавказской пограничной линией подчинялась Каспийская военная флотилия, и он решил использовать ее для наведения «порядка» в южных водах моря.

К персидским берегам отправляется экспедиция из четырех небольших военных судов для защиты отечественного торгового судоходства. Два корабля под Андреевским флагом стали прикрывать остров Сары напротив Талыша. С этого острова «обеспечивалась» торговля купцов из России по всему побережью юга Каспийского моря.

Персы попытались высадить на талышинском берегу довольно сильный десантный отряд, и к берегу подошла флотилия из 60 больших мореходных лодок-киржимов. Но подошедший к Та-лышу русский пакетбот с пушками на борту заставил персидские суда с десантом бежать обратно в Гилян. Конфликтные события разворачивались как раз напротив острова Сары, так что действия экипажа русского военного судна были оправданы, и персидские власти официального протеста Санкт-Петербургу не заявили.

Вскоре после тех событий из Гиляна генерал-аншефу Гудовичу пришло письмо. В нем, в частности, говорилось, что войско Ага-Магомед-хана, ставшего персидским шахом, не имеет никаких враждебных намерений против России. И что послано оно было на север, к Талышу, только для того, чтобы вооруженной рукой наказать непослушного талышинского хана.

События на Каспии у острова Сары сослужили Гудовичу хорошую службу. В Санкт-Петербурге официальные лица одобрили его действия. Командующий укрепленной пограничной линией на Юге России зорко стерег еще и границу морскую – по Каспию и район Керченского пролива. Последнее было особенно важно, поскольку турецкий султан повелел восстановить Анапскую крепость.

Гудович в должности кавказского генерал-губернатора оказался ко всему еще и рачительным хозяином. Он проявил эту черту и в условиях, когда Императрица Екатерина II раздаривала своим многочисленным фаворитам огромные земельные и денежные богатства. Генерал-аншеф «уничтожил» в 1791 году накопившийся казенный долг подчиненных ему войск до миллиона 300 тысяч рублей и ограничил ежегодные расходы по провиантской части, вместо ассигнуемых до того 2 миллионами, всего 100 тысячами рублей. В последующем году он обошелся при закупке провианта всего лишь 80 тысячами рублей.

За кавказские труды в сентябре 1793 года следует награждение неутомимого Ивана Васильевича Гудовича высшей наградой Российской империи – орденом Святого Апостола Андрея Первозванного. А затем следует высочайшее пожалование ему 1800 душ крепостных крестьян у Подольской губернии...

В начале 1796 года генерал-аншеф И.В. Гудович готовит войска, стоявшие в укреплениях на Кавказской пограничной линии, для Персидского похода. Он, вне всякого сомнения, надеялся, что из столицы доверят именно ему командовать военной экспедицией для наказания Персии, чье войско во главе с шахом устроило погром в Тифлисе и Восточной Грузии. Гудович со всей своей энергичностью занимался «составлением» армейского корпуса, отправлявшегося в поход вдоль западного побережья Каспия.

Однако Императрица не поручила ему возглавить ту военную кампанию. Командующим русскими экспедиционными войсками был назначен ее любимец «инвалидный» генерал-поручик граф Валериан Александрович Зубов (потерявший ногу в одном из боев в Польше), родной брат ее последнего фаворита Платона Зубова.

Здесь, в городе Кизляре, в котором собирались из разных мест экспедиционные войска, Гудович тяжело заболел. Командующего Кавказской линией с большой осторожностью перевезли в его штаб-квартиру, в город Георгиевск.

Персидский же поход начался для русских войск весьма успешно. Как бы извиняясь перед Гудовичем, Императрица Екатерина II пожаловала кавказскому генерал-губернатору огромное поместье в Проскуровском повете Подолии. Как говорилось в Высочайшем указе – за «многую, усердную службу, за скорое и исправное отправление корпуса в Персию».

В Персидском походе 1796 года генерал-аншефу Гудовичу косвенно все же пришлось принять участие. По плану военной кампании отряд русских войск, перейдя Главный Кавказский хребет по Военно-Грузинской дороге, вступил в разоренный персами город Тифлис. Однако непосредственно поучаствовать в боевых действиях в Закавказье в то время Гудовичу не довелось.

Чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, Иван Васильевич испрашивает себе разрешение на двухгодичный отпуск. Командование Кавказской укрепленной пограничной линией он сдает генерал-поручику Исленьеву, своему опытному и надежному помощнику, и едет в Москву. Там тогда проживало его семейство. В дороге он получает известие о кончине Императрицы Екатерины II Великой, которая в последние годы своего правления с большой благосклонностью относилась к Ивану Васильевичу.

Новый Император Павел I приказывает генерал-аншефу возвратиться на Кавказскую линию. Там ему предписывалось взять под свое командование еще и войска, ходившие в Персидский поход и отозванные Иллператором назад. Валериан Зубов вместе с братьями попадает в опалу.

Царь в день своего коронования возводит Ивана Васильевича Гудовича в графское достоинство. Такая высокая монар-шия милость была вполне объяснима. Павел I с первых дней своего самодержавного правления явно благоволит ко всем прежним любимцам своего убитого отца. Брату генерал-аншефа – Андрею Васильевичу Гудовичу, коротавшему свой век в поместье на Черниговщине, – новый Император пишет даже собственноручное письмо и приглашает приехать в столицу.

В России начались значительные перемещения в верхнем эшелоне государственной власти. От них страдали в первую очередь те сановники, к которым благоволила мать воцарившегося сына. Ивана Васильевича Гудовича отзывают с Кавказа и назначают генерал-губернатором Подольским, Волынским и Херсонским с поручением командовать стоявшей в Каменец-Подольске дивизией. При Императоре Павле I подобные перемещения и назначения образовывали настоящий калейдоскоп.

В 1799 году Император определяет генерал-аншефа графа И.В. Гудовича главнокомандующим экспедиционной армии, состоящей из трех корпусов и назначенной для выступления в Заграничный поход на берега Рейна. Французская революция при-

ходится Павлу I явно не по душе, и он решает бороться с ней вооруженной рукой.

В тот год немало бежавших из своего отечества французских аристократов нашли пристанище в России, поступив на русскую военную службу. Полками в экспедиционной армии, например, командовали герцоги Амьенский и Беррийский. Главная штаб-квартира новой действующей армии располагалась на Южном Буге.

Начавшиеся хлопоты главнокомандующего по подготовке армейских частей к походу на берега Рейна неожиданно прекратились. Европейские события меняли свое лицо, дипломаты делали свое дело, и в начале будущего года самодержец повелел распустить экспедиционные войска по прежним квартирам.

В июне 1800 года Гудовича неожиданно постигла царская опала, и его уволили с военной службы. Повод оказался весьма характерным для того времени. Генерал-аншеф инспектировал батальон, размещенный в черноморской крепости Кинбурн, и как боевой генерал, знавший-цену истинной выучке солдат, открыто покритиковал прусские порядки, которые Павел I насаждал в русской армии. Об этом стало известно Императору, и он отправил «провинившегося» героя падения кавказского Измаила в отставку.

ВНОВЬ НА КАВКАЗЕ. ВОЙНА С ТУРЦИЕЙ

Воцарившийся после убийства Павла I Император Александр I Павлович вернул кавказского полководца на действительную военную службу. Он поручает ему в 1806 году командование войсками на Кавказской линии, в Грузии и Дагестане. Так Иван Васильевич Гудович вновь оказался во главе южных границ Российского государства, которые к тому времени перешагнули через Большой Кавказский хребет.

Первыми деяниями нового кавказского главнокомандующего стало присоединение к России Дербентского, Бакинского и Ше-кинского ханств. То, что десять лет назад не довел до конца в Закавказье генерал-аншеф граф В.А. Зубов, постарался довершить граф И.В. Гудович.

Одновременно произошло замирение воинственных горцев-лезгин Джаро-Белоканской области. Их старейшины прислали к графу Гудовичу 12 заложников-аманатов с повешенными на 'л саблями. Набеги разбойных лезгинских отр зл на -

Грузию на время прекратились. В Тифлисе после этого вздохнули с большим облегчением, поскольку спускавшиеся с Кавказских гор конные лезгины в поисках «живого товара» доходили до самых предместий грузинской столицы.

Вскоре вспыхнула русско-турецкая война 1806—1812 годов. Главные боевые действия в ней разворачивались на Дунае и в Северной Болгарии. На Кавказе русским войскам, крайне немногочисленным, поручались только отвлекающие, приграничные операции. По плану ведения войны им ставилась задача не допустить прорыва османских войск в Закавказье и высадки неприятельских десантов на российской территории.

Тем не менее обстановка с началом войны за Большим Кавказским хребтом складывалась не из простых. Персы вошли в сношение с султанскими властями и стали сосредотачивать значительные воинские силы в Эриванской крепости. Шах надеялся в случае военных успехов Блистательной Порты вторгнуться с конной армией привычным путем в Грузию, по которой не раз с огнем и мечом прокатывались персидские полчища.

С объявлением султаном «священной войны» (газавата) «неверным» военные действия на Кавказе не заставили себя долго ждать. Турецкие регулярные войска, которых оказалось немало на российских границах, быстро пополнились местными мусульманскими ополчениями и войсками приграничных куртинских (курдских) племен. В скором времени турки пошли на прорыв государственных пределов России.

К началу боевых действий стороны деятельно вели разведку сил друг друга через засылаемых на противную сторону лазутчиков. Результаты ее давали туркам вполне обоснованные надежды на громкие победы. Эрзерумский сераскир Юсуф-паша в самый короткий срок собрал под крепостью Карс сильную армию в 20 тысяч человек при 25 орудиях. За счет ополчений и племенной конницы войска сераскира могли и далее значительно пополниться.

Юсуф-паша, немало повоевавший на своем веку, считался в Стамбуле опытным полководцем. Он первым наносит удар через государственную границу на Гумры, где с небольшим отрядом стоял генерал-майор Несветаев. В случае его разгрома османы получали в Закавказье стратегическую инициативу, поскольку с потерей Гумр русский главнокомандующий генерал-аншеф граф И.В. Гудо-вич сразу ставился в невыгодное положение при дальнейшем разворачивании боевых действий в горном приграничье.

Генерал-майор Несветаев, имевший всего два некомплектных пехотных батальона и два казачьих полка, не дрогнул, когда перед его позициями появились многочисленные вражеские войска. Их оказалось гораздо больше, чем доносили лазутчики. Под Гумрами разгорелось полевое сражение. Его исход решила штыковая атака кавказских гренадер, которые бесстрашно ударили по «скопищу» султанских воинов. Туркам с немалыми потерями пришлось отойти от русского пограничного поста и прекратить бой-

Однако сераскир Юсуф-паша, уверенный в своих силах, далеко не ушел. Он встал двумя походными лагерями всего в четырех верстах от Гумр за рекой Арпа-чай. Турки расположились на удобных для обороны горных высотах, которые позволяли их артиллерийским батареям простреливать все подступы к лагерям. Эрзерумский сераскир хвастался, что быстро выгонит русских из Грузии, которой предстояло опять покориться воле султана Оттоманской Портй. Войско османов находилось в ожидании не столько побед, скЪлько богатой военной добычи.

Генерал-аншеф граф Гудович своевременно получил известие о вторжении неприятеля через границу. Кавказский главнокомандующий форсированным маршем повел войска от Тифлиса к Гум-рам, спеша подать помощь отряду генерала Несветаева. Вперед налегке, без обременительных обозов, уходит авангард под начальством генерал-майора Портнягина. На казачьих лошадях везли артиллерийские снаряды, в которых гарнизон Гумр имел большую нужду.

Уже 16 июня Гудович прибыл на место, имея под командованием одиннадцать батальонов пехоты, три эскадрона драгун и два казачьих полка. Иван Васильевич шел на немалый риск, оставляя для защиты Тифлиса только один Кабардинский пехотный полк под командованием генерал-майора князя Орбелиани. Опасность состояла в том, что турки могли пойти на прорыв государственной границы и в других местах.

Противник, встревоженный неожиданным появлением значительного по силам русского отряда, решил ограничиться обороной походных лагерей, уповая на свое численное превосходство. Полководец Юсуф-паша, за свою военную карьеру успевший трижды побывать на посту султанского великого визиря, был хорошо знаком с местностью. Поэтому он предположил, что его армию удобнее всего атаковать от Гумр по фронту. Поэтому по его приказу

стали укрепляться оба походных лагеря: возводились полевые укрепления, батарейные позиции и даже палисад.

Чтобы более убедить сераскира в его предположениях, Гудович провел две «фальшивые» рекогносцировки большими отрядами вверх по реке Арпа-чай. Русские своими без слов красноречивыми действиями показывали намерение переправиться через горную реку против левого, успевшего хорошо укрепиться неприятельского фланга. Как показал ход сражения, военная хитрость удалась.

Истинной же целью русского главнокомандующего явилось форсирование водной преграды ниже турецкого лагеря. При этом кавказские войска обходили его правое крыло и потом, развернувшись в боевой порядок во вражеском тылу, отрезали сераскиру пути отступления к Карской крепости. При известном соотношении сил в пользу неприятеля такой план на предстоящее сражение выглядел достаточно рискованным и в какой-то мере даже спорным.