Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

Генерал от инфантерии Паскевич-Эриванский сразу же «вычислил» пассивность в действиях неприятеля, думавшего теперь только об усилении защитных сооружений Ахалцыха. У полководца созрел план, которому трудно отказать в безбоязненности и расчетливом риске. Он решил, демонстрируя начало осадных работ, внезапным ночным ударом последовательно разбить многочисленные турецкие войска.

Времени терять не приходилось. На 600 метров впереди редута номер 1 находилась высота с очень крутыми скатами. Здесь в ночь на 8 августа заложили батарею на девять орудий. К утру их уже остановили, причем, как отмечают документы, «ввоз артиллерии на весьма крутую гору должно отнести к особенному усердию нижних чинов». Командиром батареи стал командир 20-й артиллерийской бригады полковник Цвиленев.

Утром следующего дня батарея повела меткий огонь, и без того переполошив османов одним своим видом. Два левофланговых орудия стали расстреливать южные контрапроши неприятеля, два правофланговых – северные высоты. Остальные пять стали бомбардировать приречный крепостной бастион.

Надо отдать должное канонирам полковника Цвиленева. Своим огнем они вынудили турок снять пушки с южных укреплений и поспешно убрать их в укрытия. Видя такой успех, главнокомандующий подкрепил батарею одной мощной осадной мортирой. Из нее «сделано было несколько опытов метания бомб в город».

Начавшийся обстрел ахалцыхских укреплений и самой крепости окончательно ввел в заблркдение султанских военачальников. Теперь единственным их помыслом стало удержание самого города, а не полевое сражение с русскими.

Граф Паскевич-Эриванский торопился. С каждым днем становилось все труднее добывать корм тысячам коней. Разведка донесла, что через несколько дней ожидается прибытие под Ахалцых и мейданского паши с войском в 10 тысяч человек. Иван Федорович решается одним ударом уничтожить оба полевых укрепленных лагеря турок.

РАЗГРОМ ВОЙСК КИОС-МУХАММЕД-ПАШИ

В ночь на 9 августа, соблюдая все меры предосторожности, кавказцы предприняли экспедицию против северных крепостных высот. В ночной бой пошло восемь батальонов пехоты, вся регулярная и иррегулярная кавалерия при 25 конных орудиях. Для Прикрытия лагеря с обозами и осадных сооружений оставлялось семь пехотных батальонов и 43 орудия. Войска выступили из лагеря в два часа ночи.

Назначенному отряду предстояло пройти около десяти верст под носом у турецких аванпостов. Нашелся и именитый проводник. Им оказался плененный в Ахалкалаки Мута-бек, совершенно обвороженный ласковым обхождением и щедростью в золотых монетах царского наместника. Чтобы скрыть начальное движение войск, осадные батареи изредка стреляли по крепости.

Казалось, что хорошо продуманный и сохраненный в тайне для противной стороны ночной рейд будет во всем иметь удачу.

Но... Темная ночь, частые подъемы и спуски задержали следование войск. Они не успели под покровом ночи выйти на исходные для атаки позиции. Более того, пехотный полк, находившийся в арьергарде и прикрывавший артиллерийский парк, на целых полчаса сбился с назначенного пути. Уже рассветало, а голова походной колонны прошла всего семь верст, и до первого турецкого лагеря оставалось еще три.

С наступившим рассветом передовые вражеские караулы заметили приближавшегося противника. В лагерях пашей сыграли тревогу. Там не составило большого труда и времени определить малочисленность подступавших кавказцев. Киос-Мухаммед-паша, как старший военачальник султана, решил ударом во фланг смять русский отряд и истребить его. Он видел, что силы «неверных» оказались разделенными на две части.

Скоро высоты по пути следования кавказцев стали покрываться толпами конных турок. В поле выходила даже часть крепостного гарнизона. Так уж получилось, что вместо внезапной атаки лагерей на рассвете русским приходилось принимать сражение в крайне невыгодных для себя условиях в поле.

В характере последующих приказов Паскевич-Эриванский не колебался. Войска быстро стягиваются в один кулак. Чтобы прикрыть их движение, высоты перед дорогой занимаются двумя казачьими полками при четырех орудиях. Правый фланг отряда отдается под защиту двух батальонов егерей, тоже при четырех орудиях. Уже через полчаса отряд занимает более или менее выгодную позицию для надвигающегося боя.

Точность распоряжений главнокомандующего и быстрота их исполнения сделали свое дело. Уже к шести часам утра отряд выстроился в боевой порядок, имея в первой линии на высотах всю артиллерию. Пехота и кавалерия выстроились позади, укрывшись в лощине. Два казачьих полка теперь прикрывали тыл.

К этому же часу до 30 тысяч турецкой конницы и пехоты по тревоге встали под ружье – паши решили атаковать первыми.

Кровопролитный и упорный бой, решавший судьбу Ахалцыха и одноименного пашалыка, завязался.

Сначала густая цепь вражеских стрелков завязала перестрелку с русскими. Их поддержали огнем артиллерия внешних бастионов и полевые орудия.

Вскоре вышедшая из лагерей конница, за которой спешила пехота с конными орудиями, всей своей массой поторопилась перерезать дорогу и стала брать отряд кавказцев в кольцо. Если бы такое удалось, положение русских оказалось бы крайне затруднительным.

Атаки османов следовали одна за другой. В первые минуты баталии особенно трудно пришлось поставленному впереди Херсонскому гренадерскому полку с выделенными ему двумя орудийными расчетами. Лишь «примерное» мужество позволило херсонцам устоять на месте. Киос-Мухаммед-паша бросал против них раз за разом конные лавы, требуя одного – смять и истребить русский пехотный заслон. В таком случае в оборонительных порядках войск Паскевича-Эриванского пробивалась бы смертельная брешь.

Гренадеры-херсонцы, которыми командовал генерал-майор П.В. Попов, оказались почти отрезанными от главных сил. Свернувшись даже не в каре, а в небольшие кучки, они штыками отбивались от наседавших всадников, которые стремились поразить их саблями и ятаганами. Яростные схватки, в которых гренадеры не дрогнули, закончились тем, что турецкая конница отступила, хотя и недалеко.

Видя тяжелейшее положение передового полка, генерал Пас-кевич отправил ему на подкрепление два пехотных батальона. Их появление на позициях херсонцев только «добавило огня». Теперь конные наскоки на наши позиции отбивались большей частью не штыками, а ружейными залпами и картечью.

В этом сражении была минута, когда турки могли одержать верх. Посланная одной из бастионных пушек граната подорвала в егерском каре зарядный ящик. Страшный силы взрыв разметал ряды стрелков, и, воспользовавшись этим, османы ринулись на высоту с неистовыми криками. Их удалось остановить, а затем и отбросить прочь только беглым орудийным огнем картечью.

Пока пехотные батальоны с трех сторон стойко отражали натиск неприятельской конницы, сковав ее усилия, Паскевич-Эри-ванский стал вводить в дело кавалерию. Эскадроны и сотни выводились вперед пехоты против левого неприятельского фланга, удаленного от крепости. Иван Федорович старался «увлечь» сюда

&£z-как молено больше вражеских сил. Паши поймались на его уловку, отправив сюда большую часть своей конницы, которая начала там делать «предерзкие» атаки.

Русская же конница на просторе стала наводить турок под картечный огонь батарейных орудий. Делалось это так: кавалеристы совершали лихой набег на конницу турок, «задирались» с ними и через минуту-другую обращались в бегство к своим. Неприятель мчался во весь конский мах вдогонку и попадал неожиданно под залп пушек Кавказской гренадерской бригады, огнем которых руководил генерал-майор Я.Я. Гилленшмидт, и донских конных орудий. Первый же залп заставлял конную лаву поворачивать вспять.

Султанские паши так и не смогли разгадать таких ходов русских-Они продолжали перебрасывать на дальний от крепости участок поля брани все новые и новые конные тысячи. В итоге турецкое войско незаметно для себя растянулось верст на 10, потеряв прежнюю стойкость и сделавшись трудноуправляемым.

Кавказский наместник добился желаемого. Беспрерывные атаки и начавшийся полуденный зной истомили неприятеля. Половина же русской пехоты, находясь в резерве, отдыхала. А кавалерийские подразделения, завлекавшие турок под артиллерийские залпы, участвовали в деле по очереди, атакуя конного неприятеля только небольшими силами.

По сделанному еще до боя распоряжению часть русских войск около четырех часов дня вышла из осадного лагеря и без помех двинулась на крепость. Пехотные батальоны выдвигались к вражеским укреплениям с северной стороны. С началом там все усиливающейся стрельбы и начался перелом в ходе сражения под стенами Ахалцыха. , ,

Из оборонительного положения войска Паскевича-Эриванского тотчас перешли в наступательное. Два батальона 42-го егерского полка, поддержанные огнем 14 орудиями подпоручика Богдановича, пошли в атаку. Удар наносился по шанцам, прикрывавшим праг вое неприятельское крыло. Вторую волну атакующих составили два батальона Ширванского пехотного полка.

Остальная пехота и кавалерия составили особую колонну, устремившуюся на штурм турецких военных лагерей. Пока эта колонна выстраивалась, егеря и ширванцы уже пошли вперед.

Когда до вражеских окопов оставалось метров 170, на линия» стрельбы прямой наводкой вынеслись расчеты четырех донских конных орудий под командованием есаула Зубкова. Быстро раз-

f ■

ф,._:

вернувшись, они накрыли вражеские шанцы метким огнем картечи. Под прикрытием орудийных выстрелов егеря дружно пошли на штурм полевых укреплений, которые издали казались или брошенными, или слабо защищенными.

Турки, подпустив атакующих на самое близкое расстояние, внезапно поднялись из окопов и открыли столь губительную ружейную стрельбу. Егерские батальоны были вынуждены остановиться. Шедший во главе их генерал Корольков был сражен в числе первых двумя пулями. Разразившийся в эту минуту сильный ливень, с грозой и молниями, усилил замешательство в русских рядах.

Видя такое, османы с саблями и кинжалами в руках высыпали из лагерных укреплений и напали на егерей, которые начали отбиваться штыками и прикладами. Им бы пришлось плохо, не подоспей к ним в трудный миг бегом ширванцы во главе с их бесстрашным полковником Бородиным.

Он хорошо видел поле боя, и его стрелки в грозном порядке обошли сражавшихся егерей справа и со всей яростью ворвались на штыках на ближайший (крайний) бастион. Турки сразу же пришли в замешательство и начали отступать, оставив русским укрепление, шанцы и четырехорудийную батарею.

После этого пешие османы (почти вся их конница оказалась далеко от места этих событий) стали оставлять одно за другим укрепления походных лагерей. Егеря и ширванцы преследовали их до самого городского палисада. Победа их здесь была полной. Атака 42-го егерского и Ширванского пехотного полков длилась считанные минуты.

На месте боя осталось более 500 убитых пеших османов. В ходе бегства знаменосцы бросили семь стягов, которые стали почетными трофеями атакующих.

Видя полный успех первой атаки, Паскевич-Эриванский приказал тотчас идти вперед кавалерийской колонне. Казаки и конная кавказская милиция на плечах бегущих ворвалась в походные лагеря турок. Успех закрепили драгуны и уланы.

Смятых и рассеянных турок гнали прочь от Ахалцыха на протяжении 12 верст. Сопротивления они не оказывали, отдавшись на волю судьбы. Лишь поздняя ночь, горные тропы и окрестные леса спасли тысячные толпы беглецов от уничтожения или пленения. Остатки султанских войск, участвовавших в полевом сражении, числом до пяти тысяч, успели укрыться в крепости. Среди них оказался и сам Киос-Мухаммед-паша, раненный в ногу. Ахал-цыхский гарнизон, усилившийся численно, затворив все ворота, стал ждать скорого штурма.

Победа получилась «совершенная». В руки русских попало 10 полевых орудий, столько же знамен, два укрепленных военных лагеря, транспорты с продовольствием и артиллерийскими снарядами. Всего в тот день неприятель потерял 1700 человек убитыми и ранеными. Число бежавших с поля боя исчислялось примерно в 20 тысяч человек. Не скоро султанским чиновникам удалось вновь собрать местных мусульманских ополченцев в воинские отряды.

Кавказские войска 9 августа потеряли храброго генерала Никог лая Васильевича Королькова. Из строя выбыло 31 штаб– и обер-офицеров, 350 нижних чинов. Было подбито одно орудие и взорван один зарядный ящик. Артиллеристы потеряли 60 лошадей.

На следующий день Паскевич-Эриванский отправил в крепость пленного Мута-бека. Гарнизону предлагалось сдаться. В противном случае его ожидали все ужасы штурма. Затворившиеся в крепости паши гордо отвечали:

– Будем драться до последней крайности и умрем с оружием всем гарнизоном под развалинами жилищ...

Такой ответ объяснялся весьма просто. За крепостными сгенат ми засел 10-тысячный (по другим сведениям – 15-тысячный) гарнизон, еще сохранявший высокий боевой дух.

Напомним, что русский корпус насчитывал примерно 13 ты-* сяч человек при 70 орудиях, из которых осадными были лишь 12. В сложившейся ситуации царский наместник понял, что только быстрота действий сможет склонить победную чашу весов в нашу сторону. Уже вечером 9 августа он приказывает обратить против крепости захваченные шанцы. Они располагались на высоте, гос? подствовавшей над городом. Эта позиция и стала ключевой для всех последующих осадных работ.

Утром следующего дня батареи открыли огонь по крепости. Та не отвечала. Сильная канонада за день причинила большие разрушения в городе. Жители стали просить Киос-Мухаммед-пашу начать переговоры с русскими. Тот, принявший на себя командование защитой Ахалцыха, ответил депутации его жителей известной восточной фразой: _t

– Пусть сабля решит дело...

Однако паша убоялся восстания в городе. Он приказал обезоружить всех находившихся за стенами крепости горожан – гру*-зин, армян и вообще христиан. • ,

Почти пять суток подряд осадные батареи вместе с трофейными пушками бомбардировали крепость. Когда турки пробовали отвечать, то их орудия быстро сбивались прицельным огнем.

Осажденный гарнизон 12 августа вторично получил предложение капитулировать. И вновь последовал категорический отказ.

Паскевичу-Эриванскому приходилось торопиться: в действующем Отдельном корпусе стала ощущаться нехватка артиллерийских боеприпасов, провианта и фуража. Стали поступать сведения о выдвижении из Эрзерума больших неприятельских сил, идущих на помощь осажденной Ахалцыхской крепости.

штурм. ШИРВАНСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

Штурм Ахалцыха назначили на 15 августа – на день Успения Пресвятой Богородицы. Это был полковой праздник Ширванско-го пехотного полка. Ему предстояло брать ключевую позицию в Обороне Ахалцыха – северный бастион.

В целях обеспечения тактической внезапности принимается решение начать приступ не на рассвете, а во второй половине дня – В 16 часов. И тем самым усыпить бдительность турок и «приучить их равнодушнее смотреть на дневные передвижения» – приказано было в течение трех последних дней перед штурмом регулярно производить в этот час смену рабочих команд и пехотного прикрытия на всех осадных батареях.

Тем временем артиллерийские позиции пододвинулись к северному бастиону на расстояние примерно в 300 метров. Меткий орудийный огонь сгонял турок с бастионов, заставляя их прятать в укрытия пушки. Сложнее всего обстояло дело с разрушением палисада. 12-фунтовые ядра пробивали сосновые бревна только насквозь, а 24-фунтовые редко ломали их. Палисад удалось разрушить только в нескольких местах.

...Генерал-адъютант граф Паскевич-Эриванский объехал шир-ванцев, построившихся по случаю их полкового праздника, и остановился в центре полкового строя. Он обратился к солдатам со словами, близкими и понятными ветеранам кавказских войн:

– Дарю, молодцы, вам эту крепость: идите и берите ее!..

Ровно в 16.00 грянули залпы со всех осадных батарей, возвестившие о начале штурма. Как по команде вперед устремились заранее выстроившиеся атакующие колонны. Привыкший к ежедневной до этою предвечернего времени смене людей на батарейных позициях, неприятель никак не ожидал решающего приступа.

Командир Ширванского пехотного полка полковник Бородин, ставший георгиевским кавалером еще в Бородинском сражении, выехал вперед на сером коне. Его подчиненные любили подшучивать по поводу созвучия его фамилии и знаменитой битвы Отечественной войны 1812 года. Полковник скомандовал:

– Песельники, вперед!..

Ширванцы браво двинулись на штурм. Впереди Бородин. Немного позади него – батальонный командир, потом два знаменщика, около них группа офицеров с саблями наголо. За ними шел поющий хор полковых песенников. Затем первый батальон во взводных колоннах. Далее – полковые музыканты. Следом шел второй пехотный батальон, рота саперов, кативших туры, и, наконец, два орудийных расчета Донской казачьей батареи есаула Зубкова, другая приданная колонне артиллерия.

Песенники во весь голос выводили: «Ой, во поле липонька стояла...» Стрелки дружно подхватывали песню. Им вторил полковой оркестр: рожки, бубны, барабаны, тарелки.

Песня оборвалась на словах: «Выгоняйте вы скотину на широкую равнину...» Из бастиона начался беспорядочный, все усиливающийся ружейный огонь. Но остановить натиск русских пехотинцев обороняющимся не удалось: цепь из 200 «застрельщиков» и нескольких офицеров-добровольцев находилась уже метрах в 50 от бастиона.

Ширванцы дружно ринулись в проделанный в палисаде пролом. С криками «ура» они перескакивали через ров и неудержимо полезли на осыпавшиеся стены полуразрушенного артиллерийским огнем бастиона. Турки яростно отбивались холодным оружием, стреляли в упор из пистолетов.

Первым взобрался на бастион барабанщик Иван Головченко. Окруженный со всех сторон турками, храбрый солдат стал отбивать на барабане сигнал «тревоги», приводя их в изумление. Этим незамедлительно воспользовались его товарищи, густо полезшие на бастион.

Пока «застрельщики» во главе с майором Рыдзевским очищали бастион от его защитников, прапорщик Пущин с саперной командой рубил палисад. Когда пионеры проделали проход сквозь частокол из огромных бревен, северный бастион уже был взят ценой гибели офицера и 20 нижних чинов. Раненых оказалось в несколько раз больше.

с^-

В пролом теперь устремилась вся штурмовая колонна. Саперы перекатили через ров туры и стали перетаскивать орудия и зарядные ящики. В крепости рке началось общее смятение. Расширяя фронт атаки, полковой командир направил первый батальон подполковника Юдина вправо, второй батальон подполковника Овечкина – влево. Густая цепь «застрельщиков» развернулась теперь в центре боевого порядка ширванцев.

Теперь прямо перед ними на открытой возвышенности стояла древняя армянская церковь. Под ее мощными сводами укрывалось во время бомбардировок до полутысячи турецких воинов. Они опоздали оказать помощь защитникам бастиона, но зато тег Пврь встретили русских стрелков яростной контратакой. К месту пролома в крепостной ограде спешили и другие гарнизонные отряды . »

«Застрельщики» бесстрашно отбили сильную атаку турок, которые превосходили их числом более чем в два раза. Однако ряды их заметно уменьшились. В рукопашной схватке погиб и командовавший ими майор Рыдзевский.

Видя такое дело, подполковник Юдин перестроил свой батальон в ротные колонны и нанес удачный штыковой удар вправо. Тем временем командир полка самолично поднял «застрельщиков» в адаку и потеснил огромную кричащую толпу турок до армянской церкви. Некоторые из отчаянных стрелков даже взобрались на плоскую крышу храма, но их сбросили оттуда.

Будучи не в состоянии выбить засевших в церкви, ширванцы залегли на кладбище, укрывшись за надгробными памятниками. Завязалась перестрелка. В это время саперам и артиллеристам удалось перенести на руках через брешь в палисаде два легких орудия. , ,

Услышав за спиной первый пушечный выстрел, ширванцы'без всякой на то команды снова ударили в штыки. Однако засевшие вицеркви продолжали упорно отбиваться. Атакующие несли большие потери. Погиб полковой командир полковник Бородин, некогда бывший адъютантом Паскевича-Эриванского, любимый им заг необыкновенное мужество. Тяжело ранили подполковника Овечкина. Один за другим выбыли из строя почти все офицеры Ширванского полка.

К северному бастиону из различных уголков крепости Киос-Мухаммед-паша все подбрасывал новые и новые силы. В такой критической ситуации командование ширванцами принял полков-l£t-ник Бурцев. Он приказал им любой ценой удержать армянское кладбище. Ему пришлось начальствовать и саперами, возводившими ложементы, ибо в пионерском батальоне в строю тоже почти не осталось офицеров. Тяжелое пулевое ранение в грудь получил расторопный прапорщик Пущин, сумевший так быстро «разделаться» с палисадом.

Бывалые кавказские саперы, выкатывая вперед сплетенные из ветвей туры, под огнем врага засыпали их землей и камнями и возводили ложементы. Рядом готовились орудийные площадки. Около 18 часов вечера внутри крепостной ограды возникло полевое укрепление, фронтом против гарнизона. Наконец-то шир-ванцы смогли хорошо укрыться от ружейного и пушечного огня неприятеля.

Вскоре донцы-артиллеристы сумели подвезти сюда пять орудий батареи есаула Зубкова. Казачий офицер почти сразу же получил сильную контузию. Приказав положить себя на бурку, он лежа руководил огнем батареи. Вслед за тем поручик Крупенников поставил на бруствер шесть кегорновых мортирок. Теперь ширван-цам совсем стало легко отбивать беспрерывные атаки турок...

Пока шел ожесточенный бой между северным бастионом и армянской церквью, осадные батареи продолжали громить крепость. Главнокомандующий приказал держать вражеский гарнизон в напряжении, в готовности отразить приступ с любой стороны. Около 19 часов в городе вспыхнул пожар, который жителям потушить не удалось.

Наступившие сумерки застали штурмующих не в особенно выгодном положении. Небольшой участок захваченной за палисадом территории крепости не позволял значительно нарастить здесь силы да и добавить легких орудий. Все же энергичному Бурцеву удалось закрепить первоначальный успех. Ширванцы, ведомые им в новую атаку, наконец-то выбили османов из христианского храма. После этого стрелки сразу же ввязались в уличные бои.

Теперь их натиск поддерживало уже семь орудий. Четыре из них установили на крышах домов. Один горный единорог вместе с ке-горновыми мортирками стрелял с плоской крыши отбитой церкви. Две трофейные пушки разместили за внутренним бруствером.

Дела у ширванцев пошли веселее. Кавказские стрелки, привыкшие действовать в рассыпном строю и вести бой в горных аулах, не растерялись ночью в незнакомом городе. Паскевич-Эриванский знал, кого первым посылать на приступ Ахалцыхской крепости.

Князь Л.М. Доидуков– Корсаков, командир Нижегородского драгунского полка

Князь Илья Орбелшши

Ген ерал-л ейтенан т А.А. Вельяминов

,

Генерал-а дъютант княз ь М. 3. А р гу ти некий-До л го ру ков

Генерал – л ейтен ант Н.Н. Раевский (сын)

Генерал-майор Я.П. Бакланов

Барон Г.Х. Засс

Ге н ерал -адъютант А. И. Нейдгард Генерал-лейтен а нт

граф Н.И. Евдокимов

/ ,

г/1 s'.*‘ ■ .. i

С А у

v

Схватка у красной пушки султана

••

Башкадыкларское сражение

Эпизод сражения под Ахалцыхом

3$gr1

Князь В. О. Бебутов

Князь И.М. Андронников

Князья Я.И. Чавчавадзе и И.К. Багратион-Мухранский

£

Английский генерал Виллиаме

Капитуляция крепости Карс

Султан Абдул-Меджид

Князь М.С. Воронцов

Взятие форта Карадаг

Штурм крепости Ардаган

Подписание мирного договора с Турцией

Драгуны на штурме аула Кутиши

Возвращение из набега

Схватка нижегородских драгун с кабардинцами

Переноска раненых и горах

Поручик Гребонского казачьего полка Федю ш кин

и его жена

Он, держа нити управления штурмом в своих руках, нашел возможность усилить пехотинцев Бурцева батальоном Херсонского гренадерского полка.

Вслед за ним по приказу полководца в город правее бреши ворвался батальон 42-го егерского полка с четырьмя полевыми орудиями. Убийственный огонь осажденных выбил в нем почти всех офицеров. Егерям приходилось с бою брать почти каждый каменный дом.

Тогда Паскевич-Эриванский велел ручными гранатами забрасывать окошки таких зданий и дымоходы. Чтобы выкурить турок из домов, в ход пошли подожженные связки сена и соломы. Ветер разнес огонь по южному и западному предместьям. Турки начали отступать из городских кварталов в цитадель, уже не в силах удерживать внешние укрепления крепости.

В ходе шедшего всю ночь ожесточенного боя, когда горели целые городские кварталы, русские солдаты делали все возможное, чтобы спасти от" гибели мирных жителей. Очевидец штурма Э.В. Бриммер в воспоминаниях писал:

«Много армян с семействами и с возможным к переноске имуществом старались во время штурма перейти к нашим войскам. Их толпами отправляли на гору, поручая отвод одному, двум или трем солдатам... Я видел, что эти конвойные не только добросовестно провожали их, но многие несли, при ружье, еще тех маленьких детей на руках, которые не могли поспевать».

Впрочем, не только армяне и грузины искали спасения во время штурма Ахалцыха в стане русского войска, но и турецкие семьи. Декабрист Петр Бестужев свидетельствует: «Толпы спасенных женщин и детей с воплями и рыданиями влачились к стороне лагеря...»

Ровно в полночь рота эриванских карабинеров при поддержке двух орудий донских казаков овладела северо-восточным бастионом. Турки теперь отовсюду отступали к цитадели. Еще задолго до рассвета Грузинский гренадерский полк занял последний из остававшихся в руках неприятеля восточный бастион и примыкавшие к нему городские кварталы.

Русским солдатам удалось перехватить несколько фанатиков, пытавшихся пробраться в армянскую церковь с горящими факелами. Там, в подвалах, гарнизон хранил запасы пороха.

Перед восходом солнца Киос-Мухаммед-паша выслал из цитадели для переговоров начальника янычар и муфтия. Они стали выпрашивать пять дней перемирия. Граф Эриванский дал на размышления пять часов. Вторичная депутация просила дать гарнизону возможность беспрепятственно покинуть Ахалцых и уйти в Турцию. Полководец на это согласился, желая избежать лишнего кровопролития при штурме «верхней крепости». Но при условии сдачи всего оружия и казенного имущества почти четырех тысяч турок, укрывшихся в цитадели. В полтора-два раза больше турок уже бежало из города ночью.

В восемь часов утра 16 августа 1828 года над башней Ахалцых-екой цитадели взвилось боевое Георгиевское знамя славного Шир-ванского пехотного полка. Эта крепость Оттоманской Турции за 250 лет (!) своего существования еще никому не покорялась.

Под барабанную дробь кавказцы вступили в цитадель. В пер? вых рядах ехал генерал от инфантерии И.ф. Паскевич-Эриван-екий. В городе еще дымились руины уничтоженных ночным пот жаром городских кварталов. Всюду виделись страшные следы бомбардировки крепости.

Турецкая артиллерия почти вся оказалась разбитой – или сброшена разрывами бомб со стен, или стояла с разбитыми лафетами. В цитадели Ивану Федоровичу показали «наглядность» меткости русских пушкарей и силы их орудий: выстроенный в укромном месте пороховой погреб имел три бревенчатых потолка. И все их пробила бомба. Лишь случайность помешала мощному взрыву.

Потери султанских войск при штурме Ахалцыхской крепости составили около пяти тысяч человек. Между убитыми нашли до сотни переодетых женщин с вычерненными лицами, бившихся в рядах осажденных. Потери среди вражеских артиллеристов состеи вили больше семи восьмых их численности.

Трофеями стали 66 орудий, большие запасы пороха и личное оружие многотысячного гарнизона. Победителям достались 52 знамени и 5 бунчуков. к

Потери участников праздничного штурма составили убитыми и ранеными 62 штаб– и обер-офицера и 557 нижних чинов. Сае мый большой урон понес Ширванский пехотный полк: он потерял четвертую часть своего состава.

■ Кавказский главнокол1андующий по традиции объезжал войска и благодарил воинов за одержанную победу. Обращаясь к храбрым ширванцам, Паскевич-Эриванский спросил их: г д

– Много ли вас осталось, братцы?

Из рядов стрелков ему за всех ответил барабанщик рядовой Иван Головченко:

– Штурма на два еще достанет, ваше сиятельство!

После смотра наместник Кавказа лично пригласил всех солдат и офицеров полка, отличившихся в день своего праздника, на обед. Поднимая тост за победу, Иван Федорович сказал:

– Я горжусь ею, поскольку она сближает меня с вами, славные ширванцы!..

С рапортом о взятии крепости Ахалцых отправили одного из наиболее отличившихся офицеров – подпоручика-артиллерисга Кавказской гренадерской бригады Марковича. В Санкт-Петербурге по достоинству оценили «предусмотрительность» царского наместника при подготовке штурма османской твердыни.

Государь наградил графа Эриванского орденом Святого Андрея Первозванного и назначил его шефом Ширванского пехотного полка, который отныне должен был носить его имя.

Штурм Ахалцыхской крепости в военной биографии будущего генерал-фельдмаршала стал одним из самых замечательных дел.

НОВЫЕ ПОБЕДЫ КАВКАЗЦЕВ

Полководец до конца года провел еще несколько успешных операций. 17 августа сдалась крепость Ацхур, затворявшая с юга Боржомское ущелье. Здесь взяли 14 пушек, шесть знамен и около 300 пудов пороха.

Затем русские войска заняли город-крепость Ардаган, стоящий на важном перекрестке горных дорог, захватив в нем 31 орудие.

Успех главных сил действующего Отдельного Кавказского корпуса во многом предопределил победы и в других местах.

С окончанием летней кампании 1828 года и приближением холодов главнокомандующий побеспокоился о левом фланге развернутого против Турции корпуса. Здесь, на востоке Армянской области, действовал отряд под начальством князя генерал-майора А.Г. Чавчавадзе, имевшего 1400 человек пехоты, две сотни казаков и четыре сотни конных ополченцев-азербайджанцев и армян при шести орудиях. Отряд предназначался для наступления в граничащем с Эриванью Баязетском пашалыке, населенном преимущественно армянами. Они втайне «благоприятствовали» русским.

Здесь, в отличие от пашей Карса и Ахалцыха, местный Балюль-паша колебался: начинать или не начинать военные действия? Этим и воспользовался генерал Чавчавадзе. Совершив быстрый марш-бросок, русский отряд 27 августа внезапно оказался перед стенами Баязета. На следующий день после небольшой канонадь! губернатор с гарнизоном, имевшим вдвое больше пушек, сдался. Спустя несколько дней отряд овладел еще и крепостями Топрах-Кале и Диадин.

Ободренный успехом, Чавчавадзе двинулся дальше по Алаш-кертской долине. На левом берегу Евфрата, всего в 90 верстах от Эрзерума, стали развеваться знамена России. Однако вместо благодарности князю наместник чуть было не предал его военному суду за «своевольство». Злые языки говорили разное по такому поводу. Но можно свидетельствовать одно: небольшой отряд Чав-чавадзе мог оказаться совершенно отрезанным от главных сил, уходивших к тому же на главные квартиры. ⁴