Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

Бешеной атакой разметав турецкую конницу, нижегородцы на всем скаку врезались и в бегущую вражескую пехоту. Вековечная неправая дуэль конного и пешего воинов и на сей раз закончилась быстро и кроваво. Султанские пехотные солдаты-аскеры думали только о собственном спасении, бросая по пути ружья и патронные сумки.

Дальше стремительная кавалерийская атака развивалась так. Драгуны, ринувшиеся за своим поручиком, не поспевали за ним. Князь Чавчавадзе настиг в конце концов посмевшего оскорбить его и боевых товарищей турецкого офицера. Но догнал он его уже на позиции артиллерийской батареи. Преследователь увидев, что осман на коне заскочил в укрепление, тоже дал шпоры коню и, перескочив через ров и высокий бруствер, ворвался на вражескую артиллерийскую позицию. И уже там зарубил обидчика.

Несколько мгновений шока у турецких орудийных расчетов, изумленных таким поведением ворвавшегося к ним русского всадника, спасли поручику Ясону Чавчавадзе жизнь. Когда многочисленные артиллеристы опомнились, на их батарею уже врывались первые драгуны во главе с полковником Иваном Андронниковым.

За время поистине молниеносной кавалерийской атаки русских турецкие артиллеристы успели выстрелить всего три-четыре раза. Одно из захваченных драгунами орудий оказалось заряженным. Другой князь Чавчавадзе – Роман, спрыгнув с коня, развернул пушку с несколькими подоспевшими солдатами и ударил картечью по отступающим туркам, спешивших укрыться в Бейбурте.

Пока полковник Иван Андронников лично вел 1-й дивизион в атаку на стрелявшую вражескую батарею, 2-й дивизион нижегородцев взял по его приказанию вправо и тоже с налету захватил соседнюю батарею турок. В ходе рукопашной схватки на батарейной позиции драгуны Изрубили не пожелавшую сдаваться артиллерийскую прислугу.

'Третий дивизион под командованием майора князя Баратова в это время врубился в бегущую неприятельскую пехоту и, прорвавшись сквозь нее, ворвался в укрепленный лагерь сераскира на правом фланге неприятельской позиции. Бесстрашные кавалеристы прошли его одним махом насквозь, рубя направо и ййлево метавшихся в панике турок. Через несколько Минут драгуны оставили вражеский лагерь с двумя редутами за своей спи-нбй и поскакали дальше вперед.

“ Перед ними теперь лежали городские кварталы Бейбурта. Диви-зйЪн майора Баратова с ходу влетел в его улочки, предварительно разметав аскеров, засевших в шанцах, и, не обращая внимания на б&порядочный ружейный й пушечный огонь, смело шел все даль-Щб и только вперед. Наградой смельчакам стала еще одна батарейная позиция.

Летописец Нижегородского драгунского полка так описал решительную кавалерийскую атаку однополчан во время генерального штурма укрепленного города Бейбурта:

«Не прошло десяти минут с начала атаки, как вся линия городских укреплений пала под ударами шести эскадронов драгун».

Рукопашный бой конников-нижегородцев в самом городе продолжался недолго. Защищавшие его турки разделились в «поведении»: кто-то засел в каменных домах и начал отстреливаться, кто-то ударился в бегство в восточном направлении, в сторону селения ИО'пир. Тем временем в Бейбурт входила и другая русская кавалерия, за которой не поспевала пехота

^Полковника князя Андронникова с трудом догнал адъютант главнокомандующего, доставивший новый приказ главнокомандующего: преследовать отступающие пехотные таборы. С этой целью Иван Малхазович с драгунами обошел город справа и пошел на рысях в гору. Он вел все три дивизиона по направлению к Испирской дороге.

/Преследователей за горой ожидал боевой успех. В нескольких километрах от Бейбурта они настигли вражескую колонну, в которой перемешались пешие и конные турки, и ударом опрокинули ее в ущелье. Султанские офицеры в этом случае попытались было организовать отпор нападавшим, но безуспешно – их солдаты бросались с дороги вниз к реке, чтобы там или укрыться среди прибрежных камней, или переправиться вброд на противоположный берег Чороха.

Тем временем к нижегородцам подошел спешивший им на помощь 1-й Линейный казачий полк кубанцев. На правах старшего начальника Андронников оставил казаков вместе с 1-м дивизионом в городской черте Бейбурта для «удерживания» подавленного, но еще способного при благоприятной ситуации огрызнуться неприятеля. Драгуны и линейцы находились в городе до подхода Херсонского гренадерского полка и остальной отставшей в наступлении русской пехоты. Пехотинцы и стали выбивать из домов засевших там турок.

С остальными двумя драгунскими дивизионами полковник Иван Андронников насел на основную массу отставшего войска сераскира и гнал их по дороге на протяжении более 20 километров. При этом полковой командир три раза спешивал конных солдат и водил их в пешем строю на штурм попадавшихся по дороге полевых укреплений неприятеля. Выбив его оттуда, драгуны вновь садились на коней и продолжали гнать и гнать по дороге расстроенное султанское воинство.

Преследование продолжалось до горного селения Каравер. Там оно прекратилось, поскольку, разбившись на мелкие группы, беглецы рассеялись по неприступным для конницы горным склонам и стали искать спасительного укрытия в горах. Горных троп же вокруг Каравера почти не оказалось, да и не было времени для поиска надежных проводников.

Когда драгуны-нижегородцы вернулись к Бейбурту с многочисленными пленными и несколькими знаменами, взятыми на дороге, в городе уже все было кончено. Засевшие в каменных долгах турки в своем большинстве сдались в плен русским пехотинцам, которым все же пришлось брать приступом несколько каменных строений. Перед бегством османы сумели поджечь в нескольких местах свой походный лагерь, и он почти весь выгорел.

На следующее утро после победного сражения за Бейбурт колонны действующего Отдельного Кавказского корпуса изготовились для марша навстречу подходившим к городу крупным силам анатолийцев, которых вел сам сераскир. Однако боевые действия в горах на берегах Чороха продолжения не получили.

К главнокомандующему Паскевичу-Эриванскому из Тифлиса с курьером прибыла депеша. В ней извещалось о заключении в дале-

ком Адрианополе мирного договора между Россией и Блистательной Портой, проигравшей очередную «священную войну» против Своего исторического северного соседа.

Большое сражение под городом Бейбуртом с немалыми потерями в рядах турецких войск произошло уже после официально-ft) окончания войны. Такой случай был довольно редок в военной истории всех времен и народов.

За «примерный» командирский подвиг, совершенный в сражении за Бейбурт, полковник князь Иван Малхазович Андронников был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Орден имел девиз «За службу и храбрость». Торжественное награждение состоялось 6 августа 1830 года...

КОМАНДИР НИЖЕГОРОДСКОГО ДРАГУНСКОГО ПОЛКА.

НА ВОЙНЕ С ГОРЦАМИ

Назначенный царским наместником и главнокомандующим на Кавказе графом Паскевичем-Эриванским в победном 1829 году командиром Нижегородского драгунского полка, Андронников недолго пробыл в почетной и заслуженной им должности. Он едва успел довести полк до его штаб-квартиры в Карагаче, куда нижегородцы прибыли в марте 1830 года. Там ему пришлось расстаться со ставшим ему родным кавалерийским полком.

Дело состояло в следующем. Тогдашний управляющий Военным министерством и заместитель начальника Главного штаба (в те Годы министерство находилось в прямом подчинении службе Генерального штаба) генерал от кавалерии граф Чернышев прислал Паскевичу письмо. В нем среди прочего сообщалось, что в столице предполагается назначить командиром Нижегородского драгунского полка подполковника Доброва.

Кавказский наместник решил выйти «сухим» из этой довольно щекотливой для него ситуации. Он сейчас же предложил Ивану Малхазовичу, уже назначенному им на должность полкового командира нижегородцев, взять на себя начальство над другим кавалерийским полком, но уже в России. Такие вакансии в русской армии были.

Сильно обиженный георгиевский кавалер и князь ответил генералу от инфантерии Паскевичу-Эриванскому, что предпочитает заняться устройством личных дел. И посему был зачислен на службу «по армии» без занятия какой-либо определенной должности.

13 А.В. Шишов «Полководцы кавказских воин»

385

В таком «подвешенном» положении полковник Андронников пробыл долгих девятнадцать лет. Он продолжал находиться на действительной военной службе и при этом не имел прямых должностных обязанностей. Однако за это время Иван Малхазовйч по собственному желанию многократно участвовал в военных экспедициях кавказских войск против имама Шамиля, в боях против горцев. При этом он то командовал временно создаваемыми отрядами, то состоял при командирах таковых.

Так, в 1837 году князь Андронников был в походе против горцев, пытавшихся прорваться в набеге за военной добычей через Лезгинскую укрепленную линию. Тогда прорыв линии воинственным лезгинам не удался. В 1840 году он успешно командовал отдельным сводным отрядом, действовавшим против войск Шамиля в Северной Осетии.

В последнем случае он участвовал в ответных действиях русских войск против горцев после набега наиба (наместника) имама Ахбирди Мухаммеда в декабре месяце на город Моздок. В ходе нападения горцы убили 22 солдата и 6 гражданских лиц, защищавших свои семьи; 19 солдат и 9 горожан были ранены, 11 женщин и детей – уведены в горы для последующего получения за них выкупа. Карательные экспедиции, проведенные против «немирных» аулов в Малой и Большой Чечне в конце того года, оказались неудачными.

В следующем, 1841 году Иван Малхазович участвовал в Дагестанском походе русских войск. Он был вызван рядом набегов войск Шамиля – на казачью станицу Порбачеву, в окрестности города Владикавказа и Назрани и на военное поселение Александровское на Военно-Грузинской дороге, где был учинен настоящий погром. По свидетельству современника, «наше лучшее, начавшее процветать военное поселение было почти полностью уничтожено, а его жители и скот погублены». Мюриды «изрубили и увели с собой» 119 мужчин, женщин и детей, угнали 1126 коз, 769 овец, 125 коней, захватили 77 ружей, 58 топоров, сожгли десятки скирд пшеницы и ячменя...».

В Дагестане обстановка осложнилась еще тем, что на сторону Шамиля перешел ряд аварцев, бывших до этого на русской службе. Это сразу же осложнило положение русских войск в дагестанских горах.

За особые отличия в действиях против горцев в ходе военной экспедиции князь Андронников был произведен в генерал-майоры.

Х*2=-

С этого времени Иван Малхазович часто сопровождает кавказского наместника генерал-фельдмаршала М.С. Воронцова в его горных экспедициях. В 1847 году князь Андронников за отличия при штурме укрепленных аулов Гергебиль и Салты, когда русские войска столкнулись с мюридами под командованием имама Шамиля, награждается орденом Святого Станислава 1-й степени. Мундир генерала украсил еще один орденский крест, который носился на ленте красного цвета с белой двойной каймой через правое плечо и звездой на левой стороне груди.

Через два года Андронников по настоянию царского наместника князя Воронцова принял должность тифлисского военного губернатора, одну из ключевых в крае. То был большой пост в кавказской администрации. Наследник древнего княжеского рода Андроникашвили, помимо необходимых для губернатора качеств, пользовался еще и доверием среди всех слоев населения Грузии.

Оставаясь до 1856 года на посту тифлисского военного губернатора, Иван Малхазович по-прежнему не устранялся и от службы на ратной ниве российскому Отечеству. Ко многим событиям Кавказской войны в эти годы он имел непосредственное отношение. Не говоря уже о заботах, связанных с гарнизоном города Тифлиса и формированием грузинских иррегулярных ополчений.

Однако не Кавказская война с горцами дала князю Андронникову славу большого военачальника. Ее он добыл в сражениях в Закавказье в ходе Крымской (Восточной) войны 1853—1856 годов.

ВОЕННЫЙ ГУБЕРНАТОР ТИФЛИСА

На берегах Босфора в султанском дворце члены дивана (совета министров) надеялись на быстрый успех, особенно на кавказских границах России. Против почти 100-тысячной Анатолийской армии русские имели в несколько раз меньше воинских сил, к тому же еще разбросанных на разных направлениях. Резервов у действующего Отдельного корпуса почти не имелось. В трудный час его командование могло только рассчитывать на резервные 4 пехотных батальона, 8 пеших и 4 конных орудия.

Трудности русского командования заключались еще в том, что часть войск по-прежнему отвлекалась на борьбу с имамом Шамилем. Владыка Османской Порты султан Абдул-Меджид сильно надеялся на помощь горцев. Но, к слову сказать, их предводитель не пошел в союзники Турции, которая не раз уже обманывала его надежды и нарушала данные обещания.

Османские войска стали во множестве стягиваться к российским границам на Кавказе еще с лета 1853 года. Тифлисский военный губернатор князь Андронников находился в числе того круга должностных лиц, которые занимались организацией защиты пограничья. Иван Малхазович по поручению наместника,: а порой по собственной инициативе решал вопросы размещения воинских команд, их снабжения, формирования грузинских наг циональных ополчений.

Как большой военачальник, генерал-майор князь Андронников выдвинулся в Крымской войне по одной-единственной причине. Он умел воевать в условиях гор по-суворовски, во многом напоминая другого прославленного грузинского полководца – генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона.

За генерал-майора князя Андронникова, как за начальника военных людей, всегда могли поручиться такие кавказские полководцы, как граф Иван Федорович Паскевич-Эриванский (он же в то время и князь Варшавский) и Николай Николаевич Муравьев. От личного мнения царских наместников зависели многие «кадровые перестановки». Не случайно Иван Малхазович, оказавшийся при первом из них в официальной «опале», никогда не получал отказа поучаствовать в военных экспедициях против войск имама Шамиля, и порой ему поручалось действовать самостоятельно.

Один из наместников, уже престарелый князь М.С. Воронцов, во многом в своей деятельности полагался на военного губернатора Тифлиса. Жизнь столицы Кавказского края во многом определяла жизнь провинциальную. Особенно это характерно было для областей Грузии.

Андронников до конца своих дней помнился в русских войсках на Кавказе по прошлым боевым заслугам. Об этом, в частности, свидетельствует «История Нижегородского драгунского полка», другие полковые истории Отдельного Кавказского корпуса, воспоминания современников тех событий.

Было и еще одно очень большое «за» при назначении опытного в армейских делах генерала на высокий командный пост в начавшейся Восточной войне. Князя Андронникова отлично знали османы, с которыми он не раз успешно скрещивал оружие: под крепостями Ахалцых и Ахалкалаки, при штурме Бейбурта. Турецким военачальникам фамилия тифлисского военного губернатора говорила прежде всего о бесстрашии этого грузинского князя-ари-стократа.

Личность Ивана Малхазовича для своего времени была значима и в другом отношении. Успех войн России с Турцией и Персией зависел и от отношения к ним местного населения, обладавшего исторической воинственностью. К слову сказать, православные грузины и армяне (да и не только они, но и в Северном Азербайджане) благодаря своим многовековым родословным прекрасно знали, что несли на их земли нашествия войск османских и иранских правителей, что значило для них турецкое или шахское правление.

Правда истории такова, что именно добровольное вхождение народов Закавказья в состав Российской илшерии спасло их от прямого физического уничтожения.

История взаимоотношений государств, народов, культур – лучший учитель во все времена. Забывать ее – значит предавать свое прошлое. Полшить – значит смотреть в будущее. Потому и служили верой и правдой Российскому государству лучшие сыны закавказских народов. Русский же народ никогда не являлся их притеснителем, как турки или персы.

В регулярной армии России офицерами служило много армян, грузин, азербайджанцев, представителей горских народов. Среди них были и представители местной аристократии.

Князь Иван Малхазович Андронников вошел в ту овеянную ратной славой плеяду генералов-кавказцев, которые в русско-турецких, русско-персидских и других войнах, в борьбе против имамата Шамиля командовали крупными воинскими силами. На самом же Кавказе такие военачальники являлись еще и организаторами местных национальных ополчений, создававшихся на случай войны или в ее ходе.

По рекомендации тифлисского военного губернатора царским наместником назначались многие начальники в грузинских ополченческих дружинах. Так, генерал-майор Андронников хорошо знал гурийского князя Георгия Гуриели, которому тоже суждено было стать одним из героев Крымской войны. И погибнуть смертью храбрых вместе с сыном в первый же ее день при защите от турецкого десанта пограничного поста Святого Николая или Шекветели.

Царский наместник на Кавказе в 1844—1854 годах светлейший князь Михаил Семенович Воронцов пользовался неограничен-

ными правами по защите края. Одновременно он же являлся главнокомандующим русскими кавказскими войсками. Некоторые отечественные писатели и историки склонны говорить о преувеличенности военного дарования Воронцова. Думается, что все это не совсем так. Случайных людей на такие высокие, а самое главное – ответственные государственные посты в старой России не назначали.

Ставший генерал-фельдмаршалом русской армии в последний год своей жизни – в 1856-м, Воронцов начал военную службу еще в 1803 году. Перед Отечественной войной 1812 года участвовал в войнах с наполеоновской Францией и Турцией. В славном Бородинском сражении тридцатилетним генералом командовал дивизией, оборонявшей Шевардинский редут и Семеновские (Баг-ратионовы) флеши. В 1815—1818 годах командовал русским экспедиционным корпусом в поверженной Франции.

С 1823 года М.С. Воронцов назначается новороссийским и бессарабским генерал-губернатором, много потрудившимся для развития Юга государства. Благодаря истинным своим заслугам перед «Богом, Царем и Отечеством» он становится наместником на всегда беспокойном Кавказе. Разумеется, сказалась и родовитость блестящего генерала, но главной причиной столь высокого назначения были, конечно, его выдающиеся способности. Недаром ведь много времени спустя на Кавказе бытовала пословица: «До Бога высоко, до Царя далеко, а Воронцова – нет!»

Постоянная военная опасность на государственных границах в Закавказье, продолжавшаяся война с имаматом Шамиля были уже, вполне естественно, чрезмерной нагрузкой для семидесятилетнего наместника горного края. Однако Михаил Семенович имел надежных помощников в управлении Кавказом и командовании Отдельным корпусом. В числе их находился и князь Иван Малхазович Андронников, теперь уже генерал-лейтенант.

В преддверии Восточной войны диспозиция кавказских войск была составлена заблаговременно. По ней тифлисскому военному губернатору доверили начальство над отдельной группировкой воинских сил в юго-западных землях Грузии (по совместительству с прежней должностью). Штаб-квартирой сводного отряда определили небольшой город-крепость Ахалцых, что в переводе с грузинского означает Новая крепость.

Под командование генерал-лейтенанта князя И.М. Андронникова поступило два отдельных воинских отряда – Гурийский и

Ахалцыхский. Первоначально численный их состав выглядел следующим образом.

Гурийский отряд, расквартированный на Черноморском побережье, насчитывал 18 пехотных батальонов, 16 пеших и 8 горных орудий, 9 казачьих сотен, 26 пеших и 3 конных сотни национальных кавказских ополчений.

В горный Ахалцыхский отряд вошло почти 8 полных батальонов пехоты, 16 пеших и 4 горных орудия, 6 сотен казаков. В ходе боевых действий состав сил этих двух отрядов постоянно менялся в зависимости от обстановки. Андронников приложил немало сил, чтобы удобно расположить вверенные ему войска, организовать их взаимодействие и связь между собой и с Тифлисом.

Малочисленность русского Отдельного Кавказского корпуса его отрядов не являлась большим секретом для султанского командования. На реальном соотношении противоборствующих сил и основывались далеко идущие военные планы Стамбула, в том числе в Западной Грузии, в Гурии. Поэтому в Санкт-Петербурге решили усилить русские войска в Закавказье на всех направлениях прикрытия государственной границы.

Из Севастополя морем 24 сентября на кораблях и транспортах Черноморского флота перебрасывается 13-я пехотная дивизия. Операцией руководил вице-адмирал П.С. Нахимов. Войска успешно десантировались в районе приморской крепости Анаклии близ Сухум-Кале.

Отсюда незамедлительно выступил к Ахалцыху Виленский егерский полк 4-батальонного состава. Кадры 5-го и 6-го (запасных) батальонов, все имущество и архив полка остались в Севастополе. За образцовое планирование и исполнение этой десантной операции Император Николай I объявил свое монаршее благоволение Виленскому полковому командиру генерал-майору Фрейтагу фон Лерингофу и командирам батальонов подполковникам Одинцову, Кулишу, майорам Толубееву и Навроцкому.

Ускоренным походным маршем егеря по трудным и непривычным для них горным дорогам уже 17 октября прибыли в расположение комплектовавшегося Ахалцыхского отряда. Его основу и составил Виленский, укомплектованный уже повоевавшими на своем солдатском веку нижними чинами и офицерами. Егеря подошли к Ахалцыху вовремя – через двенадцать дней турецкие войска начали сильную блокаду крепости...

НАЧАЛО КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ НА КАВКАЗЕ

Восточная война полыхнула одновременно в придунайских степях и на Кавказе. Первый военный гром грянул в операционной зоне Гурийского отряда, где первый вражеский удар принял на себя гарнизон поста Святого Николая.

Севернее Батума по морю удобно располагался русский военный пограничный пост Шекветели. Кому-то вздумалось его переименовать, и он стал именоваться Пристанью Святого Николая. Или просто – постом Святого Николая.

Пост был как пост: несколько десятков небольших деревянных домиков на берегу Черного моря. В них, помимо местных жителей, проживали начальник военного поста (или иначе – пограничной заставы), чиновники карантинно-таможенной службы, хранился провиант и располагалось несколько купеческих лавок. И все. Укреплений – никаких, поскольку пост – не крепость. Да еще со складом муки в три тысячи четвертей весом.

То, что осенью 1853 года запахло очередной войной с Турцией, начальник поста Святого Николая пехотный капитан Щербаков почувствовал одним из первых. Тревожные вести из близкого Батума, который тогда турки еще крепко держали в своих руках, приходили с дружественно настроенными к русским аджарцами. Щербаков отправил не одно по такому поводу донесение в Ахал-цых генерал-лейтенанту князю Андронникову.

Османы явно готовили на границе большую пакость. Морем подвезли несколько таборов регулярной пехоты. На той стороне границы по ночам установили, тщательно замаскировав, несколько артиллерийских батарей. В Батумской бухте заметно прибавилось фелук – мореходных парусников, небольших, но вместительных. Многие из них пришли к берегам Кавказа из Средизелшоморья. Такое в портовом городе от местных жителей не скроешь.

; О проверенном достоверном факте собирания крупного десантного отряда в Батуме капитан Щербаков сообщил начальнику Военно-Гурийского округа. Тот переслал его царскому наместнику князю Воронцову. По настоянию генерал-лейтенанта И.М. Андронникова при дефиците воинских сил все же пограничный пост на морском побережье решили хорошо (исходя из возможностей) укрепить. В случае войны посту Святого Николая приходилось принимать на себя первый неприятельский удар.

Ж

Пограничный пост по приказанию тифлисского военного губернатора получил усиление: 255 стрелков (две неполные роты) из Черноморского линейного батальона и несколько конных казахов-кубанцев для ведения разведки и доставки донесений. Из Редут-Кальского укрепления подвезли два легких орудия.

По приказанию генерал-лейтенанта Андронникова подошли две сотни пешей гурийской милиции (местных ополченцев) под командованием князя Георгия Гуриели. Это о них царский наместник на Кавказе М.С. Воронцов доносил накануне войны Императору Николаю Павловичу:

«Для временной экспедиции они (гурийцы. – А. Ш.) очень хороши, ибо храбры по природе своей и любят тревоги военной жизни..*

Получив такое солидное подкрепление, капитан Щербаков стал, готовить пост к защите с суши и с моря. Дозорами перекрыл горные тропы у границы. Каждая сотня гурийцев-милиционеров, каждый взвод сгрелков-черноморцев и орудийный расчет получили участки для обороны. Но на все эти приготовления оставались считанные дни...

Получив из Стамбула (Константинополя) секретный приказ начать боевые действия, не ожидая официального объявления «священной войны», султанский главнокомандующий составил десантный отряд. Он поставил перед ним задачу: не считаясь с потерями, захватить слабо укрепленный русский пограничный пост и уничтожить его гарнизон. Тогда турецкой Анатолийской армии открывалась прямая дорога по суше в Гурию. А дальше шел прямой путь на юрода Кутаис и Тифлис.

Абди-паша требовал от начальников отрядов морского десанта исполнения еще одного условия: ни зверь, ни птица не должны вырваться из осажденного гарнизона Шекветели с тревожной вестью в штаб русских кавказских войск. Тогда во многом обеспечивался дальнейший успех внезапных начальных действий турецких войск вдоль Черноморского побережья Грузии.

...В ночь на 16 октября вражеский десант на 80 фелуках, вооруженных фальконетами, незаметно подошел к берегу у устья реки Натамбы, в трех километрах севернее поста Святого Николая. Огромная флотилия шла под покровом ночной темени под парусами и на веслах. Каждая фелука, помимо экипажа, несла на своем борту по 60—70 солдат с их снаряжением и припасами.

Силы морского десанта были огромны – свыше пяти тысяч человек. Превосходство в людях над гарнизоном Шекветели неприятель имел более чем десятикратное!

Высаживались на берег в темноте без шума – ослушникам грозили смертной карой. Турецкие солдаты-аскеры, набранные из трапезундцев, лазов и кобулетцев, стали обходить пост Святого Николая со всех сторон и готовиться к внезапной атаке.

Штурм начался с внезапного обстрела поста. Шквал артиллерийского огня обрушился на спящий военный пост. Русские солдаты и офицеры, гурийские милиционеры, пограничные стражники, разобрав оружие, под грохот снарядных разрывов занимали свои места. По приказу капитана Щербакова двухорудийная батарея открыла ответный огонь. Вторжение же вражеских колонн ожидалось со стороны Батума.

Яростный обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Свалившаяся в ночи на пограничный пост тишина и стала сигналом к приступу заставы. Пятитысячный турецкий десантный отряд с криками пошел в атаку на защитников поста Святого Николая.

Мужественно и твердо встретили они внезапный вражеский удар. Загремели ружейные залпы, а затем начался прицельный беглый огонь. Пули разили наступавших османов, стремившихся побыстрее взять верх числом в рукопашном ночном бою. Огонь стрелков картечью поддержали пушкари. Случилось совершенно неожиданное для турок: русские отбили их первый приступ. Но за ним последовали другие, не менее настойчивые, массированные атаки.

Воспользовавшись минутным затишьем, капитан Щербаков отправил в штаб Гурийского отряда и в Ахалцых к генерал-лейтенанту Андронникову вестников. Они сумели под покровом темени южной ночи незаметно миновать дозорную линию неприятельского десанта и скрыться в близлежащем лесу. Внезапного прорыва русско-турецкой границы у анатолийского сераскира Абди-паши не получилось.

Гарнизон поста Святого Николая продолжал вести неравный бой в полном окружении. На каждого его защитника приходилось до десяти врагов, не уступающих ему в вооружении. Под самое утро на пограничной заставе кончились боеприпасы. Атакующих теперь отбивали уже только в рукопашных схватках. Получив две раны, отважно бился в первом ряду гурийских милиционеров князь Георгий Гуриели. Когда вражеская пуля смертельно ранила его в грудь, он передал командование своими ополченцами 16-летнему сыну Иосифу, тоже вскоре погибшему в том неравном бою.

Видя, что военный пост отстоять уже просто нельзя, последние его защитники на рассвете бросились в отчаянную контратаку, которая должна была решить их судьбу. Русские пехотинцы из Черноморского линейного батальона дружно ударили в штыки, воины-гурийцы – в шашки. Они пошли на прорыв сквозь турецкие ряды. И случилось в той ситуации настоящее чудо – они прорвались в лесную чащу.

Проложив себе дорогу штыками и шашками, вышли из окружения живыми, хотя и сильно израненными, только три офицера, 24 рядовых стрелков-черноморцев и часть гурийских милиционеров. Наседавшие на них турки побоялись преследовать остатки гарнизона Шекветели в лесу, да еще днем.

Остальной гарнизон поста Святого Николая, его доблестный начальник пехотный капитан Щербаков, почти две сотни грузинских воинов-ополченцев вместе с князьями Гуриели погибли со славой и честью в неравном бою.

О том, как вело себя султанское воинство на захваченных закавказских землях, лучше всего говорит следующее свидетельство:

«При взятии крепости св. Николая турки неистовствовали страшным образом. Они распяли таможенного чиновника и потом стреляли в него в цель; священнику (иеромонаху Серафиму) отпилили голову; лекаря пытали, допрашивая, куда он спрятал деньги, перерезали женщин и детей и, наконец, у одной беременной женщины вырезали ребенка и тут же на глазах еще живой матери резали его по кускам».

Такой кровавой страницей открылась новая Восточная война на Кавказе. По-разному можно назвать эту страницу той далекой войны. Но суть ее одна. Бесстрашие погибшего пограничного гарнизона дало новую славу российскому воинству, еще раз показавшему крепость братства воинов разных национальностей...

Турецкий главнокомандующий сераскир Абди-паша считал, что прежде всего следует взять крепость Ахалцых. Из нее открывались удобнейшие пути с гор на равнину, в Мингрелию и Гурию. Потеря стратегически важного пункта грозила русским войскам разрывом связей в отрядах действующего Отдельного Кавказского корпуса.

Ахалцых – бывшая турецкая, а потом российская приграничная крепость располагалась на левом берегу реки Посхов-чай, или Ахалцых-чай, в семи километрах от ее впадения в Куру. Город разместился в тесном ущелье посреди гористой и чрезвычайно пересеченной местности. Казалось, сама природа побеспокоилась о безопасности крепостного города, прикрыв его собой буквально со всех четырех сторон света.