Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 39 страниц)

Но вот происходит непредвиденное. В одном из рядовых боев в Польше, а именно при переправе через все тот же Западный Буг,-верстах в 20 от Варшавы, вражеское ядро отрывает генерал-май–ору Валериану Зубову ногу. Дело обстояло так.

Зубовский авангардный отряд ночью настиг неприятельский арьергард князя Гедройца у реки близ деревни Поповки. Выслана; ные вперед казаки-черноморцы донесли, что поляки, переправившись на противоположный берег, ломают («рушат») мост. А на той стороне засели их стрелки-егеря с пушкой и не подпускают русских к переправе.

Валериан Зубов наступал тогда во главе Софийского карабинерского полка, пополненного волонтерами. К нему в тот час, поспешая, пришел на помогць полковник Рарок, посадивший гренадеров своего полка на обозных лошадей. Полковые командиры в окружении многочисленной свиты подскакали к бугскому берегу. Им хотелось воочию узнать, в каком месте польские солдаты рушат за собой мост. На берегу Рарок успел только сказать:

– Господа! Разъезжайтесь! Неприятель, увидев генерала, окруженного столь многочисленной свитой, будет по нему стрелять...

В ту же минуту с противоположного берега раздался последний в том бою пушечный выстрел. Ядро в полтора фунта весом метко ударило в Зубова и Рарока, чьи кони стояли бок о бок. Графу оторвало левую ногу, гренадерскому полковнику – правую ногу. Последний скончался тут же от большой потери крови.

Валериану же Зубову полковые медики в ближайшей лощине сделали удачную операцию, и он, хотя и стал инвалидом, остался жив. С берегов Западного Буга тяжело раненного генерала перевезли в армейскую штаб-квартиру, и он оказался надолго прикован к постели. В Санкт-Петербург поскакал специальный курьер, чтобы известить двор о несчастье, случившемся с братом фаворита.

Императрица Екатерина II, узнав о такой беде, собственноручно написала искалеченному генералу трогательное письмо, прося его возвратиться в столицу. Она послала ему «покойную» английскую дорожную карету – дормез и 10 тысяч червонцев на дорогу. На каждой почтовой станции для него готовили подставу в 110 лошадей. В начале 1795 года Валериан Зубов прибыл в Санкт-Петербург.

Он представился матушке государыне сидя в кресле на колесах. Увидев его, Императрица не могла удержаться от слез. Ее щедрость, казалось, не знала пределов. На Валериана Зубова одна за другой сыпались монарший награды. Сначала он награждается орденом Святого Георгия 3-й степени (с крестом для ношения на шее). Затем ему вручается высшая награда Российской империи – орден Святого Андрея Первозванного, и он производится в генерал-поручики. Ему жалуются: невероятно дорогая соболья шуба, 300 тысяч рублей на уплату долгов и роскошный дворец на Большой Миллионной улице (принадлежавший некогда Густаву Бирону и перекупленный теперь Екатериной II у камергера Дивова).

–&SS,

Наконец, ему опять следует денежная награда – единовременно 20 тысяч рублей золотом и ежегодная пенсия в 13 тысяч целковых серебром. И все это «свалилось» на раненого брата фаворита, как принято говорить, «в одночасье».

Лечение принесло Зубову-младшему немало страданий и продвигалось медленно. Врачи даже указывали причину этою – их подопечный «предавался многим излишествам». Полное лечение Зубова, в том числе и за границей, заняло три долгих года. Английские ортопеды так удачно сделали ему протез, что он мог свободно ездить верхом на коне и сутками оставаться в седле.

Впоследствии кавказские горцы и персы прозовут русского ге-нерала-инвалида «кизил-ага», что в переводе означало «золотая нога». Его имя на Кавказе окружат сказочные легенды...

Думается, что граф Валериан Зубов испытывал некоторую неловкость, когда узнал о том, что его чудаковатый и недавний по Измаилу и Польше начальник отказался вести русские войска в поход на Персию. Генерал-поручик не мог не знать и о тоне писем, которые его всесильный теперь брат-фаворит отправлял прославленному полководцу Суворову-Рымникскому. На что тот однажды, не сдержавшись, ответил как бы шаловливому мальчику:

«Ко мне штиль ваш рескриптный, указный, повелительный, употребляемый в аттестациях?.. Не хорошо, сударь!..»

Так или иначе, но должность главноколландующего в Персидском походе граф Валериан Зубов принял с нескрываемым удовольствием и энтузиазмом. Военная экспедиция за Кавказские горы давала ему прекраснейший шанс прославить себя на военном поприще уже в ранге полководца, облеченного большими правами, и самое главное – самостоятельностью в ведении боевых операций.

К тому времени генерал Иван Васильевич Гудович уже возвратился из Санкт-Петербурга к себе на Кавказскую пограничную укрепленную линию. Там без промедлений приступил он к исполнению наставлений Императрицы по подготовке к войне с шахом Ага-Магомед-ханом.

Произведенный в генерал-аншефы вскоре после назначения главнокомандующим, Валериан Зубов начал исполнять свою новую должность с того шага, какой сделал с месяц назад Суворов. Он представил на утверждение Императрице Екатерине II список военачальников, которых он желал бы взять с собой в поход. Это были: генералы князь Цицианов, Римский-Корсаков* поступивший на русскую военную службу ганноверец Беннигсен, старый знакомый Зубова по измаильскому штурму донской казачий атаман Платов и граф Апраксин. Российская Государыня утвердила своими указами все, о чем просил брат ее фаворита.

Забегая вперед, хочется сказать сразу: поход российских войск в ханства Северного Азербайджана, подвластные персидской державе, удался. Персидский поход принес георгиевскому кавалеру Валериану Александровичу Зубову славу полководца Российской империи.

Если бы не воцарение Павла I, с первых дней своего правления стремившегося низвергнуть многое, что было связано с именем и делами его матери, военные успехи двадцатичетырехлетнего генерал-аншефа могли бы быть много больше. Ибо граф В. А. Зубов обладал несомненными задатками способного военного вождя.

НАЧАДО ПЕРСИДСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

^Ч"Ч _ч

...На исходе марта 1796 года для составления экспедиционного корпуса для похода на Персию через Дагестан к городу-крепости Моздоку уже собирались «назначенные» войска. Проделав большие переходы в степи, подошли полки Нижегородский и Астраханский драгунские, Хоперский казачий полк. Они квартировали около города Ставрополя. За ними по весенним степным дорогам запылила «царица» полей инфантерия – пехота. В станицах на Тереке готовилось к выступлению в дальний путь местное казачество.

Генерал-аншеф граф Валериан Александрович Зубов прибыл в Кизляр в самом начале апреля. Там уже находился с собравшимися войсками командующий Кавказской линией генерал Гудович, которому предстояло отправиться во главе отдельного отряда численностью в 8 тысяч человек по Военно-Грузинской дороге в Тифлис.

Собранные на терском левобережье пехотные и конные полки, артиллерия находились в состоянии готовности выступить в дальнюю дорогу. Главнокомандующий России в войне с Персией на месте сразу же продемонстрировал незаурядные способности организатора-генштабиста.

Вместе с генералом Гудовичем граф Зубов обстоятельно проработал маршрут Персидской экспедиции. Были приняты все меры к тому, чтобы войска не терпели нужды в самом необходимом. От грамотного тылового снабжения провиантом, фуражом и огневыми припасами на предстоящей войне зависело многое.

Согласовывались совместные действия с Каспийской военной флотилией (Персия на Каспии военного флота не имела). Ей предстояло сопровождать вдоль берега идущие на юг войска, подвозить из Астрахани собранные там различные армейские припасы, подкрепления в людях, высаживать на неприятельском побережье морские десантные отряды.

Всего в экспедиционном корпусе в наличии имелось 13 тысяч человек. Но это были не все назначенные в Персидский поход войска, ожидалось прибытие еще нескольких полков. За дальностью перехода с мест квартирования они еще не успели прибыть на берега Терека, так как, видно, не спешили в пути.

Когда последние походные приготовления завершились, генерал Иван Васильевич Гудович отправился к своему уже собравшемуся отдельному отряду. Ему вскоре предстояло выступить в грузинскую столицу и преодолеть при этом Кавказский хребет. В Закавказье войска Гудовича и Зубова должны были встретиться с тем, чтобы совместно воевать против персов.

Главнокомандующий после рекогносцировки назначил действующему корпусу место переправы через быстрый Терек – у станицы Каргалинской. Здесь саперы и казаки навели понтонный мост из деревянного настила на связанных между собой лодках. 8 апреля 1796 года его первым перешел Хоперский казачий полк, который стал походным лагерем на правом берегу реки.

На другой день Терек перешли Волгский и Донской полковника Машлыкина казачьи полки. Они сразу же выдвинулись вперед на 12 верст, составив авангардный отряд экспедиционного корпуса. Дозорные партии казаков ушли еще дальше, в Дагестан.

Затем стали переправляться другие корпусные войска под начальством генерал-майоров С.А. Булгакова и А.М. Римского-Корсакова. Полки двинулись в Дагестан по следам передового отряда. Во главе его стоял старый генерал Савельев, прославившийся на Кавказе руководством геройской обороной станицы терских казаков Наурской, осажденной большими силами горцев из Чечни.

В походный корпусной лагерь на реке Карган генерал-аншеф Валериан Зубов прибыл 12 апреля. Его встречали там с пушечной стрельбой. Солдатам и казакам было велено стоять в парадном строю без оружия. Главнокомандующий в сопровождении свиты ходил по всему лагерю и здоровался с людьми, побывав во всех полках и батареях.

13 апреля было подписано «Расписание» по действующему корпусу. Его генерал-аншеф, для удобства управления и боевого применения, разделил на четыре бригады: две пехотные и две кавалерийские.

^; 1-я пехотная бригада под командованием генерал-майора Булгакова состояла из двух батальонов Кубанского егерского корпуса и двух батальонов Кавказского гренадерского полка.

2-я пехотная бригада была сформирована из трех батальонов – по одному от Кавказского гренадерского, Воронежского и Тифлисского пехотных полков. Бригадой командовал генерал-майор Римский-Корсаков.

1– я кавалерийская бригада под командованием генерал-май

ора барона Беннигсена состояла из Владимирского и Нижегородского драгунских полков. До прибытия назначенного начальника бригадой не без успеха командовал полковой командир драгун-нйжегородцев Н.Н_ЧРаевский, будущий герой Отечественной войны 1812 года. -

2– я кавалерийская бригада также была сформирована из двух драгунских полков – Таганрогского и Астраханского. Командиром ее был назначен генерал граф Апраксин.

Вся иррегулярная казачья конница вверялась командованию донского атамана Матвея Платова. До его прибытия в походный лагерь казаками начальствовал командир Хоперского полка подполковник Баранов.

Действующий корпус во время Персидского похода постоянно пополнялся новыми войсками. Подкрепления прибывали из южных губерний России, с Кавказской укрепленной линии. В числе первых прибыли Моздокский казачий полк терцев, Легионный эскадрон, Гребенской и Семейный казачьи войска (численность каждого из них примерно равнялась одному конному полку).

18 апреля генерал-аншеф В.А. Зубов приказал начать наступательное движение на город-крепость Дербент, столицу одноименного ханства, являвшегося вассалом персидского шаха. Древний город с крепкой цитаделью своими мощными двойными стенами надежно запирал в удобном, самом узком месте прибрежную полоску всего в три километра шириной между Большим Кавказским хребтом и Каспием. Дербентские крепостные стены уходили аж в море.

Не случайно крепость Дербент, основанную еще в 438 году, на протяжении многих столетий называли Золотыми воротами Кав-

каза. За четырнадцать веков к его крепостным стенам то с юга, то с севера много раз подходили разноязычные войска. И далеко не всегда им открывались городские ворота Дербента, не всегда им удавалось с боем врываться в эти ворота Кавказа.

Для Персидского государства, вассалом которого являлся дербентский хан, Золотые ворота Кавказа тоже значили многое, особенно после того, как Петр I Великий совершил свой поход на юг Каспия и к России отошли прикаспийские персидские провинции. Не случайно Дербент в переводе с иранского означает такие понятия, как «узкий проход», «угцелье», «дверной засов».

Главные силы русского корпуса двинулись в путь в одной походной колонне. Тем временем ушедший вперед отряд генерал-майора Савельева первым вошел во владения Ших-Али-хана Дербентского. Владельцу ханства было тогда всего восемнадцать лет. В специальном послании ему предложили заключить с русскими оборонительный и наступательный союз против Персии. При этом хану обещалось высокое покровительство Императрицы России.

Но юный хан, настроенный весьма воинственно (как это показали дальнейшие события), высокомерно оставил письмо без ответа. А показавшиеся вблизи крепостных стен Дербента русские конные пикеты по его приказу были встречены пушечными выстрелами. Казачьим разъездам пришлось отступить от крепости на дальность орудийного выстрела. Потерь в людях и лошадях они не понесли.

Поскольку русский авангард не мог пойти на штурм такой сильной крепости из-за малого числа людей, то главнокомандующий приказал генерал-майору Савельеву отойти от Дербента и ждать остальной корпус где-нибудь на крепкой позиции на случай внезапного нападения ханского конного войска. Стать лагерем надлежало вне видимости с крепостных стен. В противном случае бездействие отряда русских могло только поднять боевой дух воинов хана Дербента.

Тем временем главные силы экспедиционного корпуса шли на юг, проделав первый переход в 40 верст. Реку Сулак обозы форсировали на паромах. Конница преодолела Сулак вплавь. Одежду, оружие, седла переправляли на лодках. Впереди корпусных войск продолжали двигаться легкие казачьи полки.

С продовольствием в пути проблем не было. На мясную порцию охотничьи команды били кабанов и лшогочисленную дичь. Местные жители-кумыки привозили на стоянки для ночлега много свежей рыбы и продавали ее дешево.

По пути следования корпусных войск и с дагестанцами складывались самые добрые отношения. Русских солдат и казаков приветливо встретили жители города Тарки. Походные лагеря по распоряжению Валериана Зубова ставили вне горских аулов, чтобы не стеснять их жителей обилием людей и лошадей. Горские торговцы стали постоянными гостями на местах стоянок.

Шамхал – владетель южных дагестанских земель – прислал навстречу генерал-аншефу Зубову для приветствия своего сына. Жители гор и особенно каспийского прибрежья всерьез опасались вторжения персидских конных полчигц на Терек. Угрозы воинственного шаха пустыми словами на Кавказе не назывались. Поэтому дагестанцы видели в русских войсках ту силу, которая в случае нашествия персов могла прийти им на помощь.

Русский главнокомандующий решил охватить крепость Дербент сразу с двух сторон – с юга и севера. Тем самым дербентский хан лишался всякой возможности получить вероятную поддержку персидского шаха. Такой замысел обложения Золотых ворот Кавказа можно смело отнести к проявлению полководческого искусства. Ведь крепость, запиравшая собой каспийский проход в Закавказье, по тем временам относилась к числу первоклассных. Да и к тому же она была усилена самой природой.

Отдохнув после первого перехода, русские полки, батальоны, батареи, эскадроны и сотни вновь двинулись с миром мимо горских селений. В табасаранских владениях сам Кади-хан прибыл на встречу с генерал-майором Булгаковым, отряд которого 29 апреля у аула Хаматеткали вошел в Кавказские горы. Им предстояло по труднейшему горному маршруту выйти в тыл Дербентской крепости.

По плану главнокомандующего этот обходной маневр совершался довольно большими силами. С Булгаковым в горы ушли два драгунских полка – Астраханский и Таганрогский, два казачьих – хоперцы и Семейное войско, батальон и еще четыре роты гренадер и два батальона егерей при шести полевых орудиях.

По пути следования булгаковского отряда-местные феодалы-владельцы и старейшины горных аулов говорили о своей преданности России и оказывали необходимую помощь в проводниках. У местных жителей за хорошую плату серебряной монетой закупалась и часть провианта. Это было важно, поскольку больших обозов с собой обходной отряд в горы взять не мог.

Трудная дорога в горах с частыми крутыми подъемами и спусками заставляла воинов отряда Булгакова напрягать все силы, чтобы вовремя выходить на лагерные стоянки. Ночевать приходилось под открытым небом, часто – под дождем. Обозные телеги, орудия с зарядными ящиками приходилось тащить по ущельям на руках. Командир отряда закрепил все походные тяжести за полками и ротами.

Из-за прошедших ливней горные речушки вышли из берегов и однажды ночью затопили походный лагерь булгаковских войск по колено. Высоко в горах стояла прохладная погода, особенно по ночам. В довершение ко всем бедам в обходном отряде стали падать кони, испробовавшие в пути какой-то ядовитой травы.

Булгаков с юга и Зубов с севера вышли к Дербентской крепости почти одновременно. Высланные вперед казачьи сотни и разъезды надежно перекрыли все дороги и тропы, ведущие к городу.

ШТУРМ КРЕПОСТИ ДЕРБЕНТ

2 мая главные силы русского экспедиционного корпуса встали перед Дербентом. В четырех верстах от него казачьи пикеты были встречены ружейным огнем ханских наездников, в большом числе вышедших из крепостных ворот. Завязалась перестрелка, которая продолжилась у самых дербентских стен.

Завязывался бой с ханским войском. Высыпавшая из ворот города многочисленная пехота засела за камнями, в ямах. Оттуда по русским повелась ружейная пальба. Когда на помощь казакам подошли спешенные драгуны, противник скрылся в крепости. Ее крепкие ворота были закрыты и изнутри завалены камнями и бревнами. Со стен Дербента началась частая, но бесприцельная стрельба. Перестрелка продолжалась более трех часов почти без ущерба для сторон.

За ночь генерал-аншеф Валериан Зубов лично разместил корпусные войска, обложившие Дербент. Казачьи полки встали на равнине близ моря. Егеря расположились в центре позиции, а драгуны заняли пригородные сады, разбросанные под отвесными скалами. Основной походный лагерь разбили недалеко от города, верстах в четырех от его стен. Это было сделано на случай возможной вылазки дербентского гарнизона, когда могло потребоваться оказать быструю помощь тем, кто стоял на позиции под крепостными стенами.

Проведенная главнокомандующим рекогносцировка показала, что в здешних местах успешно могла действовать только пехота.

Поэтому части казаков и драгун было приказано спешиться. Впрочем, драгуны так и назывались – конные солдаты, которых в мирное время готовили сражаться и в пешем строю, и умело вести огневой бой.

Особенностью Дербентской крепости являлось то, что перед ее стенами было возведено несколько мощных, хорошо защищенных башен. В каждой из них мог в безопасности отсиживаться большой отряд стрелков из ружей, которые поражали подступившего противника через многочисленные узкие бойницы. Такие гарнизоны вынесенных вперед крепостной ограды башен получали поддержку ружейными залпами и пушечными ядрами с близких городских стен.

Генерал-аншеф Валериан Зубов решил начать осаду со штурма одной из таких башен. Взять ее он поручил батальонному командиру полковнику Кривцову из отряда генерала Савельева. На ночной штурм был отряжен батальон Воронежского пехотного полка, подкрепленный двумя гренадерскими ротами. Приступ решили проводить без.привычной в таких случаях артиллерийской поддержки.

К намеченной для захвата передовой башне русские пехотинцы подошли скрытно и столь же тихо приставили к ней штурмовые лестницы. Сигнал тревоги у защитников башни прозвучал только тогда, когда солдаты дружно полезли вверх. На головы штурмующих посыпался град пуль и калшей. Из бойниц стреляли почти в упор.

От первых же залпов ханских воинов командир отряда полковник Кривцов получил три ранения в голову и не смог больше начальствовать приступом. Заменившему его майору Веревкину вскоре прострелили обе ноги, и он тоже выбыл из строя. Ранеными оказались все офицеры штурмующих, поскольку они шли впереди и вели в бой солдат. Среди нижних чинов убитых оказалось всего шесть человек.

Видя такое дело, командовавший ночным штурмом генерал-майор Римский-Корсаков приказал пехотинцам и гренадерам отступить от башни. Он решил не терять зря людей. Ведь корпусная артиллерия еще не показала ханскому войску силу своего меткого огня и искусство скорострельности.

На следующий день главнокомандующий приказал заложить против крепости осадные батареи. Их возводили по принятому в русской армии правилу – только по ночам. В таком случае на рассвете неприятель мог совершенно неожиданно для себя увидеть направленные на него орудия осадных батарей и на восходе солнца почувствовать всю силу пушечного огня. Позиции для них возводились как можно ближе к крепостным стенам. Кроме того, ночь не позволяла неприятелю помешать строительству батарейных позиций и установке на них орудий.

Одновременно с устройством батарей копались осадные траншеи. Вскоре русские войска стояли всего в 400 саженях от крепостной ограды. Теперь они в случае штурма могли быстро приблизиться к стенам Дербента. Ханское войско так и не отважилось выйти из крепостных ворот и попытаться разрушить осадные батареи противника. Но по засевшим в траншеях русским пехотинцам из крепости велся частый ружейный огонь, который, впрочем, не приносил вреда осаждавшим.

Несколько дней русская артиллерия залповым огнем бомбардировала крепость. Даже невооруженным глазом было видно, какое замешательство начиналось среди защитников крепостных стен после каждого орудийного залпа в их сторону.

В те дни к генералу Булгакову явились посланцы армянских селений с берегов реки Самур. Они просили принять их в подданство российской Императрицы. В знак своего усердия и чтобы добиться благосклонности русского главнокомандующего, в этих селах в одну из ночей были пойманы посланцы Ших-Али-хана. Те незаметно выбрались из осажденного Дербента на лодке и морем добрались до устья Самура.

Гонцы имели задание доставить письма дербентского владельца Хамутай-хану Казикумыкскому и воинственным лезгинам, проживавшим у самых вершин Кавказских гор. В письмах Ших-Али-хан призывал их, как правоверных, прийти к нему на помощь. Он обещал взамен ни много ни мало, а русских невольников из числа взятых в плен и «похвальные грамоты» от персидского шаха.

Новый штурм генерал-аншеф Валериан Зубов назначил на 7 мая. В этот день он объехал все корпусные войска. В приказе главнокомандующего объявлялось:

«Башню надо взять непременно, штурм произойдет на глазах всего Дербента и неудача может повлечь за собой торжество персиян, которые издревле привыкли трепетать перед русским именем».

В состав штурмовой колонны назначались те же две гренадерские роты Воронежского полка и третий батальон Кавказского егер-

ского корпуса. Только теперь штурмом должен был командовать генерал-майор Булгаков. Приступ городской башни качали в десять часов утра 8 мая. Граф Зубов с походным штабом занял наблюдательный пункт на недалеком от башни высоком холме, чтобы в случке вылазки ханских войск из крепости организовать ее отражение.

Воронежцы, не отвечая на ружейный огонь из башни, быстро подошли к ней и приставили к ее стенам штурмовые лестницы. Засевшие в башне ханские воины отстреливались отчаянно, не давая нападавшим подняться по лестницам наверх. С близких городских стен также велась частая пальба.

Тогда русская артиллерия дала несколько пушечных выстрелов по верху башни, основательно повредив ее метко выпущенными ядрами. Ханские воины, оборонявшие верхний ярус башни, спасаясь, стали выпрыгивать из окон и бежать к городу. Там со стен беглецам спускали веревки и поднимали их наверх.

Когда первые штурмующие во главе с поручиком Чекрышевым взобрались наверх^там уже не было ни одной живой души. Засевших же в нижнИх ярусах защитников башни перебили в рукопашной схватке. Для этого воронежские гренадеры разобрали доски и балки и вместе с ними обрушились на врага вниз.

Пока гренадеры бились штыками внутри башни, егерский батальон стремительно атаковал наружную о^гаду крепости. За ней засели многочисленные ханские воины, вышедшие из городских ворот, чтобы ближней ружейной стрельбой отбить русских от башни. Атака егерей заставила неприятеля укрыться в крепости, и с ее стен усилилась пальба. В захваченной башне был выставлен усиленный караул, который стал прицельно обстреливать верх стены из ружей.

Ночью с северной стороны Дербента заложили еще две осадные батареи. Последовавшая затем сильная двухдневная бомбардировка крепости вконец сломила упорство дербентского гарнизона, насчитывавшего несколько тысяч воинов. Большинство из них сходило в состав городского ополчения.

В эти дни дал о себе знать Хамутай-хан, который все-таки получил послание дербентского Ших-Али-хана. Крупный отряд его конников верстах в десяти от осадного лагеря напал на обоз Кавказского гренадерского полка, который порожним пошел встречать транспорт с провиантом, шедший с Тертка. Нападавшие не успели наделать больших бед. они лишь разграбили четыре обозные повозки, убили двух солдат и увели с собой несколько лоша-

дей. Но самой тяжелой потерей полковых обозников было то, что ханские воины пленили и увели с собой в горы девять солдат.

Находившийся невдалеке казачий пикет поднял тревогу. Вдогон за отрядом хана пошел Хоперский казачий полк. На полпути к ним присоединились две сотни конных горцев, которых привел брат дружественно настроенного к России Кази-хана – Мурза-бек. Он прослышал о готовящемся набеге и решил прийти на помощь русским. Однако преследование налетчиков в горах успеха не имело и отбить попавших в плен обозных солдат не удалось.

Тем временем в ходе артиллерийского обстрела крепости была разрушена угловая башня с южной стороны. Древним же стенам большого урона не сделали – полевые орудия были почти бессильны против монолитной каменной кладки, надежно стоявшей уже более тысячи лет. Моральный же урон пушечные залпы наносили ханскому гарнизону несравненно более заметный.

И Зубов назначает генеральный штурм Дербентской крепости на 10 мая. Но... надобность в нем отпала утром того же дня. Хан и его войско сдались на милость победителей.

В тот день на стене вывесили большой белый флаг, и русские артиллерийские батареи, как по сигналу, прекратили залповую стрельбу. Затем растворились крепостные ворота, и в окружении многочисленной свиты из города вышел Ших-Али-хан с повешенной на шее в знак покорности драгоценной саблей. Вместе с ним находилась его родная сестра княжна Беке. Воины гарнизона длинной вереницей выходили навстречу русским войскам и складывали в установленном месте свое личное оружие.

Седой стодвадцатилетний старец приветствовал победителя в лице генерал-аншефа Валериана Зубова короткой приветственной речью. А затем поднес ему на блюде серебряные ключи от города. Это был тот самый старейшина, который семьюдесятью четырьмя годами ранее поднес те же ключи от Дербента, на том же самом месте первому российскому Императору-полководцу Петру I Великому.

Взятие Золотых ворот Кавказа стоило победителям 11 офицеров и 107 нижних чинов, по разным причинам выбывших из строя. Потери ханского войска при защите Дербентской крепости неизвестны.

В качестве военных трофеев в крепости было взято 28 орудий,

5 знамен и 11 тысяч единиц различного огнестрельного и холодного оружия. Много оружия горожане и ханские воины, естественно, припрятали по домам. Сданное же оружие собрали и закрыли на замок в одном из городских каменных зданий, поставив к нему караул.

"' Приняв в знак покорности серебряные ключи от города, главно-Командующий назначил комендантом Дербентской крепости ге-йёрал-майора Савельева, которому поручалось обеспечить полный й&рядок в городе. Затем четыре пехотных батальона вступили в цитадель под музыку, с барабанным боем и с развернутыми знаменами. В городских воротах, на крепостных стенах около орудий и у караван-сарая, куда снесли трофейное оружие, выставили караулы. При этом враждебных действий со стороны горожан не отмечалось.

^л Дербент был довольно большим городом по меркам Востока и вёсьма значительным для Кавказа. В нем проживало около 10 тысяч человек, из которых 3 тысячи были армяне. В городе имелось бЬлее 2 тысяч жилых домов, 450 купеческих лавок, 6 караван-сараев (восточных гостиниц), 15 мечетей, 30 шелковых фабрик и ИЗ бумажных. Разумеется, мелких, кустарного производства.

" Генерал-аншеф'11-го числа отправил в Санкт-Петербург с победным рапортом' подполковника Мансурова. Через два дня к Императрице с ключами от Дербента выехал подполковник Мел-лёр-Закомельский. С ним из корпусного штаба отправили насадные листы победителям. Наград испрашивалось много, и по такому случаю острый на слово Александр Васильевич Суворов Пошутил, что орденов требовалось «яко за Стамбул».

Торжественный въезд в поверженную крепость русского главнокомандующего отложили на несколько дней. Город требовалось привести в надлежащий для такого случая вид. 13 мая граф Валериан Зубов в сопровождении почетного эскорта совершил торжественный въезд в Дербент. С городской стены ударил праздничный салют из трофейных пушек.

" Дербентские беи и старшины встретили генерал-аншефа Зу-бЪва, облаченного в полный парадный наряд, у крепостных во-р(бт и приветствовали хлебом и солью. Тут же стояло армянское духовенство и местные муллы для приведения жиТеЛёй столицы ханства к присяге на верность всероссийской Императрице Ека-■йфине II Алексеевне.

' Окруженный блестящей свитой в парадных мундирах при орденах, Валериан Зубов проехал через весь город, улицы которого украсили коврами и флагами, прямо в цитадель, где расположилась ставка коменданта крепости. Здесь была уже поставлена походная церковь и находились православные священники.

За дарованную Господом русскому оружию победу отслужили благодарственный молебен. Праздничная церемония богослужения проходила прямо на древних крепостных стенах Дербента. Затем столица ханства была объявлена присоединенной к Российской империи.

Лишенный наследственного владения, Ших-Али-хан остался в русском походном лагере почетным пленником. При этом он пользовался довольно большой свободой передвижения и имел возможность общения со своими бывшими подданными. Это позволило ему вскоре совершить побег в горы к своим приверженцам.

Случилось это так. Однажды, восхищая всех лихой джигитовкой, юный хан вдруг поскакал на резвом скакуне в гору, на которой виднелись какие-то всадники. Так джигитовка обернулась в дерзкий побег почетного пленника. Напрасно дежурный офицер тотчас лее послал в погоню казаков. Те так и не смогли напасть в предгорном лесу на след беглеца и его сообщников.