Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц)

Шах Персии упорно избегал вооруженного столкновения с русскими войсками. Мудрый восточный правитель, он был, конечно, не прочь прославить себя новыми военными победами и повторить опустошительный набег на Грузию. Но он видел, сколь быстро русские покорили ханства Северного Азербайджана, бывшие его вассалами, взяли Золотые ворота Кавказа и пришли на помощь царю Восточной Грузии Ираклию II. С серьезным противником шутить не приходилось.

Однако к осторожности персидского владыку подталкивала и другая причина: Ага-Магомед-хан находился в это время в военном походе, усмиряя непокорное население других окраин Персии. Он теперь серьезно опасался за собственный трон и безопасность своей столицы Тегерана. Среда персидской знати постоянно таила в себе угрозу придворного заговора. Отношения с соседями – турками-османами и особенно с афганцами – желали много лучшего.

Шаха тревожило и то, что Каспийская военная флотилия русских курсировала вдоль Персидского побережья, высаживая в ряде мест десанты черноморских казаков. Последние на своих мореходных лодках смело вступали в морские баталии с лодка-ми-киржимами с шахскими солдатами и всегда брали верх над ними. Воды Каспия, к которому на юге примыкали самые процветающие персидские провинции, оказались полностью в руках русских.

...Начавшийся с успешного взятия Дербента Персидский поход войск России под командованием генерал-аншефа Валериана Александровича Зубова обещал быть удачным. В считанные месяцы в российское подданство перешли Дербентское, Бакинское, Кубинское, Карабахское, Шемахинское и Гянджинское ханства. Весь западный берег Каспийского моря был занят русскими войсками, которые расположились также на Мугани. С местным населением складывались добрые, доверительные отношения.

Дороги в Южный Азербайджан и на Тегеран лежали откры-тми. По ним далеко на юг зашли дозорные партии платовских азаков. Они разведывали дальнейшие маршруты движения иск зубовского экспедиционного корпуса в приближающемся -97 году.

Еще незакончившийся Персидский поход современники счита-во многих отношениях уже выигранным. «Персиане» сдавали, пЬ сути дела, без боя одну территорию своих закавказских владений за другой.

В складывающейся внешнеполитической ситуации официальному Санкт-Петербургу оставалось только воспользоваться результатами похода войск. То есть утвердить за Российским государством азербайджанские ханства. Тем более, что их правители и население присягнули на верность России и ее Государыне почти без пролития крови.

Екатерина II, вне всякого сомнения, предвидела такой ход исторических событий. Только этим можно объяснить то, что она своим Высочайшим указом назначила графа и георгиевского кавалера Валериана Зубова наместником Кавказского края вместо генерала Гудовича.

Поход почти в тысячу верст, изобиловавший всеми трудностями, связанными с военными действиями в горном и полупустынном крае, безусловно, должен считаться славной страницей ратной летописи российской армии, а действия Каспийской военной флотилии – в летописи военного флота Российского государства.

Отзывы современников в адрес участников Персидского похода и его предводителя были самые «лестные». Так, один из них Отмечал, что в 1796 году «прославилось могущество, дисциплина, храбрость и терпение русских воинов».

Можно только предполагать, как бы в дальнейшем развивались события за Кавказом и дальнейший ход Персидской экспедиции. Известно, что генерал-аншеф граф Валериан Зубов намеревался пройти со своим действующим корпусом по территории собственно самой Персии, сразиться в генеральном сражении с армией шаха Ага-Магомед-хана и сурово наказать его за оскорбление Российской империи, нанесенное ей кровавым погромом в Тифлисе.

ВОЦАРЕНИЕ ПАВЛА I.

НЕОЖИДАННЫЙ ФИНАЛ ПЕРСИДСКОГО ПОХОДА

Неожиданная смерть Императрицы Екатерины II, последовав-/ шая 6 ноября 1796 года, сразу все переменила. Разом обрушились все планы Персидского похода и планы на будущее самого графа Валериана Зубова.

В декабре из Санкт-Петербурга в штаб-квартиру Зубова прибыл специальный курьер подполковник граф Петр Христианович Витгенштейн, будущий генерал-фельдмаршал. Он привез новоиспеченному кавказскому наместнику Императорский указ, извещавший, что на российский престол взошел новый Император – Павел I Петрович. С получением этого известия все военные действия войск экспедиционного корпуса прекращались до получения новых высочайших указаний.

16 декабря, без особых промедлений (которые всегда опасны в подобных случаях), генерал-аншеф Валериан Зубов привел подчиненные ему войска к присяге новому Государю России. Принятие присяги проводилось в русской армии по давно установившейся традиции.

В корпусных отрядах полки и батальоны, эскадроны и казачьи сотни становились в парадный строй. Барабанщики пробивали «генерал-марш». Потом составлялся общий круг, где зачитывались царский манифест и текст присяги на верность новому Императору (или Императрице), служился торжественный молебен. Затем из круга снова образовывался строй в линию, гремело многократное «ура». Церемония приведения войск к присяге заканчивалась 101 выстрелом из пушек. В торжественной церемонии участвовали и местные феодальные владельцы со своими приближенными и чиновниками.

Император Павел I Петрович, как известно, не разделял политических видов своей великой матери и тем более ее фаворитов. Братья Зубовы у него никаких симпатий не вызывали.

Поэтому с кончиной Екатерины II внешнеполитическая программа России начинала резко и крупно меняться. Такое положение дел довольно скоро приведет к дворцовому перевороту. Бывшие екатерининские вельможи составят заговор, и Император Павел I будет убит. В России воцарится его сын Александр I, который поведет Российскую империю своим путем.

Пока же с воцарением Императора Павла I из императорского окружения вскоре удалили некогда всесильного фаворита князя Платона Зубова, а блистательные результаты Каспийского охода признали... ничтожными. Война с шахской Персией, уже о сути дела начавшаяся, не входила во внешнеполитические пла-ы нового самодержца России.

В середине декабря все полковые командиры экспедицион-ого корпуса внезапно получили именные Высочайшие указы немедленном возвращении вверенных им полков в пределы России.

Казалось бы, такого рода игнорирование свыше главнокомандующего, официально даже еще не отстраненного от должности, Могло внести серьезную дезорганизацию в войска действующего корпуса. Однако этого не произошло, очевидно, во многом благодаря личным качествам Валериана Зубова. Чувствуя личную ответственность за судьбы вверенных ему Екатериной II солд^ат> казаков и офицеров, он внешне с достоинством перенес нанесенную обиду и, забыв об уязвленном самолюбии, занялся организацией отвода войск назад, в Россию.

Генерал-аншеф приказывает всем командирам прибыть в «ставку главнокомандующего на военный совет». На нем обсуждался план Зубова обратного похода на Терек. Генералы и полковые командиры полностью согласились с предложениями опального полководца. Все согласились и с тем, что угроза столкновения с конной армией персидского шаха не исключена.

Войска стягивались в походные лагеря. Зубов приказал Семейному казачьему войску (полку) первым отправиться на Терек для «поправления лошадей». Пехота должна была идти в Баку, где в море ее поджидала Каспийская военная флотилия. Казачьи полки и регулярная кавалерия собирались на берегах Куры. В своих действиях главнокомандующий старался полностью избежать разрозненного отвода сил корпуса из Северного Азербайджана.

В первой половине февраля 1797 года генерал-аншеф Валериан Зубов отправил в Санкт-Петербург донесение о начале отвода действующего корпуса за Терек, в российские пределы. А сам деятельно занялся вопросами обеспечения полков продовольствием и фуражом. Это он делал уже по собственной инициативе, поскольку на последнем военном совете генерал-аншеф объявил собравшимся высочайшую волю и сложении с себя полномочий главнокомандующего. Но не его обязанностей. Бывший главнокомандующий Персидской экспедицией русских войск увольнялся в отставку с оставлением в прежнем звании.

Войска, стоявшие на Кавказской укрепленной пограничной/ линии, Валериан Зубов сдавал генералу Гудовичу, теперь числив-i шемуся в любимцах нового Императора. Правда, им он будет недолгий срок.

Русские войска начали отход из Северного Азербайджана и прикаспийских земель Дагестана. Возвращение в Россию было безрадостным, с прежними дорожными тяготами и без каких-либо военных стычек по долгому пути.

Будущий герой Отечественной войны 1812 года и Кавказской войны Алексей Петрович Ермолов участвовал в Персидском походе в должности батарейного командира. Вспоминая о не менее знаменитом отходе русских войск, рисует безрадостную картину. Полки, по его словам, возвращались в Россию все-таки поодиночке, каждый сам по себе. Так они выходили на Терек, где их уже с нетерпением поджидал своенравный генерал Гудович, «пылавший» гневом на то, что не ему было вверено начальство над экспедиционным корпусом.

Но здесь надо отдать справедливость Гудовичу. Герой двух екатерининских турецких войн и штурма османской крепости Анапы, он все же имел значительно больше прав на должность главнокомандующего экспедицией за Кавказские горы, чем, хотя и безусловно, храбрый и способный брат последнего фаворита Императрицы. Однако Екатерина II рассудила иначе. Последнее слово тогда было за ней.

Войска, ходившие в Персидский поход, старались избежать встречи с генералом Гудовичем. Так, артиллерийская батарея, которой командовал Ермолов, «пробралась» степью прямо на Астрахань. Подобных примеров оказалось немало.

Для защиты Восточной Грузии в Закавказье оставался только небольшой воинский отряд генерал-майора А.М. Римского-Корсакова, зазимовавший в Гянджинской крепости. Но и он в течение 1797 года возвратился на Кавказскую линию, пройдя туда окольным путем через Дарьяльское ущелье, воспетое в будущем Михаилом Лермонтовым.

Так внешне бесславно закончился Персидский поход русских войск 1796 года. Начавшийся столь успешно, он завершился фактическим возвращением персидскому шаху всех присоединенных к России земель...

Такое в общем-то необычное явление для войн прошлого и настоящего вошло в анналы многовековой летописи Иранского осударства поистине красной, победной строкой. Персидский идворный историк так описывает это радостное событие: «Монархиня, – говорит он, – назначила главнокомандующим осылаемого ею войска военачальника, у которого одна нога была рвана ядром, а вместо нее сделана золотая, почему его и прозвали кизыл-аяг, то есть золотоногий. Ему поручено было в командование 40 000 пехоты и 20 000 конницы, с несметною артилле-риею (здесь шахский историк чересчур приумножил численность русского экспедиционного корпуса. – А. Ш.).

По прибытии к Дербенту он хотел овладеть им, разгромив ядрами его стены. Но так как стены были прочнее, шире и толще скалы, то ядра не произвели в них ни малейшего вреда. При этом Ших-Али-хан Дербентский множество людей покрыл кровью (то есть убил. – А. Ш.), но ему изменил некто Хазар-бек, и русские взяли город.

Кизыл-аяг явился в Муганьской степи. Шах, узнав об этом, поспешил к Ардебилю с бесчисленною армиею, покрывшею все горы и долины, и с таким торжеством выступил против врага, что кизыл-аяг потерял всякую надежду к спасению. А потому, видя себя, подобно воробью в когтях ястреба или ягненку в объятиях волка, он совершенно потерялся, не зная, что предпринять.

Вдруг пришло известие, что солнце-шапочная (хуршид-кулаг) монархиня скончалась. Пользуясь этим случаем, кизыл-аяг поспешил в Россию, бросив на произвол судьбы весь обоз, который сделался добычей шахских войск – милость великого и всемогущего Аллаха!»

...Можно оставить на совести персидского летописца такое историческое писание о попытке Российского государства раздвинуть свои границы за Большой Кавказский хребет и обезопасить православную христианскую Грузию от дальнейшего разорения шахской Персией. Эта попытка имела в эпоху Екатерины II для россиян глубокие нравственные начала.

Что же касается «наступления» шаха Ага-Магомеда против русского главнокомандующего генерал-аншефа Валериана Зубова, то здесь следует поправить придворного историка. Русские экспедиционные войска узнали о новом вторжении огромной персидской армии в Закавказье из письма дагестанского владельца шамхала Тарковского. Оно было получено тогда, когда гене-

рал Булгаков с корпусным арьергардом находился всего в нескольких переходах от Терека. А почти все другие войска уже находились в России.

Что же было на самом деле? Когда Ага-Магомед-хан узнал о приходе под Дербентскую крепость русских войск, он находился с войском в Хорасане, в городе Мешхеде – южнее современной Туркмении. Поручив армию одному из приближенных ханов из племени Каджаров, шах поспешил в Тегеран. Он озаботился судьбой Персидской державы и ее столицы. Но время показало, что спешил Ага-Магомед из Хорасана действительно зря.

Хотя время года было позднее и не располагало к большим военным предприятиям, восточный владыка приказал всем военачальникам состоять в готовности к большому походу. Шах громогласно назначил его на весну будущего года, когда свежая зеленая трава покроет степи и персидской коннице не будет угрожать бескормица и падеж лошадей. Поход под горы Кавказа предпринимался для «наказания, как говорилось в шахских указах, неверных, дерзнувших выйти из Европы похищать земли у правоверных».

Шах Ага-Магомед-хан слыл умным человеком. Он прекрасно понимал, как и его будущие преемники на престоле в Тегеране, что Персия находится в большой опасности. Россия, которая перед этим не раз громила могучего западного персидского соседа – Оттоманскую империю, – вполне может разгромить и Персию.

Думается, что в такой непростой для себя ситуации шах Ага-Магомед избрал правильную стратегию ожидания. И действительно, со смертью Императрицы Екатерины II политическая ситуация на Кавказе резко изменилась в самую благоприятную сторону для Персии. Русские войска стали сами уходить из Закавказья. О таком повороте дел в Тегеране могли только мечтать.

Шах Ага-Магомед-хан всегда был настроен воинственно. Узнав об уходе русских войск и их маршрутах весьма детально, он начал действовать с присущей ему энергией. Персидский владыка теперь смело двинулся в Закавказье (и вновь по весне) во главе 60-тысячной конной армии. Перейдя реку Араке, шах сумел захватить в Нагорном Карабахе крепость Шушу и вступил в Шир-ванское ханство: Несчастная Грузия вновь оказывалась под ударом

шахских полчищ.

*

Случай все изменил. На четвертый день пребывания в Шуше щах был разбужен ночью шумом ссоры между двумя своими рабами – грузином по имени Садук и таким же невольником Ко-Дадагом. Разгневанный Ага-Магомед-хан приказал их умертвить. Но так как дело было ночью и в пятницу, посвященную по мусульманским канонам молитве, то исполнение смертного приговора отложили до утра следующего дня.

Отчаяние придало силы приговоренным к смертной, мучительной казни. Когда шах вновь уснул, Садук и Кодадаг прокрались в его шатер и ударом кинжала убили его. Так погиб персидский шах Ага-Магомед-хан, бывший евнух, на шестьдесят третьем году от рождения. Это был безжалостный восточный правитель, обагривший свои руки кровью многих десятков тысяч людей...

После его гибели в Персии сразу же началась междоусобная борьба за освободившийся шахский трон. И персидская армия сразу же возвратилась на родину. Угроза нового похода на Грузию миновала. :

Каджары, однако, удержали власть за собой, и на персидский престол вступил племянник Ага-Магомед-хана Фетх-Али-шах, при котором Персия и Россия потом будут выяснять отношения в течение почти тридцати лет.

К истории Персидского похода следует добавить следующее. С русскими войсками в город Кизляр ушло довольно много ар-м#н: 375 семейств, 2500 душ. В пути их обеспечивали казенным провиантом, им помогали перевозить имущество через реки.

Когда 20 мая 1797 года генерал Савельев вывел русский гарнизон из Дербентской крепости, ее почти сразу же занял Ших-Али-хан. Он сразу же изгнал из Дербента брата Гассан-бека и первого городского бека (управителя) Хадыря. Первому он намеревался выколоть глаза, но младшего брата хана спасло заступничество сестры Беке и матери. Дербентскому владельцу пришлось уступить им.

Когда Ших-Али-хан, находившийся в горах Дагестана с небольшим отрядом своих воинов, узнал о смерти Императрицы Екатерины II и воцарении ее сына, то он увидел в этом известии «птицу удачи» для себя. Он послал несколько писем стоявшему против него с отрядом генералу Булгакову, в которых говорил о желании наладить дружественные отношения с Россией. В обмен, разумеется, на признание за ним прав дербентского владельца...

ОПАЛА. ЦАРЕУБИЙСТВО.

ПОСЛЕДНИЕ БЛАГОДЕЯНИЯ

Все братья графы Зубовы попали при Императоре Павле I в опалу. Виновник персидских побед граф Валериан Александрович Зубов поселился в своих немалых имениях в Курляндии. Там он оказался под присмотром местной полиции. Его старшего брата светлейшего князя Платона Александровича Государь лишил почти всего: влияния, положения и большинства огромных имений, на которые государством был наложен секвестр. Отставили от придворной службы и самого старшего графа Николая Александровича Зубова, генерал-поручика и шталмейстера двора.

Впоследствии Павел смягчился, и братьев Зубовых вернули в Санкт-Петербург. В 1800 году графа В.А. Зубова вызвали из Курляндии в столицу и приняли на военную службу с чином генерала от инфантерии. Императорским указом он был назначен директором столичного 2-го кадетского корпуса.

В этой должности Зубов-младший проявил себя способным администратором, заботившимся о воспитанниках, улучшении их содержания и образования. При нем были отстроены новые капитальные здания этого военно-учебного заведения.

Замечательной чертой графа В.А. Зубова в те годы явилась его отеческая забота о кадетах, которые имели родителей без «приличного» состояния, то есть не имевших средств дать хорошее дворянское образование своим сыновьям. Граф стал широко практиковать прием в кадеты сверх штата. При этом родители юных дворян вносили только посильную денежную сумму, а прочее относилось решением генерала от инфантерии Зубова на хозяйственные расходы кадетского корпуса. Если порой у родителей вообще не оказывалось денег, то в таком случае директор платил в казну из собственных средств.

Когда директор 2-го кадетского корпуса ушел из жизни, то выяснилось, что таких «негласных» воспитанников, содержавшихся в основном за счет его личных средств, оказалось 212 человек (!). Разобравшись лично в таком необычном деле, Император Александр I Павлович повелел отпустить на их содержание из государственных средств особую сумму. Тем самым он дал возможность зубовским «подопечным» завершить образование и «выйти» в офицеры.

Вернувший графу Валериану Александровичу Зубову свою высочайшую милость, Император Павел I назначает его за военные заслуги членом Государственного совета.

Граф Зубов-младший не принимал заметного участия в заговоре против Павла I, хотя у него имелись веские основания предъявить ему и сугубо личные обиды, и обиды за вверявшиеся ему войска. Прекращение успешно развивавшегося Персидского похода некоторыми заговорщиками прямо ставилось в вину российскому монарху.

Братья же – Платон и Николай – без всяких колебаний вступили в ряды заговорщиков и самым активным образом участвовали в событиях в ночь на 12 марта 1801 года. Суворовский зять граф Николай Александрович Зубов, как известно, оказался одним из главных виновников трагической кончины Императора Павла I. За такой «подвиг» он уже и не поднялся выше должности шефа Сумского гусарского полка.

Не оставил воцарйвшийся Александр I без «внимания» и другого участника убийства отца-Илшератора – князя Платона Александровича Зубова, бывшего последнего фаворита своей любимой бабушки. Тот уже вскоре остался совсем не у дел при дворе. Тогда он посвятил остатки своей жизни увеличению собственных капиталов. Платон Зубов развил в себе к старости скряжничество до немыслимых размеров.

Главноколландующего русскими войсками в Персидском походе генерала от инфантерии, георгиевского кавалера графа Валериана Александровича Зубова не стало 21 июня 1804 года. «Водяная болезнь», или «водянка», оборвала его жизнь, состоявшую из резкого взлета и столь же резкого падения, на тридцать четвертом году от рождения. Ни Валериан, ни Платон потомства не оставили. Графскую линию родословия Зубовых продолжили лишь дети Николая и Дмитрия Зубовых.

Прах екатерининского полководца, прославленного человека своего времени, графа Валериана Александровича Зубова упокоился в Сергиевской пустыни, расположенной под Петербургом. Над его могилой впоследствии воздвигли каменную церковь во имя мученика Валериана, христианского святого.

При церкви старшие братья Валериана в скором времени устроили богадельню – специальное помещение для солдат, изувеченных на войнах. Тридцать человек таких инвалидов многие годы находили здесь покой, кров и пропитание.

В старой России такая забота об увечных воинах была доброй традицией. Простой воин, ставший инвалидом при исполнении им ратного долга перед «Богом, Царем и Отечеством», знал, что о нем позаботится государство, Государь батюшка и просто добрые люди. Такие, как генералы из круга фаворитов Императрицы Екатерины II Великой – братья Зубовы. При всех их не всегда лестных личных характеристиках они чтили простого нижнего чина русской армии.

Самые добрые слова о Валериане Александровиче Зубове из числа его современников оставил, пожалуй, великий поэт того времени – Гаврила Романович Державин, поэзию которого Александр Сергеевич Пушкин называл «бичом вельмож».

По словам Державина, граф Зубов-младший имел:

«...Прекрасную душу; быв вельможей, внимал несчастным, откровенно принимал своих и чуждых; не оскорблял надменным взором старших и не одним участием, но делами приобрел уважение» .

Главным делом в рано оборвавшейся жизни екатерининского полководца Валериана Александровича Зубова стало расширение границ Российского государства на Северном Кавказе и в Закавказье. Однако тогда его труды по раздвижению пределов России были аннулированы по воле Императора Павла I, который приказал русским войскам вернуться домой.

Екатерининскому полководцу не позволили довести до задуманного конца Персидский поход 1796 года. Поход, в котором генерал-аншеф и георгиевский кавалер граф Валериан Александрович Зубов шел маршрутом войск самого Императора Петра Великого. Но в том и другом случае Российская держава не смогла тогда закрепиться на границе с шахской Персией и присоединить к себе хотя бы часть Закавказья. Но оба эти похода заложили успехи, которые Россия реализует уже в начале XIX века.

АНАПА – КАВКАЗСКИЙ ИЗМАИЛ

Г енерал-фельдмаршал Иван Васильевич ГУДОВИЧ

ПОТОМСТВЕННЫЙ шляхтич СОЛДАТСКОЙ СЛУЖБЫ НЕ ПОЗНАЛ

Когда генерал-фельдмаршала графа Гудовича Ивана Васильевича уважительно спрашивали о начале воинской службы на благо Отечества Российского, то он привычно отвечал:

– Был я на службе в походах полковником...

Действительно, его Военная биография, состоявшая не из одних громких побед под сенью бога войны Марса, начинается именно с чина полковничьего и с должности командира славного в русской армии Астраханского пехотного полка. До того биографию полководца можно уложить в немногие строки.

Род свой он вел от шляхтича Павла Станиславовича Гудовича, выехавшего в 1680 году в Россию из Польши и пополнившего собой дворянское сословие Русского царства. Отец, Василий Андреевич, дослужился до немалого гражданского чина тайного советника. Родился же будущий генерал-фельдмаршал в 1741 году на Украине, в Ольгополе ныне Бершадского района Винницкой области. По тем временам получил хорошее и разностороннее домашнее образование.

Вместе с братом Иван Гудович продолжил образование за границей в германских университетских городах Кенигсберге, Галле и Лейпциге. Состояние отца, видного и состоятельного малороссийского помещика, позволяло такое.

Военную службу, обязательную для дворянских детей, начал на удивление очень поздно. Не в двенадцать, скажем, и не в пятнадцать мальчишеских лет. А на девятнадцатом году, в 1759-м. Солдатских тягот не познал, став сразу же прапорщиком инженерного корпуса, поскольку имел прекрасное университетское

образование. Случай, скажем, далеко не частый для российского XX столетия.

Служба у Гудовича-младшего складывалась крайне удачно.

Блестяще образованного молодого офицера в следующем году берет к себе флигель-адъютантом влиятельнейший человек своего времени генерал-фельдцейхмейстер граф Петр Иванович Шувалов, занимавший при Императрице Елизавете Петровне исключительное положение в государстве. Когда дочь Петра Великого скончалась, Иван Гудович производится в подполковники и назначается генерал-адъютантом к генерал-фельдмаршалу графу Андрею Ивановичу Шувалову.

Такой стремительный, всего за два года скачок по лестнице воинских чинов от прапорщика до подполковника объясняется весьма просто. Брат Ивана Васильевича – Андрей Васильевич Гудович – состоял тогда генерал-адъютантом вступившего на престол Императора Петра III. И был не только его первым любимцем, но и доверенным лицом. Дружественное отношение монарха к придворному обошлось государственной казне в 15 тысяч крестьян в старообрядческих слободах, подаренных царскому фавориту.

Впрочем, воцарившаяся на штыках гвардейских полков Екатерина II Алексеевна отобрала назад в казну это огромное имение. К слову сказать, вскоре она сама начала раздаривать казенные богатства намного больше свергнутого ею с трона мужа.

Но в тот момент братья Гудович сразу же лишились своей роли при Императорском дворе, где с первого же дня стали заправлять братья Орловы, осыпанные наградами и возведенные в графское достоинство. Подполковника Ивана Гудовича во время вступления на престол Екатерины II три недели держали под строгим караулом.

Однако монаршия опала долгой для него не была, хотя и он, и брат оба от двора отдаляются. Уже в следующем, 1763 году он жалуется полковником и назначается командиром Астраханского пехотного полка. А полками инфантерии в то время начальствовали генералы. Так что с новым назначением перспективу в армейской службе двадцатидвухлетний офицер получил просто прекрасную.

С полком Гудович в 1764 году уходит в Польшу. Он причисляется к корпусу генерал-поручика Христофора Федоровича Што-фельна (умершего чуть позже на ближайшей войне с Оттоман-

*

«газ.

ской Портой, первой екатерининской русско-турецкой войне, от моровой язвы)

В Польше происходили важные для всей Европы события. В последние польские короли избирался князь Станислав Август Поня-товский. Но не все местные магнаты со своей «загонной» шляхтой поддерживали кандидатуру выдвиженца и фаворита новой всероссийской Императрицы. Дело в ходе выборной кампании доходило до вооруженных столкновений в ближнем приграничье.

Полковника Гудовича, как человека известной фамилии, посылают к гетману Ржевуцкому, зять которого Радзивилл действовал против вступающих в Польшу русских войск. Иван Васильевич нашел убедительные доводы, чтобы склонить авторитетного среди польской шляхты гетмана в пользу кандидатуры Станислава По-нятовского. Сторону России принял и влиятельнейший князь Чар-торыйский. В целом дипломатическая миссия полностью удалась молодому полковому командиру.

Затем его астраканцы стояли в городе Сандомире для наблюдения за ходом избйрательной кампании в сеймиках округи. И в том случае все обошлось миром.

В 1765 году после избрания нового короля полк возвратился в Россию, забрав с собой из польских земель более трех тысяч беглых людей-соотечественников, большей частью старообрядцев...

ПЕРВАЯ РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА.

ХОТИНСКОЕ ДЕЛО

С началом русско-турецкой войны 1768—1774 годов Астраханский пехотный полк походным маршем идет к Переяславлю для его защиты от крымских татар. Город стоял в приграничье и закрывал собой путь с южных степей на Киев.

Крымский хан Каплан-Гирей в первый же год войны напал на Новороссийскую губернию, сумев в декабре переправиться через Днепр южнее Кременчуга. Воинственный вассал Блистательной Порты вел в грабительский набег около 80 тысяч конницы.

Однако начавшиеся холода и обильный снег в степи не позволили многочисленной крымской коннице зайти далеко. Войска 2-й русской армии под командованием генерал-аншефа Петра Александровича Румянцева расчетливыми ударами от Полтавы и Бахмута отразили сильное нападение и отбросили врага к Перекопу.

Астраханцам, изготовившимся защищать городок Переяславль, не довелось тогда скрестить оружие со степной ордой. Время былых стремительных и опустошительных набегов крымских ханов, видно, уже кончилось.

Однако, чтобы поберечься от последующих вторжений конных полчищ крымчаков, в 1770—1771 годах создается Днепровская укрепленная линия. Она надежно перекрыла собой все степное пространство от города Изюма до крепости Борисоглебской. То есть от реки Северский Донец до Днепра.

Боевое крещение полковник Иван Гудович получил под сильной турецкой крепостью Хотин в Северной Буковине. Перестроенная французскими инженерами-фортификаторами по последним требованиям военной науки, она смотрелась мощно и неприступно, являясь самой северной твердыней на границах Оттоманской империи.

Однако миновать ее в войнах, которые разворачивались в приграничье, было просто нельзя. В противном случае в тылу у русских оказывался лшогочисленный хотинский гарнизон. Русским войскам за всю историю войн России с Турцией пришлось завоевывать Хотинскую крепость аж четыре раза.

Астраханский пехотный полк прибыл под Хотин в 1769 году. К неприятельской крепости стягивалась 1-я (главная) русская действующая армия под командованием генерал-аншефа Александра Михайловича Голицына. Затем армию у князя примет Петр Александрович Румянцев, будущий Задунайский и генерал-фельдмаршал России, один из ее великих полководцев.

Прибывший полк, находившийся в «примерном» состоянии, расположили в осадных траншеях. Здесь полковник Иван Гудович с одним только пехотным батальоном 11 июля отбил сильную вылазку гарнизонных турецких войск на осадный левый фланг.

Тот жаркий бой длился более четырех часов. Все наличествовало в нем – и ружейные залпы, и пушечная пальба, и штыковые контратаки астраханцев, и доблесть русских солдат. Атаку османов из крепости тогда отразили с большими потерями для них. Командующий армией отметил действия пехотного полковника и его личную храбрость.