Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

В тот же день русские войска расположились походным лагерем всего в четырех верстах от крепостных стен Анапы. Началась ее осада и подготовка к генеральному штурму.

Командующий лично провел рекогносцировку вражеской крепости. В сопровождающие он взял тех офицеров, которые уже повоевали под ее стенами в прошлые годы. В ходе рекогносцировки выяснилось следующее. Со времени последней неудачной экспедиции генерала Бибикова турки заметно усилили анапские укрепления. Причем сделали это умело, исходя из профессиональных инженерных расчетов на местности.

Особое внимание султанские фортификаторы обратили на усиление верков крепости. Заметно углубили и подновили рвы с каменными эскарпами и контрэскарпами. Мощный крепостной вал протяженностью около 700 саженей, упиравшийся концами в море,

IGZ, усилили крепким палисадом (по примеру Измаила). В целом Анапская крепость имела внушительный вид и для своих, и для врагов.

По данным случайно взятых пленных, на вооружении крепости состояло 83 орудия и 12 мортир, большей частью крупного калибра. Гарнизон состоял из 10 тысяч турецкой пехоты и 15 тысяч вооруженных крымских татар и горцев. На рейде стояло несколько крупных судов, имевших на борту пушки. Нужды в продовольствии и боеприпасах осажденные не испытывали, поскольку русские, не имевшие еще сильного флота, не могли контролировать Черное море.

Командовал Анапской крепостью опытный трехбунчужный Мустафа-паша, а в его ближайших помощниках ходил сын известного султанского военачальника Батал-бея, пытавшегося в свое время возмутить горские народы против России и прорвать Кавказскую укрепленную линию в самом ее центре. Однако войска его были наголову разбиты, а на месте боя заложена казачья станица Баталпашинская.

В турецкой крейости нашел свое последнее прибежище самозваный «пророк» шейх Мансур. Он долгое время возбуждал горские народы в восточной части Северного Кавказа против «неверной» России. Собранное шейхом Мансуром войско было разбито, и ему с небольшим числом своих приверженцев пришлось искать спасение в турецкой крепости. «Пророк» оказался предвестником появления на Северном Кавказе движения мюридизма и имамов.

Исследователи так оценивают роль шейха Мансура в последующих событиях. По их мнению, он начал «первым проведывать и вести... священную войну против неверных русских на Кавказе», и, хотя потерпел неудачу в попытке объединить... дикие племена гор и лесов, он был первым, кто внушил им, что без реформированного исламского вероучения (то есть принятия идей мюридизма. – А. Ш.) им «не видать свободы и независимости, которыми они так дорожат».

Зная все это, генерал-аншеф Гудович не мог рассчитывать на легкий успех в задуманной операции. Да и, скорее всего, ознакомившись с материалами об экспедициях Тикелли и Бибикова, он и не рассчитывал на бескровное овладение Анапой. Дело предстояло трудное, связанное с потерей большого числа людей, а в случае победы, в которой Иван Васильевич не сомневался, – славное.

На следующий день после прихода на место командующий расположил войска на левом берегу реки Бугур, протянув свой

левый фланг по дороге к турецкой крепости Суджук-Кале. Она находилась южнее по морскому побережью (теперь на ее месте расположился портовый город Новороссийск). Отряд Таврического корпуса под командованием генерала Шица стал лагерем на правом берегу Бугура.

Таким хорошо продуманным расположением русских войск Анапская крепость отрезалась от окрестных гор, густо поросших вековым лесом. С них местные союзники османов несколько раз пытались подать помощь осажденному гарнизону, но каждый раз безуспешно.

В ночь на 13 июня русские заложили первую осадную батарею из десяти орудий. С восходом солнца грозный вид пушек произвел на осажденных нужное впечатление. Турки открыли по батарее сильную канонаду. Затем Мустафа-паша, решивший защищаться со всей активностью, послал на вылазку до полутора тысяч пехотинцев и конников.

Русский командующий не солшевался в намерениях османов разрушить осадную батарею и предвидел такой поворот дела. На ее прикрытие со стороны крепости были поставлены две сотни стрелков-егерей, начальство над которыми взял генерал-майор Загряжский. Ему и выпала честь отбить первую вражескую вылазку из крепости.

Когда огромная толпа конного и пешего врага накатилась на орудийные позиции, егеря, дав залп из ружей, контратаковали нападавших. Их опрокинули в штыковом бою и затем преследовали почти до самых анапских ворот. Расходившихся егерей удержали от дальнейших действий только пушечные выстрелы с вала почти в упор. Подобрав своих убитых и раненых, егеря отошли к батарее.

Ободренные первым успехом, кавказцы Гудовича возвели еще две осадные батареи – на десять и двенадцать орудий. Поставили свои пушки на батарейные позиции и в отряде Таврического корпуса. По распоряжению командующего каждая осадная батарея получила определенный сектор обстрела неприятельской крепости.

С рассветом 18 июня началась сильная бомбардировка Анапы. Противник отвечал на первых порах очень энергично, поскольку имел заметное преимущество в количестве орудийных стволов. К тому же еще и большего калибра. Завязалась упорная контрбатарейная борьба. От ее исхода зависело многое —

и число потерь при готовящемся штурме, и моральное состояние противных сторон, и в конечном счете судьба самого «кавказского Измаила».

Где-то днем артиллерийский огонь из крепости стал заметно ослабевать. Наступившей ночью громадное зарево разгоревшегося пожара осветило окрестности Анапы. Русские бомбы и брандску-гели зажгли приметный издали дом анапского паши, провиантский магазин гарнизона и другие здания в городе. Осажденные безуспешно боролись с пожарами, хотя море было рядом.

Почти весь следующий день вражеские батареи молчали, подавленные метким сосредоточенным огнем русских пушек. Анапский гарнизон, достаточно многочисленный, больше не отваживался ни днем ни ночью на вылазки против осадных батарей противника. Это было несомненной ошибкой Мустафы-паши, поскольку в случае удачи он мог поправить свои дела, и положение осажденной крепости улучшилось бы.

Хорошо знавший султанское воинство, Гудович справедливо полагал, что вражеский гарнизон и жители города после двух дней бомбардировки «достаточно» упали духом. Генерал-аншеф послал с трубачом и парламентером анапскому паше письмо. Ему предлагалось сдаться с правом выхода всех неприятельских войск из крепости.

Мустафа-паша был готов согласиться на почетную капитуляцию и сдать вверенную ему крепость. Но этому самым решительным образом воспротивился упоминавшийся «пророк» шейх Мансур. В той конфликтной ситуации он оказался самым влиятельным лицом среди осажденных, и паше пришлось уступить.

Между тем русский командующий видел свое положение все более затруднительным. Экспедиционный отряд силой в 12 тысяч человек должен был блокировать сильную в фортификационном отношении крепость с «открытым морем». В Анапе защищался ни много ни мало, а 25-тысячный гарнизон. То, что султанский паша отказался капитулировать на почетных условиях, свидетельствовало, что крепостной гарнизон не потерял надежды на скорую поддержку с моря.

В ближайшем тылу осадных войск набиралось еще до восьми тысяч черкесов, среди которых оказалось немало турок. Они засели в окрестных поросших лесом горах и постоянно беспокоили сторожевое охранение русских внезапными нападениями; вели перестрелки и мешали фуражирам. Лошадей теперь приходилось

пасти под надежной охраной уже на расстоянии пяти верст от осадного лагеря. Ближе трава была вытоптана и съедена.

Для «правильной» осады Анапы, как того требовало военное искусство, недоставало крупнокалиберной артиллерии и квалифицированных военных инженеров. В довершение всего генерал-аншеф Каховский сообщил специальным курьером из Крыма, чтр огромный султанский флот показался против устья Днестра. Это говорило о том, что скоро неприятельская корабельная армада могла быть ожидаема под осажденной Анапской крепостью. Последнее означало получением Мустафой-пашой усиления гарнизонных войск людьми и мощной огневой поддержкой с кораблей. Гудовичу с получением письма от Каховского было над чем задуматься.

В силу таких обстоятельств Иван Васильевич после военного совета, «призвав Бога в помощь», решил без промедлений штурмовать крепость. Другого выхода в той ситуации ни командующий, ни его командиры не усматривали. Предстоящий генеральный приступ должен был неизбежно вылиться в кровопролитный бой и на крепостных укреплениях, и в самом городе.

ШТУРМ КАВКАЗСКОГО ИЗМАИЛА

В русско-турецкой войне 1787—1791 годов штурм Анапской крепости можно сравнивать разве что со взятием Измаила, хотя турецкая твердыня на Дунае, бесспорно, была более мощной, рассчитанной на «вмещение» в себя целой султанской армии.

За осадные дни Гудович хорошо изучил укрепления Анапы. Главную атаку он решил направить на юго-восточную часть крепостной ограды, считая ее слабейшей. Здесь валы и рвы имели меньший профиль и внешне выглядели менее внушительно, имелись удобные подходы. Все эти данные были получены во время рекогносцировок. Но на близкое расстояние к крепостному обводу турки не подпускали, открывая огонь из пушек по группе русских всадников, среди которых «скрывался» русский генерал.

Диспозицией командующего «к проведению атаки на крепость Анапу» 21 июня 1791 года войска Кубанского и Кавказского корпусов делились на четыре штурмовые колонны силой в 800 штыков каждая, с двумя частными резервами по 600 человек и одного общего резерва в две тысячи штыков и сабель. При общем резерве находилось 16 полевых орудий.

ISt,

Первой (левофланговой) штурмовой колонне полковника Чемо-данова предписывалось собраться для построения у самой крайней осадной батареи капитана Нелюбова. Колонне предстояло атаковать крепостную батарею на «кургане» – приметной возвышенности у самого берега моря в городской черте.

Четвертой колонне полковника Самарина, состоявшей в основном из мушкетеров Нижегородского полка, ставилась задача по овладению подъемным мостом у средних крепостных ворот. В случае успеха резервные русские войска могли здесь беспрепятственно войти в город.

Остальным штурмовым колоннам – второй полковника Му-ханова и третьей полковника Келлера – не указывалось ясно определенной точки направления приступа. В диспозиции командующего на сей счет говорилось, «что вторая колонна держится от первой в полтораста шагов, третья от первой в двухстах».

Приказ генерал-аншефа И.В. Гудовича на штурм крепости требовал от колонн в' последующем, когда они взойдут на анапский вал, «строиться на чалу, стараясь овладеть батареями». То же самое требовал генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов-Рым-никский от своих «чудо-богатырей» при штурме неприступного Измаила, приступ которого стал одним из самых кровопролитных.

Обхцее руководство первыми двумя штурмовыми колоннами возлагалось на генерал-майора Булгакова. Над третьей и четвертой колоннами начальствовал генерал-майор Депрерадович.

Пятую штурмовую колонну полковника Апраксина с частным резервом составили из войск Таврического корпуса в числе 1300 человек. Ей по диспозиции предписывалось следовать правым берегом реки Бугур и овладеть ближайшими крепостными воротами со вторым подъемным мостом. Считалось, что колонна полковника Апраксина будут наносить отвлекающий, как тогда говорили, «фальшивый» удар.

Частным резервам, которыми командовали подполковник Лебедев и премьер-майор Веревкин, приказывалось идти вслед за штурмующими. Последние могли получить действительно скорое подкрепление при неудаче первого приступа, а в случае успеха – для развития атакующих усилий уже по ту сторону крепостного вала.

Большому, то есть общему резерву, «при котором остались все знамена ведущих штурм», приказано было построиться впереди осадного лагеря, «противу среднего каре», и ожидать приказаний

командующего. Начальство над общим резервом поручалось бригадиру Поликарпову, который отличился в бою на реке Нарпсухо.

Следует отметить, что построение русских войск для штурма Анапской крепости во многом схоже с построением, которое применил военный гений России А. В. Суворов-Рымникский при взятии Измаила. Эти две современные для того времени крепостные твердыни, модернизированные европейскими фортификаторами, решали схожие задачи стратегического характера. Измаил и Анапа стерегли две крайние северные точки обширных владений Оттоманской Порты. Общим в судьбе этих двух крепостей являлось то, что они пали под натиском русских в одну войну.

В ходе штурма большую опасность для русских войск являл собой неприятель, засевший в окрестных лесах. Нападения с близких гор могли серьезно осложнить положение атакующих. Поэтому командующим формируется особый отряд для защиты тыла. Командовать им поручается генерал-майору Загряжскому. В отряд вошли 4144 человека, и боевой работы для них виделось не меньше, чем штурмующим войскам. Для охраны походного ваген-бурга оставлялось 326 стрелков с семью пушками.

Таким образом, из 12 170 человек, составлявших боевую силу экспедиционных войск, для нанесения удара по Анапской крепости отряжалось только 6400 штыков и сабель. Выделить большее число бойцов генерал-аншефу Гудовичу не позволяла обстановка. Под Анапой его войска оказались как бы между двух огней – со стороны крепости и со стороны гор.

Когда вечерняя заря уже догорала, войска выстроились впереди своих стоянок. Солдаты и казаки за день проверили личное оружие, оставив в палатках и шалашах все лишнее, что могло бы помешать подходу к крепости и восхождению на вал. С наступлением полной темноты штурмовые колонны и частные резервы двинулись на сборные пункты, соблюдая полную тишину и порядок. От скрытности хотя бы начальных передвижений зависело многое в предстоящем Приступе. В первую голову – внезапность нападения на турецкую крепость.

Колонна Апраксина шла вперед вдоль морского берега и сумела незаметно подойти совсем близко к крепости. Ее резерв пока оставался в строю перед осадным лагерем.

Ровно в полночь по приказу командующего осадные батареи начали интенсивную бомбардировку Анапы, метая в город бомбы. Под грохот артиллерийской канонады штурмовые колонны

придвинулись к крепостной ограде еще ближе. Орудийная стрельба скоро стихла. Через час-другой осажденные совсем успокоились, оставив на валу только густую цепь часовых да бодрствующие орудийные расчеты на батареях.

За полчаса до рассвета со всех осадных батарей снова открыли сильный огонь. Огневой налет на фоне восходящего за Кавказскими горами солнца стал сигналом к атаке. Штурмовые колонны решительно, в полном молчании пошли на приступ.

Турки, по всей видимости, не ожидали в ту ночь «генерального» нападения противника. Они даже не выставили на ночь вне крепости сторожевые пикеты. Однако анапский паша, умудренный опытом, все же поостерегся. С наступлением темноты он приказал впереди главных городских ворот укрыть в засаде человек 200 пехотинцев.

Однако вражеская засада вела себя на редкость беспечно, поскольку подобравшиеся к ней в ночной темени русские егеря в одну минуту перекололи турок штыками без единого выстрела с их стороны. Турки;– сидевшие в засаде, в прямом смысле проспали и нападение русских, и собственные жизни.

Колоннам атакующих удалось скрытно и без препятствий подойти к крепостному рву. По условленному сигналу штурмующие бросились на приступ. Только тогда неприятель увидел смертельную для себя опасность. На валу, а затем в самой крепости подняли тревогу. Османский гарнизон во всем своем множестве бросился на защиту городских укреплений, на крепостной вал.

По атакующим повелся все усиливающийся ружейный огонь, который, впрочем, из-за темноты особой меткостью не блистал. Тем более, что стрельба велась в большой спешке. Скоро ударили крепостные батареи и над головами штурмующих засвистели картечь и ядра.

Яростная пальба с вала и бастионов не помешала штурмовым колоннам спуститься в крепостной ров там, где это было возможно без лестниц, которые требовались для подъема на вал. Его внешний обвод отличался большой крутизной, и взойти на него можно было только по лестницам.

Левая колонна полковника Чемоданова раньше других подошла к крепости и спустилась в ров. Впереди шли егеря под начальством капитана Доброклонского. Однако колонне с первых минут начала схватки за вал пришлось туго. Здесь штурмующих встретил жестокий огонь с батарей и кавальеров. Но все же левофланговым уда-

лось взойти на вал и ворваться в саму крепость, захватив в рукопашной схватке стрелявшие в упор турецкие батареи.

•*S&_

Из числа первых взошли на вал капитаны Воронежского полка Митякин и Владимирского – Чичагов. С крепостной стены было снято вражеское знамя. Сам полковник Чемоданов, увлекавший вперед бойцов личным бесстрашием, получил в самом начале штурма три ранения. Ему пришлось сдать командование колонной подполковнику Лебедеву, подоспевшему в трудную минуту с частью резерва.

Вторая штурмовая колонна полковника Муханова, состоявшая из спешенных драгунских эскадронов, встретила еще более сильное сопротивление. Драгуны все же взошли на вал и захватили на нём несколько орудий. Подоспевший к ним на помощь частный резерв из Нижегородского драгунского полка (едва ли не самого прославленного в армии России за все время войн на Кавказе) дружным ударом захватил соседнюю батарею, орудийные расчеты которой бежали в город.

Натиск спешенных драгун поколебал стойкость защитников крепостной стены. Солдаты очищали шаг за шагом широкий вал, а затем, спустившись вниз, завязали бой в самой Анапе. В это время стало светать.

Между тем яростный рукопашный бой охватил все крепостные верки. Третья штурмовая колонна полковника Келлера по диспозиции атаковала самое сильное укрепление Анапы – бастион левее средних городских ворот. Атакующие понесли здесь столь большие потери, что под огнем вынуждены были задержаться во рву.

Полковник Келлер получил тяжелое ранение и дальше не смог руководить приступом. Его место занял премьер-майор Веревкин, прибывший в поддержку с частным резервом. Штурм бастиона возобновился. Однако когда третья колонна взошла на вал, на бастионе уже завязали рукопашные схватки солдаты из соседней колонны полковника Самарина, подоспевшие на помощь.

По воинским уставам и традициям русской армии с петровских времен офицеры шли в первых рядах штурмующих. Поэтому так много среди них оказалось погибших и раненых. Такую же непропорциональную по сравнению с потерями нижних чинов убыль понес и командный состав суворовских войск при штурме Измаильской крепости.

Действия колонны тавричан оказались менее удачны среди других. Полсотни егерей, посланных для «диверсии» на лодках вперед,

рано открыли ружейную стрельбу и переполошили турок, устроившихся на ночлег у морского берега. Когда колонна пошла на приступ, то ее с первой же минуты встретили с крепостных верков дружным и частым огнем из ружей. Когда начали стрелять пушки, то под их картечными залпами тавричанам пришлось отойти. Пока полковник Апраксин и генерал-майор Шиц приводили расстроенный отряд в порядок для новой атаки, от командующего прискакал гонец. Гудович, внимательно наблюдавший с высотки за ходом штурма Анапы, счел необходимым изменить тавричанам направление удара. Их егеря тем временем продолжали вести ружейную перестрелку с лодок.

Получив донесения от начальников всех четырех штурмовых колонн об овладении валом и батареями, генерал-аншеф Гудович усиливает атакующие силы. В подкрепление их из состава главного резерва направляется шесть сотен пехотинцев и три эскадрона драгун. Они пошли в бой под командованием бригадира Поликарпова.

Пока стрелки пЬдбегали к средним городским воротам и опускали там подъемный мост, драгуны, подскакав ко рву, спешились. Плотной колонной кавалеристы, ощетинившись штыками, ворвались в крепость. Их натиск оказался настолько неудержимым, что османы оказались потесненными до самого центра городских кварталов.

Мустафа-паша бросил против вырвавшихся вперед драгун Поликарпова всех людей, которых имел под рукой. В самом центре Анапы завязался нешуточный бой, причем русским здесь пришлось сражаться почти в окружении. Всюду велась частая ружейная пальба, люди дрались штыками и прикладами, шашками и ятаганами, кинжалами.

Вовремя извещенный бригадиром Поликарповым о непредвиденной задержке на городских улицах, командующий отправляет ему в поддержку всю кавалерию, которая еще оставалась в общем резерве. Это было довольно рискованным решением, но Гудович пошел на него. В противном случае вырвавшихся вперед драгун могли истребить.

Истомившиеся в ожидании нижегородцы, владимирцы и астраханцы во весь мах стремительно понеслись под ядрами и картечью еще стрелявших неприятельских орудий с правой части вала. Русская кавалерия по уже спущенному через ров мосту влетела в город. Часть из них тут же спешилась. Конная атака на

город получилась просто блистательной, нагнав страху на его защитников.

Драгунский эскадрон владимирцев капитана Васильева лихим налетом взял стрелявшую батарею, частью изрубив, частью прогнав прочь орудийную прислугу. Поручик Доможиров с конными солдатами быстро развернул захваченные пушки и стал осыпать толпы неистовавших султанских воинов картечью. Благо зарядов под рукой оказалось много, и беречь их не приходилось.

Другой эскадрон владимирцев во главе с капитаном Гладким и эскадрон астраханцев офицера Пишчевича пронеслись по улицам города до самого берега моря. Драгуны клинками поражали тех, кто пытался оказать им сопротивление, и заставляли других бросать на землю оружие, сдаваться в плен.

Посылая свою резервную кавалерию на штурм крепости, Иван Васильевич Гудович одновременно приказал генерал-майору Шицу повернуть свой отряд влево. Там пехотинцы уже опустили через ров подъемный мост у средних городских ворот. Колонна тавричан, состоявшая из спешенных казаков и мушкетеров-брянцев, на сей раз совершенно беспрепятственно ворвалась в Анапу. Там штурмующие тавричане разделились. Одна часть пошла очищать от неприятеля крепостной вал, другая повела бой в анапских улочках.

Получив сильное подкрепление драгунской кавалерией и пешими тавричанами, атакующие колонны умножили свои усилия. Теперь они погнали защитников крепости прочь от вала. Противник, как говорилось в победной реляции, «бежал и топился в море».'Анапскому гарнизону отступать было просто некуда, только к берегу моря.

В общем резерве командующего к тому времени оставалось всего четыре сотни егерей с орудийными расчетами да один кавалерийский эскадрон, взятый командующим из отряда Загряжского. Около пяти часов утра генерал-аншеф Гудович, опасаясь усталости сражавшихся в крепости, двинул в город егерей, тоже рвавшихся в бой.

Ударом свежих егерских рот, которые удачно поддержали натиск штурмующих внутри крепости, неприятель «был совершенно побит, начал бросать ружья, сдаваться в плен и кричать «аман». Четыре сотни доблестных егерей и стали той последней каплей в сражении за Анапу в победной чаше русских.

Геройство и жертвы атакующих русских войск не привели бы, быть может, к таким блестящим результатам, если бы не одно об-

стоятельство. Опытный Гудович не случайно распорядился оставить в тылу штурмовых колонн треть наличных сил. Им предстояло иметь дело с горцами и турками, которые, прознав о готовящемся штурме, решили нанести сильный удар в спину атакующим крепость.

Еще до начала штурма горцы сделали «покушение» на ваген-бург с целью его разграбления и по возможности уничтожения обозных повозок. Но стрелки из охранения отбили ночное нападение, и нападавшие, видимо надеявшиеся на легкую добычу, скрылись в ближайшем лесу. Отряд генерал-майора Загряжского неприятель с гор не беспокоил до самого рассвета, не зная, очевидно, результата сражения за Анапу.

Однако когда стало совсем светло и можно было невооруженным глазом определить, что бой идет уже внутри крепости, неприятель спустился с гор. Союзники Мустафы-паши в числе восьми тысяч человек ударили на противостоящий им отряд гре-бенских и терски^ семейных казаков. Те, не теряя присутствия духа, спешились й приняли бой на саблях. Терцы устояли под сильным натиском, потеряв при этом пятую часть казаков убитыми и ранеными.

Увидев угрозу возможного прорыва многотысячного отряда горцев в тыл штурмовым колоннам, бригадир князь Щербатов начал бегом выдвигать против нападавших пехоту. Он приказал им штыковым ударом отразить вражескую атаку. Одновременно три эскадрона Таганрогского драгунского полка пришли на помощь терским казакам, которые к той минуте оказались почти в полном вражеском окружении. Кавалеристы в плотном строю под начальством подполковника Львова опрокинули пеших нападавших и заставили их отступить обратно в горный лес, где те и укрылись.

Однако затаились они там ненадолго. Прикрывшись огнем нескольких легких пушек, горцы и турки пошли атакой в другую сторону, стремясь найти слабое место в обороне русских войск. Уловив начало неприятельского маневра, генерал-майор Загряжский направил в контратаку пехотинцев подполковника Спеш-нева. После непродолжительного рукопашного боя горцы вновь отступили в горный лес.

Попытки прорваться к крепости с гор в тот день повторялись еще несколько раз. Но всюду горцев, нападавших нестройными толпами, храбро идущих в бой с шашками и кинжалами, отбива-

l£z-

ли с большими потерями для них, заставляя каждый раз искать спасение в близком лесу.

Пока на лесной опушке перед Анапой разыгрывались большие и малые баталии, сама турецкая крепость сдалась. Сражение в ней закончилось тем, что последних ее защитников, оказывавших сопротивление, русская конница загнала в море. Стоя по горло в воде, даже самые воинственные фанатики кричали теперь одноединственное слово: «Аман!»

ПОБЕДА– СУДЖУК-КАЛЕ.

ФЛОТ ТУРЦИИ ОСТАВЛЯЕТ БЕРЕГА КАВКАЗА

Так во время второй екатерининской турецкой войны пала крупнейшая крепость Блистательной Порты на Черноморском побережье Кавказа. Весть о том приведет в неописуемую ярость османского султана – после Измаила падение Анапы станет для него вторым потрясением.

Победителям достались внушительные военные трофеи: 83 пушки, 12 мортир, 3 богато украшенные драгоценными камнями булавы – знаки военной власти в армии султана османов – и более 130 различных знамен и отрядных значков. Большинство из них оказалось разорванными знаменосцами. Из них отобрали 43 наиболее ценных и отправили «светлейшему князю Таврическому» – Потемкину, как главнокомандующему армией Российского государства в той большой войне.

Помимо этих трофеев, побежденные турки и их союзники из ближних мест Черкесии по всей крепости складывали в кучи личное оружие 25 тысяч воинов султана: ружья, пистолеты, сабли, шашки, ятаганы, пики, кинжалы, пороховницы и прочую военную амуницию...

На многочисленных гарнизонных складах нашлось большое количество различного провианта. Это свидетельствовало о том, что в Анапу мог в скором времени прибыть на «полное и готовое» обеспечение сильный десант из Стамбула. Пленные показали, что Мустафа-паша всерьез помышлял «покуситься» на Кавказскую укрепленную пограничную линию.

На удивление победителей, в ходе жаркого штурма в крепости сохранился большой пороховой погреб, устроенный на самом берегу моря. Цел оказался и гарнизонный склад артиллерийского

fe,

боезапаса. Русским солдатам, вставшим в караул окОло них, пришлось пресечь не одну попытку поджечь и взорвать пороховой погреб и снарядное хранилище.

Все говорило о том, что сильный числом и артиллерией гарнизон неприятельской крепости мог держаться еще долго. И даже, как сделал заключение Гудович, без помощи со стороны Черного моря.

Боевые потери анапского гарнизона простирались до восьми: тысяч человек убитыми. Почти столько же утонуло в море, пытаясь вплавь добраться до стоящих на рейде турецких судов. Спастись же на них удалось только одной-двум сотням человек. И все по той причине, что корабельные экипажи в страхе поднимали якоря и ставили паруса, стремясь как можно скорее отойти подальше в открытое море. Турки определенно боялись, что русские начнут их обстреливать из трофейных крупнокалиберных пушек, имевших большую дальность стрельбы. Днем в море перед поверженной Анапой рке не виднелось ни одного паруса.

Все остальные войны Мустафы-паши в числе 13 552 человек попали в плен. Победителей числом было гораздо меньше. Пленных отправили через Тамань в Тавриду. Среди сдавшихся на милость победителей оказалось все командование султанского гарнизона.

Среди последних оказался и шейх Мансур, которого прозвали «лжепророком». Это он в недавнем еще времени организовывал нападения на Кавказскую пограничную линию, расправлялся с теми, кто желал жить с Россией в мире. Под знаменами шейха Мансура было совершено нападение на пограничную крепость Кизляр.

Победа 30 сентября 1790 года отряда генерала Германа наД многочисленным войском турецкого военачальника Батал-бея на берегах Кубани окончательно сломила силы воинственного шейха Мансура. Ему пришлось бежать на Черноморское побережье под защиту гарнизона Анапской крепости.

Шейха Мансура, как известного вражеского военачальника, отправили в столичный Санкт-Петербург. Там он предстал перед Императрицей Екатериной II Великой. Предводителя «немирных» горцев отправили в ссылку на Беломорье, в Соловецкий монастырь. Там он спокойно и умер по старости.

К слову сказать, взяли кавказского «пророка» в плен с большим трудом. Шейх Мансур вместе с 16 своими приверженцами засел в большой землянке и стал отстреливаться, не желая

сдаваться «неверным». Узнав об этом, Гудович приказал взять Мансура живым и невредимым, что и было исполнено.

Победа под Анапой досталась русскому оружию тоже не без потерь. В сражении за турецкую крепость погибло 18 офицеров, шедших впереди штурмовых колонн. Еще 61 человек командного состава получили ранения. Потери среди нижних чинов составили 912 человек убитыми и 1924 – ранеными. Ведомость боевых потерь в отряде генерал-майора Шица не сохранилась.

Сам Иван Васильевич Гудович, ставший со временем генерал-фельдмаршалом, описывая впоследствии одержанную им Анапскую викторию, указал следующие потери своих войск. Как командующий, он свидетельствовал, что из 7200 участников победного штурма погибло в тот день 1240 человек и еще 2415 получили ранения.

На другой день после взятия Анапы командующий послал отряд кавалерии и пехоты для овладения крепостью Суджук-Кале, находившейся несколько южнее. Русский отряд, двигавшийся вдоль берега, нашел ее уже пустой и полуразрушенной. Однако на крепостных валах стояло три десятка орудий, брошенных турецким гарнизоном при поспешной погрузке на суда.