Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

Получив известие о Нигоетской победе, Иван Малхазович без промедлений с главными силами Гурийского отряда двинулся вперед в направлении к Озургети. Он словно предчувствовал, что Батумский корпус пришел в наступательное движение. Теперь важно было не дать ему выйти с гор на оперативный простор, на равнину.

В поход генерал-лейтенант Андронников выступил, имея командование над 11с половиной батальонами пехоты, 4 сотнями донских казаков при 18 полевых и горных орудиях. Армейцы были усилены почти двумя тысячами грузинских ополченцев, составлявших 6 пеших гурийских дружин, 6 пеших и 5 конных сотен имеретинской милиции и личной конной дружины князя Джандиери. Всего набиралось 10 тысяч человек.

Быстро проведав о наступательном движении русского Гурийского отряда, Магомед Селим-паша со всем своим Батумским корпусом отступил за реку Чолок. Там он занял выгодную позицию для предстоящего полевого сражения и, укрепившись, стал дожидаться противника.

Превосходство турок вновь оказалось подавляющим. Их армейский корпус насчитывал к тому времени почти 34 тысячи человек. Он расположился на позициях сразу за рекой Чолок – обычной горной реки, которая к числу легко переходимых не относилась. С фронта батумцы возвели полевые земляные укрепления. Свой лагерь, расположенный на крутом речном берегу, они защитили бруствером, местами выкопанным рвом и батарейными позициями. С них артиллеристам обеспечивался хороший обзор.

Правый неприятельский фланг прикрывался крутым, недоступным оврагом. Левый прикрывался густым горным лесом, который пересекали незаметные издали глубокие овраги. С любой стороны позицию Батумского корпуса было почти невозможно обойти, охватить с флангов;

Паша и его многочисленные европейские инструкторы сочли такую позицию неприступной для русских. Единственной слабой стороной батумцев, расположившихся за Чолоком, была малочисленность артиллерии, этого «бога войны».

Ахалцыхское сражение явилось как бы предтечей, прообразом сражения на реке Чолок. И там и тут троекратное превосходство султанских войск в пехоте, еще больше – в кавалерии. Вновь первыми атаковали кавказские войска. И опять противник занимал прекрасно защищенные самой природой позиции, которые невозможно было обойти. Только на этот раз генерал-лейтенант Андронников имел небольшое преимущество над турками в артиллерии: 18 орудий против 13 вражеских.

При таком соотношении сил и позиций победу предстояло добывать только решительностью в действиях, инициативностью на поле брани, умелым руководством силами отряда. Это должен был продемонстрировать прежде всего старший начальник. Со стороны рядовых бойцов, офицеров победа добывалась воин-

ИВАН МАЛХАЗОВИЧ АНДРОННИКОВ __– –_–

ской отвагой, стойкостью в неравном бою, выучкой, товарищеской взаимопомощью, желанием победить. И, что вполне возможно, – большой кровью.

Прибыв к берегам Чолока 3 июня, Андронников лично провел рекогносцировку вражеской позиции. Группа всадников так близко подъезжала к передовым вражеским пикетам, что по ним пытались пристреляться из ружей. Противоположный берег в подзорную трубу смотрелся достаточно грозно. Сильная от природы позиция Батумского корпуса, искусно укрепленная руками людей, предвещала отчаянную оборону.

В ночь на 4-е число составляется диспозиция к штурму. Согласно ей главный атакующий удар нацеливался на левый неприятельский фланг, который казался с виду чуть слабее. Однако это была только видимость. В штабе же Селим-паши больше всего надеялись на недоступность дарованных природой препятствий.

Военный совет перед сражением, как и в Ахалцыхе, поддержал предложение Ивана Малхазовича: взять штурмом укрепленный на другом берегу реки турецкий лагерь. Других мнений не высказывали. Командиры Гурийского отряда желали победить, отличиться и добыть себе и подчиненным честь и славу. Настроение у всех виделось приподнятым, боевым – другого желать не приходилось.

Ночью в русском лагере мало кто спал, хотя был дан приказ всем отдохнуть. Воины готовились к предстоящему сражению. Перед самым утром весь Гурийский отряд двинулся общей колонной по единственной существовавшей тогда дороге, окаймленной со всех сторон дремучим лесом. По выходе из него предполагалось выстроить войска в боевой атакующий порядок.

СРАЖЕНИЕ НА РЕКЕ ЧОЛОК

Памятное для истории этой войны и вообще войн на Кавказе сражение на реке Чолок началось в четыре часа утра 4 июня 1854 года.

Командир отряда выслал вперед в качестве боевого дозора гурийцев – пешую дружину и конную сотню под начальством князя Микеладзе. В предрассветных сумерках ополченцы-добровольцы столкнулись на выходе из леса с турецкими сторожевыми пикетами. В завязавшейся рукопашной схватке те были опрокинуты и бежали в сторону своего лагеря. При этом гурийцы действовали с «примерною храбростию». Так завязалось дело на реке Чолок.

Генерал-лейтенант Андронников старался не растрачивать сумеречное время. Хорошо зная расположение сил Батумского корпуса, он приказывает выдвинуть вперед артиллерию и ставит перед ней задачу подавить огнем неприятельские батареи. Одновременно часть гурийской и имеретинской милиции завязывает с турками жаркую перестрелку на правом фланге их позиции. Тем самым создавалось впечатление, что русская пехота собирается переходить через овраг. Это насторожило Селим-пашу и его советников-союзников.

Пока велась артиллерийская дуэль, пехотные батальоны кавказцев изготовились для атаки с фронта. Вперед выдвигались лучшие стрелки-* застрелыцики», офицеры распределяли между собой в полосе наступления маршруты для выдвижения ротных колонн.

События же на берегах Чолока развивались быстрее, чем ожидалось. Гурийцы настолько увлеклись преследованием вражеского боевого охранения, что в погоне за ним вышли прямо к лагерю батумцев. Тогда оттуда им навстречу выступил табор низама с одним полевым орудием, чтобы истребить преследователей. Однако грузинские милиционеры бесстрашно бросились на врага «в кинжалы» и произвели страшную резню. Турецкие пехотинцы бежали назад, потеряв при этом батальонное знамя и орудие.

Добытый воинами князя Микеладзе первый успех в начавшейся баталии послужил сигналом для общего штурма неприятельских позиций. Русская пехота под вражеским огнем устремилась вперед. Батальоны прославленного в Кавказской войне Егерского полка имени князя Воронцова, пробежав через кустарник и болотца, форсировали Чолок и с хода, работая штыками и прикладами, захватили передовую линию окопов. Аскеры бежали из нее на вторую оборонительную линию, укрепленную значительно сильнее и находившуюся на местности несколько выше.

Однако начавшаяся фронтальная атака второй оборонительной линии захлебнулась. Пехотинцы-кавказцы, встреченные картечью и беглой рркейной пальбой, залегли и стали отстреливаться.

Таким благоприятным моментом сразу же решил воспользоваться Селим-паша. Он бросил в контратаку в центре три кавалерийских эскадрона и восемь таборов пехоты. Тем самым он добился здесь четырехкратного превосходства над штурмующими укрепленный лагерь русскими егерями.

Измученные ночным марш-броском и атакой в гору из-за реки роты Воронцовского полка, отбиваясь от наседавшего неприятеля, стали отходить назад. Егеря, несшие большой урон, еще не видели, равно как и наседавшие на них турки, что на помощь своим спешат скрытые речным обрывом два батальона стрелков Литовского полка.

–• Вновь, как и в Ахалцыхской баталии, заколебались победные чаши весов. Командир султанского корпуса решил развить наметившийся успех, но для решающей контратаки требовалось создать ударный кулак. Он стал стягивать с флангов пехотные таборы и кавалерийские эскадроны, в том числе и резервные.

Перемещения крупных вражеских сил не остались незамеченными генерал-лейтенантом Андронниковым. Чтобы оценить складывающуюся ситуацию, ему не потребовалось много времени. Он уже знал, что пешее грузинское ополчение, обошедшее по речной долине правый фланг позиций батумцев, залегло под вражеским огнем, не дождавшись пехотных батальонов. Бившиеся врукопашную на противоположном берегу Чолока егеря продолжали отходить назад, еле сдерживая натиск султанской пехоты и кавалерии. Турки в центре уже торжествовали в скором ожидании той минуты, когда русские окажутся сброшенными с обрыва в реку.

Победитель в Ахалцыхском сражении и без подзорной трубы видел и другое – конные тысячи турок уясе изготовились для скорой атаки. Они поджидали только пехоту, которая еще не вся собралась в назначенном месте. Зрелище в центре позиции батумцев с противоположного берега выглядело устрашающим. Оно грозило обернуться бедой для нападавших.

Тогда и отдал князь Андронников свой знаменитый «чолокс-кий» приказ. Артиллерия Гурийского отряда открыла залповый огонь на поражение вражеской конницы, уже выходившей первыми эскадронами на исходные позиции для атаки. Русские пушкари не подвели и на сей раз. Первый же «дальний» картечный залп из 18 орудий, удивительно меткий и разящий, мгновенно расстроил на том берегу конную лаву и обратил ее вспять.

Канониры полковника Мамацашвили раз за разом демонстрировали меткость пушечной стрельбы. Последующие залпы обрушились на полевые укрепления лагеря батумского паши и разметали их. Их защитники выскакивали из-за бруствера и окопов и бежали в сам лагерь. Турецкая пехота пришла в замешательство под таким жестоким огневым налетом. Артиллерия кавказцев скоро перешла на беглый, но по-прежнему прицельный огонь. Теперь она старалась заставить замолчать вражеские батареи.

Паша попытался наладить контрбатарейную дуэль, но у него из этой затеи мало что получилось. Его артиллерия не смогла ни прикрыть своим огнем пехоту на позиции, ни расстроить орудийный огонь противной стороны.

Видя успех огневого налета, князь Андронников посылает всю наличную кавалерию Гурийского отряда на правый фланг чолокс-кой позиции с задачей во что бы то ни стало ворваться в неприятельский лагерь. Одновременно в образовавшиеся от артиллерийского огня бреши пошли атакой штурмовые колонны пехотных батальонов. Они шли в штыки, зная, что турки почти никогда не выдерживали такого способа действий против них русских.

Однако для решающей атаки сил набиралось все же мало. Ивану Малхазовичу пришлось послать на приступ и свой общий резерв, состоявший из нескольких рот Брестского и Белостокского полков. Прорвись где-нибудь турки, и остановить их было бы нечем.

С подходом брестцев и белостокцев в первую линию Гурийский отряд начал общую атаку укрепленной позиции Батумского корпуса. От этой атаки зависела теперь судьба всего сражения на реке Чолок. В тот день победа вновь отвернулась от османов.

Не встречая серьезного сопротивления со стороны турецкой кавалерии, четыре сотни донских казаков и грузинская конная милиция плотной колонной стремительно обскакали вражеский лагерь. Совершив в малых силах такой рискованный маневр, они оказались у него в тылу. Случилось то, чего так боялся Селим-паша – его корпус оказался под ударом с двух противоположных сторон.

Султанская пехота, демонстрируя хорошую европейскую выучку, стала сворачиваться в каре. Однако сделать это до конца она не успела – донцы и милиционеры успели на полном скаку врубиться в ряды нескольких пехотных таборов. Произошла ужасная рубка, в которой пешие аскеры, не сразу дрогнув, отбивались от всадников штыками. Обе стороны несли здесь большие потери.

В той схватке посреди неприятельского лагеря смертью храбрых гибнут командир 11-го Донского казачьего полка полковник Харитонов и сотенный начальник милиционеров князь Кайхосро Мике-ладзе. Последнему было семьдесят пять лет, но он не мог не пойти на войну против турок-османов. Их гибель у всех на глазах только разъярила донских казаков и конных грузинских ополченцев.

Разыгравшееся сражение дало /иного имен геройски погибших воинов. На берегах Чолока отличилась конная имеретинская дружина под командованием подполковника Джандиери. Она в числе первых обскакала турецкий лагерь и лихо атаковала резервный батальон низама. Несшиеся впереди всех сотенные начальники князь Вахвахов и прапорщик князь Андронников – сын Ивана Малхазовича – получили по несколько ран и пали на поле брани. Но турецкий табор был разгромлен.

Вслед за конницей в обширный укрепленный лагерь батумцев ворвались и пехотинцы-кавказцы. В ходе рукопашного боя восточный ятаган не смог противостоять русскому штыку. Аскеры подвергшегося страшному разгрому корпуса Анатолийской армии обратились в бегство. Последними, кто ввергся в общую панику, оказались султанские офицеры. Сражение стало перемещаться в соседний, второй лагерь Селим-паиги, который никаких укреплений не имел и предназначался для корпусных обозов.

Когда Батумский корпус пришел в «обратное» движение, по рядам штурмующих поднялся радостный крик: «Турки бегут!..» И действительно, те, не ожидавшие столь стремительного, почти восторженного натиска сил противника, защищались недолго. Воодушевление же атакующих при виде этого только росло.

Вводя в сражение последние резервы, русский командующий все усиливал общий натиск, он интуитивно понимал, что противник, в силу своей многочисленности, опомнившись и собравшись с силами, мог бы закрепиться на ближайших высотах или горных перевалах. И тогда бы в чолокском деле все пришлось бы начинать сначала. Но такого варианта развития сражения, слава богу, не случилось, поскольку настойчивое преследование отступающих довершило победу.

Кроме двух походных лагерей у реки, турки имели еще и третий – у Кокутских высот, защищенный на всякий случай артиллерийской батареей. В лагере стояло несколько пехотных таборов, которые не поддались стихии повального бегства, а изготовились обороняться. Это было лишним подтверждением того, что труды британских и французских инструкторов по реорганизации султанской армии даром все же не пропали.

Русской пехоте пришлось прекратить преследование и собраться для приступа вставшего у них на пути вражеского лагеря. 1-й батальон Брестского полка под командованием подполковника ^Шаликова и 3-й батальон литовцев майора Мокрица (раненного при этом двумя пулями и картечью) штурмом овладели 4-орудийной батареей, выдержав рукопашный бой с ее пехотным прикрытием. После этого последний походный лагерь батумцев был быстро очигцен от его хозяев.

Как писалось в победном донесении, Батумский корпус обратился в «совершенное бегство». Стараясь не дать туркам оторваться от преследователей, генерал-лейтенант Андронников требовал от командиров вести его с максимумом настойчивости. Иван Малхазович показал завидное искусство ведения горной войны, которое для Кавказа в последующем стало хрестоматийным.

Он пошел, имея сил несравнимо мало, на то, что бросил вдогонку несколько конных отрядов по боковым расходящимся дорогам с четырьмя горными орудиями на тот случай, если беглецы вздумают где-либо закрепиться. Тифлисский военный губернатор отправил для флангового преследования грузинскую конную милицию и два менее измотанных в утреннем сражении батальона Брестского пехотного полка с двумя горными пушками.

Преследование велось до полного рассеивания бегущих толп расстроенного турецкого корпуса по окрестным горам и лесам. Только после этого в утомленные войска Гурийского отряда пришел приказ князя Андронникова возвратиться на берега Чолока.

Сам Магомед Селим-паша с несколькими приближенными и военными советниками едва спасся бегством на свежих конях. Он до последнего оставался на поле битвы, надеясь на какое-то спасительное чудо. Победителям паша оставил поистине роскошную для походной жизни палатку со всем личным имуществом и даже собственную родовую саблю, которой очень дорожил.

Когда подсчитали взятые трофеи, то они оказались из разряда очень внушительных: вся корпусная артиллерия из 13 орудий с зарядными ящиками, имущество трех походных лагерей, запасы провианта и фуража, боеприпасов. К этому добавлялся еще и вьючный транспорт из 500 мулов. Победителям досталась вся казна командующего корпусом, которую финансовая служба Кавказского наместничества оценила без малого в полмиллиона российских рублей.

Неприятель потерял в тот день до четырех тысяч человек убитыми и ранеными. Потери со стороны Гурийского отряда тоже оказались немалыми – до полутора тысяч человек. Было убито 14 офицеров и 292 нижних чина, ранено и контужено – 42 офицера и 1149 рядовых и унтер-офицеров.

Как видим, победа на реке Чолок по сравнению с викторией в Ахалцыхском сражении далась гораздо более дорогой ценой. Лично князю Андронникову она стоила утраты сына, только начав-

Именная печать Шамиля

Знак отличия Шамиля

Схема расселения горных народов, подвластных Шамилю

Ж ТА-.'

Бой с чеченцами под Акбулат-Юртом

Орден Святого Георгия

Наградной крест «За службу на Кавказе»

■ УуШк

1

– v.:'

##–

Щ

шШ ■

лЖ

Формы офицеров и казаков Кубанского и Терского войск. 1860-е гг.

Князь А.И. Барятинский

Аул Гуниб-Даг

Взятие Гуниба и пленение Шамиля 25 августа 1859 г.

Взятие Баяпета

Перед атакой

Boil с турками в горном селении

Кавказский фронт. Герои Эрзсрума

Трофейные турецкие знамена

ИВАН МАЛХАЗОВИЧ АНДРОННИКОВ

AS?,

шего службу в кавказских войсках в первом офицерском чине прапорщика.

Жестокое поражение 4 июня полностью лишило боеспособности турецкий Батумский корпус, состоявший на день сражения из 12 батальонов низама, 8 батальонов редифа, 14 тысяч конных башибузуков и курдов, нескольких эскадронов регулярной кавалерии при 11 батарейных полевых орудиях и двух горных пушках.

Отборный по составу корпус Селим-паши перестал существовать как дееспособная боевая единица. Теперь в Тифлисе могли не опасаться за безопасность причерноморского направления.

В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ

Трудно описать смятение, охватившее султана, Стамбул и восточные пашалыки Азиатской Турции. После такого потрясения, учиненного кавказскими войсками, османская Анатолийская армия смогла оправиться в Причерноморье только к началу военной кампании следующего года. Чолокское поражение еще долго «усмиряло» дух неприятельского воинства. Такие удары на большой войне долго не забываются...

За вторую большую, «раскатистую» в звучании и, что самое главное, убедительную победу над турками генерал-лейтенант Иван Малхазович Андронников награждается орденом Святого Александра Невского, прославленного воителя Руси. Боевая награда, учрежденная Петром Великим, давалась во все времена за высокие военные и государственные заслуги. Немногие военачальники русской армии имели в годы Крымской войны такой орден. Но, как говорится, по заслугам была и честь.

Боевые действия Гурийского и Ахалцыхского отрядов после сражения на реке Чолок на время прекратились по причине отсутствия на государственной границе или вблизи ее достойного противника. Приказа же из Санкт-Петербурга идти вперед, в порубежные пашалыки Турции, все не поступало. В планы России на войну это пока не входило.

С наступлением длительного затишья на границе генерал-лейтенант князь Андронников вернулся к исполнению хлопотных обязанностей тифлисского поенного губернатора. В ходе войны дел у него находилось предостаточно, и с ними он справлялся довольно успешно, хотя столица Грузии и Кавказского наместничества

i£z-

на военном положении не находилась отчасти благодаря ратным делам своего губернатора. В боевых операциях он больше не участвовал.

...После окончания Восточной войны Иван Малхазович получает назначение состоять для особых поручений при главнокомандующем русскими войсками на Кавказе. Должность оказалась не менее трудной, чем прежняя, губернаторская. Прекрасно знающий местные условия и обычаи, прославленный военачальник умел миром улаживать всевозможные конфликты в беспокойном Кавказском крае, заселенном разными народами. К тому же в горах Чечни, Дагестана и Черкесии еще не затухла война против имама Шамиля.

Что касается Грузии, то личный авторитет князя Андронникова был очень высок среди княжеских семей, всех сословий, горожан и селян, жителей гор. Андронников не раз «гасил» конфликты, грозившие в мирное время пролитием крови. С ним считались и высокопоставленные чиновники, и местная «вольница», далекая от законопослушания.

Его личные заслуги перед Российским государством в послевоенные годы тоже не остались незамеченными или позабытыми. В 1868 году Высочайшим указом Иван Малхазович Андронников производится в генералы от кавалерии. Это была высокая награда за прежние ратные труды, исполненные им во время пребывания на посту военного губернатора Тифлиса.

Среди первых, кто прислал князю поздравление с производством в полные генералы, стали однополчане из прославленного на Кавказе Нижегородского драгунского полка. С ними он не терял связей до последних дней жизни, часто именуя себя в разговорах нижегородцем.

19 сентября того же года герой Бейбурта, Ахалцыха и Чолока внезапно скончался. При похоронах ему были отданы все воинские почести, полагавшиеся по такому печальному случаю генералу от кавалерии.

Имя князя Ивана Малхазовича Андронникова осталось красной строкой в летописях кавказских войн Российской империи. Прежде всего как бесстрашного и умелого военачальника, славного тем, что он принес Отечеству в тяжелой для него Крымской войне первую большую победу. Такое в военной истории помнится всегда.

ЧЕТЫРЕЖДЫ

штурмом

ВЗЯТЫЙ КАРС

Генерал от инфантерии Николай Николаевич МУРАВЬЕВ-КАРСКИЙ

I

I

На левом берегу тихого Дона, близ Воронежа, живописно разбросан древний Задонск, известный с XIV столетия как Тешев и бывший в старой России уездным городом. Главная достопримечательность его – знаменитый в прошлом и настоящем монастырь. Возле главного собора, в монастырском садике, под сенью вековых лип и белых акаций взгляд посетителей невольно останавливается на монолитном надгробном памятнике из серого финского гранита с краткой nQ-воински надписью:

«Николай Николаевич Муравьев. Начал военное поприще Отечественной войной 1812 года, кончил Восточной 1856 года под Карсом».

Человеческая судьба Николая Николаевича Муравьева-Карского напоминает путь порожистой горной речушки, которой редко удавалось самовольно испытать ширь разливов. Слишком много на ее пути встречается теснин в берегах, еще больше – подводных камней. Вот так он и шел, честно и верно служа российскому Отечеству, к заветной звезде любого полководца – большой и решающей судьбу войны победе. А ведь к тому же имелся у него и природный дар великого и тактика, и стратега, воспитателя нижних чинов и отцов-кол!андиров.

Только к концу военной карьеры, содержание которой следует понимать с самой хорошей, благозвучной ее стороны, судьба подарила русскому полководцу яркую победу. Эта победа смогла во многом предопределить ход и исход Крымской войны 1853– 1856 годов на Кавказе. Имя ей в военной летописи государства Российского – Карс.

Для незаслркенно забытого еще с середины XIX столетия генерала от инфантерии Муравьева-Карского вершиной жизненного подвига стал победный штурм неприступной, по мнению ее создателей, турецкой крепости.

ВО ГЛАВЕ КАВКАЗСКИХ ВОЙСК РОССИИ

Серьезные поражения турецких войск на российских границах в Закавказье до того ослабили их силы, что после дела при Кюрук-Даре наступательных действий противником больше не предпринималось. С подготовленными резервами у султанского командования имелись немалые сложности. Часть османских войск участвовала без славы в затянувшейся осаде русской морской крепости Севастополе. Под ним союзники – французы, англичане, турки и сардинцы несли ощутимые потери и от огня защитников города, и от эпидемий.

Пока в Крыму шла борьба за главную базу Черноморского флота, кавказские войска под командованием генерал-адъютанта Н.Н. Муравьева, отразив с успехом вторжение турок, сами перешли государственную границу. Имя Н.Н. Муравьева не раз уже упоминалось на страницах этой книги, практически во всех главах. Поэтому, надеемся, читатель уже составил некоторое представление о его предыдущей деятельности.

Целью похода назначалась Карская крепость.

Карс вновь вставал перед армией России, теперь уже более мощной, современной крепостью. В ней затворилась многотысячная и лучшая часть османской Анатолийской армии. Генерал от инфантерии Муравьев, как опытный шахматист, просчитывал свои ходы и действия противника. При этом он видел главную задачу действующего Отдельного Кавказского корпуса в уничтожении неприятельской армии.

Царский наместник и главнокомандующий русскими войсками на Кавказе без устали доказывал сиятельному Санкт-Петербургу, что падение Карса явится важным условием для достижения «значительных» результатов, прежде всего облегчения положения героически сражавшегося Севастополя. Этих результатов он ждал и от дальнейшего наступления кавказских войск в глубь Анатолии.

Главнокомандующий Муравьев перед началом блокады неприятельской твердыни среди гор Азиатской Турции разъяснял подчиненным ему генералам и офицерам:

– Не собственно Карс нам нужен, а защитники его. С приобретением сей крепости не ключ приобретаем мы к Малой Азии, а поражаем все действующие силы неприятеля, который не сможет тогда более собраться и к будущей кампании 1856 года...

Из военной истории старой России известно, что русская армия брала Карскую крепость в XIX веке четыре раза – в 1807-м, 1828-м, 1855-м и 1878 годах! В Восточную (Крымскую) войну кавказские войска подступали к ней в третий раз.

В 1807 году отряд генерал-л!айора Несветаева в составе шести батальонов пехоты, двух казачьих полков при шести полевых орудиях успешно начал штурм крепости, гарнизон которой насчитывал не менее 10 тысяч человек. Однако приступ, в победности которого не сомневались даже осажденные, пришлось прекратить по требованию главнокомандующего генерала И.В. Гудовича. Кавказцы считали тогда со всей справедливостью, что эту вражескую крепость они в тот год все-таки взяли.

В 1828 году Карсом штурмом овладели русские войска под командованием генерала И.Ф. Паскевича-Эриванского. Теперь же это была не та крепость, которую видели воины графа Паскевича-Эриванского. Султанскому дивану (кабинету министров), понимавшему все возрастающее значение приграничной крепости в войнах с Россией, пришлось воспользоваться услугами английских военных инженеров. Первоклассные фортификаторы включили в систему крепостной обороны Шарохские, Чакмакс-кие и Карадагские высоты. На них возвели современные по исполнению укрепления. Ниже Старой крепости, в двух верстах от нее, на скалистом правом берегу реки Карс-чай построили новый мощный бастион Араб-Табия. Его вооружили орудиями большого калибра.

Вся крепостная укрепленная линия состояла из впечатляющих собой редутов, линий окопов, высокого вала длиной более пяти верст. Построение последнего позволяло в ряде мест вести фланкирующий ружейный огонь, не говоря уже о пушечном. Артиллерийские батареи хорошо простреливали ближние и дальние подступы к Карсу.

Фланги крепостной позиции хорошо прикрывались скалистыми горами и обрывистыми речными берегами. Сообщение че-

рез Карс-чай устраивалось по каменным мостам и двум понтонным. Река поэтому для маневра гарнизонными резервами препятствия не представляла, чего нельзя было сказать о тех, кто осаждал крепость.

К началу осады гарнизон Карской крепости состоял из 33 тысяч человек. То были регулярные, по-европейски обученные войска, а не фанатики-ополченцы в большинстве, как то было в 1828 году.

В Карсе на стороне турок сражалось немало закаленных в боях участников польской и венгерской революций 1830-го и 1848 годов. После их подавления кадровые военнослужащие национальных армий Польши и Венгрии не смогли найти себе применения во всей Европе, но нашли убежище только в Оттоманской Порте. Ее султан нуждался в хорошо знающих военное дело иностранных наемниках, а их участие в боевых действиях против русской и австрийской армий служило только хорошей рекомендацией. Большинство оказавшихся по воле судьбы эмигрантов приняло мусульманскую веру и сменило свои христианские имена.

Борьба с русскими где бы то ни было стала для польских и венгерских изгнанников делом и честью жизни. Тем не менее англо-французское командование наотрез запретило им участие в Крымской экспедиции, и султанскому командованию пришлось уступить союзникам. Бывших повстанцев отослали подальше, на войну в Азиатской Турции. На Кавказском театре венгры Кме-ти и Кольман стали османскими генералами – пашами.

Муширом – главнокомандующим (не первым в идущей войне) турецкой армии в 1855 году был Вассиф-паша, малосведущий в военном деле человек. В действительности всем распоряжался главный советник мушира – деятельный английский бригадир Вильямс. Именно благодаря его стараниям карский гарнизон имел четырехмесячный запас продовольствия и во время блокады на Шарохских высотах возвел новую сильную оборонительную линию.

О Виллиаме-Фенвике Вильямсе, этой душе обороны Карской крепости, следует сказать особо. Родился он в 1800 году в канадском городе Галифаксе. Служба в английской Королевской армии проходила для него успешно. В 1840 году был откомандирован в Турцию, где стал инструктором султанских войск. Три года спустя по распоряжению британского посла в Константи-

нополе графа Абердина полковник Вильямс назначается уполномоченным от правительства Великобритании в комиссию по разграничению государственной границы между Турцией и Персией.

В 1854 году, в ходе Крымской войны, Фенвик Вильямс производится в бригадиры и назначается британским комиссаром при турецкой Анатолийской армии, действовавшей на Кавказе. Он становится ближайшим советником и помощником Вассиф-паши. Именно по настоянию высокопоставленного англичанина тыловой город Эрзерум превращается в крепость-склад армии и усиливаются укрепления Карса.

...Главные силы действующего Отдельного Кавказского корпуса вышли в поход, который закончился большой победой русского оружия, из приграничного города Александрополя 24 мая 1855 года. Войска повел в глубь неприятельской территории самолично генерал от инфантерии Николай Николаевич Муравьев. По дороге турки ожидавшегося сопротивления не оказывали.

Проделав трудный путь в горах, русские войска к 6 июня выдвинулись к вражеской крепости на расстоянии семи верст. Турецкие сторожевые пикеты отошли под самые стены Карса. Чтобы лично убедиться в его мощи, кавказский главнокомандующий провел рекогносцировку карских укреплений. Их визуальный осмотр оказался малоутешителен: вражеская твердыня имела вполне европейский и грозный вид.

Николай Николаевич к тому времени слыл опытным боевым генералом-кавказцем, человеком решительным до жестокости, упрямым и волевым. В карских делах он полагался на личный опыт в русско-турецкой войне 1828—1829 годов. Муравьев в этом походе имел под своим командованием всего 24 с половиной тысячи войск при 76 орудиях. С такими силами о скором генеральном штурме крепости думать пока не приходилось. Он был просто невозможен. Ощутимой была нехватка артиллерии крупного калибра. Осадной же не имелось вообще.