Текст книги "Полководцы кавказских войн "

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Зимой 1818—1819 годов против российского владычества выступило большинство дагестанских правителей. Первоначально они объединились на борьбу с войском властного генерала А. Пестеля, любившего подкреплять свои распоряжения угрозой: «А то прикажу повесить!» Однако «возмущение» в еще недавно спокойном Дагестане оказалось более серьезным, чем казалось на первый взгляд.

В восстании в Дагестане, опираясь на поддержку Персии, приняли участие местные владельцы – Ахмед-хан Аварский, Сурхай-хан Казикумыкский, Абдул-бек Эрсинский (Эрсойский), аулы

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ЕРМОЛОВ

^_I-Ш-.

Мехтулинского, Каракайдагского, Табасаранского владений и вольное Акушинское общество (область Акуша). Образование такого ханско-бекского союза против ермоловской политики было не случайным. Царский наместник последовательно занимался ликвидацией владений феодальной знати как в Закавказье, так и на Северном Кавказе.

Была и еще одна веская причина образования такого анти-российского союза в горах Дагестана. Вскоре, после введения запрета на набеги (а это был один из главных источников доходов «немирных» горцев), стало очевидным довольно определенное отношение «вольной» части населения горного края к подобной политике российской администрации.

Теперь над теми феодальными образованиями, которые приняли российское подданство – Тарковским шамхалством, Каракай-дагским умцием и рядом других, нависла военная угроза со стороны мятежных соседей.

Ермолов, поняв всю опасность событий в Дагестане, послал на помощь верным Тоссии горским правителям русские воинские отряды.

Главнокомандующий приказывает генералу Пестелю, как старшему военачальнику в Дагестане, провести в его Нагорной части первую военную экспедицию. Тот, видимо, не понял всей сложности возложенной на него боевой задачи и взял с собой всего два неполных пехотных батальона и небольшой отряд местных конных милиционеров и выступил в поход.

Взяв Центр Каракайдагского ханства селение (городок) Башли, отряд генерала Пестеля неожиданно оказался окруженным превосходящими силами горцев. Русские на узких улочках городка не смогли развернуть свои орудия. Положение спас своими умелыми и храбрыми действиями полковник Мищенко. Экспедиционный отряд с трудом пробился из окружения и отступил к Дербенту, понеся при этом немалые потери убитыми и ранеными: 12 офицеров и около 500 нижних чинов.

Известие об этой победе всколыхнуло Нагорный Д агестан. Победу при селении Башли праздновали даже в Персии. В столице Южного Азербайджана городе Тавризе наследный принц Аббас-мирза устроил по такому поводу большой пир и пальбу из пушек.

Однако на том военные успехи мятежных дагестанских владельцев и закончились. Встревоженный Ермолов во главе одного из отрядов нанес поражение Ахмед-хану Аварскому, которому

пришлось бежать из собственных владений. Затем наш генерал от инфантерии наносит поражение и хану Мехтули, имея под командованием лишь пять батальонов пехоты, 300 казаков и 14 орудий. В 1818 году самостоятельность Мехтулинского ханства ликвидируется, а резиденция местного хана в Дженгутае и Малом Джен-гутае разоряется.

В начале 1819 года генерал Ермолов во главе немногочисленного отряда русских войск штурмом взял высокогорное селение Акуши – центр Акушинского (Даргинского) союза, расположенного в Среднем Дагестане. Кавказский главнокомандующий выступил в поход против Акуши-Дарго, население которого он называл самым «воинственным, сильнейшим в Дагестане», во главе всего трех пехотных батальонов, 500 линейных и донских казаков и «татарской» милиционной конницы, сформированной в дагестанских ханствах. Отряды соединившихся акушинцев насчитывали 15 тысяч человек, однако они потерпели полный разгром.

Эта победа русского оружия в начавшейся Кавказской войне имела большой, прежде всего политический резонанс. Акушин-цы (даргинцы), один из самых воинственных народов Северного Кавказа, доселе еще никому не покорялись. Но подданство России им пришлось принять.

Внутри Акуши оставлялось местное самоуправление. Ермолов своей властью, «данной великим Государем», удалил из Акуши-Дар-го Мамед-кадия и назначил на должность главного кадия акушинцев Зухума. Ему поручалось сохранить «прежний обряд управления и прежние обычаи, без всякой перемены». Акушинцам запрещалось лишь участвовать «в распрях соседственных народов».

В своих мемуарных «Записках» генерал А.П. Ермолов описывает покорение Акуши и то, какими мерами он сумел добиться этого. То есть он на примере военной экспедиции против акушинцев рассказывает о своей наместнической политике по отношению к «немирным» горцам:

«Приказано было истребить селения... Разорение нужно было как памятник наказания гордого и никому доселе не покорствовавшего народа; нужно в наставление прочим народам, на коих одни примеры ужаса удобны наложить обуздание.

Многие старшины деревень пришли просить помилования; не только не тронуты деревни их... не позволено войскам приближаться к оным, дабы не привести в страх жителей. На полях хлеб их, все заведения и стада их остались неприкосновенными. Вели-

подушная пощада, которой не ожидали, истолковала акушинским народам, что одною покорностью могут снискать свое спасение, * и уже многие являлись с уверенностью, что они найдут снисхождение».

В том же 1819 году проводится ряд военных экспедиций в Чечне против «немирных» аулов Большой Чечен, Шали, Гермен-чук, Автуры, Гельдиген, Майртун. Крепость Грозная становится тем центром, откуда совершали экспедиции по всей территории «немирной» Чечни. Русский отряд генерала Сысоева штурмом берет аул Дада-юрт. На этом в Ичкерии наступает временное затишье.

■ – А военные события в Дагестане ширились. В августе 1819 года ермоловский генерал князь В.Г. Мадатов во главе отряда из двух батальонов пехоты, 300 казаков и 8 орудий, наступая с юга, со стороны азербайджанской Кубинской провинции, занял область Табасарань и нанес поражение Абдул-беку Эрсинскому.

Генерал Мадатов заменил в Дагестане генерала Пестеля. Он был «хорошим рубакой... требования дисциплины он толковал довольно широко». Бесстрашный и решительный военачальник вынудил большую часть Табасарани принести себе, как представителю Императора России в Дагестане, присягу.

< Старшинская и духовная знать вольной Табасарани подписала тяжелые для себя, как побежденных, условия. «Ныне, – отмечалось в присяге, – ...ген.-майор князь Мадатов, прибыв сюда с русским отрядом, силою оружия изгнал изменника Абдул-бека, покорил нас своей власти, предал огню наши деревни и привел нас в покорность. Мы приняли подданство... Мадатов назначил между нами кадием Абдур-Реззак-бека и приказал нам повиноваться его власти и признать его своим кадием. Мы признаем его своим кадием и клянемся в подданстве российскому Императору».

■иг В отряде генерала князя Мадатова в деле усмирения Табасарани участвовала дагестанская конная милиция под начальством Аелан-хана Кюринского и отряд самих табасаранцев. В награду за победу им было отдано имущество Абдул-бека, изменившего присяге на верность России.

Это заставило его союзника, хана Аварии, соединиться с чеченцами и лезгинами. Собрав таким образом войско в 5—б тысяч человек, Ахмед-хан Аварский расположился военным лагерем на реке Сулак, всего в 16 верстах от строившейся крепости Внезапной, создав ей реальную угрозу. Тогда навстречу правителю Авар-

–ай.

ского ханства выступил сам Ермолов с отрядом в 4 тысячи человек и в упорном бою наголову разбил горцев, которые в своем большинстве рассеялись.

В то же время к восставшим присоединился Адиль-хан Каракай-дагский. Ранее он по своим словам и поступкам считался одним из главных приверженцев России среди дагестанских правителей. Его выступление привело в гнев кавказского наместника. Против Ад иль-хана была направлена военная экспедиция. И ханская резиденция была сожжена, сам дворец до основания разрушен, а земли мятежника объявлены собственностью российской короны.

Тогда Адиль-хан, которому уже не было возврата в родовые владения, соединил своих воинов с отрядами сына Сурхай-хана и других местных владельцев. Под знаменами низвергнутого правителя Каракайдага оказалось войско до 15 тысяч конных и пеших горцев. В середине декабря 1819 года под Левашами произошло сражение, в котором генерал Ермолов, шедший на соединение с Мадатовым, снова разгромил Адиль-хана.

Это решило судьбу Приморского и Северного Дагестана.

ПОРАЖЕНИЕ СУРХАЙ-ХАНА.

ВРЕМЕННОЕ ЗАМИРЕНИЕ ЧЕЧНИ

Примерно тогда же влиятельный Сурхай-хан Казикумыкский (к слову сказать, одним из первых среди дагестанских владельцев присягнувший на верность России) собрал войско численностью около 6 тысяч человек и вознамерился уничтожить русские укрепления около своих владений.

19 декабря он внезапно напал на Чирахский военный пост, гарнизон которого состоял всего из двух рот Троицкого пехотного полка под начальством штабс-капитана Овечкина.

Укрепление в Чирахе было небольшим. Весь гарнизон разместиться в нем не мог, поэтому часть солдат была расквартирована в самом ауле, в неукрепленной казарме. Спустившись ночью с гор, ханские воины спящими вырезали 80 русских солдат, однако оставшимся 50 во главе с прапорщиком Щербиной удалось штыками ⁴ пробиться и забаррикадироваться в аульной мечети. Штабс-капитан Овечкин не мог оказать им помощь, поскольку в это время с остальным гарнизоном он сам с трудом удерживал укрепление, отражая приступ нескольких тысяч нападавших.

Целый день, без воды и пищи, имея только небольшое число патронов, солдаты прапорщика Щербины в рукопашных схватках отражали приступ за приступом. Наконец, когда сурхаевцам удалось ворваться внутрь мечети, офицер с несколькими солдатами укрепился в минарете. Однако хан торжествовал рано: ни голод, ни особенно жажда не заставили русских сдаться. Только через два дня Сурхай-хану удалось подвести под минарет подкоп с пороховой миной и взорвать минарет. Его защитники погибли под обломками.

Однако засевшие в укреплении Чирахского поста пехотинцы штабс-капитана Овечкина продолжали стойко держаться. Из гарнизона в живых осталось всего 70 человек, из которых лишь 8 не было ранено. На исходе третьих суток к защитникам поста подоспела долгожданная помощь. Но какая – генерал барон Вреде кривел с собой всего 150 человек. Однако их вида для Сурхай-хана, получившего известие о ермоловской победе при Левашах, оказалось достаточно, чтобы снять осаду русского укрепления и скрыться в горах. • ’

Но отряду генерал-майора Мадатова все же удалось настигнуть войско Сурхай-хана Казикумыкского и в бою при Хозреке нанести ему полное поражение. Алексей Петрович Ермолов в своих «Записках» подробно описывает это столкновение в горах Дагестана:

«...Пройдя непродолжительное дефиле, войскам нашим представились неприятельские окопы и все силы. Окопы прилегали к гбре довольно утесистой, и вершина оной занята была большими тЬлпами. Там был особый лагерь стражи Сурхай-хана, который не любил подвергаться опасности и весьма часто прежде оной заботился о средствах верного отступления.

Атаку укреплений распорядил генерал-майор князь Мадатов в трех пунктах. Оной предшествовала сильная канонада, которая произвела в неприятеле приметное замешательство. Конница его, бывшая впереди, усилясь пехотою, вышедшею из окопов, составляла значительные толпы, и генерал-майор князь Мадатов должен был употребить против них особенную часть войск; после нескольких выстрелов бросились они в бегство; конница проскакала чрез селение, поспешно спасаясь, вместе с нею наша татарская конница (азербайджанская и дагестанская милиция. – А. Ш.) успела захватить часть селения. Из некоторых укреплений атакующие колонны наши встречены были сильным огнем, но оный не остано-

вил их. Укрепления взяты штыком без выстрела. В одном из них сопротивлявшийся неприятель в числе 180 человек вырезан до последнего. Повсюду проникшие войска наши грозили отрезать у них отступление.

Когда же увидел неприятель, что вся конница наша и часть татарской пехоты обратилась на единственную дорогу, по которой мог он надеяться отойти беспрепятственно, тогда все толпы в величайшем замешательстве, не помышляя более о защите, бросились в стремительнейшее бегство к той утесистой горе, которая находилась позади укреплений. Тесные тропинки не могли вмещать вдруг всего лшожества, стрелки наши преследовали бегущих, нанося им чувствительный вред. Умножила бедствия их подоспевшая артиллерия, которая, расположась при подошве горы по отлогости оной, усеянной спасающимися, производила картечные выстрелы.

Сурхай-хан бежал при самом начале атаки на укрепления, и войска его остались без начальника. За ним последовало весьма малое число приверженцев; все спасшиеся от поражения рассеялись в разные стороны...»

Восстание в Дагестане быстро пошло на убыль. В 1820 году генерал Ермолов ликвидирует как таковое Казикумыкское ханство. В следующем году окончательное военное поражение терпит Ах-мед-хан Аварский. На побережье Каспийского моря заканчивается строительство укрепления Бурное (ныне город Махачкала).

В Чечне проводятся все новые и новые военные экспедиции в горы. Ермолов в марте 1820 года писал своему старому боевому товарищу генералу Закревскому:

«Чеченцы мои любезные – в прижатом положении. Большая часть живет в лесах с семействами. В зимнее время вселилась болезнь, подобная желтой горячке, и производит опустошение. От недостатка корма, по отнятии полей, скот упадает в большом количестве. Некоторые селения, лежащие в отдалении от Сун-жи, приняли уже присягу, и в первый раз Чеченцы дали ее на подданство. Теперь наряжается отряд для прорубания дорог по земле Чеченской, которые мало-помалу доводят нас до последних убежищ злодеев».

Через месяц, в апреле, кавказский главнокомандующий вновь пишет тому же Закревскому о военных действиях в Чечне:

«Я не отступаю от предпринятой мною системы стеснять злодеев всеми способами. Главнейшее есть голод, и потому добива-

юсь я иметь путь к долинам, где могут они обрабатывать землю и спасать стада свои... Голоду все подвержены, и он поведет в повиновение».

Казалось, что теперь весь Дагестан и Чечня окончательно подчинились России. Многие аулы и вольные общества изъявили покорность России. Так, в октябре 1820 года в крепость Грозную прибыла депутация от общества аула Герменчук с сообщением о признании своей покорности. Такое же признание доставили и жители высокогорного дагестанского аула Кубачи, известного на весь Кавказ своими чеканщиками. Кубачинцы обязались вносить в царскую казну ежегодно 400 червонцев.

С наступлением первых холодов русские войска ушли с гор Чечни и Дагестана на назначенные им зимние квартиры на Кавказской укрепленной линии и в Закавказье. Ермолов отдал соответствующие приказания в «замиренной» им Ичкерии. О них в своих «Записках» он говорит так:

«Командующему в крепости Грозной приказано в зимнее время порубить лес;покрываю1цей ущелье Хан-Кала, чрез которое проходит лучшая и кратчайшая дорога ко всем большим чеченским деревням. Для сообщения с Тереком до сей крепости при селении Старый Юрт устроен редут и в нем расположена рота. Всем владельцам лежащих по правому берегу Терека деревень дано наставление не терпеть у себя вредных людей, не пропускать чрез земли свои хищников и выставить в известных местах караулы».

Ермоловское кольцо вокруг «крепости Кавказ» продолжало неумолимо сжиматься. Но временное спокойствие было в корне обманчивым. Собственно говоря, Ермолов в него и не верил.

ГРУЗИЯ. КАБАРДА. АБХАЗИЯ

В те годы военные события происходили не только на Северном Кавказе. В 1819—1820 годах царский наместник силой подавил сепаратистские выступления княжеской знати в грузинских областях: Имеретии, Гурии и Мингрелии. Сильное недовольство высказало и местное духовенство, возмутившееся действиями экзарха Грузии Феофила, который заметно сократил число действующих церквей, находящихся в «бедности». Восстание было поднято против местной, своей же администрации.

«sas,

С задачей подавления «возмущения» справился один из ветеранов кавказских войн генерал-лейтенант И.А. Вельяминов. Дело до серьезных столкновений не дошло, если не считать событий в Гурии. Там было нападение на русский военный пост в Чехтаури и убийство на лесной дороге полковника Пузыревского. Ответом стало разорение нескольких «немирных» гурийских селений и уничтожение родового замка князя Абашидзе, который при поддержке оружия нескольких сот турок из Ахалцыхского пашалыка провозгласил себя царем Имеретинским.

Вслед за военными экспедициями в Чечне и Дагестане Ермолов начал укреплять российское присутствие в западной части Северного Кавказа, прежде всего в Кабарде. Для ее окончательного усмирения применяется испытанный метод: от Владикавказа до верховьев реки Кубани протягивается цепь новых укреплений – Нальчикское, Чегемское и другие. Они, как правило, запирали собой выходы из горных ущелий, образованных долинами рек Малки, Баксана, Чегемы, Уруха и Нальчика.

В 1823 году кабардинские князья в отместку за выселение аулов между рекой Малкой и Кубанью разоряют в набеге русское селение Круглолеское. Подавив мятеж местных князей, генерал А.П. Ермолов применяет к ним суровую по тем временам карательную меру – своей властью он освобождает кабардинских крестьян от крепостной зависимости. То есть дает им личную свободу, лишая тем самым князей собственности в лице крепостных людей.

С тех пор Кабарда (к слову сказать, добровольно вошедшая в состав Русского царства еще в 1557 году), невзирая ни на какие перипетии Кавказской войны, всегда оставалась спокойной, разделяя тем самым вместе с Северной Осетией воюющий Северный Кавказ на два совершенно разных театра военных действий – Чечню и Дагестан на востоке и прикубанскую Черкесию на западе. Это был большой стратегический успех в идущей войне.

Окончательное «замирение» Кабарды позволило царскому наместнику обеспечить надежное сообщение с Закавказьем. Военно-Грузинская дорога переносится на левый берег Терека. Старая, подвергавшаяся частым набегам «партий» горцев, была оставлена. Движение по новой Военно-Грузинской дороги транспортов («оказий») становится безопасным. К Владикавказу прокладывается новый путь из Екатеринодара, прикрытый слева от чеченцев бурным Тереком, а справа – рядом укреплений.

Подчинение кавказскому наместнику Черноморского казачьего войска, поселенного на правобережье Кубани и имевшего в своем составе около 40 тысяч служилых людей, не внесло, однако, умиротворения на западе Северного Кавказа. Турецкий паша, начальник гарнизона в Анапской крепости, постоянно подталкивал закубанских черкесов к нападениям на сопредельную сторону. По реке Кубани шла настоящая набеговая война, в ходе которой черноморские казаки сами не раз отправлялись в экспедиции на левобережье.-

В 1821-м и 1824 годах русские кавказские войска совершают две военные экспедиции в Абхазию. В последнем случае генерал Горчаков, действуя против отрядов местных князей, занял Сухум-Кале и покорил большую часть Абхазии. Это было большим ударом для Стамбула, поскольку Турция всегда имела немалые виды на мусульманскую часть местною населения в войнах против России.

В скором времени затишье на востоке Северного Кавказа «обратилось» в очередное «возмущение» Чечни. Сообщение об этом командир Отдельного Кавказского корпуса генерал от инфантерии Алексей Петрович Ермолов получил в Тифлисе 2 июля 1825 года.

«ВОЗМУЩЕНИЕ» В ЧЕЧНЕ. ЛИКВИДАЦИЯ ХАНСТВ

Мятеж во многом был спровоцирован жестокостью действий генерал-майора Грекова по отношению к непокорным аулам, которые в наказание лишились немалой части своих стад. Восставшим чеченцам уже в самом начале сопутствовал успех: русские войска в Ичкерии остались без командования – генерал-майор Греков был убит, а генерал-лейтенант Лисаневйч смертельно ранен. Так после нескольких ударов кинжалом муллы из селения Майртуп Оччар-Хаджи на Кавказской укрепленной линии не оказалось ни одного генерала.

В том же месяце Ермолов, еще не оправившийся после болезни, покидает Тифлис и отправляется на место событий. В Чечню стягиваются войска. Писатель и дипломат А.С. Грибоедов писал в начале декабря 1825 года одному из своих друзей:

«Посмотрим, чем кончится поход против чеченцев; их взволновал не сколько имам, пророк недавно вдохновенный (речь идет о шейхе Мансуре. – А. Ш.), как покойный Греков, способный человек, но грабитель».

Восстание в Чечне в 1825—1826 годах возглавил Бейбулат 'Гай-миев (Таймазов), имевший чин поручика русской армии и состоявший в должности начальника военной линии. Однако, как тот волк, который все в лес смотрит, Бейбулат продолжал совершать разбойные набеги в различных районах Северного Кавказа, не рае захватывая богатую добычу.

В «Иллии» – героико-эпическом литературном памятнике чеченцев – приводится, как пример, обращение предводителя Бейбулата Таймиева к своим воинам:

– Клятву я дал, что у этого князя для бедняков я табун уведу. Если хотите, я вас поведу, а не хогите – один я пойду...

Кавказские власти пытались вначале обходиться с ним почтительно, стараясь подарками удерживать его от открытых разбоев. Но от такой политики проку было мало. В донесении в Санкт-Петербург на имя Императора Александра I А.П. Ермолов сообщал:

«Теперь главнейший разбойник чеченский и наиболее вреда нам наносящий есть известный Бейбулат, имеющий чин поручика».

Самым большим успехом чеченцев под предводительством Авко и Кази-муллы стало взятие ночным нападением русского укрепления Амир-Аджи-юрт. Из 181 защитника редута 98 человек было убито, а 13 взято в плен. В качестве богатого трофея нападавшие взяли и одну пушку.

Они предприняли попытку даже осадить крепость Грозную И захватить в плен генерала Ермолова у станицы Калиновской. Но это, естественно, закончилось провалом. Был осажден редут Гур-зуль (Герзуль) у одноименного аула, но его небольшой гарнизон успешно выдержал до подхода помощи 7-дневную осаду. При’ всех неудачах Бейбулат Таймиев смог создать войско примерно из 2 тысяч ополченцев. ■'

И вот кавказский наместник проводит ряд серьезных военных экспедиций в Большой Чечне. В 1826 году подвергаются разорению «немирные» аулы Атаги, Урус-Мартан и ряд других. На реке Аргуни 30 января 1826 года разбиваются «скопища» чеченцев и лезгин. Отряды Бейбулата Таймиева разгромлены, а сам он находит убежище в Персии. Там он встречается с шахом и ведет с ним переговоры о военной помощи чеченцам. В феврале Ичкерия окончательно «замиряется», и войска размещаются пег казачьим станицам на Тереке.

«3&

Тактика устрашения, примененная при подавлении «возмущения» в Чечне, хорошо подействовала на «немирных» горцев. Когда началась вторая русско-персидская война, чеченцы не нанесли ни одного удара в тыл Отдельному Кавказскому корпусу, хотя, по всей вероятности, их предводитель Бейбулат Таймиев вел на сей счет переговоры в Тегеране.

Вместе с тем отметим, что восстание в Чечне, хотя и легко подавленное вооруженной рукой, уже несло в себе признаки мюридизма (Ермолов получил об этом первые достоверные сведения от Сеид-эффенди) – воинственного учения ислама. В скором времени на почве мюридизма появятся имамы и возникнет имамат Шамиля.

Кавказская война на какие-то годы взяла «передышку», хотя «абречество» в горах постоянно давало о себе знать. Русские крепостные гарнизоны находились в постоянном напряжении. В Черкесии не прекращалась набеговая война по берегам Кубани. «Замирения заку^анских народов» не предвиделось. Новый же всплеск войны в Восточной части Северного Кавказа еще только вызревал.

Хотя война на Северном Кавказе, разумеется, очень заботила главноуправляющего Грузией, но не забывал он и о делах закавказских. Именно за эту деятельность Алексей Петрович Ермолов заслужил прозвище «проконсула Кавказа». В подвластном ему Северном Азербайджане он один за другим упраздняет Ше-кинское, Карабахское и Ширванское ханства, правители которых не раз изменяли клятвам «на шерсти» (мусульманский обычай) в верности России и ее Государю.

Карабах и Ширван стали российскими провинциями и получили соответствующее административное управление. Только в Талышинском владении на берегу Каспия кавказский наместник не без расчета оставил хана властвовать, ибо был уверен в его верности России.

Ермолов довольно скоро после своего прибытия на Кавказ увидел настоятельную необходимость ликвидаций произвола и беззакония ханской власти. Он писал князю Воронцову:

«...Терзают меня ханства, стыдящие нас своим бытием. Управление ханами есть изображение первоначального образования обществ... образец всего нелепого, злодейского самовластия и всех распутств, уничтожающих человечество. Когда возвращусь из Персии, введу перемену в образе их правления».

ГЛАВНОУПРАВЛЯЩИЙ КАВКАЗСКОГО КРАЯ.

ДЕКАБРИСТЫ

Суровый к врагам, изменникам, разбойному люду, Алексей Петрович Ермолов оставался заботливым командиром для своих солдат. Он запретил изнурять нижних чинов и офицеров учениями и прежде всего строевыми занятиями, муштрой. Улучшил продовольственное снабжение кавказских войск. Вместо касок разрешил носить папахи, вместо тяжелых ранцев из бычьей кожи – легкие холщовые вещевые мешки, вместо шинелей зимой – полушубки. В местах расквартирования полков строились жилые помещения.

Генерал от инфантерии Алексей Петрович Ермолов был любим в кавказских войсках, как среди нижних чинов, так и среди офицеров и генералов. Он привычно обращался к солдатам со словами «товарищи мои». Так, в одном из его приказов-обращении говорилось:

«Страшными явились вы перед лицом неприятеля, и многие тысяч не противостояли вам, рассеялись и бегством снискали спасение. Область покорена, и новые подданные великого нашего Государя благодарят за великодушную пощаду. Вижу, храбрые товарищи, что не вам могут подлежать горы неприступные, пути непроходимые. Скажу волю императора, и препятствие исчезнет перед вами».

В отношении к нижним чинам Отдельного Кавказского корпуса Ермолов оказался сродни Суворову и Кутузову, которые считали своим первейшим долгом заботиться о солдатах, находившихся на «царевой» службе (в то время по 25 лет). На такую заботу нижние чины русской армии всегда отвечали любовью по отношению к своим отцам командирам.

Кавказский главнокомандующий писал Императору Александру I:

«Устрою казармы вместо убийственных землянок, госпитали, лазареты... Уничтожу многие из постов, куда назначение офицеров и солдат есть смертный им приговор (речь шла о приморских местах с нездоровым климатом. – А. Ш.)...»

На сбереженные во время дипломатической поездки в Персию казенные деньги выстроил в городе Тифлисе военный госпиталь для нижних чинов. Туда помещали не только людей, получивших тяжелые ранения, но и больных.

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ЕРМОЛОВ

^_____

Как глава императорской администрации, генерал А.П. Ермолов много сделал не только для налаживания мирной жизни на Кавказе (в этом он видел конечную цель своей деятельности), но и для его экономического развития. Расширялась сеть путей сообщений ^обеспечивалась их безопасность. Торговля и предпринимательство, рсобенно горное дело, получили его покровительство.

При Ермолове начались разработки и добывание золотосодержащих, серебряных и свинцовых руд в Шекинской провинции, | лезгинском селении Хно и других местах. По его инициативе в августе 1824 года в Имеретию направляется экспедиция для минералогического осмотра «находящихся в том краю полезных минералов».

В городе Тифлисе появляются довольно крупные по тому времени не только для Закавказья промышленные предприятия. Были выстроены монетный двор, медно-литейный и пороховой заводы.

Не случайно известный своей деятельностью российский министр финансов .граф Канкрин как-то заметил Императору Николаю I в разговоре, когда речь зашла о трудах царского наместника на Кавказе: ' -

, «Хотя Ермолов никогда не^воображал себя администратором, но он вник в нужды края и-многое, им сделанное на Кавказе, рчень хорошо; не надобно было разрушать то, что было им сделало, а лишь дополнить...»

Ермолов занимался, в частности, благоустройством таких городов, как Тифлис, Дербент, Шемаха. В Тифлисе им был открыт рфицерский клуб с обширной библиотекой. В столице Кавказского наместничества при нем был построен штаб (он же дом наместника), перед которым был устроен плац для военных разводов, Авлабарский мост, арсенал, армянская гимназия Пер-сияна, восстановлен Арцруни – Караван-сарай и другие каменные здания.

В 1820 году в Тифлисе вышла первая газета на грузинском язы-к;е. Она издавалась при штабе Отдельного Кавказского корпуса.

На Кавказских минеральных водах, в Пятигорье, были устроены иди благоустроены лечебные заведения, и Пятигорск был основан как город. Курортное дело при Алексее Петровиче получило заметное развитие. Из крепости Кислой вырос город Кисловодск. Здесь водолечебницы работали в ходе всей Кавказской войны, с каждым грдом привлекая к себе все больше людей из России. Одна из водолечебниц носила название «Ермоловской» и просуществовала до

ifit,

1874 года. Появились Ессентуки (тогда казачья станица), Железно-водск. Начав капитальное строительство водолечебниц, Ермолов писал: «У сих же вод израненный солдат, возобновивший силы на продолжение верной Отечеству слркбы, благодарить будет за попечение о нем...»

Кавказский главноуправляющий заботился о заселении степных районов Северного Кавказа земледельцами, и не только казаками с Дона или из Полтавской, Черниговской и других малороссийских губерний. По его инициативе в 1817 году в Грузии поселяются 500 немецких колонистов из Вюртемберга. Им учреждается специальный комитет, «дабы обеспечить участь поселенцев и пре-, дупредить их нужды».

Поскольку в его прямые должностные обязанности входило управление обширной степной Астраханской губернией, он позаботился «об управлении калмыками». Он составил так называемые «Правила», чтобы оградить этот народ скотоводов от произвола местных чиновников. В связи с этим пересматривается древнее калмыцкое уложение, чтобы не нарушать коренных уставов и обычаев калмыков, «кои по древности своей сделались для них драгоценными».

Ермолов стремился так устроить на Кавказе законодательство, чтобы оно было приемлемо для его народов. Так, в 1822 году в Тифлисе учреждается Комиссия для достижения совершенно полного и ясного перевода грузинских законов. Через два года она заканчивает свою работу, в результате которой было пересмотрено «Уложение» царя Вахтанга VI. Оставлялись только те его статьи, которые сохраняли свое действие в народных обычаях.

Влияние А.П. Ермолова на положение дел на Кавказе и его необыкновенная популярность в русской армии не осталась незамеченной в Санкт-Петербурге. С восстанием декабристов на Сенатской площади и воцарением Николая I его судьба была практически предрешена.