Текст книги "Последние ворота Тьмы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

– Мы пойдем с вами, – ровно сказал Охэйо. – Такой вариант тебя устраивает?

На бесконечный миг повисло молчание.

– Ну, ладно, – наконец сказал Бхута. – Но если вы хотя бы дернетесь... – он выразительно повел стволом.

Они – все вместе – двинулись к двери, пришельцы – под прицелом ружей.

– Кто там? – спросил Бхута, когда они достигли цели.

– Откройте, ради Бога! – хриплый, задыхающийся голос сорвался.

Бхута протянул руку к засову. Охэйо хотел возразить, но не успел, – Бхута открыл дверь, тут же отступив в сторону. В неё вошел парень, – совершенно обычный на вид – и в воздухе повеяло слабым, но явственно различимым запахом гнили.

7.

Дальнейшего Лэйми не ожидал. Охранники выпалили в парня сразу из трех стволов, – треск выстрелов в тесном коридоре показался оглушительно громким. Сверкнуло пламя, чужака отбросило к двери, из которой брызнули щепки, – картечь пробила его тело насквозь. Его куртку растерзало в клочья, кровь забрызгала всю стену за ним... а потом он издал ни на что не похожий звук, – словно урчала громадная лягушка, – и рухнул.

В следующий миг он... потерял форму, сразу – словно разжали кулак. На полу лежала бесформенная масса мерзостно-пёстрой, залитой кровью, сморщенной плоти, увенчанная длинной шеей с огромной безносой головой – на ней виднелся один громадный рот с острыми, как иголки, зубами. На том, что у человека было бы лбом, блестело целое созвездие крохотных темных глазок. Запах падали, исходивший от тела, стал режуще-острым.

Лэйми замутило. Он много читал о таких тварях... но и представить не мог, как это страшно наяву.

В открытую дверь лезли ещё – отпихивая и мешая друг другу. Все, как один – похожие на людей, но вот мерзкая гнилостная вонь ещё усилилась.

Дробовики у охранников оказались однозарядные. Пока они возились с подсумками, твари вполне успели бы миновать узкий проем и добраться до них. Бхута спас положение, – вытащив из кобуры пистолет, он разрядил всю обойму в суетливую свору. Двух или трех тварей отбросило назад, снова раздался этот утробный, урчащий звук, но остальные продолжали напирать. Его подчиненные выхватили короткие, тяжелые тесаки и бросились вперед, нещадно кромсая забивших проем оборотней. Раздался дикий вой... рев... хруст... шарахнувшись назад, окровавленные твари, наконец, отступили. Пинками выбросив вон отвратные туши, охранники захлопнули дверь и посадили её на засовы.

– Никто больше сюда не придет, – сказал Бхута. – Думаю, нам пора убираться отсюда.

8.

К их счастью, из подвала был ещё один выход. Он вел в очень высокий коридор, обитый резными, медового цвета рейками; его освещали длинные, странно мерцавшие лампы. Коридор был прямым, но захламленным; несколько раз им пришлось подниматься и спускаться по лестницам. Здесь было множество боковых дверей, из-за которых неслись порой довольно странные звуки, фанерных и дощатых перегородок, баррикад из мебели, через которые приходилось перебираться. Бхута запирал за ними все двери – то очень легкие, то массивные. Каждый раз Лэйми ожидал, что они, наконец, куда-то придут, – и каждый раз ошибался. Всё это длилось, примерно, минут десять.

Коридор кончился длинной лестницей и массивными двустворчатыми дверями. Внутренние были из толстого, гладкого дерева, внешние – из листов серой стали. Отперев их громадные замки, Пагги навалился на створку. Едва она отошла, в щель просунулись две пары зеленовато-желтых лап, в один миг распахнув её настежь. Оборотней за ней было много, – Лэйми не успел их сосчитать. Его сердце нырнуло в ледяную воду, но стоявший рядом с ним Бхута не растерялся, – он вскинул ружье, и первый же выстрел разнес на куски голову ближайшей твари. За спиной Лэйми тоже загрохотали дробовики – и ещё две твари взорвались лохмотьями слизистой плоти. Затем охранники пустили в ход тесаки – они проделали аккуратные дымящиеся разрезы в животах сразу трех гадин и те согнулись пополам, ловя устремившиеся на свободу внутренности. Уцелевшие оборотни кинулись наутек – они побежали во все стороны по радиусам.

– Вперед! – заорал Бхута.

Он первым выскочил наружу. Лэйми и остальные побежали за ним.

9.

Они шли, настороженно осматриваясь, по широкому проезду на краю огромной площади, засаженной кустарником и редкими низкими деревцами. По ту её сторону тянулся бесконечно длинный пятиэтажный дом с редкими желтыми квадратами освещенных окон, напротив, над ними, вздымалась бледная стена другого, девятиэтажного дома. Торец второго такого дома, впереди, был черным, – он уже выгорел дотла и исходил жидким белым дымом. Совсем недавно тут была "защищенная зона" – пока в неё не ворвались Мроо. Но им пока что на удивление везло, – тварей вокруг не было, а тишина стояла такая, что Лэйми слышал эхо их шагов, хотя снег скрипел совсем негромко. Фонари здесь не горели, – а коричневато тлеющая небесная муть ничего, собственно, не освещала.

Окруженный парнями, сжимавшими в руках дробовики, он почти не испытывал страха – скорее, усталость. Его нос щекотал горький запах гари, морозный ветер пощипывал лицо и пробирался под одежду, и Лэйми охватило вдруг неожиданно острое ощущение нереальности – всё это уже не раз происходило с ним во сне.

Они шли быстро, то и дело оглядываясь – им вовсе не хотелось, чтобы твари подобрались к ним со спины. Увидев ожидающий их бронетранспортер, покоившийся на восьми огромных колесах, Лэйми с облегчением вздохнул, – теперь у них появился шанс выбраться из города.

Бхута распахнул бронированную дверь в темном, тускло блестевшем торце высокого корпуса, и первым нырнул внутрь. Оттуда хлынул желтый свет – неяркий, он казался Лэйми восхитительным. Вместе с остальными, он забрался в тесный десантный отсек – и, едва все расселись, машина тут же тронулась. Она двигалась почти совершенно бесшумно, и скелеты деревьев плыли справа и слева, как во сне. Теперь он увидел нелюдей, – но ему уже совсем не было страшно.

10.

Лэйми блаженствовал в теплом отсеке, глядя на проносившиеся за бронестеклом дома. Машина шла очень мягко, только слабо покачиваясь. После всего, что им довелось пережить, эта поездка походила на чудо, на полет, правда, на высоте чуть больше его роста.

Они мчались по широким улицам, залитым ярким, как днем, бело-розовым светом, – но по ним везде бродили кучки черных горбатых теней. Несколько раз твари бросались им наперерез, и сердце Лэйми невольно замирало, но машина не отворачивала, не замедляла хода, и он вопил от мстительной радости, когда БТР с глухим ударом отбрасывал не успевшего увернуться нелюдя, а потом четыре раза подпрыгивал, переезжая его.

Потом тварей на улицах стало слишком много. БТР свернул и стал петлять по темным переулкам, каким-то туннельчикам, дорогам на дне неглубоких оврагов. Один из них вывел их в громадную котловину, заполненную плотной массой промышленных строений. Её окружала решетка высотой этажа в три; между ней и склоном блестели жуткие джунгли режущей проволоки.

Огромные решетчатые ворота раздвинулись перед ними и со скрежетом сошлись, едва они миновали их; мимо проплыло маленькое окошко, светившееся в глухой стене. Дальше царил мрак. Свет фар то и дело выхватывал зияющие проемы дверей, провалы пустых окон цехов, пучки толстых труб на эстакадах, штабеля каких-то ржавых конструкций, – всё давно заброшенное, мертвое, утонувшее во тьме. У Лэйми мурашки по коже пошли от этого места.

Минуты через три машина въехала в распахнутые настежь стальные ворота, под крышу, потом качнулась и путь круто пошел под уклон, в огороженную толстыми бетонными стенами выемку. В ней клубился пар, и что там дальше – было непонятно. Несколько секунд Лэйми видел лишь вихрившийся за стеклами туман, потом открылся длинный туннель, – темный, но где-то далеко внизу горел свет.

Спуск оказался весьма долгим, – они катились вниз плавно и быстро, почти беззвучно, словно с горки. У Лэйми даже заложило уши. Когда освещенный портал приблизился, он увидел неровные стены туннеля, – они выглядели так, словно долго находились под водой.

Подпрыгнув на железном настиле, машина въехала в ярко освещенный кубический зал. Стены тут были глухие, высоко наверху, в плоском потолке, темнели большие квадратные решетки. Наискосок от въезда, в дальнем левом углу, были стальные ворота высотой метров в пять. Два других угла занимали четвертушки утопленных в стены круглых башен с узкими, укрепленными сталью амбразурами.

Водитель, заглушив двигатель, вышел. Когда переговоры с кем-то в башне напротив въезда закончились, закрепленный в раме из толстенных стальных балок массивный, похожий на створ шлюза щит со скрежетом пошел вниз, запирая ведущий к поверхности туннель. Затем открылись внутренние ворота – глухая коробчатая конструкция в полметра толщиной. За ней было странное помещение, – слева сегмент закруглявшейся стены уходил под стальной настил пола и за бетонное перекрытие, подпертое крестовинами из двутавровых балок. Правая стена была из серого кирпича, с длинным рядом зеленых железных ворот. Когда они подъехали к единственной синей лампе, горевшей в конце зала, Лэйми увидел под ней другие, очень массивные ворота из темной стали.

Свернув в последние из боковых ворот, машина остановилась в тускло освещенном гаражном боксе. Узкая железная дверь напротив въезда вела в тесный проход, правая стена которого тоже была вогнутой. Он упирался в новую стальную дверь – массивную, белую, с круглым окном. В широком холле за ней зияла полутемная шахта, огороженная зеленой сеткой; в ней, перед воротами, замерла массивная платформа подъемника.

Они вышли в просторный коридор, очень длинный и чистый, с множеством дверей и полом из плитки. Настенные лампы в матовых плафонах рассеивали неяркий, мягкий свет. Вдалеке мелькали фигурки босых юношей и девушек в одинаковых пятнистых комбинезонах. Здесь было прохладно и влажно; не просто сырость, а запах воды, словно тут недавно вымыли все полы.

Пройдя всего дюжину шагов, они снова повернули налево, вошли в лифт, и поехали вниз, глубоко – этажей на девять. У Лэйми слегка закружилась голова, – всё это казалось ему совершенно нереальным.

Нижний коридор был копией верхнего. Здесь, шагов через двадцать, они свернули в светлое, просторное помещение, оказавшееся чем-то вроде больницы. Им велели раздеться догола (девушки при этом осталась в коридоре), тщательно осмотрели каждый дюйм их кожи, взяли на анализ кровь, обработали их царапины. Всё это делалось без лишних вопросов, рутинно и быстро.

Вопросы начались потом, когда Бхута и остальные жители города ушли, а вместо них появился молодой ещё парень в черном мундире Управляющего. Он развалился в кресле, закинув ногу на ногу, а им велели нагишом стоять перед ним – очевидно, это должно было побудить их отвечать с предельной откровенностью. Лэйми и впрямь чувствовал себя очень неловко.

Охэйо вздохнул, а потом вдруг сел прямо на пол, ловко скрестив босые ноги. Он был, вообще-то, весь очень красив – плавные изгибы сильных мускулов, математически правильные, безупречно сочетавшиеся друг с другом – такое дерзкое живое совершенство. Лицо Управляющего вытянулось; это выражение усилилось, когда Лэйми и Наури сели рядом с Аннитом. Он в любой миг мог приказать охранникам поднять их пинками, – а Охэйо сидел перед ним в свободной, гибкой позе и улыбался. В этой усмешке, едва открывающей его белые зубы, было нечто невыразимо скверное – как в яркой окраске смертельно ядовитой змеи, которую лучше не трогать.

Раньше Лэйми смутно представлял, как династия Хилайа правила непрерывно в течение трех тысяч лет. Теперь он это знал. Человек, сидевший перед ними, мог приказать избить их, расстрелять, выкинуть наружу прямо так, а Охэйо просто смотрел на него, – пока Управляющий не смутился и не отвел взгляд.

– Кто ты? – наконец спросил он.

– Аннит Охэйо анта Хилайа из Хониара в Империи Хилайа. Это – Лэйми Анхиз, мой друг, оттуда же. А это – Наури Инлай из Пауломы.

– Паулому я знаю. А Хониар?

– В тридцати тысячах миль к юго-востоку, – Охэйо решил сократить ненужные вопросы. – Я могу рассказать о нем, но это долго.

– Ладно. Мне уже рассказали о вас. А теперь...

Управляющий ещё с полчаса распространялся о правилах Подгорода, хотя все они без труда укладывались в одну фразу: беспрекословное исполнение приказов любого охранника, иначе будет очень плохо. Потом им велели вымыться, – душ был тут же, в соседней комнате, – и дали новую одежду: короткие трусы и пятнистые здешние комбинезоны. Едва они вышли в коридор, Лэйит завели внутрь, и не позволили им дожидаться её: по здешним правилам мальчики и девочки жили раздельно.

Бхута провел их в просторную комнату. Яркий свет в ней заставил Лэйми на секунду зажмуриться. Здесь были столы с пультами связи, за ними сидело несколько мужчин, – они с интересом рассматривали их, но, к их счастью, никому здесь не пришло в голову счесть их непривычную внешность нечеловеческой.

– Четыре человека из трех разных стран, – сказал один из них, с обширной лысиной и черными глазами. Судя по золотым очкам и размеру его кресла, он был здесь главным. – Я думаю, вы расскажете интересную историю.

Охэйо посмотрел на него, запустив пятерню в волосы и склонив голову набок.

– Рассказать-то я могу. Но вот понравится ли вам?

Мужчина усмехнулся.

– У Города и так нет никаких шансов, – так что не думаю, что нас испугают новые плохие новости.

– Сугха не возникла сама по себе. Это порождение Мроо. Вы знаете о них?

– Нет. Кто это?

– Раса существ, решивших вобрать в себя всё живое и всё разумное. Здесь их самих нет, – если не считать, наверное, Чумной Звезды, – но Мроо наделены властью над материей, и могут искажать любые формы – живые ли, мертвые ли. Они создали Переродившихся и Сугха.

– Я никогда раньше не слышал об них.

– Они появились здесь недавно, – Охэйо пожал плечами. – А новости здесь распространяются медленно. Сугха, похоже, какое-то электромагнитное явление. Раз так, ЭМИ-оружие должно на неё действовать. Магнетронных бомб у вас, наверное, нет, но можно попробовать подобрать резонансную частоту с помощью гироконов или мазеров.

Мужчина посмотрел на него с внезапным острым интересом.

– Ты инженер?

Охэйо улыбнулся.

– Я математик. Кибернетика и теоретическая физика. Кое-что знаю о ядерном и лучевом оружии. Если это вам интересно – я постараюсь помочь.

– Хорошо, посмотрим. А остальные?

– Это Лэйми. Мой друг и помощник. Его... э... специальность – география Мааналэйсы, что тоже, я думаю, будет вам полезно. Наури у себя был моряком. Катал туристов на маленькой подлодке. Лэйит училась на врача. В общем, мы благодарны вам за приют, и готовы делать всё, что будет нужно.

– Ладно, посмотрим, – мужчина, казалось, был удовлетворен. – Мы найдем для вас место, но если вы будете вести себя неподобающе, то пожалеете об этом. Бхута, отведи их в спальни, к остальным.

Они вернулись на лифте на верхний этаж, потом их отвели в просторную комнату с кафельным полом, белеными стенами и тусклой единственной лампочкой. Потолок был сводчатый, вдоль него шли громоздкие вентиляционные короба. Здесь стоял с десяток железных кроватей и шкафов, но они трое оказались единственными обитателями.

Свет тут, как оказалось, не выключался, постели оказались сыроватыми, но очень мягкими, и Лэйми заснул, едва накрывшись одеялом. Впервые после Башни Молчания он почувствовал себя в безопасности.

Глава 3:

Без остановки

1.

Лэйми на удивление быстро привык к странной здешней жизни. Подгород – одно громадное здание, построенное под землей, – населяло примерно поровну юношей и девушек: около тысячи двухсот молодых людей от пятнадцати до двадцати лет, сотня охранников и два десятка Управляющих в золотом шитье. Дисциплина здесь была суровая, – идти куда-то разрешалось лишь в составе отряда человек в тридцать, а весь день был плотно занят: подъем-умывание-зарядка-завтрак (кормили их сытно, но одними консервами, и Лэйми не раз думал, что будет, когда они кончатся), а потом их отправляли на "работы по обслуживанию", то есть, на уход за бункером – вкручивать перегоревшие лампочки, мыть полы, убирать мусор, и прочее в том же духе. Но Лэйми эти работы нравились, так как давали возможность побывать в довольно интересных местах.

Короткий туннель в торце самого нижнего яруса, перекрытый с двух сторон белыми стальными дверями, вел в сводчатый машинный зал – залитое холодным синеватым светом громадное, высотой в несколько этажей, помещение с путаницей стальных платформ, лестниц, механизмов и разнокалиберных труб. Тут помещались турбины, конденсаторы и трансформаторы электростанции, воздуходувки, электролизные колонны и фильтры. Непрерывный гул машин давил здесь на уши и мешал говорить; Лэйми плавал в нем, словно в воде. Им доверяли наводить здесь чистоту, не допуская лишь в дальний конец зала – там, за толстенной стеной, стоял компактный термоядерный реактор. Урановых руд предусмотрительные строители Мааналэйсы не создали.

У Подгорода также был чердак – ярко освещенное пространство между перекрытиями верхнего этажа и сводом, где проходила толстенная, метра в три, труба, – по ней из машинного зала подавался очищенный воздух. Водоснабжение здесь было незамкнутое, трубы охлаждения реактора вели в подземное озеро. В другое откачивались стоки, из третьего бралась вода для всех других нужд.

Работать здесь должны были все, так что рабочий день занимал всего пару часов. Потом, до обеда, все молодые жители Подгорода учились в "кружках свободного развития" петь, танцевать, лепить всякие фигурки, рисовать, и прочее в том же роде. Занятия эти казались Лэйми просто глупыми, но посещение кружков было обязательным. За первый же прогул он на сутки угодил в карцер – маленькую, ярко освещенную, пустую комнатку. Сидеть в ней было невыносимо скучно, к тому же, наказанным не давали еды, и Лэйми решил не противиться местным порядкам. У него, как и у большинства остальных, не было особых способностей, но ежедневные занятия творили чудеса, – всего за пару недель он научился неплохо рисовать и даже лепить из глины всяких забавных зверушек, которых потом тоже раскрашивал. И это весьма ему нравилось.

После обеда были школьные занятия – по пять уроков каждый день. После несложного экзамена он с Наури попал в группу расширенного обучения, – здесь им давали общие знания из уже университетского курса. Вначале это казалось Лэйми настоящей пыткой – знания, едва ли не все, были неверные, – потом он смирился.

Вообще, подземная жизнь оказалась не столь скучной, как ему сначала представлялось, – после ужина начинались обязательные для всех культурные мероприятия: самодеятельные выступления или фильмы, может быть, скверные, но о совершенно незнакомой жизни, и потому интересные. Здесь было четыре кинозала, бассейн и радиостудия, так что почти всё время, кроме сна и школьных занятий, они слушали сообщения о местной жизни.

Последний час до отбоя был свободным. Они – теоретически, – могли в это время делать всё, что хотели, например, болтать с друзьями, бродить по бункеру или сидеть в библиотеке, которая оказалась неожиданно большой. Лэйми предпочитал именно это, и даже порой прихватывал книги в спальню, чтобы почитать перед сном. Культура Одинокого Города была интересной, хотя и слишком склонной к коллективизму. Лэйми не очень нравилось жить по строгому распорядку дня, спать в общих комнатах и питаться в столовых, – даже в обмен на прекрасную еду и возможность получить практически любые вещи, если Управляющие сочтут их нужными ему. Вот только всё это было куда лучше смерти, и он почти не думал о будущем. Его основной заботой было запомнить заданное.

Постепенно он начал понимать, что такой ритм жизни был благодеянием – он превосходно избавлял от скуки и неприятных мыслей. Здесь не было ни праздников, ни выходных, и лишенное заметных вех время шло очень быстро. Каждый новый день походил на предыдущий. Ни о чем не приходилось заботиться, – весь ход жизни был установлен свыше, раз и навсегда. Здесь не было никаких новостей с поверхности – потому, что не было никакой связи с ней, – но кое-какие слухи до Лэйми доходили.

Их отряд оказался последним, достигшим Подгорода. Вскоре после их прибытия огромная орда Переродившихся штурмом взяла завод над ними, и бункер перевели на автономный режим: въездной туннель был перекрыт и почти доверху затоплен, чтобы создать видимость разрушения. Воздух теперь прогонялся через холодильники, – они вымораживали углекислый газ, – но кислорода стало заметно меньше, и при физической нагрузке Лэйми начинал задыхаться. Было и ещё несколько неприятных моментов, как, например, постоянная сырость.

Встречаться с единственной его отрадой – Лэйит – тоже оказалось непросто. Она теперь работала в больнице, а отряды юношей и девушек почти не общались друг с другом. Во время свободного часа он мог поболтать с ней, но здесь было слишком мало мест, где они могли побыть наедине. Заниматься любовью стоя, в темном закутке за распределительным щитом, ему не очень нравилось, к тому же, в самый интересный момент он чувствовал себя как выброшенная на берег рыба. С Охэйо он тоже почти не виделся, – того перевели в инженерную группу, которая следила за реактором. Никто не интересовался их знаниями.

Лишь изредка ему удавалось побыть с подругой хотя бы час или два: если они могли встать задолго до общего подъема. Эти встречи доставляли ему массу удовольствия. Незаметно пробраться куда надо было нетрудно – население Подгорода оказалось куда меньше намеченных при его строительстве двух или трех тысяч. Многие комнаты были наполовину пусты, и ночью жизнь здесь почти замирала. Охранники каждый час устраивали обходы, но в промежутках между ними по бункеру можно было бродить вполне свободно. Вообще-то, общества Лэйит, Наури и Явауна было для Лэйми вполне достаточно, и его отношения с жителями Подгорода оставались, можно сказать, никакими – он жил вместе с ними, но они казались ему слишком странными для общения или дружбы. Да она была ему и не к чему. Охэйо, похоже, был прав: человек может разделить свои симпатии – искренние, разумеется, – между весьма небольшим числом объектов.

Порой Лэйми вспоминал о своей жизни в Хониаре, но уже без тоски – ощущение безопасности, защищенности в Подгороде было столь же сильным, как и там. Ему не хватало лишь Вторичного Мира – наяву и во снах.

2.

В этот раз он встречался с Лэйит в душевой, пустующей ночью – только чтобы заняться любовью, так как поболтать они могли и вечером. Они поцеловались, потом быстро сбросили несложную одежду. Лэйит сразу перешла к делу – ловко оседлала его, упруго заёрзала своей круглой попой, сунув пальцы босых ног под его зад, – в бедном кислородом воздухе Подгорода девушки были более выносливы. Дыхание Лэйми вскоре участилось, стало судорожным. Забавляясь с её затвердевшими, как камешки, сосками, он перекатился и подмял подругу. Вскрикнув от удовольствия, Лэйит обвила ногами его стан, потом они перекатились ещё раз. Блаженствуя, Лэйми отвернул голову, прижался ухом к гладкой, прохладной плитке пола...

И уловил какой-то шум, очень слабый и неравномерный. Трудно было, однако, его не узнать.

Шум волн.

В своем неотвратимом наступлении на сушу море добралось и сюда.

3.

Сказать Лэйит он смог лишь, когда они замерли, усталые, часто дыша. Девушка тоже приникла ухом к полу, потом поднялась, одеваясь. Лицо её было хмурым.

– Я пойду к брату, ты – к Охэйо, – сказала она. – Встретимся в его комнате.

Они направились в разные стороны. Лэйми – в секцию коридора, отведенную для техперсонала. Здесь белые филенчатые двери вели в короткие боковые тупики, – в каждый выходило по четыре маленьких комнатки. Они не запирались, и он без стука вошел к Охэйо, без всяких церемоний ткнув его в бок. Аннит сел, мгновенно проснувшись. Спутанные во сне волосы падали ему на глаза и он, мотнув головой, отбросил их назад.

– Лэйми? Что случилось?

– Послушай... Прижмись ухом к стене.

С минуту Охэйо слушал. Глаза его были закрыты. Потом его лицо вытянулось.

– Море. Но этого же быть не может! Мы же отъехали от него, минимум, миль на десять!

– Может, мы ехали параллельно берегу. Или...

– Или. В любом случае, нам надо удирать и отсюда.

– Это не так-то просто сделать. Да и куда мы пойдем?

– Куда-нибудь. Судя по всему, это место исчезнет через несколько дней, самое большее. Лучше уйти раньше, сейчас, пока не началась паника.

Охэйо встал, быстро одеваясь. Им никогда не говорили, что будет потом, когда запасы в бункере истощатся. Похоже, никакого плана на этот счет не существовало. Считалось, что Сугха должна пройти дальше на юг – через полгода или год, – но Лэйми сомневался в этом. Она питалась солнечной энергией и могла оставаться на одном месте сколь угодно долго. Возможно, правда, она двигалась к какой-то своей цели и даже спешила, но никаких достоверных сведений на её счет не было.

Так же, без стука, вошли Лэйит с братом, Яваун и Бхута. Когда Охэйо объяснил им ситуацию и предложил уходить, они задумались. Сама идея бегства не вызывала вопросов – у них попросту не было выбора – но уйти отсюда было действительно трудно. Главный вход, запертый и затопленный, естественно, исключался. В малом – в дальнем от машинного зала торце – им пришлось бы миновать две дюжины стальных дверей, запиравших каждый пролет шахтной лестницы, а в конце – длинную наклонную галерею, тоже затопленную. Правда, Охэйо узнал об аварийном туннеле, проложенном к поверхности из жилого отсека Управляющих. Но им, рядовым обитателям бункера, было бы очень сложно туда попасть.

– Это не проблема, – сказал Бхута, когда Аннит изложил ему свои соображения. Оружия у него с собой не было, но на его поясе висела связка ключей. Охранники могли входить почти куда угодно.

– Но мы не знаем, куда идти, у нас нет транспорта, – возразил Яваун. – Это... это опасно!

Охэйо усмехнулся.

– Ещё бы! Да. Но если мы останемся здесь, мы все умрем. Возможно, не сразу, но в безнадежности.

Яваун молчал. Лэйит тоже замерла в растерянности.

– Всё равно, скоро будет объявлена полная эвакуация, – добавил Бхута. – Здесь, недалеко, Энти-Мелара – государственное, а не городское, как Подгород, убежище Народной Республики, – но во-первых, это даст нам не спасение, а лишь отсрочку в считанные месяцы, а во-вторых, вряд ли нас туда пустят, хотя я и знаю, где она находится. Убежищ за пределами Города, насколько я знаю, не строили. К тому же, большой отряд неизбежно привлечет внимание Переродившихся. Шансов не будет.

– Тут есть машины в гаражах, – сказал Наури.

– Есть. Только их, по чудесному совпадению, хватит только на Управляющих и нас, охрану. И нам уже намекали, что в случае чего мы просто уедем, бросив остальных.

– Но разве мы не должны тогда помочь им?

Бхута смутился, опустив взгляд.

– Если бы мы знали, куда их вести, если бы у нас было оружие... а у нас нет даже теплой одежды! Вы, конечно, можете попробовать, но по-моему, эта затея безнадежна.

– Но не можем же мы трусливо сбежать...

– ...В город чудовищ? – Охэйо коротко, зло засмеялся. – Наши шансы выжить там едва отличимы от нуля. Слабая вероятность одной тысячной. Но лучше, чем ничто.

– Мне страшно, – сказала Лэйит. – Я не смогу пройти сквозь это снова.

– Не бойся. Мы все с тобой, – исчерпав аргументы, Охэйо мягко притянул Лэйит к себе, целуя её. Это длилось довольно долго; ресницы пары опустились, ладони соскользнули с плеч на талии. Лэйит даже приподнялась на пальцах босой ноги, накрыв ими пальцы Охэйо. Когда они, наконец, отпустили друг друга, их лица пылали жарким румянцем.

– Хочешь, чтобы мы расстались? – насмешливо сказал Аннит.

Лэйит помотала опущенной головой, тоже почему-то улыбаясь.

– Тогда пошли.

4.

Вход в шахту аварийной лестницы запирала массивная двустворчатая дверь из белой стали, но слева от неё был узкий боковой коридорчик, залитый тусклым желтым светом. Железная дверь в его конце тоже была заперта, но как раз от неё у Бхуты были ключи.

Они вошли в темную комнату. Сделав несколько осторожных шагов, Лэйми едва не упал в круглую дыру в полу. Облицованная мрамором шахта была около метра в диаметре, с отвесным рядом узких проемов. По её центру шла гладкая стальная труба. Вверху она уходила в потолок, внизу, очень глубоко, едва виднелся слабый свет. Здесь был самый верхний этаж, но шахта, казалось, вела куда-то под нижний.

– Нам туда, – сказал Бхута. – Когда будете спускаться, – не держитесь ладонями. Тормозите коленями и локтями.

Он обхватил трубу и молча скользнул вниз. Лэйми долго следил за уменьшавшимся темным пятном. Казалось, вечность прошла, прежде чем свет внизу залил крохотную фигурку. Бхута выпрямился и помахал рукой. Его лицо с такого расстояния казалось неразличимым пятнышком.

За ним спустилась Лэйит, потом Наури. Лэйми был последним. Он тоже обнял трубу, прижимая её к груди, и оттолкнулся от кромки пола. Тормозя сдвинутыми коленями, он заскользил вниз, быстро и плавно, чувствуя резкое тепло трения. Труба колебалась, его трясло, и он подумал, что будет, если она сломается.

Спуск оказался неожиданно долгим; у него даже заложило уши. Он не мог смотреть вниз и ориентировался лишь по свету, который становился всё ярче. Тем не менее, он бы сильно ударился об пол, если бы Охэйо не подхватил его.

Здесь, на дне шахты, почти не было места, но проем в её толстой стене вел в небольшой зал, отделанный белым мрамором и заполненный книжными стеллажами. С матового потолка падал светло-золотистый свет, словно лучи зимнего негреющего солнца.

Широкие стеклянные двери вели отсюда в коридор с роскошными деревянными панелями и бронзовыми светильниками на стенах. Напротив них была белая стальная дверь – запертая, но Бхута легко открыл и её.

Узкий коридор за ней наклонно вел вверх. Рыжие неоновые лампы в нишах стен бросали на лицо Наури тусклый отсвет. Лэйми, часто дыша, шагал за ним, – крутой подъем казался ему бесконечным... пока не оборвался у монолитной стальной заслонки. Возле неё на стене было что-то вроде распределительного щитка. Открыв его, Бхута не обнаружил внутри никаких хитростей. Ему пришлось повернуть всего два выключателя, чтобы заслонка сдвинулась.

Лэйми понимал, что пользоваться этим путем рискованно, – если здесь есть сигнализация, охранники, сидящие за её пультом, могли не только поднять тревогу, но и просто запереть их здесь. О том, что последует потом, ему не хотелось даже думать. До сих пор в Подгороде не было серьезных преступлений, но их предупреждали, что кара будет незамедлительной и жестокой.

К их счастью, ничего не случилось. Очевидно, сама мысль о том, что кто-то попытается сбежать наверх, представлялась Управляющим столь абсурдной, что они не приняли на этот счет почти никаких предосторожностей.