Текст книги "Последние ворота Тьмы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

Он узнал об Летящих очень много, но они не всегда понимали друг друга. У леров не было понятия "стыд" – по крайней мере, в отношении наготы. Они носили только один кусок ткани, туго повязанный вокруг бедер, и просто не могли понять, зачем красивое тело нужно прятать. Именно это у них и считалось постыдным. Отчасти Лэйми был согласен с ними, – они действительно были очень красивы, а танцы Летящих – они танцевали в воздухе – очень ему нравились...

Мебсута была типичным домом для Летящих – одним из сотен таких же. Лэйми узнал, что в воздухе её держит та же сила, что позволяет ему летать, но только производимая искусственно. Он хотел бы посмотреть, как выглядят эти механизмы, – но в её центральный, двигательный отсек, отгороженный цилиндрической броневой переборкой, его не пускали. Ведущие туда массивные двери были постоянно заперты. По другим её помещениям (за исключением, разумеется, личных жилых комнат) он мог гулять совершенно свободно.

На плоской крыше здания помещался обширный сад. Частично Летящие кормились его плодами, частично – тем, что могли добыть внизу. Еду они чаще всего воровали, – благо, для них это было нетрудно. Яд на их дротиках парализовал человека на несколько минут, а Дар мгновенно уносил от любой опасности. Одновременно это был и спорт, и развлечение. Но главным развлечением, разумеется, стали сами полеты и путешествия, – совершаемые единственно ради новых впечатлений. Порой Летящие удалялись от города на десятки тысяч миль. Их сведения о географии этого мира можно было признать точными.

К северу и востоку от Вьянтары лежал океан, к югу – бесконечные джунгли, протянувшиеся на несколько десятков миллионов миль, до самого мистического Центра Мааналэйсы – и ещё дальше. К западу – а также и к северу за океаном, – лежали густонаселенные земли с множеством городов. Никто не знал, как далеко они простирались. Возможно, на миллионы миль. Численность их населения было невозможно представить. Там тоже правили леры, но объединить это огромное пространство было сверх любых сил. Каждый большой город был независимым, – но Вьянтара считалась самой большой из всех метрополий и самой древней. И самой могущественной. История её уходила так глубоко, что никто не помнил времена, когда она была иной, чем сейчас. Единственной серьезной переменой стали орки и, разумеется, Империя Джангра – как понял Лэйми, она выросла из движения за независимость людей от строителей Мааналэйсы. Как ни странно, ОНИ поддерживали его, – во всяком случае, открыли для людей пространственные воронки, ведущие в новые миры. Но потом, когда убыль в людях, – и, прежде всего, в лерах, – приняла катастрофический характер, ворота были уничтожены и более не создавались. Вероятно, Джангр заселил десятки тысяч планет, но о них во Вьянтаре ничего не было известно. Впрочем, зная мир Извне, Лэйми мог сказать, что Хониару ещё очень повезло...

Мимоходом он подумал, что было бы здорово, если бы ВСЕ люди покинули Мааналэйсу, оставив её для орков, – пускай её Строители производят над ними свои непонятные эксперименты. Но ОНИ, очевидно, этого не хотели. Интересно, входили ли орки в ИХ планы?

Лэйми вдруг понял – если нет, то им не поможет даже Бог.

15.

Он в одиночестве сидел на полу своей комнаты, предаваясь невеселым размышлениям. Пустых комнат здесь хватало, – население Мебсуты не превышало двух сотен человек. Она, и другие подобные технологические реликты, была наследием Империи Джангра, – современные леры не могли создавать подобных машин...

Лэйми не запер дверь, и потому испуганно вздрогнул, когда беззвучно вошедшая Шаула коснулась его плеча. Она нравилась ему, и наедине с ней он почему-то чувствовал себя неловко...

– Я хотела спросить, – тихо сказала она, – у тебя есть девушка?

Лэйми смущенно опустил голову.

– Сейчас – нет.

– А была?

– Да. Разумеется!

– Ты грустишь о ней?

– Нет. Наши пути разошлись давным-давно.

– И ты хотел бы обзавестись новой?

Лэйми начал, наконец, понимать, к чему она клонит.

– Нет. Я смогу пробыть тут ещё только три недели. Потом мне придется возвращаться под Зеркало.

Она вздохнула. Разумеется, Лэйми уже рассказал им всё, что счел нужным – о Хониаре, о войне Реальностей, и о Мроо, обитателях тьмы. Он знал, что ему вряд ли тут верили... но это их увлекало. Но вот сказать им о том, что он жил уже двести лет и может жить вечно (теоретически), а они – нет, у него просто не было сил...

– Но почему?

– Я дал слово другу.

– Но ведь это не навсегда?

– Я не знаю. Может быть – нет.

Единственным, что отравляло его идиллическую жизнь, были воспоминания об Охэйо – всё же, оставить друга, одного, в ТАКОМ месте... впрочем, он понимал, что Аннит справится там лучше, чем кто-либо. Только...

Два дня назад он видел плывущую по небу огненную искру, – она поднималась оттуда, где воздушная дымка скрывала Зеркало Вьянтары. Это был космический корабль, несомненно. Но чей? Охэйо? Или ИХ? Что, если Анниту пришлось бежать, и они уже никогда не увидят друг друга?

Нельзя сказать, что эта перспектива казалась ему невыносимо мучительной, но думать о ней всё время было неприятно. Лэйми помотал головой. Когда он в последний раз был с девушкой? Так сразу и не вспомнить...

– Ты не забыл обо мне? – спросила Шаула.

Лэйми поднялся... а потом вдруг притянул её к себе.

– Нет.

16.

Он лежал на животе, задумчиво глядя вниз, положив подбородок на скрещенные руки. Они опирались о самый край пола, за ним была только пустота. Шаула растянулась на его спине, и чувствовать вес её теплого тела ему почему-то очень нравилось. Её щека лежала на его плече, ладошки накрыли его руки. Их босые ноги перепутались, медленно блуждая друг по другу. Лэйми было очень хорошо. Он невольно улыбался, чувствуя теплое дыхание девушки. Томная усталость и ноющие мышцы напоминали ему об их совместных "занятиях", – весьма утомительных, но от этого – ещё более приятных...

Сейчас его мечтательный взгляд был обращен к бескрайнему небу, полному удивительно четких, как горы, облаков, подсвеченных низким, заходящим солнцем. Они розовели, золотились, алели на фоне удивительно глубокой и чистой синевы, а внизу, насколько хватал глаз, – даже с подоблачной высоты, – тянулся город, и здания поднимались из зелени, как горные хребты. Там блестели бесчисленные водоемы, простирались сады... люди на улицах казались смутной, подвижной дымкой... а он всё смотрел, смотрел на них, медленно проплывая над этими бесконечными улицами... они расцветали миллионами огней, в то время как облака над ними становились рыжевато-коричневыми, а потом таинственно светились серебром среди первых звезд...

Так исполнился самый счастливый его сон, – сон, который он увидел в самом сердце тьмы.

Глава 3:

Ловушки Вьянтары

1.

Лэйми шагал босиком по теплой, мягкой пыли, как во сне, непрерывно крутя головой, – он впервые оказался на улицах Вьянтары. Здесь, на её южной окраине, леры не расклеили его описания, – по крайней мере, так ему сказали Шаула и Танхо, и он мог не боятся, что его схватят.

Никакой резкой границы у огромного города не было, – полоса садов, полей и селений, переходящих в кварталы, протянулась на несколько десятков километров. Дальше начинались кишащие чудовищами джунгли, – периодически их пытались вырубить и выжечь, но там кончалась земля, дающая опору большим зданиям. Строители Мааналэйсы наверняка знали, что без соседства бесконечных лесов Вьянтара просто задохнется, несмотря на все свои сады...

Даже здесь каменные здания высотой в несколько этажей встречались весьма редко. Преобладали двухэтажные строения из глины и дерева, часто весьма ветхие.

Вьянтара была очень, очень древним городом, – и теперь Лэйми начал это чувствовать. Здания, слившиеся в единую массу, которая тянулась на мили; здания, форму которых он не мог угадать из-за бесчисленных пристроек; здания, осевшие в землю так глубоко, что к их дверям приходилось спускаться по лестнице. Может, вся эта земля была пылью, осевшей за множество прошедших лет...

Людей тут оказалось так много, что порой ему приходилось толкаться. К тому же, здесь, внизу, было очень жарко, и Лэйми, хотя бы отчасти, оценил обычай молодых леров ходить полуголыми. Но, несмотря на жару, большинство местных жителей, в том числе и девушек, были одеты в темные штаны и серые рубахи навыпуск, – без воротов и с короткими рукавами, сшитые из толстой, грубой холстины. Обуви здесь не носили.

Чтобы не привлекать внимания, Лэйми оделся так же. Шлепать босиком по немощеной улице ему даже нравилось. Тем не менее, на него часто косились, – всё же, он был выше и крепче большинства здешних парней. На "траве", как Охэйо называл вегитарианскую пищу, не очень-то вырастешь. Во-вторых, все здесь казались какими-то... занятыми. Они куда-то спешили, глядя только перед собой. И ещё, они, конечно, отличались от него и внешне, – то есть, волосы у них были такими же черными и вьющимися, но вот кожа – желтовато-коричневой, губы – гораздо более пухлые, и уши тоже больше. Охэйо наверняка бы сказал, что всё это, – от постоянной жизни в жарком климате, и взялся бы вычислить, сколько лет они тут живут...

Здесь, в южных районах Вьянтары, жило много людей из народа халсе, – коренастые, широкогрудые и толстоногие они заметно выделялись в толпе. Их узкие, загрубевшие ступни странно сочетались с мускулистыми икрами. Округло выступавшая нижняя часть лица придавала их внешности что-то первобытное. Как и орки, они были дикарями, относительно недавно принятыми в цивилизацию. Но за эти две недели (самых счастливых в его жизни) Лэйми успел узнать достаточно, чтобы по достоинству оценить их, – халсе, в отличии от большинства людей, сохранили прямолинейность и честность. Если они отдавали кому-то свою верность, то хранили её до конца. Единственное, что ему в них не нравилось, – они больше всех прочих ненавидели орков, и эта вражда уходила корнями в глубину времен.

Халсе стали самой удачной находкой Летящих, – может, и не желая этого, они собирали во Вьянтаре всё лучшее, что могли найти. Лэйми очень жалел, что не может участвовать в их дальних полетах, – но он мог, по крайней мере, слушать и расспрашивать о них.

Разнообразие культур Пояса, – самых плодородных земель Мааналэйсы, окружающих её Центр, – было почти беспредельным. Летящие Вьянтары изучили лишь ничтожную его часть, – но легенды и слухи разлетались гораздо быстрее и дальше. Им доводилось видеть земли, где люди постоянно кочевали, нигде не задерживаясь подолгу, и базары заменяли им города; земли, где жили только дети, убивавшие всех, кто достигал совершеннолетия; земли, где царила тирания, и земли, где о власти не знали вообще. Застывший в своем вечном полудне Пояс был шириной в двадцать миллионов миль, – а дальше начинались сумрачные и таинственные земли Вторичного Мира...

Кое-что и здесь показалось Лэйми странным, – например, отсутствие автомобилей. Оно и понятно, – нефти в Мааналэйсе нет. Весь транспорт здесь был электрическим, – в центре улицы тянулось сразу несколько рядов трамвайных путей. По ним, правда, ехали не столько трамваи, сколько грузовые платформы. Между путями и тротуарами катила сплошная масса велосипедов, иногда тянущих нагруженные тележки. Попадались, впрочем, и запряженные животными повозки. Бродячие торговцы путешествовали в домиках, похожих на небольшие башни на колесах, – с их верхних площадок было очень удобно заключать сделки и обмениваться товарами прямо через окна вторых этажей...

Лэйми не боялся заблудиться, – достаточно только взлететь, и он увидит Мебсуту; она парила в выцветшем от жары небе синеватым призраком. Солнце жгло его плечи, земля обжигала босые ноги, – не сильно, но всё же, вполне ощутимо. Слабый ветерок нес не прохладу, а пыль и жар, словно из печи. Он не понимал, как люди вообще могут жить здесь, – по крайней мере, он просто не смог бы спать в такой жаре...

Охэйо бы немедленно сказал, что для развития цивилизации необходим холодный климат, и привел бы массу примеров, – начиная с их родной державы, возникшей едва ли не под Полярным кругом. Впрочем, цивилизация и впрямь не вполне добралась до этих мест. Отвернувшись от велосипедов и трамвайных путей, Лэйми словно попадал в средневековье. На обочине стоял дощатый эшафот, и двое палачей на нем секли кого-то, – должно быть, вора, – плетьми, подвесив его за руки. Впрочем, прохожие уделяли воплям несчастного не больше внимания, чем он сам уделил бы мычанию коровы.

У него не было сейчас никакой цели, – кроме обычного для Летящих желания посмотреть. Иногда оно заводило их очень далеко. Многие юные леры отправлялись лишь в одно, но очень длинное путешествие, – пять лет в любую из трех сторон света, и пять обратно. Кое-кто ухитрялся увидеть земли, удаленные на полмиллиона миль, и каждое такое путешествие становилось легендой. Но большинство не возвращалось, – и чаще не потому, что гибло. Повидав так много, они легко выбирали себе новый дом...

Вдруг к Лэйми привязалась какая-то девушка; не понимая, что ей нужно, он просто отмахивался от неё, но она преградила ему путь и вдруг вызывающе толкнула грудью. Он на миг замер, потом грубо отпихнул её... уже чувствуя невольное возбуждение. К его удивлению, почти никто не обращал на них внимания.

Девушка беззастенчиво рассматривала его. Она оказалась круглолицей, пухлогубой, с поджарым гладким животом. На тугих округлостях её неприкрытой груди дерзко торчали крупноватые темные соски. Из украшений на ней были лишь кожаные браслеты на запястьях и щиколотках. Множество мелких ремешков туго оплетало её ступни, проходя между пальцами. Узкий плетеный ремень низко охватывал талию; кожаный треугольник, прикрывавший низ живота, переходил в жгут, пропущенный между ягодиц. Зад у неё был круглый, широкий и довольно-таки грязный, словно она сидела в уличной пыли. Непонятно почему, именно это и привлекало Лэйми.

– Чего тебе надо? – спросил он, уже зная всё.

– Я хочу любить тебя, – улыбаясь ответила она.

– Взамен?..

– Ты будешь любить меня. Разве мало?

2.

Её звали Миэй; она очень вежливо пригласила его к себе в гости. Лэйми согласился, но путь оказался неожиданно долгим, – они шли не менее часа. За это время небо успели затянуть тучи, прошла и кончилась гроза. Мучительная жара спала; воздух немного посвежел. Лэйми сразу почувствовал себя бодрым и легким, – может быть, из-за взглядов, которые бросала на него Миэй.

Её маленькая квартирка на третьем этаже старого дома была бедной, – голый дощатый пол, голые стены. В распахнутые настежь окна струился сырой, теплый воздух и серый свет мутного, дождливого дня, – а также, само собой, скрип бесконечных повозок и голоса прохожих.

Подойдя к окну, Лэйми увидел немощеную, утопающую в грязи широкую улицу, кишащую телегами и людьми. Вдоль неё тянулся бесконечный ряд одноэтажных лавок с тускло-желтыми облезлыми стенами и железными крышами, – а за ними море таких же крыш до смутного горизонта, отмеченного полосой странных белесых туч. Несмотря на бедность комнаты, один такой вид был здесь неслыханной роскошью.

Над крышами, на лесе столбов, тянулась спутанная сеть проводов, особенно густая здесь, на улице, – будь Лэйми подходящих размеров пауком, он смог бы обойти все дома в округе, ни разу не коснувшись земли. А потом Миэй обняла его, и всё остальное потеряло значение.

3.

Они проспали до заката. Когда Лэйми проснулся, небо за окном уже пылало багровым закатным огнем. Зрелище было тревожное и даже величественное, – лишь сейчас стали видны многоэтажные нагромождения облаков, – и они отдали должное этой впечатляющей картине. Потом наступило время для более прозаических дел, – они помылись (здесь был крохотный душ с удивительно теплой водой, и Лэйми не отказал себе в удовольствии вымыть Миэй целиком, от волос до пяток), поели, – просто, но сытно, – а потом она решила его нарисовать.

Подчиняясь её указаниям, Лэйми нагим лег на живот, оперся на локти, туго прогнув спину, и прикусил кончики двух пальцев правой руки. Босые ноги он подогнул пятками кверху, с большого пальца левой свисала нитка пёстрых бус. Он изо всех сил старался не двигаться, сохраняя на лице лукавую, снисходительную усмешку. Миэй, тоже нагая, сидела за столом, то и дело посматривая на него и быстро рисуя. По коже Лэйми пополз сладкий, колючий озноб, – рисовали его первый раз в жизни, и он и представить не мог, что это так ему понравится.

Постепенно темнело. Миэй почему-то не зажгла света, – может, ей нечем было за него платить, – и продолжала рисовать уже в полутьме, пока Лэйми не начал удивляться этому. Через минуту после этого Миэй закончила, – она встала, бесстыдно потягиваясь, и, широко ухмыляясь, поманила его.

Лэйми с нетерпением подошел. Миэй стояла рядом с ним, ожидая его реакции: она пританцовывала от нетерпения, как бы случайно накрывая пальцы его босых ног своими, потираясь о него плечами и слегка толкая бедрами. Вид у неё был весьма живописный: черные блестящие волосы дико растрепаны, падая в красивом беспорядке на спину, из-под них весело блестели длинные, темно-синие глаза. Вокруг пушистых ресниц и пухлых губ на гладкой золотистой коже розовели чуть более темные следы от его поцелуев. Пальцы её босых ног были туго стянуты пёстрыми четырехцветными шнурками. На запястьях и щиколотках девушки блестели серебряные браслеты, на верхней части её бедер лежал поясок из нескольких цепочек, соединяющих тяжелые, колючие шарики, похожие на звезды, – их длинные острые лучи заметно вдавливались в чуткую кожу. Лэйми с большим трудом смог отвести от неё взгляд.

На столе лежал большой лист белой бумаги, – а с него смотрел он сам. Рисунок был, конечно, карандашный, черно-белый, – но четкость и точность очертаний восхитила его. Выбранная Миэй поза не только подчеркивала красоту его тела, но и очень точно отражала характер. Лэйми, правда, полагал, что волосы у него всё же покороче и не такие пышные, – да и бус на талии он, вроде бы, не носил, – но в остальном изображение было безупречным. Гибкое, словно литое тело дышало бесстыдной, неутомимой чувственностью, – даже в чуть отогнутых книзу пальцах и гладких подушечках своих босых ног Лэйми теперь мерещилось нечто неприличное. Но больше всего ему понравилось выражение лица, – "вот какой я красивый, любуйся, но потрогать не дам!" Впрочем, это было уже явной ложью: когда Миэй вновь потянулась к нему, сопротивляться он не стал, – да ему и не хотелось.

4.

А потом было сумрачное, влажное утро, когда Лэйми, – ободранный и ошалевший после ночи бесконечной любви, – стоял у открытого настежь окна, обнимая прижавшуюся к нему Миэй. Холодный влажный воздух непрерывным потоком стекал по их нагим, покрытым ознобом телам, расширенные в полумраке глаза не отрывались от розовато-белого, туманного сияния рассвета, – там, в бесконечной дали, за черным, мокро блестевшим морем крыш. Казалось, прямо над ними стремительно плыли темные, туманные тучи, озаренные снизу розоватым отблеском востока. Улица внизу оставалась совершенно безлюдной, лишь в лужах бежали отражения облаков. Было очень тихо, и весь этот мир, казалось, принадлежит им одним. Лэйми сейчас словно летел куда-то, и ему мучительно хотелось полететь по-настоящему. Мечты о будущем доставляли ему большую часть удовольствия, – но и настоящее было бесконечно интереснее, чем он мог представить.

5.

Он никогда не посмел бы рассказать о своем приключении Шауле, но скрыть его не смог: он был весь ободран, искусан и измотан. К тому же, его одолело любопытство: неужели все девушки Вьянтары настолько умелы и бесстыдны?

Шаула рассмеялась в ответ на его предположение.

– Нет. Большинство очень скромны. Просто это была из анкаа.

– Из кого?

– Это вроде как секта. Девушки-охотницы. У них очень важно родить ребенка от лера. Рисунок, который она сделала, будет висеть над его колыбелью.

– Значит, всё это было не просто так?

Шаула презрительно фыркнула.

– Здесь ничего "просто так" не бывает. Только один из четырех тысяч жителей Вьянтары – лер. Леры мечтательны, красивы и умны... по крайней мере, в большинстве. У нас сильная кровь: полукровки обычно наследуют эти качества. У самых симпатичных леров бывает по нескольку десятков таких нелегальных потомков. Ты – симпатичный. Красивый.

– Значит, всё это запрещено?

– Разумеется. Наша кровь не должна мешаться с...

– С нечистой?

– Да.

– И что будет со мной?

– У тебя будет сын – или дочь – которого ты никогда не увидишь. По-моему, это само по себе наказание.

6.

К концу третьей недели Лэйми так осмелел, что стал летать далеко, теряя Мебсуту из виду. Он уже знал, что смотреть сверху гораздо проще, – по крайней мере, тут ему никто не мешал. Да и воздух над крышами города был гораздо чище и вроде бы даже прохладнее. Но, по своей же глупости, он лишился обретенного рая.

Во время одного из полетов он заметил пустынный переулок, вдоль которого шла высокая стена с воротами. Надпись над ними говорила что-то о "сельскохозяйственном рабочем лагере". Как он уже знал, леры вовсе не ставили себе цели уничтожить всех орков в городе, – им позволяли жить, но на положении полурабов. Вполне разумно, – мертвый враг не приносит выгоды...

Болтаться вокруг такого места было по меньшей мере неразумно, но его одолело любопытство. Поднявшись повыше, – чтобы с земли не смогли различить его лица, – Лэйми увидел за стеной колоссальных размеров огород: грядки, парники, оросительные трубы и множество работающих орков в одних коротких набедренных повязках. По мощеным дорожкам неторопливо ползли тележки с овощами и компостом. Оттуда поднимались струи жаркого, пахнущего перегноем воздуха. И нигде – ни малейших признаков леров.

7.

Какое-то время Лэйми колебался. Он хотел познакомиться с орками, – хотя и знал, что это опасно. Впрочем, это-то его и привлекало...

Он опустился в неожиданно уютный уголок, – клочок чистой земли, с трех сторон окруженный цветущими кустами. Тут было всего двое орков, – завидев лера, они убежали с криком. Лэйми усмехнулся и сел наземь, скрестив босые ноги, – ему вовсе не хотелось их пугать.

Через пару минут орки вернулись, – не менее дюжины. У трех, к его крайнему удивлению, были магазинные дробовики. Они закричали на него, потом попытались заговорить. Через минуту Лэйми понял, что никто здесь не знает ойрин. Он захотел улететь... но орки, тыча в него дробовиками, знаками показывали, чтобы он шел с ними. Стрелки стояли с трех сторон, слишком далеко, чтобы он мог достать всех. Ничто, правда, не мешало ему прянуть вверх... но он не верил, что сможет обогнать заряд картечи.

8.

Орки провели его к большому дощатому бараку в центре лагеря. Почти вплотную к его стене стояли четырехметровые столбы, густо оплетенные блестящей колючей проволокой. По его плоской крыше гуляли вооруженные дробовиками охранники, – тоже орки, разумеется. Двойные двери были распахнуты, – и внешние, из брусьев и колючей проволоки, и внутренние, из толстых досок. Сидевшие вдоль стен комнаты стрелки вскочили при их появлении. После короткого, возбужденного разговора Лэйми втолкнули во внутреннюю дверь.

Миновав узкий коридор, они вошли в просторную комнату. Здесь нашлось два окна, завешанных белой тканью, множество столов и стульев, расставленных вдоль стен. Один из орков присел и острием кривого ножа поднял три соединенных вместе доски пола.

Под бараком скрывался вполне приличный подвал, – с дощатой крышей, но стены и пол здесь оказались бетонные, перегородки – из кирпича. Лэйми отвели в одну из дальних комнаток и заперли за ним обитую железом дверь. Воздух здесь был очень теплый, пыльный и затхлый.

Лишь тогда он понял, что попал в плен, но это уже не пугало его. Он стал частью этого мира – и часть его была в нем.