Текст книги "Последние ворота Тьмы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

Яваун поднял голову. Вид у него был задумчивый.

– На пять человек? Дня на два. Но тут много пустых квартир. В них полно припасов. Если хотите, можете занять одну из них. Не думаю, что кто-то будет возражать.

– Положим, мы туда пойдем. Но что потом, когда еда кончится и там? Думаешь, ЭТО пройдет само собой? Если мы действительно оказались под Сугха, то прятаться или даже драться – бесполезно. Надо уходить. Вот что: ты знаешь, откуда, то есть, с какой стороны появились эти твари?

– С севера, – ответил Яваун, всё ещё не понимая, куда он клонит. – Из моря. Ну, так нам говорили.

– Тогда логично будет двинуться на юг, не так ли?

Юноша вздохнул.

– Я хотел бы, – но как? Нелюди появились две недели назад, – во всяком случае, тогда их стало много. Уже тогда уходить было поздно. А сейчас...

– Хорошо, уйти нельзя. Понятно. А уехать?

– У нас не осталось машин. Поезда давно уже не ходят. Можно было уплыть, но море смыло все причалы. Оно словно взбесилось. Берег постоянно рушится. Я думаю...

– Что?

Яваун не ответил, неотрывно глядя на Лэйит. По его бело-золотистой коже вновь пополз румянец. Охэйо вздохнул.

– Ладно. Кстати, ты слышал что-нибудь об Одиноком Городе?

Яваун удивленно взглянул на него.

– Это он самый и есть.

13.

Какое-то время они молчали. Лэйми провел большую часть своей жизни, изучая истории Вторичного Мира, – и всё это время мечтал оказаться в Одиноком Городе. Что ж: теперь его мечта исполнилась, – но он, почему-то, вовсе не был этому рад. Хорошо ещё, что Лэйит и Наури, и даже Охэйо, вероятно, хотели того же, – окажись он тут в одиночку, он бы давно уже погиб.

Аннит толкнулся ногой, повернув кресло к окну, но отмолчаться ему не удалось. Лэйит грубо ткнула его в бок.

– Что всё это значит, черт возьми? – спросила она. – Куда ты нас привел?

– Мальчик. Я думаю, всё дело в мальчике, – хмуро ответил Охэйо. – Мы спокойно прошли мимо замученного ребенка, собираясь отправиться в миры, о которых мечтали, – то есть, в рай. Как бы вы сами поступили с такими? Это я мог бы предвидеть, но мы оказались там, где хотели... в какой-то степени.

– А эти гады? – гневно спросил Наури.

– По-моему, тебе понравилось их бить.

– Если бы не Сугха, вы сейчас наверняка сидели бы в тюрьме, – добавил Яваун. – До неё туда сажали даже за знакомство с иностранцами.

Наури повернулся к Охэйо.

– Когда ты уговорил меня оставить Миа, ты знал об этом?

– Нет. Но я не знал, что нас ждет, – а она, увы, не рождена для приключений. Её могло забросить в какое-нибудь тихое место и ты до конца дней гадал бы – куда именно.

– А почему тогда не разбросало нас?

Охэйо усмехнулся.

– Нас кое-что объединяет. Вы – пара кровосмесителей, а это, насколько я помню, смертный, то есть не отпускаемый грех. Мы с Лэйми убили более трехсот человек, когда в первый раз вышли за Зеркало. Там правили банды, и они заставили мирных жителей штурмовать селение, в котором мы укрылись. Убийство – грех ещё более тяжкий. Так что удивительного в том, что мир, где мы оказались, напоминает ад?

– И мы теперь должны умереть? – спросил Наури.

Охэйо продолжал улыбаться.

– Ни в коем случае. В аду полагается мучиться. Но, так как сюда нас послал не Бог, я думаю, есть шанс сбежать или как-то во всем разобраться. Небольшой, но своими придирками ты лишаешь нас и его.

С минуту Аннит и Наури сверлили друг друга взглядами – Наури с яростью, а глаза Охэйо были спокойными и даже несколько меланхоличными, лишь в углах его губ затаилась усмешка невыразимого никакими словами презрения. Это подействовало на Наури, как холодная вода. Он смутился и опустил взгляд. На этом вся дискуссия закончилась.

Глава 2:

О страхе и свободе

1.

Лэйми проснулся от грохота, более мощного, чем просто шум волн – рушился берег. Лэйит испуганно села в постели, потом вновь откинулась на подушку. Он бездумно обнял её. В комнате было темно и жарко; хотя влажная простыня была сбита в ногах, их нагие тела блестели от пота. Стараясь вновь заснуть, Лэйми смотрел в потолок. Приглушенный двойными стеклами равномерный пульс прибоя, казалось, стал громче, иногда прерываясь всплесками, – когда падала очередная подмытая глыба.

Он почти задремал, когда постель закачалась под ним. Снова грохот обвала, но уже гораздо сильнее – сначала гул, похожий на гул водопада, потом глухой удар, почти взрыв, – когда море сомкнулось над рухнувшей массой.

Лэйми поджал ноги. Скатившись с постели, он вскочил, и босиком прошлепал к узкому окну, но стекла запотели, и сквозь них ничего видно не было. Он открыл рамы. Хлынувший в комнату ледяной воздух показался ему на удивление свежим, и он лег животом на прохладный гладкий подоконник. Холодный ветер обдувал голые плечи, бедра обжигал исходивший от батареи жар.

Внизу, в огромном дворе, не было видно ни души, только слабый снежок поблескивал в призрачном свете темно-синего, тусклого фонаря, ложась на землю ровным, нетронутым слоем. Дальше, за черными джунглями мертвого парка, шумело невидимое отсюда море. Когда Лэйми появился здесь, он даже не слышал прибоя.

Ладони беззвучно поднявшейся Лэйит скользнули по его спине, потом она вся прижалась к нему. Лэйми повернулся к ней, сел на подоконник, потом откинулся назад. Бедра Лэйит обвили его бедра, двигаясь в ровном, уверенном ритме, она посмеивалась, упираясь ладонями в его грудь. Ребро рамы врезалось Лэйми в лопатки, голова повисла в воздухе. Мир перевернулся, кружился и плыл куда-то, – белесое в нависающих массивах домов небо и темная бездна под ним, из которой неисчислимыми искрами всплывал снег. Он невесомо ложился на голые плечи и тут же таял, сбегая щекотными каплями.

Их с Лэйит занятия едва ли можно было назвать приличными, – но они сидели здесь уже два дня, а наблюдения за тем, что происходит вокруг, не доставляли им удовольствия. Нависавшая над землей мгла Сугха не рассеивалась даже на минуту. Днем она наливалась тревожным и жутким йодистым сиянием, не дающим теней и сливавшимся с сиянием снега. Они ни разу не видели снаружи людей – ни издали, ни вблизи. Зато тварей Мроо становилось всё больше, – на улице всё время толкалась толпа разнообразных монстров. Их суета казалась совершенно бессмысленной. Одни уходили, их тут же заменяли новые.

Никто на самом деле не знал, откуда же они взялись. Некоторые определенно пришли с севера, вслед за тучами и холодом – приплыли или вышли из моря. Другие, низкие, горллоподобные, были переродившимися людьми.

Никто не знал и как именно происходит заражение, – здесь считали, что причиной перерождения было какое-то излучение, исходившее от туч – или из-за них, – но кое-что Лэйми стало ясно: Сугха, прежде всего, подчиняла себе волю человека, и будущая жертва уже не могла уйти от неё, пока не превращалась полностью. Никакой середины не было: человек или становился Переродившимся или просто оставался собой. Хотя таких оказалось, увы, слишком мало, это были люди, в избытке наделенные тем, что называют жизненной силой – выносливые и красивые.

Неудивительно, что среди них оказался и он, и Лэйит с Наури. Лэйми был очень рад, что судьба избавила их от самого жуткого испытания, но тварей Мроо как магнитом тянуло к нормальным людям, и осада их убежища не прекращалась ни на минуту. Бетон стен и стальные двери дома служили надежной защитой, – но всё это делало пребывание здесь довольно неуютным.

Охэйо долго рассуждал о том, что выбор в Башне Молчания был, по сути, чистым шулерством: люди там и впрямь попадали в самые интересные места Мааналэйсы, – но интересные не для них, а для её Строителей. С ними поступили так же, как ученые поступают с мышами, пуская их в лабиринт. Злиться, впрочем, они могли лишь на свою доверчивость и глупость. Охэйо во всяком случае предпочитал думать о том, что делать дальше – но пока тщетно.

Одинокий Город был гораздо больше Пауломы, однако до её великолепия ему было очень далеко. Жизнь тут и до Катастрофы не была особенно веселой – шел уже четвертый век Народной Республики – а два месяца назад небо затянули сплошные буро-рыжие тучи Сугха, с каждым днем густея и спускаясь всё ниже. Вслед за ними пришел холод, – а потом появились чудовища. Ничего о текущей обстановке хотя бы в родном городе обитатели дома не знали – вся связь перестала работать ещё несколько дней назад, и они понятия не имели, что в нем происходит.

2.

Вдруг парк беззвучно поехал куда-то вниз, и двор, раскалываясь наискосок, начал опрокидываться в море. Лэйми мгновенно вскочил, прижав к себе Лэйит. Грохот накатился волной и оглушил, пол запрыгал под ним, словно ожив, потом две трети двора и здания за ним просто... исчезли. Секунды затишья – и над кромкой обрыва, гораздо выше окна, взметнулся взрывом чудовищный фонтан. Вода расплескалась по двору, мгновенно съедая белизну снега, несколько капель попали на лицо Лэйми, и он ощутил горький вкус. Соль.

Рваный край обрыва темнел теперь почти под ним, всего в дюжине шагов от стены, и косо шел влево, задевая торец дома. Из пропасти всё ещё слышался шорох сползавших глыб, и в ней грохотали волны. Звук доносился глухо, как из бездны. Море наступало, буквально зарываясь под берег. Или, быть может, под берег зарывалось что-то в нем – и это "что-то" было длиной, как минимум, в несколько десятков миль. Или сотен. Или...

Сзади стукнула дверь. Охэйо, не обращая никакого внимания на их наготу, подошел к окну.

– Хватит лапать друг друга. Одевайтесь. Мы должны быстро уходить отсюда.

Сердце Лэйми заледенело от страха. Они бросили оружие, – а он видел, ЧТО ходит по улицам. И под его окном, в частности. Даже Переродившиеся, с их непомерно широкими плечами и руками, свисавшими почти до земли, ещё не были самым худшим. Всего несколько часов назад он видел что-то, похожее на мохнатый мешок – с четырьмя руками и зубастой дырой там, где должна быть голова.

– Идти? Куда?

– Лэйми, я не знаю. У нас просто нет выбора. Этот дом скоро тоже опрокинется в мо...

Пол вновь задрожал. На голову Лэйми посыпалась штукатурка, раздался сокрушительный грохот. Высунувшись в окно, он увидел, что половина их дома исчезла. Обрыв темнел теперь прямо под стеной, и оставаться здесь было бы безумием.

Лэйми метнулся к постели, натягивая одежду – только самые существенные вещи, как и Лэйит. Накинув на голые плечи куртку, он, вслед за ней, выбежал из комнаты. Яваун тоже закончил сборы на удивление быстро, навьючив на себя рюкзак с любимыми записями. Лэйми прикинул, что они тянули пуда на два, но смеяться ему не хотелось – только благодаря им их спаситель не сошел с ума.

Но лестницы, по которой они поднялись сюда, больше не было. Едва он отпер дверь квартиры, в лицо ему дохнула холодом сумрачная пустота. Лестничная клетка исчезла, нагромождения балок и бетонных плит, начинаясь несколькими этажами ниже, спускались прямо в море. Оползень до основания разрушил большую часть дома. Его фундамент был, правда, укреплен сваями, и они пока ещё удерживали берег, так что немедленное повторение обвала им, вроде бы, не грозило. Но, как это обычно бывает, крепость обернулась тюрьмой, – бежать было некуда.

Яваун хотел спуститься из окна по связанным в жгут шторам, – но оказалось, что нелюди всё ещё бродят под стенами. Единственным подобием выхода оставался кабель, тянувшийся над окнами к соседнему длинному дому, всего метрах в двадцати – теоретически, они могли перебраться туда, но Лэйми сомневался, что получится. Выбора, однако, не было.

Соорудив из шнура с какой-то тяжелой деталью аркан, Охэйо смог захлестнуть кабель и подтянуть его близко к окну. Он не порвался, когда они с Лэйми изо всех сил потянули за него, но, так как желающих ползти по пластиковой жиле толщиной в палец не нашлось, Охэйо пришлось лезть первым.

Кабель раскачивался под ним, и зрелище получилось кошмарное, – Лэйми просто не мог на это смотреть. Тем не менее, всё прошло вполне благополучно, и он последовал за другом, – отчаянно зажмурившись и убедив себя, что всё это просто дурной сон. Но кабель врезался ему под колени и раскачивался, вызывая приступы дурнотного головокружения. К тому же, он ощутимо растягивался под ним, подергиваясь взад и вперед, и Лэйми казалось, что он вот-вот лопнет.

Это путешествие заняло словно целую вечность. В самом конце его руки так тряслись, что он не смог залезть на крышу, но Охэйо помог ему. Третьей была Лэйит, четвертым Наури. Пятым полез Яваун. Они все волновались за юношу, но он справился. Вслед за ним перебралось ещё человек пять – из числа тех, кому удалось подняться на крышу из соседних квартир.

Какое-то время они все сидели, прижавшись друг к другу, не в силах сдвинуться с места. Потом Лэйми осмелился осмотреться. Нелюди, казалось, не заметили побега, всё еще толпясь у покинутого ими здания – вероятно, людей в нем осталось больше, чем здесь.

Охэйо встал рядом с ним, задумчиво глядя вниз. На его губах застыла слабая улыбка.

– Что здесь смешного? – спросил Лэйми.

– Знаешь, очень редко можно встретить такое чистое, архетипическое Зло, как Сугха, борьбе с которым можно посвятить жизнь. В Хониаре мне больше всего недоставало приключений. Я и представить не мог, как это всё интересно.

– Мы все можем здесь умереть.

– Можем. Ну и что? Можно подумать, у нас нет души.

Против такого аргумента возражать было трудно, и Лэйми не ответил ему.

Покрытая призрачно светившимся в отблеске туч снегом плоская крыша была совершенно пуста. Они побрели по ней, пройдя метров двести, но спуститься вниз не смогли – все обитые железом двери в небольших надстройках оказались заперты и слишком прочны, чтобы их выбить. Охэйо пришлось прыгать на торцевой балкон. Сверху он казался совсем маленьким, и Лэйми очень не хотелось следовать за ним. Тем не менее, ему пришлось. Промахнувшись, он налетел на перила, сорвался и упал бы, не поймай Охэйо его за руку. Он едва не вырвал её из сустава, но всё же вытащил его наверх.

Когда к ним присоединилась Лэйит с братом, на балконе стало тесно. Выбив стекло двери, они проникли в квартиру. В ней было почти совершенно темно, и Лэйми пришлось пробираться на ощупь, ежесекундно ожидая, что его протянутая рука окажется в чьей-то зубастой пасти. К счастью, здесь никого не было, но дом шел параллельно берегу, и оставаться тут явно не стоило.

Они собрались возле входной двери и замерли, настороженно прислушиваясь. Лэйми слышал какие-то слабые, неясные звуки, но не мог понять ни их природы, ни источника, и это его беспокоило, – казалось, что, по крайней мере, некоторые из них доносятся изнутри здания. Наконец, он отпер и осторожно приоткрыл дверь.

На лестничной площадке ещё горела тусклая лампочка, но забитые фанерой окна подъезда не пропускали свет наружу. Здесь было пусто, просторно и чисто. Очень тихо, – похоже, тут больше не осталось жителей, и в распахнутых дверях квартир темнели нагромождения мебели.

Лэйми замер, прислушиваясь – темные проемы выглядели очень подозрительно – но разобрал только частый стук своего сердца. Потом быстро побежал вниз, стараясь ступать как можно тише и чувствуя, что всё это и впрямь происходит во сне. В нем смешались страх, надежда и ярость на Создателей Мааналэйсы, загнавших его сюда.

Спускаться в подвал не хотелось – по его стальной двери уже бешено лупили изнутри – но это, к счастью, и не требовалось. Яваун уверял, что поблизости есть вход в систему туннелей, и им нужно лишь "немного пробежать" до него. Дело казалось простым, и Лэйми хотел верить, что у них получится... но всё равно, он боялся. Снова проходить через это... без оружия, без еды, почти без надежды...

– От Переродившихся мы убежим, если нам по пути не встретятся четвероруки, – сказал Яваун, нервно зевая. – Их интересует, прежде всего, еда, но они достаточно разумные, чтобы везде искать её. А ещё они, вдобавок, ядовитые – их укус парализует человека почти сразу. Может, ты и почувствуешь, как тебя начнут есть, но больно тебе уже не будет.

– Это утешает, – натянуто заметил Лэйми.

– Да. Я боюсь боли. Если меня искалечат... если я не смогу идти... постарайся, чтобы всё кончилось быстро, ладно?

Лэйми рассеянно кивнул. Не то, чтобы он и впрямь очень боялся выходить, просто живот свело, и ноги ощутимо дрожали. И ещё, он очень устал. Хотелось заснуть... и проснуться где-нибудь в другом месте... дома... в Хониаре...

Толкнув тяжелую внутреннюю дверь, он оказался в тамбуре, почти совершенно темном и холодном, и, немного помедлив, открыл наружную, стальную дверь. Ему очень не хотелось выходить, – но Охэйо грубо толкнул его в спину.

Снаружи, к счастью, никого не оказалось, – вероятно, твари Мроо чувствовали лишь большие группы людей или просто предпочитали их меньшим. Очень скоро к нему присоединились остальные. Яваун захлопнул дверь, отрезав им последний путь к отступлению.

Осмотревшись, они молча побежали к свету далекой улицы. Почти сразу же сзади донесся странный шипящий звук, и земля под ногами качнулась. Лэйми споткнулся, упав на колени, потом, не вставая, оглянулся.

Снег в нескольких шагах за ним рассекла чернота трещины, мгновенно превратившейся в пропасть. Она отсекла половину покинутого ими здания, и его душа ушла в пятки – задержись они там хоть на минуту, они все погибли бы. Бетонные плиты перекрытия рушились, толстые кирпичные стены рассыпались, как песок.

Лэйми оглушил грохот, какой-то миг он видел четкий, как на схеме, почти горизонтальный срез падающего дома, потом всё исчезло – и через несколько бесконечных мгновений взметнулся чудовищный всплеск. На лицо брызнули капли ледяной воды, обжигая, как огнем. Море наступало с пугающей быстротой.

Они замерли, потрясенные и испуганные, и это едва не стоило им жизни – нелюди бросились на них с нескольких сторон сразу. Они кинулись бежать, уже в последние мгновения уклоняясь от нападавших, и их неуклюжие преследователи отстали.

Оглядываясь, они перебежали улицу и нырнули в неосвещенный проезд между какими-то заброшенными заводами, похожими на развалины – рамы в цехах все были выбиты. Ровная пелена снега под ногами призрачно светилась, отражая тление Сугха, но остовы зданий казались доверху налитыми черной жидкостью. Здесь царила тишина, – только где-то позади слышались крики тварей. Ничего больше слышно не было, и скрип снега казался Лэйми оглушительно громким, но боялся он всё же не так сильно, как ожидал. В теплой, удобной одежде он чувствовал себя больше и сильнее раза в два, – а идти по снегу в крепких, тяжелых ботинках с толстой подошвой оказалось куда приятнее, чем босиком. Воздух здесь, правда, был затхлым, без привычной снежной свежести, и собственная беззаботность, наконец, встревожила его, – оружия у них не было, и они оставались такими же беззащитными, как и раньше. К тому же, бежать в теплой одежде оказалось трудновато.

Миновав несколько темных кварталов, они снова увидели свет – целое поле, заставленное фонарями, под которыми искрился нетронутый снег.

Войдя в ворота, Лэйми понял, что это огромная игровая площадка, заполненная причудливыми стендами и моделями. Она выглядела весьма привлекательно, но её пустота была зловещей. Небо выше ослепительных бело-розовых ламп казалось совершенно черным.

Они остановились, сбившись в кучку и настороженно осматриваясь. Вокруг никого не было, но Лэйми знал, что это не продлится долго. Здесь не было и тишины – шум волн, и непрестанный гул далеких обвалов казались отголосками бушующей грозы, – и настороженные уши не могли вовремя предупредить его об опасности.

Когда с востока донесся слабый ритмичный звук, он сначала принял его за слишком реальное воспоминание. Тогда, в детстве, он много раз слышал его, но быть не может, чтобы сейчас там шел...

– Поезд, – удивленно сказал Яваун. – Бежим туда!

3.

Ещё никогда Лэйми не приходилось так бегать. Воздух огнем палил грудь, в боку кололо, но всё же, он едва поспевал за Охэйо. Казалось, что всё это будет длиться бесконечно, но вскоре он уткнулся в проволочный забор, за которым зияла затопленная темнотой пропасть оврага. По его дну тек широкий, исходящий паром ручей, а над ним, по насыпной террасе узкоколейки, со стороны моря, – оттуда, где когда-то были пристани, – двигался поезд. Локомотив уже прошел, и под ними плыли уже последние вагоны, точнее, открытые платформы для контейнеров, на которые вполне можно было залезть.

Охэйо скорее взлетел, чем взобрался на забор и без рассуждений прыгнул вниз. Лэйми последовал за ним. Это было безумие... но выбора у них не оставалось.

Цепляясь за кусты, они покатились по крутому, заснеженному склону. Лэйми кувыркался, задыхаясь от тошноты, но теплая одежда и снег спасли его от ушибов. Он едва не вылетел под колеса, но, к счастью, перед насыпью с рельсами был широкий кювет. Выбравшись из него, он схватился за медленно ползущую платформу, и, поставив ногу на рессору, перевалился через борт. Охэйо протянул ему руку и помог подняться.

Они осмотрелись. С последней платформы к ним перебрались Наури и Лэйит. Остальных, кроме Явауна, нигде видно не было, и Лэйми вытянулся струной, осматриваясь и прислушиваясь.

Где-то наверху, за кромкой обрыва, хлопнул пистолетный выстрел, второй, потом всё заглушил пронзительный визг, вырвавшийся из нескольких нечеловеческих глоток, но не боли – в нем слышалось торжество. Сквозь него пробился другой крик, вроде бы женский, но тут же угас.

4.

Они сели на дно платформы, прижались друг к другу, часто дыша, и какое-то время молчали, оглушенные случившимся. Лэйми уже доводилось терять друзей – за Зеркалом, в Хониаре, – но ещё никогда ему не было так страшно. К тому же, он не мог решить, реальность ли это. Вдруг ему показалось, что сейчас он проснется дома, под Зеркалом, и окажется, что ничего этого не было, не было...

– Линалит упала, – сказал вдруг Яваун, глядя в сторону. – Чвэй и Виалана остановились, чтобы помочь ей.

– А почему же не ты? – спросил Охэйо.

– Когда я обернулся, метрах в тридцати за ними были ОНИ.

– Кто?

– Четвероруки. Эти... мешки. Они покрывали в прыжке шагов по десять.

– Много?

– Пять или шесть. Столько я успел заметить. Их наверняка было больше.

– Здорово иметь длинные ноги, правда?

Наури повернулся к нему.

– А ты бы не побежал?

– Если бы там была Лэйит, – нет. А ты?

Наури молча отвернулся. Лэйми вдруг с ужасом понял, что ему не жалко погибших – друзья были с ним, и ничего больше не имело значения. Никакого. Ему не нравилось чувствовать себя виноватым за то, что умер не он, но радость из-за того, что погиб кто-то другой казалась ему ещё более мерзкой. Оставалось лишь жалеть, что он не познакомился с другими обитателями дома, – может быть, тогда... но мысли о том, что они очень скоро могут стать следующими, занимали его гораздо больше.

Впереди показался высокий бетонный портал, втиснутый между крутыми склонами оврага. Поезд врезался в его закрытые ворота, и с раздирающим уши скрежетом снес их, въехав в широкий, просторный туннель. Вдоль путей в нем громоздилось какое-то заводское оборудование, в стороны отходили узкие, высокие коридоры с множеством дверей. Всё это заливал яркий зеленоватый свет длинных ламп.

Откуда-то спереди донесся металлический грохот. Поезд остановился так резко, что их швырнуло на пол. Едва стихли последние отзвуки удара, в подземелье воцарилась абсолютная тишина.

– Тут что-то не так, – тихо сказал Охэйо.

Они бесшумно спустились с платформы. Туннель был совершенно пуст. Наури хотел пройти вдоль состава вперед, но Охэйо увлек его в поперечный коридор и наудачу открыл одну из дверей.

Лэйми увидел просторную комнату, выдержанную в зеленовато-коричневых тонах. В ней ничего не было – кроме восьми или девяти Переродившихся, сбившихся в тесный кружок в её центре. Сначала он принял их за какие-то статуи, но они тут же повернулись к нему.

5.

Охэйо опомнился первым, – он повернулся и кинулся бежать, за ним, всего через миг, остальные. Вслед им полетело ритмичное уханье. Ноги у Переродившихся были кривые и короткие, но при беге они попеременно опирались то на них, то на свои длинные, до земли, руки, пальцы на которых были вдвое длиннее и толще человеческих. Двигались они неуклюже, но пугающе быстро. К счастью, Охэйо побежал не назад, а вперед – коридор кончался длинной лестницей, на которой эти руканоги отстали.

Миновав её, они попали в какие-то бесконечные лаборатории или мастерские – столы с приборами, застекленные до половины высоты перегородки – всё ярко освещённое, но пустое и безлюдное.

Лэйми понимал, что теперь самое главное – не попасть в тупик. Охэйо каким-то чудом угадывал нужные двери. Возможно, ему везло, возможно, его вел богатый опыт исследования зданий Хониара в их далеком детстве.

Миновав очередную дверь, они вдруг вылетели наружу, в узкую щель между двумя глухими стенами, очень высокими – между ними тлела узкая полоска неба. Прямо от двери вверх вела бетонная лестница, упираясь в дощатый забор с калиткой, запертой на висячий замок. Рядом с ней, справа, в стене была ещё одна дверь.

Поднимаясь по лестнице, Лэйми услышал яростный гул толпы. Его волосы едва не встали дыбом – это были глухие, какие-то глубоководные звуки. За забором шуршало, колыхалось живое море, закрывая падающий сквозь щели свет. Кто-то монотонно бил ногой в дверцу – она подпрыгивала на петлях, но пока держалась.

Боковая дверь, к счастью, оказалась незапертой. Короткая лестница за ней вела в ярко освещенную швейную мастерскую с настежь распахнутой дверью, из-за которой тоже доносился дикий шум. Выглянув в неё, Лэйми удивленно замер.

В длинной комнате-прихожей царил хаос. Здесь было, как ему показалось, несколько десятков человек. Большинство извивалось у гардеробных шкафчиков, натягивая верхнюю одежду, – вместе с ревом толпы с улицы втекал холод. Все окна в комнате были разбиты, возле каждого стояло двое или трое парней, стульями отбиваясь от лезущих внутрь огромных рук. Во входную дверь с грохотом били чем-то очень тяжелым, – Лэйми подошвами чувствовал, как вздрагивает пол. Удивленно приоткрыв рот, он видел, как из рук оборонявшихся вырывают стулья. Трещали выдираемые из проемов рамы.

У нескольких парней были трубы с железными шарами и страшненькие кастеты с лезвиями, как у небольшого топора, у двух – даже примитивные огнеметы. Они дали из них залп в окна, но на этом их заряд исчерпался.

Когда снаружи вспыхнуло пламя, гул толпы заглушил дикий, нечеловеческий вой... и Лэйми едва услышал, как с треском сорвало наружную дверь, – похоже, её пробили насквозь. Тут же ударили по стеклоблочной перегородке тамбура, и по всей комнате, как от взрыва, разлетелись осколки. В зазубренной дыре мелькнул исполинский кулак, и стекла полетели вновь.

Без слов все бросились в мастерскую. Когда её дверь заперли, через рваную брешь уже лезли воющие, тлеющие, дымящиеся, обугленные фигуры. Лэйми поразили жутко выпученные глаза, оскаленные зубы – это уже были не люди.

Тонкая филенчатая дверь не задержала бы тварей надолго. Люди кинулись в подвал. Лэйми с друзьями оказался где-то в начале их вереницы.

Выскочив в простенок между домами, он увидел, что забор сотрясается, – в его верх вцепились десятки рук, стараясь повалить, – и опрометью скатился по лестнице. Когда он был уже в самом низу, забор вдруг с треском исчез. Нелюди с ревом рванулись в простенок, сбивая с ног тех, кто выбегал из двери. На ступеньках они споткнулись, и орда покатилась по лестнице дико орущей лавиной. Едва Лэйми успел проскочить в коридор, на нижней площадке выросла груда воющих тел, ввалившаяся в тамбур. Нескольким парням удалось вырваться из этой адской кучи и вбежать внутрь. Остальным, судя по надрывным сиплым воплям – нет.

О том, чтобы закрыть внешнюю дверь, нечего было и думать. Они едва успели захлопнуть внутреннюю, заперев её на массивный засов. В неё тут же начали ломиться, но она была тяжелой, сантиметров десяти в толщину.

Они осмотрелись. В подвале было около дюжины людей. Сверху доносился глухой топот, – твари Мроо уже ворвались в дом, и о том, что стало с остальными, незачем было гадать.

6.

Как ни странно, их заметили только сейчас, – люди отпрянули от них, спрятавшись за группу коротко стриженых парней в черной форме, очевидно, запоздало подоспевших охранников. В руках у них были дробовики, глаза настороженные и злые, и Лэйми вздрогнул, когда в лицо ему уставился черный зрачок дула. Охэйо сел прямо на пол, чтобы не казаться опасным, и остальные мгновенно последовали его примеру.

– Не двигайтесь, – предупредил один из парней.

Трое стрелков держали их на мушке – и тяжелые ружья не дрожали в их руках. Ещё один стал очень осторожно приближаться к ним, тщательно... принюхиваясь. Охэйо первым догадался, почему их так боятся.

– Мы люди, – сказал он. – Смотрите, – игнорируя предупреждение, он разулся и показал на колечки между пальцами босых ног. – Видите? Кожа светлая.

– Скорее, грязная, – сказал старший, должно быть, командир. – Ну-ка Пагги, посмотри. Если ты двинешься...

Охэйо терпеливо вздохнул. Пагги присел, разглядывая его ступню, потом поскреб кожу рядом с одним из колец ногтем, и кивнул.

– Этот настоящий, Бхута. Хотя, глядя на его глаза, я бы так не сказал.

– Хорошо. Отойди в сторону. А вот кто вы? – обратился он к остальным. – Ну-ка, покажите лапки...

Лэйит непринужденно села на зад, разуваясь. Между пальцами её ног тоже блестели колечки, – как и у её брата. Бхута откровенно глазел на неё, потом вдруг смутился и покраснел, словно мальчик.

– А у тебя ничего нет, да? – опомнившись, обратился он к Лэйми. – Давно он к вам прибился?

– Это мой друг, – быстро сказал Охэйо. – Я знаю его с шести лет.

– Возможно. Сейчас мы выясним, кто он.

К Лэйми приблизилось двое парней. Один из них недвусмысленно приставил дробовик к его лбу, второй, вооруженный кинжалом, взял за руку, ткнув острием в её тыльную сторону, чуть выше запястья – не сильно, но так, что выступила кровь. Парень нагнулся... и лизнул её. Лэйми инстинктивно вырвал руку. Это вполне могло стоить ему головы... но парень с кинжалом отвел оружие стрелка.

– У оборотней кровь такая же, как у людей, – пояснил он ошарашенному Лэйми. – Только едкая на вкус.

– Ладно, – сказал Бхута. – Вы люди. – Его тон по-прежнему не был дружелюбным, но продолжить допрос ему не удалось. От ведущей в подземелья двери – её, к счастью, уже кто-то запер, – донесся резкий стук. Бхута затравленно глянул на неё, потом на них. Его рот приоткрылся, и Лэйми понял, что их жизни висят на волоске.

– Стойте! – Лэйит протянула руку – ладонью вперед. – Уберите оружие!

Сейчас, в старой мешковатой куртке и облезлой шапке, она вовсе не казалась красавицей... но сам её несчастный вид взывал о помощи, и наведенные на них стволы опустились.