Текст книги "Последние ворота Тьмы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

Они коснулись свечения. Мгновенная, поглотившая его сознание вспышка... и Лэйми очнулся уже на той стороне.

10.

Подсознательно он ожидал увидеть нечто совершенно невообразимое, но это неожиданно походило на Вьянтару, – сплошное море зданий и растений. Вот только все растения здесь были сужавшимися кверху спиралями из колоссальных темно-зеленых листьев, а здания – металлическими, серебристо-серыми, огромными, и что-то в них, – облицовка из броневых плит, сложные перистые антенны, широченные окна с толстенными стеклами, – напомнило ему крейсер леров. Небо здесь было синевато-темное, со множеством холодных, серебристо-тусклых лун.

Лэйми не сразу понял, что и оно состоит из металлических конструкций; их очертания были смазаны воздухом, и он чувствовал, что до них много миль. Может быть, сотни. Стен или опор он нигде не видел, и ему стало вдруг довольно неуютно. За их машиной в воздухе свободно парил шестнадцатигранный зеркальный массив, – точно такой же, как входной портал. Или тот же самый.

– Где мы? – спросил он, уже начиная понимать.

Охэйо улыбнулся.

– Смотри.

Лэйми присмотрелся. На первый взгляд город был пуст. Но вдали что-то двигалось... какие-то сине-белые огни. Словно бы небольшие самолеты... самолеты с перепончатыми крыльями и сияющей дюзой сзади, оставлявшей светящийся, мгновенно гаснущий след... самолеты с цилиндрическим корпусом и головой, как восьмилучевая звезда...

Внезапная дрожь узнавания заставила его резко сжать крепкую руку Охэйо.

– Это... это ОНИ?

– Да. ИХ город. Ну, не бойся – даже если ОНИ захотят, то не смогут причинить нам вреда. Мы под Зеркалом Мира.

– Но ты говорил, что квантовые ворота не могут проходить сквозь...

– Они не могут соединять две области с разной физикой, только и всего. Как и пространственные воронки. А вот два Зеркала – могут.

– И ОНИ... будут говорить с нами? Сейчас?

Охэйо улыбнулся.

– Да. Но самое важное они уже сказали.

– Что?

– Они глупы.

– Как?

Охэйо достал брахмастру и поднял её, зажав между двумя пальцами.

– Как видишь, она здесь. И она работает. ОНИ очень, очень неосторожны...

– Но ты же не хочешь...

– Нет. Не хочу. Но люди часто сами не знают, что придет им в голову в следующий миг... Её не так легко обнаружить – на расстоянии, я имею в виду, но при квантовом переносе – возможно. ОНИ, наверное, даже не знают, что у нас есть эта штуковина. Что она может быть. Она не соответствует уровню технологии Джангра. Я создал её не потому, что я такой умный: это была чистейшая случайность. Мне просто очень повезло. Я даже не знаю, насколько. Порой мне кажется, что ОНИ совершили одну ошибку...

– Какую?

– Зеркало, Лэйми. Они захотели стать неуязвимыми и вечными, – но для этого им пришлось сделать пространство умным. Не только внутри Зеркал – везде. Заставить его подгонять физическую реальность к структуре разумных существ. Как со мной. Никакое статическое изменение Реальности не может так исцелять раны. Да мы просто окаменели бы под Зеркалом, – если бы в его структуре не формировалось что-то, что подстраивает его под движения наших тел. Но неизбежна и обратная сторона. Это умное пространство собирает информацию о разумных существах в нем, – независимо от того, может оно её использовать или нет. И она начинает распространяться. Везде. Какие-то её обрывки можно уловить. Это единственное, что объясняет описания, – точные описания, – части Мааналэйсы в Хониаре. И брахмастру. По-моему, её придумали ОНИ. Кто-то из них. А я просто уловил тень, отпечаток... потому что думал над чем-то подобным. Правда, понять тут мало, – надо ещё суметь сделать. А уж за это я могу хвалить только себя. Только вот почему-то не тянет...

– Разве ОНИ не понимают?..

– Понимают. Только думают, что жизнь под Зеркалом того стоит. По крайней мере – под таким громадным.

– А зачем мы здесь?

– ОНИ хотят, наконец, поговорить с нами. Ответить на мои вопросы.

– А потом?

– Лэйми, я не знаю. Видно будет...

Охэйо достал из сумки ноутбук и склонился над ним. Минут пять он рылся в файлах, потом поднял голову.

– Его зовут Сс`нг`г`хаа. Он ждет нас на крыше. Не бойся, Лэйми. У НИХ ядерный метаболизм. Они не нуждаются в мясе. И не едят людей. Но девяносто миллионов лет назад – ели.

11.

Охэйо посадил машину в садик на крыше, странноватый, но уютный: низкие, окантованные сталью грядки с очень плотной и темной зеленью, подрезанные в форме геометрических фигур кусты, столь густые, что казались скульптурами из множества плотно прилегающих друг к другу крохотных листочков...

Сс`нг`г`хаа ждал их на почтительном удалении. Охэйо вышел из машины и вежливо поклонился, прижав скрещенные руки к груди, но Лэйми какое-то время не мог последовать за ним: это существо выглядело слишком большим и слишком хищным, чтобы он решился стоять с ним на одном открытом пространстве. В конце концов его одолел стыд, и он присоединился к другу.

Охэйо ждал с вежливой улыбкой; Лэйми она казалась вымученной. Всё как-то застыло. Не двигалось. Вдруг звездообразная морда оказалась совсем рядом; Лэйми мог бы коснуться её. Он не помнил, как это случилось. Какое-то время его просто не было. Он не мог пошевелиться, не мог дышать, не мог даже думать: ему на голову словно надели мешок из безжалостно сжавшейся прозрачной пленки. Лэйми забился, его руки взметнулись вверх, стараясь сорвать это... голоса... один голос, повторенный миллионы раз... рев...

Охэйо схватился за кинжал, неловким, судорожным движением вытащил его... и вдруг наискось ударил по морде Сс`нг`г`хаа. Ударил словно палкой, по-детски; такой удар мог, самое большее, рассечь кожу...

Серебряный клинок прошел сквозь неуязвимую плоть, словно сквозь дым. Звездообразная голова распалась на две части; расщелина сияла слепящим белым пламенем. Лэйми прикрыл ладонями лицо, инстинктивно отшатнулся назад. Сс`нг`г`хаа странно колебался, словно стал миражом; казалось, он старается обрести прежнюю форму, но он не мог. Чистый белый свет становился всё ярче.

Лэйми ощутил, что вновь может двигаться. Душившая его пленка исчезла; голоса смолкли. Охэйо с детским удивлением смотрел на кинжал в своей руке.

– Надо же... – сказал он. – А я думал, что это всё сказки...

12.

Лэйми хотел немедленно потребовать объяснений, – сам он ничего не понимал, – но тут он заметил, что собратья Сс`нг`г`хаа поворачивают и летят к ним. С крыш, из садов поднимались всё новые. Думать тут было не над чем: они бросились к машине, и Охэйо стремительно взмыл вверх. К счастью, квантовые ворота остались достаточно близко, и открылись, когда машина приблизилась к ним...

Когда они миновали портал, Охэйо вдруг вытащил из сумки брахмастру, сжал её; его лицо напряглось. Оружие вспыхнуло, словно мгновенно раскалившись добела, от него отделилось маленькое злое солнце, столь синее, что его свет казался призрачным. Оно как-то прошло сквозь стекло, – не оставив на нем и следа, – и помчалось назад, разгораясь всё ярче.

Когда оно нырнуло в портал квантовых ворот, оттуда вырвался столб ослепительного света. Машину резко встряхнуло, но Охэйо смог её выровнять. Свет в портале погас, потом он накренился, и с почти незаметной медлительностью начал падать.

– Что... – только и смог сказать Лэйми, судорожно цепляясь за сидение.

– Я выстрелил по порталу на ТОЙ стороне, – ответил Охэйо. Глаза его были закрыты; он полностью сосредоточился на управлении. – Должно быть, ОНИ здорово удивились. Те, кто остался в живых.

– Но почему...

– ОН пытался нас убить. А ты что – не почувствовал?

Под порталом квантовых ворот, у самого дна, висела звездообразная зеркальная призма. Между острыми, сужавшимися изнутри наружу вершинами её лучей лежал плоский круг, пронизанный множеством отверстий. Лэйми заметил в них призрачное мерцание пространственных воронок.

Охэйо посадил машину между ними. Посадка вышла жесткой – у Лэйми едва не вылетели зубы. Аннит схватил его за руку и почти вышвырнул наружу. Квантовый портал наплывал на них сверху, всё больше накреняясь. Лэйми, разинув рот, глазел на это невероятное зрелище. Казалось, на него опускается зеркальное стальное небо.

– Должно сработать, – сказал Охэйо, вновь хватая его за руку. – Иначе...

Они вместе спрыгнули в призрачное серое мерцание.

И оказались в самом верхнем отсеке своего корабля.

13.

На какой-то миг Лэйми растаял в серой пустоте, исчез, потом вернулся. Охэйо торопливо отвинтил люк, ведущий в рубку. Сарини и Унвин, казалось, спали на её полу; Маахис замер у пульта с надетым на голову обручем.

– Так я и думал, – Охэйо нахлобучил обруч на свою голову. – Попрощайся с Мааналэйсой, Лэйми.

– Почему?

– Если мы не уберемся из неё немедленно, – нас просто не станет. Это, надеюсь, достаточно понятно?

– Но куда?

– Не знаю. Как можно дальше.

Охэйо замер и закрыл глаза. Лэйми ощутил, как его поднимают, мягко покачивая, объятия силового поля. Оно охватило и Аннита, и леров. Потом...

Зеркало исчезло. Снизу докатился сокрушительный рев, корабль содрогнулся и стремительно пошел вверх с таким ускорением, что у Лэйми потемнело в глазах. Когда в голове несколько прояснилось, он увидел над головой серый свод: внешнее Зеркало никуда не делось.

Охэйо поднял брахмастру и выстрелил ещё раз: огненный шар вновь, словно призрак, прошел сквозь броню корабля, полетел к пирамиде Генератора, – и не коснувшись её ушел в землю. В этот миг он был диаметром уже метров в двадцать, но вновь, – ни вспышки, ни следа. Секунду ничего не происходило. Потом...

Вся площадь сразу начала подниматься. На её месте медленно и величественно раскрывалась чудовищная роза с угольно-черными лепестками. Между ними в небо ударили косые столбы огня, обломков и пыли, ослепительные и разноцветные. Пирамида Генератора взлетела вверх в их кольце, накренилась, начала проваливаться, – и взорвалась сама, разлетевшись колоссальной тучей осколков, пронизанной пламенем. Зеркало исчезло. Окружавшая его площадь огромными кусками рушилась, казалось, в самый ад.

– Жалко, но необходимо, – прокомментировал Охэйо. – Под Зеркалом однополюсный пространственный привод не работает. Теперь бы лишь сообразить, куда нам бежать...

Секунду, может быть, больше, ничего не происходило.

– Лэйми, посмотри... – в голосе друга было столько недоброго удивления, что по его коже невольно пробежали мурашки. Потом он перевел взгляд на экран.

Повсюду на улицах Вьянтары были ОНИ. Собратья Сс`нг`г`хаа. Каждый держал в своих щупальцах-лапах нечто, похожее на металлический обруч, воздух в котором мерцал и переливался. И перед каждым двигалась серая пространственная воронка, то сжимаясь, то вновь вырастая. Воронки двигались мгновенными прыжками, с неотвратимой точностью поглощая орков, волотов, мутантов, – всех, кто противостоял лерам. Те даже не пытались помогать ИМ. ИХ было очень много. На том клочке земли, что видел Лэйми – сотни. А сколько ИХ во всей Вьянтаре? Миллионы? Миллионы миллионов? Скорее, что-то среднее.

Орки отчаянно сопротивлялись, но всё их оружие оказалось бесполезным, – автоматы, базуки, даже лазеры не могли поразить ИХ. ОНИ иногда начинали мерцать... но это тут же прекращалось. Как и положено оборотням, ОНИ были неуязвимы для обычного оружия. И сердцевина каждой ИХ воронки сияла огненным отсветом Блуждающей Звезды...

Лэйми смотрел на это, самое большее, несколько секунд, но они показались ему вечностью. Потом ещё одна серая воронка с огненной сердцевиной раскрылась прямо перед ними. Охэйо среагировал бездумно, – он выстрелил, и огненный шар брахмастры исчез в призрачной пасти лишь на мгновение раньше их корабля. Потом оттуда вырвался поток белого пламени, – Лэйми инстинктивно отшатнулся, закрывая руками глаза. В корабль словно ударил таран: он перевернулся в воздухе, отброшенный извергшейся из воронки струей плазмы. Лэйми стало дурно; всё его внутренности, казалось, перемешались. Но он понимал, что могло быть и хуже, – если бы почти в тот же миг воронка не исчезла.

Такое же пламя вырвалось и из всех других пространственных воронок, – там, внизу. А потом они тоже исчезли. Все. Но вот ОНИ, казалось, совершенно не смутились. Гребни вдоль их боков разворачивались в крылья, – а потом ОНИ взлетали, словно стаи атакующих ракет. ИХ было очень много; это походило на падающий вверх снег.

У Лэйми вновь закружилась голова. Корабль был гораздо выше, – но он просто не мог состязаться в ускорении и маневренности с этими тварями. А у НИХ было и иное естественное оружие, помимо когтей, – радужный мех на их мордах вспыхивал, перед ней сгущалось сияние, – и вперед устремлялся яркий синий луч. Все они сошлись на корабле; окружившее его силовое поле ослепительно вспыхнуло, – это задержало их смерть на какое-то мгновение... но в это мгновение корабль нырнул в пустоту.

Часть IV:

Над Морем Снов

Глава 1:

Мааналэйса и Хара

1.

На сей раз, провал во тьму был и глубже, и длительней. Это было как смерть. Небытие. Придя в себя, Лэйми почувствовал, что ничего не весит. Его сердце мгновенно ушло в пятки, желудок, напротив, подкатил к горлу.

– Аннит, – с трудом выдавил он. – Мы падаем...

– Это невесомость, – немедленно отозвался Охэйо. Его голос, впрочем, тоже звучал как-то придушенно. – Мы в космосе. В открытом пространстве.

– Где?

– Понятия не имею. В самом далеком месте, которое я только смог себе представить. Это единственное, что я могу сказать.

Их отвлекли издаваемые лерами звуки, – Унвина тошнило, Сарини тоже. Маахис смог сдержаться, но его лицо посерело. Все трое выглядели испуганными.

Лэйми осмотрелся. На экранах был мрак. И звезды. Множество звезд. Такое множество, что большая их часть ему, казалось, просто чудится. Они занимали полнеба. С другой стороны...

Смутная, призрачная поверхность, тьма, как бы подернутая расплывчатым муаром, казалась полем облаков, залитых звездным светом. На ней выделялись более светлые линии или валы; они, изгибаясь, выходили откуда-то из бесконечности и сливались все в одной точке. Лэйми подумал, что это край. Самый край мироздания.

– Кажется, нас выбросило в межзвездное пространство, – сказал Охэйо. – Это малоприятный факт, потому что генератор пространственных воронок больше не работает. Мы не сможем прыгнуть отсюда ещё куда-нибудь. Никогда. И проведем остаток своих дней в этом месте.

– Но что случилось? Генератор испортился?

– Нет. Изменилось пространство. Я думаю, мы вышли из ИХ зоны. Из той области, где ОНИ смогли изменить физику. Точнее, мы где-то на самой её границе или рядом с ней. Во всяком случае, ясно одно: погони не будет. Вряд ли даже ОНИ могут понять, куда направлен пространственный прыжок. Да и я сам не знаю, куда отправился. Это надежно.

– Не очень, если нам придется тут умереть.

– Может, мы и не умрем, – Охэйо увеличил изображение до предела, и показал на серебристую звезду, замершую в самом центре этих сходящихся линий. – Системы жизнеобеспечения хватит месяца на два, но, думаю, мы доберемся до неё раньше. Это искусственное сооружение. Оно из металла, оно идеально круглое, и его диаметр, – около тридцати километров. Единственная проблема, – до него далеко.

– А ты не сможешь починить пространственный генератор?

– Лэйми, я уже сказал – он работает. Просто здесь другая физика. Естественная. Дикая. Никаких радостей, вроде пространственных воронок или дара Летящего, в природе не бывает. Это всё надо создавать... возможность их работы. Понимаешь?

– Так ты уже не Летящий?

Охэйо усмехнулся.

– Нет. Хорошего понемногу.

– А... а что случилось? Там, в Мааналэйсе?

Охэйо посмотрел на него. Лицо у него было задумчивое.

– Меня пытались включить в состав иного сознания. И тебя, я полагаю, тоже.

– Убить?

– Нет. Включить. Поглотить. Как вода поглощает каплю. Сс`нг`г`хаа не нападал на нас физически, Лэйми. Нападала его Неделимая Сущность. То есть душа. Просто у нас души... как бы это сказать... естественные. Неощутимые. Не для этого мира. А вот у НИХ – как раз для этого. ОНИ специально создали их такими. Потому что сначала у НИХ не было никакой души. Вообще. И Сс`нг`г`хаа хотел включить в себя наши души. Наше сознание, память. То есть, попросту завладеть нашими телами.

– Но зачем?

– Я мог бы понять это сразу. Они считают, что люди, – это нечто особенное, созданное по подобию Бога. А ОНИ – не люди. Нечто, не предусмотренное Создателем. Для Него ОНИ, – как волоты для леров. Искажение. Ненужное. И ОНИ хотят стать людьми. Понимаешь? Множеством способов. Эти леры... их хищные повадки... Они думают, что они люди, но это не так. Тела человеческие, но Неделимые Сущности, души – нет.

– Но какой ИМ смысл верить, что ОНИ, – люди? Разве это что-то изменит?

– Это называется магией, Лэйми. Если ты веришь, что ты – свинья, то ты свинья. Разве нет? Если ты хочешь стать смелым, достаточно в это верить. Но вера должна быть безупречной. Это крайняя степень мимикрии... но это – ложь. Я был глуп, если сразу не заметил этого. А вот ты... ты почувствовал, что леры... неправильны... но не мог объяснить. И успешно запутал меня со своей моралью. И себя.

– А волоты? Это тоже ОНИ?

Охэйо рассмеялся.

– Нет, Лэйми. Это обычные мутации. ИХ конкуренты. Как гусеницы в ИХ саду. В общем, ты был прав. ОНИ хотят занять то место, что предопределено нам. Всё дело в том, что наши души, наши Неделимые Сущности... уходят отсюда в какое-то другое место. ИХ – нет. Но ОНИ, я думаю, смогли обмануть даже Бога. Они включают наши Неделимые Сущности в себя, – форма наша, содержание – их. И они тоже... уходят. С ИХ сознанием. Душа не есть признак разумного существа: душа ЕСТЬ такое существо. Если её... подменить... то... это называется второй смертью, Лэйми. Мы лишаемся жизни и тут, и ТАМ. А это гораздо хуже, чем банальное употребление в пищу человеческого мяса. Я ничего худшего и представить себе не могу. Только... знаешь, на ИХ месте я вел бы себя точно так же. Никто не станет делать выбор между бытием и небытием. А чтобы стать совершенно другим существом, нужно мужество, которое нам и представить-то трудно...

– Я могу спросить, – откуда ты всё это взял?

– Когда меня пытались... включить, какой-то миг мы были с Сс`нг`г`хаа одним целым. А ты, как всегда, смотрел в сторону.

Лэйми опустил глаза. В самом деле, там было... но он слишком испугался. Слишком.

– А остальное? – спросил он. – Как ты его одолел?

– Лэйми, я не мог его одолеть. Просто сам Сс`нг`г`хаа хотел умереть. Какая-то его часть. И довольно большая, как я теперь думаю. Я тоже хотел, чтобы он умер. И когда мы... слились, масса стала критической. Его убила собственная совесть. Во всяком случае, он позволил мне... А остальное... Я думаю, серебро возбуждает что-то вроде цепной реакции в ИХ ядерном метаболизме. Катализатор распада. Интересно... я всегда любил ядерную химию...

Внезапно Лэйми осенила одна, очень неприятная идея... то есть, она осенила его сразу, как Охэйо сказал... но тогда ему было жизненно необходимо хоть как-то отвлечься.

– Охэйо... но ведь мы – тоже леры. Тоже ОНИ.

Аннит зло рассмеялся.

– Будь так – с какой стати Сс`нг`г`хаа на нас нападать? ИХ не было на Джангре... и... знаешь, души не порождают друг друга. Их создает Отец Душ. Даже если родителями были ОНИ, их ребенок всё равно будет человеком. По крайней мере – родится им. Вот почему они должны делать это снова и снова. Для этого они и создали Мааналэйсу.

– А... а эти леры?

Охэйо задумался. Потом вытащил кинжал и стал разглядывать его.

– В каком месте у человека помещается душа? Насущный вопрос, не правда ли? Я думаю, ИХ Неделимая Сущность содержит вполне материальные компоненты. Из этого, конечно, не следует... – он приложил лезвие плашмя к своему лбу. – Я думаю, душа тут. Но я ничего не чувствую. Попробуй, Лэйми...

Он взял кинжал, осторожно прижал его к своей коже.

И ощутил только холод металла.

– А теперь вы, мои золотокожие друзья, – на сей раз, Аннит предусмотрительно не выпускал оружия из рук. Унвин первым прижал клинок к своему лбу. А потом посмотрел на Охэйо с явным недоумением. Сарини была второй, – с тем же результатом. Остался только Маахис.

– Насколько я знаю, – сказал Охэйо, подбираясь к нему, – сейчас у него должны лопнуть глаза, а изо рта полезть вот такие мохнатые щупальца. А потом...

Он ловко прижал лезвие ко лбу Маахиса.

Естественно, ничего не случилось.

2.

Неопределенное время они молчали. Леры не понимали, что происходит, но они тоже молчали. Все были слишком напуганы. Наконец, Охэйо опомнился.

– Я думаю, нет смысла стоять на месте, – сказал он.

Глубоко внизу загрохотал двигатель. Ускорение было очень ровным, – Лэйми показалось, что он просто стоит на полу. Он с облегчением вздохнул. Невесомость оказалась не из тех ощущений, которые ему нравились.

– Насчет двух месяцев я немного приврал, – сказал Охэйо, сверившись с компьютером. – Думаю, даже двух недель не понадобится. Мы разгонимся до шестисот километров в секунду, потом начнем тормозить. Таким образом, у нас всё время будет нормальная сила тяжести.

– А что это за место? – спросил Лэйми. – К которому мы направляемся?

– Не знаю, – Аннит говорил тихо и задумчиво. – Мне кажется, что эта... стена – и в самом деле... край Вселенной. Не мироздания, – за ней должны быть другие... неисчислимые. Она не из материи, – это, скорее, спрессованное пространство. Сомневаюсь, чтобы кто-то мог её преодолеть. ОНИ не смогли.

– Я спрашивал не о стене. Об этой... сфере.

– Я не знаю, Лэйми. Она изменяет Реальность, – во всяком случае, там есть машина, которая изменяет Реальность. Мне кажется, тут нечто вроде ловушки для тех образов, которыми наполнено преобразованное ИМИ пространство. А может, и не только ИМИ. Должно быть, интересное место... там должны собираться все... ВСЕ образы. Все знания. Всё.

– Это тоже построили ОНИ?

– Нет. В этом, по крайней мере, я уверен. В космосе множество рас. О большинстве мы даже и не знаем.

– Но кто?

– Лэйми, разве это важно?

3.

Ещё какое-то время Охэйо размышлял; потом словно очнулся.

– Я рад, что наше совместное путешествие будет недолгим, – сказал он, обращаясь к лерам. – Не знаю, что ждет нас у цели, но пока мы здесь, командую я. Вы должны всего лишь не мешать мне. В остальном можете делать всё, что хотите. Надеюсь, вы понимаете, что никто, кроме меня, НЕ СМОЖЕТ управлять кораблем? – леры нестройно кивнули. – Хорошо. Тогда у нас лишь одна серьезная проблема. Два мальчика и одна девочка, – уже плохо, а четыре... вообще-то, я имею в виду тебя, Лэйми, и Унвина.

Унвин вздрогнул и отвернулся. Лицо его залила краска.

– Но разве я не нравлюсь тебе, и ты не хочешь?.. – неожиданно спросила Сарини. Тон у неё был язвительный.

– Хочу, – Аннит смотрел на неё с широкой улыбкой. – Но ещё я хочу множество других вещей, и если начну давать волю всем своим желаниям, то может быть нехорошо. Если бы я делал только то, что хотел, то давным-давно бы умер.

– Неужели ты настолько боишься себя?

– Я боюсь бесполезных вещей и бессмысленных занятий. В твоем возрасте я любился как сумасшедший, но это ни к чему меня не привело. Мне это нравилось, и сейчас тоже, но разве удовольствие, – это непременно любовь? Нет. Существуют куда более интересные вещи. Например, создать то, чего никто больше не сможет создать, – чтобы все вокруг завидовали и удивлялись. Или сны. Когда я сплю, мое сознание как бы... становится больше. Во всяком случае, работает очень быстро, и, что более важно, очень четко. Во сне я могу за один миг представлять вещи, которые наяву смог бы продумать за дни, и которые, скорее всего, вообще не пришли бы мне в голову. Образы, более реальные, чем в жизни. И иногда мне кажется, что во сне я становлюсь единым с тем, что внутри меня, – вижу структуру материи, из которой состою. Очень глубоко. Именно так я придумал брахмастру. И многие другие вещи. Вот в этом для меня и состоит главное удовольствие – создавать что-то, чего не было раньше. Нигде.

– А этому можно научиться? – спросил Унвин с видимым интересом.

– Лапа, способность к творчеству, – это как высокие скулы: либо они есть, либо нет. Ну, у тебя она тоже может быть, но этого мало. Её нужно развивать, – всё время что-то придумывать, и много читать, и смотреть, конечно, – того, что нравится. Никакого творчества не будет, если в тебе нет множества образов, знаний, которые живут сами по себе, образуя неисчислимое множество новых комбинаций. Развить саму способность мыслить не так уж сложно. Нужно только много трудных задач, – лучше всего математических, – и много-много терпения. Но с творчеством гораздо сложнее. Тут весь секрет в том, чтобы спихнуть как можно больше мыслительных процессов в подсознание, – потому что на сознательном уровне человек способен охватить немногое. Тогда у тебя будут озарения, интуиция... хотя эта способность, как мне кажется, врожденная. Но без отточенной, математической логики ты никогда не сможешь привести в порядок то, что выдает твой "генератор разнообразия", – который обычно дарит нам сны. А вот от удовольствий человек глупеет. Нужно сильно ненавидеть себя, чтобы не позволить своему телу делать то, что хочется лишь ему, – но только иногда, потому что нельзя думать всё время. Нужно угадывать, когда можно... отпустить себя. А это трудно. Это тоже как озарения, – иногда бывают, иногда нет.

Унвин внимал с открытым ртом. Лэйми отвернулся.

– Почему Сс`нг`г`хаа не захватил нас ещё тогда, в первый раз, – когда смотрел на нас во сне? – спросил он.

– Слияние душ – сложный процесс, Лэйми. Выбор и узнавание, – только первый этап. Нужна ещё подготовка. Довольно длительная. Такие вещи никогда не делаются просто... к нашему счастью.

Какое-то время Охэйо молчал.

– Мне вдруг пришло в голову... Бог всемогущ... но что, если его противник ТОЖЕ всемогущ? Тогда мы получаем наблюдаемый нуль. Мне это кажется вполне логичным. В природе все силы компенсируются. Если бы, скажем, положительные и отрицательные электрические заряды были асимметричны, Вселенная бы просто взорвалась. Только... на любом нулевом уровне есть колебания. Насколько велико может быть отклонение? Сколько времени может пройти внутри него? Мне кажется, что Мааналэйса стала именно таким отклонением. Впрочем, мы любим возлагать вину на кого угодно, но только не на себя...

– И ты в самом деле в это веришь? – спросил Лэйми.

– Никаких доказательств, что есть... нечто, сознательно порождающее зло, у меня нет, и само его существование мне тоже кажется нелогичным, – Охэйо вздохнул. – Перенос наших наивных представлений на структуру Вселенной мне кажется глупым. Тогда всё становится гораздо интереснее, правда, Лэйми? Над нами слишком много этажей. Расы, сверхрасы, пласты измененной ими Реальности... как понять, – есть там, на самом верху, что-то, или нет? Может быть, здесь мы это узнаем. Должны узнать. Мне кажется, всю свою жизнь мы шли именно к этому месту. Когда мне было лет шесть, оно представало мне во снах, – ещё в самом начале. Здесь конец пути.

Лэйми очень хотелось ответить, но он промолчал. Его снова охватил страх.

Потом, много времени спустя, страх сменился скукой.

4.

Когда это случилось, он праздно сидел в своей каюте. Трапециевидная комнатка, шириной не более двух метров, вмещала лишь подвешанный на эластичных лентах гамак, на котором он и растянулся, качаясь и бездумно отталкиваясь от стены босой ногой. Напротив двери было единственное узкое окно, – точнее, экран, полный звездной пыли.

До их цели – Аннит назвал её Средоточием, Харой, – оставалось ещё больше недели полета, совсем не трудного, скорее, напротив, – делать на борту корабля было совершенно нечего. Ему, по крайней мере.

Охэйо почти всё время проводил в рубке, – спал там, и даже ел. Он возился со своим ноутбуком, просматривая архивы и сравнивая их с тем, что хранила память компьютера корабля. Унвин, как правило, крутился вокруг. Его любопытство, очевидно, развлекало Охэйо. Хотя юноша был невыносим со своими бесконечными вопросами, Охэйо явно понравилось его учить.

Маахис лишь изредка присоединялся к брату. Так как все остальные отсеки были заняты, он жил в самой верхней камере. Охэйо охотно закрыл бы его там, но внутренние люки в корабле не запирались. Поэтому он просто расплавил все автоматы, а батереи для лазеров разрядил; зарядное устройство управлялось компьютером, контроль над которым он никому не доверял, – разве что Лэйми, когда вынужден был-таки покидать рубку, – по нужде или по другим причинам.

Унвин и Сарини были почти неразлучны, – если они не вертелись возле Охэйо, то болтали друг с другом; в своих каютах они лишь отдыхали. Маахис, как и сам Лэйми, большую часть времени бездельничал. Сейчас и он, и все остальные должны были спать.

Лэйми вздрогнул, когда щелкнула и открылась дверь, – она-то как раз запиралась изнутри, но замком он никогда не пользовался. Сарини вошла босиком, в одной юбочке из стальных бус, как обычно ходили девушки леров. Охэйо не одобрял такой моды, и при нем она одевалась более скромно, – в темный халат, оставшийся от Маахиса, который категорически отказался его носить. Запасной одежды на борту корабля не было, и Охэйо пришлось выбирать, чья нагота больше его раздражает.

Лэйми вскочил. На нем самом были лишь шорты. Он вовсе не стыдился себя, но наедине с Сарини в тесной комнатке почувствовал себя очень неловко.

– Что ты здесь делаешь? – недружелюбно спросил он.

– Разве не ясно? – Сарини пожала обнаженными плечами. – Сейчас ночь. Время любви.

– Но Унвин...

– Он только мальчик, Лэйми. А ты – мужчина. Сколько тебе лет?

Лэйми открыл рот... но ничего не сказал. Хотя он родился двести шесть лет назад, Зеркало Хониара сделало его тело неизменным, – с тех пор, как он перестал расти. Вообще-то, он сам не чувствовал себя двухсотлетним, – под Зеркалом не было ни дней, ни лет, ни зим. Одно "сейчас". Время там как бы сливалось, и отдельные его отрезки так походили друг на друга, что он с трудом мог их отличить. Иногда ему казалось, что наяву прошло всего несколько лет, – зато во снах прошли тысячи. Это, наверное, было ближе к истине, – ведь вне Зеркала действительно прошла тысяча лет. Оно не замедляло времени, – только скорость физических процессов, – и здесь, снаружи, Лэйми понял, что замедление не было равномерным. Оно касалось различных вещей в разной степени. Во всяком случае, там он думал гораздо быстрее, чем двигалось его тело. А здесь он словно поглупел. Охэйо тоже – поначалу.

– Я думаю, тебе лет двадцать, – сказала Сарини. – Но ты много повидал. Я права?

– Ну в общем... да.

– Кем ты был?

Лэйми вновь открыл рот... и вновь промолчал. В самом деле – кем? Мечтателем? Читателем? Сочинителем странных историй, которые он даже не придумывал, потому что видел их во сне? Ни одно из этих занятий не казалось ему достойным упоминания. Наверное, он что-нибудь придумал бы, но тут звезды в окне сменило лицо Охэйо.