Текст книги "Последние ворота Тьмы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

8.

Ночью Лэйми проснулся от резкого, неприятного чувства. Ни одна лампа не горела, но в комнате было слишком светло. Он повернул голову.

Небо за окном тлело неестественным коричнево-зеленым сиянием, исходившим из-за низко нависших туманных туч. Горы исчезли, скрылись, утонули в них.

Лэйми на несколько секунд закрыл глаза. Его сердце вдруг бешено забилось. Он постарался убедить себя, что это всё сон, но напрасно. Итак, Сугха проломила защиту, и он, возможно, уже не увидит неба. Никогда больше.

В комнате было очень жарко. Хотя он лежал нагим поверх простыни, его тело блестело от пота, как и тело Лэйит – вчера, утомив Наури или просто разнообразия ради, она пришла к нему. Обычаи Инициативы, где она выросла, не касались интимных отношений, – нравы в ней были свободные, что, собственно, и привлекало в неё молодежь, – по крайней мере, в довольно значительной степени. Охэйо не одобрял таких вольностей, – сонно ворча, он свернул постель и отправился к Наури. Лэйит же вовсе не казалась усталой, и они весьма интересно провели два вчерашних часа, забыв обо всем. Сейчас она спала; её рука накрыла его бедро. Он осторожно убрал её и поднялся, босиком прошлепав к окну.

Зрелище было жуткое – снег и тучи, казалось, сплавлялись в гнойном, зловонном сиянии, не дающем теней. Оно то становилось ярче, то пригасало, завораживая своими медленными, незаметными переливами. На западе, над Новым Городом, в небо упирались сотни тонких бледных лучей, рисуя на тучах что-то вроде географической карты. Ничего подобного Лэйми раньше не видел.

За его спиной скрипнула постель, – он-таки разбудил девушку. Лэйит прошлепала к нему и уткнулась лбом в холодное стекло, опираясь ладонями о подоконник. Он бездумно накрыл рукой её круглый зад.

– Ну, вот и всё, – сказала она. – Снова эти тучи. Выглядит жутко. Как будто за ними что-то движется. Что-то очень большое... и смотрит на меня...

По нагой коже Лэйми пробежал острый ледяной озноб; одновременно его бедро коснулось гладкого бедра девушки. Он бездумно прижался к ней сзади, лаская её грудь. Едва Лэйит молча наклонилась вперед, он накрыл ладонями выпуклые изгибы её талии, и одним резким толчком вошел в неё, двигаясь ритмично и быстро. Лэйит часто задышала, поджимая живот, и Лэйми опустил ресницы, не думая ни о чем, кроме своих ощущений.

Глава 6:

Бега и ловушки

1.

Они замерли на смятом одеяле, усталые и сонные. Лэйми бездумно смотрел в потолок, забросив руку за голову; вторая его ладонь накрыла горячий живот девушки. Он хотел встать и вымыться, но сил не было уже никаких. Несколько минут назад он почти умер, когда тугая дрожь сплавила их тела в бесконечных, ослепительных конвульсиях – второй или третий раз за ночь...

Зевая, Лэйми вспомнил другие их ночи – душные, жаркие, долгие. Это было что-то сумасшедшее. Они любили друг друга так жадно, словно каждый их миг был последним, иногда целыми часами, словно бы не чувствуя усталости, все мокрые и блестящая от пота, а потом полуживой Лэйми лежал рядом с Лэйит, и на её губах проступала усмешка, и смех был в длинных темных глазах, полускрытых слипшимися волосами... он не знал, что стало бы с ним без неё. После той ночи утра не было. Совершенно ничего не изменилось. Не стало светлее. Тучи всё так же висели над землей, – они больше не двигались, просто медленно клубились, словно кто-то сверху лениво помешивал их. Все ини бродили, словно в воду опущенные; выходить под это жуткое небо было попросту страшно. Посты с внешней ограды сняли. Впрочем, твари тоже не показались за день ни разу. Город за укреплениями вымер, лишь на западе по-прежнему мерцало зарево.

На второе утро всё осталось таким же. И на третье. Уже никто не выходил наружу. Все калитки и ворота в ограде заварили, все окна плотно занавесили или заклеили бумагой. К обитателям здания вернулось подобие прежнего настроения, но оно приняло странный оттенок, – все уже знали, что приближается конец. Это не могло не сказаться на нравах. Дисциплина Инициативы рухнула, – всё занимались тем, чем хотели. На пятый день тьмы Лэйми стал замечать в коридорах неодетых юношей и девушек, – они тоже искали утешения в любви. Складывались самые странные пары. Они с Лэйит тоже словно тонули друг в друге, валяясь в постели целыми днями. В этом было что-то неправильное; Лэйми понимал это, но ничего не мог сделать.

Его отвлек резкий стук в дверь. Заперта она не была, и Охэйо просто вошел, не дождавшись ответа. Он тоже выглядел не лучшим образом – босиком, в одних плавках и нечесаный – и глаза у него были злыми.

– Аннит? В чем дело? – спросил Лэйми. Раньше друг никогда не прерывал их... занятий.

– Встань. Хотя бы в окно посмотри.

Сжав зубы, Лэйми подтянул пятки к заду и одним рывком вскочил, босиком прошлепав к подоконнику. Мир за окнами, похоже, подходил к концу. Переливы коричнево-зеленого света стали гораздо ярче и быстрее, резко потеплело, снег таял, превращаясь в жидкую грязь. Повис душный туман, но не густой – было видно шагов на пятьсот. Из туч непрерывно сеялся дождь.

– Что это? – тупо спросил он.

– Конец. Не хочешь погулять, а? – ответил Охэйо.

– А если нет?

Вместо ответа Аннит схватил его за ухо и вытащил в коридор, захлопнув дверь. Лэйми было вывернулся, но Охэйо схватил его за руку, потянув за собой. И он начал, наконец, замечать...

Коридоры здания ещё освещались, но разноцветная мишура в них мешалась с мусором, который никто не убирал. Повсюду валялась разбросанная одежда, – её почти перестали носить. Двери многих комнат были распахнуты, и в них на сваленных на пол постелях, в полумраке, извивались клубки нагих тел. Возможно, в этом была виновата Сугха. Возможно, – просто отчаяние, но проступающие уже на телах темные пятна быстро убедили Лэйми, что и отсюда им тоже пора уходить – пока ещё можно.

2.

Выбравшись вчетвером во двор, они замерли, осматриваясь. Ограда не защищала главный, северный фасад Инициативы, но поперек сквера здесь громоздились контейнеры, – они служили баррикадой, но их поставили так беспорядочно и так много, что получилось что-то, похожее на горную страну. Там и сям на них горели тусклые желтые лампочки, и освещенный ими лабиринт открытых металлических коробок тревожил своей пустотой, – она казалась какой-то неестественной, даже фальшивой.

Какое-то время они молча смотрели на них. Потом небо вдруг вспыхнуло нестерпимо-ослепительным светом. Казалось, что мгновенно настал день, но синевато-желтый, чужой, – словно под каким-то другим солнцем.

Лэйми замер, как парализованный. Свет скоро стал багровым, замерцал и погас. Лэйми словно ослеп, – в упавшей кромешной темноте он не видел ни одного огня, лишь в глазах плавали призрачные разноцветные пятна.

Секунд через пять по ушам ударил тугой грохот – а через полминуты налетел яростный порыв ветра. Загремело железо на крышах, затрещали сломанные ветки, – и их вдруг обдало волной душного, как из теплицы, воздуха, столь густого и жаркого, что Лэйми весь и моментально взмок. Столь же внезапно ветер стих – теперь этот плотный, чуть отдающий гнилью воздух был совершенно неподвижен. Не меньше этой неподвижности Лэйми поразила тишина, – дождь вдруг мгновенно прекратился, словно выключили душ, и теперь не было слышно ни звука. Тишина оказалась глухой, как и мрак – мертвой и ватной. Температура поднялась сразу градусов на сорок, однако Лэйми пробил неожиданный озноб. Вытянув вперед руки, он на ощупь прикоснулся к Лэйит и порывисто сжал её ладонь.

Какое-то время они всматривались во мрак, невольно прижимаясь друг к другу. Сердце Лэйми бешено колотилось. Идти наугад они не могли, а если к ним сейчас подбирается что-то...

Снова резко начался дождь, он быстро перешел в ливень, – но принес в странную застойную жару не свежесть, а резкий аромат разложения – и вовсе не растительную гниль. Нет, – пахло гниющим мясом. Плотью. Словно где-то в облаках парили целые горы трупов – или, скорее, их гниющих останков. Такого, конечно, не могло быть, и Лэйми терялся в догадках, стараясь представить источник этого запаха.

Заметив за контейнерами плывущий рыжий свет, он испуганно вздрогнул. В здании Инициативы раздался многоголосый, заглушенный стеклами рев, и Лэйми обернулся одним быстрым, испуганным рывком, – но двор пока был совершенно пуст.

Они торопливо пошли к баррикаде, непрерывно оглядываясь. Лэйми не знал, что произошло, но случившееся нравилось ему всё меньше. Может быть, Сугха тоже умела открывать бреши в пространстве, – но что прошло через них, кроме жара и вони, никак нельзя было представить.

У баррикады он ненадолго замер – за ней двигалось что-то светящееся, позади разрывались тысячи безумных глоток – и страх перед этим ревом словно толкнул его в спину. Он подпрыгнул, ухватился за край контейнера, потом подтянулся и взобрался на него, протянув руку Лэйит.

Они торопливо поднялись на второй ряд контейнеров, потом на третий. На четвертом баррикада кончалась. За ней им открылась широкая, безлюдная улица. Её окружали желтые четырехэтажные дома с железными крышами, – а вот фонари здесь оказались очень странные: толстые матовые диски метра по полтора в диаметре. Они парили над землей на высоте в два или в три человеческих роста, опираясь на конусы яркого, мутного света, медленно скользя то в одну, то в другую сторону, словно живые. Больше здесь ничего не двигалось и улица, совершенно пустая, уходила в туманную мглу – всё, что было дальше метров ста, скрывалось в рыжим мареве, а здания, стоявшие чуть ближе, темнели плоскими силуэтами. Этот оцепеневший мир был безжизненным, – не слышалось никаких звуков, все окна зияли мутно блестевшей темнотой.

Но здесь плавали сотни фонарей-дисков, и их беззвучно появлявшийся и гаснущий вдали свет вызывал ужас, – казалось, они упорно высматривают кого-то. Позади, за баррикадой, по-прежнему ничего не было, – но от текущего из здания сатанинского рева Лэйми стало жутко. Его обоняние буквально вопило, предупреждая о полчищах приближавшихся с юга огромных зверей, – а уши понемногу начали улавливать звуки, которые он принял бы за шум волн, – если бы не отчетливо различимый скрежет и звон стекла.

Лэйми напряженно всматривался в рождавшую их темноту, но она оставалась глухой. Бросив это бесполезное занятие, он начал спускаться, лишь немного опередив Охэйо – тот тоже почему-то решил, что оставаться здесь не стоит.

Едва ступив на асфальт, они побежали, – охвативший их страх внезапно прорвался паникой, и они не смогли противостоять ей. Из-под их ног летели брызги, мгновенно уплотнившийся воздух бил в лица, обжигал изнутри грудь. Они вбежали в частокол световых конусов, но этот свет был плотным – влетев в один из них, Лэйми тут же упал: на него словно набросили огромную кипу мокрых одеял. Стало трудно дышать, но он совершенно не чувствовал тепла.

Когда рыжий конус соскользнул с него, Лэйми с трудом перевел дух, – так он был напуган. Он знал о пластинации, и был совершенно уверен, что этот свет превратит его в нечто невообразимо страшное.

Опомнившись, он помотал головой и посмотрел на провалы, ведущие в черноту дворов, в зашторенные окна вторых этажей, темневшие над плотной массой голых подстриженных крон – такие уютные, обычные – потом, услышав за спиной грохот, обернулся.

Позади, уже метрах в пятистах, показалась огромная белая фигура – оплывшая груда плоти с длинной складчатой шеей и похожей на булаву безглазой головой. Эта туша ростом в четырехэтажный дом только что опрокинула баррикаду и неуклюжими рывками продвигалась дальше, со скрежетом расталкивая контейнеры, разбрасывая их могучими ударами черепа, – они с оглушающим звоном взлетали высоко вверх, и рушились, сминаясь с невероятным скрежетом.

Наури, тоже оглянувшись, сразу бросился бежать, теперь уже так быстро, что Лэйми едва мог угнаться за ним. Наткнувшись на вторую баррикаду из контейнеров, они шарахнулись вбок, и выбежали на параллельную улицу. Её перекрывал вал из синеватого щебня высотой с трехэтажный дом, – с разбега Лэйми взлетел метра на два, потом полез наверх на четвереньках, как в кошмаре – почти так же быстро, как щебень сползал вниз. Добравшись, наконец, до гребня, он весь взмок и дышал, как загнанная лошадь. Сил бежать дальше не осталось, – он плюхнулся на щебенку, переводя дух и одновременно осматриваясь.

Вокруг, кроме них, не было видно ни души, низко над головой плыли тяжелые, мутно-рыжие тучи – казалось, что вот-вот хлынет ливень, воздух был душный и тяжелый. Ветер дул со стороны тварей, и Лэйми едва не задыхался от густой животной вони. Позади, где-то в конце улицы, виднелось несколько огромных белых куч – они, казалось, не двигались вперед, бессмысленно размахивая неестественно длинными шеями. Лэйми решил, что щебенчатая дамба остановит их – хотя бы, на какое-то время – и пока чувствовал себя в безопасности. Вдруг он заметил, что за большими тварями движется что-то ещё – не то гигантские многоножки, не то нечто, вообще невообразимое.

Лэйми толкнул друга и Охэйо ошалело вскинулся, оглядываясь вокруг. Заметив тварей, он выругался: те бежали очень быстро, и он тоже понял, что щебенчатая насыпь задержит их ненадолго.

Впереди, на следующем перекрестке, слева был залитый ярким бело-розовым светом сквер с пегими от тающего снега, мокро блестевшими дорожками, – а справа виднелась двенадцатиэтажная башня четкой, геометрической архитектуры. Как и все прочие здания, она казалась совершенно пустой, – но дверь её подъезда оказалась распахнута. Это было явно не лучшее укрытие, – но другого поблизости не оказалось, а искать его, праздно бродя по улицам, им, почему-то, уже не хотелось.

3.

Переведя дух, они бросили бесполезные в такой жаре шубы и шапки, скатились с насыпи и побежали к зданию, вскоре вылетев на новый перекресток, – но путь им преградила выползшая из-за угла чудовищная белесая фигура.

Охэйо, казалось, не замечая её, по-прежнему мчался вперед. Вначале Лэйми решил, что его друг просто свихнулся, – но тут же заметил впереди разбитый джип, полузасыпанный рухнувшей стеной. Кузов влажно блестел от крови, в нем лежали три изуродованных трупа, – но вот установленный на турели тяжелый пулемет остался совершенно цел. Охэйо быстро отстегнул пустую патронную коробку, раскидав обломки, вытащил полную, примкнул её и сноровисто зарядил оружие.

Монстр уже почти нависал над ними – до него оставалось всего метров двадцать, – когда Охэйо с трудом развернул громадный, в человеческой рост, пулемет – и, наконец, нажал на спуск. Пулемет взревел, выплюнув факел желто-синего огня. Калибр его был миллиметров пятнадцать, – похоже, он мог за пару километров поражать БТР и вертолеты, – а теперь он бил почти в упор.

Лента была снаряжена, как положено, – на два разрывных патрона один бронебойный – и они влетали в тело чудовища со скоростью десять пуль в секунду. Попаданий видно не было, – но тварь дико взревела и взмахнула шеей величиной с дуб. Охэйо поднял пулемет, направляя огонь в голову, – и из неё фонтанами брызнули ошметки. Продолжая заносить череп, огромная туша опрокинулась назад так, что джип под ними подпрыгнул, а улицу заволокла пыль.

Обежав чудовищное тело, они нырнули в неё, бросившись к зданию. Лэйми успел вытащить из-под трупа штурмовую винтовку, и сейчас на бегу разглядывал её. Это оказалось серьёзное оружие – калибром где-то в одну пятую дюйма, но с барабанным магазином, двукратным оптическим прицелом и подствольным гранатометом, сейчас, правда, пустым.

Оружие пригодилось почти сразу – уже под стеной здания на них выбежало что-то многоногое, белое, высотой метра в два – и Лэйми, не глядя, влепил в него длинную очередь. Тварь сбило с её многочисленных ног, и она с воем покатилась по земле. Не оглядываясь, Лэйми взбежал по лестнице. Внутри, конечно, никого не было, два ряда легких застекленных дверей разбиты и распахнуты. У турникетов грудой лежали нелюди – кто-то буквально нашпиговал их пулями.

Лэйми оцепенел, – сердце у него бешено забилось, в глазах потемнело, и какое-то время он даже не мог пошевелиться. От вида нелюдей его всегда бросало в дрожь – эти твари походили на горилл ростом метра в полтора, но лица у них, по сути, не было – лишь огромная пасть и переносица, переходящая в покатый лоб, а близко посаженные черные глаза – неподвижные, пустые и страшные. Шкуру нелюдей, как плесень, покрывал белесый пух.

Охэйо потянул его за руку и Лэйми быстро отвернулся, торопясь за другом. Они скатились в низкий коридор с множеством дверей – ярко освещенный и полный народа. Все что-то тащили из многочисленных кладовок. Похоже, что здесь было что-то вроде военкомата или военного училища, сейчас занятого беженцами – среди которых, однако нашлось несколько десятков парней вполне призывного возраста. Сам коридор, сворачивая и расширяясь, упирался в темный тупик с какими-то ящиками и большими железными дверями, ведущими, как оказалось, в арсенал.

Это длинное, просторное помещение оказалось буквально завалено оружием, – и у Лэйми просто разбежались глаза. Здесь было все, – начиная со стандартных автоматов, оснащенных лазерными и оптическими прицелами и подствольными гранатометами. Ещё больше было старых винтовок с коробчатыми магазинами. Нашлись и стандартные армейские "снайперки", легкие и надежные, и ручные пулеметы с наборами сменных стволов и лентами в коробках. Патронов всех калибров тут хватало, – вдоль стен стояли целые штабеля ящиков.

Лэйит тоже достался автомат, Наури – нет. В итоге, он взял старую винтовку, а Охэйо, проявив чуть большую настойчивость – ручной пулемет. Брать патроны смысла не было, – вместе с оружием их тащили ящиками, – так что они просто поднялись наверх. Там уже шел бой, – твари напирали на здание, защитники отстреливались из окон. Друзья нашли свободное местечко – и занялись тем же самым.

4.

Потом Лэйми так ничего и не смог толком вспомнить из того боя – бьющий по ушам грохот стрельбы, резко отдающая в плечо винтовка, какие-то прыгающие на мушки тени и даже не знаешь, попадаешь ты в них – или нет...

Он стрелял непрерывно, не замечая, что происходит вокруг, совал кому-то пустые магазины, ему возвращали заряженные – до тех пор, пока перегревшуюся винтовку не заклинило. Тогда кто-то сунул ему тяжеленный пулемет с шнековым барабаном под стволом – не слишком удобный, да и само оружие не отличалось эргономикой, но мощности ему хватало. Вокруг здания вырос настоящий вал из мертвых тварей. Лэйми уже начало казаться, что они смогут отразить атаку, – но тут за бездыханными тушами показались огромные ползуны. Огромные безглазые головы били в окна, в щепки разнося рамы и давя людей, как мух.

Лэйми, сжав зубы, продолжал стрелять – тут он и остался бы, мертвый, как очень многие вокруг, – но Охэйо силой оттащил его от окна. Остатки защитников уже сбежали в подвал и заперли ведущие в него двери. Лэйми охватила паника, – но тут в проем двери хлынул резкий рыжий свет: одна из ламп-дисков зависла у самой стены.

Охэйо быстро взбежал на второй этаж, приникнув к окну. Лампа парила прямо под ним, – её темный верх был выпуклым и гладким.

Взобравшись на подоконник, Охэйо отпер шпингалеты, и яростно рванул залитую краской раму. С оглушительным треском она подалась. Диск уже отплывал – его отделяло от стены метра полтора, – но Аннит поднялся в рост, и, прежде, чем Лэйми смог удержать его, прыгнул. Диск тут же опрокинулся. Охэйо отчаянно вцепился в поднявшийся край.

Диск отбросило к стене; Охэйо ударился об неё задницей, потом, энергично подтянувшись, навалился животом на купол. Диск выровнялся, но его тут же понесло в другую сторону; в один миг Охэйо оказался метрах в десяти. Сдвинувшись назад, он поднял диск на дыбы, как норовистую лошадь, и остановил его.

– Жутко неустойчивый! – крикнул он, пытаясь развернуться. К их счастью, огромная масса окруживших штаб парящих ламп как-то оттеснила тварей, – похоже, их сияние жестоко обжигало их.

К удивлению Лэйми, диск почти не просел под его весом, но места на нем хватало лишь для одного человека. Охэйо и сам понял это.

– Я сейчас пригоню другие! – крикнул он.

Кто-то схватил его за руку. Лэйми обернулся. Лэйит стояла рядом с ним, и её глаза возбужденно блестели, – она явно одобряла дикую авантюру Охэйо. Другого выбора у них, впрочем, не было, – ползуны уже били по лампам своими булавами-шеями, стараясь прихлопнуть. К счастью, упругие конусы силовых полей мешали этому, да и сами лампы уклонялись от ударов, хотя и не слишком проворно.

Ловко балансируя на предательски выпуклой поверхности, Охэйо сблизился с соседним диском, и схватился за его край рукой. Потом потащил диск к окну.

Лэйми обернулся. Снизу послышался нарастающий топот нелюдей, – похоже, что твари ворвались в здание с тыла. Сердце у него замерло... но он не сомневался, кто станет следующим наездником. Наури тоже – на второй диск взобралась Лэйит. Он опасно качнулся, но на сей раз, они вдвоем поддерживали её, и всё сошло вполне благополучно. Теперь на ловлю дисков отправились два ездока, – но нелюди уже поднимались по лестнице. От них отвратительно воняло гнилой протухшей рыбой и навозом, а их руки были непропорционально длинными.

Крепко ухватившись за перила, Наури нанес сокрушительный удар ногой в самую середину этой живой стены. Один из нелюдей рухнул, увлекая за собой остальных, и у основания лестницы образовалась стонущая груда. Но другие твари лезли к ним прямо по ней.

Теперь Наури и Лэйми отбивались вдвоем. Узкая и крутая лестница давала им преимущество, но врагов оказалось слишком много. Думать Лэйми было некогда, иначе он бы сошел с ума от страха; он видел только лес жадно тянущихся к нему огромных рук, изуродованных черными буграми. Одна из них схватила его за ногу. Он упал, больно ударившись спиной о ребра ступенек, и, чувствуя, как его тянут вниз, в клубок скользких тел, дико заорал.

Наури схватил его за плечи и с нечеловеческой силой выдернул из свалки, буквально швырнув к окну. Под ним уже приплясывал диск, его с двух сторон держали Лэйит и Охэйо. Сердце Лэйми замерло от страха, но выбора у него не было: уже зная, что сорвется, он прыгнул, тут же упал на колени, потом вперед. Его руки повисли в пустоте, ноги куда-то задрались, торчащие, словно пики, ветки кустов жадно рванулись к глазам. Если бы Охэйо и Лэйит не схватились за вздыбленный край диска, он в тот же миг свалился бы с него.

Когда диск выровнялся, Лэйми кое-как отполз назад. Его ноги до колен повисли в воздухе, купол уперся в живот. Металл под ним был теплый, почти горячий, но не раскаленный. При каждом его движении зыбкая опора колебалась, и Лэйми на несколько секунд закрыл глаза, отчаянно пытаясь совладать с тошнотой. Он слышал утробные крики и стоны нелюдей, понимал, что в этот миг Наури отчаянно боролся за свою жизнь, – но помочь ничем уже не мог.

До него донесся испуганный вскрик Лэйит, потом – её неожиданный смех. Лэйми заставил себя открыть глаза и осторожно повернул голову.

Лэйит оказалась распластанной под Наури; предназначенный ему диск болтался где-то в стороне. Под двойным грузом её диск опасно просел, но Охэйо тут же изловил ещё один и помог Наури перебраться на него. Лишь потом Лэйми осмелился осмотреться.

Лампы-диски, на которых они растянулись, парили над улицей на высоте метра в три, опираясь на конусы мутного рыжего света. Под ними топтались кучки нелюдей, что-то бормоча и замахиваясь руками, но достать до них всё же не могли.

Лэйми вновь сдвинулся вперед. Диск наклонился, и тут же словно нечистая сила понесла его по улице с всё возрастающей скоростью. Голова у него закружилась, на несколько секунд он даже закрыл глаза, – но, услышав окрики товарищей, открыл их. Его несло прямо в мутный мрак – к тому же, впереди были ещё диски. Он не представлял, как остановиться, инстинктивно сдвинулся назад – и диск под ним тут же вздыбился, уперся в живот, ощутимо гася ход.

Лэйми вдруг тихо рассмеялся. В его голове словно щелкнули переключателем – обреченность и страх сменились диким восторгом. Мир вокруг уже неотличимо походил на бред, – но теперь этот бред ему нравился. Всего лишь балансируя телом, он мог лететь в любую сторону. Животу его, правда, было горячо, спина и ноги мерзли, – но это не на йоту не уменьшало его радости. Он видел, что то же чувствуют и остальные; осваиваясь, они даже затеяли нечто вроде игры в догонялки, не обращая внимания на метавшихся под ними нелюдей. Лэйми, правда, не знал, как будет слезать с этой штуки, – прыгать было несколько высоковато, – но сейчас думать об этом не хотелось.

Через несколько минут они сошлись над центром улицы, повернувшись лицами друг к другу. Их глаза блестели.

– Они весят, наверно, с полтонны, – сказал Охэйо, покачиваясь на своем диске. – Это генераторы силового поля; я не знаю, как они работают, но они обжигают тварей Мроо. Они не действуют на одержимых, – но есть, наверное, что-то ещё, не столь материальное, и...

– И что это, я не хочу знать, – закончила Лэйит. – Нам нужно немедленно найти вход в Ирринай.

– Действительно, – согласился Охэйо. – Ну что, полетели? Только постарайтесь не потеряться, хорошо?

Они поплыли над серединой туманной улицы. Развивать тут высокую скорость не вышло, – вокруг плавало множество других круглых ламп, и их приходилось огибать.

Лэйми скоро научился не совать руки за край диска – поток твердого, вещественного света не был жгучим, но бил по пальцам, словно тугой поток воды. Между делом, он попытался обнаружить какие-нибудь лючки, кнопки, но напрасно – диск словно был отлит из цельного куска металла.

Уклоняясь от других парящих ламп, плавно наклоняя диск то в одну, то в другую сторону, он чувствовал лишь дикий, сумасшедший восторг, то и дело косясь на товарищей. Лэйит управлялась с диском ловчее всех; впрочем, Охэйо ненамного уступал ей.

Они летели к центру города, – по крайней мере, в ту сторону, где мутное свечение неба было ярче. Скоро путь им преградил ров. Двигаясь вдоль него, они попали в кварталы древних одноэтажных домов – те самые, над которыми уже пролетали – и, миновав их, достигли бесконечно длинных серых пятиэтажек. Их окна были совершенно темны, витрины магазинов, занимавших первые этажи, зияли черными провалами. Одержимых здесь было очень много, – они небольшими кучками сновали туда и сюда, так густо, словно у них шел какой-то праздник.

Через несколько минут они вылетели на просторную площадь. Перед ними возвышалось огромное квадратное здание, примыкавшее к склону горы – очевидно, гипермаркет, окруженный бурлящей толпой одержимых. Сквозь запотевшие стекла его стен струился желтоватый свет.

Охэйо ударил боком диска по одному из них, тут же отпрянув в сторону. Толстое стекло лопнуло, осколки каскадом осыпались вниз, разбиваясь в брызги об головы тварей. Толпа дико взревела, но Аннит уже скользнул внутрь колоссального зала. Его заполнял ровный шум такой силы, что нельзя было разговаривать; в воздухе висела влажная жара, пропитанная тяжелой животной вонью. Безжалостно яркий и четкий свет, падавший с застекленного потолка, имел мерзкий желтоватый оттенок.

Пол зала скрывала сплошная масса нагих перепутанных тел, – она бурлила, словно жидкость, вздымалась буграми, которые тут же рассыпались. В постоянном кипении уродливой плоти Лэйми не мог понять, что происходит; гвалт здесь стоял такой, что давил на уши, подобно реву реактивной турбины. Диск качался от толчков бурлящей под ним живой массы; на нее Лэйми старался не смотреть. Сам зал был ещё не закончен: у стен поднимались леса с каким-то строительным барахлом, а, осматриваясь, он заметил в дальней стене зияющее жерло туннеля.

Внимание Лэйит привлекла секция лесов с аккуратными стопками огромных стекол – высотой этажей в пять. Разогнав свой диск, она ударила по ней. Стальной каркас качнулся, на миг замер в неустойчивом равновесии... и рухнул на головы тварей. Кипы закаленного стекла рвались, словно бомбы, во все стороны летели тучи зазубренных, острых как бритвы осколков. Падая, секция лесов увлекла за собой соседнюю, за ней на тварей упали ещё несколько. Грохот и звон заглушили дикий вой толпы.

В Лэйми словно всёлился бес. Нелюди лезли на леса, пытаясь схватить его, он таранил их, и они опрокидывались вместе с ними. Твари, впрочем, не оставались в долгу, кидая в него, чем попало. Забираясь друг другу на плечи, они вполне могли достать его, и он обнаружил, что диск не столь поворотлив, как ему бы хотелось. Несколько раз его едва не стащили вниз; получив пару сильных ударов брошенным хламом, он стал думать лишь о том, как выбраться отсюда. От дикого шума у него звенело в ушах, от множества машущих рук и летящих вещей рябило в глазах и кружилось в голове. Он потерял из виду товарищей, не видел даже, где выход. Разыскивая его, он вдруг оказался в том самом полутемном туннеле, полном тварей. Здесь было ужасающе душно, от вони слезились глаза. Свод оказался столь низким, что не стоило поднимать голову; пол до половины высоты стен заливала клубящаяся багровая муть, в которой творилось уже нечто невообразимое: тела нелюдей плавились в ней, сливались друг с другом и возникали вновь из месива колышущихся внутренностей.

Лэйми стошнило. Он уткнулся лицом в руки, потеряв всякое представление о реальности, совершенно обессилевший, весь мокрый, думая о смерти как о избавлении. Дурнота не желала отступать, и была такой сильной, что он не замечал уже ничего, происходящего вокруг. Память его отключилась: он что-то делал, но не запоминал ни мгновения из увиденного – и только это могло спасти его душу.

4.

Лэйми не помнил, как оказался на улице; его привел в себя холодный воздух. Здесь плавало множество других дисков-ламп, однако на них никого не было, и его сердце ёкнуло. Он полетел вокруг здания, – но заметил Лэйит и Охэйо лишь, когда они закричали ему.

Наури нашелся всего через пару минут, тоже совершенно ошалевший. Думать здесь было трудно; от кошмарного багрового моря исходило физически ощутимое безумие, и они поспешили убраться от этого места. Лэйми свернул на пустынную улицу, стиснутую шестиэтажными зданиями и освещенную высокими, желтовато-синими фонарями. Она упиралась в монолитную трехметровую стену, увитую поверху режущей проволокой, за ней был лишь непроглядный клубящийся мрак. Минуя её, Лэйми инстинктивно поджал ноги, чтобы не пораниться.

Диск со скрипом чиркнул по проволоке – и вдруг провалился вниз. Сердце Лэйми вновь ёкнуло, потом купол ударил его по животу с такой силой, что едва не вышиб дух. Диск резко подпрыгнул, вновь врезался в землю, потом снова и снова. Лэйми чудом удержался на нем, слыша за спиной испуганные крики. Улица за стеной превращалась в глухой и темный бетонный каньон, по дну которого тек поток смрадно парящей воды; под стеной зловеще темнело жерло туннеля. Оттуда неслись жуткие стонущие, тянущие отголоски.