Текст книги "Последние ворота Тьмы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Спустившись, он вновь настороженно прислушался, – ни звука. Нижний коридор был погружен в глухой мрак, но выбора не было: он нырнул в темноту.

Заметив пробивавшийся где-то далеко справа свет, Лэйми повернул туда, и шагов через двадцать попал в просторное помещение. Здесь тоже виднелся тусклый свет: он проникал через ряд низких окон, расположенных почему-то над самым полом. Тот, поманивший его свет брезжил гораздо дальше, в самом конце коридора, откуда-то сбоку.

Воспоминания о первых годах жизни под Зеркалом Хониара нахлынули вдруг, с неожиданной силой, – когда четырехмиллионный город оказался вдруг в распоряжении восьмидесяти тысяч детей, Лэйми, вместе с остальными, так же бродил по громадным заброшенным зданиям, – это продолжалось годы...

Сверху вдруг донесся шум, – лязг металла и голоса леров. Пока ещё далеко, но они явно искали его: он даже услышал свое имя, повторенное несколько раз.

Лэйми метнулся к низкому окну. За ним был полуподвальный коридор, второй ряд окон в нем, очевидно, вел на улицу. Стекло в этом окне оказалось разбито, но не до конца: из рамы торчали длинные осколки. Осторожно, стараясь не порезаться и не поднять шума, Лэйми вытащил их, и проскользнул в проем. Коридор был забит старой мебелью. Справа виднелись белые двустворчатые двери с филенками, слева – ведущий в темноту проход.

Лэйми залез на ветхий стол и выглянул наружу. Стекла во внешних окнах были чудовищно грязными, забранными снаружи массивными ржавыми решетками. Сквозь них виднелись лишь заросли бурьяна и кустов. Выбраться здесь он не мог, и, немного подумав, повернул налево: белая дверь вела, очевидно, на лестницу с лерами, а туда ему совершенно не хотелось. Четвертование – не лучший способ умереть...

Этим коридором явно пользовались: мебель была сдвинута к стенам, местами даже сломана. Пыль на полу вытерта, словно здесь таскали мешки. Там и сям виделись высохшие пятна какой-то дряни. И здесь пахло – слабый, однако устойчивый запах зверинца. У темного проема он усилился. По коже Лэйми пробежал озноб, однако, он не передумал. У зверей, по крайней мере, нет лазеров...

Проход оказался нешироким: грязная бетонная лестница со стенами, облицованными кусочками синего стекла, круто уходила вниз, одовременно изгибаясь влево. Лэйми вздохнул, потом пошел по ней. Свет за спиной быстро тускнел.

Лестница вновь начала изгибаться, на сей раз вправо, и там царил уже непроницаемый мрак. Он помедлил... но выбора у него не осталось. Осторожно, держась рукой за стену, он продолжил спуск.

Лестница вела вниз, приблизительно метров на десять. Потом он попал в широкий, темный коридор; далеко впереди тот выходил в просторный зал, залитый призрачно-тусклым, мерцающим светом. По обе стороны лестницы зияло два совершенно черных проема; из них тянуло влажным, жарким воздухом.

Лэйми быстро пошел к свету. Здесь было неожиданно чисто, на полу блестели лужицы воды. Через минуту он попал в низкий зал с колоннами, из него расходились темные проходы. Стены покрывала тусклая, осыпавшаяся краска. Перегоревшие лампы над головой жужжали и мерцали.

Он остановился в центре зала. Вокруг валялось какое-то темное тряпье, мусор. Пахло паром и гнилью; запах был похож на запах оборотней, но Лэйми чувствовал, что это не они. Вокруг него шуршало, в проходах мерцали тусклые глаза. Внезапно словно прокатилась волна: нарастающий до гула шум, писк, неразборчивый щебет...

Лэйми попятился к выходу, однако, не побежал. Судя по шуму, приближались тысячи существ, но ни одно из них не казалось ему большим.

Когда эти создания выползли на свет, он придушенно вскрикнул. Разумеется, он знал, что леры владели Генераторами – и, соответственно, применяли их, – уже три тысячи лет, но того, что увидел, он не смог бы представить даже в самом страшном сне.

Судя по размерам и зеленовато-желтой пятнистой коже все эти существа когда-то были орками... до тех пор, пока не попали под удар Генератора. Теперь же даже наиболее уцелевшие особи напоминали побывавшие в огне пластиковые статуэтки: сросшиеся с телом руки, перекошенные, вытянутые головы... У одного существа Лэйми заметил громадный черный глаз, занимавший половину живота. Но большая часть тварей выглядела ещё хуже: бесформенные, удлиненные массы плоти с множеством недоразвитых рук и ног, зевающих ртов, глаз... они ползли по полу, словно черви, отвратительно извиваясь.

Ни одно из этих существ не казалось опасным, но Лэйми, – чисто инстинктивно, – бросился бежать. Он сунулся на лестницу, но оттуда уже доносились голоса зовущих его леров; он заметил мелькнувший свет фонаря. Они надеются, что он сам выйдет под выстрелы? Что случилось?

Он выскочил в коридор. К счастью, ему не пришлось выбирать между уродами и лерами: он бросился в темный проем. Всего через два шага его нога провалилась в пустоту, и он плюхнулся в теплую, глубокую воду.

Высота оказалась небольшой, не более метра. Лэйми коснулся шершавого дна, вынырнул, осмотрелся. Его окружал непроницаемый мрак. Вода была почти горячей, но терпимой, и, к его удивлению, чистой: она отдавала скорее маслом, чем отходами. Когда он подплыл к берегу, его протянутая вверх рука беспомощно царапнула по кафелю. Течение оказалось быстрым: он не видел смысла бороться с ним и держался на поверхности легкими движениями рук, одновременно прислушиваясь. Тихий плеск, негромкое эхо... Потом откуда-то сзади донесся повторенный многократным эхом визг, шипение лазеров и яростные, полные отвращения вопли леров. Лэйми задумался.

Генераторы излучали пластическое поле: с их помощью можно почти мгновенно создавать машины и даже здания, – разумеется, если есть надлежащий материал. Без управляющих программ они могли создать лишь хаос; если бы в зону их действия попало живое существо, оно мгновенно превратилось бы в фарш. Следовательно...

Кто-то специально и с великим тщанием составлял программы, благодаря которым Генераторы леров не убивали, а уродовали врагов. Лэйми представлял себе сложность живых организмов, и понимал, что создание жизнеспособных мутаций требовало невообразимо громадного труда. По сравнению с ЭТИМ даже разделочные столы в подземелье казались ему актом гуманности...

Итак, он не ошибся в главном: леры были чудовищными изуверами, подлежащими смерти. Но появилось ещё одно, очень неприятное обстоятельство: ОНИ, создатели Мааналэйсы, явно так не считали. То, что они сделали с ним после убийства им лера, управлявшего Генератором, говорило это совершенно ясно. Впрочем, это Лэйми понимал и так: раз ОНИ создали леров именно вот такими, то ОНИ должны их любить. И одобрять их действия. Но ненавидеть ИХ Лэйми просто не мог: без НИХ не было бы ни Хониара, ни его самого, ни всей Мааналэйсы. Говоря проще, он окончательно запутался.

19.

Его несло уже минут пять. Вода текла под уклон, и Лэйми почти чувствовал, как растет толща земли над головой. Неожиданно он заметил впереди свет. Слабый, серый, он постепенно становился ярче. Вскоре он уже видел, что канал впадает в водоем на дне большого зала. Оттуда доносился слабый, уже знакомый ему шум – похоже, и там полно этих уродских тварей...

Когда до арки осталось всего метров десять, Лэйми нырнул, и, проскользнув над самым дном, всплыл довольно далеко от входа: ему не хотелось, чтобы кто-то, затаившийся за аркой, напал на него.

Зал был довольно большим: бетонный цилиндр метров двадцати в диаметре и примерно такой же высоты. С его неразличимо темного потолка светили редкие люминисцентные лампы. Здесь сходилось шесть низких туннелей с дорожками по бокам; вода впадала в круглый бассейн в центре и уходила через решетки в дне. У стены шла кольцевая терраса шириной метра в два, она пересекала каналы по плоским мостикам. С неё, изгибаясь, наверх вела железная лестница, – но у её начала сгрудились твари, точно такие же, как уже виденные тут им. Бесформенных здесь, правда, не нашлось: все выглядели хотя бы отчасти человекообразными. Судя по всему, это была засада.

Лэйми рассмеялся – он мог пройти сквозь эту толпу, просто растолкав её... но тут заметил существо, превосходившеё всех прочих размерами, выше его и гораздо массивнее. Трудно сказать, чем оно было раньше: оно было светлым, почти белесым, и ужасно нелепым.

Оно опиралось на единственную толстую, короткую ногу, словно оплывшую под весом массивного тела, отдаленно похожего на человеческое; вторая нога, маленькая, деформированная, бессильно свисала, не касаясь земли. Три толстых, коротких ручки торчали на правом боку; головы не было. Наверху тело сужалось неправильным конусом, переходившим не то в щупальце, не то в громадный голый хвост, касавшийся земли. У его основания Лэйми с трудом смог заметить единственный маленький глаз и обрамленное складками отверстие, похожее на рот. Это существо казалось очень неустойчивым, но его двухметровый хвост, или, быть может, хобот внушал ему опасения.

Он выбрался на низкий край бассейна, по-собачьи отряхнулся, чувствуя себя легким и сильным. Взглянул на свои мускулистые руки, крепкие ступни босых ног. Его естественное оружие на первый взгляд казалось безвредным, но он знал, что это не так. Мешало только чувство нереальности происходящего: глядя на нелепые фигуры Лэйми просто не мог поверить, что видит их наяву. Ему казалось, что он утонул в чьем-то странном, бесконечно огромном сне, и неотвратимо проваливается всё глубже и глубже...

Он встряхнул волосами, потом пошел вперед. Уродцы (их вид вызывал скорее жалость, чем страх) расступились, и он замер перед их белесым предводителем. Круглый, утонувший в плоти глаз смотрел на него без всякого выражения. Лэйми сделал два быстрых шага к нему, поднял руку, чтобы толкнуть это существо в грудь и свалить его... но тут "хобот" вдруг метнулся наискось снизу вверх с огромной скоростью. Лэйми успел подставить руку, но удар опрокинул его навзничь; рука мгновенно онемела.

Все остальные твари бросились на него. Лягнув ногой, Лэйми свалил-таки одно существо и перевернулся. Он встал на четвереньки, – но тут "хобот" вновь огрел его, на сей раз по лопаткам – с такой силой, что перехватило дух. Лэйми растянулся ничком. Чувствуя, как множество щупалец и ручек одновременно хватает его, он яростно рванулся, расшвыривая тварей, теплых и отвратительно мягких на ощупь. Что-то, похожее на громадный мокрый язык прижалось к спине, – и Лэйми взвыл, когда его скрутил электрический разряд. Он сорвал мерзкую тварь, прижал её к полу с такой силой, что хрустнули кости. Потом перекатился. Чьи-то мелкие зубы вцепились ему в ухо. Лэйми оторвал кусаку, – тот был не больше кулака, – и зашвырнул в бассейн. Тут же его цапнули за пальцы босой ноги. На сей раз, зубы были гораздо острее, и Лэйми почувствовал, как они погружаются в кожу. Ногу моментально свела странная тянущая боль... начала расползаться по телу... и он вдруг понял, что не может даже шевельнуться, – то есть, мускулы ему не подчиняются. Чудесно. Итак, они ещё и ядовитые. И ведь ни одна форма не могла быть случайной: каждая была рассчитана, продумана... Чтобы создавать подобное, нужно прежде здорово спятить...

Как только твари поняли, что он беспомощен, его сразу же оставили в покое. Лэйми знал, что если бы его хотели убить, то просто столкнули бы в бассейн, где он тихо захлебнулся бы. Однако, он был лером; одним из той расы, что изуродовала их. Ему вполне могли сохранить жизнь только затем, чтобы замучить обстоятельно и не спеша; сейчас он не был уверен даже, что сможет чувствовать боль. Но их общество казалось ему всё же предпочтительней общества леров, которые... (сначала руки, потом ноги. Запах пережженых костей...) с которыми ему лучше не встречаться.

20.

Его потащили во тьму по узкой бетонной полке на краю жаркого туннеля. Это напомнило Лэйми подземный город Мроо, но всё же, не казалось достаточно реальным, чтобы он мог чувствовать страх. Да если бы и чувствовал, то всё равно не смог бы вырваться, даже будь он в силах сопротивляться: в него вцепилось не менее двух десятков ручек. Существа чирикали и щебетали, но это не было похоже на членораздельную речь, даже на каком-то непонятном языке: слишком много повторяющихся звуков.

Впереди вновь замерцал свет. Шум усиливался. Казалось, они приближаются к подземному птичьему базару. Кстати, здесь, в Мааналэйсе, Лэйми ни разу не замечал птиц...

Он увидел огромную, бесформенную пещеру. Когда-то здесь произошел взрыв: толстая стена туннеля была проломлена, и за ней открылось пространство, обрамленное джунглями вздыбленной стали. Просто удивительно, как не рухнул потолок. Впрочем, увидев подпиравшие его двутавровые балки, Лэйми изменил свое мнение: они были выше его роста. В самом центре, в сердцевине креста из черно-зеркальных идемитных массивов, мерцал зыбкий шар голубовато-белого света. Лэйми узнал квантовые ворота, похожие на те, что вели к кораблю; их пытались взорвать, но они всё ещё работали. Монолитные многометровые глыбы, окружавшие шар, казались неповрежденными. Они тоже мерцали, в какие-то мгновение исчезая, потом появляясь. Рот Лэйми невольно приоткрылся.

Массы бесформенных тварей со всех сторон втекали в этот шар и исчезали в нем. Когда его подтащили ближе, он зажмурился: он ожидал, что с той стороны будет падение и вода. Боль при переходе была резкой; его словно ударило током. На какой-то миг Лэйми потерял сознание. Потом...

Это было странное, мрачное место. Он попал на круглую стальную платформу с такими же, – или с теми же самыми, – мерцающими массивами. Здесь было жарко, сыро и душно; воздух тяжелый, как в глубоком подвале.

Он увидел пирамиду Генератора, такую же громадную, как и под Зеркалом Вьянтары. Генератор действовал: его шпили окружало голубовато-зеленое облако кристаллизованного света. Однако тут что-то было не так: шпили деформированы, странно изогнуты, облако тоже казалось каким-то перекошенным, растрепанным; несколько бледных лучей падали из него, упираясь в землю. Ближайший всего метрах в пятидесяти, и Лэйми видел, что почва лениво кипит под ним, словно густая жидкость; зыбкие, неопределенные формы возникали из неё и тут же рассыпались.

Вокруг лежало круглое пространство, около мили в поперечнике. Его покрывали забитые тиной пруды и остовы зданий, разрушенных или недостроенных. Всего метрах в ста Лэйми заметил маленький, передвижной Генератор; он боком сполз в пруд, вся передняя часть машины была разбита вдребезги. Когда-то здесь бушевало жесточайшее сражение... или же кто-то хотел просто уничтожить это место, но добился только частичного успеха.

За куполом силового поля – тоже мерцающего и относительно прозрачного, – Лэйми заметил тусклую перистую зарю и неровную, бугристую равнину, покрытую бледными лишайниками. Расчерченное серыми вертикальными полосами темное небо косо спускалось к земле, и он видел, где оно смыкалось с ней. Сначала всё это показалось ему галлюцинацией... но потом он понял.

Он видел Край Мааналэйсы.

21.

Осмотреться получше ему не дали. Его стащили вниз по одному из четырех пандусов и куда-то поволокли. Вокруг было множество бесформенных мутантов; они кишели всюду, куда падал его взгляд. Эти существа толпились вокруг луча, с экстатическим восторгом кидались в пластическое поле, сливались, изменялись в нем, и выныривали из него уже совершенно переродившимися. Его окружали совершенно невообразимые формы: маслянистые трубы на ножках с рядами ртов, зевающих на концах гибких щупалец, шары, катившиеся на множестве отростков... Лэйми не мог поверить, что все эти существа когда-то были людьми или орками.

Его охватил вдруг приступ дурноты. Все эти три тысячелетия после падения Джангра... изменения, мутации, нечестивая игра форм... всё хуже и хуже...

Его тащили прямо к бурлящему озеру земли, в которое упирался луч Генератора. Лэйми понял, что его хотят сделать таким же. Это был бы безысходный и невыразимый кошмар, но даже он имел преимущества: любые болезни, раны, даже старость, – всё это могло стереть одно прикосновение пластического луча. Он мог бы жить здесь вечно, меняя формы... до тех пор, пока Генератор бы не сдох. Судя по этим мерцаниям, ему немного осталось.

Лэйми вдруг забыл, что его парализовало. В нем ещё оставалось что-то от Летящего, – что-то, принадлежавшее только ему самому; ощутив, что действие яда проходит, он яростно рванулся раз, другой, вывернулся из всех державших его рук. Твари отпрянули. Лэйми хотел встать... и тут увидел кинжаловидный осколок стекла. Его держала маленькая ладонь, которой кончалось длинное, очень гибкое щупальце. Оно росло из верхней части чего-то, похожего на собаку с четырьмя недоразвитыми человеческими ногами. Три глаза, утонувших в бесформенной голове, смотрели на него со злобной радостью. Такие же осколки держало ещё несколько ручек, а "хоботонос" стоял прямо над ним. Лэйми уже знал силу его удара, – следующий вполне мог свернуть ему шею.

Неожиданно для себя он рассмеялся. Они что, – и в самом деле верят, что он испугается смерти? Захочет такой жизни?

Откуда-то от ног поднялась мощная волна жара. Теперь Лэйми совершенно точно знал, что умрет, – и это оказалось совсем не страшно. Напротив, ему даже стало весело, – он мог делать всё, что хотел, и ни о чем больше не думать. Ни о палачах, ни о жертвах. Очень легко.

Он схватил протянувшеёся к его животу щупальце, уперся ногой в спину "собаки", – и потянул с такой силой, что вырвал его напрочь. "Хоботонос" хотел ударить его, – Лэйми шагнул вперед, под замах, и толкнул тварь. Тяжелое тело повалилось, как бревно, но тут же уперлось "хоботом" в землю и поднялось с молниеносной быстротой. Лэйми старательно пнул его в бесформенную плоть между ног; тварь вновь повалилась, на сей раз задергавшись и издавая жалобные высокие звуки. Когда-то это был мальчик...

Лэйми не успел насладиться победой: напирающая живая волна сбила его с ног и понесла. Он пытался вырваться из неё, но напрасно: с тем же успехом он мог сопротивляться несущей его лавине. Наконец, ему удалось схватиться за торчащий из земли стальной прут, и, отбиваясь второй рукой и ногами, встать. Под напором тварей прут вывернулся... и именно это спасло Лэйми. Ощутив в руках тяжелое железо, он стал яростно бить во все стороны, чувствуя, как на лицо брызгает теплая кровь. Разумеется, он понимал, что ему нельзя сопротивляться, что он должен принять свое уродство как искупительную жертву за всё зло, совершенное им, что все эти существа совершенно ни в чем ни виноваты... так же, как не виноваты Мроо, тысячу лет назад терзавшие на Джангре его предков. Теперь он понял, почему многие говорили об убийстве, как об величайшем удовольствии: избивая этих богопротивных тварей, Лэйми чувствовал именно его.

Вокруг него возникло свободное пространство. Но дальше колыхалось сплошное море тел, и он понимал, что не сможет прорваться обратно, к квантовым воротам. Впрочем, стоило попробовать, – за отсутствием выбора...

Но по его телу вновь расползалась парализующая боль: в суматохе свалки какая-то из ядовитых тварей всё же укусила его, – и может, даже не одна. Ещё немного он сможет продержаться, – но потом...

На платформе Ворот поднялась вдруг ужасная суматоха. Твари стекали с неё по пандусам, просто падали с краев. Казалось, их отталкивает, разбрасывает ливень тонких синих лучей. Вскоре он увидел и леров: они двигались, непрерывно стреляя. Лэйми ощутил нечто вроде облегчения: по крайней мере, теперь всё кончится быстро. Как только они его заметят...

Его заметили. Не менее десятка солдат упали на колено на самом краю платформы и открыли шквальный огонь.

22.

Лэйми удивленно замер. Лучи сверкали вокруг него, косили, кромсали тварей, – но ни один не прошел близко. Напротив, они даже расчищали ему путь, по которому он мог бы добраться до платформы... но он не мог. Ноги подогнулись. Лэйми сел на землю. В ушах шумело, битва превратилась в беззвучное мелькание теней. Леры пустили в ход базуки; вспышки разрывов казались в этом полумраке ослепительно яркими. Тварей охватила паника, – они отступали, рассыпались, скрываясь в развалинах. Леры быстро продвигались вперед, не жалея патронов и энергии. Им тоже очень хотелось захватить его живым...

Это могло бы показаться смешным, – они сражались за право замучить его, причем, по одной и той же причине. Но Лэйми не видел в этом ничего забавного.

Добравшись до него, солдаты действовали быстро и без лишних тонкостей – просто схватили его за руки и за ноги, и потащили к платформе. Через минуту он был уже наверху. Его уложили на холодную сталь, быстро осмотрели, ощупали. Затем рывком поставили на ноги, крепко держа за плечи. Лэйми увидел молодого лера, очевидно, главного здесь. В отличие от большинства соплеменников, обычно очень стройных, он был сложен массивно и грубо. Его широкое лицо казалось свирепым – настоящее лицо воина.

– По твоей милости я потерял девушку, – сказал лер, ударив его в живот. Лэйми согнулся пополам. Лер с наслаждением наблюдал, как он корчится, тщетно пытаясь вдохнуть. – Но твой друг предложил освободить из-под Зеркала наших вождей. Мы слишком ценим их, чтобы потерять ради удовольствия содрать твою паршивую шкуру. Ты нужен ему живым и неискалеченным. Но он ничего не сказал о том, что ты не должен страдать. И всё время, пока ты находишься в наших руках, ты будешь стра...

Договорить ему не дали. Поднялся шум, леры заметались. Руки, державшие Лэйми, разжались, он снова упал на холодную сталь. Край платформы был достаточно близко, и он мог кое-что разглядеть.

Твари возвращались. Лэйми увидел живую волну шириной, самое меньшее, в шестьдесят метров. Впереди неё мчались белые шары, состоявшие, казалось, из одних хлыстообразных отростков, некоторые размером с небольшой домик. Они двигались так быстро, что лучи лазеров не успевали сжечь их глянцевитую, блестящую плоть.

Леры опомнились быстро. Лэйми подняли на руки и солдаты спешно отступили, – через квантовые ворота и в туннель. В нем эти жуткие живые шары не могли свободно двигаться, – и только это спасло отряд. Их хлыстообразные отростки, как оказалось, кончались роговыми пиками, легко протыкавшими человека насквозь.

Лэйми тащили в голове колонны, и он не видел подробностей сражения; до него долетало лишь шипение лазеров, визг, вопли леров и взрывы гранат, которыми они пытались обрушить туннель. Понемногу всё стихло.

Леры вокруг него выглядели пришибленными и потрясенными тем, что увидели. Многих тошнило: похоже, они не бывали здесь раньше. Понимали ли они, что всё это, – дело их собственных рук?..

Лэйми помотал головой. Казалось бы, всё разрешилось как нельзя лучше, – но он вовсе не чувствовал радости: даже он сам знал множество способов причинять боль, не оставляя никакого видимого следа. Охэйо никогда не старался заслужить его особенно горячей благодарности. Подобные оговорки были как раз в его вкусе: он явно хотел, чтобы кто-то раз и навсегда отбил у Лэйми охоту к одиноким прогулкам...

Лэйми вдруг понял, что зол на друга, и это изрядно его напугало. Охэйо, – в который уже раз, – спас ему жизнь. Не мог же он предусмотреть всего...

Леры вышли в круглый зал, по лестнице поднялись наверх. Лэйми внесли в коридор какого-то подвала, потом по ещё одной лестнице вытащили на улицу. Здесь его ждал похожий на фургон истребитель леров. Задняя дверь вела в отсек, предназначенный, очевидно, для десанта: глухие стены, яркий свет и две скамьи с ручками, чтобы держаться. Его втиснули в самый дальний угол. Полет оказался весьма долгим; оцепенение и боль начали отступать. Всё это время солдаты молча и недружелюбно разглядывали его.

Снаружи зашипело, донесся резкий стук. Машина содрогнулась, потом замерла. Лэйми успел увидеть огромный, наверное, протянувшийся во всю длину крейсера, ярко освещенный ангар, сейчас почти пустой. Но тут же его грубо запихнули в лифт. Они поднялись на несколько этажей; теперь его вели по коридору. Серые стены из стали, никакой отделки, – ничто не напоминало уютную Мебсуту. Лэйми казалось, что он где-то глубоко под землей.

Его втолкнули в темную комнату, – свет падал лишь на центр пола, где с потолка свисала блестящая цепь. С него сорвали одежду, нагим подтащили к ней. Руки сковали наручниками, потом пристегнули их к цепи. Его ноги приковали к кольцам в полу; теперь он был совершенно беспомощен, растянутый в струнку, и по его телу пошли крупные мурашки. Он дрожал – не только от холода...

– Меня зовут Ууртай, – представился лер. – Я постараюсь, чтобы ты до конца дней вспоминал мое имя со страхом, – ухмыляясь, он провел ладонью по резиновой дубинке в три пальца толщиной. – Боишься?

Лэйми угрюмо смотрел в сторону.

– Я думаю, не зря. У нас есть ещё пара часов. Ну что, приступим?

Ууртай встал за его спиной и принялся старательно лупить его по заду и по бедрам. Лэйми было зверски больно, но, в общем он мог терпеть. Его молчание привело лера в ярость: он стал бить его по бокам, по груди, по плечам, в живот... Лэйми задыхался, корчась от ослепительной боли. Едва он начинал хватать воздух, Ууртай бил его ещё раз... и ещё... Лэйми боялся, что умрет, задохнется, и очевидно был прав: побои прекратились.

– Послушай, хватит, – сказал Ууртай, переводя дух. – Не заставляй меня заходить слишком далеко. Я же не требую, чтобы ты кого-то там предал. Я хочу, чтобы ты всего лишь пожалел о том, что натворил. Попросил прощения. Вслух. Громко. Очень громко. Иначе мне придется тебя пытать, а я не хочу этого делать. Иногда от этого сходят с ума.

Лэйми лишь хрипло рассмеялся в ответ: ему казалось, что хуже быть уже не могло: и так всё его тело горело, словно ошпаренное.

– Любой лер может стать правящим лером, – сказал Ууртай, ловко прилаживая провода не к самым приличным местам его тела. – Достаточно лишь попросить... и не отказаться от своих слов. Я не отказался. Посмотрим, сможешь ли ты...

Когда пошел ток, рот Лэйми округлился, ногти впились в ладони, веки плотно сомкнулись. Его тело задрожало, выгнулось дугой от дикой боли. Пока он молчал, но боль внизу живота становилась пронзительной... ослепляющей...

Лэйми заорал и забился так, словно решил оторвать себе руки. Он рвался из пут с такой силой, что Ууртай спешно отвел регулятор назад, боясь, что пленник переломает себе кости, но не прекратил пытку, даже когда из глаз Лэйми потекли слезы, а крики превратились в едва слышные всхлипывания. Обливаясь потом и слезами, сквозь стоны и всхлипы он пытался умолять о пощаде, однако искусанные губы издавали лишь невнятное мычание. Наконец, его силы иссякли окончательно, и мир погрузился во тьму...

23.

Лэйми пришел в себя совершенно измученным. При разрядах боль отдавалась не там, куда крепились провода: казалось, у него взрывается голова, и поначалу он вообще ничего не соображал. Боль превратила его в напуганного, затравленного ребенка. Сейчас он был готов сделать всё, что захочет Ууртай... но тот был занят другим. В комнате шел яростный спор.

– У него мой брат! – голос был похож на голос Маахиса, но говоривший был моложе. И очень зол. – Я не хочу, чтобы его собирали швабрами только потому, что тебе захотелось позабавиться!

Лэйми слабо улыбнулся. Охэйо мог быть очень убедительным...

Он с трудом повернул голову. Да, так и есть, – напротив Ууртая стоял другой юноша-лер, скорее мальчик, – всего лет пятнадцати, в самом деле похожий на Маахиса. Выходит, и того мог кто-то любить...

– Убирайся, щенок! – рявкнул Ууртай. – Это не твое дело! Это не твою девушку выпотрошили, словно рыбу!

– Нет, мое! Маахис старше тебя и род наш древнее! И я не позволю, чтобы на нашем пути становились всякие...

– Прочь! Прочь, или я тебя вышвырну!

– Попробуй, – юноша вытащил короткоствольный револьвер, направив его на Ууртая. – Получишь пулю в живот. Или ниже. Ключ! Ключ от наручников!

– Да ты спятил! – Ууртай попятился, его глаза испуганно забегали. – Это... это измена! Эй, охрана!..

Как оказалось, братья были похожи не только внешне: с неожиданно нехорошей ухмылкой юноша опустил дуло и прострелил Ууртаю икру. Тот грохнулся на пол, зажимая ладонями рану, с крайним изумлением на лице: нет, выстрелить в него могли, – но чтоб попасть!...

– Что ты делаешь, гад, больно же!

– А ему не больно? Подумай об этом, – юноша нагнулся и вырвал ключи из обмякшей ладони Ууртая. – Говорят, кое-кто перед Испытанием жрет таблетки горстями. Ты сожрал полпачки, не меньше! Ба, да у тебя же слезы! Это из-за таких надутых идиотов, как ты, мы проигрываем войну! – он старательно впечатал босую подошву между бедер Ууртая, и вопли того превратились в хрип. Стоявшие вокруг солдаты не двигались: насчет своего рода брат Маахиса явно не врал.

Лэйми освободили, потом понесли куда-то в другую комнату. Он не запомнил – куда именно. Он всё ещё плохо соображал.

Комната оказалась маленькой, совершенно пустой. Одну из стен заменяло наклоненное наружу окно или, как догадался Лэйми, громадный экран: в бронированном крейсере не могло быть таких окон. Его уложили на пол, – на что-то очень мягкое, закрыли одеялом. Юноша сел рядом с ним, коснулся ладонью плеча.

– Меня зовут Унвин, – сказал он. – Мой брат – хороший человек. Он заменил мне отца. И мать. Орки убили наших родителей. То, что он делал там... это попытка ослабить боль. Твой друг... Охэйо... сказал, что обменяет его на тебя, – если ты будешь... в хорошем состоянии. Но я не смог... – Унвин посмотрел в глаза Лэйми. – Я не хочу, чтобы мой брат отвечал за то, что я не успел вовремя. Попроси своего друга... чтобы он отпустил его. Он же уже спас ему жизнь...

Лэйми отвернулся. Охэйо было бесполезно просить, – он вежливо слушал... а потом поступал так, как считал нужным. Впрочем, дав кому-то слово, он держал его.

– Что он сказал вам? – спросил Лэйми.

– О, много чего. Ему нужен ты, – живой и невредимый. В обмен он может вытащить из-под Зеркала наших вождей, – всех, кого мы попросим. И вещи. А потом он показал нам Мхарру... который основал Великий Лер... и сказал, что сбросит его вниз, если через сутки тебя не найдут. Он пообещал вытаскать из-под Зеркала всех наших предводителей и пустить их летать. И это будет лишь начало. У тебя хороший друг. Хотя и злой.

– Он был здесь?

– На своем корабле. Висел так высоко, что мы не могли его достать. У нас больше нет ракетопланов. Потом он спустился под Зеркало и обещал вернуться через сутки. С Мхаррой и остальными. Мы ждем. Нам очень нужна помощь...

– А что случилось? – Лэйми определенно стало лучше. Теперь он мог даже чувствовать любопытство.

– Война. Сначала мы хотели вернуть тебя. Мы быстро узнали, где ты. Но не смогли. Орки восстали. Везде. И многие люди тоже. Орки говорят, что освободят их от нашей власти. И те им верят. Глупцы. А многие орки сражаются вместе с нами против своих вождей. Всё так перепуталось... но нас слишком мало. Их гораздо больше. Мы не можем перебрасывать подкрепления: теперь каждый сражается сам за себя. Если нам не поможет кто-нибудь, мы проиграем. А вы можете нам помочь. Скажите, что вам нужно в обмен – и мы дадим. Я могу прислать к тебе свою девушку, если хочешь... – Унвин вдруг смутился. Он явно был в отчаянии... но изо всех сил старался этого не показать.