Текст книги "Созвездие эректуса"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 46 страниц)

– Ладно, рассказываю. Юные леди чувствуют себя превосходно. У них бурлит личная жизнь на свежем воздухе, так что они красивые, загорелые, лопают в три горла, играют в мяч и рыбачат с местными ребятами, а из моря их за уши приходится вытаскивать. Мы с коллегой 2 раза в неделю проводим экспресс-обследования, но это для науки. С точки зрения медицины, можно в ближайшие 2 месяца вообще не обследовать.

Из трубки донесся плохо высвистываемый мотив, а затем Кортвуд сказал:

– Неужели хотя бы здесь все хорошо? Даже как-то не верится.

– А что тут странного? – удивился Джерри, – Здоровый подвижный образ жизни, свежие фрукты, свежая морская фауна, куча новых друзей и два хороших парня, которые… Я тебе уже рассказывал эту историю.

– Да. Я очень рад, что здесь все так здорово, потому что у нас… Джерри, если ты сейчас стоишь, то лучше присядь.

– Что, настолько плохо?

– Нет, еще хуже. Судебные приставы только что арестовали и вывезли все биоматериалы по проекту. И в лаборатории, и в музее.

– Приставы?! Какого черта?!

– Именно так я и сказал. А мне показали постановление суда. Ты смотришь ТВ? В курсе процесса?

– В общих чертах. Но это же бред свинячий! Какое отношение ископаемые биоматериалы имеют к общественной нравственности и религиозным чувствам?!

– У суда другое мнение.

Винсмарт выругался, нашел сигару, прикурил и заметил:

– Но у тебя же целая толпа адвокатов.

– Да, и они работают, как звери, можешь не сомневаться. Трех дней не пройдет, как они заставят вернуть все обратно. Но это не изменит ситуации. Материалы для нас потеряны.

– Я тебя не понял, Лайон.

– Наши биоматериалы тут же залили формалином. Понимаешь, что это значит?

– Формалином!? Они с ума сошли!

– Сошли или не сошли, это лирика. К делу это не относится. Суть в том, что теперь все биоматериалы по проекту есть только у вас на атолле.

– А разве этого не достаточно? Конечно, жаль, что потеряны уникальные материалы, но это ведь был только резерв, не так ли?

– Это еще не все, – сказал Кортвуд, – Проблема в том, что ваше местонахождение стало известно тем типам, которые играют против нас.

– Наверное, я вел себя неосмотрительно, – признал док Джерри, – но, я не думаю, что это сильно меняет дело. Меганезийцам плевать на юридические упражнения нашего суда.

– Верно, док. Те типы это прекрасно знают. Но, бывают не только судебные методы, и здесь у противника развязаны руки, ведь наши волонтеры юридически не существуют. В США их официально считают погибшими, а в Меганезию они, как бы, и не въезжали. То есть, если они вдруг исчезнут, разбираться с этим будет некому и незачем.

Джерри от удивления чуть не выронил сигару.

– О, черт! Ты считаешь, что они дойдут до киднэпинга?

– Я в этом уверен. Они дошли до бомбы на Гавайях, а потом и до стрельбы с самолета, помнишь? Так что, Рубикон уже давно перейден.

– Так. И что нам делать? Нанимать вооруженную охрану?

– Все проще, – ответил Кортвуд, – Юристы говорят, что наши волонтеры за день получат гражданство Меганезии, если бойфренды примут их в свое домовладение. Это местная форма регистрации брака, при которой гражданство дается автоматически.

– По-моему, юристы переоценивают роль всяких формальностей, – заметил Винсмарт, – я ни разу не слышал, чтобы гражданство само по себе кого-то защитило от гангстеров.

– Если под гангстерами понимать уличную преступность, то ты, конечно, прав. Но здесь речь идет об организации, лидеры которой достаточно известные люди.

– Допустим. Но что из этого следует?

– Из этого следует вот что: получив гражданство Меганезии, наши девочки выходят из подполья. Начнутся круглые столы и пресс-конференции. Они постоянно будут на виду. Представь, что кто-то попытается их устранить. Ты слышал о Великой Хартии?

– Конечно. Так называется меганезийская конституция.

– Нет, Джерри, это гораздо серьезнее, чем конституция. Это больше, чем честь императора Японии для самурая. А в Хартии сказано: «Каждый гражданин Меганезии находится под безусловной защитой правительства, эта защита не зависит ни от какой политики, ни от какой дипломатии, и осуществляется любыми средствами без всякого исключения». Это исполняется буквально. Как-то раз они перебили всю семью эмира Эль-Шана на другом конце Земли из-за того, что эмирская охранка похитила трех туристов-меганезийцев.

– Но мы-то имеем дело не с эмиром! – возразил Винсмарт.

– Вот именно, – сказал Кортвуд, – этот эмир был исламист-фанатик, он ни черта не боялся. А лидеры, с которыми мы имеем дело, не фанатики. Они хотят удержать рынок, но они не готовы умереть за это, и не готовы всю жизнь дрожать от каждого шороха.

Док Джерри на несколько секунд задумался, а затем спросил:

– Лайон, ты уверен, что меганезийцы могут устроить вендетту в любой стране мира?

– Нет. Но важно другое: ни я, ни наши противники не уверены в обратном.

– Да, это аргумент. Те, о ком ты говоришь, не будут играть в русскую рулетку. Но я не совсем понимаю, как преподнести такое бойфрендам наших подопечных.

– Я консультировался с психологами, – сказал Кортвуд, – они в один голос утверждают, что меганезийцам такие вещи надо преподносить, как есть. Прямо в лоб…

….

На террасу второго этажа вышел док Рау.

– Что-то случилось, коллега? – спросил он

– Да. Извините, я видимо разбудил вас своими выкриками.

– Ничего страшного. Во время революции мне случалось просыпаться и от звуков похуже. Так что стряслось?

– Как говорят в фильмах про шпионов, наша явка провалена, – невесело пошутил Джерри.

– Это было неизбежно – спокойно сказал велиуий тахуна, – а кто вам сообщил?

– Лайон Кортвуд.

– Ясно. Полагаю, он предложил также, какую-то стратегию действий.

– Да. Его эксперты считают, что Келли и Санди надо получить гражданство Меганезии, а это проще всего сделать через прием в домовладение.

– Защита Великой Хартии? – спросил Рау.

– Именно так.

– Ну, что ж, разумное решение. Думаю, лучше сделать это прямо сегодня.

– Видимо, да. Но как на это посмотрят Роджер и Валентайн?

Док Рау глянул на коллегу с нескрываемым удивлением, и пояснил:

– Но ведь им все равно надо было зарегистрировать этот факт до конца года.

– Почему? – в свою очередь, удивился Винсмарт.

– Потому, что в доме добавилось два человека. Социальные взносы с них должны быть уплачены в любом случае, но если они становятся постоянными жителями, то имеют право на долю в национальном достоянии, и другие права, перечисленные в Хартии. С чего бы ребятам отказываться от дополнительных прав и доходов?

– А мне сказали, что это аналог брака.

– Вам сказали неправильно. В Меганезии нет регистрации сексуальных отношений, они являются исключительно частным делом. Другое дело – факт сожительства в хаусхолде. Он регистрируются независимо от характера частных отношений сожителей.

– Тогда как заключаются браки?

Великий тахуна пожал плечами:

– Обыкновенно. Люди сообщают это знакомым, а соседи и сами видят. Так делалось в течение десятков тысяч лет, хотя людей к этому никто не принуждал. Значит, видимо, людям так удобнее всего.

– Но как быть с неустойчивостью такого брака?

– Никак. Это естественное явление. У нас распадается каждый четвертый брак. Впрочем, в вашей стране, гда браки регистрируются, распадается каждый второй.

– А как при предоставлении гражданства определяется, действительно человек хочет стать постоянным жителем, или у него другие цели?

– Цели человека не всегда известны даже ему самому, – ответил Рау, – Но у нас действует принцип свободного выбора: гражданство Меганезии дается только после безусловного отказа от любого другого гражданства, которое имел претендент.

Винсмарт задумчиво потер подбородок.

– Следовательно, Санди и Келли должны будут отказаться от гражданства США?

– Да. Им надо отправить из администрации Икехао в министерство внутренних дел США телеграмму об отказе от гражданства, заверенную муниципальным клерком, а уже после этого, регистрировать участие в хаусхолде у любого из муниципальных судей.

– То есть, им придется поставить крест на своей родной стране?

– С чего бы это? – возразил Рау, – Более миллиона меганезийских туристов регулярно ездят в вашу страну. Правда, в основном на Гавайи, на регату королевы Лилиуокалани.

– Какой-какой королевы?

– Лилиуокалани, последней гавайской королевы, правившей в конце XIX века. В XX веке, когда Гавайи стали 50-м штатом, в честь нее назвали регату. Она была дочерью Капаакеа из рода Кеавэ и внучатой племянницей Камеамеа I, автора Кэнэваи, Первой Хартии 1797 года. Наша королева Лаонируа, инициатор Алюминиевой революции, тоже относила себя к роду Кеавэ, и текст нашей Великой Хартии включает в себя часть кодекса Кэнэваи.

– Голова идет кругом, – пробурчал Джерри, – Я читал, что на Гавайях были короли, но не вдавался в детали, а вашу королеву знаю только по портретам на банкнотах. К чему был этот исторический экскурс?

– Я просто пояснил, что между США и Меганезией настолько тесные культурные связи, что наши юные леди могут сменить гражданство без риска утратить связь с родиной.

– Знаете, коллега Рау, по-моему, я скорее научусь плавать как утафоа, чем пойму вашу первобытно-общинную политическую логику.

Великий тахуна радостно заухал (ну чисто уэллсовский марсианин, только что выпивший пару стаканов свежей человеческой крови) и отправился варить кофе.

….

14 августа. Атолл Икехао. Суд и национальная безопасность.

Муниципальный судья Тан Мауэро оказался маленьким улыбчивым дедушкой, похожим на буддистского монаха, какими их показывают в американских фильмах.

– Ой, ну вы бы позвонили! – возмущался он, – зачем же вы меня ставите в такое неудобное положение? Мне нечего предложить этим юным леди, да и вам, молодые люди.

– Ничего страшного, дядя Тан, – сказал Спарк, – мы ведь по делу.

– По делу, не по делу… – проворчал судья Мауэро, – жена с внучкой поехала в город, дети, негодники, вообще непонятно где болтаются, и тут – гости.

– Мы совсем ненадолго, – успокоил его Акела.

– Надолго – не надолго. Давайте я хоть чаем вас угощу. И у меня еще осталось печенье с корицей. Если юным леди в их положении не будет вреда от корицы.

– Не будет, мистер Мауэро, – решительно ответила Келли.

– Корица полезна, – авторитетно добавила Санди.

– Ну, тогда хвала небу, – судья улыбнулся, – располагайтесь на веранде, как удобнее, я сейчас приду. И зовите меня просто «дядя Тан». Меня все так зовут.

Тан исчез в доме и через несколько минут появился с подносом, на котором был чайник, пять чашечек и корзинка печенья.

– Вот, – сказал он, – это очень хороший чай. Он настоящий тибетский. Его присылает мне кузен из Рангуна, а ему этот чай присылает папа жены его бывшего студента, очень, очень достойный человек, который сейчас советник в правительстве Непала.

– О! – многозначительно сказала Келли, старательно округлив глаза в виде буквы «О».

– Да, вот такой путь у этого чая, – заключил судья, явно довольный, – а что у вас за дело?

– Мы хотим зарегистрировать изменения в составе хаусхолда, – сказал Акела.

– А, ну конечно, конечно, – судья окинул взглядом девушек и опять заулыбался, – правда, я думаю, настоящие изменения у вас будут месяца через три с половиной…

– У вас глаз-алмаз, судья, – заметила Келли.

– Еще бы, еще бы, – сказал Мауэро и нацепил на нос старомодные очки, – у меня четверо детей, не считая внуков, так что, так что…

Он встал, порылся в недрах древнего, как пирамида Хеопса, комода, и извлек на свет новенький ноутбук с параболической антенной и присоединенным микро-принтером.

– … Сейчас мы все запишем… Вы два хаусхолда будете делать, или один на четверых?

– Один общий, – ответил Акела, – так, Валентайн?

– Мы с Роджером всегда были как одна семья, – подтвердил Спарк.

– А ваши избранницы c этим согласны? – спросил судья.

– Да, – сказала Санди.

– С чего бы мы стали ломать компанию, – пояснила Келли.

– Да, да, конечно, – судья покивал головой, – да и двоим малышам будет веселее.

– Четверым, – уточнила Санди, – медицина сообщает, что у нас двойни.

– У обеих? – удивился Мауэро, – ну и, чудеса! Вот, юные леди, в эти клеточки впишите ваши полные имена и номера социальных счетов.

Он передал ноутбук через стол. Санди мгновенно вбила в графы «Элисандра Рэндолф» и «Келсиора Глория Клай», и оглянулась на Акелу.

– Маленькая проблема, дядя Тан, – сказал он, – наши жены не граждане конфедерации.

– А которой страны они граждане?

– Они из США, но сейчас отказались от того гражданства, – Акелла положил на стол два бланка телеграмм, – Так что они сейчас вроде как апатриды.

– Понятно, понятно, – судья кивнул и вновь подвинул ноутбук к себе, – Элисандра это кто из вас?

– Это я, – ответила Санди.

– Посмотри, пожалуйста, в этот квадратик, – он постучал пальцем по крышке ноутбука рядом с черным окошком, – Вот, получилось. Теперь ты, Келсиора. Тоже получилось. Теперь надо будет немножко ждать. Не очень долго. Вы кушайте печенье, пейте чай.

– Что он делает? – шепнула Санди на ухо Акелле.

– Снял цифровые фото и пробивает по базе, нет ли чего на вас, – тихо ответил он.

– Именно тут, в Меганезии? – спросила девушка.

– В Меганезии и в интерполе, – уточнил он.

– Ну, тут у нас все чисто, – сказала она.

– О том и речь, – согласился Акела.

– Простите и еще раз простите, – озадаченно провозгласил Мауэро, – я ничего не понимаю. Тут написано, что вас убили. Я знаю, так не может быть. Это какая-то очень-очень глупая ошибка в компьютере.

– Кто нас убил? – с убедительным удивлением в голосе спросила Келли.

– Какие-то пираты, – ответил судья, – тут протокол военного суда над этими пиратами. Они потопили катер, на котором вы шли, и вы погибли. Их за это расстреляли. Вот, написано: «приговор приведен в исполнение», дата и время.

– А, я знаю, – сказала Келли, – В начале июня с нами произошла жуткая историы. Какие-то психи обстреляли нас из пулемета и потопили наш катер. Пришлось прыгать в воду. Мы и правда думали, нам конец. Но обошлось, как видите.

– Да, обошлось, хвала небесам, – Мауэро улыбнулся и несколько раз кивнул, – но я должен сделать вот какую формальность: позвонить окружному судье и посоветоваться. Вам надо будет ждать еще немного времени. Простите, я оставлю вас не очень надолго.

Через 20 минут судья вернулся, несколько удрученный.

– Окружной судья сказал, он вас знает. Тебя, Элисанда, и тебя, Келсиора. Он видел вас по TV. Он говорит, вы очень знаменитые женщины. Он будет спрашивать военную разведку.

Келли вздохнула и произнесла в пространство:

– Вот теперь мы влипли по-взрослому.

– Не надо нервничать, – сказал Мауэро, – совсем нельзя нервничать, это вредно малышам.

– Дядя Тан, может, мы поедем домой? – спросил Акела, – Ну, раз процедура зависла.

Судья покачал головой.

– Нет, Роджер, не надо ехать домой. Раз начал дело, то и продолжай. Иначе успех никак не получится. Вы пейте чай, а я буду варить суп с овощами и рисовой лапшей. Нельзя, чтобы молодые женщины были голодные. Это неправильно.

– Да все нормально, девчонки, – сказал Спарк, дождавшись, когда судья выйдет.

– Ни фига себе нормально! – взорвалась Санди, – Ты вообще врубился, что сейчас будет? Нас загребет военная разведка и абзац.

– Ты что, Панда, – возразил Акела, – никто тебя никуда не загребет.

– Да? А почем ты знаешь?

– Так Великая Хартия.

– Военная разведка срать хотела на все хартии, – вмешалась Келли, – и на малую, и на среднюю, и на великую.

– Это почему? – встрял Спарк.

– Да потому! Что я, спецслужб не знаю?

– Алло, Келли, здесь не Америка.

– Спецслужбы везде одинаковы, что в Америке, что в Африке!

– А здесь не Америка и не Африка! – заявил Акела, – и, если хочешь знать, из дома судьи тебя вообще никто загрести не может.

– Это почему?

– Потому, что за это полагается ВМГС

– Ни форс, ни коп, сюда даже войти без приглашения не могут, – добавил Спарк.

На веранду вышел судья, в фартуке и с поварешкой.

– Роджер, Валентайн, не надо так шуметь. Вы громко разговариваете, ваши жены громко разговаривают, получается беспокойство и ссора. Неправильно, когда в семье ссорятся.

Завершив это глубокое нравоучение, Мауэро снова исчез в доме.

Следующие полчаса перепалка продолжалась, но уже тихо.

А потом послышался приближающиеся жужжание турбины.

– Летят, – лаконично сообщил сидевший в углу Спарк, выглядывая из-под крыши веранды.

– Кто? – спросила Келли.

– Форсы. Ну, в смысле, военные. Вон, трилистники на крыльях.

Через минуту армейский «Dragonfly» с неожиданно тихим шелестом приводнился у пирса. Из кабины выпрыгнули двое офицеров в полевой форме и быстрым шагом направились к дому.

– Сейчас загребут, – буркнула Санди.

Офицеры остановились у порога веранды и один, видимо старший, постучал костяшками пальцев по деревянной опоре навеса.

– Сен Мауэро, мы из военной разведки. Разрешите войти?

Никакой реакции.

Офицер подождал и постучал громче.

– Сен Мауэро…

– Он в доме, – сказал Спарк, – не слышит.

– Гм… – сказал офицер, – ребята, может, вы его позовете.

– Запросто, – откликнулся Акела, сидевший у входа внутрь дома с веранды.

Открыв дверь, он крикнул:

– Дядя Тан, тут форсы пришли!

– Сколько? – послышался голос судьи.

– Двое!

– Ну, зови их за стол, я сейчас еще две чашки принесу.

Разведчики вошли на веранду, уселись и тот, который старше, негромко сказал.

– Ребята, один вопрос, чисто неофициально. Ну почему вы такие кретины, а?

– А в чем дело? – поинтересовался Акела.

– Нет, он еще спрашивает, – вздохнул другой офицер, – фрегат «Рангитаки» со вчерашнего дня торчит в лагуне вашего атолла. Вам что, трудно было подъехать и спросить, прежде чем выкидывать такие фортеля? Меня бы вызвали через 3 минуты, и мы бы все решили тихо, не поднимая на уши окружной суд.

– А то ваши мариманы нам представились, – фыркнул Спарк, – они рыбаков изображают, и что фрегат это, типа, сейнер. Приколисты.

– А то у вас глаз нет, – язвительно парировал старший офицер, – я понимаю, девчонки не местные, но вы-то чего? Кстати, майор Журо Журо. А это – лейтенант Янис Петроу.

– Вы там не ругаетесь? – осведомился судья, появляясь на веранде с подносом, на котором стояли две чашки и еще один чайник.

– Нет, сен Мауэро, – сказал Журо, – мы только познакомились.

– А почему женщины такие напуганные? – с подозрением в голосе продолжал судья, – Вы знаете, что беременным женщинам нельзя пугаться?

– Да, сен Мауэро.

– И зовите меня просто «дядя Тан». Меня все так зовут.

– Да, сен…, – офицер замялся, – дядя Тан.

– Вот, теперь правильно, – сказал судья, наливая чай, – теперь рассказывайте.

Рассказ последовал простой, как картошка. Эксперимент «эректус», как деятельность, непосредственно влияющая на состояние национальной безопасности Конфедерации Меганезия, находился на контроле военной разведки. Соответственно, все решения, связанные с участниками эксперимента оказывались в компетенции Верховного суда Меганезии. Запрос в Верховный суд майор Журо направил немедленно после звонка окружного судьи, так что молодым людям предлагалось отправляться домой на Тероа и ждать соответствующих процессуальных действий.

– Раз национальная безопасность, значит эти юные леди со своими мужьями не могут ехать домой просто так, – заметил Мауэро, – От Икехао до Тероа целых 80 километров, вдруг на них нападут? Кто будет их защищать?

– Все нормально, дядя Тан, – ответил майор, – На рейде Тероа стоит фрегат класса «Smog-delta», он отслеживает все движения на море и в воздухе в радиусе 500 километров.

– Всего один военный корабль?

– Это современный корабль, – терпеливо объяснил майор, – он развивает скорость до 170 километров в час. Его ракетные установки могут поражать морские и воздушные цели на дистанции 250 километров. Кроме обычных систем вооружения, он несет 8 беспилотных ракетопланов Skyfrog и 16 ядерных устройств мощностью по 10 килотонн

– Ну, тогда ладно, – согласился судья и снова налил всем чая.

– А сколько нам ждать решения Верховного суда? – поинтересовалась Келли.

– Сейчас мы будем считать, – невозмутимо сказал Мауэро, и, повернувшись к майору, спросил, – когда ты написал в Верховный суд?

– В 12:27, дядя Тан.

– Вот, – продолжал судья, – К половине первого мы прибавляем один день и один час, и получается: завтра, не позже, чем в половине второго. Сейчас мы все будем кушать суп с овощами и рисовой лапшей, а потом вы отправитесь домой отдыхать.

– Мы, наверное, пойдем, дядя Тан, – сказал Журо, поднимаясь из-за стола. Янис поднялся вслед за ним.

– А вы уже кушали? – подозрительно спросил судья, – Молодым людям, таким, как вы, надо хорошо кушать, иначе они не смогут хорошо работать.

– Не волнуйтесь, дядя Тан, в армии обед по расписанию, все четко.

– Ну, ладно, тогда идите, – разрешил он.

…

15 августа. Тероа. Цена защиты. Эректусы и Великая Хартия.

На следующий день, в то время, когда добропорядочные граждане думают о том, что пора обедать, на атолл Тероа прилетела делегация из трех верховных судей в сопровождении полувзвода преторианцев (являвшихся по Хартии обязательным атрибутам выездных заседаний Верховного суда) и нескольких телерепортеров.

Преторианцы выглядели скромно: тихие основательные ребята в пятнистом камуфляже, которые совершенно не суетились и никому не мешали, но каким-то образом оказывались везде и успевали все. Открытый кабачок – faretama при лавочке мамаши Джимбо был мгновенно переоборудован в зал заседаний, хозяйке вручено постановление и чек на 2500 фунтов.

– Вот пижоны, – сказала по этому поводу мамаша Джимбо, – еще ничего не выпили, а уже сорят деньгами.

Тем временем, над кабачком был поднят национальный флаг Конфедерации – черно-бело-желтый трилистник на лазурном поле, в меганезийском обиходе называемый «наш пропеллер».

Судьи заняли места за длинным столом, на котором была расставлена электронная техника, а посредине лежал ритуальный деревянный молоток для прекращения шума.

Судья по жребию Энни Маджино, фермерша с Фиджи была полной, розовощекой дамой лет 50. Свободный яркий китайский спортивный костюм, оранжевый с синими полосами, делал ее похожей на небольшой аэростат.

Юл Оркоу, тоже судья по жребию, механик с Тубуаи, представлял собой типичного 25-летнего маорийского панка. Его шорты на широких подтяжках были усеяны блестящими заклепками, голый торс разрисован узорами, а ежик волос выкрашен зеленой краской.

Судья по рейтингу, Адивари Нанду, соцпсихолог из университета Апиа, худенькая и смуглая 35-летняя женщина, была одета в сари-техно – широкую переливающуюся ленту, обернутую восьмеркой вокруг тела. В Европе ее наряд, вероятно, сочли бы нескромным.

Остальные трое из шести верховных судей должны были участвовать в процессе через интернет, поскольку Великая Хартия запрещает собирать более половины Верховного суда в одной географической точке.

Репортеры разместились по углам, и тоже расставили технику. Рядом расположились двое офицеров военной разведки – на всякий случай. После этого в кабачок (то есть, в зал заседаний) пригласили «лиц, прямо заинтересованных в деле», и начался собственно суд.

Джерри Винсмарт, которому до этого многократно приходилось участвовать в самых разных юридических разбирательствах, позже охарактеризовал эту судебную процедуру, как «примитивную, но, по сути, достаточно толковую». Началось, разумеется, с вопроса о статусе Келли и Санди.

– Это – ваши жены? – спросила Адивари у Спарка и Акелы.

– Да, – почти хором ответили они.

– А вот это? – она сделала волнообразное движение в районе своего живота, наводившего на мысли о египетских мумиях.

– Тоже наше, – брякнул Спарк.

– Какое же оно ваше? Оно питекантроповское, – возразил Юл, – мы прессу читаем, да.

– А питекантроп на них не претендует, сен судья, – спокойно сказала Санди.

– Ясно, что не претендует, – согласился панк, – он умер тыщу лет назад.

– Миллион, – поправила она.

– Ну, миллион, это без разницы. Но тот питекантроп, который умер, он собственность фирмы Atlinc, и у вас с этой фирмой контракт.

– Ну, контракт, – вмешалась фермерша Энни, – А дети-то при чем?

– При том, что они не дети, а тоже собственность, – пояснил Юл.

– Так, – сказала Адивари, – контракт этих женщин с фирмой существует или нет?

Док Джерри поднялся с места и помахал в воздухе факсимильной распечаткой.

– Существует, ваша честь. Вот он.

– А вы кто? – спросила она.

– Доктор Джералд Винсмарт, представитель консорциума Atlinc и фонда PHR. У меня имеются доверенности – он помахал в воздухе двумя факсимильными копиями.

– Ага, – буркнул Юл, – американская корпорация работает в Меганезии. А взносы где?

– Может, не будем путать все в кучу, – предложила Адивари, – Давайте сюда ваши бумаги, мистер Винсмарт, и, чтобы не тянуть время, объясните, что там про потомство.

– Ничего, – ответил док Джерри, подходя к судейскому столу, – это не был контракт на суррогатное материнство, и в любом случае, по законам США контракт на суррогатное материнство не мог быть подписан без участия донора эмбрионального материала.

Он положил распечатку на стол, открыл нужную страницу и продолжал:

– Согласно параграфу 3 артикула 2, контракт касается участия женщины-волонтера в научном эксперименте некоммерческого фонда Pra-Human Restore. Консорциум Atlinc был только спонсором фонда, но не участником контракта. Согласно параграфу…

– Янки мастера все запутывать, – ввернул панк.

– Дайте же человеку сказать, – шикнула на него фермерша.

– Согласно параграфу 4 артикула 11, фонд PHR ни прямо, ни косвенно, не претендует на потомство, а лишь обеспечивает женщинам и потомству биомедицинское и специальное обслуживание. При этом, однако, согласно параграфу 6, собственностью фонда будут все без исключения научные данные, полученные в ходе этого обслуживания.

– Кто, кому, за что и сколько платил по этому контракту? – спросила Адивари.

– Согласно параграфам 9 – 11 артикула 38, фонд платит волонтерам премии по 100 тысяч долларов за акцепцию яйцеклеток с генокодом Homo erectus, за вынашивание, за роды, за первый и за второй год жизни младенцев. Фонд обеспечивает за свой счет всю медицину, безопасность и полный пансион женщинам и младенцам во время действия контракта.

– Короче, – сказал Юл Оркоу, – ваш фонд их содержит, охраняет и платит регулярно по 100 штук, пока они делают то, что им говорят. А если не делают, то остаются без денег. Верно?

– В общих чертах, да, – вынужден был согласиться док Джерри.

– А что было потом? – спросил он, – там кого-то взорвали, нет?

Доктор Винсмарт вздохнул.

– Был террористический акт на Гавайях. Одна из женщин-волонтеров погибла, а две, которых вы видите в зале, спасаясь от возможной угрозы, бежали сюда. По дороге их еще раз пытались убить и сочли мертвыми. Они скрывались здесь до вчерашнего дня.

– То есть, ваш фонд не дал девочкам ничего, кроме пуза и проблем, – уточнила Энни, – вот и верь после этого в контракты с энциклопедию размером.

– Это не совсем так, – возразил док Джерри, – мы урегулировали основные проблемы, и впредь будем осмотрительнее.

Адивари Нанду повернулась к Санди и Келли

– Вы подтверждаете, что ваши проблемы с фондом урегулированы?

– Да, – ответила Келли. Санди согласно кивнула.

– То есть, этот контракт продолжает действовать? – уточнила Адивари.

– Нет, – сказала Санди, – как он может действовать в таких обстоятельствах? Он ведь не был на это рассчитан. Мы просто урегулировали это дело в частном порядке.

– То есть, контракт расторгнут? – спросила судья.

– Надо полагать, да.

– И чем регулируются теперь ваши отношения с фондом?

Санди пожала плечами:

– Мы пока не заключили новый контракт, поскольку мы как бы считались трупами, а контракт с трупами это…

– Я поняла вас, – перебила Адивари, – но какое-то предварительное соглашение у вас имеется?

– Да, мы предполагали учредить партнерство, или что-то в этом роде.

– То есть, стать компаньонами ваших бывших нанимателей?

– Примерно так, – подтвердила Санди.

– Значит, предварительное соглашение. Мистер Винсмарт, вы подтверждаете это?

– Да, ваша честь. Мы намеревались подписать соответствующие бумаги, как только это станет юридически возможно сделать, не подвергая девушек опасности.

– Вот теперь ясно, – Заключила Адивари, – коллеги, я предлагаю разобраться с этим сомнительным бизнесом после решения вопросов о частных лицах.

Юл Оркоу сосредоточенно почесал свой зеленый ежик:

– Ага, а как мы потом будем отделять акул от прилипал? Эти девчонки и есть бизнес. Он весь у них в животе. Остальное вообще труха.

– Юл прав, – раздался хрипловатый баритон из динамика одного из ноутбуков.

– В каком смысле он прав, сен Эйнар? – спросила Адивари.

– В самом прямом. Мы имеем казус, несвойственный современному праву, как если бы, скажем, рассматривали дело о бизнесе античного ланисты, который держался на качестве принадлежащих ему гладиаторов, и ни на чем больше.

– Ну и сравнения у вас, – возмутилась фермерша Энни, – гладиаторы, надо же.

– Аналогия налицо, – ответил Эйнар, – Данный бизнес-проект продолжает существовать исключительно за счет умения этих двух девушек уворачиваться от взрывов и пуль.

– И что? – спросила Энни, – раз из них сделали гладиаторов, так и Хартия не для них?

– Действительно, – поддержала Адивари, – Хартия распространяется на любого человека, живущего в нашей стране, и бизнес тут не при чем.

– Я с этим и не спорю, – согласился Эйнар, – но, чтобы решить проблему, надо сначала все назвать своими именами. Мы не можем отказать девушкам в регистрации хаусхолда с их мужьями, значит, они станут гражданами. Мы не можем позволить, чтобы граждане жили под постоянной угрозой расправы. Мы не можем сделать так, чтобы мотив угрозы исчез. Следовательно, мы обязаны противопоставить этой угрозе надежную защиту. А это, как мы понимаем, означает серьезные издержки, которые должны быть компенсированы за счет интересантов бизнеса.

– А вдруг они не заплатят? – спросил Юл, – Ну, типа, у них денег нет, или просто не хотят?

– Минуточку! – вмешался док Джерри, – Почему суд решает за нас, готовы мы платить или нет? Нельзя ли узнать, о какой сумме идет речь?

– Это ваше право, – подтвердил Эйнар, – Я думаю, если мы попросим Валли Идоиро…

– Нет проблем, – послышался спокойный женский голос из другого динамика, – это не особо сложная экономическая задачка, но мне понадобится где-то полчаса.

– Как вы это собираетесь делать? – пробурчал третий динамик.

– Элементарно, Пройт. Есть база оценок по охраняемым объектам спецназначения на атоллах сходного размера. Дальше средневесовым методом от простой пропорции.

– То есть, по среднепотолочному, – констатировал Юл Оркоу.

– У вас какие-то предложения получше? – ядовито осведомилась Валли.

– Да нет, это я, типа, пошутил.

Адивари Нанду легонько постучала ритуальным молотком по столу.

– Предлагаю объявить перерыв на полчаса, пока уважаемая Идоиро считает сумму.