Текст книги "Созвездие эректуса"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

…

28 августа. CNN. Тутала, ДРТЛ, остров Тимор. Эфир. Камера.

В эфире Кэн Уилсон. Восточный Тимор, или Демократическая Республика Тимор-Лешти, это самое нищее государство Азии. Половина населения неграмотна, не имеет работы и живет на 60 центов в день. Я нахожусь на восточном краю тиморского плоскогорья, на высоте 2000 футов. Отсюда видны ближайшие мелкие островки и рифы. Их цепь тянется на сотни миль, до самой Новой Гвинеи. Одни необитаемы, о населении других почти ничего не было известно до этой недели, когда флот Меганезии вторгся в акваторию ДРТЛ и оккупировал группу таких островков – архипелаг Лоти. Площадь архипелага менее 15 квадратных километров он состоит из трех крошечных островков, лишь один из которых, Удан, считался населенным. Остальные не имели даже названий. Меганезийцы начали наводить на архипелаге свой «новый порядок», со всеми атрибутами военной диктатуры, и вдруг обнаружили на якобы необитаемом островке концентрационный лагерь для инфекционных больных. Ирония судьбы (если ирония вообще уместна в таких вещах) была в том, что меганезийский comandante militar уже успел расстрелять гражданскую администрацию архипелага. Подтвердить, что «Тиморский Бухенвальд» не является творчеством военных властей Меганезии, а существовал до оккупации, после этого оказалось некому. Как только ражие завоеватели это осознали, с них мигом слетела спесь, и они бросились за помощью к международному сообществу, чье мнение они перед этим демонстративно игнорировали. Благодаря помощи США и Австралии, а также миротворцев ООН, удалось спасти большую часть узников. Справедливости ради, надо сказать, что меганезийские военные сделали достаточно много, чтобы обеспечить возможность работы международной группы врачей и спасателей. Впрочем, сделали не бескорыстно: никто не сомневается, что меганезийский режим намерен аннексировать архипелаг Лоти, то есть речь идет не просто о спасенных, а о тысячах дешевых рабочих рук для строительства меганезийского плацдарма в воротах Индийского океана. А вот еще казус: Американо-австралийская группа врачей испытала на 2000 узниках концлагеря новейшие ветеринарные препараты для овец и кур. В результате 11 человек скончались, а остальные выздоровели. Сейчас идет спор о допустимости этих действий. Одни говорят, что эти ветеринарные средства крайне эффективны, а другие сравнивают случившееся с псевдомедицинскими опытами нацистов в годы второй мировой войны. Открытым остается и вопрос о виновниках «Тиморского Бухенвальда». Спецслужбы Меганезии и Индонезии в совместном заявлении, возложили ответственность на некую организацию религиозных фундаменталистов, которая, по их словам виновна также в ряде терактов, включая недавний обстрел Меганезии ракетами «скад» из Тиморского моря. Аналитики полагают, что эта организация – фантом, созданный для обмана общественного мнения, как не раз случалось в истории, а тайны «Тиморского Бухенвальда» останутся тайнами, поскольку тут сошлись интересы участников большой и грязной политической игры. Ignoramus et ignorabimus (Не знаем и не узнаем), гласит один римский афоризм. Впрочем, есть и другой афоризм: Operta quae fuere, aperta sunt (Все тайное становится явным). Мы будем следить за развитием событий в этом жарком (во всех смыслах) регионе.

С вами был Кэн Уилсон, специально для CNN из Восточного Тимора.

3. Созвездие эректуса. Не-рыцарские турниры

О девушках легкого поведения и китайских завтраках. Игры с дельфинами от Экватора до Антарктики. Таблетка, как оружие инфо-войны. Авианосец-зомби, или одиссея Кровавого Кролика. Экстремальные технологии доставки строительных конструкций. Бизнесмены, военнопленные и девушки в бикини. Охотничьи рассказы группы ликвидаторов. Игра в мяч, ловля крыс и кодекс самураев. Католический фонд взаимопомощи международного братства моряков. Секс и сельское хозяйство в военном деле.

–

30 августа. Лантон, отель «Playa Revolucion». Девушка легкого поведения.

Приехав в 10 утра, Кортвуд пробыл в своих апартаментах примерно полчаса. За это время он успел принять душ, побриться, переодеться и позвонить жене.

– Привет, родная! Я под защитой Великой Хартии. Шучу. В общем, долетел ОК.

– Шутишь… Лай, ты не меняешься. Такой же бесшабашный.

– Это плохо, Джой?

– Нет, это здорово. Просто я, наверное, трусиха.

– Ты женщина, которую я люблю.

– Пожалуй, еще лет 20 с тобой, и я в это по-настоящему поверю.

– А ты попробуй сделать это к моему возвращению. Как идея?

– Я буду стараться… Лай…

– Да, милая.

– Пообещай, что будешь осторожен.

– Я всегда осторожен.

– Пообещай.

– Обещаю. Клянусь. Честное скаутское слово.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Джой.

Он чмокнул губами рядом с мобильником. Постоял несколько секунд, улыбаясь. Убрал трубку в карман. Вышел и захлопнул за собой дверь. Спустился на этаж ниже и, найдя аппартаменты Ишвара, постучал костяшками пальцев в дверь.

– Come in! – ответили веселый женский голос.

Холл номера был размером с зал небольшого кафе. Ишвар Аванти, президент компании Rinbax (Дели), принципиально выбирал в любом отеле помещения с самым большим холлом. Это было экономично: не приходилось снимать конференц-зал для переговоров. Кроме того, Ишвар не любил без особой необходимости перемещаться туда и обратно. Ему это мешало сосредоточиться. Впрочем, сейчас индийский бизнесмен если и был сосредотчен, то, разве что, на гигиенических процедурах. Из ванной доносился шум льющейся воды и довольное кряхтение.

В огромном кресле, рядом с широкой балконной дверью, сидела темнокожая девушка совершенно студенческого вида: в синих джинсовых шортах и белой майке с зеленой эмблемой в виде водоворота и надписью «Lanton Escuela de Tecnico Mar». Едва гость перешагнул порог, она гибким движением вскочила и стремительно пересекла холл.

– Я вас видела по TV! – объявлила она, протягивая ему руку, – Вы Лайон Кортвуд.

– Верно, – сказал он, пожимая ее ладонь, – А вы…

– Кнай Миаоми, – представилась девушка.

Из ванной послышался бас Ишвара.

– Хелло, Лайон. Тысяча извинений, я чуть-чуть не рассчитал время.

– Нет проблем! – крикнул Кортвуд, – Самолет Цян Фэйшана задержался на полчаса.

– Я знаю, Соарош обещал позвонить, когда его встретит. Но все равно, извините. Вы присаживайтесь, там в баре есть всякие напитки… Кнай, ты пока не поухаживаешь немного за Лайоном?

– Легко! – согласилась она, – Лайон, вам кофе, виски или какую-нибудь болтушку?

– Тоник с капелькой джина, – сказал он, и поинтересовался, – Вы работаете на Ишвара?

– Нет, у нас, по ходу, Y-brano… – ответила Кнай, роясь в недрах бара, – Я вообще-то не собиралась утром задерживаться, но Ишвар просил подежурить, пока он там отмокает.

Кортвуд вспомнил tour info: «В Меганезии полная свобода любительских секс-услуг. Девушка (Y-ata) может предложить вам секс за деньги (Y-brano) на улице, в кафе или в клубе знакомств (Y-club). Организованная проституция запрещена, см. раздел CRIME».

– Вам сколько лить джина? – спросила девушка, – конкретно, не каплю же?

– Граммов 30, на глаз.

– Готово, держите, – она протянула ему высокий стакан, а сама уселась в кресло с банкой апельсинового сока в одной руке и сигаретой в другой.

– Faafe, – поблагодарил он делая пару глотков.

– Faamo, – Кнай улыбнулась, – Вы который раз в Меганезии?

– Второй.

– И как вам тут?

– Черт его знает, – честно признался Кортвуд, – пока не понял.

Из ванной появился Аванти в белом купальном халате, внушительный, как гиппопотам.

– Уф… Еще раз, здравствуйте Лайон… Спасибо, Кнай, ты очень… Очень…

– Ага, – откликнулась она, вставая и потягиваясь, – Очень-Очень. Короче, я побежала.

– Это… – сказал он.

– Я тебе web-purse черкнула, кинь туда, – она привстала на цыпочки, чмокнула его в щеку, потом махнула ладошкой уже в дверях, – Aloha, kane-kane. Good luck.

Дверь захлопнулась. Аванти покачал головой, вышел в соседнюю комнату, вернулся, с мобильником и листком с надписью фломастером (очевидно, тем самым адресом web-purse). Продиктовал адрес, и распорядился перевести 200 долларов. Положил трубку на стол, взял из бара бутылку минеральной воды и сделал несколько глотков. Потом снова покачал головой и произнес:

– У меня такое чувство, что я здесь ничего не понимаю.

– Просто тут другие обычаи. Вы провели хорошую ночь. Не делайте из этого проблему.

– Такая славная девушка, – продолжал тот, – Зачем она этим занимается?

– У нас студенты тоже подрабатывают, – заметил Кортвуд, – Автомойки, маркеты, кафе…

– Мойки и прочее, это понятно, но подрабатывать проституцией?!

Кортвуд пожал плечами:

– Я же говорю, Ишвар: другие обычаи. Тут не видят разницы, вкусно накормить человека в кафе, или заняться с ним любовью. Если, конечно, человек нравится. Вы не замечали на вывесках маленьких кафе буквы «RSE»? Это «Recuzo Sin Explica». Отказ без объяснений любому посетителю, который не нравится. Его не обслужат, а выставят за дверь.

– Значит, – спросил Аванти, – она провела со мной ночь, потому что я ей понравился?

– Ну, не только поэтому, – уточнил Кортвуд, – Согласитесь, Ишвар, даже очень милого и обаятельного человека в кафе не будут кормить бесплатно.

Аванти широко улыбнулся и небрежно махнул рукой

– Это понятно. Деньги нужны. Но главное, я ей понравился, а это совершенно меняет дело. Вы светлая голова, Лайон. Иногда я просто восхищаюсь тем, как быстро вы включаетесь в совершенно новые условия, и тем, как доходчиво вы объясняете.

– Вы мне льстите, Ишвар. Я просто стараюсь сопоставлять несколько breaf-info о стране, и составить наглядные аналогии.

– И у вас это получается! Это важно! «Многие делают, но не многие могут», так, кажется написано у вас в библии?

– Не знаю. Я агностик, с библией имею дело только в суде, когда даю присягу.

– Да, я помню, вы говорили. Хотя, мне кажется, очень сложно жить без какого бы то ни было представления о Высшем Существе.

– Жизнь, все равно, сложная штука, – заметил Кортвуд, – что с представлением, что без…

В этот момент на улице гулко грохнули автоматные очереди.

Аванти и Кортвуд, молча переглянувшись, вышли на балкон, поглядеть, в чем дело.

На парковке, в полусотне метров от отеля, лежало тело одетое в свободный бело-красный спортивный костюм. Руки и ноги у него были неестественно вывернуты. Правая верхняя часть головы отсутствовала. Асфальт вокруг был забрызган чем-то похожим на густое клубничное варенье. Рядом с телом валялся ярко раскрашенный велосипед, к багажнику которого был приделан красный короб с яркими желтыми иероглифами. В нескольких метрах от всего этого, на асфальте, закрыв голову руками, сидела пожилая женщина. Рядом с ней присела на корточки девушка в полицейской форме. Видимо, она пыталась чем-то помочь. Еще семь человек: двое полисменов, один военный и четверо в штатском, вооруженые пистолет-пулеметами, стояли в кружок и бурно что-то обсуждали.

– Бандит напал на разносчицу китайских завтраков, – поставил диагноз Аванти и, почесав в затылке, добавил, – мне говорили, что меганезийская полиция стреляет в налетчиков без предупреждения. Получается, что не соврали.

– Какой смысл грабить разносчицу china-food? – спросил Кортвуд, – Отобрать у нее лапшу с рисом и курицей, морепродукты, соевый соус и три сотни фунтов выручки, максимум?

Ишвар Аванти пожал плечами.

– Вы сами сказали, Лайон: тут другие обычаи. Может, этот парень очень хотел кушать.

…

30 августа. Террористы и подводные лодки, дельфины и буньипы. Лантон. Офис военной разведки. 11:05 утра.

– Чисто, – сказал Аурелио Крэмо, кладя трубку, – Но из прохожих есть пострадавший.

– Как серьезно? – спросил полковник Андерс.

– Психический шок. Впечатлительная пожилая дама. Объект был у нее в поле зрения, когда группа-D открыла огонь. Даме оказали медпомощь на месте. Ничего опасного.

– Объект действительно работал разносчиком в «Циндао-Бо»?

– Нет, сен полковник. Около 9:30 он украл один из велосипедов, с коробом и эмблемой ресторана. Бо думал, что велосипед взяли покататься дети кого-то из соседей. Так уже бывало, и, конечно, он не завявил в полицию. Теперь он переживает, что его бизнес попал в такую историю.

– Да, – согласился Андерс, – Не лучшая реклама доставки завтраков. Что было в коробе?

– Одноразовый гранатомет в комплекте с термобарическим зарядом. Помещение для переговоров на 2-м этаже, балкон выходит на улицу. Если бы туда влетела эта граната, всех троих бизнесменов можно было бы хоронить в одной коробке из-под чипсов.

– Ясно. Что с опознанием объекта?

– Оно несколько затруднено тем, что одна из пуль попала в голову и…

– Я же просил отдать это мне, – перебил Журо, – Я бы взял объект в холодную. И у дамы шока бы не было, и бизнес китайского дедушки не пострадал бы, и у объекта сохранилась бы голова. А ваши, Крэмо, вольные стрелки, устроили…

– Никто не сомневается в вашем умении работать ножом, – ответил Крэмо, – но объект был вооружен автоматическим пистолетом, и мог иметь хорошую подготовку…

– Не мог. Одноразовое мясо. Таких никогда толком не готовят.

Райвен Андерс хлопнул ладонью по столу.

– Это беспредметный спор. Подвожу итоги. Крэмо, ваша идея задержать самолет Фэйшана была блестящей. Ожидая прибытия 3-ей мишени, объект демаскировался. Вело-разносчик не будет полчаса торчать на парковке отеля. А нейтрализация объекта блестящей не была. Этот так, Крэмо. Не спорьте. Тем не менее, задача выполнена. Переходим к следующему вопросу: атолл Тероа. Каков будет следующий шаг противника там?

Наступила тишина. Крэмо крутил пуговицу на рубашке. Журо, рассматривал свои ногти.

– Ну, чего молчим? – спросил полковник, – Никак не переключиться? Все, мужчины, про бомбера забыли, включили мозг, играем за черных. Журо, ваш ход.

– Тактика «9/11», – сказал тот, – Использование гражданского самолета в качестве снаряда.

– Берем на контроль, – сказал Райвен, делая отметку в компе, – Я договорюсь с Запато по этому вопросу. Теперь вы, Крэмо.

– Тактика «добрый самаритянин», – предложил Аурелио, – Одиночный актор, вошедший в доверие к кому-то из местных жителей.

– ОК, – сказал полковник, делая еще пометку, – Я поставлю задачу экипажу «Рангитаки», у них есть возможность закрыть этот канал. Вы, Журо?

– «Суперприз». Бомба передается обычной почтой или экспресс доставкой, без разницы.

– Уже перекрыто. Вы, Крэмо?

– «Бумажный тигр». Ложная угроза, которая заставит мишень покинуть укрытие.

– Сомнительно… Но отметим на всякий случай. Журо?.

– «Красный октябрь». Субмарина скрытно подходит на дистанцию менее 500 км и атакует ракетами. У нас всего несколько минут. Мы не успеваем, и она расстреляет Тероа также легко, как жестянку из-под пива в тире.

– Бесшумная неатомная немагнитная субмарина, которая пройдет от Гавайев до Кирибати в подводном положении? – спросил Андерс, – Невидимка на топливных элементах, класса 214 или 215? Не слишком ли дорогая миска для нашего супа?

– Не слишком, – твердо сказал Журо, – вы видели расчеты, сен Андерс.

Полковник задумчиво покатал по столу авторучку.

– Ниже глубины 100 метров наша акватория не прикрыта, – сказал он, – это факт. Об этом говорил Валдес. Но, как вы знаете, народ не поддержал взносы на создание подводного флота необходимой мощности.

– Два месяца назад я обсуждал эту тему с лейтенантом ВМФ Рино Элмером, – сообщил Крэмо, – в пределах этого мизерного бюджета кое-что, все-таки, удалось сделать.

– Чудес не бывает, – заметил Райвен.

– Я не только беседовал, – уточнил майор, – я своими глазами посмотрел на работу его дельфинов. Это впечатляет.

– Ну, о чем вы говорите? – со вздохом, спросил полковник, – Американцы занимались этим полвека, если не больше. Научили десяток дельфинов искать подводные лодки и мины. Они могут контролировать акваторию какого-нибудь порта, а у нас окружность радиусом 500 км. в открытом океане.

– Но у Элмера не десяток дельфинов, а около тридцати тысяч.

– Сколько?!

– Около тридцати тысяч – повторил Крэмо, – на самом деле, такова численность дельфинов в нашей акватории. Элмер не обучал дельфинов, а использовал их естественную систему коммуникаций. Это своего рода сеть, которая охватывает чуть ли не весь океан. Группа дельфинов, с которыми работает Элмер, это подразделение связи. Они опрашивают всю сеть на заданную тему, получают информацию и сообщают нашему штабу.

Райвен постучал авторучкой по столу.

– Крэмо, если вы меня разыгрываете, то лучше признайтесь в этом сейчас. Я соглашусь, что шутка удалась, и мы начнем обсуждать более серьезные варианты действий.

– Сен полковник, это не розыгрыш. Я своими глазами видел, как это делается. На атолле Капингамаранги, Элмер, по дельфиньему телеграфу узнавал координаты и курсы судов в Коралловом море, на расстоянии около тысячи миль.

– Я в это могу поверить, – вмешался Журо, – Во-первых, все знают про дельфиньи сессии. В открытом океане, на пятачке радиусом 5 километров синхронно собираются несколько тысяч дельфинов. Значит, дальняя коммуникация. Во-вторых, любой tahuna вам скажет, что с дельфинами можно договориться, чтобы они загнали косяк рыбы в сети. Потом надо честно поделить добычу. В общем, так же, как если договариваешься с людьми.

– Гм… – буркнул полковник, – А эти дельфины как-то мотивированы к работе с нами?

– Безусловно, – подтвердил Крэмо, – Элмер сообщает им данные с метеорологических спутников и из сети авиаразведки. Он узнал, какая информация ценна для дельфинов, и как им ее передать, с учетом их представлений об океане, о погоде, о движениях масс морских организмов, и т. д. Кроме того, с подачи Элмера, полковник Валдес организовал там же, на Капингамаранги, при школе ВМФ, клинику и детский сад для дельфинов.

– Вот теперь вы точно меня разыгрываете, – заявил Андерс.

Крэмо улыбнулся и покачал головой.

– Вот это, сен полковник, вы можете посмотреть, не выходя из кабинета, на сайте школы ВМФ, в разделе «экологическая программа». У дельфинов бывают болезни и травмы, а дельфиньему потомству нередко требуется защита. Курсанты с удовольствием возятся с дельфинами. Для них это, скорее, развлечение, чем учебные занятия. Игры в море. А для дельфинов это очень серьезный мотив помогать нам.

– Экологическая программа, похожая на игру, – повторил Андерс, – Хорошее прикрытие.

– Да, сен полковник. Валдес кругом легендирует эту тему. Дельфины проходили у него, как «агентура среди рыбаков-любителей». Я узнал о реальных функциях «экологической программы» только потому, что предложил более сильную легенду.

– И что же вы им подбросили, Крэмо?

– Я нашел других существ, которые могли бы быть океанскими разведчиками и бойцами, более эффективными, чем любой морской спецназ. Это буньипы или тупилаки. Хищные тюлени, по форме близкие к человеку, или к человекообразным обезьянам.

– В фольклоре утафоа фигурируют тюлени-оборотни, – заметил Журо.

Райвен Андерс, ударил кулаком по столу.

– Вы что, спятили оба, или хотите чтобы я спятил? Какие, к черту, оборотни? Может, мне еще поверить в русалок? Буньипы есть только в сказках австралийских аборигенов!

– Буньип это сказочный персонаж, – подтвердил Крэмо, – Но его популярность в масс-медиа так высока, что он может стать сильным прикрытием. Летающие тарелки тоже сказочный объект, но в Первую Холодную войну они отвлекали на себя значительный военно-разведовательный потенциал т. н. «великих держав».

– Черт! – буркнул полковник, – Вы меня чуть не купили на эту тюленью лапшу. Еще раз спрашиваю: про дельфинов, это реальность или тоже как с буньипом?

– Про дельфинов – реальность, – твердо сказал Крэмо.

– Ладно. Тогда в этом направлении и будем работать. План мероприятий по контролю акватории Кирибати мне на стол завтра, в это же время.

…

30 августа. Большое партнерство и объявление коммерческой войны. Лантон, отель «Playa Revolucion», 11:30 утра.

… 65-летний Цян Фэйшан, глава комитета директоров народного предприятия Yobao (Гуанчжоу), оказался самым старшим из присутствующих. Выглядел он лет на 50, его настоящий возраст выдавали только глаза, да еще манера смотреть на окружающих немного сверху вниз, по-отечески в конфуцианском смысле. Когда Мелло Соарош в порядке вступления, предложил Фэйшану председательствовать «на нашей маленькой дружеской встрече», китаец несколько раз возражал, но затем согласился «только из уважения к общему мнению присутствующих».

Соарош удовлетворенно улыбнулся и, вынув из кармана миниатюрный деревянный молоточек, с легким поклоном вручил его Фэйшану.

– У нас это символ судейской власти, – пояснил он, – и атрибут деловых совещаний. Его используют, чтобы прекращать слишком эмоциональные споры за столом.

– Вы полагаете, министр, что у нас будут эмоциональные споры? – спросил китаец.

– Я надеюсь, что нет. Но, поскольку мы собрались для честного, открытого разговора, то возможны и споры. Почему бы и нет?

Кортвуд открыл блокнот, черкнул там что-то и, как бы невзначай, заметил.

– Мне кажется, надо начать игру от центра поля. Постановление вашего Верховного суда уже определило порядок деятельности нашего меганезийского филиала. Я имею в виду, партнерство «Raza Genesis» на Тероа. Если мы сотрудничаем честно, то я не понимаю, что здесь можно пересматривать.

– Никто и ни при каких условиях не может здесь пересматривать порядок, установленный Верховным судом Меганезии, – ответил Соарош, – На сколько я понимаю, сен Эндорф, прибывший на Тероа после известного инцидента с ракетами, предложил партнерству помощь правительства. Он обязан был это сделать. Но это значит именно помощь, а не попытку воспользоваться ситуацией для передела долей в бизнесе. Если сена Эндорфа неправильно поняли, то это просто недоразумение.

– То есть, – уточнил Аванти, – наш филиал в Меганезии может работать на прежних условиях? Да или нет, мистер Соарош?

– Да, – коротко ответил министр.

Цян Фэйшан поиграл молоточком и заметил:

– Уважаемый министр, ответ был таким коротким, что мне показалось, будто вы немного недоговариваете. Простите меня, если я ошибся.

Мелло Соарош церемонно поклонился.

– Отдаю должное вашей проницательности, уважаемый Цян. Конечно, мое «да» это ответ только на один конкретный вопрос мистера Аванти, без учета ряда особых обстоятельств, которые касаются обсуждаемого дела.

– Это я и имел в виду, – сказал китаец, – Нам хотелось бы узнать об этих обстоятельствах.

– Никаких проблем! – заверил Соарош, жестом фокусника извлекая из кармана коробочку флэш-карты, – если Ишвар позволит воспользоваться настенным экраном…

– Сделайте одолжение, – проворчал индус.

Через минуту на панорамном экране возникла подробная карта восточной части архипелага Феникс: шесть разноразмерных атоллов, от 15-километрового Абариринга, до крошечного 1-километрового Бирни. Рядом с каждым из них были значки в виде человечков, домиков, и еще каких-то штучек. Министр подошел к экрану и, используя авторучку как указку, начал комментировать.

– Как видите, все эти объекты помещаются внутри окружности радиусом немногим более ста километров. Известный вам атолл Тероа здесь не показан, он расположен чуть дальше к северо-западу, примерно вот там (Соарош поднялся на цыпочки и постучал ручкой по стене слева-сверху от экрана).

– К чему вся эта география? – поинтересовался Кортвуд.

– Социальный инвестиционный паевой фонд «Hawaika Energi y Tecnica Nova» представил публике проект развития данных территорий, – пояснил министр, – Минус этого района в том, что здесь нет крупных участков суши и мало населения. Значит, машиностроение и металлургия не подходят, а большой промышленный флот будет некому обслуживать. Выбирать остается из высокотехнологичных производств с низким грузооборотом. Сразу после яркого выступления доктора Винсмарта на Эль Кватро, правление фонда сделало выбор в пользу технологии наноботов биомедицинского назначения. Эта тематика, как оказалось, требует серьезной военной защиты, и тут у данной территории есть большой плюс: наличие военно-морской базы Раваки и форта Бирни. Они полностью накрывают все отмеченные на карте атоллы плотным зонтиком безопасности. Проект предполагает расширение научно-технического центра университета Абариринга, модернизацию атомной электростанции и размещение подготовительных производств на атолле Эндербери, развертывание основного производстав на атолле Манра, и организацию транспортного узла, включающего аэропорт и морской порт на атолле Орона.

Аванти громко хмыкнул и предположил:

– То есть, нас ставят перед фактом, что здесь создается конкурирующий консорциум. Я бы не сказал, что это идеал действий по отношению к партнерам.

– Разве я сказал о конкуренции? – подчеркнуто-удивленно спросил Соарош, – Может быть, имеет смысл дослушать меня, прежде, чем делать выводы?

– Да, действительно, – согласился Фейшан.

– Так вот, – продолжал министр, – Из итогов операции на Эль Кватро следует, что создание в Меганезии своего биомедицинского производства такого типа, совершенно необходимо. Если этого не сделает фонд, это сделает правительство, во исполнение своей обязанности защищать жителей от актуальных угроз любыми средствами без исключения. А если это сделает фонд, то он может пригласить к участию в проекте тех экономических партнеров, каких сочтет нужным. Я имею удовольствие сообщить вам, что именно ваши корпорации являются такими желательными партнерами.

– Если отбросить словесную шелуху, – сказал Кортвуд, – ваш манифест выглядит так: «Мы будем делать это с вами, или без вас».

– Речь с самого начала не шла о монополии, – заметил Соарош, – Еще до нашего договора о партнерстве, консорциум Atlinc продал ряд технологий новозеландским и бразильским компаниям. Я имею в виду технологии производства таких препаратов, как антивирусный Twiz-8 для овец и антибактериальный STEW-4H для кур. В Меганезии пилотные партии препарата Upden (это аналог вашего DR-plus для собак) стали выпускаться на Табуаэране партнерством Fetii-XXII и продаваться на внутреннем рынке еще до нашего знакомства.

С этими словами Мелло Соарош вынул из кармана яркую пластмассовую коробочку, и толкнул ее по столу в сторону Кортвуда. Тот взял ее, покрутил в руке, и пробурчал:

– Полагаю подавать в ваш суд по поводу информационного пиратства бесполезно?

– Почему же? Если вы докажете, что у вас украли техническую документацию…

– Погодите, – перебил Кортвуд, – тут написано «aplicar para humano y predador». Это значит «применимо для человека и хищников», я правильно понимаю?

– Да, именно так.

– Значит, это партнерство уже успело провести клинические испытания?

– Понятия не имею, – ответил министр, – Но если препарат окажется вреден для людей, то за свою ошибку им придется ответить деньгами, а в тяжелом случае, и свободой.

– То есть, это можно писать на любом препарате? – спросил Аванти.

– Да, но под свою ответственность, как я уже сказал.

– О, черт… – сказал Котвуд.

Цян Фэйшан легонько постучал молоточком по столу.

– Мы уже проявили достаточно уважения друг к другу, и теперь можно назвать все своими именами. Нам надо где-то разместить центр производства, рекламы и сбыта препаратов. В Америке этому препятствуют юридические проблемы. В Индии мы сталкиваемся с грубой силовой конкуренцией. Это препятствует эффективному использованию торговой сети. В моей стране есть физическая защита и легальный статус, но нет достаточного количества экспертов. Можно пригласить американских экспертов в Китай, но, к сожалению, многие из них сильно предубеждены против нашей политической системы. В Меганезию легче пригласить экспертов, но здесь не хватает денег для быстрого запуска проекта. Я полагаю, уважаемый министр не будет с этим спорить.

– Не буду, – подтвердил Соарош, – Фонд «Hawaika Energi y Tecnica Nova» может вложить в этот проект около 800 миллионов фунтов, и реализация проекта растянется примерно на пять лет, что нежелательно. Но проект может стартовать с ходу, при инвестициях порядка 4 миллиардов фунтов, если у нас будут апробированные технологические линии, готовый коллектив экспертов, сеть сбыта, и брэнд, популярный у мировых потребителей. Результат мы предлагаем делить пропорционально денежной части вкладов.

– Так, – сказал китаец, – Вы инвестируете 20 процентов денег, предоставляете место, и обеспечиваете физическую безопасность, и получаете 20 процентов коммерческого результата. Я ничего не упустил?

– Еще здесь можно писать что угодно на упаковках и в рекламе, – напомнил Аванти, – это очень важно, Цян. Брэнды и реклама это двигатель евроамериканской торговли.

– Броская, агрессивная реклама в сочетании с ярким и сильным брэндом может ускорить продвижение на рынок в десятки, а то и в сотни раз, – подтвердил Кортвуд.

– Пожалуй, да, – согласился Фэйшан, – я уже имел возможность наблюдать, как вы этим пользуетесь.

– Еще нет, Цян, – сказал Кортвуд, – пока что мы не были достаточно агрессивны на рынке. Но если наше меганезийское предприятие действительно сможет давать любой текст для рекламы препаратов, то мы устроим настоящую агрессию.

Мелло Соарош предостерегающе поднял руку.

– Я не говорил «любой». Нельзя обманывать потребителя в отношении реальных свойств товара. Об ответственности я уже упоминал.

– Это ограничение меня не беспокоит. Других ограничений нет?

– Будет лучше, если вы прямо скажете, что хотите написать, – ответил министр.

Кортвуд побарабанил пальцами по столу, затем взял лист бумаги, написал «C.A.E», и подвинул лист Цян Фэйшану. Тот кивнул, написал рядом «OK», и передал лист Аванти. Индус помедлил пару секунд и тоже написал «OK».

– И что это означает? – поинтересовался Соарош.

– В начале, Мелло, я хочу знать: есть ли у вас ограничения абортов и их рекламы?

– Есть, конечно. Те же, что и для любой другой медицинской процедуры.

– И все? Я имею в виду, что в некоторых странах есть и другие ограничения.

– Ну какие другие, Лайон? Вы же знаете принципы Хартии. Правительство имеет дело с человеком с момента рождения, а до того, это исключительно вопрос воли женщины.

– То есть, – уточнил Кортвуд, – если мы начнем агрессивно рекламировать контрацептив с абортивным эффектом, то не нарушим никаких ваших законов?

– Если он будет достаточно безопасен для женщины, то никаких.

– Это совершенно точно? Вопрос серьезный, Мелло. Будет огромная волна возмущения.

– Зачем спрашивать 4 раза одно и то же, – сказал Соарош, – Если Хартия не нарушена, то возмущение это проблема возмущающихся. Вообще, я считаю, что сперва надо обсудить общие принципы сотрудничества, а уж потом заниматься деталями.

Цян Фэйшан обменялся взглядами с Аванти и Кортвудом, после чего сообщил:

– Мы решили принять предложение правительства Меганезии в той форме, в которой оно было вами высказано. Формальностями пусть займутся юристы, это их работа, а нам надо обсудить именно детали. «Дьявол сидит в деталях», так, кажется, говорят в Америке.