Текст книги "Созвездие эректуса"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

«Выгонят меня к дьяволу, – подумал Эрман, – как есть, выгонят», и спросил:

– Кого вы оставляете за старшего, герр капитан?

– Лейтенанта Лопеса Молино, – ответил Табаро, хлопнув по плечу флегматичного на вид мулата, сидящего за ноутбуком.

Молино на миг оторвался от экрана и добродушно подмигнул Гронингу.

– Не беспокойтесь, я пригляжу за вашими ребятами. Все будет ОК.

– Мои ребята не маленькие, – буркнул Эрман.

Вытащив из бокового кармана woki-toki, он набрал четыре цифры и ткнул кнопку вызова.

– Аартсен, я отбываю с миссией на L4, Хеллера и Бранда забираю с собой. Ты остаешься за старшего. Капитан-комендант Тобаро тоже едет туда, за него остается лейтенант Молино. Поддерживай с ним контакт… Знаю, что будут недовольны… Да, если спросят, так им и скажи. Достали уже… Нет, что достали не говори… Да, я буду на связи. Отбой.

…

Тиморское море, 200 миль к северу от острова Мелвилл, 7 часов утра.

Первым обнаружил приближающийся «Фаатио» помощник капитана «Индевера» Билл Сеймур. Современный радар штука достаточно тонкая, чтобы определить не только тип корабля, но и некоторые особенности, по которым можно узнать старого знакомого. Уяснив, кто перед ним, Билл достал мобильник и ткнул в адресной книге иконку с хитрой узкоглазой рожицей и надписью «captain Pak En».

– Aloha! – прозвучал знакомый голос через несколько секунд

– Hello, Ен! – ответил Сеймур, – это ты, что ли, прешь прямо на меня?

– А ты, что, только увидел?

– Ну да. Ты же долбанный невидимка, нет?

– Ага, типа того. А где кэп Джед? Дрыхнет?

– Нет, уже встал, кофе хлебает.

– Ну и пускай. Пока он хлебает, я как раз подойду.

– Смотри, не врежься мне в борт на такой скорости.

– Жену учи лапшу делать. Я сходу лягу в дрейф в 15 метрах, вот увидишь.

– Ты пижон. Кстати, какого хрена тебе от нас надо?

– А у меня это, как его, гуманитарная миссия. Понял?

– Гуманитарная? Это в смысле, будешь снова клеиться к нашей Кэтлин?

– Ты сдурел!? Во-первых, у меня с ней это, платоническое…

– Заливай больше. А во-вторых?

– А во-вторых, протри окуляры и посмотри на мой флаг. Уже должно быть видно.

– Что я, ваш «пропеллер» не видел?

– Не угадал. Возьми бинокль и посмотри.

– И что у тебя там? «веселый Роджер»?

– Билл, возьми свой сраный бинокль…

Сеймур взял бинокль и, сверившись с радаром, поймал в объектив нужный сектор. По пологим волнам стремительно скользило 25-метровое тело, почти сливавшееся по цвету с морской водой. Человек с фантазией мог бы подумать, что это плод экзотической любви крупного китообразного с армейским бронетранспортером. Там, где у уважающих себя морских животных находится спинной плавник, у этого чудища была покатая рубка. Над рубкой торчал флагшток, а на нем трепетал голубой прямоугольник с белым узором.

– Мать твою… Это что, ооновский флаг?

– Точно! – ответил Пак Ен, – Знай наших. Сиди теперь, шевели извилиной.

На мостик ввалился капитан Джед Олдсмит с сигаретой в зубах.

– С кем ты треплешься, Билл?

– Это кэп Ен, «Фаатио». Они идут к нам под «голубым платком», – помощник махнул рукой в сторону меганезийского хотфокса, уже видимого невооруженным глазом.

– Упс, – сказал капитан, – Травкой обкурились?

Сеймур покачал головой:

– Он говорит, какая-то гуманитарная миссия.

– Гуманитарная? Больше слушай этого жулика.

Тем временем, хотфокс, описав широкую дугу, замедлил ход, и оказался почти борт в борт к австралийскому корвету. Чистых 15 метров. Пижон и есть. Бронированный люк позади рубки открылся, и наверх мгновенно вскарабкалось полдюжины меганезийских моряков. Затем сам кэп Пак Ен выбрался из люка рубки и присоединился к ним. Наконец, туда же выбрались несколько фигур, вызвавших у австралийской команды живой интерес.

Палуба корвета была гораздо выше, чем рубка хотфокса и эти фигуры были видны как актеры в театре с бельэтажа. Трое молодых парней в камуфляже и голубых беретах с эмблемой UN: один лейтенант и два унтер-офицера. Двое очень солидных мужчин в пестрой индонезийской полевой форме с полковничьими погонами. Один гражданский дядька в свободном спортивном костюме с ярким американским флажком на груди.

– Ну и хрень, – высказал общее мнение Джим Джонс, боцман «Индевера», – алло, ребята, вы в курсе, что Хэллоуин уже прошел?

– Тихо! – рявкнул Олдсмит, и перегнувшись через борт, спросил, – Кэп Ен, как на счет традиционной пары слов tet-a-tet?

– Традиционно с удовольствием, – ответил меганезиец.

Австралийский капитан кивнул и коротко скомандовал:

– Сопли!

Короткое, многократно отработанное движение, и два корабля оказались соединены эластичным штормтрапом, на слэнге морских спасателей именуемом «соплями».

…

Традиционная пара слов представляла собой пару стаканов, куда Джед Олдсмит щедрой рукой плеснул граммов по полтораста очень неплохого виски.

– Ну, – сказал он, – и что это за цирк?

– Это, короче, вот что, – ответил Пак Ен, – это дерьмовая тема с островком, на широте 8, и чуть к востоку от трассы Дарвин – Джакарта. Островок маленький, как чайка насрала, два на два километра. Называется Эль Кватро. Какие-то гады сделали там чумной барак на 3000 посадочных мест. Без врачей, лекарств, водоснабжения, электричества и далее по тексту. Наша разведка, как узнала, так начался просто ураган, это я тебе говорю. Короче, подтянули всех: ооновцев, индонезийцев, и даже американского профессора. Он какой-то нобелевский лауреат по микробам, или вроде того, но не суть. В общем, ты всех видел.

– Три тысячи? – переспросил Джед, – Без воды и лекарств? Вот, жопа. А куда мы всю эту толпу будем эвакуировать?

– «Куда» как раз есть, – сказал Ен, – Там, рядом еще один островок, коралловый. Такой треугольничек, со стороной триста метров. Его с вечера инженерная служба начала оборудовать. А ты лучше спроси «как». Это тебе не жертвы цунами. Эти заразные.

– А как на этом треугольничке 3000 человек будут жить? Стоя что ли?

– Как-нибудь разберемся, – спокойно ответил меганезиец.

– Ну, да, у вас в Меганезии все так. Cначала тяп-ляп, а потом: «как-нибудь разберемся».

– Да, мы такие. Ты лучше скажи: людей дашь? Врача и спасателей человек пять.

– Ты что такое гонишь? – поинтересовался Джед, – Думаешь, я тут буду в волны плевать, когда там работа? У меня 72 реальных человека и водоизмещение 2000 тонн. Скорость, конечно, не 80 узлов как на твоей игрушке, но 35 выжимаем. Тут идти-то всего ничего.

– Пойдешь с нами? – уточнил Ен, – А твое начальство? Ну, там, оффи, политика всякая.

Тут австралийский капитан сделал очередной глоток виски и объяснил свои отношения с политикой в десяти словах, из которых пристойными были только союзы и предлоги.

– И вообще, – добавил он, – хрен ли мы тут расселись? Допиваем и газу.

…

«Согласно конвенции о спасении на море, иду в квадрат S8-E129 для оказания помощи гражданским лицам, терпящим опасное для жизни бедствие на рифе Эль Кватро. Капитан 3-го ранга Д. Олдсмит, корвет Индевер».

По слухам, когда в Сиднее получили этот телекс, один адмирал уронил очки в чашку чая, а другой был вынужден обратиться в медпункт по поводу внезапного заикания. Видимо, адмирал Уинсдейл, позвонивший Олдсмиту через 10 минут, был третьим.

– Какого дьявола вы творите капитан? Вы знаете, что за оставление боевой позиции вас ждет трибунал? – это было вместо «здравствуйте».

– Простите, сэр, – ответил Джед, – Ввиду явного отсутствия военных действий, я находился не на боевой позиции, а на маршруте патрулирования. После сообщения о прямой угрозе жизни гражданским лицам численностью до 3000 человек, я был обязан…

– Вы не знаете, что в Арафурском и Тиморском морях третьи сутки идет война? – спросил взбешенный адмирал, – Вы не знаете о меганезийском вторжении?

– Я нахожусь в Тиморском море, сэр. Военные действия между Меганезией и Восточным Тимором закончились еще вчера. Нейтральные индонезийцы ушли на свои базы около 22:30, тут уже все тихо. Обстановка мирная, гражданские суда перемещаются безопасно, нашим морским платформам тоже ничто не угрожает. Акватория патрулируется ВВС и ВМФ Меганезии. Враждебности по отношению к нам они не проявляют. Сейчас я следую в зону бедствия за меганезийским катером, идущим под флагом Объединенных наций.

– Кто, черт побери, дал вам приказ за ним следовать?

– Я действовал в соответствии с Брюссельской конвенцией 1910 года, сэр. Только если вы прикажете мне действовать вопреки конвенции, то есть бросить гибнущих людей на рифе Эль Кватро, я буду иметь право вернуться на маршрут патрулирования.

Некоторое время адмирал Уинсдейл шумно дышал в трубку, затем спросил:

– Вы думаете, я не знаю об ответственности за оставление людей в опасности на море?

– Нет, сэр! Я так не думаю.

– Тогда какого черта вы предлагаете мне отдать подобный приказ?!

– Я не предлагаю, сэр. Я только хотел объяснить…

– Объяснять надо было в телексе, капитан! А вы написали две строчки непонятно про что, и из-за этого я трачу время на разговоры с вами. По-вашему, у меня мало других дел?

– Нет, сэр!

– В следующий раз думайте, когда пишете! – сердито сказал Уинсдейл, – Продолжайте спасательную операцию, после доложите. Не в двух строчках, а как следует, ясно вам?

– Да сэр! Приказ продолжать спасательную операцию понял!

– Вот так, – заключил адмирал, – Конец связи.

Капитан Олдсмит положил замолчавшую трубку на пульт и сделал общеизвестный жест, производимый путем удара ребром ладони левой руки по сгибу локтя правой.

Сидевший в соседнем кресле Сеймур повернулся и спросил:

– Все нормально, Джед?

– Наблюдаю на эхолоте адмиральское очко диаметром три дюйма, – ответил капитан.

– Сильно! А почему ты назвал Эль Кватро рифом, а не островом?

– Потому, Билл, что коралловый остров суть ни что иное, как риф.

– А если бы остров был не коралловый, ты бы назвал его скалой или мелью?

– Соображаешь, – уважительно сказал Олдсмит, – Поскольку если составители конвенций о спасении на море пишут, что бедствие следует терпеть на рифах, на скалах или на мелях, но никак не на островах, то им виднее, и кто мы такие, чтобы с ними спорить? Кстати, ты посмотрел, что там у меганезийцев есть рядом с этим гребаным рифом?

– Рядом с большим рифом, который остров Эль Кватро, еще один хотфокс, две летающих лодки и двухкорпусник класса X–Littoral. А рядом с маленьким, который у них на карте называется Эсперанса, еще один «литторал», еще одна летающая лодка и два беспилотных грузовых дирижабля. Судя по фото со спутника, там строят что-то быстросборное.

– Да, не густо. Похоже, Билл, денек будет напряженный.

– Может, еще индонезийцы что-нибудь подгонят? – предположил Сеймур.

– Держи карман шире, – сказал капитан, – Они нарадоваться не могут, что спихнули этот сраный архипелаг, вслед за Восточным Тимором, под контроль ООН. Они палец о палец не ударят. Прислали двух полковников для проформы и все, долбитесь сами, как хотите.

…

27 августа. Остров Эль Кватро. Спасательная операция. Начало в 9:00.

– Чего это они? – озадаченно спросил Пак Ен, опуская бинокль, через который только что наблюдал толпу полуголых людей, изо всех сил бегущих прочь от берега, вглубь острова.

– Нас увидели, – пояснил Журо.

– Не понял. Мы же их спасать приехали. Нет, я, типа, не претендую на девушек с цветами и рюмкой водки, но все-таки…

– Оцени ситуацию с их точки зрения, – посоветовал майор, – их привезли сюда подыхать необременительным для государства образом, и охрану поставили, чтоб никто не сбежал. Тут обстоятельства изменились, охранять стало трудно. Что делает государство?

– Плюет на это дело, – предположил Ен.

– Может и плюет, а может, отправляет боевые корабли и стирает их поселок с лица земли. Как сказал один древний умник, государство не терпит свидетелей своих грязных дел.

– Вот дерьмо, – растерянно сказал капитан хотфокса, – И что с этим делать?

– Во всем этом есть плюс, – заметил Аги Табаро, – поселок придется уничтожить, там все заражено, а это проще сделать, когда люди ушли.

– Не факт, что все, – уточнил Журо.

– Это понятно, – согласился Аги, – Сначала проверка, осмотр, протокол, а потом…

– … И они окончательно решат, что их пришли убивать, – перебил Эрман Гронинг.

– У них и так нет сомнений. Вот увидите, сейчас кто-нибудь из них сделает попытку прорваться в море с юго-восточного берега.

– А почему не с юго-западного, под прикрытием мыса?

– Потому, что там огромный чумной могильник, значит, лодок они там не держат.

– Понял. И что мы будем делать с теми, кто прорвется?

– Пока ничего, – сказал Журо, – За лодками проследит второй хотфокс, это не сложно, им все равно далеко не уйти. Потом решим, что с ними делать.

– А если кто-то из них утонет?

– Слушайте, Эрман, если у вас есть идея получше, то…

Лейтенант «голубых касок» опустил глаза, а потом и вовсе уткнулся в кружку кофе.

Джерри Винсмарт громко выдохнул, чтобы привлечь к себе внимание, и спросил.

– А когда я смогу сойти на берег и начать работать?

– Докладываю, профессор, – сказал Аги, – сначала X–Lit, это вон тот корабль с двумя корпусами, высадит два взвода на легкой бронетехнике. Когда они убедятся, что тут безопасно, то дадут нам соответствующий сигнал.

– Зачем такие сложности? – удивился док Джерри.

– Затем, что в поселке могли остаться вооруженные люди, прикрывающие отход своих односельчан. Они наделают в вас дырок раньше, чем вы успеете им что-то объяснить.

Не прошло и получаса, как Винсмарт убедился в справедливости этой гипотезы. Как только первый бронетранспортер съехал с аппарели на грунт, как из скопища хижин ударила короткая автоматная очередь. Это, впрочем, никак не повлияло на дальнейший ход операции. Шесть машин последовательно выехали на берег, развернулись в линию и медленно двинулись к поселку. Ударила еще одна очередь. В ответ, на башенках двух машин замигали яркие бесшумные вспышки. В поселке обозначилось какое-то движение. Громко бахнули два выстрела из охотничьего ружья. Потом стало видно, как по узким проходам между хижинами мечутся два человека, стараясь прикрыть головы руками.

– Что происходит? – обеспокоенно спросил док Джерри, – Ваши люди по ним стреляют?

– Ничего подобного, – возразил Аги Табаро, – Если вы про световые эффекты, то это шоковые лазеры. Их применяют для ослепления снайперов. А что прикажете делать?

– Как надолго это выводит человека из строя? – заинтересовался до сих пор молчавший индонезийский полковник.

– От трех до семи часов, в зависимости от угла попадания.

– А если стрелок в солнцезащитных очках?

Табаро отрицательно покачал головой.

– Слабая защита. Не берусь объяснить, но про это есть в лазерной физике.

– Благодарю, – индонезиец церемонно поклонился, – это очень познавательно.

– Нет проблем, – ответил Аги, кланяясь в ответ, – кстати, нам сигналят «добро на высадку».

…

Сама высадка запомнилась Винсмарту лишь в виде собственной суеты на фоне слаженых действий людей, ориентирующихся в ситуации. Одевая (не без помощи двух десантников) защитный костюм, он и вовсе чувствовал себя куклой Барби. По берегу уже перемещалось значительное количество меганезийских военных. Одни принимали контейнеры с X–Lit, другие размечали какие-то площадки в 50 метрах от линии прибоя. В 100 метрах уже был натянуты шнуры с флажками, рядом с проходами торчали шесты с треугольными желто-черными значками «биологическая опасность». За шнурами тоже работали люди, но уже в защитных костюмах. Вскрывались контейнеры, устанавливалось какое-то оборудование.

«Что б я в этом понимал», – подумал док Джерри, проходя в составе десантной группы с «Фаатио» за «рубеж биологической опасности» и, вместе со всеми, останавливаясь между бвумя бронетранспортерами. Отсюда до ближайших хижин поселка оставалось метров 70.

– Первые пациенты, – невесело сообщил Табаро, – стрелки, мать их так.

Четверо военных в защитных костюмах тащили им навстречу двух молодых мужчин.

– Это всех придется вот так, силой? – спросил Джерри.

– Нет. В поселке, видимо, остались только лежачие. С ними проще.

Сзади подтянулось отделение австралицев с «Индевера».

– Ну, мы идем или нет? – нетерпеливо спросил кэп Олдсмит.

И они пошли. Поселок, как оказалось при ближайшем рассмотрении, состоял даже не из хижин, а из какого-то подобия невысоких навесов из пальмовых листьев на каркасах из веток, установленных на кривых подпорках. Заглянув под первый же навес, док Джерри порадовался, что защитный костюм полностью отсекает запах.

– Это вчерашний, – прокомментировал Журо, – вы особо не засматривайтесь, док. Нас живые интересуют, а это пусть репортеры снимают.

Репортеры в количестве четырех единиц, шли в хвосте, чтоб не путаться под ногами.

Живые обнаружились под соседним навесом. Семья из пяти человек. Непонятно, что с ними, при таком состоянии кожи, визуальный диагноз не поставишь…

– Rangent se camarade, – послышалось за спиной.

Винсмарт посторонился, пропуская три пары солдат с носилками, и прошел к следующему навесу. Тут как раз с визуальным диагнозом проблем не было.

«Чума, – определил он, – не думал, что когда-нибудь увижу это так близко».

– O! Shit! – сказал кто-то из австралийцев в нескольких метрах впереди. Док Джерри направился туда, но Журо преградил ему дорогу.

– На это вам сейчас смотреть не надо, – твердо сказал он.

– Слушайте, я все-таки здесь в качестве врача, – возразил Винсмарт.

– Да, но есть проблема, – ответил майор, – если вы будете блевать, то вам придется снять лицевую часть защитного костюма, а это в данный момент нежелательно.

Джерри подумал, кивнул, обошел группу австралийцев, и двинулся дальше, стараясь не особо приглядоваться к тому, что находилось под навесами. Ему хватило и доносившихся оттуда звуков. Через несколько минут он вышел на маленькую площадь, или перекресток тропинок-улочек этого жутковатого поселка. Посреди площади, подобно уродливому монументу, стоял на дощатых опорах сильно помятый алюминиевый топливный бак на две тонны. Судя по каплям на кране, он был частично наполнен водой.

«Где они тут пресную воду брали? – подумал Винсмарт, – как-то ведь приспособились».

В нескольких шагах от бака, привалившись спиной к ржавой 20-литровой канистре, сидел почти голый мужчина, возраст которого было не определить из-за крайнего истощения. Он с некоторым удивлением посмотрел на Винсмарта и что-то неразборчиво произнес.

– Простите, я не понимаю, – сказал Джерри.

Подошедший сзади полковник Юсуф что-то ответил. Между ним и сидящим произошел короткий диалог, истощенный мужчина улыбнулся и закрыл глаза. Юсуф повернулся к доку Джерри и пояснил на английском:

– Этот человек спросил: «что это вокруг, я что, уже умер». Я ответил ему, что он жив, а это спасательная операция. Тогда он сказал «жаль, а я думал, что умер». Он думает, что когда умрет, то увидит свою жену, сына, дочь и младшего брата. Он так сказал.

Винсмарт снова посмотрел на сидящего человека, потом на Юсуфа.

– Слушайте, полковник, а сколько их в таком… состоянии.

– По-моему, – ответил Юсуф, – тут осталось около тысячи двухсот. Остальные убежали туда, в кустарник. Но это приблизительно. Я сосчитал, сколько в среднем людей видел в одной хижине и сколько примерно хижин. Нас в академии учили быстро считать в уме. Думаю, что я не сильно ошибся.

– Тысяча двести человек, – повторил Джерри.

– Это приблизительно, – снова сказал Юсуф, – по военно-статистической теории. Я думаю, тут нечего больше смотреть. Надо двигаться дальше.

Дальше ехали на бронетранспортере вдоль берега. Разглядеть что-либо сквозь узкие окошки было невозможно, но тут, в общем-то, не на что было смотреть. Справа – море, слева – стена высокого кустарника. Дорога заняла минут десять.

– Вы особенно близко не подходите, – предупредил Винсмарта майор Журо, когда они прибыли к мысу на юго-западе островка.

– Снова опасаетесь за мой желудок? – резко спросил док Джерри, которого уже стала нервировать эта опека.

– Да, – коротко подтвердил разведчик и, подумав, добавил, – хотите, я лучше вам дам бинокль?

– Ну, давайте.

Майор протянул ему бинокль и предупредил:

– Вы лучше представьте себе, что это вроде как телевизор. По телевизору все немного иначе воспринимается.

В начале Винсмарт не понял, что видит. Какая-то бардово-серая шевелящаяся масса.

– Там что, есть живые люди? – спросил он.

– Нет. Это крабы.

– Крабы? – удивленно переспросил Джерри, – Все это? Никогда не думал, что в одном месте может оказаться столько крабов.

– Если где-то достаточно еды, то их может оказаться сколько угодно, – сообщил Журо.

Тут док Джерри наконец рассмотрел субстанцию, по которой перемещалась миллионная армия крабов. Не то, чтобы подробно рассмотрел, а так, в общих чертах. Этого оказалось вполне достаточно. Борясь с подступающей тошнотой, он вернул бинокль.

– Вы правы, майор. Мне лучше не идти ближе. Слабоват я, как оказалось.

– У вас нормальная реакция нормального человека, – ответил Журо, – Ничего особенного. Но пока вы в зараженной зоне, лучше не рисковать. Вот когда вернетесь в чистую зону и снимите костюм, тогда сколько угодно. Дело житейское.

– Иногда у меня создается впечатление, что вы все знаете наперед, – сказал Джерри.

Журо равнодушно пожал плечами:

– Это только кажется. Вообще-то я деревенский даяк с Калимантана, простой, как рисовая каша. Жил в лесу, молился колесу, но судьба хвостиком махнула, и угораздило.

– И как же вас угораздило? – спросил док Джерри, чтобы поддержать разговор.

– Отрезал голову не тому, кому надо, – ответил майор, – Мне 14 лет было, вот и показал удаль. Потом в бега, на Минданао, в «Новую народную армию». 3 года партизанил в диверсионном отряде. Потом на архипелаг Нельсон, делать Алюминиевую революцию, а после победы Хартии, так и остался в Меганезии. Такая вот история, доктор.

– Тогда, я думаю, вас этим (Винсмарт кивнул в сторону захоронения) не удивишь.

– Верно, – согласился Журо, – но не в этом дело, а в том, что я, как простой парень, прямо говорю: нечего вам здесь торчать. Акт о трупах мы и сами составим, для этого много ума не надо. А в базовом лагере живые люди, которым без вашего мастерства просто крышка.

– Предлагаете мне вернуться к месту высадки? – уточнил Джерри.

– Опять верно, – подтвердил майор, – Сейчас еще вторая бронемашина придет, со всяким народом, а на первой я могу вас назад отправить, вместе с австралийкой-военврачом с «Индевера» и еще пятком ребят, которые здесь не пришей селедке хвост.

– Разумное решение, – ответил Винсмарт, – я согласен.

…

«Чумного поселка» уже не существовало. Там, где он недавно находился, теперь было обширное, протянувшееся параллельно берегу, пепелище, над которым поднимались лишь слабые струйки сизого дыма. Ну, понятно. Хоть какой-то плюс дефицита воды: высушенные на экваториальном солнце навесы сгорели, как бумага. Видимо, военные подожгли все это сразу, как только вывели из поселка последнего живого обитателя.

На месте высадки (или базовом лагере, как сказал Журо), док Джерри ожидал увидеть что-то вроде нескольких тентов и полевой кухни, но там оказался выросший за каких-то полтора часа военный городок из вполне солидных на вид одно– и двухэтажных зданий. При ближайшем рассмотрении они оказались легкими каркасными сооружениями из тонких пластиковых панелей, но первое ощущение маленького чуда осталось и, надо сказать, здорово подняло настроение. Апатия улетучилась, и сразу захотелось работать.

– Док Винсмарт и док Финчли? – осведомился невысокий кряжистый тип в таком же, как у них, защитном костюме, и, после их утвердительного ответа, продолжил, – я майор Тхе Киет, руководитель спасательной операции. Прошу за мной. Сейчас я вас познакомлю с нашей медицинской командой…

Следующие шесть часов стали для дока Джерри таким кошмаром, в сравнении с которым посещение поселка и захоронения казались детским садом. Он просто не представлял, что можно сделать с таким количеством тяжело больных и истощенных людей, находящихся, к тому же, в жутком санитарном состоянии. Он даже не знал с чего тут начать. К счастью, это отлично знали меганезийский главвоенврач Рохо Неи и австралийка Кэтлин Финчли.

От Винсмарта требовали только решений, что именно из ветеринарных препаратов и в каком количестве вводить при том или ином диагнозе. В начале он пытался посмотреть на каждого больного, прежде чем что-либо решать, но через 20 минут док Неи твердо сказал:

– Так не пойдет, коллега. Если вы будете каждый раз тратить по 3 минуты на пациента, то мы сегодня успеем обработать лишь 200 человек, а срочная помощь нужна им всем.

– Но моя поспешность может стоить кому-то жизни, – возразил док Джерри.

– А медлительность будет стоить жизни нескольким сотням. Тут каждый второй случай выходит за рамки возможностей обычной полевой медицины.

– Позвольте мне поработать вашим ассистентом, – вставила Кэтлин, – тогда дело пойдет значительно быстрее.

Не дожидаясь его согласия, она приступила к выполнению этой функции. Теперь любое единичное решение Винсмарта тут же тиражировалось на все похожие случаи. Он в ужасе видел, как при сложных комбинированных бактериально-вирусных инфекциях больным, не задумываясь, вкатывают сразу по три разных типа наноботов, ни один из которых даже по отдельности не был проверен на людях. Иногда он слышал лаконичное «потеряли», и ему оставалось лишь гадать, что убило человека: истощение и болезнь или неизвестный эффект взаимного наложения введенных препаратов.

– Док Винсмарт, вы слышите меня?

– Да, да, что у вас?

– Ребенок, критический, 7–9 лет, острый бактериальный энтерит неизвестного типа и плазмодии, тоже неизвестного типа, дефицит веса до 20 процентов, температура 40–41, тест на парвовирусы положительный, но нечеткий.

– Как я могу что-то сказать при такой информации!? – возмущается Джерри.

Меганезийский военврач пожимает плечами:

– Я не виноват, что у нас не исследовательский центр. Тут каждая третья инфекция не определяется точно.

– Но хоть приблизительно, что это может быть?

– Я считаю, что это похоже на…

На третьей минуте объяснений военврача, Кэтлин трогает Джерри за плечо.

– Время, док Винсмарт. Надо решать.

– Что, черт возьми, я могу здесь решить!

– Если вы не решите ничего, этот ребенок умрет, – отвечает она.

И док Джерри решает… Решает… Решает… Он чувствует себя чем-то вроде робота-автоответчика. Да еще звуковой фон нервирует. По приказу Тхе Киета, через динамики базы транслируется какая-то развлекательная программа Радио-Лантон, легкая музыка и всяческий флейм. Видите ли, сен майор считает это полезным для поддержания бодрого настроения спасателей. Да уж, куда бодрее. Настроение такое, что хоть канкан пляши.

– Доктор Винсмарт, можно ли вводить «STEW-4H» при сильном обезвоживании?

– Насколько сильном?

– Третья степень. Пациент в коме.

– Попробуйте с физраствором… Нет, лучше с перфторатным кровезаменителем.

Каждые четверть часа динамики передают обращение к жителям на portugalo и sundi: «Архипелаг Лоти и ваш остров взяты под контроль вооруженными силами Меганезии. Каждый житель острова находятся под защитой Великой Хартии. Мы прибыли, чтобы оказать вам все виды помощи, в которых вы нуждаетесь. В лагере любой из вас может получить питьевую воду, пищу, чистую одежду и медицинскую помощь. Вы можете подойти на любое расстояние и посмотреть, что мы делаем. Если кто-то из вас не может двигаться, пусть подаст любой видимый сигнал, и мы окажем ему помощь на месте».

Доку Джерри начинает казаться, что он скоро будет знать этот текст наизусть…

– Доктор Винсмарт, а в каких дозах вводить «Micro-LACE» подкожно, «пистолетом»?

– Какого черта! Это препарат для обычных инъекций в кровь!

– Вы говорили, но у пациентки обширный сепсис подкожной клетчатки.

– Что значит «обширный»?

– Ну, у нее кожа вздута по всему телу и цвет такой, сиреневый с алым.

– Черт!.. Ладно. Давайте попробуем 200 единиц на квадратный дециметр.

В конце второго часа Винсмарт потребовал, чтобы на его терминал выводили подробные данные о текущем положении дел: число ожидающих (с разбивкой по тяжести состояния), число уже «обработанных», число смертей (в том числе, среди «обработанных»), число пациентов с положительной, неопределенной и отрицательной динамикой. Рохо Неи стал возражать, опасаясь, что эти данные могут негативно повлиять на психическое состояние гражданского доктора. Джерри устроил скандал: «Поймите своей военной башкой, я не могу работать, не зная, к чему это приводит! Мне нужны эти данные немедленно! Я их получу от вас, или мне надо обращаться за этим к Тхе Киету или к кому-то еще!?». Рохо пожал плечами и сказал «Воля ваша, коллега».

Винсмарт пошел на четвертьчасовой перерыв (сортир, 5 минут под душем, полстакана черного чая с сахаром, новый защитный костюм), а когда вернулся, данные уже были. Поступило: 1134 пациентов, более 90 процентов – критические. Потеряно 8, причем 3 уже после «обработки». Почему умерли – разбираться некогда. Осталось 1126, из них 293 «обработаны», у 22 уже наблюдается положительная динамика. Черт его знает, почему она положительная. Может, это следствие действия обычных, проверенных препаратов, а может, просто люди наконец-то получили нормальное количество питьевой воды. Ее было сколько угодно: опреснитель на «X–Lit» работал от корабельного ядерного реактора и выдавал 90 кубометров дистиллята в час. Проблема была в том, что дистиллят выходил в виде кипятка, и теплообменник на теплой воде из моря не мог охладить его ниже, чем до 40 градусов Цельсия, ну, да ладно и так сойдет…

К середине пятого часа зеленый столбик диаграммы начинает быстро ползти вверх. Число пациентов с положительной динамикой переваливает за сотню, и ясно, что это результаты «ветеринарного лечения»: никакие обычные препараты с такой скоростью не действуют.

Док Джерри смотрит в окно, выходящее на «буферную зону», и видит там пару десятков недавних «критических». Одни с аппетитом лопают армейские пайки. Другие, рассевшись на корточках в кружок, оживленно болтают. Несколько совсем молодых ребят пытаются танцевать под ту ерунду, которая звучит из динамиков. Две особо бойкие девчонки уже начали флиртовать с десантниками, которые курят в «чистой зоне», метрах в 10 от них.

Меганезийские десантники не понимают местный диалект sura-sundi, но взаимопонимание быстро налаживается при помощи интернациональных жестов. Так устроен мир: исчезла прямая угроза, и обыкновенная жизнь немедленно начинает вступать в свои права.

– Доктор Винсмарт, у нас проблема, – говорит Рохо Неи, – посмотрите пожалуйста в окно на противоположной стороне.

Джерри смотрит и видит неравномерную толпу людей, осторожно выходящих из полосы кустарника. Большинство не удаляется от кустов дальше, чем на несколько метров, чтобы в случае чего, сразу юркнуть под их защиту. Несколько молодых мужчин выдвигаются дальше, пересекают остывшее пепелище поселка и останавливаются в полусотне метров от четырех бронетранспортеров, охраняющих «фильтрационную зону». Из «буферной зоны» им что-то кричат уже вполне освоившиеся односельчане. Не ограничиваясь только словами, они прыгают и оживленно жестикулируют.