Текст книги "Созвездие эректуса"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 46 страниц)

– Вот он, наш неопознанный летающий объект, – с гордостью сообщил Акела, показывая рукой на маленький ярко раскрашенный самолетик, покачивающийся на поплавках прямо по курсу, в середине неровного ряда других плавающих и летающих машинок.

– Прикольный, – оценила Санди, глянув в бинокль, – А мы на нем поместимся?

– Почему неопознанный? – поинтересовалась Келли.

– Он, по ходу, слегка переделанный. В своей родной комплектации он бы нас, конечно, не поднял. Четыре персоны, да еще проа. А так – запросто. Мы на нем таскаем до полтонны всякого хабара. Панда, видишь над поплавками контейнеры? Вот в них и таскаем.

– Нас тоже в контейнеры? – подозрительно спросила Келли.

– Нет, там неудобно, хотя, можно конечно. Вообще-то мы четверо, я имею в виду, включая Спарка, не очень крупные экземпляры, так что в кабину как-нибудь поместимся.

Тем временем, проа шел уже над коралловым полем. Бесформенные буро-зеленые башни были видны сквозь прозрачную воду на глубине десятка метров, а кое-где даже и совсем близко к поверхности. Там, где был припаркован самолет, верхушки нескольких башен даже иногда выступали над волнами.

– Кораблей тут в свое время напоролось ужас сколько, – рассказывал Акела, – В основном XVIII век, британцы и французы. Встречаются еще голландцы, но реже. Наверняка, Спарк уже чего-то нагреб.

– А где он? – спросила Санди.

– Да вот же!

Акела показал пальцем вниз и в сторону. В начале девушки увидели в глубине только лимонно-желтые пятна, одно большое и два маленьких, которые можно было принять за каких-нибудь ярких рыбок (тем более, их тут было видимо-невидимо). Только потом они поняли, что это ласты и акваланг, надетые на довольно смуглого и потому практически незаметного на фоне кораллов человека.

Через минуту аквалангист вынырнул рядом с проа, схватился за леер, сдвинул маску на лоб и поприветствовал всех на трех языках сразу.

– Aloha, amigos, how are you?

– Vo hen hao, – ответил Акела на четвертом, – tzou fanza ba.

– Что ты сказал? – поинтересовалась Санди.

– Что все OK, и что мы летим домой… Девчонки, лезьте в кабину, мы сейчас будем сворачивать проа.

– Там, кстати, в рюкзаке хавчик есть, – широко улыбнувшись, добавил Спарк, начиная снимать крепления мачты проа, – Лопайте, вам надо много белков и этих… Из чего еще человек состоит?

– Жиры, углеводы, нуклеиновые кислоты, и всякие микроэлементы, – отбарабанила Санди.

Келли, без лишних слов, залезла в самолет и стала потрошить рюкзак.

– Ух ты! Свежие лепешки, бекон и бананы. То, что надо одиноким беременным девушкам в океане. А где вы вообще живете, ребята?

– Тут не очень далеко, – сказал Акела, – две с чем-то тысячи километров к юго-востоку.

– Ни фига себе… А что там?

– Атолл Тероа. Классное место. На любителя конечно, но нам со Спарком нравится. Скажи, Спарк?

– Точно. Но чтоб туда добраться, надо сперва все упаковать, так что помогай уже.

…

4 июня. Допрос военнопленных. Джихад и другие спортивные игры на воде.

Разведка прилетела на гидроплане через три часа. Бойцы патруля связали Томпсону и Монти руки за спиной и довезли на боте до поплавков. Там два дюжих типа с лицами, испугавшими бы даже Годзиллу, втащили их на трап и втолкнули в салон.

Гидроплан немедленно развернулся и через полминуты уже был в воздухе.

В салоне сидел некто в футболке и джинсах. Было ему лет 40, лицо – широкое, открытое, с будто бы нарисованной улыбкой. Он окинул задержанных доброжелательным взглядом и негромко скомандовал своим гориллам:

– Развяжите этих парней, им и так несладко.

Один из «горилл» одним плавным движением извлек из подколенного крепления нож и чиркнул по одной и по другой веревке.

– Садитесь, парни, – продолжал некто, указывая на сидение напротив себя, – лететь нам предстоит часа три, так что сейчас у нас с вами будет длинный серьезный разговор. Меня зовут Журо, я офицер военной разведки, а больше вам про меня ничего знать не надо… Вас хоть покормили там?

– Нет, – глухо отозвался Томпсон.

– Ну, я так и знал, – Журо вздохнул и извлек из-под сидения большой термос с крышкой-стаканом и пакет с аппетитно пахнущими румяными пирожками, – пейте кофе, кушайте, а я пока вам объясню некоторые вещи. Называя все своими именами, должен сказать, что ваши командиры просто суки. У меня других слов нет. Они вас сначала подставили, а потом просто сдали. По этому пункту есть вопросы?

Возникла короткая пауза.

– Это прием такой, чтоб нас расколоть? – спросил Томпсон, с неодобрением глядя, как сержант Монти вгрызается в пирожок.

– Что вы, лейтенант, – возразил Журо, и его нарисованная улыбка стала еще шире, – если бы я хотел вас расколоть, это выглядело бы по-другому. Ведь с вами можно делать все, что угодно. Вообще все, понимаете?

– Не понимаю. Мы военнопленные, вы сами только что назвали меня лейтенантом.

Разведчик покачал головой.

– Ответ неправильный. Прочтите эти бумаги, – он аккуратно положил на стол несколько бланков, – Видите, это приговор военного трибунала, а это акт о приведении приговора в исполнение. А вот телеграмма губернатору штата Гавайи с просьбой известить ваших родных и близких о факте вашей смерти и о месте вашего захоронения. Вы оба уже два часа, как трупы. Покоитесь в океане на глубине примерно полкилометра. Такие дела.

Сержант Монти подавился кофе и закашлялся. Томпсон отобрал у него стакан, сделал несколько глотков и спросил.

– Если вы нас не хотите расколоть, так какого черта вам от нас надо?

– Да ничего мне от вас не надо, – грустно сказал Журо, – но у меня есть свои представления о справедливости. Расстрел простых солдат за то, что их предали собственные командиры, в эти представления не вписывается.

– Так я вам и поверил, – хмуро пробурчал Томпсон.

– Никому нельзя верить, – согласился Журо, – только логика и ничего кроме логики. Вы же умный парень. Включите голову. У меня в руках ваши анкеты 6-MR. Больше, чем вы там написали, вы все равно не знаете. Допустим, вы еще 100 раз повторите, что какой-то там неизвестный полковник в присутствие командира эскадрильи, отдал вам приказ провести пиратский рейд в территориальных водах Меганезии. Что изменится? Армия США от вас отказалась и замела все следы. По документам вы дезертировали неделю назад, похитив пулемет M312 и боекомплект к нему, а вчера проникли на военную базу и угнали учебный самолет «Cessna-runner».

– Шито белыми нитками, – сказал Монти, не переставая жевать, – ребята из 11 эскадрильи подтвердят, что мы всю неделю были на базе.

– Они бы, наверное, подтвердили, – снова согласился разведчик, – но кто их спросит, и кто им разрешит говорить об этом?

– Он прав, Эдди, – тихо произнес Томпсон.

– То есть как?! – возмутился сержант.

– Да так. Пошевели мозгами и поймешь.

Сержант Монти подавлено замолчал и уставился в пол.

– Конечно, – продолжал Журо, – попадись вы так каким-нибудь дикарям вроде арабских шейхов, они бы устроили представление на ТВ. Открытый суд над империалистической американской военщиной. Вы бы давали перед телекамерой свидетельские показания обо всех зверствах американцев, которые смогли изобрести для прессы придворные имамы. Причем, вас бы никто не колол. Несколько показательных экзекуций – и вы бы заучивали наизусть и выдавали без запинки текст, написанный местными идеологами. Вот так.

Снова возникла пауза.

– Я опять не понимаю, – сказал Томпсон, – вы хотите нас продать исламистам?

– Это с чего вы взяли?

– Так логика. Вам мы не нужны, а исламистам бы пригодились. Вы их союзники и к тому же они отвалят за нас кругленькую сумму. У вас, говорят, торговать людьми разрешено.

Разведчик всплеснул руками и расхохотался.

– Ой, бред… Ну и промыли же вам мозги!.. Ау, Шейла, ты почему не в хиджабе?

– Чего? – пилот повернул голову, и стало видно, что это молодая женщина, скорее всего, маори. Хиджаба на ней, разумеется, не было, а была зеленая майка с двумя красными отпечатками ладоней на груди и надписью «Don’t touch!»

– Я говорю, у тебя на борт-компе принтер какого формата?

– Стандартный, A4, а что?

– Распечатай из интернета, что про нас пишет «Аль Джазира».

– Про вас или про меня? – спросила Шейла.

– Вообще про Меганезию, – уточнил Журо.

Через минуту пилот, не оборачиваясь, протянула через плечо несколько листков. Журо взял их, просмотрел по диагонали, и вручил лейтенанту Томпсону.

– Читайте, какие мы им союзники.

Несколько минут Томпсон читал, передавая затем листки сержанту Монти. Тот читал следом. Оба выглядели так, будто случайно съели по куску мыла.

– Не понимаю, – сказал, наконец, лейтенант, – если вы им главные враги и против вас уже четвертый раз объявляют джихад, так почему их террористы бегут прятаться к вам?

– Этого уже я не понимаю, – признался разведчик, – какие террористы?

– Ну, две бабы, террористки, которых мы потопили, – пояснил сержант Монти.

– Бабы террористки? – переспросил Журо.

– Ну, да.

– На том катере?

– А где же еще?

– Так. Теперь понял… Шейла! А распечатай из интернета про тех трех девчонок.

– Вы в курсе, шеф, что пилоту в полете запрещено бродить по сети?

– Это необходимость, диктуемая оперативной обстановкой, – отрезал он.

– Ладно, – фыркнула она и еще через минуту снова передала несколько листков.

Разведчик взял их и, не глядя, бросил на столик.

– Читайте теперь про своих террористок.

Томпсон молча уткнулся в текст. Прочитанные страницы он на этот раз не передавал сержанту, а переворачивал и клал обратно на столик. Потом он поднял глаза и очень спокойно сказал:

– Лучше б вы нас сразу шлепнули.

– Чего там такое, Ричи? – удивленно спросил Монти.

– Мы с тобой сраные ублюдки, Эдди. Мы потопили двух беременных баб, которые ни в чем не виноваты. Они бежали от гангстеров, а мы… Читай, если хочешь.

– Эй, эй, солдат, будь мужчиной, – строго сказал Журо.

– Что? – невесело усмехнулся Томпсон, – дашь мне пистолет, чтоб я сам застрелился, или будешь вербовать? На первое – согласен, на второе – нет. Тот дырявый кондом, который отдал мне приказ, это еще не Америка, ясно?

– Какой ты правильный, лейтенант, это просто ужас, – констатировал разведчик, – что, если я тебе дам пистолет, ты правда застрелишься?

– Давай, – Томпсон протянул руку, – или боишься, что я начну играть в Рембо?

– Брось это, Ричи, – сказал сержант, – смысла никакого. Они тут сами решат, к стенке нас поставить, или в каталажку пожизненно. Мне лично все равно.

– Откуда вы такие на мою голову? – спросил Журо, – Вербовать вас совершенно незачем. И пистолет я тебе не дам, лейтенант. Сам понимаешь.

– Это понимаю. Но не понимаю, что ты с нами будешь делать. Ну, повозишься, потеряешь время, а потом все равно под суд, так?

– Про потом поговорим потом, – сказал разведчик, – а сейчас вот что: вы хорошо помните, как атаковали катер?

– Конечно.

– Расскажите подробно.

– Да нечего, в общем-то, рассказывать. Догнали и на высоте 700 футов, с дистанции 2500 дали очередь по корме. На нем сразу бензобак вспыхнул, но все равно было видно, что там не менее 20 кучных попаданий. Калибр крупный. Корпус, видимо, пробило насквозь и вырвало кусок днища. Катер затонул примерно через полторы минутуы.

– А что эти две женщины? – спросил Журо.

Лейтенант пожал плечами.

– Мы их даже не видели. Эдди еще удивился, почему.

– Да, – подтвердил сержант, – очень это было странно. Мы их догоняем на малой, а им как будто и дела нет. Спали они, что ли.

– Что, и после выстрелов они не появились?

– Нет. Видимо, действительно спали в каюте, и так и не проснулись.

– А попадания по каюте были?

– Нет. Эдди дал очередь по корме, и этого хватило.

– Я через оптику отлично видел, – добавил сержант, – все пули легли в корму.

– То есть, – уточнил Журо, – катер тонул чуть меньше минуты, но женщины не пытались выплыть, хотя ни одна пуля в них попасть не могла?

– Не пойму, к чему вы клоните, – сказал Томпсон.

– Я и сам не понимаю, – ответил разведчик, – а как, по-вашему, могло быть так, что катер шел уже без них? Руль застопорен, двигатель работает, но людей нет?

– Это было бы здорово, – вздохнул Томпсон, – но мы летели полтора часа на сигнал их сотового телефона. Я по годографу видел, что катер несколько раз корректировал курс. То есть, хоть один человек там должен был быть. Не автопилот же.

– Почему не автопилот?

– Во-первых, на такие старые катера автопилот не ставят. А во-вторых, корректировка курса каждый раз производилась очень грубо, автопилот бы так не делал.

– А куда они шли?

– Нам сказали, что примерно в квадрат 19-157.

– Зачем?

– Этого нам не сообщили.

– Последняя корректировка курса была до или после того, как вы засекли их визуально?

– Когда мы их увидели, я перестал смотреть на годограф, – ответил лейтенант.

– Да, странное дело… Будем разбираться. А вы, парни пока постарайтесь хорошенько вспомнить, как выглядел тот полковник, который отдавал вам приказ. Если мы сможем доказать суду, что этот полковник существовал, и что он отдал вам такой приказ, ваше положение здорово улучшится. С программой-фотороботом работали когда-нибудь?

Задержанные дружно покачали головами.

– Ничего, научитесь, – сказал Журо, водружая на стол ноутбук, – это просто. Вроде паззла. Считайте, что это компьютерная игрушка на внимательность.

….

5 июня. Атолл Тероа, округ Кирибати, Меганезия. Осмотр на месте.

– Вот уж приплыли, мать твою!

Эта эмоциональная реплика была первым, что услышала Санди. Если быть точным, то она именно от этого и проснулась. Если еще точнее, то она не была вполне уверена, что проснулась.

Вместо привычной обстановки комнаты в военном санатории на Гавайях, вокруг было что-то, напоминающее декорации к фильму про Робинзона Крузо. Большая веранда с бамбуковым полом, бамбуковым потолком и бамбуковыми стенами. В одной из стен был проем, наподобие очень широкого окна, бамбуковые жалюзи которого были в данный момент полностью раздвинуты. У этого окна стояла Келли, одетая в цветастые багамы и ярко-желтую футболку с изображением черепа со скрещенными костями и лаконичной надписью «Pay or die».

– А чего случилось-то? – спросила Санди, – и что это такое вообще.

– Ага, – сказала Келли, – проснулась, наконец. Иди сюда, увидишь кое-чего.

Санди осмотрелась и нашла рядом с матрацем, на котором лежала, аналогичные багамы и алую футболку с рисунком двух трахающихся слоников и надписью «Let’s sleep together».

Она хмыкнула, оделась и подошла к окну.

Веранда представляла собой второй этаж какого-то небольшого строения менее, чем в 30 метрах от океана, а точнее подковообразной лагуны. Противоположную сторону этой подковы можно было различить на расстоянии около полутора километров. Посреди лагуны видны были три каких-то небольших судна.

От строения к воде спускалась дорожка, закачивающаяся выходом на пирс, у которого покачивались на слабой волне проа и гидросамолет. Дальше шел песчаный пляж, где валялись старые циновки, доски и останки деревянных лодок. Через две сотни метров в лагуну выдавался другой пирс, побольше. Рядом с ним можно было разглядеть еще один гидросамолет и два океанских катера. На пляже, у самой воды три совершенно голых темнокожих подростка, двое мальчишек и девчонка, разделывали акулу. Не крупную, метра два. Отходы производства тут же подбирали несколько крупных птиц, вроде чаек. Иногда между птицами возникали ссоры, сопровождавшиеся крайне мерзкими криками, отдаленно напоминавшими кваканье.

– Во как… И где это мы?

– Примерно в середине Меганезии. Если, конечно, я что-то понимаю в географии. На самолете мы летели часа три – четыре, не считая…

– Келли, я не страдаю выпадением памяти.

– О! Это вторая хорошая новость за сегодняшнее утро.

– Какая первая? – спросила Санди.

– Что мы еще живы. Но если я немедленно не найду, что пожрать, то это не надолго. Кстати, не знаешь, акул можно есть?

– Можно. Я в каком-то меню видела суп из акульих плавников.

– Еще одна хорошая новость, – пробурчала Келли, – просто праздник какой-то. Ну, пошли, посмотрим, что тут вообще…

Первый этаж, судя по всему, представлял собой увеличенную копию второго, В его ближайшем от лестницы углу было оборудовано что-то наподобие кухни. К дверце холодильника была прилеплена магнитом лаконичная записка:

«Девчонки!

Если вы проснулись, а нас еще нет, то мы скоро будем. Еда тут.

Хозяйничайте, только осторожнее с электричеством, ждите нас».

После завтрака, состоявшего из яичницы с беконом, пары сухарей и растворимого кофе из жестянки с надписью «Air Force of Australia», Санди улеглась на продавленный диван, а Келли устроилась в плетеном кресле и начала рассуждать:

– Подведем, как говорят в сериалах, кое-какие итоги. Нас дважды чуть не грохнули, и это верный признак, что попробуют еще раз. Мы остались без денег, документов, телефона, вещей, в общем – безо всего, да еще и беременные черт знает кем. При этом – на каком-то острове папуасов, где, я подозреваю, такая штука, как медицина, отсутствует, как класс…

– Ты драматизируешь, – отозвалась Санди, – здесь есть ватерклозет, душ, электричество и авиация. Почему бы не быть и медицине?

– Ну да, конечно. Фанерный медпункт с вечно пьяным криворуким фельдшером, который практикует здесь потому, что во всех других странах у него уже отняли лицензию. Видала я такое. Из лекарств – только аспирин, йод и марганцовка, а из оборудования – стетоскоп, градусник и клизма.

– Вообще-то у меня еще компьютерный томограф есть, – раздался негромкий баритон у нее за спиной.

– Блин!

Келли обернулась и встретилась глазами с невысоким дядечкой, на вид лет 50, одетым в линялое тропическое обмундирование непонятно какой армии. Трудно было определить, к какой расе он принадлежал, скорее всего – ко всем расам сразу.

– Меня зовут Рау Риано, – сообщил он, – я некоторым образом здешний медик, а с этого дня, видимо, ваш домашний доктор… Так, чем вас тут кормят? Ну, это никуда не годится. Растворимый кофе, да еще армейский. Бомба в печень. Бекон. Кошмар. Вам никто не говорил, что это не лучшая диета при беременности?

– А тут больше ничего не было, док, – отозвалась Санди, – то есть, надо же было что-то добавить к яичнице. А кроме яиц и бекона тут только какие-то морские чудища.

– Чудища? – переспросил Рау, поворачиваясь к молча стоящим у него за спиной Акеле и Спарку, – что за чудища?

– Кальмары, – сообщил Спарк, – совершенно свежие.

– Кальмары – это можно. Если у ваших дам нет аллергии… У вас нет аллергии?

– Да вроде не было, – ответила Келли.

– Вроде – это не ответ. Ладно, проверим. Пошли?

– Куда? – спросила Санди.

– В медпункт. Клизму ставить.

– Это он так шутит, – пояснил Акела.

– А то мы не поняли, – фыркнула Келли, – идти-то далеко?

– Кому – как. Вообще-то метров двести. А что это у вас с ногой, мисс…?

– Элисанда. Можно просто Санди. С ногой у меня вот что: после того, как нас отбросило взрывной волной, я не вполне удачно прыгнула с 8-футового забора на асфальт.

– Чем вас отбросило? – переспросил Рау.

– Ну, взрыв. Это такое «ба-бах»… – Санди выразительно развела руками.

– Ба-бах, – повторил он, – Значит, сейчас быстро встали и пошли. Мало ли, чем вы там еще могли удариться.

…

Медпункт с лабораторией занимали половину первого этажа в доме доктора Рау. Больше всего это было похоже на колдовской притон адских техно-сатанистов из трэшевого кино голливудского происхождения. Раскрашенные деревянные маски на стенах соседствовали с парой новейших компьютеров, рядом с футуристического вида аппаратным комплексом стояло изящное черное изваяние какой-то богини, а над письменным столом висели крест на крест бамбуковая духовая трубка для стрельбы отравленными иглами и современный 5,8 миллиметровый китайский пистолет-пулемет Chang Feng с лазерным прицелом.

– Пушка рабочая? – из любопытсва спросила Келли.

– Конечно. Это очень надежная модель. Могу потом дать пострелять, если вы умеете.

– Ловлю на слове, доктор, – подмигнув, сказала она.

– А это что? – Санди ткнула пальцем в прибор, похожий на большую консервную банку с миниатюрным экранчиком на крышке.

– Армейский биохимический экспресс-анализатор, – сказал Рау, – отличная штука, он почти полностью автоматизирован, как видите.

– А это?

– Это ритуальная трещотка, чтобы обращаться к Синилау.

– К кому, простите?

– К Синилау, – повторил он, – повелителю рыб и других морских тварей. Это божество играет очень важную роль в здешнем народном хозяйстве. Да, забыл сообщить, я ведь tahuna, то есть, шаман, или колдун.

– Час назад вы сказали, что вы медик, – напомнила Келли

– Верно. Я много кто. В частности, я отставной лейтенант медико-биологической службы, так что в диагностике и лечении разбираюсь.

Диагностика заняла минут сорок. По ее итогам доктор (или колдун?) сообщил:

– Могу вас обрадовать: все четверо малышей в полном порядке.

– Четверо? – хором переспросили пациентки.

– Я имею в виду, двое ваших, и двое ваших, – пояснил Рау, – хотите посмотреть?

– Неплохо бы, – мрачно сказала Санди.

– Ну, пожалуйста, – Рау повернул к ней экран компьютера, – вот это ваши мальчик и девочка. Так хорошо видно?

– Да, спасибо. Вполне.

– А вот это ваши, – он нажал мышкой смену кадра, – тоже мальчик и девочка. 14 недель. Развитие в норме, никаких проблем я не вижу. А что вы обе такие мрачные? Уверяю вас, все эти слухи о том, что близнецы, будто бы, отстают в развитии, не подтверждены никакими данными науки. Проще говоря, это обывательский миф.

– Вы кое о чем забыли, доктор, – стараясь казаться спокойной, сказала Санди, – эти дети отстают в развитии на миллион с чем-то лет. Вы в курсе, откуда они вообще взялись?

– И что нашу подругу разорвало в клочья бомбой, – добавила Келли, – Мы даже не знаем, опознали ее, или нет. Мы чудом живы. Нас уже взрывали и расстреливали из пулемета, мы едва унесли ноги с Гавайев. Мы с этими детьми в глубокой жопе, доктор. Это так, вкратце о том, почему мы не пляшем и не хлопаем в ладоши.

– И к тому же, – продолжила Санди, – у нас нет денег, документов и вещей, кроме того, нас в лучшем случае считают мертвыми, а в худшем случае, нас разыскивает полиция США и еще те парни, которые чуть не прикончили нас в прошлые два раза.

– Так, – произнес Рау, – а теперь послушайте, что я вам скажу. Из моего опыта военного врача следует: если человек жив, здоров и находится в безопасности, то все, что было с ним до того, имеет значение разве что для мемуаров. А мои, пусть скромные, знания по биологии сводятся в данном случае к тому, что Homo erectus это один из видов человека, с таким же разумом и почти такой же внешностью, как Homo sapiens. В здешних краях его вряд ли бы отличили от тасманийца или новокаледонца. У меня была медсестра-сержант с внешностью, очень похожей на реконструкцию доисторической дамы, которая послужила донором… Ну, вы понимаете. Такой же покатый лоб, крупные надбровные дуги и так далее. Но я не замечал, чтобы она страдала от недостатка внимания со стороны мужского пола, да и IQ у нее был баллов на 20 выше, чем у нынешнего президента вашей страны. Теперь следующий пункт. Те парни, о которых вы сказали, уже никого никогда искать не будут. Как сообщили в утренних новостях, их самолет упал в океан, а их самих выловили из воды, и расстреляли за пиратство по приговору военного трибунала. Что до вас, то вы считаетесь убитыми и затонувшими вместе с катером на глубине около двух километров. Сами понимаете, никто нырять и проверять не будет. Теперь о планах на будущее. Можно сделать просто: сегодня вы отдохнете, а завтра утром кто-нибудь из ребят подбросит вас на самолете до ближайшего административного центра и передаст окружной полиции.

– Хорошенькое дело! – возмутилась Келли, – нам еще не хватало угодить в здешнюю тюрьму. Говорят, у вас тут заключенных в рабство продают и вообще…

– Да, – задумчиво сказал Рау, – если представится случай, то непременно прочитаю вам популярную лекцию о наших законах. А пока объясняю кратко. После того, как ваш сопровождающий расскажет дежурному офицеру историю вашего появления здесь, вы автоматически получите статус обоснованно защищаемых лиц. Это означает, что вам будет предоставлено все, необходимое для жизни, и гарантирована правительственная защита. Захотите – останетесь в Меганезии. Здесь, в общем, не так плохо, что бы там не говорила ваша пропаганда. Захотите – переберетесь в Австралию либо в Новую Зеландию. Вы можете сделать аборт и вообще забыть всю эту историю, как страшный сон…

– Чего? – перебила Келли, – забыть, что случилось с Лэй, забыть, что нам остались должны по полмиллиона баксов премии, забыть, что нас травили, как бешеных собак? Не знаю, как в вашей Меганезии, а у нас в Техасе такое не забывают. Я еще хочу увидеть третий глаз во лбу того козла, который нас заказал.

Санди ничего не сказала, а только выразительно кивнула головой в знак согласия.

– Так, – сказал доктор Рау, – это, конечно, меняет дело…

– Еще как, – вставила Келли.

– Если честно, – продолжал он, – пока вы спали, собралось местное почтенное общество и меня всячески склоняли предложить вам совместно ободрать кое-кого. Мне кажется, что это не самое подходящее занятие для беременных женщин…

– Нам лучше знать, – снова перебила Келли, – так, короче, какую долю нам предлагают?

– Нас шестеро компаньонов, плюс вы двое, – с видимой неохотой ответил Рау, – поскольку вы представляете основу дела, то вам двойная доля, итого, по 20 процентов на каждую.

– Вот это уже разговор, – деловито сказала Санди, – только у нас ведь денег нет. Как будут считаться расходы?

– Так же пропорционально, – ответил он, – а риск, что все провалится, почтенное общество берет на себя.

– И сколько вы рассчитываете содрать? – поинтересовалась Келли.

– Общество считает, что около 200 миллионов.

– Это в какой валюте?

– В ваших американских долларах.

– То есть, нам по 40 миллионов на нос? – уточнила она.

– Ну, да. Арифметика одинаковая, что здесь, что в Штатах.

Девушки многозначительно переглянулись.

– У вас есть контракт для таких случаев? – спросила Санди.

– Обычно у нас такие вещи оговаривают на словах, – проинформировал Рау, – но, с учетом суммы, наверное, не лишним будет написать все это на бумаге. Вы подумайте, изложите условия, а завтра общество соберется, и мы все решим окончательно.

– Идет, – коротко сказала Келли.

– … А теперь вернемся к биологии с медициной, – продолжал он, – во-первых, питание…

Инструктаж продолжался около часа и закончился фразой: «это примерно десятая часть того, что вы должны иметь в виду, причем я не рассчитываю, что вы запомнили хотя бы половину из того, что я сейчас говорил, поэтому ежедневно, в 6 вечера, я жду вас для профилактического осмотра. На сегодня все. Отдыхайте».

…

Акела и Спарк сидели на песочке в двадцати шагах от дома доктора и пили пиво. Рядом с ними уже лежала одна пустая жестянка, а вторую они неспешно передавали друг другу.

– Привет, девчонки! А мы уж думали, вы там заснули.

– Нет, – сказала Келли, – мы там завербовались в вашу здешнюю мафию.

– Да ну, мафия, скажешь тоже! – возмутился Спарк, – у нас коммерческое партнерство. Называется «HTOPO». Hidden Treasures of Pacific ocean.

– Ага, партнерство. Плавали, знаем. Типа, «Остров сокровищ». Пиастры, пиастры. Сорок человек на сундук мертвеца и бутылка рома.

– Все проще, – ответил Акела, – ежегодно в океанах тонет всякого добра на 20 миллиардов баксов. Их них почти половина – в радиусе 4000 километров от нас. И каждый раз, когда что-то такое тонет, в эфире всякие разговоры, координаты. Если держать ушки торчком и следить за флудом, то будешь в курсе, где и что пошло ко дну. Конечно, вытащить можно не все, да и мы не одни такие умные в этой акватории, но на жизнь хватает.

– Честный бизнес, – добавил Спарк, видя на лицах у девушек некоторое сомнение.

– Ага. Как слеза младенца, – сказала Келли.

– Самый честный после грабежа почтовых экспрессов, – согласилась Санди.

– Ну что вы пристали, – обиделся Спарк, – вы что, копы?

– Ладно, проехали, – Келли улыбнулась.

– Ваши дела это ваши дела, – добавила Санди.

– Почему только наши? – Возразил Акела, – ты же классный хакер, Панда! Тебе что, бабки не нужны?

– А при чем тут хакер?

– Так в этом вся суть, – он усмехнулся, – откуда, по-твоему можно узнать, где и что пошло в сундучок Дэви Джонса?

– Да. Затупила, – согласилась она, – нормальная тема.

– Вот то-то и оно! Ну, пошли купаться, если только вам доктор не запретил.

– Вы плавать умеете? – на всякий случай спросил Спарк, когда они подошли к берегу.

– Да уж получше некоторых, – фыркнула Келли, – а вот как тут на счет акул?

– За акулами надо плыть вон туда, – Спарк махнул рукой в сторону едва видимой отсюда горловины лагуны, – ловить лучше сразу после заката, а приманивать можно на рана-рагу, это такая светящаяся ерунда вроде каракатицы.

– А если акула захочет поймать нас? – спросила она.

– Я же объясняю, в лагуне их нет.

– Это радует… Да, надеюсь, купальники тут не обязательны?

– Старики говорят, что людей в купальниках тут видели в эпоху колониализма, – сообщил Акела, освобождаясь от одежды, – правда, достаточно надежными доказательствами этого факта, историческая наука не располагает.

– Это просто миф из эпоса здешних утафоа, – добавил Спарк и, пробежав метров пять по воде, красиво нырнул.

Через пару минут в воде были уже все четверо. Потом Акела и Спарк решили сплавать до катера, дрейфующего в паре сотен метров от них, ближе к средине лагуны. Судя по всему, с него ловили рыбу. «Мы быстро, только перекинемся с ними парой слов, и назад».

– Для дворовой команды, они неплохо двигаются, – лениво заметила Санди, глядя на две быстро удаляющиеся фигуры.

– Еще бы, – согласилась Келли, переворачиваясь на спину и глядя в яркое безоблачное, будто бы нарисованное, небо, – Если вокруг одна только вода, и ничего, кроме воды. В этом что-то есть. Может, это и к лучшему, что мы сюда вписались.

– Вот как? Эй, Келли, а кто утром говорил, что мы в полной заднице?

– Я от своих слов не отказываюсь. Но иногда человеку надо побыть в заднице.

Санди фыркнула, нырнула, сделала кувырок под водой, и, вернувшись на поверхность, объявила подруге:

– Я шокирована твоей аскетической ориентацией.

– С ориентацией у меня все ОК, – ответила Келли, приняв на пару секунд такую позу, фото которой неминуемо попало бы в категорию XXX, – аскетизмом пока не страдаю. И, если ты заметила, мальчики тут есть. Вполне такие… Короче, я про задницу в другом смысле.

– Это в каком, интересно?

– Ну, как объяснить? Представь: ты босс плохих парней. Попробуй, достань нас здесь.

– Это, конечно, да, – после некоторого размышления, согласилась Санди, – Я оценила, как тут морская полиция работает. Бац, плюх, и к стенке. Но, с другой стороны, нам теперь отсюда носа не высунуть. Мне не очень понятно, как при таком раскладе подгрести кучу баксов, про которую мы болтали с этим доктором… Или колдуном, черт его разберет.