Текст книги "Созвездие эректуса"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 46 страниц)

– У меня есть подозрение, что вы пришли работать, – сказала она.

– Любовь моя, с чего ты взяла? – возразил Райвен, – Я просто пригласил майора Журо на рюмочку, а о работе мы почти и не будем говорить. Разве что, полчасика после ужина…

– У тебя не разведка, а черт знает что, – перебила Аста, – В офисе вы курите марихуану, а домой тащите секретные документы. Не прикидывайтесь плюшевым зайчиком, Журо, я имею в виду вас и ваш портфель. Я же вижу, как вы его держите. Похоже, там лежит, как минимум, план галактической войны. И не рассказывай мне сказки про рюмочку. Ты не заглядывал в бар уже неделю, если не месяц, и даже не знаешь, есть ли там что-нибудь.

– А мы с собой принесли, – сказал полковник Андерс, протягивая вперед канистру, с которой уже была свинчена пробка.

Наклонив голову, Аста настороженно понюхала воздух.

– Это то, что я думаю? – спросила она.

– Да, милая. Мы с Журо долго искали, где она есть, и нашли через одного экстрасенса. Он может указать пересечения ауры веществ на карте. Мы дали ему сначала карту Бразилии, он делал над ней пассы, потом водил специальной магической рамочкой…

– Райв, какого черта ты держишь Журо на пороге? – перебила она, – Я его не люблю, он вредный, но это все равно невежливо. Что подумают соседи? Они решат, что Андерсы держат гостей на пороге, и какая у меня будет репутация? Идите в гостиную, а я соображу какой-нибудь закуски.

Вскоре они уже сидели за столом в уютной гостиной, и Журо рассказывал удивительную историю возникновения своей семейной жизни. Первая часть, о побоище на свадьбе, была расцвечена подробностями. На трагическом финале, он сделал многозначительную паузу, залпом выпил рюмку кашасы и продолжил:

– … Если на свадьбе умирает родич жениха, то считается, что невеста несет магическое проклятие. Если умирает сам жених, то проклятие очень сильное. А здесь были убиты и жених, и несколько родичей. Ясно, что обе сестры опасны для всех окружающих. Но раз церемония состоялась, то отправить их к родителям нельзя. Просто выгнать их в лес тоже нельзя, духи рода разгневаются, и будет вообще беда. Но есть один верный метод: найти родича, живущего подальше, и сплавить ему. Кайю и Руту отвезли в Сандакан, посадили на рейс до Лантона и объяснили: «В Меганезии у вашего убитого мужа есть троюродный брат, его зовут Журо-Журо Лонваи-Илэнгахи-Келаби, теперь он будет ваш муж».

Аста чуть не подавилась кашасой

– Как-как зовут?

– Это полное даякское имя сена Журо, – сообщил Райвен.

– Ну, вот, – продолжал майор, – а я живу не в Лантоне, и даже не на острове Тинтунг, а на островке Таолу.

– Подумаешь, – сказала она, – тут четверть часа на катере.

– Это если есть катер. А у них на двоих денег 25 фунтов и все. Они на малайском начали спрашивать: где их муж, Журо-Журо. Один полисмен нашел мой адрес в компе, привез их на Таолу, а меня нет дома. Зато у соседей всегда кто-то есть, там молодежная punalua, или по-современному, family-campus. Они говорят: «Журо на работе, не знаем, когда будет». Полисмен объясняет ребятам ситуацию и просит присмотреть за моими женами. Ребята говорят «ОК» и он смывается. А я в Гватемале, в джунглях. Мобильник там не берет.

– Как интересно, – сказала Аста, – а что вы там делали?

– Искал одну вещь.

– Нашли?

– Скорее да, чем нет – несколько уклончиво ответил он, – Через 5 дней я приезжаю домой, весь изгрызенный комарами. Кайя и Рута встречают меня на пороге, и Кайя, как старшая, сообщает на моем родном bontoc-baka: «Журо, совет решил, что раз Лагхи умер, то теперь мы твои жены». Вот так. Картина Пикассо «Полная задница».

– Жизнь полна неожиданностей, – заметила Аста, наливая всем еще по рюмке кашасы.

Выпили за то, что жизнь – прекрасная и удивительная штука, и Журо продолжил.

– Первая мысль была: взять автомат, слетать к родичам и устроить такое, что охота за головами показажется вершиной гуманизма. Но от этого проблема бы не решилась. В смысле, я все равно не мог бы сказать: «девушки, все ОК, отправляйтесь домой». Поняв это, я устраиваю их в гостевой комнате, даю ключи от дома, даю денег, чтобы они могли что-то купить в местной лавке, принимаю душ, переодеваюсь и еду в Лантон, культурно отдыхать. Вечером следующего дня заглядываю домой. Там чистота и порядок. Все сыты, все здоровы. Я выражаю личному составу благодарность, вручаю мелкие подарки и снова еду культурно отдыхать, у меня куча выходных после рейда. И так еще несколько дней.

Потом мне надоело, и захотелось просто полежать дома в шезлонге с книжкой. Жен я уже воспринимал, как симпатичное явление природы. Живут своей параллельной жизнью, как галки и поссумы. Оставляешь им что-нибудь вкусное в кормушке, и ладно. Тут вдруг они являются на террасу и заявляют протест по поводу моего безответственного поведения.

– Кто? – спросил Райвен, – галки и поссумы?

Журо покачал головой.

– Нет, Кайя и Рута. Они говорят: «Ты наш муж. Почему ты все время ездишь к каким-то женщинам, а с нами не спишь? Разве у нас не…». Тут они указали ряд женских качеств, которые, согласно традиции, привлекают мужчин. Это сложно перевести с bontoc-baka. Тем более, там еще были поясняющие движения. Их я физически не могу повторить.

– Вера в свою atraccion sexual украшает девушку, – прокомментировала Аста.

– Да, конечно, – согласился майор, – Я им это и сказал. Тут они спросили, которая из них фигурирует в моих планах на ближайшую ночь. Я ответил, что нельзя так грубо ставить вопрос, и что эти вещи так не решаются. С этим я их выставил, зачитался до ночи и уснул прямо на террасе. Проснулся. Кто-то крадется. Качественно, по-охотничьи Хорошо, что светила яркая луна, и я успел их разглядеть, иначе могла бы быть крупная неприятность.

Аста, в некотором недоумении, покачала в воздухе рюмкой.

– То ли я уже слишком много выпила, то ли я чего-то не понимаю.

– Видишь ли, милая, этот тип, – Райвен слегка толкнул Журо в плечо, – имеет привычку спать с пистолет-пулеметом Brezo-plus. Это известный факт в нашей конторе.

– Бр! – сказала она, – Журо, вам не приходило в голову, что лучше спать с женщинами?

– Конечно, лучше, – согласился он, – но одно другого не исключает.

– Я правильно поняла, что вы чуть не застрелили этих девочек?

– Риск был, – снова согласился майор, – Дело в том, что они крались. Я их понимаю, они, как и я, выросли в лесу. Но такой способ движения гостя часто означает, что он намерен поступить с вами некультурно. Конечно, они перепугались, и пришлось их успокаивать.

– Обеих сразу? – поинтересовалась Аста.

– В общем, да. А что было делать, если так получилось?

– Ваши жены остались довольны?

– Полагаю, скорее да, чем нет, – ответил Журо, – Иначе, зачем бы они стали повторять это в течение довольно длительного времени, но уже без подкрадывания? Хотя, может быть, им так просто лучше спится. В общем, как-то все так образовалось. Сейчас они учатся в агротехническом колледже по дистанционной программе. Мне казалось, что они там, в процессе, познакомятся с кем-нибудь. Я даже пытался им объяснить, что я совсем не тот человек, с которым таким молодым женщинам, тем более, двум сразу, надо связывать свою жизнь. Я считал, что мой возраст и моя работа с внезапными отъездами, это веские аргументы. Но на Кайю и Руту это не подействовало. Вот такая история.

– Очень трогательно, – сказала Аста, – наверное, Журо, в вас что-то такое есть. Но ладно, я заметила, что при слове «работа» мой муж подозрительно напрягся. Значит, вы, все-таки явились сюда работать, на ночь глядя. Не оправдывайтесь, это уже давно перестало быть оригинальным. Идите в кабинет. А я, так и быть, сварю вам кофе.

– Сен Аста, вы золото, – серьезно сказал Журо.

– Не подлизывайтесь, – фыркнула она, – все равно я вас не люблю.

….

– Начнем вот с чего, – сказал Райвен, – В сыром виде сбрасывать эту информацию в прессу нет смысла. Существование производства и склада биологического оружия это настолько огромное дерьмо, что проблему мгновенно уладят на уровне верховного командования. То есть, сначала будет дан приказ полностью уничтожить все на этом острове, а потом, уже в своем кругу, будут разбираться, кто и по чьему приказу построил это чудо биотехнологии. Официально объявят, что на острове Препарис-2 был полигон, где испытывали авиабомбы большой мощности, и покажут по ТВ очень убедительные воронки, метров 40 диаметром на месте всей этой красоты.

– Это понятно, – согласился Журо, – Но ведь их можно аккуратно оттуда спугнуть. Тогда авторы всей этой биологии постараются замять дело, не доводя до верхов.

– Продолжайте, майор, это интересно.

– Да, сен Андерс. Значит, представим, что мы их спугнули.

– Стоп. Как вы это себе представляете?

– Greenpeace, – ответил Журо, – По обычной технологии. Фото с высоты 300, громкий крик о заводе, загрязняющием окружающую среду, петициии в ООН про вымирающих золотых рыбок. Фото у нас уже есть, там все отлично видно. Специалист сразу определит, что это.

– Понятно. Согласен. Дальше?

– Дальше играем за черных. Вариантов два: уничтожить на месте или вывезти. Для первого варианта нужна тяжелая техника и большие объемы горючего, либо тяжелые бомбардировщики. Кроме того, будет очень заметно. Без верхов это не сделать, а верхи сейчас очень не хотят еще одного скандала. Их и так сенатская комиссия возит мордой по столу за рейд «Норфолка», плюс будет еще шоу Джонни Конквиста. Значит, остается второй вариант. Для этого им нужен тяжелый транспорт и место, куда можно вывозить. Транспорт не проблема, малайские компании возят что угодно и куда угодно в любом объеме. Куда тоже понятно. На дно Индийского океана, на глубину более 4 километров.

– Вы полагаете, майор, что какая-то фирма согласиться перевезти несколько сотен морских контейнеров на 2500 километров и сбросить их за борт посреди океана?

– Нет, сен Андерс. Фирма согласится перевезти контейнеры в какой-то порт в южной части Индийского океана. А дальше, так сказать, случайности, неизбежные на море.

Вошла Аста с кофейником и чашками. Водрузив все это на стол, она мельком глянула на карту и поинтересовалась:

– Что, клад искать собираетесь?

– Нет, дорогая. Мы его уже нашли. Но, увы, он, похоже, неподъемный.

– Вот так всегда, Райв. Не везет тебе в азартные игры.

Полковник Андрес проводил ее глазами и вернулся к разговору.

– Ход за черных неплох. Ни груза, ни свидетелей. Но будут проблемы с судовладельцем и его страховой компанией.

– Не будет. Перевозку можно заказать без формальностей. In cash. Аванс 100 процентов. Обычно так возят контрабанду. Поднимать шум не в интересах перевозчика.

– А кто будет охранять груз между пунктом отправки и пунктом неизбежной случайности?

– Полагаю, – сказал Журо, – им придется пожертвовать ради этого десятком своих солдат. А то ведь, малайцы ребята любопытные. Сунет кто нибудь нос в контейнер…

– Логично, – согласился Райвен, – Остается техника исполнения неизбежной случайности.

– Я вижу четыре варианта, сен Андерс: авиабомба, ракета, торпеда и самоликвидатор.

– Так-так… Авиабомбу я бы исключил. Пилот становится свидетелем. Ракета это более реально. SL-12 можно запустить вслепую с любого островка в радиусе 150 километров, если на цели есть маячок. Но есть риск, что стрелков засечет контрразведка Индонезии. Не менее реален вариант с торпедой. Вопрос только, откуда ее пускать?

– С подлодки, – сказал Журо, – Залп и отход по большим глубинам. Это оптимально.

– Пожалуй, да. И остается еще вариант самоликвидатора. Дешево и удобно. Но для такого судна нужен заряд не меньше центнера, такую штуку сложно спрятать, и экипаж может случайно ее обнаружить. Тогда они нервно покидают корабль на шлюпках и начинают сигналить в эфир «караул, наше судно оказалось заминировано, координаты…». В общем, я с вами согласен, майор. Атака с подлодки оптимальный вариант за черных. Хотя, белым надо подстраховаться на случай вариантов «ракета» и «самоликвидатор».

Журо кивнул головой.

– При планировании контроперации я так и рассуждал, сен Андерс.

– Вот как? То есть, у вас уже есть план? Излагайте.

– Это скорее наброски, – сказал майор, – В общих чертах. Мы используем неформальные связи в «братстве моряков», и выводим черных на фрахт судна, в котором часть экипажа будет наша. У меня есть несколько парней, которые легко сойдут за малайских матросов. Судно идет из Пинанга на Препарис-2, принимает груз и движется на юг. Наши парни ищут самоликвидатор, и, если он есть, обезвреживают его, не поднимая шум. На широте 10 судно берет под охрану наша подлодка «Норфолк». Мы как раз успеваем перебросить ее туда с базы Капингамаранги. Она может отразить и ракетную, и торпедную атаку.

Райвен Андерс откинулся в кресле и на некоторое время задумался.

– Использовать трофейную подлодку, это, конечно, красиво. Маленький морской бой, который никто не захочет афишировать. Кстати, вы уверены, что «Норфолк» справится с подлодкой черных?

– Совершенно уверен. Черные не могут задействовать свой подводный флот. Вероятно, они используют неформальные связи с ВМС Пакистана или с арабскими шейхами, а там на вооружении устаревшие модели класса Dafna. Прошлый век. Думаю, морского боя не будет. Увидев, что у противника натовская подлодка класса U-215A, они просто уйдут.

– Допустим, – согласился полковник, – Наш груз следует на юг. И как далеко?

– Как написано в договоре фрахта, – ответил Журо, – Скорее всего, порт назначения будет в Австралии. Это хорошая легенда для американских военнослужащих, которые будут охранять груз на судне. Такая же была у «Норфолка». Идем к союзникам, все нормално.

А сделать так, чтобы австралийцы встретили их цветами и оркестром, это не проблема. Картина Айвазовского «Приплыли».

– Сильно, – сказал Райвен, – Эффектно. Но несколько примитивно.

– Что делать, – сказал Журо, – я ведь простой парень, даяк с Калимантана, жил в лесу…

Полковник сделал протестующий жест.

– Хватит, майор. Я это слышал уже раз 20. Еще раз говорю: ваш план хорош… Хорош, как набросок. Его следует лишь дополнить деталями, и получится… Не скажу, что шедевр, но нечто действительно элегантное. Пока есть два недостатка. Во-первых, отразив атаку, мы высовываем свои уши из воды так высоко, что их даже слепой увидит. Во-вторых, между моментом отражения атаки и моментом встречи в Австралии, будет интервал примерно двое суток, в котором черные могут придумать и реализовать свой контрплан. Поэтому нам следует позволить черным утопить корабль в соответствие с их исходным планом. Тогда прибытие груза в Австралию станет для них полной неожиданностью.

…

8 октября. Особенности меганезийской каторги для солидных клиентов.

Собравшись на очередное общее совещание, члены Верховного суда решили, что на личное присутствие коллегий при рассмотрении дел связанных с рейдом «Норфолка» и так потрачено много лишнего времени. После того, как был вынесен приговор капитану Ходжесу, ничего экстраординарного уже не могло быть решено, так что совещание постановило: слушание по группе спецназа физически будет проводить один судья. Остальные ограничатся участием по интернету. В качестве этого одного, вызвалась быть Валле Идоиро, пояснив: «раз уж я допустила в начале это грязное шоу с марихуаной, то, по чести говоря, мне надо и завершить дело более-менее справедливым образом». Никаких возражений это не вызвало, и она, без шума в СМИ, прилетела на базу Раваки.

В принципе, той горы материала, которую представила суду военная разведка, хватило бы, чтобы вынести приговор без дополнительного опроса подсудимых. Тем не менее, по регламенту, установленному Хартией, Валле обязана была опросить их лично. Именно этим она и занялась, начиная, как водится, с младших чинов.

– Пэмберт Джордан, ваше командование поручило вам в мирное время, на территории другой страны, убить двух некомбатантов, безоружных беременных женщин. Поручения такого рода были для вас обычным делом?

– Мы и раньше убивали, мэм, – ответил он, – Мы же работали в зонах боевых действий.

– В том числе, и мирных жителей? – уточнила судья Идоиро.

– Ну… – Джордан почесал затылок, – Это не нашего ума дело, кто мирный, а кто нет.

– То есть, вам все равно, убивать вооруженного противника или мирного жителя?

– Мирного даже проще, – сказал спецназовец.

– И этим разница исчерпывается?

– Не знаю, мэм. Я об этом не думал.

Валле Идоиро кивнула и что-то пометила на компьютере.

– Сэмуэл Максвелл, – сказала она, – вы тоже не видите никакой разницы между мирным жителем и вооруженным противником, кроме той, что первого проще убить?

– Вооруженный противник обычно в форме, – ответил тот, – Даже партизаны носят что-то вроде формы. А мирные жители обычно одеты, как попало.

– Это все? – спросила судья.

– Не знаю, мэм. Нас этому не учили.

– Ясно. А как именно вы бы стали убивать беременную женщину?

Максвелл пожал плечами.

– Это от ситуации зависит. Иногда удобнее под лопатку, а иногда по горлу.

– Вы имеете в виду, ножом? – уточнила судья.

– Да, мэм, – ответил он, – На короткой дистанции у ножа все преимущества: бесшумность, надежность, возможность сразу определить результат…

– Ваш ответ понятен, – перебила она, – Ричард Пауэл, а вы что думаете о разнице между мирным жителем и вооруженным противником?

Пауэл нервно облизнул губы.

– Знаете, мэм, по-моему разницы особой нет. Солдат он тоже нормальный человек, только на него напялили камуфляж, дали в руки оружие и сказали «иди, воюй». Это ведь только говорят про всякую там отвагу и прочее, а на самом деле, всем бывает одинаково больно и страшно. Ну, кроме совсем ненормальных психов.

– Несмотря на это, вы бы выполнили приказ убить мирного жителя? – спросила Идоиро.

– Да, мэм. – ответил он, – Я ведь и раньше выполнял, и тут, куда бы я делся?

– Судя по вашим словам, ремесло солдата вам не нравится.

– Очень не нравится, мэм. Дерьмовая работа. Хуже не бывает.

– В таком случае, почему вы не занялись чем-нибудь другим?

– По семейным обстоятельствам, мэм. Я боюсь, у меня не получится объяснить толком.

– А вы попробуйте, – предложила она.

На несколько секунд Пауэл задумался, потом снова облизнул губы и ответил:

– Меня бы не поняла моя жена. Если бы я бросил армию, она бы решила, что я трус. Но она не виновата, ее так мой тесть накачал. Он сам военный, тупая скотина. Сейчас Криста бы меня поняла, и все было бы иначе, но на вчерашний поезд посадки нет, а сегодняшний идет только на хрен… Извините, мэм.

– Пауэл, вы взрослый, волевой человек. Как могло случиться, что вы не смогли объяснить своей жене, тоже взрослому человеку, элементарные вещи?

– Не знаю, – Пауэл пожал плечами, – Наверное, я недостаточно волевой человек.

– Тем не менее, вы награждены «Бронзовой звездой» за доблесть, – заметила Идоиро.

– Да, мэм. В Судане вертолет «красного креста» аварийно сел посреди здорового минного поля. А в вертолете была какая-то международная шишка. Ну, я вывел оттуда этих ребят, и шишку тоже, вот меня и обзвездили. Конечно, я был только за. Хоть это и не «Медаль почета», но чтобы вешать девчонкам лапшу на уши, тоже годится… Извините, мэм.

– Вы всегда шутите, Пауэл?

– Да, мэм. Особенно, если дело совсем дрянь. У меня эти шутки вроде как нервный тик.

– Понятно… – сказала она, – Нолан Брайан, а вы что ответите?

Нолан выпрямился во весь рост.

– О чем, судья? – спросил он, – о разнице между вооруженным противником и мирным жителем? По-моему, дело не в оружии, которое стреляет. Дело в той штуке, которой взводят мозги тех, кто стреляет. Чем я отличаюсь от исламистов, которые в 2001 году таранили башни на Манхэттене?

– Чем? – спросила Идоиро.

– Сейчас – тем, что задал себе этот вопрос. А три недели назад – не знаю. Ведь три недели назад я бы выполнил тот приказ.

– А сейчас выполнили бы?

– Нет, но что это меняет? Дик правильно сказал про вчерашний поезд.

– Ладно, – сказала она, – Другой вопрос. Вы готовы были убить двух беременных женщин просто потому, что вам это приказали, или была еще какая-то причина?

– Была, – ответил Нолан, – Нам сказали, что эти женщины, вернее, питекантропы, которые должны родиться, это носители смертельного вируса. Вроде живой фабрики биооружия. Нормальный человек ни на минуту бы в это не поверил, но у меня тогда не было и мысли, чтобы как-то критически на все это посмотреть. И раньше так происходило много раз.

– Вы имеете в виду ваши предыдущие задания, связанные с убийствами некомбатантов?

– Да, судья. Именно это.

– То есть, вы были уверены, что совершая эти убийства, защищаете свою страну?

– Да. Или гражданских лиц, которым угрожает опасность, как было в Уганде.

– Там вы действительно защищали гражданских лиц, и сражались против вооруженных сил военной хунты, – заметила Идоиро.

– Да. Мы отвлекали силы полковника Мбобу, пока «голубые каски» перевозили беженцев по восточному шоссе в Кению. Но это не важно. Если бы нам наврали и про беженцев, и про хунту, мы бы все равно сражались. Мы верили всему, что нам говорят.

– С этим мне все ясно. Скажите, почему ваша жена хочет, чтобы вас расстреляли?

– У нас не сложились отношения, а развод для нее невозможен по религиозным причинам. Вот если я умру, тогда другое дело.

– Вы так спокойно об этом говорите…

– Да. Я же солдат, мне не привыкать.

Идоиро кивнула и повернулась к следующему обвиняемому.

– Хобарт Освальд, вас характеризуют, как человека с хорошими способностями аналитика. Вы понимали, что вам лгут про носителей вируса?

– Да, мэм. Но я считал, что есть какая-то другая причина, по которой необходимо сделать то, что нам поручили.

– Какая может быть причина, по которой необходимо убить двух беременных женщин?

– Не знаю. Ведь по какой-то причине в Хиросиме убили 100 тысяч человек сразу. Там были и беременные женщины, и женщины с маленькими детьми. Это война.

– Вы считаете, что на войне допустимо любое убийство?

– Нет, мэм. Но во все времена так считают политики, а нас никто не спрашивает.

– Но вас же никто не заставлял участвовать в этом, – сказала судья Идоиро.

– В этом все участвуют, – возразил Хобарт, – Налогоплательшики дают деньги, на эти деньги делается оружие, его дают в руки солдату, и он убивает тех, на кого ему укажут политики, которых выбрали налогоплательщики.

– Но ведь от человека зависит, идти убивать или нет.

– Наверное, вы правы, мэм. Только почему-то на эту работу всегда находятся желающие. Я вот хотел выбиться в люди, и пошел в морскую пехоту. А как еще, если у меня ничего не было, кроме рук и головы? Потом, вроде, сообразил: что-то здесь не так, но у меня уже семья. Ее кормить надо. А тут все-таки хорошие деньги платят. Можно было бы пойти на завод, на стройку, или баранку крутить. Но денежную работу не вдруг найдешь, а хочется, чтобы у детей что-то было. Не дело же из поколения в поколение нищету плодить.

– То есть, – заключила она, – виновато общество, а не вы.

– Нет, мэм. Я такого не говорил. Я вам просто объясняю, как все получилось. А что я сам сделал, за то сам и отвечу. К стенке, значит, к стенке. Как не крути, а семью я обеспечил. Читали в газетах, наверное. За это и умереть не обидно.

Идоиро вздохнула, покачала головой и, пометив еще что-то в компьютере, обратилась к лейтенанту спецназа.

– Нэд Шойо, вам предстояло на месте отдать своему подразделению приказ на убийство некомбатантов. Вы бы отдали этот приказ, если бы узнали, что история командования про носителей вирусов является ложью?

– Да.

– А своим людям вы бы сообщили, что эта история – ложь?

– Нет.

– Почему?

– Эта информация могла посеять в их душах сомнение. Командир не должен допускать, чтобы бойцы теряли уверенность в своей правоте.

– Скажите, а что, если бы при высадке на Тероа, командование изменила бы ваше задание на противоположное? Например, поручило бы вам не убить этих женщин, а защитить их от группы боевиков «Исламского джихада».

– Я не понял вашего вопроса, – сказал Шойо.

– Вы бы стали выполнять новое задание вместо старого, к которому готовились?

– Да.

– А как бы вы объяснили это бойцам подразделения?

– Никак. В боевой обстановке приказ отдается кратко и четко.

– А если бы боевиков было в 10 раз больше, чем ваших людей?

Шойо хищно улыбнулся.

– На шоссе Кампала-Накуру нас было 16 против угандийского мотострелкового батальона, численностью до 550. Мы задержали их на 2 часа. Задание было выполнено. Мы потеряли 4 бойцов. Нас взяли в плен только после того, как мы исчерпали весь боезапас.

– После этой операции вас перевели из спецназа морской пехоты в спецназ NCTC?

– Меня и 11 моих парней, – уточнил он, и, через пару секунд, добавил, – Мы не получили пополнения. Мы и так были достаточно сильны. Еще 2 бойцов мы потеряли в Cудане. И еще 4 в секретных операциях, о которых я не имею права говорить. Остальные здесь.

– Вам не кажется, что из вас сделали смертников? – спросила Идоиро.

– Солдат должен быть готов с честью умереть за свою страну, – ответил Шойо.

Валле Идоиро с досадой махнула рукой, посмотрела на экран ноутбука, не требуют ли коллеги разъяснения еще каких-то вопросов, и сообщила:

– Суд считает полученную информацию достаточной, чтобы вынести решение по этому делу. Решение будет объявлено в течение получаса. Я прошу соблюдать тишину, пока я провожу соответствующие консультации.

С этими словами, она нацепила наушники для конференц-связи и минут 20 все слышали только щелканье клавиш и ее отдельные реплики в ходе разговора с остальными судьями. Затем она бросила наушники на стол, распечатала коротенький текст и зачитала:

– Верховный суд, рассмотрев дело в соответствие с Великой Хартией, пришел к выводу, что никто из лиц, представших перед судом, не имел собственного волевого намерения причинить вред гражданам Меганезии. Находясь на службе в частях USMC и NCTC, эти лица подверглись такой психологической обработке, после которой стали неспособны к критической оценке приказов своего командования. Даже получив заведомо преступный приказ, они были не в состоянии отказаться его исполнить. В таких обстоятельствах суд не видит оснований для высшей меры гуманитарной самозащиты, и применяет к данным лицам только те санкции, которые необходимы для охраны общественной безопасности.

Нэд Шойо лишается свободы на 30 лет, которые он проведет в форте Джемо, на островах Ратак. Этот срок заключения не подлежит ни пересмотру, ни замене на каторжные работы. По истечении 30 лет, Нэд Шойо будет депортирован с территории Меганезии.

Пэмберт Джордан и Сэмуэл Максвелл лишаются свободы на 20 лет, которые они проведут в форте Джабат на островах Ралик. Этот срок заключения не подлежит ни пересмотру, ни замене на каторжные работы. По истечении 20 лет, они оба будут депортированы.

Хобарт Освальд и Нолан Брайан лишаются свободы на 20 лет, с правом на пересмотр дела через 10 лет, и на замену заключения каторжными работами на гражданских объектах.

Ричард Пауэл лишается свободы на 15 лет, с правом на пересмотр дела через 7,5 лет, и на замену заключения каторжными работами на гражданских объектах. В случае отказа от работ, для Ричарда Пауэла, Хобарта Освальда и Нолана Брайана местом заключения будет форт Рапа-Ити, на островах Тубуаи. Всем ли присутствующим понятно решение суда?

Пауэл нерешительно поднялся с места:

– А каторжные работы это что, нас куда-нибудь на плантации продадут?

– Разъясняю, – сказала Идоиро, – Суд предлагает вам либо провести 15 лет в заключении на острове Рапа-Ити, либо работать по специальности на том из предприятий-заявителей, которое, по мнению суда, более подходит для вашего случая. Если вы выберете работу, то через 7,5 лет ваше дело будет рассмотрено на предмет досрочного освобождения.

– А можно сначала узнать, что за предприятие, или надо решать в темную?

– Можно. У кого еще есть вопросы к суду? – судья сделала паузу, после чего обратилась к офицеру преторианцев, – сен Морис, выдайте, пожалуйста, Освальду, Брайану и Пауэлу анкеты о каторжных работах. Распорядитесь поместить Шойо в камеру. И решите, что-нибудь со спецтранспортом.

Через пару минут раздался совершенно неуместный в данных обстоятельствах хохот. Это смеялся сержант Брайан, читая информацию из своей анкеты.

– Что вас так развеселило? – поинтересовалась Идоиро.

– Земля Мэри Бэрд! – ответил он, – Антарктида! Надо же, ледники, пингвины…

– Да, ну и что?

– Понимаете, судья, это, вроде как, мечта… Где тут соглашаться?

– На обоих экземплярах под текстом: слово «согласен», имя, фамилию, дату и подпись.

Пауэл фыркнул:

– Тебе, Нол, везет по жизни. А я вот пошел ко дну, прикинь? Подводные взрывные работы на рифах Лихоу. Это Китай что ли?

– Балда ты, – пробурчал Освальд, – Это в Коралловом море, миль четыреста от Австралии.

– Ну, Австралия это клево. А тебя куда?

– На Маркизские острова. Ровно посередине океана.

– Ага, зато на поверхности!

Судья постучала молоточком по столу.

– Вы уже ознакомились с анкетой?

– Да мы уже давно все подписали, мэм, – ответил Пауэл.

– Так, – сказала она, – осталось разобраться с отправкой. Сен Морис, как там транспорт?

– У меня только один самолет для конвоирования, – сообщил офицер, – Я могу сначала отвезти Шойо на Джемо и Джордана с Максвеллом на Джабат. Потом Пауэла на Лихоу. Потом Освальда на Маркизы. И последним Брайана на Мэри Бэрд.

Идоиро вздохнула и покачала головой.

– Это вы и до послезавтрашнего дня не управитесь.

– Я о том и говорю, – ответил преторианец, – Но тут местные форсы предлагают помочь.

– Кто? – спросила она.

Чубби поднялась с места.

– Военная разведка, сен судья. Мы можем взять все три южные отправки на себя.

– Все три? Включая Антарктиду?

– Да.

– А безопасность? – спросила Идоиро.

– Мы работали с Освальдом, Брайаном и Пауэлом, так что можем гарантировать.

Морис наклонился к судье и что-то шепнул. Та подумала несколько секунд, кивнула и сделала Чубби приглашающий жест.

– Подойдите, пожалуйста, сюда, сен капитан. Надо оформить сопроводительные листы.

…

Через час. Тихий океан. Немного южнее Экватора.

– Привет, Криста! Разбудил? А тут день… Прикинь, мне дали 15 лет урановых рудников. Да нет, про рудники это я прикололся. А 15 лет это на самом деле. Но судья сказала, что если подсуетиться, то можно выйти через 7,5. Погоди, ты еще главного не знаешь. Меня в рабство продали, одной фирме, которая копается на дне недалеко от Австралии. Короче, я сейчас лечу прямо туда. Внизу океан, красота! Да нет, я прикололся на счет рабства. А на счет фирмы и Австралии это на самом деле. Прикинь, если ты приедешь в Кернс, это там на восточном побережье, ну, на карте посмотри. Так вот, оттуда до меня час на самолете. Нет, ты не врубаешься, здесь это запросто. Мне один парень объяснил, мы с ним вдвоем летим… Нет, его не посадили, он за пилота, он меганезийский офицер. Это он мне свой мобильник дал, за бесплатно. Его Тино зовут, он что надо… Слышишь, Тино, моя жена тебя целует. Смотри, не кончи прямо за штурвалом… Что? Ну, алло, это же все-таки моя жена… Криста, короче, он тоже тебя целует. Знаешь, что он еще говорит? У него есть наколка, через одного австралийца, как за дешево снять домик чуть южнее Кернса. Я дам ему трубку, он объяснит. Да не надо ему рулить, мы же не на шоссе, а в воздухе…