Текст книги "Детективные романы и повести"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)

Глава XX

Френки повезло – недалеко от дома она встретила Роджера.

– Хелло! – поздоровался он. – А вы рано вернулись.

– У меня не было соответствующего настроения для Лондона.

– Вы уже были в доме? – лицо Роджера стало серьезным. – Николсон, оказывается, рассказал Сильвии о Генри. Бедняжка очень тяжело переживает это. Она абсолютно ни о чем не догадывалась.

– Да, я знаю. Когда я вернулась, они оба были в библиотеке. Сильвия была.., очень расстроена.

– Послушайте, Френки. Совершенно необходимо, чтобы Генри прошел курс лечения. Он совсем недавно начал принимать морфий и не успел еще так безнадежно пристраститься к нему. Надо, чтобы он все это ясно понял. И Николсон как раз тот человек, который сумеет это сделать. Мы с ним вчера говорили – он добивался исключительных успехов даже в отношении людей, которые значительно дольше были рабами этого проклятого зелья. Если бы только Генри согласился переехать на время лечения к Николсону…

– Послушайте, – перебила Френки, – я хочу задать вам один вопрос… Надеюсь, вы не сочтете это за неслыханную дерзость.

– В чем дело? – настороженно спросил Роджер.

– Мне нужно знать, взяли ли вы фотографию из кармана того человека, который свалился с обрыва… в Марчболте?..

Френки не спускала глаз с лица Роджера, стараясь уловить малейшее изменение в его выражении. То, что она увидела, ее вполне удовлетворило: на лице отразилось легкое раздражение и замешательство – никакого признака вины или испуга.

– Ради всего святого – каким образом вы догадались об этом? – спросил он.

– Значит, вы действительно взяли?

– Очевидно, мне придется сознаться в этом.

– Но почему?

На лице Роджера снова появилось смущенное выражение.

– Постарайтесь увидеть все происшедшее моими глазами. Я дежурю у мертвого тела постороннего человека. Что-то высовывается из его кармана. Я смотрю, что это такое. По удивительному стечению обстоятельств это оказывается фотография женщины, которую я знаю… Замужней женщины… причем женщины, по всем признакам, не очень счастливой в семейной жизни… Что ее ждет? Допрос. Гласность. Имя этой несчастной появится во всех газетах. Я действовал, не рассуждая– под влиянием порыва… Взял фото и разорвал его. Конечно, я поступил неправильно, но Мойра Николсон милая, славная женщина, и мне не хотелось, чтобы она попала в скандальную историю.

Френки глубоко вздохнула.

– Так вот в чем дело?! Если бы вы только знали…

– Знал что? – удивленно спросил Роджер.

– Сейчас я не могу сказать… Я это сделаю позже, – ответила Френки. – Все очень сложно… Я понимаю, почему вы взяли фотографию, но почему вы не сказали полиции, что узнали покойного?

– Узнал его? – Роджер был совершенно сбит с толку. – Как я мог узнать его? Этот человек был мне незнаком.

– Но ведь вы встретились с ним здесь только за неделю до катастрофы.

– Моя дорогая, вы что, сошли с ума?

– Алан Карстэрс… Ведь вы познакомились с ним?

– Совершенно верно. Он приезжал с Ривингтонами. Но мертвый мужчина вовсе не был Аланом Карстэрсом.

– Это был он.

Они уставились друг на друга. У Френки снова проснулось подозрение.

– Вы не могли не узнать его!

– Но ведь я не видел его лица, – возразил Роджер.

– Почему?

– Потому что оно было закрыто носовым платком.

Вдруг Френки вспомнила, что когда Бобби впервые рассказывал об этой трагедии, он упомянул о том, что прикрыл лицо покойного носовым платком.

– И вам не пришло в голову посмотреть на него?

– Нет. Зачем?

– Конечно, незачем. Но, если бы я нашла фотографию знакомого мне человека в кармане покойника, Мне было бы просто необходимо посмотреть на его лицо. Удивительно нелюбопытный народ – мужчины! – Помолчав минутку, Френки добавила: – Бедняжка! Мне так ее жаль!

– Кого вы имеете в виду? Мойру Николсон? А почему вы ее жалеете?

– Потому что она очень боится.

– У нее всегда вид до смерти напуганного человека. Но чего именно она боится?

– Она боится мужа. Ей кажется, что он хочет убить ее.

– Боже милостивый! – протестующе воскликнул Роджер.

– Садитесь, – продолжала Френки, – мне нужно рассказать вам массу всяких вещей. Я должна доказать вам, что доктор Николсон опасный преступник.

– Преступник? – Роджер посмотрел на нее с явным недоверием.

– Сейчас я вам все расскажу.

И Френки подробно рассказала обо всем, что произошло после того, как Бобби и доктор Томас нашли труп. Единственно, что она утаила, это тот факт, что ее «авария» была инсценирована. Но она дала понять Роджеру, что находилась в этих местах в надежде докопаться до истины.

Френки не могла пожаловаться на недостаток внимания со стороны своего слушателя – Роджер, казалось, был совершенно зачарован всей этой историей.

– Неужели это правда? Что Джонса пытались отравить, и все остальное?

– Истинная правда!

– Простите мое недоверие, но все это не так просто сразу переварить. – Немного помолчав, он добавил: – Послушайте, Френсис, как бы это фантастично ни звучало, но мне кажется, что ваш первоначальный вывод правилен – этого человека действительно убили. Если бы это было не так, то тогда чем объяснить покушение на Джонса? Является ли фраза «Почему не позвали Уилби?» ключом к разгадке или нет – по-моему, не имеет большого значения, поскольку вы все равно не знаете, кто такой Уилби. Давайте будем исходить из того, что убийца предполагал об осведомленности Джонса в гораздо большей степени, чем это было на самом деле, и опасался этого. Потому они пытались убрать его и, вероятно, попытаются сделать это снова, если нападут на его след. Но я не пойму, каким путем вы пришли к выводу, что преступником является Николсон?

– Во-первых, у него очень зловещий вид, во-вторых, у него темно-синий «Тальбот» и, в-третьих, его не было дома в тот день, когда пытались отравить Бобби.

– Все эти улики не стоят выеденного яйца.

– Кроме того, все, что рассказала миссис Николсон.

– Она думает, что ее муж снабжает Генри морфием, – но ведь это только догадка, а не факт. У нее нет никаких доказательств. Она полагает, что он хочет заполучить Генри в качестве пациента, – но это вполне естественное желание для доктора. Все доктора хотят иметь как можно больше больных. Она считает, что он влюблен в Сильвию. Ну, тут уж я ничего не могу сказать.

– Если она так считает, то, вероятно, права – женщина всегда чувствует такие вещи, если они касаются ее мужа.

– Если даже предположить, что она права, то из этого вовсе не следует, что Николсон опасный преступник– уйма вполне респектабельных мужчин влюбляются в чужих жен.

– Но вы забываете о ее уверенности, что он хочет убить ее, – настаивала Френки.

– А вы относитесь к этому серьезно?

– Не знаю. Она, во всяком случае, верит в это.

Роджер закурил сигарету.

– Вопрос в том – насколько следует придавать значение этой уверенности, – сказал он. – Она окружена больными людьми и, будучи нервным и робким человеком, могла в какой-то степени потерять равновесие,

– Значит, вы не верите ей?

– Я этого не говорю. Она, очевидно, вполне искренне убеждена в том, что он хочет от нее избавиться. Но есть ли у нее для этого основания? По-моему, нет!

Френки вспомнила слова Мойры: «Это просто нервы», и почему-то тот факт, что она это сказала, подтвердил в глазах Френки обратное. Но она не знала, как объяснить Роджеру свою точку зрения.

Между тем Роджер продолжал развивать свою мысль.

– Видите ли, если бы вы могли доказать, что Николсон находился в Марчболте в тот день, когда произошла трагедия, все было бы совершенно иначе. Или если бы нам удалось обнаружить какую-нибудь связь между ним и Карстэрсом. Но, мне кажется, что вы совершенно упускаете из виду по-настоящему подозрительных людей.

– Кого это?

– Этих – как вы их назвали – супругов Гейман.

– Кейман.

– Вот именно. Я нисколько не сомневаюсь, что они замешаны в этом деле. Во-первых, ложь в опознании трупа. Затем эти настойчивые расспросы о том, не сказал ли чего-нибудь бедняга перед смертью. И, я полагаю, что вы вполне логично заключили, что предложение работы в Буэнос-Айресе тоже было подстроено ими…

– Мне пришла в голову одна мысль, – перебила его Френки. – У Карстэрса при себе были две фотографии. Миссис Николсон и миссис Кейман. Одна – любовь, вторая – дело. Он, возможно, носил с собой фото миссис Кейман, чтобы кто-то ее опознал. Дальше события развиваются следующим образом, какой-то человек, возможно, супруг Кейман, идет следом за Карстэрсом, подкрадывается к нему в тумане и толкает его с обрыва. Несчастный издает крик и летит вниз. Кейман поскорей уносит ноги – ведь он не знает, кто может оказаться поблизости… Предположим, ему не известно, что у Карстэрса с собой фотография его жены. Что происходит дальше? Фотография появляется в газете…

– В семье Кейман – полное отчаяние, – подсказывает Роджер.

– Что же предпринять?! Дерзкая мысль – смелость города берет! Кто знает, что покойный – Карстэрс? Едва ли кому-нибудь. в этих местах он известен. И вот, появляется миссис Кейман, проливая крокодиловы слезы, и опознает в покойном своего брата. Эта пара проделывает также небольшой фокус-покус, отправляя по почте кой-какие принадлежности мужского туалета, чтобы подкрепить свою версию о пешем походе по Уэльсу…

– Вы знаете, Френки, это просто гениально!

– Я и сама так думаю, – без излишней скромности согласилась Френки. – А теперь, я считаю, что вы совершенно правы – надо немедленно выследить эту пару. Не понимаю, почему мы не додумались до этого раньше.

Это было не совсем верно – Френки прекрасно знала причину – они выслеживали самого Роджера. Но Она решила, что упомянуть об этом в данный момент будет бестактно.

– А что нам делать с миссис Николсон? – внезапно спросила Френки.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?

– Но ведь бедняжка напугана до смерти. У вас к ней совсем нет сочувствия, Роджер.

– Вы правы. Меня всегда раздражают люди, которые не умеют постоять за себя.

– Но надо же быть справедливым! Что она может сделать? Ей некуда уйти, и у нее нет денег.

– Если бы вы были на ее месте, Френки, вы бы нашли выход, – неожиданно заявил Роджер.

– О! – воскликнула смущенная Френки.

– Да, да. Если бы вы предполагали, что кто-то хочет вас убить, вы бы не сидели покорно в ожидании, пока это случится. Вы бы убежали и как-нибудь устроили свою жизнь. Или вы первая убили бы того человека. Что-нибудь вы бы придумали.

– Да, я бы, конечно, что-нибудь придумала.

Френки почувствовала себя польщенной.

– Вы можете с мужчиной сделать все, что захотите, – добавил Роджер.

Взволнованная и смущенная этим замечанием, Френки поспешила переменить тему:

– Так как же относительно вашего брата? Вы считаете, что ему следует переехать в лечебницу Николсона?

– Нет. Не считаю. В конце концов, есть масса других лечебниц. Самое главное – чтобы Генри согласился лечиться.

– А вы полагаете, что будет трудно?

– Боюсь, что да… Тише, идет Сильвия.

Из дома вышла миссис Бэссингтон и огляделась вокруг. Увидев Роджера и Френки, она направилась к ним. У нее был очень усталый и озабоченный вид.

– Роджер, я искала тебя повсюду, – увидев, что Френки собралась уходить, Сильвия добавила: – Моя дорогая, не уходите. К чему секреты – ведь вы, я полагаю, все знаете. Конечно, вы обо всем уже давно догадались?!

Френки кивнула.

– В то время как я была слепа… – с горечью произнесла Сильвия. – Вы оба видели то, о чем я даже не подозревала… Я только удивлялась, почему Генри так изменился, очень переживала, но не догадывалась о причине.

Она сделала небольшую паузу, затем продолжала:

– Как только доктор Николсон рассказал мне правду, я сразу пошла к Генри. Я только сейчас от него. – Сильвия подавила рыдание. – Роджер, все будет хорошо… Он согласился… Он завтра же поедет к доктору Николсону и доверит ему свое лечение.

– О, нет!

Это восклицание вырвалось из уст Френки и Роджера одновременно. Сильвия изумленно посмотрела на них.

– Понимаешь ли, Сильвия, – начал Роджер в замешательстве, – я много думал над этим… и решил, что, пожалуй, этот план не совсем удачен…

– Ты полагаешь, что Генри сам справится со своей болезнью?

– В это я не верю. Но ведь есть другие лечебницы… расположенные не так близко. Я убежден, что ему нельзя оставаться в этой местности.

– Я тоже в этом уверена, – пришла ему на помощь Френки.

– А я с вами не согласна, – возразила Сильвия. – Мне будет очень тяжело, если он уедет далеко. Кроме того, доктор Николсон был таким добрым и чутким… Я буду спокойна, зная, что Генри находится на его попечении.

– А я думал, что ты не любишь Николсона, Сильвия, – сказал Роджер.

– Я изменила свое мнение, – просто ответила Сильвия. – Никто не мог проявить ко мне сегодня больше внимания и такта, чем он. Мое глупое предубеждение совершенно исчезло.

Наступило неловкое молчание. Ни Роджер, ни Сильвия не знали, что еще сказать.

– Бедный Генри, – произнесла, наконец, Сильвия. – Он совсем убит тем, что мне все стало известно. Он согласился, что должен бороться против этого ужасного недуга, но сказал, что я не имею представления о том, что это значит. Я, конечно, многого действительно не понимаю, хотя доктор Николсон объяснил все подробно. Он сказал, что люди перестают отвечать за свои поступки, делаются совершенно невменяемыми… О, Роджер, как это ужасно!.. Но доктор Николсон был по-настоящему добр. Я ему доверяю.

– И все же, я считаю, что будет лучше…

– Я не понимаю тебя, Роджер, – резко оборвала его Сильвия. – Почему ты изменил свое мнение? Еще полчаса назад ты настаивал на том, чтобы Генри лечился у Николсона.

– Ну, как бы тебе сказать, – я снова взвесил все за и против…

– Так или иначе, – снова перебила его Сильвия, – но я решилась: Генри едет в лечебницу доктора Николсона. И точка.

Снова наступила пауза. Затем Роджер нарушил молчание.

– Я позвоню Нихолсону. Мне хочется уточнить с ним кой-какие детали.

Не ожидая ответа Сильвии, он быстро пошел к дому. Обе женщины стояли и смотрели ему вслед.

– Я не понимаю Роджера. Пятнадцать минут назйД он уговаривал меня согласиться на лечение Генри у доктора Николсона. – В тоне Сильвии звучало сильное раздражение.

– А я согласна с Роджером. Где-то я читала, что для эффективного лечения надо уезжать подальше от дома.

– Это ерунда, – возразила Сильвия.

Глава XXI

Перед Френки встала дилемма – какими аргументами воздействовать на Сильвию. Сначала она подумав ла, не рассказать ли ей все. Но поверит ли Сильвия в виновность Николсона? Она еще, чего доброго, передаст ему весь разговор! Трудно было на что-то решиться. Не зная, что сказать Сильвии, Френки молчала. Вскоре появился Роджер. Он слегка задыхался от быстрого шага.

– Николсона нет дома. Я просил передать, чтобы он мне позвонил.

– Не понимаю, зачем тебе так срочно понадобился доктор. Ты предложил этот план, я согласилась. Генри тоже согласился.

– Мне кажется, я имею какой-то голос в этом вопросе – Генри все-таки мой брат, – мягко произнес Роджер.

– Но ведь ты сам предложил этот план, – упрямо повторила Сильвия.

– Да. Но за это время кое-что услышал о докторе Николсоне.

– Что именно? О, я тебе не верю! – она закусила губу, повернулась и ушла в дом.

Роджер взглянул на Френки.

– Положение создалось сложное.

– Да, вы правы, – согласилась Френки.

– Как только Сильвия на что-то решится, она может быть упряма, как дьявол.

– Что же нам делать?

Они снова присели на скамейку и начали совещаться. Роджер согласился с Френки, что рассказать Сильвии всю правду нельзя. По его мнению, лучше всего поговорить с самим доктором.

– Но что вы ему скажете?

– Не знаю точно, что я ему скажу, но намекать буду на многое. Во всяком случае, я согласен с вами в одном – Генри не должен попасть в лечебницу доктора Николсона. Даже если нам придется открыть для этого свои карты!

– Но в этом случае мы выдадим свой секрет, – напомнила ему Френки.

– Понимаю. Поэтому мы должны сначала испробовать все средства. Надо же, чтобы Сильвия как раз в этом вопросе проявила такое упрямство!

– Это показывает, какой силой обладает Николсон.

– И знаете, я все больше начинаю верить в то, что вы правы в оценке этого человека… Что такое?

Они оба вскочили.

– Похоже на выстрел, – сказала Френки. – Звук донесся из дома.

Посмотрев друг на друга, они побежали. Войдя через французское окно в гостиную, они направились к холлу. Там стояла Сильвия, бледная, как полотно.

– Вы слышали? Это был выстрел… из кабинета Генри.

Сильвия пошатнулась, и Роджер быстро поддержал ее. Френки подошла к двери кабинета и попробовала ее открыть.

– Дверь заперта, – сказала она.

– Окно, – произнес Роджер.

Он положил Сильвию, которая находилась в полуобморочном состоянии, в удобное кресло и снова помчался через гостиную и французское окно в сад. Френки следовала за ним по пятам. Они обогнули дом и очутились у окна кабинета. Оно тоже было закрыто. Но, приблизив лица вплотную к стеклу, им удалось увидеть внутренность комнаты. Солнце близилось к закату, и было не очень светло – но они все увидели.

Генри Бэссингтон лежал, раскинув руки, на своем письменном столе. На его виске ясно виднелась рана от пули, на полу валялся выпавший из руки револьвер.

– Он застрелился! – воскликнула Френки. – Какой ужас.

– Отойдите немного назад – я разобью стекло.

Обмотав руку Пиджаком, Роджер ударил по стеклу с такой силой, что оно разлетелось вдребезги. Вынув осторожно все кусочки, он и Френки проникли в комнату. Почти одновременно подбежали миссис Бэссингтон и доктор Николсон.

– Доктор Николсон только что приехал. Что с Генри?

Увидев распластанную фигуру, она испустила ужасный крик.

Роджер поспешно выскочил обратно через окно, и доктор передал ему бесчувственное тело Сильвии.

– Унесите ее, – коротко распорядился он. – Присмотрите за ней. Дайте немного бренди. Ей не нужно этого видеть.

Сам он влез в окно и присоединился к Френки.

– Трагическая развязка. – Доктор медленно покачал головой. – Бедняга. Он почувствовал, что не сможет справиться…

Он склонился над телом, затем снова выпрямился.

Ничем уже нельзя помочь. Смерть наступила мгновенно… Интересно, не написал ли он письма перед смертью – обычно так всегда делают.

Френки подошла ближе и увидела на столе, псчти у локтя покойного кусочек бумаги, исписанный каракулями.

«Я чувствую, что это самый лучший выход. Проклятая привычка слишком завладела мной. У меня не хватит сил с ней бороться. Это единственное, что я могу сделать для Сильвии и Томми… Будьте счастливы, мои дорогие. Простите меня».

К горлу Френки подкатил ком.

– Ни к чему нельзя прикасаться, – сказал доктор. – Надо позвонить в полицию.

Подчиняясь его жесту, Френки направилась к двери. Вдруг она остановилась.

– В дверях нет ключа.

– Возможно, он в его кармане.

Николсон нагнулся, осторожно пролез в карман покойного и вытащил оттуда ключ. Ключ оказался от этой двери. Они оба вышли из комнаты, и доктор направился прямо к телефону.

У Френки вдруг подкосились ноги, и она почувствовала тошноту.

Глава XXII

Час спустя Френки позвонила Бобби.

– Хелло! Это Хоккинс? Ты слышал, Бобби, что случилось? Мы должны встретиться. Самое лучшее – завтра в восемь утра. Я пойду прогуляться перед завтраком. Встретимся на тбм же месте, что и сегодня.

Бобби явился на свидание первым. Но Френки не долго заставила его ждать. Она выглядела бледной и расстроенной.

– Здравствуй, Бобби. Какой ужас! Я не сомкнула глаз сегодня ночью.

– Я не слышал никаких деталей. Знаю только, что мистер Бэссингтон застрелился. Это правда? >.

– Да, это правда. Сильвия уговаривала его лечиться, он-согласился. А потом, очевидно, у него не хватило мужества бороться – он пошел в кабинет, заперся, написал несколько слов и… застрелился.

Некоторое время оба молчали.

– Мне придется сегодня уехать, – вдруг сказала Френки.

– По-видимому… А как она… миссис Бэссингтон?

– Она совсем пала духом, бедняжка… Это страшный удар для нее… Подай машину часам к одиннадцати, Бобби.

Бобби ничего не ответил. Френки нетерпеливо посмотрела на него.

– Что с тобой, Бобби? У тебя такой вид, будто ты находишься за тридевять земель отсюда.

– Прости, Френки… Видишь ли…

– В чем дело?

– Я задумался над тем… Но, очевидно, все в порядке…

– Что в порядке?

– Я хочу сказать – ты уверена, что это самоубийство?

– А-а-а! Вот в чем дело?! – Она немного подумала. – Да. Это действительно самоубийство.

– Ты в этом абсолютно уверена? Видишь ли, Френки, Мойра сказала, что Николсон хочет избавиться от двоих людей. И вот – одного из них уже нет.

Френки снова задумалась, но опять покачала головой.

– Все-таки это самоубийство. Когда раздался выстрел, мы с Роджером были в саду. Вместе побежали в дом. Дверь кабинета была заперта изнутри. Мы побежали к окну. Оно тоже было заперто, и Роджеру пришлось разбить его. И только тогда появился Николсон.

Бобби стал размышлять над этими подробностями.

– Все как будто бы в порядке, – согласился он. – Но все же Николсон что-то очень уж быстро оказался на месте происшествия.

– Он вернулся за палкой, которую забыл вчера днем.

– Послушай, Френки, – не сдавался Бобби. – Предположим, что все же Николсон застрелил Генри…

– Предварительно заставив его написать прощальное письмо?

– Подделать такое письмо – ничего не стоит. Любое изменение почерка можно приписать волнению.

– Это верно. Развивай дальше свою теорию…

– Николсон убивает Бэссинггона, оставляет прощальное письмо, удирает, заперев предварительно дверь, и снова появляется через несколько минут, как будто только что приехал…

– Это неплохая идея, но она трещит по всем швам, – с сожалением сказала Френки. – Во-первых, ключ находился в кармане у Генри…

– Кто его там обнаружил?

– Собственно говоря, обнаружил его сам Николсон.

– Вот видишь! Ему ничего не стоило сделать вид, что он его там нашел.

– Но я наблюдала за ним. Я уверена, что ключ был в кармане.

– Так обычно говорят, когда наблюдают за фокусником. Ты ВИДИШЬ, как в шапку кладут кролика! Если Николсон преступник высокого класса, небольшая ловкость рук для него. – детские игрушки.

– Возможно, ты и прав в этом отношении, но, по совести, Бобби, все вместе взятое – просто фантастично. Сильвия была в доме, когда прозвучал выстрел, и сразу выбежала в холл. Если бы Николсон выстрелил в Генри и вышел из кабинета, Сильвия обязательно увидела бы его. Кроме того, она сказала, что он подошел к входной двери со стороны подъездной аллеи. Заметив его, она пошла ему навстречу и вместе с ним направилась к окну кабинета. К моему великому сожалению– у Николсона полное алиби.

– В принципе, я не верю людям, у которых есть полное алиби, – возразил Бобби.

– Я тоже. Но в данном конкретном случае не вижу, к чему можно придраться.

– Да. Слова Сильвии Бэссингтон не вызывают сомнений… Что ж, – вздохнул Бобби, – придется примириться с этой версией о самоубийстве… Что мы предпримем дальше?

– Займемся супругами Кейман. Не могу понять, как мы допустили такой промах – не принялись за них раньше?! Ты сохранил их адрес, Бобби?

– Да. Кстати, он совпадает с тем адресом, который они указали на следствии, – Пэддингтон, Сент Леонард Гардене, 17. Но я почти уверен, что птички улетели из гнезда. Это стреляные воробьи!

– Да, если они не уехали, возможно мне удастся узнать что-нибудь о них.

– Почему тебе?

– Потому что тебя они знают, а меня нет.

– А как ты собираешься познакомиться с ними?

– Я займусь политикой. Буду вербовать сторонников консервативной партии. Приду к ним с листовками.

– Неплохо придумано, – признал Бобби. – Но скорее всего, ты их не застанешь. А теперь нам надо решить еще один вопрос – относительно Мойры.

– Боже мой!.. Я совершенно о ней забыла!

– Я это заметил. – В голосе Бобби прозвучал холодок.

– Ты прав. Чем-то надо ей помочь.

– И как можно скорее. Я чувствую, что ее жизнь висит на волоске.

– Но что мы можем сделать?

– Надо уговорить ее уехать отсюда немедленно..

Френки кивнула в знак согласия.

– Она может поехать в наш замок. Там она будет в полной безопасности.

– Если тебе удастся это устроить, Френки, ничего лучше не придумаешь.

– Это не представляет никакой трудности. Отец не обращает внимания, кто и когда приезжает или уезжает. Кроме того, Мойра ему, несомненно, понравится. Просто удивительно, до какой степени мужчины любят беспомощных женщин.

– Я не считаю Мойру такой уж беспомощной, – возразил Бобби.

– Чепуха! Она похожа на маленькую птичку, которая сидит и ждет, пока ее съест змея. И ничего не предпринимает для своей защиты.

– А что она может предпринять?

– Очень многое! Но не будем терять время на споры – приступим к делу!

– Ты просто ангел, Френки! А как ты думаешь поступить?

– Очень просто. Ты подашь машину в половине одиннадцатого. Я подъеду к дому Николсонов и попрошу вызвать Мойру. Если доктор будет присутствовать при этом, я напомню ей о ее обещании погостить у меня, тут же увезу ее.

– Великолепный план. И хорошо, что мы не будем терять времени – я очень боюсь, как бы чего не случилось..

– В таком случае – в половине одиннадцатого.

Когда Френки вернулась в Мэрроуэй Коурт, часы показывали половину десятого. Завтрак уже был на столе, и Роджер наливал себе кофе. Он выглядел измучен-ным.

– Доброе утро, – поздоровалась Френки. – Я ужасно плохо спала и, в конце концов, встала около семи и пошла погулять.

– Как обидно, что вам пришлось быть свидетельницей всего этого кошмара.

– Как Сильвия?

– Ей дали вчера снотворное. Она все еще спит. Бедняжка, мне ее безумно жаль. Она была так предана Генри!

– Я знаю. – Френки помолчала немного, затем сообщила о своем отъезде.

– Вам действительно лучше уехать, – сказал Роджер с сожалением. – Следствие назначено на пятницу. Я дам вам знать, если вы понадобитесь. Все зависит от следователя.

Проглотив чашку кофе и бутерброд, он поспешно вышел из комнаты.

В половине одиннадцатого Бобби подал «Бентли» к подъезду. Чемоданы Френки снесли вниз, она попрощалась с Томми и оставила записку Сильвии.

Машина тронулась.

Они довольно быстро добрались до лечебницы. Подъехав к главному входу, Бобби вылез из машины и позвонил. Несколько минут никто не отзывался. Наконец, дверь открыла женщина в белом халате.

– Миссис Николсон дома? – спросил Бобби.

Поколебавшись немного, женщина сделала несколько шагов назад и открыла шире дверь. Френки выпрыгнула из машины и вошла в дом. Дверь за ней захлопнулась. Френки заметила на дверях тяжелые засовы, и ее охватил безотчетный страх – как будто она попала в тюрьму. Стараясь стряхнуть с себя это глупое чувство, она последовала за сиделкой вверх по лестнице. Вскоре Френки очутилась в маленькой, уютно обставленной гостиной, обитой веселым ситчиком и уставленной цветами. Что-то пробормотав, сиделка удалилась. Через несколько минут дверь отворилась и в комнату вошел доктор Николсон.

Френки с трудом подавила нервную дрожь и заставила себя улыбнуться доктору с самым безмятежным видом.

– Доброе утро, – произнесла она, подавая ему руку.

– Доброе утро, леди Френсис. Надеюсь, вы не с плохими вестями о миссис Бэссингтон?

– Она еще спала, когда я уехала, – ответила Френки.

– Бедняжка… Она, конечно, находится под наблюдением своего врача?

– О, да. – После небольшой паузы Френки добавила – Я уверена, что вы очень заняты, доктор, мне не хочется отнимать у вас время. Я, собственно, пришла к вашей жене.

– Вы пришли к Мойре? Это очень мило с вашей стороны.

Показалось ли Френки, или действительно светло-голубые глаза доктора стали немного жестче?!

– Если она еще не встала, – Френки приятно улыбнулась, – я посижу и подожду ее.

– О, она уже встала, – ответил Николсон.

– Очень хорошо. Я хочу уговорить ее поехать со мной и погостить немного у меня. – Она снова улыбнулась.

– Как это мило с вашей стороны, леди Френсис… Я уверен, Мойра получила бы от этого большое удовольствие.

– Получила бы?! – резко спросила Френки.

Доктор Николсон улыбался, показывая свои ровные белые зубы.

– К сожалению, моя жена уехала сегодня утром.

– Уехала?.. Куда?

– Решила немного переменить обстановку. Вы же знаете, леди Френсис, как это бывает у вас, женщин!.. У нас довольно мрачный дом для молодой женщины. И время от времени Мойра решает проветриться.

– Куда она поехала?

– Наверно, в Лондон. Магазины… театры… Вам это, вероятно, знакомо…

Улыбка на лице доктора стала просто нестерпимой для Френки.

– Я сегодня отправлюсь в Лондон, – заметила она небрежно, – вы дадите мне адрес Мойры?

– Обычно она останавливается в Савойе. Во всяком случае, она, конечно, даст знать о себе через пару дней…

Она не очень любит писать, а я считаю, что в отношениях между мужем и женой должна быть абсолютная свобода… Но все же, скорее всего, вы найдете ее в Савойе.

Николсон открыл для Френсис дверь, и она бомбой выскочила из дома.