Текст книги "Детективные романы и повести"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Глава шестнадцатая. ПЛАН КАМПАНИИ

От дома мистера Гленей они на такси доехали до ресторана «Мон сеньор». Норман Гейл уже поджидал их. Пуаро заказал суп-пюре и жареную курицу.

– Ну как? – спросил Норман. – Какие успехи?

– Мисс Грей показала себя отличной секретаршей, – сказал Пуаро.

– Думаю, все было не так уж хорошо, – сказала Джейн. – Он заметил, что я пишу какую-то чепуху. Видимо, он наблюдательный человек.

– Значит; и вы обратили на это внимание? Да, этот милый мистер Гленей совсем не такой простак, как может показаться с первого взгляда.

– А вам действительно нужны эти адреса? – спросила Джейн.

– Да, возможно, они мне пригодятся.

– Но если полиция уже…

– А, полиция! Я буду задавать совсем не те вопросы, какие задавала полиция. Кроме того, я думаю, они вообще не задавали вопросов в этих лавках. Им известно, что трубка, – найденная в самолете, куплена в Париже каким-то американцем.

– В Париже? Американцем? – удивилась Джейн. – Но ведь в самолете не было американца.

Пуаро лукаво улыбнулся ей.

– Совершенно верно. Американец здесь лишь для того, чтобы еще больше запутать все дело.

– Но ее купил мужчина? – спросил Норман.

Пуаро посмотрел на него с каким-то странным выражением на лице.

– Да, ее купил мужчина.

Норман, видимо, был озадачен.

– Во всяком случае, – сказала Джейн, – это был не мистер Гленей. Он ведь уже имел одну трубку, и ему совсем ни к чему было покупать другую.

Пуаро кивнул.

– Вот именно так и следует поступать: подозревать всех, а затем одного за другим вычеркивать из списка подозреваемых.

– А скольких вы уже вычеркнули? – спросила Джейн.

– Не так уж много, мадемуазель, – сказал Пуаро. – Здесь, видите ли, все упирается в мотивы преступления.

– А было ли… – Норман Гейл не докончил своего вопроса, потом извиняющимся тоном добавил: – Я не хочу, чтобы вы раскрывали секреты, но нет ли каких-либо намеков в бумагах этой француженки?

Пуаро покачал головой.

– Все ее бумаги уничтожены.

– Да, это совсем некстати.

– Конечно, некстати. Но, видимо, эта мадам Жизель была не только ростовщицей, но и занималась шантажом. А это уже дает нам более широкие возможности для расследования. Вот, к примеру, можно предположить, что мадам Жизель якобы знала о каком-то преступном намерении своего клиента, ну, скажем, о том, что он собирался совершить убийство.

– А для такого рода подозрений есть основания?

– Да, есть, – сказал Пуаро. – В наши руки попало несколько любопытных документов.

Пуаро увидел, как у его собеседников вытянулись лица, и вздохнул.

– Ну, да ладно, – сказал он. – Давайте поговорим о другом. Например, о том, как эта трагедия отразилась на жизни двух молодых людей.

– Стыдно признать, – сказала Джейн, – но мне это преступление сделало хорошую рекламу.

И она рассказала Пуаро о прибавке к жалованью.

– Но, возможно, это временный успех, – сказал Пуаро, – Помните, как говорится в пословице: «Даже девятидневное чудо длится не больше девяти дней», а это подтверждает, что сенсации очень скоро забываются.

– Верно, – засмеялась Джейн.

– А для меня осложнения продлятся, очевидно, больше девяти дней, – пожаловался Норман и рассказал о потере своей клиентуры.

Пуаро слушал его с явным сочувствием.

– Да, вы правы, – сказал он. – Для вас это может продлиться более девяти дней, возможно, более девяти недель или даже девяти месяцев. Сенсации умирают быстро, а страх живет долго.

– Вы считаете, мне не следует поддаваться отчаянию?

– А у вас есть какой-либо план?

– Да, есть. Бросить все, уехать куда-нибудь в Канаду и начать все сначала.

– Я уверена, вам будет жаль вот так расстаться со всем здесь, – упрямо сказала Джейн.

Норман пристально посмотрел на нее. Пуаро уткнулся в своего цыпленка.

– Так ведь я и не очень хочу уезжать, – сказал Норман.

– Если я установлю, кто убил мадам Жизель, вам не придется уезжать, – весело сказал Пуаро.

– А вы действительно надеетесь это сделать? – спросила Джейн.

Пуаро укоризненно взглянул на нее.

– Если подходить к решению любой проблемы, опираясь на определенный порядок, систему и метод, то ее всегда можно разрешить. Трудности будут преодолены!

– О, понимаю, – произнесла Джейн, хотя было видно, что смысл сказанного едва ли дошел до ее сознания.

– Я смог бы решить эту проблему еще быстрее, если бы мне помогли, – продолжал Пуаро.

– А какая вам нужна помощь?

Пуаро, казалось, задумался.

– Мне нужна помощь мистера Гейла, – наконец сказал он. – А потом, очевидно, понадобится и ваша, мадемуазель.

– Что я должен сделать? – резко спросил Норман.

– Вам вряд ли понравится мое предложение, – сказал Пуаро и взглянул украдкой в его сторону.

– Так что же это за предложение? – нетерпеливо повторил молодой человек.

Незаметно, чтобы не оскорбить английскую респектабельность, Пуаро вытащил зубочистку и почистил зубы.

– Откровенно говоря, – наконец, сказал он, – я хочу, чтобы вы занялись шантажом.

– Шантажом?!

Норман Гейл взглянул на Пуаро, не веря своим ушам. Пуаро кивнул.

– Совершенно верно, шантажом.

– Но для чего?

– Что за вопрос? Для того чтобы пошантажировать одного человека.

– Да, но кого? И зачем?

– Зачем – это мое дело, а вот кого… – Пуаро помолчал немного и продолжал спокойным уверенным тоном: – У меня есть план. Вы напишете записку леди Хорбери, вернее сказать, записку напишу я, а вы ее просто перепишете. Затем вы напишете на конверте слово «Лично» и отправите письмо адресату. В нем вы будете просить леди Хорбери о встрече. Вы напомните ей о себе, сообщив, что летели в Англию вместе с ней на самолете в тот злополучный день. Дальше будет сказано о том, что кое-какие бумаги мадам Жизель попали вам в руки.

– А дальше?

– А дальше она вам назначит встречу. Я вам подскажу, как нужно будет вести себя. Вы потребуете у нее – дайте-ка подумать! – десять тысяч фунтов стерлингов.

– Вы с ума сошли!

– Ничуть, – возразил Пуаро. – Возможно, я немного эксцентричен, но уж ни в коем случае не сумасшедший.

– А если леди Хорбери вызовет полицию? Ведь меня отправят в тюрьму!

– Она этого не сделает.

– Откуда вам знать?

– Друг мой, я знаю все.

– И тем не менее, мне это очень не нравится.

– Успокойтесь, вы не получите этих десяти тысяч. Возможно, это будет для вас некоторым утешением, – сказал Пуаро и подмигнул.

– Да, но подумайте, мосье Пуаро, ведь это весьма рискованное предприятие. Оно может погубить всю мою жизнь.

– Та-та-та, эта леди не посмеет сообщить в полицию, уверяю вас.

– Но она может рассказать об этом мужу.

– Нив коем случае.

– Не нравится мне все это.

– А вам нравится терять пациентов и губить свою карьеру?

– Нет, но все же…

Пуаро ласково ему улыбнулся.

– У вас ведь есть антипатия к чему-нибудь, да? Это вполне естественно. И, кроме того, в вас есть рыцарский дух. Могу вас уверить, что леди Хорбери недостойна таких высоких чувств. Если выразиться образно, она просто мерзкая и отвратительная особа.

– Все равно, она не может быть убийцей.

– У вас слишком много предвзятых мыслей. А я хочу лишь ускорить дело и выяснить необходимое.

– Мне вообще не нравится мысль шантажировать женщину.

– О, господи! Слова-то какие! Шантажа, как такового, в сущности, не будет. Вам просто необходимо произвести определенный эффект. А уж потом в действие вступлю я.

– Если вы загоните меня в тюрьму… – сказал Норман.

– Нет, нет, нет. Меня хорошо знают в Скотланд-Ярде. Если и произойдет что-либо непредвиденное, всю вину я возьму на себя. Но ничего непредвиденного не случится.

Норман со вздохом сдался.

– Хорошо, я это сделаю. Но знайте, мне это вовсе не по душе.

Пуаро медленно продиктовал текст.

– Прекрасно, – сказал он. – Немного позднее я проинструктирую вас относительно вашего поведения во время встречи с леди Хорбери. Скажите мне, мадемуазель, вы когда-нибудь бывали в театре?

– Да, довольно часто.

– Хорошо. А вы видели, например, пьесу «Под уклон»?

– Да, видела около месяца тому назад. Это совсем неплохая пьеса.

– Это американская пьеса?

– Да.

– А вы помните роль Генри, которую исполнял мистер Раймонд Барраклуф?

– Да. Он был превосходен в этой роли.

– Вы считаете его привлекательным мужчиной? Да?

– Необыкновенно!

– Так чего же больше в нем, привлекательности или актерского мастерства?

– О, мне кажется, он неплохо играл.

– Мне нужно сходить посмотреть на его игру, – сказал Пуаро.

Джейн, совсем сбитая с толку, смотрела на Пуаро, не отрывая глаз. Какой же странный этот маленький человечек! Перепрыгивает с одного на другое, как птица с ветки на ветку. Пуаро, видимо, прочитал ее мысли и улыбнулся.

– У вас неблагоприятное мнение обо мне, мадемуазель? Вы не одобряете мои методы?

– Нет, просто непонятно, почему вы перескакиваете с одного на другое.

– Это неверно. Я следую своим путем логики, noрядка и метода. Не стоит делать поспешных выводов. Нужно постепенно исключать из списка.

– Исключать? – переспросила Джейн. – Так вот вы, оказывается, чем занимаетесь? – Она задумалась. – Теперь понимаю. Вы исключили мистера Гленей…

– Возможно, – ответил Пуаро.

– Потом вы исключили нас, а теперь, видимо, собираетесь исключить леди Хорбери. О!

Она вдруг замолчала, пораженная какой-то мыслью, пришедшей ей в голову.

– Что такое, мадемуазель?

– А этот разговор о попытке убийства? Это была проверка?

– Вы очень догадливы, мадемуазель. Да, это было частью того пути, по которому я иду. Я упомянул о попытке убийства и стал наблюдать за мистером Гленей, за вами и за мистером Гейлом. Но ни в ком из троих не заметил ничего подозрительного, хотя меня очень трудно провести. Ведь записи, сделанные мадам Жи-зель в ее записной книжке, никому из вас не известны. Итак, вы видите, я удовлетворен.

– Каков же все-таки вы опасный и хитрый человек, мосье Пуаро, – сказала Джейн, вставая. – Я никак не пойму, почему вы говорите то одно, то другое.

– Это ведь элементарно. Я хочу выяснить все обстоятельства.

– Я надеюсь, у вас имеется много путей их выяснения.

– Вообще-то существует лишь один настоящий луть.

– Какой же?

– Услышать все из уст самого преступника.

Джейн засмеялась.

– А если он не захочет говорить?

– Каждый любит поговорить о себе самом.

– Да, вы правы, – согласилась Джейн.

– Именно таким путем многие шарлатаны создают себе богатство. Такой шарлатан вызывает своего собеседника на откровенность, и тот, упиваясь своим красноречием, рассказывает, как он вывалился из детской коляски в двухлетнем возрасте, как его мать ела персик и испортила соком свое оранжевое платье, как в полтора года он таскал своего отца за бороду. И так далее и тому подобное. А потом, после приятной беседы, человек уходит домой в восторге от самого себя и спокойно засыпает без снотворного.

– Какая чепуха! – сказала Джейн.

– Нет, это не так уж глупо, как вы думаете. Все это основывается на одной из самых главных черт человеческой натуры, на необходимости поговорить, излить душу. А вы сами, мадемуазель, разве вы не испытываете иногда желания поговорить о своем детстве, о своей матери, или отце?

– Но к данному случаю это никак не подходит. Я вот, например, выросла сиротой.

– Но это уже совсем другое дело. Об этом вряд ли приятно вспоминать.

– Нет, почему же? Мы остались сиротами, но не бедствовали. И у меня тоже есть забавные воспоминания детства.

– Вы жили тогда в Англии?

– Нет, в Ирландии. Недалеко от Дублина.

– Так, значит, вы ирландка. Вот почему у вас такие темные волосы и серо-голубые глаза. Как будто…

– Как будто их вставляли в глазницы грязным пальцем, – сказал Норман Гейл и засмеялся.

– Как? Как это вы сказали?

– Есть такая поговорка о глазах ирландцев.

– Правда? Но это звучит не очень уж элегантно. Хотя… Хотя вполне выразительно. – Он поклонился Джейн. – Не важно, мадемуазель, как их вставляли, но результат получился превосходный.

Джейн весело рассмеялась.

– Вы просто вскружите мне голову, мосье Пуаро. До свидания и спасибо вам за ужин. А если Норман угодит в тюрьму за шантаж, вам придется выдержать бой.

Норман нахмурился. Пуаро попрощался с молодыми людьми. Приехав домой, он открыл ящик письменного стола и вынул список. Внимательно прочитав его, он отметил небольшими крестиками четыре фамилии. Потом, подумав, кивнул головой.

– Да, мне кажется, я уже знаю, – прошептал он. – Но я должен быть в этом уверен. Да, мне нужно удостовериться.

Глава семнадцатая. В УНДЭВОРТЕ

Генри Митчелл собирался приступить к ужину, состоявшему из сосисок и картофельного пюре, когда раздался звонок у входной двери. К удивлению стюарда, посетителем оказался джентльмен с большими усами, бывший в числе пассажиров того самолета, в котором произошла трагедия.

Мосье Пуаро вел себя корректно и вежливо, настоял на том, чтобы Митчелл доел свой ужин, сказал какой-то любезный комплимент миссис Митчелл, стоявшей рядом.

Он сел на предложенный ему стул, сделал замечание относительно необычной для сезона погоды, затем осторожно перешел к цели своего визита.

– Мне кажется, Скотланд-Ярд не очень успешно продвигается в раскрытии этого дела, – сказал он.

– А ведь дело-то очень странное, сэр, очень странное. Я даже не знаю, что здесь можно предпринять. Ведь никто из пассажиров ничего не заметил. Совершенно не за что зацепиться.

– Вы совершенно правы.

– Генри был страшно расстроен всем происшедшим, – вставила миссис Митчелл. – Он даже сон потерял.

– Да, на меня это произвело ужасное впечатление, – сказал Генри. – Компания, правда, отнеслась ко всему снисходительно. А то я боялся потерять работу.

– Генри, но как же они могли еще отнестись? Ведь иначе было бы совсем нечестно, – сказала жена с возмущением.

Это была миловидная женщина со здоровым цветом лица и темными живыми глазами.

– Не всегда ведь поступают по-честному, Рут. Но все обошлось лучше, чем я предполагал. Они меня ни в чем не обвиняют. И все же я чувствую себя в ответе за случившееся, вы меня понимаете?

– Да, я очень хорошо вас понимаю, – сказал Пуаро с участием, – но, поверьте мне, вы не должны чувствовать никаких угрызений совести. Вы совсем не виноваты в случившемся.

– Вот и я говорю ему то же самое, сэр, – сказала миссис Митчелл.

Генри Митчелл покачал головой.

– Я должен был раньше обратить внимание на то, что леди мертва. Если бы я решился разбудить ее сразу, как стал разносить счета…

– Да, тогда все было бы по-иному. Считают, что смерть произошла почти мгновенно.

– Он все время переживает, – сказала миссис Митчелл. – Уж я уговаривала его прекратить терзаться. Откуда нам знать, по каким причинам убивают иностранцы друг друга? А еще я считаю, что это просто подло– заниматься такими гадостями в самолете британской авиакомпании.

Она сказала с возмущением и подчеркнутым чувством патриотизма.

Митчелл снова покачал головой, он был озадачен.

– Это убийство висит надо мной, как дамоклов меч. Каждый раз я выхожу на работу во взвинченном состоянии. А тут еще этот инспектор из Скотланд-Ярда. Сколько раз он спрашивал меня, не заметил ли я чего-нибудь необычного во время того рейса. Мне все время кажется, будто я что-то упустил. Но ведь все шло как обычно, как и в любом другом рейсе.

– Трубки, стрелы… Это просто варварство, – заметила миссис Митчелл.

– Вы совершенно правы, мадам, – согласился Пуаро, сделав вид, что восхищен ее удачным замечанием. – В Англии преступления совершаются совсем не так.

– Да, верно, сэр.

– А знаете, миссис Митчелл, я почти догадался, в какой части Англии вы родились.

– В Дорсете, сэр. Это недалеко от Бридпорта. Там был мой дом.

– Правильно, – сказал Пуаро. – Красивые места там в Дорсете.

– Ох, какие красивые, сэр. Лондон даже сравнить с ними нельзя. Мои предки поселились там более двухсот лет тому назад. Теперь уж во мне течет, как говорится, кровь Дорсета.

– Да, несомненно, – сказал Пуаро и снова обратился к стюарду: – Я хотел вас кое о чем спросить, мистер Митчелл.

Брови Митчелла сошлись на лбу.

– Я уже все сказал, сэр, честное слово.

– Да, да. Но у меня к вам совсем пустяковое дело. Я просто хотел узнать, не было ли какого-нибудь беспорядка на столе у мадам Жизель?

– Это когда я понял, что она уже мертва?

– Да. Ну, что-нибудь лежало не так. Ложки, вилки, солонка и так далее.

Стюард покачал головой.

– Нет, сэр. Все уже было убрано к тому времени, кроме кофейных чашек. Я ничего не заметил необычного. К тому же я был слишком взволнован. Но полиция должна все знать, они ведь очень тщательно обыскивали самолет.

– Ну, что ж, – сказал Пуаро. – Все это неважно. Как-нибудь на днях я хотел бы поговорить с вашим напарником Дэвисом.

– Он обслуживает сейчас утренний рейс, сэр, вылетает в восемь сорок пять.

– А он тоже сильно переживает?

– Видите ли, сэр, он ведь еще совсем молодой человек. Мне даже показалось, что все это ему понравилось, все так необычно. А теперь друзья наперебой приглашают его выпить, чтобы послушать рассказ о происшествии.

– У него, конечно, есть девушка? – спросил Пуаро. – Представляю, как она должна быть заинтригована тем, что ее кавалер оказался рядом с убийством?

– Он ухаживает за дочкой старика Джонсона из бара «Краун энд Фезерс», – вставила миссис Митчелл. – Она очень разумная девушка. Она не одобряет поведения Дэвиса.

– И правильно делает, – сказал Пуаро, вставая. – Благодарю вас, мистер Митчелл. И вас, миссис Митчелл. И прошу вас, друг мой, сбросьте с себя все волнения!

…Пуаро решил в самые ближайшие дни поговорить со вторым стюардом. Но случилось так, что уже спустя всего несколько часов он встретил Дэвиса в баре «Краун энд Фезерс». Пуаро воспользовался этим случаем и тут же задал Дэвису вопросы, которые задавал и Митчеллу.

– Нет, сэр, никакого беспорядка я не заметил. А что вы имеете в виду конкретно?

– Ну, вот, скажем так: возможно, на столе чего-то недоставало, или, наоборот, было в излишке.

– Пожалуй, было, – медленно ответил Дэвис. – Я заметил это, когда стал убирать самолет после полицейского обыска. Но мне кажется, вы спрашиваете не об этом. Я заметил, что на блюдечке у умершей, леди лежало две кофейных ложки. Иногда у нас такое случается, особенно, когда мы торопимся обслужить пассажиров. Я обратил внимание на эти ложки, вспомнив некстати примету: две ложки на одном блюдце – это к свадьбе.

– А у кого-то ложки не хватало?

– Нет, сэр. Этого я не заметил. Наверное, кто-то из нас положил сразу две ложки. Говорю вам, иногда в спешке случается и такое. Вот неделю назад я сам подал сразу два прибора ножей и вилок одному пассажиру. Вообше-то, уж лучше подать два прибора, чем ни одного. А то приходится все бросать, бегать и искать недостающий нож, вилку. Выслушивать замечания об этом.

Пуаро помолчал и задал еще один вопрос, довольно забавный. Как Дэвису нравятся французские девушки?

– А по мне и английские хороши, – ответил молодой человек и улыбнулся полной белокурой девушке, орудовавшей за стойкой.

Глава восемнадцатая. НА УЛИЦЕ КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ

Мистер Джеймс Райдер удивился, взяв в руки визитную карточку с именем Эркюля Пуаро. Имя ему было как будто знакомо, но где он мог его встретить?

«Ах, этот самый!»– вдруг осенило мистера Райдера.

– Просите, – сказал он клерку и приготовился к встрече.

Мосье Эркюль Пуаро выглядел респектабельно. В руке он держал трость, в петлице его красовался цветок.

– Простите меня за беспокойство. Я пришел по делу о смерти мадам Жизель.

– Да? – удивился мистер Райдер. – Прошу вас, садитесь. Сигару?

– Нет, спасибо. Я курю только папиросы. Может быть, желаете попробовать?

Райдер подозрительно взглянул на крошечные папиросы.

– Пожалуй, если вы не возражаете, я лучше закурю свои, а то ваши, неровен час, можно по ошибке и проглотить, – сказал мистер Райдер и громко засмеялся. – Инспектор был здесь несколько дней тому назад, – продолжал он, прикурив от зажигалки. – Очень уж все они любопытны, любят совать нос не в свои дела.

– Видимо, им это было необходимо, – спокойно сказал Пуаро.

– Да, но они не имеют права быть такими настырными, – вспылил мистер Райдер. – У каждого человека есть чувство собственного достоинства, наконец, деловая репутация, о которой нельзя забывать.

– Наверно, вы чересчур чувствительны.

– Да, у меня положение, прямо скажем, весьма щекотливое, – сказал мистер Райдер, – Ведь я сидел как раз впереди нее. Но что я мог поделать? У меня был билет именно на это место. Если бы я знал об убийстве заранее, я вообще бы не полетел на этом самолете. Хотя, кто его знает, может, и полетел бы.

Он на минуту задумался.

– Значит, нет худа без добра? – улыбаясь, спросил Пуаро.

– Как странно слышать это от вас! Да, как говорится, всякое бывало. Я очень переволновался, весь извелся. Тут делались какие-то прозрачные намеки. Но я спрашиваю, почему это вдруг намекали на меня? Почему они не идут и не теребят этого доктора Хаббарда, или – как его там? – Брайанта? Ведь врачу куда легче добыть редкостный яд! А откуда мне взять змеиный яд? Подумайте сами!

– Вы упомянули о неприятностях, – начал было Пуаро.

– Ах, да, – перебил его Райдер, – но были не только неприятности. Не скрою, я получил приличную сумму от газет. Рассказ очевидца! Правда, там больше за меня придумали сами репортеры, но это уж я так, к слову.

– Интересно, – сказал Пуаро, – как по-разному отражается преступление на судьбах людей, совершенно к нему непричастных. Вот, например, вы вдруг нежданно-негаданно получаете деньги. И такие деньги, которые, видимо, особенно нужны вам в данный момент.

– Деньги всегда нужны, – сказал мистер Райдер и пристально посмотрел на Пуаро.

– Но иногда нужда в них бывает особенно острая. Поэтому люди и совершают растраты, идут на мошенничество, на подлоги… – Он махнул рукой. – А потом не знают, как выпутаться из тупика.

– Да уж не будем омрачать себе настроение подобными мыслями, – сказал мистер Райдер.

– Верно. Зачем говорить только о темных сторонах дела? Эти деньги были вам очень кстати… Особенно потому, что вам не удалось получить их под проценты в Париже.

– О, черт! Как же вы об этом пронюхали? – злобно спросил мистер Райдер.

Пуаро улыбнулся.

– Во всяком случае, это – правда.

– Да, правда. Но мне бы не хотелось, чтобы об этом много распространялись.

– Да, я вас понимаю.

– Как странно иногда получается, – вслух начал размышлять мистер Райдер, – ничтожная сумма денег ставит человека почти в безвыходное положение. И нужна какая-то малость, чтобы вывести его из кризиса. А уж если он не сумел достать этой мизерной суммы, летит ко всем чертям его доброе имя. Да, все это странно. И деньги, и доброе имя. Чего там говорить, жизнь тоже странная штука!

– Справедливое замечание.

– Кстати, о чем вы хотели меня спросить?

– Это довольно деликатный вопрос. До меня дошли слухи – вы понимаете, у меня ведь такая профессия, – что, несмотря на ваше категорическое отрицание, – вы все же имели дела с этой женщиной, мадам Жизель.

– Кто вам это сказал? Это ло&ь, гнусная ложь! Я ее никогда и в глаза не видел!

– Это очень странно.

– Странно? Да это просто клевета!

Пуаро задумчиво посмотрел на него.

– Да, – сказал он, – тогда придется заняться этим всерьез.

– Что вы имеете в виду? На что это вы намекаете?

– Не надо так волноваться. Возможно, произошла ошибка.

– Наверняка. А вы хотите хитростью поймать меня. Заставить признаться, будто я имел дела с этой модной великосветской ростовщицей? Ну, уж нет, куда мне! Там совсем другая клиентура – дамы из высшего общества, наделавшие долги за карточными столами.

Пуаро встал.

– Я должен извиниться за то, что расстроил вас ложной информацией, – сказал он, направляясь к выходу. – Кстати, ради любопытства, почему это вы назвали доктора Брайанта доктором Хаббардом?

– Будь я проклят, если знаю, почему!.. Хотя, подождите-ка… Мне кажется, это ассоциация с флейтой. Знаете, есть такие детские стишки: «Собачка старой матушки Хаббард…» Когда она вернулась в комнату, собачка играла на флейте. Иногда диву даешься, как все странно преломляется.

– Ах, да, флейта… Понимаете, вот такие вещи очень интересуют меня с психологической точки зрения.

Мистер Райдер засмеялся, услышав о психологии. Он всегда считал психологию самым глупейшим занятием.

Пуаро показался ему подозрительным.