Текст книги "Детективные романы и повести"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

– Не знаю, – сказала Джейн. – Я тоже считаю, что работа должна быть всегда на первом месте.

– Но почему? Вот видите, и вы тоже придерживаетесь такой же точки зрения. Но когда человек работает, он зарабатывает деньги. А зачем нужны деньги? Чтобы тратить их ради женщин. Значит, второе более важно, чем первое.

Джейн засмеялась.

– Да, я вас поняла, – сказала она. – Но я бы не захотела оказаться такой женщиной, ради которой мужчина должен зарабатывать деньги.

– Нет, мадемуазель, что вы? К вам это никак не относится.

Джейн вспыхнула, услышав в тоне молодого человека порывистую горячность.

– Я до этого бывал в Англии всего лишь раз, – продолжал Жан Дюпон. – И мне было очень интересно посидеть на суде присяжных – ведь вы так это называете? – и понаблюдать за тремя молодыми, очаровательными женщинами, так не похожими друг на друга.

– А что вы о нас подумали? – спросила Джейн.

– Эта леди Хорбери… О, я знаю женщин такого типа. Очень экзотична, очень и очень экстравагантна. Таких можно часто встретить за карточным столом. Мягкие черты лица, напряженное выражение глаз. И все же, всем известно, что с ней будет лет, скажем, через пятнадцать. Она живет ради сенсации, она играет роскошную роль и, может быть, принимает наркотики. Да, она интересная женщина!

– А мисс Керр?

– О, это – англичанка до мозга костей. Она из тех, кому на Ривьере каждый лавочник откроет кредит. А ведь наши лавочники видят людей насквозь. Туалеты ее прекрасны, но они больше смахивают на мужские. О, она в этих делах не тщеславна, она просто англичанка. Она знает, из какого округа Англии тот или иной человек. Да, это правда. Однажды в Египте я слышал, как подобная дама рассуждала: «Что? Она из этого округа? Это в Йоркшире? Ах, в Шропшире…»

Он копировал искусно, протяжно произносил некоторые звуки, подражая благовоспитанному человеку.

– Ну, а теперь – я, – сказала Джейн.

– А теперь вы. Я сказал себе: «Как хорошо, как замечательно было бы, если бы я смог когда-нибудь встретить ее еще раз». И вот я сижу рядом с вами. Боги иногда бывают очень милостивы.

– Вы ведь археолог? – спросила Джейн. – Вы занимаетесь раскопками?

С большим интересом слушала она, как Жан Дюпон рассказывал о своей работе.

– Вы посетили так много стран. Так много всего повидали. Это так восхитительно. Я никогда никуда не поеду и ничего не увижу.

– А вы хотите этого? Поехать куда-нибудь за границу, увидеть самые отдаленные уголки земли? Но запомните, там вам не удастся завивать ваши волосы.

– А они вьются сами по себе, – сказала со смехом Джейн.

Она взглянула на часы и поспешно расплатилась с официантом.

– Мадемуазель, – сказал Жан Дюпон смущенно,– не знаю, могу ли я… Я уже говорил, что возвращаюсь во Францию завтра. А сегодня вечером не захотели бы вы поужинать вместе со мной?

– Простите, не могу. Я уже дала согласие на вечер.

– Ах, очень, очень жаль. А скоро ли вы снова приедете в Париж?

– Не знаю. Может быть, никогда.

– Я вот тоже не знаю, когда снова буду в Лондоне. Печально, не правда ли?

Он встал.

– Надеюсь снова встретиться с вами, очень надеюсь, – сказал он, задержав руку Джейн в своей.

Глава четырнадцатая. НА МАСУЭЛЛ-ХИЛЛ

В конце дня, когда Джейн уже заканчивала свою работу в салоне Антуана, Норман Гейл принимал пациентку.

– Еще минутку терпения… Скажите, если будет больно.

Опытной рукой он работал с бормашиной.

– Ну, вот и все… Мисс Роуз!

Ассистентка мгновенно появилась рядом с ним и стала размешивать на стеклянной пластинке белый порошок.

Норман Гейл закончил пломбировать зуб.

– Ну, давайте подумаем, когда вам удобнее прийти, чтобы закончить с остальными зубами. Лучше всего во вторник на следующей неделе. Вас устраивает этот день?

Пациентка, прополоскав несколько раз рот, пустилась в длинное объяснение. Очень жаль, но она должна уехать, поэтому во вторник прийти не сможет. Да, она, конечно, сообщит, когда вернется домой.

И она поспешно вышла из кабинета.

– Ну, вот, – сказал Гейл, – на сегодня, кажется, все.

– Звонила леди Хиггинсон, – сообщила мисс Роуз, – она не сможет прийти на прием на следующей неделе. Нет, она не назвала удобного для нее времени. Еще звонил полковник Блант. Он тоже не сможет быть во вторник.

Норман Гейл кивнул. Лицо у него стало мрачным. Каждый день одно и то же. Пациенты звонят и отказываются от приема. Причины самые разнообразные: отъезд по делам, вылет за границу, простуда.

Но дело было, конечно, не в этих отговорках. Истинную причину отказа Норман только что безошибочно прочел в глазах своей последней пациентки, едва притронулся к бормашине.

«О, господи, – было написано в ее испуганном взгляде, – он ведь действительно был в том самолете, где так зверски убили женщину. Странно. То и дело слышишь, как люди сходят с ума и идут на самые безрассудные преступления. И кто знает, не одержим ли этот зубной врач манией убийства. На вид они все – вполне нормальные люди. Я слышала, так все говорят… И все же мне кажется, что в его глазах всегда был какой-то странный блеск…»

– Да, – сказал Гейл, – следующая неделя, видимо, будет у нас очень спокойной, мисс Роуз.

– Да, очень многие отказались от приема. Но ведь вполне хватит и оставшихся. В последнее время вы работали так напряженно, особенно этим летом.

– Этой осенью вряд ли удастся работать так же напряженно. Как по-вашему?

Мисс Роуз ничего не ответила. Ей не пришлось отвечать на вопрос, потому что снова раздался телефонный звонок и она вышла из кабинета снять трубку.

Норман положил инструменты в стерилизатор и задумался.

Нужно разобраться в создавшемся положении. Зачем ходить вокруг да около? Ясно, это дело об убийстве его окончательно доконало. Странно, но для Джейн все обернулось как нельзя лучше. Дамы приходят специально, чтобы поглазеть на нее. А почему же у него все получилось наоборот? Они должны были бы заинтересоваться им тоже, но этого им совсем не хотелось! Уж слишком беспомощным чувствует себя человек в зубоврачебном кресле. И если зубной врач вдруг оказался бы убийцей…

Какое это страшное дело – убийство! Вы думаете, все очень просто. А получается совсем наоборот. Из-за него случаются такие вещи, о которых даже не подумаешь! Но нужно вернуться к фактам… Как зубной врач, он теперь близок к банкротству. Хотелось бы ему знать, что произойдет, когда они арестуют эту леди Хорбери? Возвратятся ли его пациенты? Вряд ли. Раз уж яблочко начало гнить… Ну и пусть, какая в этом печаль? Ему это безразлично. Нет, не безразлично, потому что есть Джейн. А Джейн совершенно восхитительное создание. Как бы хотелось быть всегда рядом с ней, но пока это невозможно… О, проклятье!

Он улыбнулся.

«Я чувствую, все обойдется хорошо. Она думает обо мне… Она будет ждать… К черту эту страну! Уеду в Канаду. Да! И накоплю там денег!»

Он засмеялся. В кабинет снова вошла мисс Роуз.

– Звонила миссис Лорри. Ей очень жаль, но…

– Но, видимо, она уедет в Тимбукту, – закончил за нее Норман. – Спасайся, кто может! Вы бы уж лучше поискали себе другое место, мисс Роуз. А то это стало похоже на тонущий корабль…

– О, мистер Гейл, мне бы так не хотелось уходить от вас.

– Умница. Хоть вы-то не хотите быть похожей на крысу, бегущую с этого корабля. Но, говоря серьезно, я вам все же советую поискать другую работу. Если ничто не поможет мне выпутаться из этой каши, то я пропал.

– Нужно что-то делать, – возбужденно сказала мисс Роуз, – полиция ведет себя отвратительно. Даже и не пытаются найти преступника.

Норман засмеялся.

– Думаю, вы не правы, они очень стараются.

– Стараются, а дела не видно. Кто-то ведь должен взяться за это по-настоящему.

– Совершенно верно. Я даже думал, не попытаться ли мне самому. Но я просто не знаю.

– О, мистер Гейл, попытайтесь. Ведь вы такой умный человек!

«Да, для этой девушки я герой, – подумал Норман Гейл, – и она с удовольствием занялась бы расследованием вместе со мной. Но я-то имею в виду не ее, а другую».

В этот вечер он ужинал с Джейн. Почти подсознательно он старался быть веселым и непринужденным. Но Джейн не так-то легко было провести. Она видела, как временами он вдруг становился рассеянным, на лбу собирались морщины, рот делался упрямым.

– Норман, что-нибудь произошло?

Он быстро взглянул на нее и отвернулся.

– Да нет. Ничего страшного. Просто плохое время года.

– Не валяй дурака, – резко сказала Джейн.

– Джейн!

– Да, именно это я и хотела сказать. Разве не видно, что ты чем-то сильно взволнован?

– Вовсе я не взволнован. Просто мне немного неприятно.

– Значит, пациенты боятся, что…

– Что они садятся в кресло возможного преступника.

– Ох, как это все несправедливо!

– Да, не совсем приятно. А ведь я, говоря откровенно, очень хороший зубной врач. И я – не убийца.

– Это ужасно! Нужно что-то предпринять!

– Сегодня утром моя ассистентка, мисс Роуз, сказала мне то же самое.

– А какая она из себя?

– Кто? Мисс Роуз?

– Да.

– О, даже не знаю. Огромного роста, сплошные кости да кожа. Нос, как у лошади. Но чертовски работоспособная.

– Что ж, звучит совсем неплохо, – снисходительно заметила Джейн.

Норман с полным правом посчитал это успехом своей дипломатии. Мисс Роуз на самом деле была не такая уж безобразная и огромная, какой он ее обрисовал. К тому же у нее были роскошные рыжие волосы. Но он чувствовал, и вполне справедливо, что об этом Джейн рассказывать ни к чему.

– Я бы сам хотел что-нибудь предпринять, – сказал он. – Если бы я обладал теми качествами, какими наделяют молодых людей в детективных романах, я бы непременно отыскал улику и стал бы выслеживать преступника.

Джейн вдруг потянула его за рукав.

– Смотри, это мистер Гленей. Знаешь, тот самый писатель. Он сидит вон там, у стены, совсем один. Давай начнем следить за ним!

– Но мы ведь собрались в кино!

– Забудь о кино. Я чувствую, здесь кое-что можно узнать. Ты хотел за кем-нибудь следить, вот тебе и случай. Никогда не знаешь, как все может обернуться. А вдруг это как раз то, что нам нужно.

Энтузиазм Джейн был заразителен. Норман с готовностью согласился.

– И верно, никогда не знаешь, как обернется дело, – сказал он. – И зачем только он забрался туда со. своим ужином? Я его почти не вижу. Мне нужно повернуть голову, чтобы наблюдать за ним, а я этого не хочу.

– Он почти на одной линии с нашим столиком, – сказала Джейн. – Давай поторопимся, закончим ужин чуть раньше него и рассчитаемся с официантом.

План действий был принят. Когда мистер Гленей поднялся и вышел на Дин-стрит, Норман и Джейн последовали за ним.

– Он ведь может сесть в такси, – сказала Джейн.

Но мистер Гленей не поехал на такси. Небрежно перекинув пальто через руку, он медленно брел по лондонским улицам. Двигался он как-то странно, иногда несся вперед вприпрыжку, а иногда настолько замедлял шаги, что почти останавливался. Один раз у самого перекрестка он вдруг остановился, поставил ногу на мусорный ящик и долго простоял в таком положении, словно статуя. Маршрут его тоже был необычным. Он все время петлял, дважды прошел по тем же самым улицам.

Джейн чувствовала, что настроение ее заметно улучшается.

– Вот видишь, – сказала она, – он боится слежки, пытается запутать свои следы.

– Ты так думаешь?

– Конечно. А зачем ему тогда ходить по кругу?

Они завернули за угол и чуть было не налетели на мистера Гленей. Он стоял у мясной лавки и пристально разглядывал витрину. Лавка, естественно, была уже закрыта, но, видимо, внимание мистера Гленей привлекла не сама витрина, а нижний этаж этого дома.

– Прекрасно, – услышали они, – как раз то, что нужно. Мне просто повезло!

Он вытащил маленькую записную книжку и что-то быстро записал. Потом снова стал осматривать дом, бормоча себе под нос.

Теперь он определенно шел в направлении к Блумсбери. Временами, когда он поворачивал голову, Джейн и Норман, следовавшие за ним, видели, что губы у него шевелились.

– Тут явно нечисто, – сказала Джейн. – Он совершенно в подавленном состоянии, разговаривает сам с собой и даже не замечает этого.

Когда он остановился у светофора, Норман и Джейн подошли почти вплотную к нему. Действительно, мистер Гленей разговаривал сам с собой. Лицо его было бледным и изможденным. Они услышали, как он произнес:

– Но почему она не говорит? Почему? Ведь для этого должны быть причины… А, теперь все понятно! Конечно! Вот почему ее принудили молчать!

Загорелся зеленый огонек, и мистер Гленей поспешил на другую сторону улицы.

Джейн ущипнула Нормана. Мистер Гленей прибавил шагу. Пальто его продолжало волочиться по земле. Большими шагами он пересек лужайку перед домом и, видимо, убедившись, что за ним следят, порывисто вбежал на ступеньки, открыл дверь ключом и вошел в дом.

Норман и Джейн посмотрели друг на друга.

– Это ведь его собственный дом, – сказал Норман. – Гардингтон-сквер, 47. Он назвал этот адрес в суде.

– Ну, ладно, – сказала Джейн, – возможно, он снова выйдет? Во всяком случае мы уже кое-что подслушали. Значит, какую-то женщину принуждают молчать. А другая сама ничего не рассказывает. О, господи, прямо как в детективном романе.

– Добрый вечер, – раздался голос из темноты.

Человек, сказавший эти слова, вышел вперед. При свете уличного фонаря они увидели великолепные усы.

– Ну, как? – спросил Эркюль Пуаро. – Чудесный вечер, не правда ли? Вполне располагающий к выслеживанию.

Глава пятнадцатая. В БЛУМСБЕРИ

Молодые люди вздрогнули. Норман Гейл первым пришел в себя.

– Ах, это вы, мосье… мосье Пуаро? Вы все еще стараетесь восстановить свою репутацию?

– Значит, вы помните наш мимолетный разговор и подозреваете беднягу Гленей?

– Так же, как и вы, – сказала Джейн. – Иначе вы ведь не оказались бы здесь.

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

– Вы когда-нибудь задумывались серьезно над тем, что такое убийство, мадемуазель?

– Мне кажется, я вообще никогда об этом не думала вплоть до последнего времени.

Эркюль Пуаро кивнул.

– Да, теперь вы об этом думаете, потому что убийство коснулось вас лично. А я вот всю свою жизнь только этим и занимаюсь. У меня уже выработался свой подход к работе. Что, по-вашему, является наиболее важным при расследовании преступления?

– Обнаружение убийцы, – сказала Джейн.

– Правосудие, – сказал Норман Гейл.

Пуаро покачал головой.

– Есть вещи более значительные, чем обнаружение убийцы. Правосудие – хорошее слово, но иногда трудно определить, что именно понимают под ним. Самое главное, по моему мнению, при расследовании преступления – это освободить от подозрений невиновных.

– О, конечно, – сказала Джейн. – Об этом вообще нечего говорить. Если кого-то ложно обвинили…

– И даже не это. Может не быть обвинений. Но пока не будет доказано, кто именно виновен в преступлении, пока не будут отметены сомнения, все остальные лица, связанные с этим преступлением, подвергаются в той или иной степени страданиям.

– Вот в этом вы абсолютно правы! – воскликнул Норман Гейл.

– Разве мы этого не знаем? – сказала Джейн.

Пуаро посмотрел на Джейн, потом перевел взгляд на Нормана.

– Ясно. Значит, вы уже испытали это на себе?

Он вдруг оживился.

– Послушайте, у меня есть к вам одно предложение. Раз уж цели наши совпали, давайте втроем объединим наши усилия. Я собираюсь навестить нашего уважаемого друга мистера Гленей. Я хочу попросить вас, мадемуазель, сопровождать меня под видом моего секретаря. Вот вам моя записная книжка и карандаш, будете стенографировать наш разговор.

– Но ведь я не умею! – воскликнула Джейн.

– Вполне допускаю. Но вы сообразительны и умны. Вы ведь можете делать правдоподобные заметки карандашом, не так ли? Вот и хорошо. Мистеру Гейлу я предложил бы присоединиться к нам, ну, скажем, через час.

У входа в ресторан «Мон сеньор». Превосходно! Вот тогда мы и сравним наши впечатления.

Он подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Слегка смущенная, Джейн двинулась за ним, сжимая в руках блокнот. Гейл открыл было рот, чтобы возразить, но потом решил согласиться.

– Ну, ладно, – сказал он. – Итак, через час в «Мон сеньор».

Дверь открыла пожилая угрюмая женщина, одетая во все черное.

– Мистер Гленей дома?

Женщина отошла в сторону, Пуаро и Джейн вошли внутрь.

– Как доложить, сэр?

– Мистер Эркюль Пуаро.

Женщина провела их на второй этаж.

Пуаро воочию убедился, насколько правдивой была жалоба мистера Гленей на свою небрежность. Комната напоминала собой вагон: вдоль одной стены тянулись три окна, вторая стена была заставлена книжными шкафами и полками. Комната находилась в состоянии полного хаоса. Кругом валялись обрывки бумаг, пакеты и коробки, кожура от бананов, пивные бутылки, раскрытые книги, диванные подушки, тромбон, самая разнообразная посуда, гравюры и несметное количество авторучек.

Посреди этого неописуемого беспорядка сидел сам мистер Гленей с фотоаппаратом и роликом пленки в руках.

– О, господи! – произнес хозяин и взглянул на вошедших, когда женщина произнесла фамилию Пуаро.

Он отложил фотоаппарат в сторону, ролик пленки упал на пол и размотался. Мистер Гленей с протянутой рукой пошел навстречу своим гостям.

– Очень рад вас видеть.

– Надеюсь, вы меня помните? – спросил детектив. – А это моя секретарша, мисс Грей.

– Здравствуйте, мисс Грей. – Он пожал ей руку и повернулся снова к Пуаро. – Да – конечно, помню… Но все же, где именно мы встретились? В ресторане «Под парусом» или в клубе «Скрещенные кости»?

– Мы вместе с вами летели из Парижа и были свидетелями несчастного происшествия.

– Ах, да, конечно! – сказал мистер Гленей. – И мисс

Грей тоже ведь была там, только почему-то я не считал ее вашей секретаршей. Мне казалось, что она работает в парикмахерской или что-то в этом роде.

Джейн взволнованно посмотрела на Пуаро, но Пуаро был невозмутимо спокоен.

– Вы совершенно правы, – сказал он. – Мисс Грей – блестящий секретарь, но иногда выполняет работу временного характера. Вы меня понимаете?

– Конечно, – сказал мистер Гленей. – Я просто забыл. Вы ведь детектив? Это хорошо. Не из Скотланд-Ярда? Ах, частное расследование… Присаживайтесь, мисс Грей. Нет, не здесь. На этот стул пролили апельсиновый сок. Я сейчас уберу папки… О, господи, как здесь все разбросано! Ну, ничего. А вы садитесь здесь, мсье Пуаро. Вам удобно? Я ведь правильно назвал вас, Пуаро? Вот видите, у меня еще сохранились остатки памяти. Она только поскрипывает, когда на нее сильно давят. Вероятно, мне вредно перенапрягаться. Да, так значит, вы такой же частный сыщик, как мой герой Уильбрахам Райс. Он грызет ногти и любит бананы. Не знаю, почему это я вдруг заставил его грызть ногти, это ведь довольно омерзительно. Но что делать? Он начал грызть их в первой книжке и теперь должен делать то же самое во всех остальных. А вот бананы – это не так уж плохо. Иногда из-за них происходят забавные случаи, преступники подскальзываются на кожуре. Я сам потребляю довольно много бананов, от этого мне и пришло в голову написать так о моем герое. Но я не грызу ногти. Хотите пива?

– Нет, благодарю вас.

Мистер Гленей вздохнул, сел на стул и недоуменно уставился на Пуаро.

– Я могу догадаться о цели вашего визита. Убийство Жизель. Я все время думаю о нем. Можете говорить, что вам угодно, но все же это странно. Отравленная стрела, трубка, самолет! Я уже говорил вам, нечто подобное я описал в своем романе и в рассказе. И все же это было потрясающее происшествие. Должен сознаться, оно меня взволновало. Очень сильно взволновало и потрясло.

– Я вижу, – сказал Пуаро, – это преступление привлекло вас с чисто профессиональной точки зрения?

Мистер Гленей посмотрел на него с сияющей улыбкой.

– Совершенно верно. Вы думаете, кто-нибудь, включая официальных лиц из полиции, понял это? Ничего подобного. Они отнеслись ко мне подозрительно. И сам инспектор полиции, и присяжные заседатели. Я старался помочь достижению истины, но взамен лишь навлек на себя подозрения, которые могут прийти на ум лишь тупоголовым людям!

– Видимо, все же это не очень сильно подействовало на вас, – сказал Пуаро, улыбнувшись.

– Да, что уж и говорить! – сказал мистер Гленей. – Дело в том, Ватсон, что у меня есть свой собственный метод. Простите, что я называю вас Ватсон. Я ничего не хотел сказать этим плохого. Хотя, рассказы о Шерлоке Холмсе чересчур захвалены. Ошибки, заблуждения, ложные выводы. Да, да, действительно, там есть ошибки в этих рассказах, и весьма странные… Но о чем это я говорил?

– Вы говорили, что у вас есть свой метод.

– Ах, да. – Мистер Гленей наклонился вперед. – Я опишу этого инспектора – как его там зовут, Джэпп? – да, я опишу его в своем новом романе. И вы увидите, как мой Уильбрахам Райс будет с ним обращаться.

– Очевидно, действие будет происходить между двумя порциями бананов?

– Да, между двумя порциями бананов, это будет здорово!

Мистер Гленей от радости закудахтал.

– Вы, как писатель, обладаете большими преимуществами, – сказал Пуаро. – Вы можете облегчить свое состояние посредством печатного слова. У вас есть возможность победить пером всех своих врагов.

Мистер Гленей закачался и откинулся назад в кресле.

– А знаете, – сказал он, – я начинаю думать, что это убийство просто находка для меня. Я опишу подробно, как все произошло, но, конечно, в форме романа, и назову его «Загадки воздушных перевозок». Точные портреты всех пассажиров. Роман будет распродан молниеносно. Вот если бы только мне удалось уложиться во времени…

– А вы не боитесь оказаться привлеченным к ответственности за клевету или что-нибудь в этом роде? – спросила Джейн.

Мистер Гленей с ликующей улыбкой посмотрел на нее.

– Нет, нет, уважаемая леди. Я ведь не собираюсь выводить кого-то из пассажиров в роли убийцы. Я нашел совершенно неожиданное решение загадки. И в самой последней главе!

Пуаро с интересом взглянул на него.

– А как решается это загадочное убийство?

Мистер Гленей снова закудахтал от удовольствия.

– Весьма изобретательно, остроумно и сенсационно! На аэродроме Бурже в самолет под видом летчика входит девушка и прячется под кресло мадам Жизель. Когда самолет поднимается в воздух, она разбивает ампулу с самым новейшим газом, и на три минуты все теряют сознание. Тогда она вылезает из-под сидения, стреляет отравленной колючкой и на парашюте спускается из самолета через запасной выход.

Джейн и Пуаро заморгали глазами.

– А почему она сама не теряет сознания? – спросила Джейн.

– У нее противогаз, – ответил мистер Гленей.

– И она приземляется в Ла-Манше?

– Нет, зачем же в Ла-Манше? Это будет французское побережье.

– И все же никто не мог бы спрятаться под сидением. Там очень мало места.

– В моем самолете места будет достаточно, – уверенно сказал мистер Гленей.

– Неплохо, – сказал Пуаро. – А каковы же причины для этого убийства?

– Я еще окончательно не решил, – ответил мистер Гленей, размышляя. – Возможно, Жизель разорила любовника этой девушки и он покончил жизнь самоубийством.

– А где же она достала этот яд?

– Вот здесь тоже очень интересная деталь. Эта девушка – заклинательница змей. Она получает яд от своего любимого питона.

– О, господи! – воскликнул Эркюль Пуаро. – А вам не кажется, что здесь чуть-чуть не хватает достоверности.

– В романах и не нужна достоверность, – решительно заявил мистер Гленей. – Особенно в тех случаях, когда речь идет об отравленных стрелах и ядах, употребляемых индейцами Южной Америки. Я знаю, конечно, что этот яд добывают у ядовитых змей, но в принципе это все равно. Никто не ждет от детективного романа точного описания жизни. Для этого существуют газеты, там все невыносимо скучно.

– Вы и данное преступление считаете невыносимо скучным? – спросил Пуаро.

– Нет, – признал мистер Гленей. – Иногда мне даже кажется, что этого не могло случиться на самом деле.

Пуаро подвинул скрипящий стул поближе к хозяину дома. Голос у него стал приглушенным, вкрадчивым.

– Мистер Гленей, вы человек рассудительный, обладаете творческой фантазией. Вы сказали, будто полиция отнеслась к вам подозрительно, не захотела воспользоваться вашими советами. А я, Эркюль Пуаро, просто мечтаю получить у вас консультацию.

От удовольствия щеки мистера Гленей порозовели.

– О, это очень мило с вашей стороны, – воскликнул он с видимым возбуждением и радостью.

– Вы изучали криминологию. Ваши соображения могут представить огромную ценность. Мне было бы очень интересно узнать, кто же, по вашему мнению, совершил это преступление.

– Ну, что ж… – Мистер Гленей был в нерешительности, он машинально протянул руку за бананом и начал есть его, потом воодушевление покинуло его, он покачал головой. – Видите ли, мосье Пуаро, одно дело, когда вы пишете роман, и вы можете делать со своими героями все, что вам угодно. Но другое дело в жизни, где существуют реальные люди. Нельзя пройти мимо фактов. Боюсь, я был бы абсолютно никчемным детективом в реальной жизни. – Он снова печально покачал головой и бросил кожуру от банана за каминную решетку.

– И все же было бы интересным, если бы мы вместе обсудили этот случай.

– О, да!

– Для начала предположим, будто вы рискнули отгадать загадку, кто, с вашей точки зрения, наиболее вероятный убийца.

– О, скорее всего один из этих французов.

– А почему?

– Ну, Жизель и сама была француженкой. Как-то это больше подходит. Кроме того, они сидели через проход от нее, почти совсем рядом. Но, честно говоря, я не знаю.

– Все зависит от причин, толкнувших на преступление, – задумчиво произнес Пуаро.

– Конечно, конечно. Надеюсь, вы уже тщательно изучили все возможные причины?

– Я придерживаюсь старомодных приемов в своей работе и действую по старинной пословице! «Ищи того, кому это убийство на руку».

– Совершенно верно, – сказал мистер Гленей. – Но, думаю, в данном случае трудно что-либо предположить. Я слышал, у нее была дочь, которой достанутся теперь все деньги. И все же кое-кому из пассажиров это убийство может быть на руку. Это уж точно, если предположить, что этот человек брал у нее деньги. Теперь уж ему незачем возвращать долг.

– Правильно, – сказал Пуаро. – Но может быть и другое объяснение. Предположим, мадам Жизель знала кое-что о своем клиенте. Ну, скажем, о его попытке совершить убийство.

– Попытка совершить убийство? Но почему именно попытка совершить убийство? Довольно странное предположение.

– В случаях, подобных этому, – сказал Пуаро, – нужно думать обо всем.

– Думать ни к чему, нужно знать.

– Справедливо, справедливо. Ваше замечание весьма обоснованно, – сказал Пуаро. – Извините меня, но трубка, которую вы купили…

– Будь она проклята, эта трубка! – вскричал мистер Гленей. – Как я жалею, что заговорил о ней!

– Вы говорили, будто купили эту трубку в лавке на Чаринг-кроес-роуд? Вы случайно не помните название этой лавки?

– Кажется, давка Абсолома, а может, «Митчелн и Смит»… Нет, не помню. Я ведь это уже объяснял тому назойливому инспектору. Теперь он наверняка проверил мои показания.

– Но я-то спрашиваю вас совсем по другой причине. Мне хочется купить такую же трубку, чтобы проделать эксперимент.

– О, понимаю. Но вряд ли вы найдете точно такую же. Вы ведь знаете, это не массовое стандартное производство.

– Но я попытаюсь. Мисс Грей, будьте добры, запишите эти две лавки.

Джейн открыла блокнот и сделала несколько закорючек.

– А теперь, – сказал Пуаро, – разрешите откланяться и поблагодарить вас за ваше дружеское участие.

– Ну что вы, – сказал смущенно мистер Гленей. – Мне бы хотелось угостить вас бананами.

– Вы очень любезны.

– Нисколько. Вы понимаете, сегодня я чувствую себя счастливчиком. Последнее время я был по горло занят сочинением рассказа, мучился, подбирая имя преступника. Мне хотелось, чтобы оно было каким-то особенным, из ряда вон выходящим. И мне повезло, я наткнулся на лавку мясника и увидел на вывеске имя, как раз такое, какое мне нужно. Парчитер… Звучит оригинально и достоверно. А через пять минут мне снова повезло. Вы знаете, в рассказах всегда встречается одно и то же затруднение. Девушки не хотят разговаривать. Молодой человек всеми силами старается заставить ее разговориться, но рот ее на замке. Обычно для этого нет никаких особых причин, конечно. Почему бы ей сразу не рассказать обо всем? Но всегда приходится придумывать какое-то объяснение, чтобы оно звучало не слишком идиотским. К сожалению, каждый раз нужно выдумывать что-то новое!

Он с улыбкой взглянул на Джейн.

– Муки творчества!

Затем он подошел к книжному шкафу.

– Я хочу позволить себе подарить вам кое-что, – сказал он, держа в руках книгу, – «Улики алого лепестка». Мне кажется, в Кройдоне я уже упоминал, что в этой книжке описано убийство с применением трубки и отравленной колючки.

– Большое спасибо. Вы очень любезны.

– Не стоит благодарности… Я вижу, что вы, мадемуазель, – вдруг обратился он к Джейн, – пользуетесь при стенографии не системой Питмана.

Джейн густо покраснела. Пуаро поспешил ей на помощь.

– Мисс Грей весьма современная девушка. Она пользуется новейшей системой стенографирования, изобретенной в Чехословакии.

– Неужели? Какая интересная эта страна, оттуда приходят к нам обувь, стекло, перчатки, а теперь еще и новая система стенографирования.

Мистер Гленей развел руками.

– Извините, мне хотелось бы оказать вам более существенную ПОМОЩЬ.

Пуаро и Джейн откланялись и ушли, оставив его в этой захламленной комнате. Он тоскливо улыбался, глядя им вслед.