Текст книги "Детективные романы и повести"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

Глава девятнадцатая. ЯВЛЕНИЕ МИСТЕРА РОБИНСОНА

Графиня Хорбери, крепко сжав губы, сидела перед туалетным столиком в своей шикарной спальне в доме номер 315 по Гросвенор-сквер. На щеках ее сквозь солидный слой румян выступили совсем не подобающие ее лицу красные пятна.

В четвертый раз она перечитывала это письмо.

«Графине Хорбери. Относительно покойной мадам Жизель.

Уважаемая миссис Хорбери!

В моих руках находятся некоторые документы, принадлежавшие ранее покойной леди. Если вас или мистера Раймонда Барраклуфа они заинтересуют, я буду счастлив заехать к вам и обсудить связанные с этим вопросы. Или, может быть, вам будет угодно, чтобы я обратился с этим делом непосредственно к вашему мужу?

С уважением Джон Робинсон».

Как глупо снова и снова перечитывать одно и то же! Как будто слова могут изменить свой смысл!

Она схватила конверт, вернее, два конверта, на одном из которых стояло «лично», а на другом – «совершенно секретно».

– Лично и совершенно секретно! Ах, негодяй! Какой негодяй!

«А эта лживая француженка еще клялась, что продумала все меры предосторожности, чтобы оградить клиентов от возможных неприятностей в случае своей внезапной кончины!

Черт бы ее побрал! Ну что за проклятая жизнь!

О, господи, мои нервы начинают сдавать! Это несправедливо! Как это все несправедливо!»

Дрожащей рукой она потянулась к бутылочке с золотой пробкой.

– Это меня успокоит, поможет собраться с силами…

Она поднесла бутылочку к носу, понюхала. Ну, вот!

Теперь она может думать! Так что же предпринять? Конечно, встретиться с этим человеком. Хотя где же достать деньги? Может быть, занять у этого ловкого спекулянта с Карлос-стрит?

Да об этом можно подумать и потом, еще есть время. Сейчас нужно увидеться с этим негодяем, выяснить, что он знает.

Она подошла к письменному столу и написала размашистым неровным почерком:

«Графиня Хорбери свидетельствует свое уважение мистеру Джону Робинсону и сможет встретиться с ним завтра в одиннадцать часов утра в своем доме».

– В таком виде я подойду? – спросил Норман, краснея под пристальным взглядом Пуаро.

– Называйте вещи своими именами, – сказал Пуаро. – Какую роль и в какой комедии вы играете?

Норман покраснел еще больше.

– Вы ведь говорили, что можно немного изменить свою внешность, – чуть слышно пробормотал он.

Пуаро вздохнул, взял молодого человека за руку и подвел к зеркалу.

– Да, действительно, я советовал вам подумать о своей внешности, – сказал он. – Но разве я предлагал вам наряжаться Дедом Морозом для забавы детей. Допустим, борода ваша не белая, а черная, как у разбойника с большой дороги. Но ведь это же дешевка, друг мой. И как она приклеена? Тошно смотреть. А брови? Уж нет ли у вас мании к фальшивым волосам? И от вас несет за версту клеем! Если вы думаете обмануть кого-то, приклеив к зубу кусочек пластыря, то вы ошибаетесь. Нет, друг мой, здесь этот номер у вас не пройдет. Решительно не пройдет.

– В свое время я довольно много играл в любительских спектаклях, – сказал Норман Гейл, не теряя мужества.

– Просто не могу этому поверить! Во всяком случае, я думаю, грим вам накладывал кто-нибудь другой, а не вы сами. А сейчас даже в темноте ваша внешность вызовет подозрение. А уж на Гросвенор-сквер, да еще утром…

Пуаро закончил свою мысль, красноречиво пожав плечами.

– Нет, мой друг, – сказал он. – Вы ведь шантажист, а не комедиант, я хочу, чтобы ее милость испугалась вас, а не умерла от смеха. Я вижу, мои слова вам не нравятся. Сожалею, но это такой момент, когда хороша только правда. Вот, возьмите… – Он дал ему в руки какие-то пузырьки. – Идите в ванную и кончайте с этой комедией.

Совершенно подавленный, Норман Гейл повиновался. Когда он через четверть часа вернулся из ванной, лицо у него было кирпичного цвета. Пуаро посмотрел на него и одобрительно кивнул головой.

– Прекрасно. Фарс окончен. Теперь начинается серьезное дело. Я могу разрешить вам иметь небольшие усы. Только уж позвольте мне самому их вам приклеить. А теперь нужно по-другому зачесать волосы, вот таким образом. Достаточно. И, наконец, давайте проверим, хорошо ли вы знаете свою роль.

Он внимательно выслушал Нормана и снова качнул головой.

– Хорошо! Ну, что же? Счастливого вам пути!

– Я искренне стремлюсь к этому, хотя вернее всего нарвусь там на разъяренного мужа и пару полицейских.

Пуаро постарался успокоить его.

– Не волнуйтесь. Все будет так, как мы задумали.

– Вам-то хорошо говорить! – проворчал Норман.

В подавленном настроении отправился он выполнять свою миссию, чувствуя к ней полное отвращение.

На Гросвенор-сквер его провели в небольшую комнату на втором этаже. Ждать ему пришлось недолго, вскоре вошла леди Хорбери.

Норман решил взять себя в руки. Он не должен ни в коем случае показать себя новичком в этом деле.

– Мистер Робинсон? – спросила Сесилия.

– К вашим услугам, – ответил Норман и поклонился.

«Черт бы меня побрал. Разговариваю словно продавец в магазине, – с отвращением подумал он. – А все этот проклятый страх».

– Я получила ваше письмо, – сказала Сесилия.

Норман уже справился со своим волнением.

«А ведь этот старый плут полагал, будто я не справлюсь», – подумал он и мысленно усмехнулся.

– Правильно, – сказал Норман резко. – Ну, и как же, леди Хорбери?

– Я не понимаю, что именно вы имеете в виду.

– О, так ли это? И нужно ли нам входить в подробности? Все знают, как приятно провести, ну, скажем, уик-энд у моря. Вот только мужья редко с этим соглашаются Я думаю, вы, леди Хорбери, прекрасно знаете, из чего составляются улики. А эта самая Жизель была необыкновенной женщиной! У нее всегда был товар под рукой. Разговоры о том, что происходило в отеле и тому подобные вещи, были для нее первоклассной находкой. Ну, а теперь давайте решим, кому эти сведения нужны больше, вам или лорду Хорбери? Вот в чем вопрос.

Ее трясла мелкая дрожь.

– Я продаю их, – сказал Норман. – Хотите ли выкупить?

Голос у него звучал настойчиво, он все больше входил в роль мистера Робинсона, целиком отдаваясь этой игре.

– Каким образом все это попало вам в руки?

– Оставьте, леди Хорбери, это ведь не имеет к делу никакого отношения. Они у меня, и это главное.

– Я вам не верю. Покажите!

– О, нет. – Норман покачал головой, хитро и злобно взглянув на нее. – Я с собой ничего не взял. Не такой уж я новичок. Если мы договоримся, тогда другое дело. Я вам выложу все еще до того, как вы вручите мне деньги. Все будет честно и в полном порядке.

– А… сколько?

– Десять тысяч. И только в фунтах, а не долларами.

– Невозможно! Я никогда не смогу достать такой суммы.

– Если захотите, то достанете. Бриллианты теперь, конечно, уже не в цене, а вот жемчуг так и остался жемчугом. Послушайте, так и быть, для вас я спущу цену до восьми тысяч. Но это мое последнее слово. Я буду ждать два дня.

– Говорю вам, я не сумею достать таких денег.

Норман вздохнул и покачал головой.

– Что же, вероятно, тогда будет действительно правильным, если обо всем узнает лорд Хорбери. Хочу напомнить вам, что разведенная женщина не получает алиментов. А мистер Барраклуф, хотя и многообещающий актер, но свои миллионы не любит трогать. А теперь больше ни слова. Я ухожу, а вы подумайте. И не забывайте о сказанном.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Я имею в виду то, что имела в виду Жизель.

И, не дав возможности несчастной женщине сказать хоть что-то в ответ, он быстро вышел из комнаты.

– Уф! – вырвалось у Нормана, едва он оказался на улице. – Слава богу, наконец-то все кончилось!

Прошло немногим более часа, когда леди Хорбери подали визитную карточку с именем Эркюля Пуаро.

– Кто такой!? – она отбросила карточку в сторону. – Я никого не принимаю.

– Он просил передать, миледи, что приехал по поручению мистера Раймонда Барраклуфа.

– Ах, вот оно что? – она помолчала. – Хорошо. Проси.

Дворецкий ушел. Вернулся снова.

– Мосье Эркюль Пуаро.

Одетый изысканно, по последней моде, мосье Пуаро вошел и поклонился.

Дворецкий закрыл дверь. Сесилия сделала несколько шагов по направлению к Пуаро.

– Вас прислал мистер Барраклуф?

– Сядем, мадам.

Голос прозвучал любезно, но властно. Машинально она села. Он сел рядом. Вел он себя по-отечески доброжелательно.

– Мадам, я умоляю вас рассматривать меня как друга. Я пришел дать вам совет, зная, что вы попали в большую беду.

– Нет, что вы, – чуть слышно прошептала она.

– Послушайте, мадам, я не прошу вас открывать мне ваши секреты. В этом нет необходимости. Я и так знаю все наперед. Такова уж судьба детектива, он должен все знать.

– Детектива? – глаза ее расширились. – Я помню, вы тоже летели на этом самолете. Так это были вы!

– Совершенно верно. Это был я. А теперь, мадам, давайте займемся делом. Как я уже сказал, я не настаиваю, чтобы вы во всем доверились мне. Вам не придется первой ничего мне рассказывать. Рассказывать буду я. Сегодня утром, примерно час тому назад, вас посетил один человек, кажется, по имени Браун.

– Робинсон, – тихо сказала Сесилия.

– Это неважно. Браун, Смит или Робинсон, он называет себя каждый раз по-иному. Приходил он сюда шантажировать вас, мадам. Он завладел определенными документами, которые, скажем прямо, дискредитируют ваше имя. Одно время все это находилось в руках мадам Жизель. Теперь они у этого человека. Он предложил их вам, видимо, тысяч за семь.

– За восемь.

– Значит, за восемь. А вам, мадам, нелегко, видимо, быстро собрать эту сумму?

– Я вообще не могу ее достать. Не могу… Я и так  уже вся в долгах. Даже не знаю, что мне делать.

– Успокойтесь, мадам. Я дам вам совет.

Она, не отрываясь, смотрела на него.

– Но как вы об этом узнали?

– Очень просто, мадам. Я Эркюль Пуаро. Итак, не бойтесь, положитесь на меня. Я сам займусь этим мистером Робинсоном.

– Ну, а сколько за это возьмете вы? – резко спросила Сесилия.

Эркюль Пуаро поклонился.

– Я попрошу лишь фотографию одной очень красивой леди. С ее собственноручным автографом.

– О, господи, я не знаю, что мне делать… Нервы… Я схожу с ума!

– Нет, нет, все в порядке. Верьте Эркюлю Пуаро. Но, мадам, я должен знать правду, всю правду. Не скрывайте от меня ничего, иначе вы свяжете мне этим руки.

– И вы поможете мне выбраться из неприятности?

– Я вам клянусь, что вы больше никогда не услышите о мистере Робинсоне.

– Хорошо. Я вам все расскажу.

– Прекрасно. Итак, вы заняли деньги у этой Жи-.– зели?

Леди Хорбери кивнула.

– Когда это было? Точнее, когда это все началось?

– Полтора года тому назад. Я оказалась-в очень трудном положении.

– Проиграли?

– Да. Мне ужасно не везло.

– И она дала вам столько, сколько вы хотели?

– Сначала нет. Для начала это была небольшая сумма.

– Кто вас послал к ней?

– Раймонд. Мистер Барраклуф слышал, будто она охотно дает деньги под проценты женщинам из высшего общества.

– Но впоследствии она давала вам больше?

– Да. Любую необходимую мне сумму. В то время это казалось каким-то чудом.

– Да, это было чудом, но особого сорта, чудом мадам Жизель, – сухо заметил Пуаро. – Я догадываюсь, что еще до. этого вы и мистер Барраклуф стали… друзьями?

– Да.

– Но вам вовсе не хотелось, чтобы об этом узнал ваш муж?

– Мой муж просто ограниченный эгоист! – со злостью воскликнула Сесилия. – Он уже тяготится мною. И с удовольствием бы женился на другой. Для него это был бы предлог потребовать развода со мной.

– А вы не хотите развода?

– Нет. Я… я…

– Вам нравится ваше положение. И, кроме того, вы пользуетесь весьма солидным доходом. Совершенно верно. Женщины, конечно, должны заботиться о себе. Но продолжим наш разговор. Потом встал вопрос о возвращении денег этой особе?

– Да. Нод их не могла вернуть. А потом дело приняло скандальный оборот. Эта ведьма пронюхала про меня и Раймонда. Она собрала полные сведения о местах, днях и прочем. Я даже не знала, как это ей удалось.

– У нее были свои источники информации, – сухо заметил Пуаро. – И, видимо, она пригрозила вам переслать все эти сведения лорду Хорбери?

– Да. В том случае, если я не заплачу.

– А вы не могли заплатить?

– Нет.

– Значит, ее смерть – это провидение?

– О, да. Все удивительно кстати, – с жаром воскликнула Сесилия Хорбери.

– Да, действительно. Но вы, очевидно, все-таки нервничали?

– Нервничала?

– Но, мадам, ведь вы – единственная из числа рсех пассажиров, у кого были основания желать ее смерти!

У нее перехватило дыхание.

– Знаю. Это ужасно. Я страшно переволновалась.

– Особенно потому, что накануне ее отъезда из Парижа вы заходили к ней и у вас произошла сцена?

– Старая карга! Она не уступала ни на йоту! Мне показалось, будто она наслаждалась своей властью надо мной. О, это настоящий хищник. Она вывернула меня наизнанку, выжала, как лимон.

– И все же при допросе вы заявили, что никогда раньше не встречали этой женщины?

– Естественно. А что я еще могла сказать?

– Вам, мадам, действительно ничего другого не оставалось, – задумчиво произнес Пуаро.

– Все было отвратительно, одна голая ложь. А этот ужасный инспектор, сколько раз он приезжал сюда, все выпытывал! Но я чувствовала себя в безопасности, я видела его насквозь. Он ничего не добился.

– Когда о чем-то догадываешься, нужно быть уверенным в своих догадках.

– А потом, – продолжала Сесилия, – я полагала, что если что-то и должно было обнаружиться, оно обнаружилось бы сразу. Я чувствовала себя в безопасности. Вплоть до получения этого письма.

– И все это время, вы ничего не боялись?

– Ну, как можно? Конечно, боялась.

– Чего? Разоблачения? Или ареста за убийство?

Кровь отхлынула от ее лица.

– Убийство? Но ведь я не убивала! О, вы сами этому не верите! Я ее не убивала! Нет!

– Вы желали ее смерти…

– Да, но не убивала. О, вы должны мне поверить. Вы должны. Я ни разу не вставала со своего места. Я…

Она вдруг остановилась на полуслове и умоляюще посмотрела на Пуаро своими прекрасными голубыми глазами.

Пуаро кивнул головой.

– Я верю вам, мадам. Для этого у меня есть две причины. Первая – ваш пол, а вторая – это оса.

– Оса? – спросила она, ничего не понимая.

– Да, да, оса. Я вижу, для вас это остается загадкой. Но давайте займемся вашим делом. Я сам улажу вопрос с этим мистером Робинсоном. Я вас уже заверил, вы больше никогда не увидите и не услышите о нем. Я сумею утихомирить его, – забыл, как это у вас говорится? – аппетиты… нет, похоть. А теперь за все мои старания я прошу ответить мне на два вопроса. Мистер Раймонд Барраклуф находился в Париже накануне дня убийства?

– Да. Мы вместе ужинали. Но он предложил мне одной пойти к этой женщине.

– Ах, вот как? Значит, он считал это лучшим вариантом? А теперь, мадам, еще один вопрос. Ваше сценическое имя до замужества Сесилия Бланд. Это ваше настоящее имя?

– Нет. Мое настоящее имя – Марта Джэбб. Но второе имя…

– Звучало лучше на сцене? Понятно. А где вы родились?

– В Донкастере. Но зачем вам…

– Просто ради любопытства… Извините меня. А теперь, леди Хорбери, не разрешите ли дать вам совет? Почему вы не хотите быть благоразумной и договориться с мужем о разводе?

– И дать ему возможность жениться на другой?

– Да, и дать ему возможность жениться на другой. У вас ведь доброе сердце, мадам. Кроме того, вы останетесь обеспеченной женщиной, да, обеспеченной. Ваш муж будет выплачивать вам определенную сумму.

– Не очень-то большую.

– Ну, хорошо. Если вы будете свободной, то сможете выйти замуж за миллионера.

– В наше время их уже нет.

– Я этому не верю, мадам. Если у человека три миллиона – правда, сейчас у него всего лишь два – по-моему, этого достаточно.

Сесилия засмеялась.

– Вы обладаете силой убеждения, мосье Пуаро. А вы действительно уверены, что этот ужасный человек больше никогда не будет меня беспокоить?

– Даю вам слово Эркюля Пуаро, – прозвучало торжественно в ответ.

Глава двадцатая. НА ХАРЛИ-СТРИТ

Инспектор Джэпп отыскал на Харли-стрит нужный ему дом и спросил доктора Брайанта.

– Вы назначены, сэр?

– Нет. Я сейчас напишу ему несколько слов.

Вынув визитную карточку, он написал: «Буду благодарен, если вы уделите мне несколько минут. Я не задержу вас надолго».

Затем запечатал ее в конверт и передал слуге. В комнате ожидания сидели пациенты: две женщины и мужчина. Джэпп уселся и стал рассматривать старый номер «Панча».

Вошел слуга, приблизился к Джэппу и вежливо сказал:

– Будьте добры, сэр, подождите немного. Доктор вас сейчас примет, но у него сегодня очень напряженное утро.

Джэпп кивнул. Он не возражал. Даже напротив, он хотел подождать. Дело в том, что ожидавшие своей очереди женщины разговорились, высказывая высокое мнение о докторе. Пришли еще несколько пациентов. Было ясно, что доктор Брайант преуспевает. «Он делает неплохие деньги, – подумал Джэпп. – Ему вряд ли нужно брать их под проценты. Но, может быть, он взял их давно? Во всяком случае, у него сейчас отличная практика. А если вдруг запахнет скандалом, то все может пойти прахом. Таков уж удел всех врачей».

Через четверть часа слуга снова появился в комнате.

– Доктор готов принять вас, сэр.

Джэпп встал и прошел вслед за ним в другой конец дома. Кабинет доктора Брайанта был большой, с огромным светлым окном. Доктор сидел за письменным столом. Он встал и, подойдя к инспектору, пожал ему руку. На его красивом лице была заметна усталость. Но, видимо, его ничуть не смутил визит инспектора.

– Прежде всего извините меня за то, что я пришел к вам в приемные часы. Но я вас надолго не задержу, сэр.

– Ничего, ничего. Дело касается, очевидно, женщины, умершей в самолете?

– Совершенно верно, сэр. Мы продолжаем расследование.

– И есть утешительные результаты?

– Мы продвинулись не так далеко, как нам бы того хотелось. Я пришел посоветоваться с вами относительно специфики. Я никак не могу разобраться в особенностях змеиного яда.

– Я не токсиколог, вы это знаете, – улыбнувшись, сказал доктор Брайант. – Эти вещи не по моей специальности. Вот Уинтерспун – тот мастак.

– Да, но дело здесь в другом, доктор Уинтерспун – эксперт, а вы можете себе представить, что значит разговаривать с экспертом непосвященному человеку. Понять его невозможно. Но, кроме того, здесь есть и медицинский аспект. Правда ли, что змеиный яд иногда применяется при эпилепсии.

– Я не специалист по эпилепсии, – сказал доктор Брайант. – Но я читал, что инъекции яда кобры дали превосходные результаты при лечении эпилепсии. Хотя я уже сказал вам, это не моя специальность.

– Знаю, знаю. Но у вас тоже, надеюсь, есть к этому делу свой интерес, поскольку и вы оказались в числе пассажиров злополучного самолета. У вас на этот счет, полагаю, имеется собственное мнение, которое может оказаться полезным и для меня. А что толку идти к эксперту, когда даже не знаешь, о чем его спрашивать?

Доктор Брайант улыбнулся.

– Вы в чем-то правы, инспектор. Вряд ли нашелся бы человек, оставшийся совершенно безучастным при таком соприкосновении с убийством. Признаюсь, у меня тоже есть интерес к этому делу. Я много думал о нем.

– И что же вы решили, сэр?

Брайант медленно покачал головой.

– Просто поразительно! Тут все кажется почти нереальным, если можно так сказать об уже случившемся. Преступление совершено необычным способом. Редчайший случай, когда убийца остался никем не замеченным. Видимо, это человек отчаянный, безрассудно пренебрегающий опасностью.

– Совершенно верно, сэр.

– Выбор яда тоже весьма поразительный. Каким же все-таки образом преступник сумел достать его?

– Да, все это кажется неправдоподобным. Один из тысячи мог когда-нибудь слышать об этом бумеленге. И уж куда меньшее число людей держало когда-либо этот яд в руках. И вы, сэр, хоть вы и врач, но тоже, видимо, ни разу не притрагивались к нему.

– Действительно, не часто предоставляется такая возможность. У меня есть друг, занимающийся изучением тропиков. У него в лаборатории собраны всевозможные препараты, есть и яд кобры. Но я не припоминаю, чтобы он упоминал о яде бумеленга.

– Вероятно, вы сможете мне помочь. – Джэпп вытащил из кармана лист бумаги и протянул его доктору. – Уинтерспун написал здесь три имени, сказав, что я могу получить у них кое-какую информацию. Вы знаете кого-нибудь из этих людей?

– Я немного знаком с профессором Кеннеди. Хайдлера я знаю хорошо. Сошлитесь на мое имя, и он сделает для вас все возможное. Кармишель работает в Эдинбурге, я с ним лично не знаком, но, мне кажется, они ведут там важные исследования.

– Спасибо, сэр. Я вам очень обязан. Не смею вас больше задерживать.

Когда Джэпп вышел на Харли-стрит, он улыбнулся, видимо, очень довольный самим собой.

– Вот что значит тактика! – думал он. – Тактика – это все. Ручаюсь, он и не сообразил, зачем я к нему приходил. Ну, что ж, дело сделано!