Текст книги "Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность"

Автор книги: А. Яковенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 47 страниц)

Исходя из этих предпосылок, выстраивалась геополитическая линия Вашингтона на финальном этапе Второй мировой войны. Однако еще на межсоюзнической встрече в Ялте, прошедшей в начале февраля 1945 года, Сталин, Рузвельт и Черчилль все еще демонстрировали конструктивный настрой. Это стало возможным прежде всего благодаря твердой позиции советского лидера, который в корне отвергал агрессивные намерения англичан и американцев в отношении поверженной Германии. Несмотря на определенные разногласия, в Ялте был достигнут несомненный положительный результат: стороны, наконец, пришли к соглашению относительно очертаний послевоенного мира, поделив между собой ответственность за послевоенное устройство освобожденных государств.

На фоне усилий советской стороны в итоговом коммюнике встречи лидеров антигитлеровской коалиции гораздо более очевиден акцент на ликвидацию в Германии нацизма, милитаризма и национализма, нежели на предельное ослабление и унижение побежденных: «Нашей непреклонной целью является уничтожение германского милитаризма и нацизма и создание гарантии в том, что Германия никогда больше не будет в состоянии нарушать мир всего мира. Мы полны решимости разоружить и распустить все германские вооруженные силы, раз и навсегда уничтожить германский генеральный штаб, который неоднократно содействовал возрождению германского милитаризма, изъять или уничтожить все германское военное оборудование, ликвидировать или взять под контроль всю германскую промышленность, которая могла бы быть использована для военного производства; подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию и взыскать в натуре возмещение убытков за разрушения, причиненные немцами; стереть с лица земли нацистскую партию, нацистские законы, организации и учреждения; устранить всякое нацистское и милитаристское влияние из общественных учреждений, из культурной и экономической жизни германского народа и принять совместно такие другие меры к Германии, которые могут оказаться необходимыми для будущего мира и безопасности всего мира. В наши цели не входит уничтожение германского народа»[300]300
  Крымская конференция. 4-11 февраля 1945 г.


[Закрыть].

Однако драматизм Ялтинской конференции заключается и в другом. Много сказав о необходимости уважать права и свободы освобожденных народов, неприкосновенность суверенитета восстановленных государств, согласовывать меры по политическому и экономическому урегулированию в этих странах, американцы и англичане, едва покинув Ялту, забыли обо всем этом, начав как никогда ранее активно продвигать стратегию, ориентированную на конкретные геополитические интересы. Представив вниманию участников конференции «Декларацию об освобожденной Европе» (очередной документ, исполненный демократического пафоса), американская сторона собственными руками (или руками англичан) практически сразу перечеркнула его положения.

В американской декларации было сказано: «Установление порядка в Европе и переустройство национально-экономической жизни должно быть достигнуто таким путем, который позволит освобожденным народам уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору». О том, как будут реализовываться эти планы, уже было известно на примере Греции. Осенью 1944 года высадившиеся там британцы принялись уничтожать греческих коммунистов из Народно-освободительной армии, которая в большинстве регионов страны одержала победу над немцами раньше самих англичан. Бок о бок с британскими «освободителями» действовали палачи своего народа – вчерашние греческие коллаборационисты и эсесовцы, которые впоследствии с одобрения Вашингтона и Лондона заняли командные посты в греческой армии. В результате Греция была ввергнута в пучину кровопролитной гражданской войны, которая продолжалась еще несколько лет после победы над нацизмом, и потребовала непосредственного вооруженного вмешательства американцев. Итогом кровопролитных зачисток, сопровождавшихся выжиганием напалмом целых деревень, стало установление в Афинах ультраправого режима, который по своему характеру мало чем отличался от фашистской диктатуры.

Уже тогда стало очевидно, что американцы и англичане готовы отказаться от ялтинских обязательств при первом удобном случае. Описывая события в Греции, известный историк Д. Флеминг в своей книге «Холодная война и ее истоки» подчеркивает: «Важно помнить, что Греция стала первой из освобожденных стран, насильственно вынужденной принять политическую систему оккупировавшей ее великой державы. Именно Черчилль начал первым действовать подобным образом.»[301]301
  Flemind D. The Cold War and Its Origins, 1917–1960. 1961.


[Закрыть].

Одним из главных решений Ялты, которое в последующем было в одностороннем порядке проигнорировано США и их союзниками, стал вопрос о разделе Германии. В конечном итоге стороны договорились, что государство останется единым, хотя и будет поделено на отдельные зоны оккупации. Сегодня обычно забывается, что именно советская сторона твердо отстаивала неделимость германского государства, тогда как Черчилль при поддержке американцев продвигал идеи, напоминавшие план Моргентау – к примеру, отрезать южные немецкие земли и присоединить их к Австрии. Американцы сами понимали, что в их приоритеты не входит сохранение целостности Германии. В своих мемуарах американский дипломат и один из авторов доктрины «сдерживания» Советского Союза Дж. Кеннан откровенно заявляет: «Идея Германии, управляемой совместно с русскими, это – химера…»[302]302
  McLellan D. Who Fathered Containment?: A Discussion. Oxford. 1973.


[Закрыть].

Именно СССР и лично И. Сталин сыграли решающую роль в сдерживании агрессивных планов США и Великобритании, сводившихся к расчленению и фактическому демонтажу германского государства. По сути, Советскому Союзу и его руководству нынешние немцы должны быть признательны за то, что они не живут, как это было еще в XIX веке, в нескольких десятках карликовых государств, имеющих суверенитет лишь на бумаге.

Впрочем, Москва зачастую более конструктивно подходила даже к сотрудничеству с другими западными членами антигитлеровской коалиции, чем это делали Вашингтон и Лондон. Большое содействие СССР оказал Франции в еще один переломный момент ее истории – в период Второй мировой войны. Катастрофический разгром Франции в начале этого конфликта ошеломил весь мир. Страна, которая в Первую мировую войну героически сопротивлялась более четырех лет и смогла в упорной борьбе одержать победу, в 1940 году сдалась менее чем за сорок дней. Известна саркастическая фраза немецкого фельдмаршала Кейтеля, брошенная им при виде французского генерала де Латтра де Тассиньи, явившегося 8 мая 1945 года на церемонию подписания капитуляции Германии: «Что, и они тоже нас победили?».

Более того, небезупречным было и последующее поведение сотен тысяч французов. Многие из них предпочли сотрудничать с немцами, а количество выходцев из Франции, добровольно сражавшихся в рядах войск СС, а также в коллаборационистских формированиях, по некоторым оценкам, превышало число участников Движения сопротивления. К моменту высадки западных союзников в Нормандии численность Движения сопротивления оценивалась в 100 тысяч бойцов. В воевавшем на советской земле Легионе французских добровольцев служило 7 тысяч человек, примерно столько же насчитывала сформированная позднее из легиона «французская» дивизия СС «Шарлемань». В других подразделениях СС и вермахта служило еще несколько десятков тысяч французов (часто называется цифра порядка 80-100 тысяч человек). В вооруженных силах союзного Третьему рейху режима Виши насчитывалось более 300 тысяч человек. Сюда также стоит присовокупить численность «вишистской милиции», выступавшей в качестве аналога СС в самой Франции (35–45 тысяч бойцов), а также 20–30 тысяч сотрудников организации «Карлинг» – «французского гестапо». Известно, что французские эсесовцы были в числе последних защитников Рейхстага в апреле 1945 года.

После сокрушительного поражения Франции в 1940 году многие посчитали, что французов можно вовсе списать со счетов. Так поступили, например, англичане, которые долгое время считали легитимной властью во Франции коллаборационистское («вишистское») правительство Ф. Петена, тогда как претендовавший на роль национального лидера Шарль де Голль был вынужден жить в Лондоне, униженно добиваясь встреч с Черчиллем, в ходе которых тот буквально диктовал французу свои указания.

СССР, по всей видимости, первым среди стран антигитлеровской коалиции разглядел в генерале де Голле будущего национального лидера Франции. В то время пока англичане и американцы даже не рассматривали его в качестве выразителя воли французского народа, Москва налаживала с генералом и ведомой им Свободной Францией все более плотные связи. Соответствующие контакты были установлены уже осенью 1940 года, то есть буквально через несколько месяцев после того, как де Голль покинул разгромленную страну. Поразительный факт: советское руководство разглядело в малоизвестном генерале будущего «француза номер один» еще в то время, когда британские власти сомневались, стоит ли выделять ему жилую площадь за государственный счет. Следует напомнить, что СССР в тот момент еще не находился в состоянии войны с гитлеровской Германией. Что касается Свободной Франции, то Москва официально признала ее в сентябре 1942 года.

И. Сталин, безусловно, знал о твердом антикоммунистическом настрое де Голля. Однако стоит отдать должное политической мудрости и прагматизму обоих лидеров: эти разногласия не помешали сотрудничеству. Напротив, советский вождь давал указания французской коммунистической партии поддерживать генерала, который, в свою очередь, воздерживался от конфликта с коммунистами.

Масштаб личности французского генерала и его стремление до последнего бороться во имя спасения чести своей страны не могли не импонировать советскому лидеру. Поистине судьбоносным для всей истории Франции стал визит генерала в Москву в декабре 1944 года. Провожая де Голля в обратный путь, Сталин предложил тост «за Францию, которую теперь возглавляют решительные и непоколебимые руководители», пожелав этой стране стать «великой и могущественной»[303]303
  Арзаканян М.Ц, Де Голль. МГ, 2017.


[Закрыть].

Однако поддержка со стороны Сталина отнюдь не ограничивалась благими пожеланиями. Москва была заинтересована в том, чтобы Франция восстановила свои позиции и выступила в качестве противовеса США и Великобритании. То же самое, в целом, нужно было и де Голлю. Англосаксов французский генерал не просто недолюбливал, но справедливо видел в них геополитических противников Парижа. Уже в ходе визита де Голля в Москву в 1944 году был заключен договор о дружбе и взаимопомощи. Для Франции это был мощный символический шаг, означавший, что СССР как ведущий участник антигитлеровской коалиции признает ее на равных с США, Англией и другими державами.

В итоге, как и в 1815 году, Франция смогла не просто пережить военный разгром, но и сохранить свое место в клубе великих держав. Более того, французы даже смогли получить место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Все это произошло во многом благодаря активной поддержке Советского Союза.

Если по итогам событий 1914–1918 годов США вошли в уже сформировавшийся клуб великих западных держав, то после 1945 г. они сами стали признанным лидером этого клуба. Большую роль здесь сыграло то, что боевые действия не затронули американскую территорию, в то время как основные промышленные регионы СССР были полностью опустошены. Это давало американцам огромную фору в укреплении своей военной и экономической мощи. Тем не менее геополитические амбиции Вашингтона, стремление закрепить свое присутствие во всех регионах мира значительно распылили ресурсы США. Соответственно рос государственный долг, достигший к концу войны астрономических размеров. В этих условиях гонки вооружений эскалация напряженности и разжигание вооруженных конфликтов в различных уголках земного шара стали рутинным инструментом решения внутренних экономических проблем американского государства.

Иллюстрации к главе 17

Атака на Перл-Харбор.

Газетный заголовок о вступлении США во Вторую мировую войну.

Пример антияпонской пропаганды.

Сдавшиеся американские войска на Филиппинах.

Грузовое судно типа «Либерти».

Лагерь для интернированных японцев.

К. Ле Мэй за штурвалом боевого самолета.

Руины Дрездена после бомбардировки.

Руины Гамбурга после операции «Гоморра».

Глава 18
Кто бомбил Хиросиму и Нагасаки?

Стратегические бомбардировки Японии, включая их апофеоз – атомные удары по Хиросиме и Нагасаки, – стали еще более явным воплощением ошибок и заблуждений воздушной доктрины, а вместе с ней и признаком того, что американская геополитическая стратегия вышла на принципиально новый уровень, на котором жизни десятков и сотен тысяч людей могут быть принесены в жертву интересам Вашингтона.

В отличие от европейского театра военных действий, на Тихом океане американцы не смогли начать воздушные атаки на противника, как только было накоплено нужное количество бомбардировщиков, поскольку в их распоряжении не было такой удобной и относительно близкой базы, как Британские острова. Хорошим плацдармом представлялся Китай, с аэродромов которого начали совершаться первые вылеты на бомбардировки Японии, однако китайские позиции были слишком подвержены возможным атакам противника, чтобы на них могли базироваться целые воздушные армии. Так, в ходе японского наступления в 1944 г. на территории Китая были потеряны 10 крупных американских военно-воздушных баз и 36 аэродромов. Поэтому полноценные стратегические бомбардировки Японии начались в 1944 г., когда американцы захватили достаточное количество островов в непосредственной близости от метрополии (прежде всего это касалось Марианских островов – Гуама, Сайпана, Тиниана).

Стратегическое положение Японии на Тихом океане имело свои особенности, которые делали ее значительно более уязвимой, чем Германию. Японцы практически полностью зависели от привозного сырья. Большую часть нефти в военное время метрополия получала из Индонезии, рис и другое продовольствие шло преимущественно из Китая и Кореи, олово и каучук – с Филиппин, химическое сырье – с островов Тихого океана (например, фосфаты из Науру). Заводы на территории самой Японии только перерабатывали это сырье.

Исходя из этого, наиболее рациональной стратегией должно было стать осуществление атак сухопутных, воздушных и морских сил против источников ресурсов и путей снабжения метрополии. Бомбардировщики должны были наносить удары, к примеру, по нефтяным месторождениям, флот – высаживать десанты для их захвата, авиации совместно с подводными лодками надлежало развернуть борьбу против японского судоходства. Что касается самой метрополии, то основной целью воздушных ударов должны были стать крупные транспортные узлы, по которым перевозились ресурсы и готовые продукты внутри страны. В этих условиях японские города вообще не должны были представлять никакого интереса для стратегических бомбардировок.

В реальности эта стратегия осуществлялась непоследовательно. С одной стороны, американские субмарины развернули эффективную охоту на коммерческое судоходство, к концу войны практически уничтожив его. Из 10-миллионого тоннажа, который японцы имели на начало войны или приобрели в течение боевых действий, было потоплено почти 9 миллионов тонн. Венцом этой кампании стала операция «Голодовка», осуществленная в 1945 году. В ее рамках флот и авиация установили в водах вокруг Японского архипелага более 25 тысяч мин, которые практически полностью парализовали всякое транспортное сообщение. Масштабы минных постановок были таковы, что на ликвидацию угрозы судоходству в прибрежных водах после войны ушли годы. Нехватка продовольствия и других ресурсов в этих условиях не оставляли Японии иного шанса, кроме капитуляции. К этой идее японское военно-политическое руководство, прекрасно осведомленное о ходе установления блокады метрополии, начало склоняться уже к концу 1944 года[304]304
  Routledge Library Editions: World War II in Asia, 2015.


[Закрыть].

Впрочем, было бы ошибкой утверждать, что японская верхушка не видела возможностей для продолжения борьбы. Ведь даже в 1945 году у Токио в запасе был ряд важных козырей, важнейшим из которых стали земли Манчьжу-рии, по-прежнему уверенно контролируемые японскими силами. К моменту капитуляции гитлеровской Германии, 9 мая 1945 года, Япония все еще располагала ресурсами для продолжения масштабных боевых действий. Конечно, японцы рассчитывали не на победу, а на нанесение посредством упорной обороны неприемлемого ущерба США и их союзникам, что позволило бы добиться почетного мира. Для этого Токио готовился вести боевые действия непосредственно на своей земле, мобилизовав все боеспособное население (в том числе подготовив миллионы камикадзе) и эвакуировав при необходимости императора Хирохито и правительство в Маньчжурию. Японское командование планировало применение в том числе химического и биологического оружия. После создания ситуации стратегического тупика японцы рассчитывали воспользоваться назревавшими противоречиями в рядах «Большой тройки» и обратиться к СССР за посреднической помощью в переговорах с США в обмен на территориальные уступки советской стороне.

В этих условиях американское командование приняло решение «подтолкнуть» его к капитуляции другим способом – посредством уничтожения крупных городов. На Тихом океане в распоряжении ВВС США оказалось еще более совершенное оружие – бомбардировщики В-29 «Суперкрепость», которые по своим характеристикам значительно превосходили В-17. Задачу упрощало то, что японцы не имели столь развитой противовоздушной обороны, как немцы. У них фактически отсутствовали ночные и высотные истребители, а зенитные батареи вокруг городов располагались лишь в небольших количествах. Если в Европе английским и американским пилотам требовалось соблюдать определенные меры предосторожности, то в небе над Японией можно было без лишнего риска снижаться до высоты в 2 тысячи метров и производить бомбометание.

Таким образом, во время налетов с воздуха Япония была еще более беззащитна, чем Германия, особенно если принять во внимание, что значительная часть (до 90 %) типичного японского города была построена с применением легковоспламеняющихся материалов – дерева и бумаги. Это освобождало американских пилотов от необходимости брать на борт фугасные бомбы, достаточно было забрасывать японцев зажигательными боеприпасами, от которых города вспыхивали подобно спичкам.

Бомбардировки японских городов были не менее жестокими, чем удары по Германии, а эффект, произведенный ими, даже превзошел результаты налетов на немецкие города. Так, только за одну ночную бомбардировку Токио 10 марта была убита 81 тысяча человек, еще 41 тысяча получила ранения. В общей сложности за все время войны (фактически только за 1945 год) потери гражданского населения Японии от действий авиации США составили, по разным оценкам, от 200 до 270 тысяч убитыми, а также 270–305 тысяч человек ранеными. Таким образом, за считанные месяцы одна лишь американская авиация смогла повторить «успех», достигнутый объединенными усилиями англо-американских ВВС в Европе за два с половиной года.

Одновременно американцы приступили к ожесточенным ударам по промышленным объектам, однако к весне 1945 года, когда, собственно, воздушное наступление на Японию приняло полномасштабный характер, эти атаки уже были лишены смысла, поскольку военные заводы противника либо бездействовали в отсутствие сырья, либо дорабатывали его остатки. Фактически, японская армия и флот действовали, опираясь на то вооружение и боеприпасы, которые были произведены в предшествующие годы, не надеясь уже получить какие-либо пополнения. Не лучше дела обстояли и с питанием, количество и качество которого приближалось к черте, за которой начинался голод. Это был идеальный момент для того, чтобы предложить капитуляцию.

Однако вместо этого американцы продолжали наступление. Наступательный императив, который довлел над умами военно-политического руководства США, которое, напомним, весной 1945 года возглавил Трумэн, явился своеобразной ловушкой для американцев, мешавшей им увидеть более разумные и экономные средства достижения победы. Главной жертвой этой ловушки стало гражданское население Японии.

Уже в 1944 году американское командование, которое к тому времени благодаря успехам разведки и криптографов могло свободно читать радиограммы противника, знало, что в Токио всерьез обсуждают планы завершения войны. Японские генералы и адмиралы понимали, что боевые действия близятся к бесславному завершению и полагали, что настало самое время положить им конец. Понимал это и сам император Хирохито. Иступленный милитаризм и желание сражаться до последнего подданного были чужды японской верхушке, какой бы кровожадной и иррациональной не изображали ее в популярных книгах и фильмах, вышедших на Западе после войны. Более того, осознавая, что с падением Третьего рейха Советский Союз примется за его восточного союзника, правительство в Токио даже планировало обратиться к Москве за посредничеством.

Вместе с тем японцы не ослабляли своего сопротивления на Тихом океане. В октябре 1944 г. в ходе битвы в заливе Лейте у побережья Филиппин – крупнейшем морском сражении в истории человечества – американский флот впервые подвергся атакам камикадзе. В феврале 1945 г. во время битвы за Иводзиму примеру камикадзе, которые уничтожили еще один авианосец, последовал гарнизон острова. Из 20 тыс. его защитников выжило немногим более двухсот. Еще более жестокими были бои за Окинаву – последний шаг перед высадкой непосредственно на Японские острова. Поскольку Окинава была населена подданными императора, гражданские лица сражались наравне с военными, зачастую имея в своем распоряжении лишь бамбуковые пики. Обычной практикой стало применение солдат-камикадзе, которые обвязывались взрывчаткой и бросались под американские танки. Из 70 тыс. военнослужащих японской регулярной армии, защищавших остров, в плен попало немногим более 7 тыс. Жертвами штурма Окинавы стали и более 100 тыс. мирных жителей, многие из которых избрали добровольную смерть на поле боя[305]305
  Routledge Library Editions: World War II in Asia, 2015.


[Закрыть].

Такое сопротивление вызвало недоумение американцев, которые задавались вопросом о том, почему японское правительство заставляет армию и мирных жителей почти поголовно погибать в боях. Ответ крылся в самом термине «безоговорочная капитуляция», который в глазах японцев оставлял слишком опасную свободу для толкования. Многие из подданных императора Хирохито подозревали, что вслед за капитуляцией американцы схватят их правителя и будут судить его как военного преступника. Несмотря на то, что японский император не являлся абсолютным монархом и во многом был даже заложником окружавших его советников и членов правительства, де-юре он оставался главой государства, наделенным неограниченными полномочиями, не говоря уже о непререкаемом авторитете и статусе живого божества для всех подданных империи. Разумеется, ни один японец даже не мог помыслить, чтобы божественный Хирохито предстал перед судом.

Ситуацию осложняло и то, что СССР, покончив с нацистской Германией, был готов незамедлительно вступить в войну против ее восточного союзника. С учетом необходимости переброски на Дальний Восток соединений с запада советские войска должны были начать операции приблизительно 7 августа. Эта перспектива поставила Трумэна в чрезвычайно трудное положение. Понимая, что рано или поздно США одержат верх над Японией, ему не хотелось давать Москве шанса принять участие в разгроме японцев и тем самым на равных участвовать в решении вопросов о судьбах Дальнего Востока.

Однако закончить войну одним ударом, еще до вступления СССР в войну, американские вооруженные силы также не могли – это требовало полномасштабной высадки на Японских островах (операция «Олимпик»). Для участия в ней требовалось до 7 млн военнослужащих, тогда как в распоряжении союзников на театре военных действий находилось не более 2,5 млн солдат и офицеров. Несмотря на крайнее ослабление противника, эта операция сулила немалые потери, особенно с учетом появившейся информации о том, что поданные Хирохито собираются совершить едва ли не поголовное самоубийство, ринувшись в бой против захватчиков. Потери прогнозировались очень серьезные. Считалось, что при высадке в японскую метрополию погибнут не менее 200 тыс. человек – почти половина всех потерь США на всех фронтах за время войны. Начальник штаба армии США генерал Дж. Маршалл оценивал будущие потери в полмиллиона погибших только с американской стороны, не считая английских союзников. Звучали еще более шокирующие прогнозы, например, 750 тыс. американских и еще 250 тыс. британских жизней. Другие и вовсе полагали, что на алтарь победы придется принести 1 млн американцев и до 500 тыс. англичан. Что касается возможных потерь японцев, прежде всего мирного населения, то они оценивались не менее чем в 10 млн жизней.

И даже при наиболее благоприятном сценарии считалось, что победу над Японией удастся одержать никак не ранее 1946 года, хотя немало экспертов предрекало, что боевые действия могут продлиться вплоть до 1947 или даже до 1949 года. В этом отношении скорейшее вступление в войну СССР, сколь бы неприятным с геополитической точки зрения оно ни было для Вашингтона, оставалось насущной необходимостью, на которой американцы постоянно делали акцент в контактах с Москвой и лично со Сталиным.

Тем временем разведка докладывала руководству США, что в самой Японии созрели условия для капитуляции. Правительство страны получило принципиальное одобрение от самого Хирохито. Единственное, что требовалось от Белого дома, это четко и внятно заявить о неприкосновенности императора. Конечно, Трумэну, к тому времени окончательно вошедшему в роль, такая идея не понравилась. Нежелание президента идти на какой-либо компромисс по отношению к противнику подогревал и новый госсекретарь Дж. Бирнс, который в свое время был конкурентом Трумэна в гонке за пост вице-президента[306]306
  Трумэн и Бирнс являли собой две весьма колоритные фигуры в американской истории. Возвышение Трумэна с местечкового уровня произошло стремительно: благодаря своему покровителю, миссурийскому полумафиозному бизнесмену Т.Пендергасту, Трумэн в 49 лет стал сенатором, пробыв в Капитолии до 1945 г. Затем он, во многом благодаря конъюнктуре, был выдвинут на пост вице-президента при Рузвельте, но с ним практически не работал и к высшей государственной должности, как сам признавался, был вовсе не готов. Характерно, что Трумэн получил лишь начальное образование, а Бирнс даже не закончил школы.


[Закрыть]. Новый госсекретарь внушал руководителю, что американцы не для того сражались три с половиной года, чтобы теперь, в шаге от победы, что-то обещать японцам. Такой шаг, говорил Бирнс, может легко поставить крест на карьере президента, в корне подорвав доверие народа к нему. «Оптимальным» решением, найденным Трумэном и его командой в этой ситуации, стала атомная бомба. При этом американский президент узнал о существовании нового оружия уже после того, как неожиданно для самого себя занял Овальный кабинет после внезапной смерти Рузвельта.

Исследование возможности применения энергии деления атома в военных целях проводилось с начала войны сразу в нескольких странах. Такая возможность была обоснована теоретически перед самым началом войны. Ученым приходилось самостоятельно и порой с большими затруднениями продвигать свои идеи, при этом важную роль играла ссылка на то, что противник – реальный или потенциальный – уже ведет разработки в этой области. Так, внимание руководства Советского Союза к проблеме атомного оружия привлек молодой физик Г. Флеров, который был направлен на фронт в качестве авиационного техника. Знакомясь по пути в действующую армию с научными статьями из иностранных журналов, лейтенант Флеров пришел к выводу, что разработка нового оружия уже ведется в Англии и, возможно, в Германии, о чем физик сообщил в письме, отправленном лично Сталину[307]307
  Письма инженер-лейтенанта: к 110-летию со дня рождения Георгия Флерова. Росатом, 2023.


[Закрыть].

Флеров оказался прав – и британские, и немецкие ученые уже начали работу над бомбой. Однако эта работа требовала огромных ресурсов, которых не хватало у англичан и тем более немцев, впрочем, последние к концу войны смогли достаточно близко подойти к практической реализации своих идей, однако так и не смогли довести их до конца (по одной из версий, Гитлер скептически относился к возможности создания атомного оружия и постоянно урезал финансирование проекта). Кстати говоря, свой ядерный проект развивала в годы войны и Япония. Считается, что она не смогла далеко продвинуться в создании атомного оружия из-за технических проблем и нехватки ресурсов (впрочем, встречаются данные и о том, что японцы перед самой капитуляцией едва не успели испытать прототип своего ядерного устройства).

Американская ядерная программа была инициирована не в последнюю очередь благодаря Альберту Эйнштейну, который написал Рузвельту письмо примерно того же содержания, что Флеров позднее отправит Сталину. Впрочем, Эйнштейн выступил прежде всего как именитый покровитель идеи, тогда как инициаторами письма и авторами текста явились три молодых венгерских физика – Ю. Вигнер, Л. Силлард и Э. Теллер. Если не считать того, что работы Эйнштейна внесли огромный вклад в теоретическое обоснование возможности создания ядерного оружия, его практическое участие в американской ядерной программе ограничилось подписью под текстом письма. Впоследствии великий физик неоднократно сожалел о своем поступке.

Впрочем, письмо Эйнштейна стало для Белого дома лишь одним из стимулов начать собственные разработки атомного оружия. Американская разведка также докладывала о соответствующих британских и германских разработках. Работы в США начались в 1939 г. в рамках так называемого Уранового комитета, который занимался прежде всего теоретическими расчетами на предмет принципиальной осуществимости проекта. К 1941 году проект был на грани закрытия, поскольку расчеты показали, что для создания атомного оружия потребуются сотни тонн обогащенного урана. Поиск ошибок и проведение правильных расчетов заняло дополнительное время. Лишь осенью 1943 года американская ядерная программа перешла в практическую плоскость – был дан старт знаменитому Манхэттенскому проекту. В этом чрезвычайно дорогостоящем и затратном проекте участвовало более 130 000 человек, однако ядром всего предприятия была команда из нескольких десятков ученых – физиков, химиков, математиков – под руководством выдающегося ученого Р. Оппенгеймера. В работе принимали участие такие всемирно известные ученые, как Н. Бор, Э. Ферми, Дж. фон Нейман, Э. Лоуренс, Х. Бете, О. Фриш, Р. Фейнман. Некоторые из них к тому времени уже являлись обладателями Нобелевской премии, для многих она была еще впереди. Подавляющее большинство участников Манхэттенского проекта были эмигрантами, которые прибыли в США непосредственно перед войной или после ее начала. Некоторые из них были тайно вывезены спецслужбами из оккупированной Европы (например, Н. Бор, доставленный из Дании британской разведкой)[308]308
  Kelly K. The Manhattan Project: The Birth of the Atomic Bomb in the Words of Its Creators, Eyewitnesses, and Historians. 2007


[Закрыть].

Общее руководство проектом осуществлял генерал американских инженерных войск Л. Гровс, который незадолго до этого построил Пентагон. Роль Гровса, далекого от понимания тонкостей ядерной физики и специфики организации творческого труда, достаточно спорна. Некоторые историки ставят на первое место его роль в обеспечении материальной стороны проекта и поддержании жесткой дисциплины, позволившей выполнить работу в срок, другие подчеркивают его деструктивное стремление навязать казарменные порядки ученым. Очевидно одно: генерал внес существенный вклад в продвижении идеи применения своего детища в боевых условиях против Японии, став одним из первых пропагандистов ядерного оружия как легкого средства решить геополитические проблемы Америки.